CC BY
43
С. В. Кудря
ТРАНСЛАТОЛОГИЧЕСКАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА МЕДИЦИНСКОГО ОПРОСНОГО ИНСТРУМЕНТА КАК ТИПА ТЕКСТА
С 60-х годов XX в., после того как ВОЗ отказалась от принятого ранее определения здоровья как «отсутствия болезней» и расширила его до «физического, социального и психологического благополучия человека»1, в обиход клинических исследований вошли медицинские опросные инструменты (МОИ), позволяющие собирать данные о том, как сами больные оценивают свое благополучие в этих сферах. Сегодня МОИ применяются в самых разнообразных областях клинических исследований: при экспертизе новых методов лечения, оценке результатов реабилитации, разработке принципов паллиативной медицины, разработке и внедрении новых лекарственных препаратов. В последние десятилетия особую популярность приобрели транснациональные клинические исследования на основе МОИ, в связи с чем стало актуальным теоретическое осмысление и обобщение практического опыта перевода и адаптации МОИ для разных языковых сообществ. Данная статья посвящена транслатологической характеристике МОИ и обсуждению типичных трудностей, с которыми сталкивается переводчик при переводе этого типа текста с английского языка на русский в рамках существующей методологии перевода и в соответствии с потребностями клинических исследований.
В соответствии с принципами транслатологической классификации типов текста, разработанной И. С. Алексеевой2, для транслатологической характеристики МОИ мы считаем релевантными следующие параметры: коммуникативное задание, вид информации, характер источника и характер реципиента. Поскольку в статье анализируются трудности перевода исключительно когнитивной информации, содержащейся в МОИ, мы не будем останавливаться подробно на всех видах информации, которая передается текстом МОИ. Материалом для статьи послужили оригиналы и валидизированные3 переводы 70-и МОИ, а также протоколы опросов 350 русскоязычных респондентов, полученные в ходе тестирования переводных версий МОИ. Тестирования проводились в период с июля 2003 по сентябрь 2007 гг. в стационарах г. Санкт-Петербурга, все опрошенные больные имеют среднее или среднее специальное образование. Эмпирическим основанием для суждений об адекватности / неадекватности перевода отдельных лексических единиц служат, с одной стороны, комментарии авторов оригиналов, в которых разъясняются значения лексических единиц для переводчиков и, с другой стороны, объяснения русскоязычных респондентов, как они понимают русские эквиваленты этих лексических единиц.
МОИ как тип текста интересен, прежде всего, своим генезисом. Основной особенностью порождения текста МОИ является то, что пропозициональное и языковое содержание каждого вопроса формируется отдельно. Прежде всего, исходя из концепции исследования, разработчик МОИ определяет, какие сферы (содержательные области) составляют измеряемую величину. Типичный МОИ включает четыре основные сферы: физическое, эмоциональное, когнитивное и социальное функционирование человека. Внутри сфер выделяют субсферы, которые в совокупности позволяли бы давать адекватную
© С. В. Кудря, 2009
цели исследования оценку благополучия больного в данной сфере. Так, например, в модель измерения сферы физического благополучия может включаться оценка боли, сна, усталости, аппетита, остроты зрения, слуха и т. д. Субсферы формулируются номинативно («боль», «сон», «аппетит»), каждой субсфере дается определяющее описание (экспликация). Следующим этапом осуществляется перевод с языка обобщенных понятий (названия и экспликации субсфер) на язык признаков и фактов, которые можно наблюдать и фиксировать. Для этого на основании теоретического конструкта, в рамках которого действует разработчик, создается инструкция для написания пробных вопросов («признаков»). Инструкцией определяется, какие аспекты той или иной субсферы наиболее показательны в данной культуре, будет ли задаваться вопрос о субъективном ощущении больного или о фактическом положении вещей, будет ли вопрос формулироваться позитивно (например, в терминах способностей и возможностей) или негативно (в терминах трудностей и ограничений) — то есть определяется пропозициональное содержание вопросов. На основании такой инструкции разработчик создает пробные вопросы, при этом каждой пропозиции соответствует одна пробная формулировка. Пробные формулировки обсуждаются затем с потенциальными респондентами (больными) в фокус-группе. Больным предлагают пробную формулировку вопроса, просят высказаться по теме вопроса и предложить свои формулировки. Целью этой процедуры является отбор наиболее типичных способов описания тех или иных ощущений, состояний, обстоятельств или событий больными. Фокусные обсуждения записываются на аудионоситель, с которого транскрибируется предложенные участниками формулировки. Таким образом, на каждую пропозицию набирается от трех до пяти формулировок. Собранный данным способом языковой материал редактируется и становится основанием для языкового оформления анкетных вопросов (questions asked). В дальнейшем при помощи разнообразных классификационных и статистических процедур происходит отбор конкретных формулировок, которые будут включены непосредственно в МОИ. Окончательный отбор формулировок осуществляется на основании полевых пилотажных исследованиях инструмента.
