CC BY
54
-о£>
<$о-
Н.Н. Лисицына
ЦЕНЗУРНАЯ ОБРАБОТКА ОФИЦИАЛЬНОЙ ПУБЛИКАЦИИ ДОКУМЕНТОВ ПО ДЕМАРКАЦИИ ГРАНИЦ В АФГАНИСТАНЕ В 1885 г.
Англо-русские противоречия в Азии второй половины XIX в. были лейтмотивом международных отношений этого периода. Азиатская и европейская политика ведущих мировых держав и объединённой Германии корректировалась исходя из остроты среднеазиатского вопроса в диалоге Лондон -Петербург.
Переговоры между империями относительно Афганистана и среднеазиатских территорий начались еще в 1872 г. Особое внимание английских дипломатов было обращено на необходимость любыми средствами вывести означенный регион из сферы интересов Российской империи. Использовались все рычаги давления на представителей местной элиты: экономическая помощь (субсидии и торговые интересы), политическая поддержка некоторых претендентов на власть; декларация озабоченности британского и англо-индийского правительств ущемлением прав мусульман в зоне русского влияния. Однако сам факт начала таких переговоров говорил о том, что невозможно «навести порядок» на Среднем Востоке без русской заинтересованности и «поддержки».
Вялотекущие переговоры и кулуарные интриги в европейских столицах в конечном итоге должны были привести к развязке. События вокруг Мервского и Пендинского оазисов в середине 1880-х гг. стали кульминацией англо-русских противоречий в среднеазиатском регионе, ускорили развязку в переговорах двух империй относительно демаркации русско-афганской границы.
Понимая значимость и значительность общественного мнения, британцы подробно освещали в прессе свои «шаги по достижению добрососедских отношений в Азии». Ведущие газеты и журналы Лондона и Калькутты не только давали сводку событий, но
и представляли аналитические обзоры и прогнозы дальнейшего развития англо-русских отношений и азиатской политики ведущих стран вообще.
«Parliamentary Debates»1 на основе отчётов английских офицеров, официальных сообщений внешнеполитического ведомства и парламентских прений также чрезвычайно ярко описывали события, предшествовавшие демаркации русско-афганской границы.
Успешное продвижение России к афганским территориям в Англии каждый раз вызывало всеобщую истерию. Как утверждали англичане, «русская угроза» британской колонии из мифической становилась реальной. По словам русского военного агента в Лондоне А.П. Горлова, а позднее и его преемников, на улицах английской столицы собирались сторонники консервативной партии и требовали от правительства незамедлительно принять меры для устранения «русской угрозы» британским владениям в Индии. Правительство пошло навстречу пожеланиям общественности, и в середине 1884 г. была создана разграничительная комиссия, состоявшая из представителей Великобритании, России и Афганистана (без права решающего голоса), которая должна была заниматься определением русско-афганской границы.
Представители Англии, возглавляемые генералом Лемсденом, направились в Герат в начале августа в «сопровождении» «одного полка пехоты, одного полка кавалерии и одной батареи горной артиллерии»2.
В начале 1885 г. англичане и присоединившийся к ним десятитысячный отряд афганцев находились в окрестностях Герата. Захватив район Кушки и Пенде, они проводили множество рекогносцировок, намереваясь продвинуться к Таш-Кепри, где к тому времени уже стоял лагерем Мургабский отряд
под командованием начальника Закаспийской области генерал-лейтенанта А.В. Комарова. Законное требование русского генерала к афганским военачальникам - покинуть территорию, не находившуюся под контролем афганского эмира, вылилось в вооружённое противостояние двух отрядов.
События марта 1885 г. в Пендинском оазисе и последовавший за ними кризис заставили и Российскую империю задуматься о необходимости информационной поддержки внешнеполитических шагов. Публикация донесений русских офицеров с мест событий стала наиболее удачным ответом на тезис о «русской угрозе» Афганистану и Индии.
