CC BY
36
ДЯТЕЛ Евгений Петрович
Доктор экономических наук, профессор, заведующий кафедрой экономической теории и экономической политики
Уральский федеральный университет имени первого Президента России Б. Н. Ельцина
620002, РФ, г. Екатеринбург, ул. Мира, 19 Контактный телефон: (343) 350-75-89 e-mail: dyatelevgeny@rambler.ru
ГОЛОМОЛЗИНА Наталья Владимировна
Кандидат экономических наук, доцент кафедры экономики и управления городским хозяйством
Уральская государственная архитектурно-художественная академия
620075, РФ, г. Екатеринбург, ул. К. Либкнехта, 23 Контактный телефон: (978) 045-63-81 e-mail: ngolom@bk.ru
Ценность альтернативы (в порядке обсуждения статьи В. М. Ефимова «Исходный институционализм и экономическое образование»)
Рассматривается статья В. М. Ефимова «Исходный институционализм и экономическое образование» (Известия Уральского государственного экономического университета. 2014. № 6 (56); 2015. № 2 (58)). Анализируются поднятые автором актуальные проблемы экономического образования, причины и следствия доминирования неоклассической экономической теории. Выявляются особенности и направления развития современной экономической науки и экономического образования.
JEL classificatiol А11, А22, В41
Ключевые слова: история экономических учений; методология экономической науки; неоклассика; экономическая теория; экономическое образование.
Альтернатива - неиспользованная возможность. Когда мы выбираем некую теорию как правильную, остальные концепции оказываются за пределами нашего дискурса1. Дело не в том, что они неверны. Дело в альтернативных издержках их признания. Чем более развита теория, тем сложнее противопоставить ей альтернативу, имеющую шансы на успех. Трудно представить, что сложившийся преподавательский корпус откажется от преподавания Экономикс в российской высшей школе. Но тем острее становится необходимость «фальсификации» теории, показывающей объективные границы й ее применения, а следовательно, передний край науки, который должен быть достигнут ^ как практикующими исследователями, так и преподавателями, готовящими будущих ^ ученых.
§ Этот путь прошла классическая политическая экономия. Его проходит неоклассика,
§ в основе которой лежала маржиналистская революция. Как вызов времени появилась § кейнсианская макроэкономика, затем многие другие течения научной экономической
I _
д 1 При всей сложности философского определения дискурса как «вербально артикулирован-
§ ной формы объективации содержания сознания, регулируемой доминирующим в той или иной
^ социокультурной традиции типом рациональности» [11], данное понятие может быть использо-
© вано при оценке той или иной традиции в преподавании экономических дисциплин.
мысли, которые сегодня, в своем большинстве, инкорпорированы в общую экономическую теорию. Чем же успешна неоклассика? Тем, что она «съедает» альтернативы, или тем, что находит им место в едином потоке развития экономической мысли?
Причины, по которым неоклассика стала базовым элементом преподавательского дискурса, характеризует следующая выдержка из получившего признание учебного пособия по истории экономической мысли: «Причины победы маржиналистской революции лежат скорее внутри самой экономической науки. Решающее значение здесь имела „экономность" маржиналистской теории, применяющей одинаковые принципы исследования и аналитический инструментарий к любым хозяйственным (и, как окажется впоследствии, не только к хозяйственным) явлениям и проблемам. Эта универсальность метода и инструментов анализа, формирование единого языка экономической теории - предельного анализа, возможность ее формализации безусловно сыграли огромную роль в прогрессе и профессионализации нашей науки и привели к образованию мирового научного сообщества экономистов... Однако не следует забывать, что ценой, заплаченной за достижение этой цели, стал более абстрактный уровень анализа, чем у классической и исторической школ, радикальное упрощение образа человека (как рационального максимизатора) и образа мира (как равновесного состояния)» [8. С. 183]. Что касается цены, к сожалению, немалое количество преподавателей и исследователей готовы ее заплатить, считая использование математического аппарата единственным способом строгого выведения и доказательства полученных результатов. Это позволяет нам согласиться с наблюдением В. М. Ефимова: «В постсоветской России базовым стал курс неоклассической экономической теории, продвинутость варианта которого в основном измеряется сложностью используемого математического аппарата» [6. С. 18].
