CC BY
99
УДК 343.82 ББК 76.409
ТРУД ЗАКЛЮЧЕННЫХ В ИСПРАВИТЕЛЬНЫХ УЧРЕЖДЕНИЯХ В ПОСЛЕВОЕННЫЕ ГОДЫ И ЕГО ПРАВОВОЕ ОБОСНОВАНИЕ
ВЛАДИМИР МАРКОВИЧ ИСАКОВ,
доктор юридических наук, профессор, старший научный сотрудник научно-исследовательского и редакционно-издательского отделения Московского областного филиала Московского университета МВД России имени В.Я. Кикотя,
E-mail: ivm45@mail.ru; ЕЛЕНА ВЛАДИМИРОВНА МЕЛЬНИК, кандидат юридических наук, доцент, заместитель начальника кафедры истории государства и права Московского университета МВД России имени В.Я. Кикотя Научная специальность 12.00.01 — теория и история права и государства; история учений о праве и государстве
Citation-индекс в электронной библиотеке НИИОН
Аннотация. Рассматриваются вопросы применения труда заключенных в Советском государстве в послевоенные 19451956 годы.
Ключевые слова: заключенные, трудоиспользование, правовое регулирование труда заключенных.
Annotation. This article discusses the use of prison labour in the Soviet State in post-war 1945-1956 years. Keywords: prisoners' employment, legal regulation of prisoners' labor.
В первые годы после окончания войны развитие советской экономики подчинялось выполнению задачи восстановления довоенного уровня промышленности и сельского хозяйства. Пятилетний план восстановления и развития народного хозяйства на 1946-1950 гг. требовал завершить в 1946 г. перестройку народного хозяйства на мирные рельсы, используя производственные мощности военной промышленности. В этом огромная роль принадлежала ГУЛАГу, производство которого к концу 1946 г. в основном было перепрофилировано на выпуск продукции мирного назначения. Большинство предприятий исправительно-трудовой системы, работавших в годы войны на оборону, перешло на выпуск оборудования и машин для промышленности, сельского хозяйства, транспорта, а также товаров широкого потребления.
Перевод экономики ГУЛАГа на мирные рельсы происходил в обстановке сокращения армии, большого притока военнопленных и интернированных, передачи предприятий, производивших боеприпасы, в народное хозяйство, роста числа лишенных свободы.
На 30 декабря 1945 г. в исправительно-трудовых лагерях (ИТЛ) НКВД содержалось около 640 тыс.
заключенных, в исправительно-трудовых колониях — около 730 тыс., в тюрьмах — около 250 тыс., в КПЗ — около 38 тыс., в колониях для несовершеннолетних — около 21 тыс., в спецлагерях и тюрьмах НКВД в Германии — около 84 тыс. В лагерях НКВД для военнопленных на 1 января 1946-го находилось 1 651 036 военнопленных германской армии и 608 360 японской. На учете Отдела спецпоселений НКВД на 1 октября 1945 г. числилось 2 230 500 человек [2]. Следует отметить, что в годы войны в лагерях значительно выросло число вольнонаемных сотрудников из бывших осужденных.
Необходимость трудового устройства лиц, отбывавших наказание, наряду с другими факторами, повлияло на принятие решения о замене вольнонаемных осужденными. В июле 1946 г. было принято решение о сокращении 200 тыс. таких вольнонаемных работников в определенных лагерях и только определенных категорий. Не подлежали увольнению такие специалисты, как шоферы, машинисты-железнодорожники, квалифицированные мастера, способные передавать свои знания и опыт осужденным. Специалисты различного профиля сохранялись и
в отдаленных лагерях, где был большой дефицит в квалифицированных рабочих кадрах. Особенностью послевоенных лет являлось то, что трудовое использование осужденных определялось конкретными постановлениями Совета Министров СССР, под реализацию которых создавались не только новые лагеря, но и определялась численность необходимого для них контингента, создавались лагеря и тюрьмы строгого режима для содержания особо опасных государственных преступников. В соответствии с постановлением, МВД предписывалось организовать специальные лагеря для содержания осужденных по обвинению в шпионаже, терроризме, диверсиях, а также членов так называемых правых, троцкистских, меньшевистских, эсеровских, анархистских, националистических, белоэмигрантских и других антисоветских организаций, групп, лиц. При этом содержание в особых лагерях осужденных за другие преступления запрещалось, а содержавшиеся в общих ИТЛ заключенные перечисленных категорий подлежали переводу в особые лагеря МВД со строгим режимом и использованием их преимущественно на тяжелой физической работе. К таким заключенным не применялось сокращение сроков наказания и другие льготы. Охрана особых лагерей возлагалась на конвойные войска МВД. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 21 февраля 1948 г. «О направлении особо опасных государственных преступников по отбытии наказания в ссылку на поселение в отдаленные местности СССР» предписывалось оставлять в ссылке или на поселении эти категории лиц, отбывших наказание.