Такая многоступенчатая процедура создания текста вопроса, при которой тема, пропозициональное содержание и языковое содержание вопроса формируются отдельно, продиктована способом существования и целевыми характеристиками МОИ как типа текста, а именно его инструментальностью, интерактивностью и фиксированностью. Вопрос в составе МОИ — это измерительный инструмент, надежность которого определяется его однозначностью. Унифицированность интерпретации разными респондентами когнитивной информации, содержащейся в анкетном вопросе, является не целью, а условием существования МОИ как типа текста: если вопросы могут интерпретироваться по-разному, с их помощью невозможно снять сопоставимые данные, и опросный инструмент перестает быть инструментом. В то же время, МОИ является посредником в интеракции между исследователем и респондентом. Для респондента МОИ — это собеседник, с которым респондент вступает в диалог. Фундаментальное исследование С. Садмена и Н. Брэд-берна4 когнитивных процессов и трудностей, возникающих при интерпретации вопроса респондентом, показало, что для интерпретации вопроса респондент, помимо собственного жизненного опыта, привлекает всю информацию, имеющуюся в тексте: респондент учитывает и способ языковой репрезентации вопроса, и контекстуальные связи, в которые вступают друг с другом отдельные элементы текста, образуя новые смыслы. При этом текст МОИ является фиксированным — ни респондент, ни опрашивающий не могут, согласно правилам проведения интервью, воздействовать на текст вопроса спонтанными речевыми
реакциями, чтобы уточнить смысл вопроса. Поэтому все процедуры разработки языковой репрезентации анкетного вопроса направлены на минимизацию влияния языковой репрезентации вопроса и контекста на интерпретацию вопроса респондентом.
Сложный генезис текста МОИ, а также его инструментальная и интерактивная природа задают уникальную перспективу при постановке и решении переводческих задач. Нет смысла подробно останавливаться на том, почему важен адекватный перевод инструмента. Переводчику достаточно понимать, что, переводя опросный инструмент с одного языка на другой, он фактически заменяет одни единицы измерения другими. Адекватность такой замены обеспечивает сопоставимость данных, собранных при помощи оригинала и перевода и, в конечном итоге, познавательную ценность опроса. В настоящее время существует стандартизированная методология перевода МОИ, которая используется во всем мире и является унифицированной для всех языков. Методология подразумевает, как правило, следующие этапы:
1. Два прямых перевода, созданных двумя переводчиками, которые в процессе перевода не обсуждают текст между собой.
2. Создание третьим переводчиком промежуточной версии перевода на основании двух независимых переводов.
3. Обратный перевод (иногда два) промежуточной версии перевода на язык оригинала носителем языка оригинала для ознакомления автора МОИ (или заказчика перевода) с текстом перевода. Обратный переводчик не должен быть знаком с текстом оригинала.