Математический аппарат не является единственным и решающим достоинством неоклассики. И, надо полагать, не с математикой как инструментом исследования и дедуктивным способом изложения спорит В. М. Ефимов, защитивший в 1989 г. в Центральном экономико-математическом институте докторскую диссертацию по проблемам игрового имитационного моделирования экономических систем. Он пишет: «В период становления профессии академических/университетских экономистов во Франции, Великобритании и США влиятельные круги этих стран, исходя из своих корыстных интересов, повернули развитие этой профессии в сторону аристотелевского понимания науки. То же самое произошло позже в Советском Союзе, где стала господствовать марксистская политическая экономия» [6. С. 7]. Таким образом, настороженность у цитируемого нами автора вызывает не математика как таковая, а увлечение экономистов дедуктивными построениями1. Противостоят аристотелевскому дискурсу: в экономической теории - американский институционализм начала XX века, а в области методологии - прагматизм и конструктивизм: «...послевоенные экономисты не владели философскими основами исходного институционализма, в качестве которых служил прагматизм Ч. Пирса и Дж. Дьюи. Не освоив эту философию, экономисты не поняли и новейшее направление философской мысли - конструктивизм, идущий в русле идей прагматизма и развивающий их» [7. С. 19].
Прежде чем обсуждать значение конструктивизма и прагматизма для экономической науки и практики, считаем необходимым отметить, что далеко не все экономисты-неоклассики в достаточной степени владеют «аристотелевским дискурсом», зачастую подменяя его «научным превосходством» «математизированной неоклассической экономической теории» [7. С. 23].
Мы согласны с В. М. Ефимовым в том, что «...познание не сводится к применению различных логик (дедуктивной, индуктивной), а является значительно более сложным
1 «Дедуктивное построение, в том числе с использованием аппарата математики, как-то объясняющее какое-то явление, не является автоматически научным» [6. С. 9].
3 (59) 2015
Известия УрГЭУ < 7
процессом» [7. С. 20]. Но познание не может отказаться от индукции и дедукции. Индукция формирует родовые понятия как обобщение эмпирических явлений. Накопление таких понятий ставит вопрос об их взаимосвязи. Создание единой картины мира осуществляется на пути дедукции, т. е. движении от общего к частному. Если следовать К. Марксу, это восхождение от абстрактного (родового понятия) к конкретному («усвоение конкретного»), под которым подразумевается целостная система понятий, отражающих реальный объект. С этим согласится любой политэконом или неоклассик, но согласиться - не всегда означает следовать.
Нам хотелось бы обратиться к одному из лучших учебников по микроэкономике [3]. Его «промежуточный уровень» вовсе не означает математической замысловатости1. Напротив, математики у Х. Р. Вэриана меньше, чем у авторов многих учебников вводного уровня, которые, по определению, ставят своей целью формирование понятий-представлений, что предполагает постоянное обращение к индуктивному методу исследования. В чем же его отличие?
Х. Р. Вэриан более последовательно применяет аристотелевскую логику. На наш взгляд, ее основным отличием является диалектика, которая характеризует движение от родового (абстрактного) к синтетическому (конкретно-всеобщему) понятию. Это логическое отображение превращения пассивной «материи» в фиксируемый наблюдением конкретный объект может быть представлено в виде следующей цепочки понятий: родовое определение (родовой признак) - материя (содержание) - форма -единство формы и содержания. К сожалению, Х. Р. Вэриан не использует весь потенциал материалистической диалектики, тем более в ее интерпретации К. Марксом. Но он сохраняет важнейшее достижение - структурный подход при построении моделей экономической действительности. Первая глава его учебника начинается с рассмотрения модели конкретного рынка квартир2. Х. Р. Вэриан утверждает, что «...При любых попытках объяснения поведения людей необходимо иметь некую структуру, выступающую в качестве основы проводимого анализа» [3. С. 17]. Структура определяется пространственными факторами, принимающими характер экзогенной и эндогенной переменных3. Соответственно, структурируется кривая спроса (рис. 1) [3. С. 19].
Структурированная кривая спроса выражает количественные отношения между ценой и величиной спроса. Отметим, что такого рода структуры, определяемые наличием оси абсцисс и оси ординат, присутствуют во всех учебниках микроэкономики. В этом достоинство математического представления экономических явлений;
1 «Никаких принципиально новых экономических идей ... не было произведено, однако используемый экономистами математический аппарат стал, благодаря приливу математиков в экономическую дисциплину, намного более замысловатым» [7. С. 23]. (Речь идет о послевоенном развитии экономической теории, финансируемой в том числе бизнесменом Альфредом Коул-зом. - Авт.)