Лимит особых лагерей был рассчитан на содержание 100 тыс. человек: в особом лагере № 1 (25 000 человек) в районе Инты Коми АССР, № 2 (15 000 человек) в районе Норильска, № 3 (20 000 человек) в районе города Темников Мордовской АССР, № 4 (10 000 человек) в районе Караганды и № 5 (30 000 человек) в районе Колымы на базе объектов Дальстроя. Кроме того, организовались особые тюрьмы во Владимире, в Александрове Иркутской области и в Верхнеуральске Челябинской области общей емкостью на 5000 человек [2].
Впоследствии емкость особых лагерей была увеличена за счет организации лагеря № 6 «Речной лагерь ВД» в районе Воркуты (на 25 000 человек) и № 7 «Озерный лагерь МВД» в Иркутской области (на 45 000 человек). В 1949 г. к ним добавились лагерь № 8 «Песчаный лагерь МВД» и № 9 «Луговой лагерь МВД» (по 15 000 человек каждый), а в 1951 г. в Кемеровской области — особый лагерь № 10 «Камышовый лагерь МВД» (25 000 человек), в 1952 г. в Павлодарской области развернулся лагерь № 11 «Дальний лагерь МВД».
Продолжительность рабочего дня для заключенных особых лагерей и для каторжан устанавливалась продолжительностью 10 часов и час на еду. Трудоспособные заключенные использовались преимущественно на тяжелых физических работах, каторжа-
не — на особо тяжелых. Норма жилой площади на одного осужденного устанавливалась в размере 1,8 квадратных метра, а в отделениях для каторжан — 1,6. Оздоровительные службы в особых лагерях и в подразделениях для каторжан не организовывались.
В послевоенные годы хозяйственная деятельность Министерства внутренних дел была разнообразной. В системе МВД в 1950 г. насчитывалось 1300 совхозов и подсобных хозяйств с посевной площадью 656 тыс. га и с наличием 700 тыс. голов продуктивного скота. Только в Карагандинском лагере посевная площадь составляла 101 тыс. га, имелось 26 тыс. голов крупного рогатого скота, 146 тыс. овец, 6500 свиней. На территории площадью более 13 тыс. кв. км располагалось около сотни лагерных пунктов и столько же животноводческих ферм. Обслуживали лагерное сельскохозяйственное производство более 30 тыс. заключенных.
Одним из самых существенных моментов в истории трудоиспользования осужденных было освобождение МВД от производственно-хозяйственных и строительных функций в марте 1953 г. По указанию Л.П. Берия были подготовлены соответствующие предложения и уже 16 марта 1953 г. подписано постановление Совета Министров СССР о передаче Главпромстроя и Главспецстроя (занятого возведением системы ПВО) из МВД в ведение 1 Главка при Совете Министров СССР, а 18 марта — постановление о передаче из МВД в ведение других министерств следующих подразделений: Енисейстрой, ГУЛГМП, Спецуправление (Министерству металлургической промышленности СССР); Гидропроект, Куйбышев-гидрострой и Сталинградгидрострой (Министерству электростанций и электропромышленности СССР); Главасбест и Главслюда (Министерству промышленности строительных материалов СССР); Главгидро-волгобалтстрой (Министерству лесной и бумажной промышленности СССР).