Среди таких опубликованных источников видное место занимает сборник документов «Афганское разграничение. Переговоры между Россией и Великобританией 1872-1885 гг.»3. Российские и советские историки считали данное издание наиболее полным и авторитетным. Однако в результате исследования материалов фондов Российского государственного военно-исторического архива (РГВИА) удалось выяснить, что некоторые из представленных документов в силу политической обстановки и идеологических установок второй половины 1880-х гг. были подвергнуты цензурной обработке.
Исходя из тезиса о мирном сосуществовании обеих империй на Среднем Востоке, МИД России подобрал документы ведомства и рапорты военных таким образом, чтобы роль английских офицеров в столкновении на Кушке расценивалась как невозможность сдержать «воинственный пыл» афганцев.
Сборник составлен таким образом, чтобы «иностранные коллеги» могли легко сравнить исходящую и входящую документации. Материалы переписки обоих внешнеполитических ведомств даны на трёх языках: английском - для документов из Лондона и французском - для российских; на нечётных страницах сборника приводятся переводы всех материалов на русский язык.
Естественно, дипломатическая переписка между кабинетами двух стран оставлена
без изменений. Цензуре были подвергнуты рапорт и телеграммы командующего Закаспийской области и Мургабского отряда генерал-лейтенанта А.В. Комарова. Если первый был напечатан практически полностью, то лишь по причине деликатности, с которой был составлен. В рапорте А.В. Комаров рассказывал о роли англичан, не вдаваясь в подробности, только констатируя факт их пребывания в афганском лагере и неучастия в военных действиях. Однако он отмечал настойчивое желание капитана Йета при каждом удобном случае на встречах с подполковником Закржевским узнать о дальнейших планах русских войск, а в письме настойчиво предлагал услуги «доктора Оуе-
4
на» .
Стоит отметить, что при опубликовании в «Афганском разграничении» из рапорта были изъяты некоторые рассуждения, не касавшиеся непосредственно англо-русских отношений. Например, о преданности «белому царю» иолотанского сарыка, поставленного на временное управление, и упоминание о дружественном приёме населением Пендинского оазиса русского воинства. В подлиннике читаем: «Для учреждения порядка в Пенде я приказал выбрать старшин и временное управление возложил на Иолотанского Сарыка Овез-Бея, человека, известного мне своей преданностью России, честностью и значением, которым пользуется среди своих родичей. Сам я также проехал по Пендским аулам с небольшим конвоем, везде население старалось выказать самые дружественные чувства к русским»5 (здесь и далее выделен курсивом текст, изъятый из официальной публикации; стилистика и орфография текста сохранены. - Авт.).
Более радикальной цензуре подверглись телеграммы генерал-лейтенанта А.В. Комарова. В пояснительной депеше6 командующий Мургабским отрядом кратко прокомментировал ситуацию, предшествовавшую событиям 18(30) марта 1885 г. В подлиннике телеграммы он также указал и на «извращение английскими офицерами фактов в их донесениях»1. Генерал отметил, что именно
это «всегда будет служить источником недоразумений» между правительствами обеих стран. Изъятые строки явно указывают на «несходность» английской и русской версий кушкинского инцидента.
По тону данной телеграммы, а также из приведённых данных разведки становится понятно, что А.В. Комаров считал это «извращение фактов» намеренным и спланированным.
Публикуя ответ русского генерала8 на объяснения и возражения генерала Лемсде-на9, МИД Российской империи и Военное министерство сочли необходимым внести некоторые изменения и в этот текст телеграммы.
Так, например, в документе № 101 сборника Комаров сообщил, что до него «доходили слухи»10 о коварных намерениях афганцев. Возникает вопрос: как опытный офицер, основываясь лишь на слухах, может предпринять вооруженный демарш, который ему был категорически запрещён? И действительно, в подлиннике этой телеграммы читаем: «Об этом намерении я имею и секретные сведения...»11.
Если бы донесения были получены лишь из одного источника, тогда сообщение можно считать слухами. Но эти сведения перепроверялись по нескольким направлениям: они получены не только от российских, но и от местных агентов12, которые доказали свою верность «белому царю», и, следовательно, «слухами» эту информацию уже никак нельзя было назвать.