2 «Экономическая теория занимается разработкой моделей социальных явлений. Под моделью мы понимаем упрощенное отображение реальности. Акцент здесь - на слове „упрощенное". Представьте себе, сколь бесполезной была бы карта, построенная в масштабе один к одному. То же самое справедливо и в отношении экономической модели, в рамках которой делается попытка описать все стороны действительности. Сила модели - в устранении не относящихся к делу деталей, позволяющем экономисту сосредоточить внимание на существенно важных чертах экономической реальности, которые он пытается понять» [3. С. 15].
3 «Описывая различие между ценами на квартиры двух указанных видов в данной модели, экономист назвал бы цену квартир внешнего кольца экзогенной переменной, а цену квартир внутреннего кольца - эндогенной переменной. Это означает, что мы считаем цену квартир внешнего кольца определяемой факторами, не подлежащими обсуждению в рамках данной конкретной модели, в то время как цена квартир внутреннего кольца определяется силами, описываемыми данной моделью» [3. С. 16].
в этом же и недостаток, поскольку структурированная кривая очень быстро превращается в дифференцируемую (непрерывную) кривую спроса. Нивелируется пространственное местоположение квартир и другие их конкретные особенности: «Кривая спроса на квартиры нисходяща: по мере снижения цены квартир все больше людей хочет их снять. Если таких людей много и резервные цены для них мало отличаются от одного человека к другому, то разумно считать кривую спроса плавно убывающей...» [3. С. 19].
Резервная цена
500 490480-
Кривая спроса
1
-1-Г"
2 3
Число квартир
Рис. 1. Кривая спроса на квартиры: по вертикальной оси отложены рыночные цены, по горизонтальной - число квартир, снятых по каждой цене
Но квартиры все-таки различны, поэтому Х. Р. Вэриан вводит фиксированную кривую предложения, определяющую количество квартир во внутреннем кольце (рис. 2) [3. С. 23].
Резервная цена
Предложение Спрос
5 Число квартир
Рис. 2. Равновесие на рынке квартир: р* - равновесная цена (определяется пересечением кривых спроса и предложения)
Согласимся с Х. Р. Вэриэном, что модель есть упрощенное отображение реальности. Будем считать, что в исходном пункте существуют всего две различные квартиры. Тогда на рис. 2 появляется угловое решение. И таких угловых решений будет столько же, сколько на рынке представлено разных квартир (см. рис. 1). Это означает, что мы, во-первых, не имеем непрерывных и дифференцируемых кривых спроса и предложения, во-вторых, отказываемся от идеи репрезентативного экономического агента. Каждый агент специфичен. Он действует в логике угловых решений, ведущих к получению
з (59) 2015 шшшшашВ
9
экономической ренты от его специализации. Место маржинальных занимают инфра-маржинальные решения, в которых отражены структурные особенности экономической реальности1.
Наш вывод: неоклассическая экономическая теория несовершенна. Она нуждается в дальнейшем развитии через отражение структурного многообразия исследуемых явлений: путем включения институциональной составляющей экономической жизни общества [12], а также рассмотренных выше инфрамаржинальных предпосылок хозяйственных решений. Здесь возникает одно «но». Структуры окружающей реальности непосредственно не наблюдаемы, так же как геометрические или математические соотношения предметов. Выход может быть найден, если мы встанем на позиции изоморфизма материального и идеального, т. е. наличия в них общей структуры, определяющей саму способность человека познавать мир. Тогда нам придется признать, что структурный анализ, так же как анализ математический, может осуществляться относительно независимо от экспериментов с объектом исследования2. Само по себе это не приводит к «аутизму»3, напротив ставит проблему практики как единства материального и идеального.
В экономической теории, как и в других социальных науках, эта проблема не так проста. На разрыв между теоретическими положениями и эмпирически анализируемыми явлениями обратил внимание, наряду с другими авторами, Дж. Н. Кейнс, который определял позитивную науку «...как совокупность систематических знаний, относящихся к тому, что есть; нормативную или регулятивную науку - как совокупность систематических знаний, относящихся к тому, что должно быть, и потому имеющую своим предметом идеальное как нечто отличное от действительного; искусство - как систему правил для достижения данной цели» [9. С. 27].
То, что Дж. Н. Кейнс назвал «искусством», современные исследователи характеризуют как «прагматический метод». В нем достигается единство целей, которыми руководствуется данный индивид, и его практической деятельности: «Специфика прагматического метода обнаруживается при сравнении его с гипотетико-дедуктивным методом. Если основу гипотетико-дедуктивного метода составляет объяснение окружающего мира на основе некоторой теории, то суть прагматического метода состоит в понимании целей, которыми руководствуются субъекты, осуществляющие те или иные действия. Если в первом методе теория соотносится с фактами, ее подтверждающими или опровергающими, то во втором методе действия людей соотносятся с имеющимися у них ценностями» [2. С. 25].