25 марта того же года по предложению Берия подписано постановление Совета Министров СССР о прекращении сооружения таких объектов, как Главный Туркменский канал, самотечный канал «Волга — Урал», Волгобалтийский водный путь, железные дороги «Чум — Салехард — Игарка» и «Комсомольск — Победино», тоннельный переход под Татарским проливом, автомобильные дороги на Кольском полуострове, в Архангельской и Мурманской областях и на побережье Балтийского моря, Кировский химический завод, Черногорский завод искусственного жидкого топлива, Араличевский завод искусственного жидкого топлива и ряд других крупных строек МВД, не отвечающих «неотложным нуждам народного хозяйства».
28 марта 1953 г. из МВД в ведение Министерства юстиции СССР были переданы ГУЛАГ и Отдел детских колоний. В распоряжении МВД остались только особые лагеря и тюрьмы для содержания особо опасных государственных преступников и осужденных
военных преступников, которые после передачи ГУЛАГа в Минюст были подчинены Тюремному управлению МВД.
Освобождая экономику страны от бремени непроизводительных расходов, Берия 16 июня внес на рассмотрение Совета Министров СССР и Президиума ЦК КПСС, предложение: «ликвидировать сложившуюся систему принудительного труда ввиду экономической неэффективности и бесперспективности». Лагерная экономика в послевоенное время стала убыточной, ГУЛАГ стал наносить государству значительный материальный ущерб, но поднять этот вопрос стало возможным только после смерти Сталина. Во второй половине 1953 г., после ряда проверок ЦК КПСС деятельности крупных подразделений ГУЛАГа, было подтверждено, что содержание лагерей и колоний в течение ряда лет не окупалось доходами от трудового использования заключенных. Ежегодно ГУЛАГ получал значительные суммы дотаций из государственного бюджета. В 1952 г. из госбюджета на содержание лагерей и колоний было выделено 2 млрд 397 млн рублей, или 16,4 % от общей суммы затрат, в первом полугодии 1953 г. — 1 млрд 52 млн рублей, или 10,8 % [2]. Идея самофинансирования исправительных учреждений по-прежнему осталась нереализованной.
После передачи ГУЛАГа в Министерство юстиции в непосредственном подчинении МВД оставались 11 особлагов (Минеральный, Горный, Дубравный, Степной, Береговой, Речной, Озерный, Песчаный, Луговой, Камышевый и Дальний), где содержались «особоопасные государственные преступники», осужденные в основном за «контрреволюционные преступления». Амнистия после смерти Сталина миновала особлаги, и там начались так называемые «волынки», «бунты», «массовые беспорядки», «массовые неповиновения».
Окончательная передача производственно-хозяйственных и строительных организаций из МВД в другие ведомства состоялась после февраля 1956 г. на заседании Президиума ЦК КПСС. Это означало, что труд заключенных перестал использоваться в народном хозяйстве. Однако в целом лагерная экономика как особый хозяйственный организм, основанный преимущественно на использовании различных видов принудительного труда, прежде всего труда заключенных, к середине 50-х гг. свое существование прекратила. 4 июня 1956 г. Президиум Верховного Совета СССР ратифицировал конвенцию Международной организации труда (была принята в Женеве в 1930 гг.) относительно упразднения принудительного и обязательного труда во всех его формах.
Как показывает история и архивные документы, уже в середине 40-х гг. явственно обозначился кризис лагерной экономики. МВД катастрофически не справлялось с растущим объемом работ, хотя сметы по ГУЛАГу составляли миллиарды рублей. Стройки коммунизма требовали для их осуществления огром-
ного труда, причем добросовестного, квалифицированного, чего не могли дать гулаговские кадры. Без применения сложной и разнообразной техники практически невозможно было решить ни одну из поставленных перед Министерством задач. Для использования дорогостоящего оборудования, которым все чаще оснащались стройки и предприятия, требовались надежные грамотные кадры, обладавшие достаточной производственной культурой и заинтересованные в результатах своего труда. Такими кадрами лагерная экономика не располагала.
Сложность ситуации вполне осознавало руководство МВД. Министр внутренних дел С.Н. Круглов в одном из выступлений отмечал: «Мы должны понимать, что базировать ряд отраслей народного хозяйства, которые находятся в министерстве, только на заключенных нельзя... Когда у нас была валовая работа, земляные работы, тогда нужны были заключенные, а сейчас мы имеем дело с первоклассной техникой» [6].
