CC BY
0Травля подростков в медиапространстве: анализ конфликтных ситуаций
Мария Аникина Зоя Бойцова
В статье представлены материалы исследования технологий травли подростков и рисков, которые возникают в условиях агрессии в медиасреде. Выявлено, что наиболее распространенным из всех способов является травля через текстовые комментарии. Агрессия в интернет-пространстве зачастую не является однократной; конфликтные ситуации имеют продолжительный характер и развиваются во времени, что гипотетически усиливает давление на жертву и способствует усугублению ситуации.
Ключевые слова: травля, подростки, конфликт, медиасоциализация, медиапространство.
УДК 159.9.07:343.436+37.064-053.6: 004.77 РО!: 10.30547/тес11аа1тапа1г4.2024.2632 ЕРИ:
© Аникина Мария Евгеньевна кандидат филологических наук, доцент кафедры социологии массовых коммуникаций факультета журналистики МГУ имени М.В. Ломоносова (г. Москва, Россия), [email protected] © Бойцова Зоя Константиновна студентка Московского педагогического государственного университета (г. Москва, Россия), [email protected]
Социализация подростков в медиатизированной среде
Исследовательское внимание к различным группам российского общества сегодня зачастую сопровождается изучением медийных аспектов социальных взаимодействий. Можно встретить описания стратификации современного российского социума с учетом медийных, технологических факторов (Назаров, 2023). При этом с точки зрения осмысления перспектив развития страны наибольший интерес представляет новое поколение, подростки, проживающие в рамках конкретного этапа жизни ряд «эмоциональных и поведенческих состояний, связанных с процессом взросления» (Чупров, Зубок, 2014: 335). В исследованиях речь идет и о чертах портрета подростков как потребителей информации (Аникина, 2017; Аникина, Образцова, Галкина, 2020; Дунас, Вартанов, Кульчицкая, Салихова, 2020), и о потенциале представителей молодого поколения как участников социально-политических процессов (Gureeva, Anikina, Muronets, Samorodova et э1., 2022; Дунас, Гуреева, Бабына, 2024).
В соответствии с существующей классификацией подростковый возраст традиционно определяется рамками от 10 до 19 лет, представляет собой важный период становления личности, включающий
в ряду прочего процесс формирования сознания, определения системы ценностей, выстраивания взаимоотношений с окружающими людьми, поиск и установление круга общения.
Именно психология молодых людей, характеристика их положения в обществе обуславливают возникновение проблем, связанных с юным возрастом, и вместе с тем становятся факторами социализации представителей новых поколений. При этом значение традиционных институтов социализации (семьи, школы и др.) в ряде случаев сопоставимо с появившимися относительно недавно социальными сетями, а также давно известными средствами массовой информации (Брюно, 2023). Отечественные исследователи все чаще размышляют о явлении медиасоциализа-ции, описывают ее модели, связывают между собой процессы медиапотребления и социального становления (развития) (Дунас, 2022 (а, б)). Очевидны как преимущества, так и недостатки этого процесса.
Медиакоммуникационное пространстве способствует раннему формированию у молодого поколения навыков использования информационных технологий, формирует цифровую, медийную культуру и -при реализации благоприятного сценария пребывания в медиасреде - может развить критическое мышление, устойчивый навык поиска необходимой информации и изучения потенциально полезного контента, позволяет приобретать коммуникативные навыки, выстраивать общение со сверстниками и представителями других возрастных групп.
Вместе с тем именно продолжительное времяпровождение подростков в цифровой среде повышает вероятность подвергнуться разным видам рисков, в том числе быть вовлеченным в травлю, стать участником конфликтных ситуаций разных видов. Как отмечают отечественные исследователи, в ряде случаев результатом воздействия медиасреды на
детские и подростковые сообщества становится формирование специфического восприятия реальности, где «зачастую размывается грань между жизнью, отношениями и общением в онлайн- и офлайн-средах, изменяются аналитико-синтетические функции мышления и нарушается критичность оценки виртуального взаимодействия» (Друкер, 2022: 13). Именно в цифровой среде дети и подростки сталкиваются с «такими рисками, как интернет-зависимость, контентные и коммуникативные риски, и испытывают такие виды интернет-агрессии, как кибер-буллинг, хейтинг, троллинг» (Друкер, 2022: 14). При этом проблемные для подростков ситуации встраиваются в общий - не всегда благоприятный - контекст, связанный с появлением новых опасностей, рисков и конфликтов, требующий исследования и осмысления в период неопределенности (Вартанова, Гладкова, Дунас, 2023; Vartanova, Gladkova, Dunas, 2023).