1 Исследованию инфрамаржинальной экономики посвящена работа X. Yang, W.-M. Liu «Inframarginal Economics. Increasing Returns and Inframarginal Economics» [15]. Она содержит обширную библиографию. На русском языке опубликованы статьи Н. В. Голомолзиной, Е. П. Дя-тела, К. К. Рихтера «Инфрамаржинализм как вектор развития современной экономической теории» [5]; Н. В. Голомолзиной, Е. П. Дятела, Д. С. Петренко «Инфрамаржинальный анализ, его роль в развитии современной экономической науки» [4].
2 «Структурные отношения могут быть обобщены до такой же степени формальной чистоты схем, как в математике отношения величин; и на такой основе организационные задачи могут решаться способами, аналогичными математическим. Более того - отношения количественные я рассматриваю как особый тип структурных и саму математику - как раньше развившуюся, в силу особых причин, ветвь всеобщей организационной науки: этим объясняется гигантская практическая сила математики как орудия организации жизни» [1. С. 424].
3 «Аутизм, т. е. потеря связи с реальностью, как характерная черта доминирующего сейчас направления экономической науки, о котором говорили французские студенты-экономисты в 2000 г., проистекает от априорно-абстрактного, неэкспериментального характера этой науки, хотя слово „наука" применять в этом случае уже некорректно. Аутизм как отсутствие реакций на сигналы из внешнего мира, или по-другому - отсутствие обратной связи, является важной чертой экономического образования в высшей школе» [6. С. 15].
Хотя задача современной экономической теории состоит в формировании ценностных установок, последние достаточно далеки от реальности, что дает право утверждать о ее неполном соответствии нормам прагматической экономической деятельности1. Это не отменяет роли теории в формировании мышления и экономического мировоззрения студентов, но проводит определенную грань между теорией и практикой.
Наглядно ее можно увидеть, сравнивая стройные рассуждения классиков политической экономии с практикой регулирования национального хозяйства. Например, К. Маркс охарактеризовал камералистику как «...мешанину разнообразнейших сведений, чистилищный огонь которых должен выдержать каждый преисполненный надежд кандидат в германские бюрократы» [10. С. 13]. Но германская бюрократия доказала свою эффективность. Достаточно проехать по Бранденбургу, чтобы увидеть, как благотворно была преобразована природа, урбанистическая среда, образование и хозяйство во времена полицейского прусского государства. Поэтому важнее обращать внимание не на теоретическую нестройность воззрений камералистов, а на прагматическую направленность их управленческой деятельности. Управленец не имеет и не может иметь дела с «чистой наукой», основанной на моделировании экономической действительности дедуктивным методом. Талантливый бюрократ - всегда системщик, соединяющий в комплексное целое самые разнородные, экзогенные и эндогенные факторы. В этом смысле мы можем согласиться с утверждением В. М. Ефимова о необходимости прагматической (конструктивистской) подготовки экономистов и управленцев, что, на наш взгляд, не должно привести к ее противопоставлению современной экономической теории. Напротив, прагматический вызов в ее адрес мог бы привести к существенной модификации экономической теории как важнейшей составной части формирования экономического образа мышления2. Разумеется, это ставит вопрос: как, кому, в каком объеме преподавать эту базовую экономическую дисциплину?
Мы готовы в определенной мере поддержать два предложения, представленные в обсуждаемой статье. Одно из них звучит так: «Абстрактные экономические теории, накопленные экономической профессией, должны излагаться исключительно в курсе истории экономических учений, который строится не как чистая история идей, а как история сообществ экономистов, деятельность которых находилась под сильным влиянием их социального и политического окружения» [7. С. 27]. По мнению студентов, занимающихся в Уральском федеральном университете по программе двух дипломов (совместно с НИУ Высшая школа экономики), в курсе истории экономической мысли эти теории предстают как обобщенное отображение реальных закономерностей экономического развития. Их изучение приносит немалую пользу3. К сожалению, В. М. Ефимов прав, преподавание истории экономических учений в российских вузах сужается,
1 Заостренную характеристику выпускников вузов, изучавших экономическую теорию, приводит В. М. Ефимов в своей цитате из книги Дьюка Э. Роя Вайнтрауба под названием «Как экономикс стал математической наукой»: «Значительное число молодых людей, получивших математическое образование, пополняют профессию экономистов. Эти люди были приучены своим воспитанием на математических факультетах университетов не обращать внимания на связь своих математических конструкций с реальностью, а иметь дело исключительно с внутренней логикой математических структур» [7. С. 25].