Планы МВД в 1951-1952 гг. ни одно из крупных лагерно-производственных управлений не выполнило, чрезвычайно большими оказались и убытки. Анализ показал, что основной причиной являлся низкий уровень производительности труда.
Вопросы эффективности трудового использования заключенных были предметом постоянных разногласий между ГУЛАГом и производственными главками. Хозяйственники обвиняли ГУЛАГ в том, что тот не желает вникать в их производственные нужды. Администрация лагерей выдвигала свои претензии. Планы, как правило, являлись нереальными, заявки на рабочую силу в несколько раз превышали необходимость, однако ГУЛАГом эти заявки удовлетворялись, т. е., иначе говоря, главки не дорожили рабочей силой.
Пытаясь ликвидировать растущий дефицит рабочей силы, МВД все чаще прибегало к труду вольнонаемных, основную массу которых составляли бывшие заключенные. Больше внимания стали уделять в ГУЛАГе социальным вопросам трудоиспользова-ния осужденных, однако велики были трудопотери от производственного травматизма и смертность, особенно по главкам Добровольского, Гидростроя, Дальстроя, по лагерям лесной промышленности. Неблагополучная остановка с техникой безопасности сложилась в Кизеллаге, Устьвымлаге, Зятлаге, в Севураллаге, Ныроблаге, Воркутлаге, Норильлаге, Ухтомлаге, Ангарлаге, Нижнеамурлаге и по целому ряду других.
Начало нового, крайне противоречивого, этапа в развитии производственной базы для вовлечения осужденных в трудовые процессы относится к 1954 г. Его противоречивость заключалась прежде всего в том, что, с одной стороны, хорошо оснащенные с отлаженными производственными процессами предприятия ИТУ были переданы в народное хозяйство, а с другой стороны, промышленные предприятия министерств стремились избавляться от неперспектив-
ных производств, передавая их в ведение МВД.
В послевоенные годы при существовавшей системе оплаты труда заключенные все меньше проявляли заинтересованность в его конечных результатах. Это привело к принятию в 1950 г. Советом Министров СССР постановления об оплате труда заключенных, за исключением приговоренных к каторжным работам [4, с. 62]. Оплата труда проводилась исходя из пониженных на 40-50 % тарифных ставок и тарифных окладов с применением сдельно-премиальной и сдельно-прогрессивной систем, установленных для рабочих и служащих соответствующих отраслей. Впервые из заработанной платы осужденных стала удерживаться стоимость питания. Учитывалось, что часть осужденных имеет иски, исполнительные листы, поэтому для всех осужденных устанавливался порядок, в соответствии с которым независимо от всех удержаний не менее 10 % от заработанной суммы оставалось в их распоряжении для приобретения предметов первой необходимости через торговую сеть. Для повышения заинтересованности бригадирам из числа заключенных в зависимости от численности бригады начислялось дополнительно до 20 % их сдельного заработка.
Пересмотр сущности карательной и исправительно-трудовой политики после 1953 г. оказал положительное влияние на правовое регулирование труда осужденных. В Положении об исправительно-трудовых лагерях и колониях МВД 1954 г. особо подчеркивалось, что организация труда заключенных должна быть основана на таких же началах, как и организация труда всех граждан СССР. На заключенных распространялись все положения, связанные с охраной труда, 8-ми часовой рабочий день. Труд подлежал оплате.
Несмотря на это, при реализации правовых норм, регулировавших применение общественно полезного труда лиц, лишенных свободы, в то время допускались грубейшие нарушения, связанные с тяжелым состоянием материально-технической базы предприятий ИТУ. Преобладал принцип «план — любой ценой». Возросшая после введения оплаты труда эффективность трудоиспользования контингента была получена в большей степени за счет сверхурочных работ, а не путем рациональной организации труда и технического перевооружения предприятий. Сверхурочные работы, работа в выходные дни приобрели массовый характер, часто без предоставления осужденным соответствующей компенсации в соответствии с законодательством.