Подростки как участники конфликтов в цифровой среде
Эксперты фиксируют ряд характеристик медиакоммуникационного пространства, превращающих его в потенциально конф-ликтогенную среду. В частности, называют и сниженный уровень контроля коммуникации, который «делает Глобальную сеть тем пространством, в котором молодежь может осуществлять социально не одобряемую и табуированную деятельность» (Брюно, 2023: 315). В определенной степени ситуацию усугубляет расширение спектра доступных современным пользователям, в том числе подросткам, ролевых моделей, которые ситуативно, т.е. исходя из контекста общения и опираясь на набор имеющихся личностных качеств, выбирают участники виртуальных медиакоммуниационных взаимодействий.
Среди доступных ролевых сценариев развития конфликтной ситуации в подростковой среде можно выделить сценарии
жертвы травли, которую отличает наличие «поведенческих нарушений, негативных убеждений о самом себе» и «социальных сложностей» (Бочавер, Хломов, 2014: 150); тех или иных уникальных, исключительных качеств и пр.; агрессора/преследователя, которого отличает завышенная самооценка, вступление в ситуацию конфликта и травли для повышения чувства собственного достоинства и самоутверждения, присутствие синдрома дефицита внимания, а также наличие определенного ресурса популярности; преследователя/жертвы, или «провоцирующей жертвы» (Бочавер, Хломов, 2014: 151), который объединяет в своем поведении две роли; и, наконец, свидетеля - сценарий, характерный для большинства пользователей-подростков, участвующих в травле и конфликтной дискуссии и своей активностью способствующих развитию конфликта. В рассуждениях о ситуациях агрессии в подростковой среде следует помнить о том, что молодые люди в среднем гораздо больше времени, чем взрослые, проводят в Интернете, находятся в социальных сетях, набор инструментов ограничения и контроля которых сравнительно невелик. Подобная ситуация приводит к тому, что именно подростки оказываются уязвимы к виктимизации, причем вероятность превращения подростка в жертву травли оценивается как высокая.
Интерпретация травли в цифровой среде как одного из видов конфликтов с участием молодых людей заставляет обратиться к определению кибербуллинга и дает возможность представить его как самостоятельное направление травли, связанное с реализацией «преднамеренных агрессивных действий, систематически на протяжении определенного времени осуществляемых группой или индивидом с использованием электронных форм взаимодействия (при помощи электронной почты, мгновенных сообщений, страниц сайтов в Интернете, блогов, онлайн-игр и др. - М.А.,З.Б.) и направленных
против жертвы, которая не может себя легко защитить» (Бочавер, Хломов, 2014: 180).
При этом с исследовательской точки зрения важно, что кибербуллинг имеет много схожего с традиционной травлей: наличие акта агрессии, который реализуется в сообществе с дисбалансом власти и доминирования одних участников сообщества над другими и отличается повторами в течение определенного времени. Однако имеет значение и то обстоятельство, что в социальных сетях, в отличие от реальной жизни, гораздо легче сохранять анонимность, которая у жертвы может вызвать чувство беспомощности и невозможности справиться с агрессией. Кроме того, травля в цифровой среде и традиционная травля различаются степенью доступности жертвы. Если традиционная агрессия происходит в школе в течение учебного дня, в момент физического взаимодействия с подростком, то онлайн-пространство позволяет нападать на жертву без каких бы то ни было временных ограничений.