Далее, в документе № 101 «Афганского разграничения» указывается ещё одна причина, по которой Комаров принял решение о выдворении на левый берег р. Кушка афганского лагеря. Афганцы ждали прихода кавалерии из Герата и 1000 завербованных вооруженных сарыков.
Но составители сборника не захотели привести уточнения генерала - кем именно были завербованы и вооружены сарыки. В подлиннике телеграммы прямо указывается, что туркмены-сарыки были завербованы англичанами «с платою по 2 рупии в день»13.
Казалось бы, внесённые изменения, а точнее, некоторые изъятые кусочки многогранной мозаики не влияют на общую картину кушкинского инцидента в целом. Состоявшееся событие не приобретает сколь-нибудь существенного отличия с данными пояснениями. Однако стоит отметить, что для думающего европейского и российского читателя последней трети XIX века изъятые строки весьма красноречиво показали бы виновника Пендинского кризиса, суть и характер британской политики на Среднем Востоке.
Открытым остается лишь вопрос необходимости цензурной обработки документов: почему царское правительство пошло на публикацию документов с «некоторыми исправлениями»?
Причин могло быть несколько. Как сказано выше, в международных отношениях Петербург исходил из тезиса о мирном сосуществовании ведущих европейских держав в Азии. Те же принципы провозглашались и в англо-русских отношениях. Позиция государя императора в данном вопросе трактовалась однозначно: исключить какие-либо «досадные недоразумения». Опубликование документов в полном объёме могло привести не только к дипломатическим осложнениям, но и взорвать общественное мнение Европы и Великобритании. Если в европейских государствах в очередной раз прозвучали бы обвинения в адрес Лондона в «излишнем давлении на Кабул», то на Туманном Альбионе поднялась бы волна «праведного гнева» британских патриотов, что, в свою очередь, осложнило бы англо-русские отношения вообще.
Следует также вспомнить, что в 1886 г. всё ещё шли переговоры о судьбе северовосточной части русско-афганской границы. В августе-сентябре 1885 г. была определена лишь северо-западная часть означенной границы. В этих тяжёлых переговорах российской стороной были сделаны значительные уступки, и это несмотря на то, что Россия, в силу многих причин, могла требовать значительно больших привилегий при определении пограничной линии с Афганистаном.
Поэтому можно с высокой степенью достоверности утверждать, что документы были переписаны в первую очередь для того, чтобы не усложнять и без того непростые переговоры между Великобританией и Россией. Ведь изъятые из документов строки свидетельствовали о непосредственном участии англичан в подготовке Пендинского сражения, в частности, и осложнении ситуации в среднеазиатском регионе вообще.
Примечания
1 Hansard's Parliamentary debates. Series 3rd. Vol. 294-297. London, 1885.
2 Российский государственный военно-исторический архив (далее РГВИА). Ф. 401. Он. 4. Дела за 1884 г. Д. № 4. Л. 144.
3 Афганское разграничение. Переговоры между Россией и Великобританией 1872-1885 гг. Издание Министерства Иностранных дел. СПб, 1886.
4 Там же. С. 287-305. Док. № 115.
5 РГВИА. Ф. ВУА. Он. 1. Д. № 6948. Л. 184-184об.
6 Афганское разграничение. С. 261. Док. №99.
7 РГВИА. Ф. ВУА. Он. 1. Д. № 6948. Л. 141об.
8 Афганское разграничение. С. 277. Док. № 107.
9 Там же. С. 253-261. Док. № 98.
10 Там же. С. 277. Док. № 107.
11 РГВИА. Ф. ВУА. Он. 1. Д. № 6948. Л. 146.
12 РГВИА. Ф. 483. Он. 1. Д. № 126. Л. 45^16; Петров В. Кушкинский бой 18 марта 1885 года. Сообщение, читанное в Асхабадском военном собрании по случаю 25-летнего юбилея боя, Генерального штаба полковником Петровым 18 марта 1910 г. Асхабад, 1910. С. 33.
13 РГВИА. Ф. ВУА. Оп. 1. Д. № 6948. Л. 147.