После амнистии 1953 г. первая половина 1954 г. характеризовалась заметным повышением трудовой активности осужденных: перевыполнялись установленные производственные задания, сократилось количество не выполняющих нормы выработки, до минимума снизилось количество отказчиков от работы. Начали проводиться слеты передовиков производства, совещания рабочих одной профессии, производственные совещания осужденных. Ожидалось,
что в изменившихся условиях экономические показатели хозяйственной деятельности мест лишения свободы должны приобрести тенденцию к улучшению, но этого не случилось. Уже во второй половине 1954 г. статистические данные зафиксировали увеличение количества лиц, не выполняющих нормы выработки. Об этом свидетельствовали итоги работы предприятий ИТУ за четвертый квартал 1954 г., когда таких оказалось 28,5 %. В январе 1955 г. их стало уже 30 %, в феврале — 32 % от общего числа сдельщиков.
Это было обусловлено тем, что организация труда не могла сразу же претерпеть существенное изменение в лучшую сторону, сказывался и вывод на производство излишней рабочей силы. Амнистия 1953 г. привела не только к концентрации в местах лишения свободы лиц, придерживающихся воровской идеологии, но и их консолидации. Пользуясь неразберихой, царившей вследствие перемещения значительных масс осужденных в связи с ликвидацией многих лагерей и колоний, уголовно-бандитствующие осужденные начали проводить свою политику в местах заключения. Под угрозой расправы они заставляли бригадиров не только включать их в состав бригады, но и выводить самый высокий процент выработки, хотя фактически не работали.
Не надеясь на защиту своих интересов со стороны администрации, осужденные выбрали единственно возможную форму пассивного протеста, сопротивления уголовно-бандитствующим осужденным: не выходили на рабочие объекты или, выйдя, к работе не приступали. В частности, по справке лесного отдела ГУЛАГа, в лесозаготовительных лагерях ежедневно не выходило на объекты: в IV квартале 1954 г. — 4238 человек, в январе 1955 г. — 5622 человек, в феврале — 6185 человек. В связи с ликвидацией ряда отделений лагерей, дислоцированных на территории Казахстана, в IV квартале 1954 года 43,4% осужденных совершенно не были задействованы на производстве [2].
В середине 50-х гг. в связи с ликвидацией лагерей и обустройством новых колоний перед начальниками исправительно-трудовых учреждений выдвигалась задача создания и последующего развития собственной производственной базы для трудового воспитания осужденных. Постановление Совета Министров СССР ЦК КПСС от 5 октября 1956 г. обязывало МВД СССР организовать в республиках 213 новых исправительно-трудовых колоний для размещения контингента, вывозимого из лагерей. Реализация данного постановления позволяла обеспечить в ближайшие годы трудовое использование всех осужденных в пределах республики, края, области по месту жительства или осуждения, но средств на эти цели не выделялось в расчете на местное финансирование. Поэтому спустя год удалось создать только 39 новых колоний. Более того, едва провозгласив линию на ликвидацию исправительно-трудовых лагерей, в Казахстане были созданы два исправительно-трудовых лагеря, в задачу которых входило освоение целинных и залежных зе-
мель. Осужденные использовались на строительстве жилых поселков будущих совхозов, коммунально-бытовых предприятий, элеваторов и т. д. [1]. Неудовлетворительная реализация постановления заставила Совет Министров СССР вновь возвратиться к этому вопросу. Принятое 14 ноября 1957 г. Постановление «О мерах по трудовому использованию осужденных» потребовало от МВД СССР безусловного выполнения ранее поставленной задачи в части организации новых колоний. Для этих целей в 1958-1960 гг. выделялись средства из государственного бюджета и предоставлялась возможность использовать 3 % плановых накоплений от хозяйственной деятельности исправительно-трудовых учреждений на расширение производства и благоустройство жилых зон. При этом особое внимание обращалось на создание производства в тюрьмах, без чего они не могли в полном объеме выполнять возложенные на них задачи.
Следует отметить, что в эти годы велись также активные поиски приемлемых форм, методов стимулирования трудовой активности осужденных. Был использован опыт прошлого, когда в 1957-1958 гг. немало осужденных из числа передовиков производства по приказу Министра внутренних дел было награждено ценными подарками (часы, музыкальные инструменты, костюмы, фотоаппараты, денежная премия). Вручение этих подарков проходило в торжественной обстановке на собраниях осужденных и способствовало повышению их трудовой активности [5].