Российские социологи утверждают, что в третьем десятилетии XXI в. уровень оскорблений, транслируемых при помощи медиакоммуникационных каналов, вырос по сравнению с прошлым десятилетием. 42% опрошенных ВЦИОМ1 респондентов в 2021 г. согласились с утверждением о том, что количество оскорблений в медиаполе за последнее пятилетие значительно выросло. Исследование социальной сети «ВКонтакте», проведенное в 2023 г., показывает, что 57% россиян старше 18 лет сталкивались с травлей в цифровой среде. При этом примечательно, что две трети респондентов выступали в роли стороннего наблюдателя (свидетеля), треть - становилась жертвами травли, а 4% играли роль агрессора.
Методология исследования
Эмпирическим объектом данного исследования выбраны комментарии и высказывания, содержащие травлю молодых
людей в социальных сетях. Теоретический объект исследования может быть описан как феномен травли подростков, имеющих большую аудиторию в современном медиакоммуникационном пространстве. Предметом исследования выступили форматы, технологии, модели агрессии в открытом медиапространстве по отношению к подросткам, имеющим аудиторию в социальных сетях, а также связанные с этим риски для юных участников медиакомму-никации. Основными методами эмпирического исследования стали формализованный анализ содержания и контент-анализ, который, как отмечают специалисты, является объективным систематическим описанием содержания коммуникативных взаимодействий (Назаров, 2004).
В нашем исследовании выборка сконструирована на основе медиатекстов, комментирующих различные ситуации агрессии, к которым имели отношение известные молодые люди 15-19 лет; рассмотрены дискуссии, касающиеся конфликтов/ситуации травли с участием подростков, являющихся медийными личностями. Подобное решение было принято, поскольку наличие достаточно большой по численности аудитории у субъектов коммуникации дает возможность работать с массивом медиатекстов вокруг конфликтной ситуации в подростковой среде с учетом наличия открытых аккаунтов, известности среди сверстников, что в целом увеличивает риск стать жертвой травли в цифровой среде. В исследование были включены дискуссии вокруг следующих медийных личностей, оказавшихся в ситуации травли в роли жертвы: Марьяны Ро (6,56 млн подписчиков), МАРИНАД (1,9 млн), Даши Дошик (22,5 млн), Кати Адушкиной (5,46 млн), Кати Голышевой (9,6 млн подписчиков), ЕукоБир (1 млн - в сумме на двух платформах).
При формировании выборки были выявлены платформы и просмотрены комментарии и другие реакции, связанные
с травлей по выбранным конфликтным ситуациям. Для анализа из массива текстов были отобраны вербальные и невербальные комментарии, ставшие реакцией на публикацию по конкретному поводу, связанному с агрессией, при этом из выборки были сознательно исключены комментарии по другим поводам. Последним этапом стал формализованный анализ комментариев и других проявлений травли в цифровой среде. Генеральная совокупность реакций составила 15 900 комментариев. С учетом надежности в 95% и погрешности в 5% финальный размер выборки составил 375 комментариев, а размер выборки по каждому случаю - 46 комментариев. Одинаковое количество комментариев по каждой конфликтной ситуации позволило рассмотреть примеры травли разных известных в медиапространстве подростков.
Схема анализа, разработанная с опорой на теоретические работы и результаты проведенных ранее исследований,позволила изучить количественные и качественные характеристики дискуссий в рамках конфликтных ситуаций в подростковой среде. Количественные параметры онлайн-дис-куссий предполагали анализ числа подписчиков на каждой из платформ, где была зафиксирована травля пользователей-подростков; продолжительности травли; возраста комментаторов. В ходе исследования были изучены такие качественные показатели дискуссий, как платформа, на которой происходит обсуждение и развивается конфликт; вид контента; причина возникновения агрессии; средства травли; реакция объекта нападок; психологические последствия для объекта травли; языковые средства ведения дискуссии (стиль речи, наличие/отсутствие аллюзий, наличие/отсутствие эмодзи); степень развернутости комментариев и других проявлений агрессии; реакции других пользователей на комментарий и иные формы травли; портрет агрессоров (наличие/отсутствие анонимности, пол
29
и социальный статус). Отметим, что исследование платформ, на которых развивалась дискуссия относительно конфликтной ситуации, было необходимо для сопоставления возможностей различных социальных сетей в развитии конфликтных ситуаций, влияния характеристик платформы на тип публикуемого контента. Под средствами травли мы понимали формы агрессии в адрес жертвы конфликтной ситуации, которые возможны при киберагрессии, в схеме анализа присутствовали текстовые комментарии, видеореакции, мемы, посты в открытых сообществах. Рассмотрение перечисленных аспектов содержания позволил сделать выводы о том, в какой степени действия жертвы конфликта повлияли на агрессоров. В кодификатор были включены условно психологические аспекты оценки травли (реакция жертвы на ситуацию конфликта и акт агрессии, психологические последствия агрессии в цифровой среде, в том числе - появление комплексов или уход из медиапространства, о которых рассказывали жертвы травли в своих комментариях. Данная часть схемы анализа была важна, поскольку дала основания судить о возможных поведенческих и психологических последствиях конфликта, разворачивающегося не в условиях взаимодействия лицом к лицу, а в пространстве виртуальной и зачастую анонимной коммуникации в интернет-пространстве. Изучение языковых средств осуществления травли позволило судить о степени агрессивности обидчиков по отношению к жертве конфликта через наличие/отсутствие обсценной лексики в комментариях, а также через использование эмодзи.