2 Немалый интерес в этом плане представляет система взглядов, изложенная в книге Э. Рай-нерта «Как богатые страны стали богатыми и почему бедные страны остаются бедными» [14].
3 Любопытным может показаться вывод, к которому пришли студенты второго курса при обсуждении проблемы нормативного и позитивного знания в процессе их образования. К нормативному знанию они отнесли неоклассическую экономическую теорию и ряд других дисциплин. Заодно высказали мнение, что по-настоящему позитивной является только «История экономических учений». Более подробно о соотношении позитивной и нормативной составляющей экономической теории см. [13].
3 (59) 2015
Известия УрГЭУ < 11
как шагреневая кожа. Обсуждение этой проблемы назрело, и мы готовы принять в нем участие.
Мы поддерживаем также предложение: «Лекции должны играть только вводно-ориентационную роль, а основная масса аудиторных занятий должна проходить в виде семинаров. На семинарах студентам предлагается не пересказывать услышанное на лекциях и прочитанное в книгах, а либо выступать в дебатах по тому или иному вопросу, либо участвовать в разборе конкретных ситуаций (case studies)» [7. С. 27]. Потребность в такого рода учебно-исследовательском процессе созрела давно. Сейчас она обострилась в связи с тем обстоятельством, что практически весь массив учебной литературы и базовых источников непосредственно доступен студентам в электронной форме, в сопровождении глоссариев и тезаурусов, комментариев специалистов. За преподавателем остаются функции организатора познавательной деятельности студентов, помощника в постановке проблем, носителя ноу-хау, знатока путей изучения и осмысления теоретического знания, а также способов его практического использования.
Безусловно, содержание рецензируемой работы намного богаче, чем тот материал, который мы обсудили. Так и должно быть. Независимо от того, согласны мы или нет с отдельными мыслями и высказываниями автора, нужно признать, что альтернативы не появляются сами по себе. Необходима хорошая подготовка, интуиция, умение и желание увидеть лежащее за пределами мейнстрима. Этим требованиям соответствует рецензируемая статья.
Источники
1. Богданов А. А. Всеобщая организационная наука. М. : Финансы, 2003.
2. Борисов Г. В., Мельник Д. В. Позитивный и нормативный подходы в экономической науке // Вестник СПбГУ Сер. 5. 2006. Вып. 2.
3. Вэриан Х. Р. Микроэкономика. Промежуточный уровень. Современный подход : учеб. для вузов / пер. с англ. под ред. Н. Л. Фроловой. М. : ЮНИТИ, 1997.
4. Голомолзина Н. В., Дятел Е. П., Петренко Д. С. Инфрамаржинальный анализ, его роль в развитии современной экономической науки // Вестник УрФУ Сер. «Экономика и управление». 2014. № 1.
5. Голомолзина Н. В., Дятел Е. П., Рихтер К. К. Инфрамаржинализм как вектор развития современной экономической теории // Известия УрГЭУ 2013. № 3/4.
6. Ефимов В. М. Исходный институционализм и экономическое образование (Часть 1) // Известия УрГЭУ. 2014. № 6.
7. Ефимов В. М. Исходный институционализм и экономическое образование (Часть 2) // Известия УрГЭУ. 2015. № 2.
8. История экономических учений : учеб. пособие / под ред. В. Автономова, О. Ананьина, Н. Макашевой. М. : ИНФРА-М, 2012.
9. Кейнс Дж. Н. Предмет и метод политической экономии. М., 1899.
10. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. М. : Политиздат, 1960. Т. 23.
11. Можейко М. А., о. С. Лепин. Дискурс // Словари & энциклопедии. Режим доступа: http://enc-dic.com/philosophy/Diskurs-3100.
12. Норт Д. Институты, институциональные изменения и функционирование экономики. М. : Фонд экономической книги «Начала», 1997.
13. Пономарева С. И. Формирование нового типа рациональности в экономическом знании // Известия УрГЭУ 2015. №2.
14. Райнерт Э. Как богатые страны стали богатыми и почему бедные страны остаются бедными. М. : Изд. дом ГУ-ВШЭ, 2011.
15. Yang X., Liu W.-M. Inframarginal Economics. Increasing Returns and Inframarginal Economics. Singapore : World Scientific Publishing Co. Pte. Ltd., 2009. Vol. 4.