Создание новых колоний с собственной производственной базой потребовало подготовки из осужденных квалифицированных рабочих в значительном количестве, так как ранее существовавший порядок учета и отбора нужных специалистов был ликвидирован вследствие закрепления принципа отбывания наказания по месту жительства или осуждения. Для этих целей в исправительно-трудовых колониях вводилась специально должность инженера по профессионально-техническому обучению осужденных. Одновременно с этим ставилась задача создания в крупных ИТУ учебных мастерских с необходимым оборудованием.
Поставленная перед МВД СССР задача создания собственного производства в колониях в условиях административно-территориального размещения решалась исключительно трудно. Отсутствие достаточных для этих целей финансовых ресурсов и материально-технических средств заставляло руководителей исправительно-трудовых колоний браться за любое производство. Серьезные затруднения организации трудового использования осужденных вызывало то, что больше половины объема промышленного производства в тот период еще не обеспечивалось плановыми заказами и материально-техническими ресурсами. Заполнение этой части плана осуществлялось за счет использования местных возможностей, которые не всегда удовлетворяли потребности исправительно-трудовых учреждений, приводили к большому отрас-
левому и номенклатурному разнообразию выпускаемой продукции и ее низкому техническому уровню.
Средняя мощность одного предприятия исправительно-трудового учреждения составляла порядка 2-2,5 млн рублей, а численность работающих 300-350 человек. В республиках отсутствовал учет о количестве заключенных, занятых на квалифицированных работах [3, с. 5]. Значительная их часть из числа впервые осужденных освобождалась из ИТУ, не получив рабочей специальности. Это затрудняло процесс их адаптации в обществе и нередко приводило к совершению повторных преступлений.
Большинство предприятий исправительно-трудовых учреждений в тот период находилось на низком техническом и технологическом уровне, третья часть предприятий размещалась в неприспособленных помещениях барачного типа и располагала малопроизводительным, устаревшим оборудованием, значительная часть продукции изготавливалась на открытых площадках, что отрицательно сказывалось на ее качестве.
Отсутствие собственных проектно-технологиче-ских, научно-исследовательских организаций, слабый состав и малочисленность технических и производственных служб в исправительно-трудовых учреждениях не позволяли выработать каких-либо методических положений или хотя бы примерных критериев, определявших признаки пригодности производства для исправительно-трудовых целей. В местах лишения свободы практически создавалось любое производство, в котором представлялось возможным занять осужденных каким-либо трудом. Это были объективные реалии того времени, и обеспечение трудовой занятости осужденных в любой форме выступало главным требованием. Организационная структура производства исправительно-трудовых учреждений полностью копировалась с аналогических производств отраслевых министерств и ведомств, и особенно в случаях передачи готовых предприятий народного хозяйства в ведение ИТУ.
Была проведена значительная работа по реконструкции существующих предприятий, строительству новых, а также оснащению их оборудованием за счет использования плановых накоплений, ссуд и кредитов Госбанка, привлечение средств хозяйственных организаций. Осуществление этих мероприятий способствовало укреплению производственной базы ИТУ.
Процесс перестройки всей практики деятельности системы исправительно-трудовых учреждений затрагивал не только труд, режим, воспитательную работу. Велись поиски новых форм и методов воздействия на осужденных. При этом приходилось обращаться к опыту прошлого. Идея воспитательного воздействия на осужденных в коллективе и при помощи коллектива привела к возрождению на новой основе отрядной системы содержания осужденных, численность которых колебалась от 50 до 120 человек в зависимости от режима. Организация отрядов ИТУ
в 1957 г., налаживание индивидуальной воспитательной работы с осужденными позволило воспитателям уделить больше внимания организации трудового соревнования в интересах повышения эффективности производственно-хозяйственной деятельности. Отряды, как правило, закреплялись на определенных объектах работы, что позволяло более эффективно использовать труд осужденных. В рамках отряда между бригадами и в бригадах между звеньями организовывалось трудовое соревнование.
Если с организацией производственной базы в исправительно-трудовых колониях в 50-х гг. наметились устойчивые позитивные сдвиги, то особую озабоченность у руководства МВД вызывало полное отсутствие производственной базы в тюрьмах.
В 50-х гг. труд осужденных использовался по двум направлениям: на собственном производстве и на контрагентских объектах. На собственном производстве учет выполняемой работы, контроль удавалось наладить лучше, чем на контрагентских объектах, где влияние администрации на использование осужденных в трудовых процессах, в силу ее малочисленности, было значительно ниже.