Выводы
В ходе проведенного исследования был сделан вывод о существовании и реализации нескольких технологий буллинга известных в среде подростков. Наиболее распространенным способом агрессии является травля
через текстовые комментарии. Детальный анализ дискуссий с учетом существующих в современной науке разновидностей травли показывает, что подобным способом распространяются бодишейминг, киберха-рассмент, киберсталкинг и шейминг, имеющие различные причины. Однако понятие текста в данном случае приходится интерпретировать расширительно. Полученные данные свидетельствуют о том, что травля часто происходит в форме видеореакций пользователей, участвующих в дискуссии. На наш взгляд, это связано с общей тенденцией визуализации коммуникации, развивающейся не одно десятилетие. Кроме того, обращает на себя внимание такая визуализированная технология травли,как создание юмористических видеороликов, высмеивающих жертву и заставляющих ее испытывать чувство стыда. Наконец, достаточно распространенной технологией публичной травли можно назвать размещение постов в открытых сообществах, осуждающих действия или внешность известных блогеров-подростков.
Анализ демографического портрета участников обсуждения конфликтных ситуаций (ситуаций травли) показал, что травлю осуществляют в основном представители одной возрастной группы (87% из числа всех агрессоров составляли именно подростки, хотя в ходе исследования и были зафиксированы некоторые случаи подключения к агрессивным обсуждениям представителей старших возрастных групп). При этом участниками конфликтов в цифровой среде, выступающими в различных ролях, в 72% изученных материалов были девушки.
Проводя исследование, мы подтвердили предположение о том, что риски, которым подвержены активные интернет-пользователи подросткового возраста, схожи с рисками, описанными в исследованиях подростков в целом. Вместе с тем масштаб дискуссий и их выраженный агрессивный характер в конфликтных ситуациях вокруг подростков,
имеющих большую аудиторию и обладающих ресурсом популярности, заставляют размышлять о потенциальных социальных эффектах травли в цифровой среде и выделить величину аудитории и факт трансляции личной жизни известных субъектов коммуникации в публичном пространстве как факторы, усугубляющие развитие конфликтов в цифровой среде, потенциально влияющие на положение и статус субъектов в реальном социальном пространстве. Это важно, поскольку анализ содержания дискуссий позволил выявить риски появления негативных психологических последствий для жертв травли (депрессии, апатии
и стресса) как самые частые результаты травли, с которыми подростки могут столкнуться не только в цифровом, но и в реальном социальном пространстве.
Значимым представляется также вывод о том, что травля в интернет-пространстве зачастую не является однократной. Конфликтные ситуации имеют продолжительный характер, развиваются во времени, что гипотетически усиливает психологическое давление на жертву и способствует усугублению положения, а значит, проблема травли подростков в медиапро-странстве требует дальнейшего внимания исследователей.
Исследование выполнено при поддержке Российского научного фонда (проект № 22-18-00225).
Примечания
1 Кибербуллинг: масштаб проблемы в России / ВЦИОМ. 2021. Июль, 06. Режим доступа: https://wciom.ru/analytical-reviews/analiticheskii-obzor/kiberbuШng-masshtab-ргоЫету-у-го55П# (дата обращения: 15.02.2024).
Библиография
Аникина М.Е. Медиапотребление российских школьников: центр и регионы // Меди@льманах. 2017. № 4. С. 50-62.
Аникина М.Е., Образцова А.Ю., Галкина М.Ю. Медиапотребление школьников в российских регионах: опыт эмпирического исследования в г. Владивостоке // Вестн. Волжск. ун-та им. В.Н. Татищева. 2020. Т. 1. № 1. С. 90-102.
Бочавер А.А., Хломов К.Д. Кибербуллинг: травля в пространстве современных технологий // Психология. Журнал Высшей школы экономики. 2014. Т. 11. № 3. С. 177-191.
Брюно В.В. Роль виртуальной среды в формировании девиантного поведения подростков и молодежи // Социальная коммуникация в современном российском обществе: сб. докл. Всерос. науч.-практ. конф. (Москва, 20 октября 2022 г.) / отв. ред.
B.А. Мансуров, Т.З. Адамьянц, ред. Е.Ю. Иванова, П.С. Юрьев. М.: РОС; ФНИСЦ РАН, 2023.
C. 313-319. 001: 10.1918Vsbornik.978-5-89697-412-3.2023
Вартанова Е.Л., Гладкова А.А., Дунас Д.В. Журналистика рисков в условиях конф-ликтогенности медиасреды // Информационное общество. 2023. № 6. С. 116-127. 001: 10.52605/16059921_2023_06_116
Друкер М.М. Контент социальных медиа как фактор формирования ценностных ориентиров подростков: автореф. дис. ... канд. филол. наук. Воронеж, 2022.
Дунас Д.В., Вартанов С.А., Кульчицкая Д.Ю., Салихова Е.А. и др. Мотивационные факторы медиапотребления российской цифровой молодежи: результаты пилотного исследования // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 10: Журналистика. 2020. № 2. С. 3-27. 001: 10.30547/vestnik.journ.2.2020.327
31
Дунас Д.В., Гуреева А.Н., Бабына Д.А. Воспитание патриотических чувств: изучение отношения цифровой молодежи к политическим нарративам в социальных медиа // Вопросы теории и практики журналистики. 2024. Т. 13. № 2. С. 286-302. DOI: 10.17150/2308-6203.2024.13(2).286-302
ДунасД.В. (а) Медиа и социализация: первичная, вторичная или самосоциализация? Опыт изучения медиапотребления «цифровой молодежи» России // Вестн. Томск. гос. ун-та. Филология. 2022. № 78. С. 200-224. DOI: 10.17223/19986645/78/12
Дунас Д.В. (б) Медиа на этапах жизненного пути человека: к вопросу о различении типов медиасоциализации // Меди@льманах. 2022. № 3. С. 16-25. DOI: 10.30547/me-diaalmanah.3.2022.1625
Назаров М.М. Массовая коммуникация и общество. М.: Аванти Плюс, 2004. Назаров М.М. Медиа: аудиторные тренды. Человек в современной российской медиасреде. М.: ЛЕНАНД, 2023. DOI: 10.12345/978-5-9710-8208-8
Чупров В.И.,ЗубокЮ.А. Подростки // Социологический словарь / отв. ред. Г.В. Осипов, Л.Н. Москвичев. М.: Норма, 2014. С. 335-337.
Gureeva A., Anikina M., Muronets O., Samorodova E. et al. (2022) Media Activity of Modern Russian Youth in the Context of Value Systems. World of Media. Journal of Russian Media and Journalism Studies1: 25-44. DOI: 10.30547/worldofmedia.1.2022.2
Vartanova E., Gladkova A., Dunas D. (2023) Media Representations of Social Conflicts: Identifying Theoretical Foundations for Typology. World of Media. Journal of Russian Media and Journalism Studies 2: 26-45. DOI: 10.30547/worldofmedia.2.2023.2
Дата поступления в редакцию: 19.07.2024 Дата публикации: 20.08.2024