Не менее остро стояла и проблема привлечения к труду инвалидов. В законодательстве отсутствовало указание на порядок и условия организации труда инвалидов, больных, престарелых, осужденных к лишению свободы. Указывалось только, что привлечение осужденных к труду обеспечивается с учетом их трудоспособности. Вопрос стоял таким образом: или создавать специальные инвалидные колонии, или в рамках существовавшего производства находить возможности для их трудоустройства. Наиболее правильным, как показала практика, был второй путь. Во-первых, инвалиды и даже неспособные к труду содержались практически во всех лагерях, независимо от характера производства. Во-вторых, существовала практика, в соответствии с которой время от времени принималось ведомственное или правительственное решение об актировании инвалидов и лиц, непригодных к физическому труду, с досрочным освобождением из лагеря. В-третьих, в отдельные годы предпринимались попытки создавать специальные учреждения для инвалидов, но в силу складывавшейся психологической обстановки приходилось отказываться от этой идеи.. За все время было создано только одно специализированное подразделение для слепых осужденных (во время войны).
В рассматриваемые годы на отношение осужденных к труду существенное влияние оказывали условия его оплаты. Средняя дневная ставка осужденных была ниже, чем у рабочих в соответствующих отраслях промышленности: по лесозаготовкам — на 25 %, по деревообработке — на 41 %, по металлообработке — на 32 %. Недостаточная материальная заинтересованность осужденных в результатах своего труда в отдельных ИТУ приводила к тому, что половина работающих на производстве не выполняла установлен-
ные нормы выработки. Такое неудовлетворительное решение вопросов оплаты труда осужденных привлекало внимание научных и практических работников, но предложение установить для всех осужденных, независимо от места лишения свободы, единую систему оплаты труда (такую же, как и для вольнонаемных в соответствующих отраслях народного хозяйства) и предоставлять всем добросовестно работающим осужденным ежегодные оплачиваемые отпуска не нашло воплощения.
В 50-х гг. одним из важнейших стимулов трудовой активности осужденных выступала система зачетов рабочих дней в срок отбытого наказания. Однако в условиях, когда часть осужденных не была занята в трудовых процессах из-за отсутствия объектов работы, явно нарушался принцип социальной справедливости, ибо необеспеченность работой лишала осужденного возможности в соответствии с законом освободиться, а из-за малочисленности администрации было нереально установить точный контроль за выработкой каждого осужденного, что порождало злоупотребления: приписки, сделки между осужденными по распределению выработанных норм, присвоение одними осужденными труда других и т. д.
Таким образом, можно сделать вывод, что в послевоенные годы уже наметилась линия на гуманизацию исполнения наказания в виде лишения свободы, но исправительно-трудовая система в части организации труда заключенных вступила в 60-е годы как правопреемник ГУЛАГа с его пороками и недостатками, что не позволяло эффективно проводить перестройку системы.
Литература
1. Архив МВД Казахской ССР. Ф. 16. Оп. 2. Д. 1, Л. 55.
2. Исаков В.М. Трудоиспользование осужденных в исправительных учреждениях Советского государства (1917-1990 гг.). М., 2000.
3. Исправительно-трудовые учреждения. 1959. №
4. Кузьмин С.И. Деятельность исправительно-трудовых учреждений (1936-1960 гг.). М., 1989.
5. Приказы МВД СССР №№ 151, 152, 162, 1958.
6. ЦАОДМ. Ф. 3352. Оп. 3. Д. 1472. Л. 133.
Reference
1. Archive of MINISTRY OF INTERNAL AFFAIRS of the Kazakh Soviet Socialist Republic. F. 16. Op. 2. D. 1, l. 55.
2. Isakov V.M. Trudoispol'zovanie osuzhdennykh v ispravitel'nykh uchrezhdeniyakh Sovetskogo gosudarstva. (1917-1990 gg.).M., 2000.
3. Corrective-labour establishments. 1959. № 4.
4. Kuzmin S.I. Activities of corrective-labour institutions (1936-1960). M., 1989.
5. Orders of the MINISTRY OF INTERNAL AFFAIRS of USSR No. 151, 152-162, 1958.
6. CAODM. F. 33[