4. Обсуждение обратного перевода с автором / заказчиком, внесение коррективов в промежуточную версию перевода с учетом комментариев автора / заказчика.
5. Редактирование перевода клиницистом, практикующим в соответствующей области медицины.
6. Тестирование МОИ — интервьюирование больных с соответствующим заболеванием, целью которого является оценка качества перевода. Для этого интервьюер просит больного заполнить МОИ самостоятельно, а затем спрашивает, как больной понял те или иные вопросы или отдельные слова. Комментарии больных протоколируются и переводятся на язык автора / заказчика.
7. Интерпретации, полученные от больных, сверяются с экспликациями, которые предоставляет переводчику автор / заказчик. Эта сверка дает возможность корректировать формулировку переведенного вопроса до тех пор, пока смысл, заложенный автором в вопрос, не совпадет с интерпретацией, получаемой от больных. При необходимости проводят повторные тестирования.
8. Корректура окончательной версии перевода.
Очевидно, что процедура перевода коррелирует с процедурой разработки оригинала. Методология перевода подразумевает различные способы контроля адекватности перевода: автор / заказчик перевода МОИ предоставляет переводчику свои пояснения к тематической лексике МОИ, обратный перевод дает возможность заказчику перевода судить об адекватности перевода пропозиционального содержания вопросов, языковое содержание переводной версии оценивается клиницистом и верифицируется в ходе тестирования. Такая методология перевода имеет бесспорные преимущества. Во-первых, в руки переводчика поступает несколько интерпретаций одной и той же единицы текста, что расширяет герменевтический потенциал переводчика, и, следовательно, уменьшает возможность ошибок, в первую очередь фактологических. Во-вторых, консультации со специалистами, общение с больными расширяют понимание переводчиком темы, дают необходимые знания
об особенностях функционирования языка сразу в нескольких измерениях: врач — врач, врач — больной, интервьюер — респондент. Наконец, текст перевода многократно прочитывается разными, независимыми специалистами, что сводит к минимуму возможность стилистических ошибок, в том числе ошибок словоупотребления, от которых не застрахован ни один переводчик. С другой стороны, когда в переводческий процесс вовлечены авторы оригинала / заказчики перевода, лингвисты, клиницисты, фармацевты, эксперты в области клинических исследований, а также группа потенциальных респондентов (обычно 5-10 человек), переводчику приходится иметь дело с бесконечным количеством вариантов перевода, каждый из которых является обоснованным с точки зрения того, кто его предложил. Предлагая свои варианты перевода, каждый участник преследует свою цель, и эти цели являются одновременно равноценными и противоречивыми. Так, для автора / заказчика приоритетным является сохранение формального соответствия, для клинициста — соответствие профессиональному дискурсу, для респондента — естественность языка перевода. В такой ситуации переводчику необходимы какие-то более веские основания, нежели чем собственные вкусовые предпочтения, для того чтобы выбрать один, окончательный вариант перевода. Кроме того, в этой методологии не учтены переводческие трудности, возникающие в практике перевода внутри индивидуальной пары языков.
Второй существенной для переводческих задач особенностью МОИ составляет его двойная прагматическая направленность. У МОИ два принципиально разных реципиента: исследователь и респондент; в нашем случае — врач и больной. Каждый из этих реципиентов пользуется текстом по-разному, извлекая из текста разную информацию. Как уже говорилось выше, для респондента МОИ — это собеседник, и, как в естественном диалоге, респондент интерпретирует тематическую лексику МОИ, привлекая всю имеющуюся в тексте информацию: формулировку вопросов, последовательность вопросов, варианты ответов. Совершенно иначе пользуется МОИ врач: для врача как исследователя МОИ — это инструмент, с помощью которого снимаются и обрабатываются данные. Каждая тематическая лексема в таком инструменте имеет для врача предустановленное, фиксированное значение; каждое понятие — «как бы определенная величина в алгебраическом уравнении»5: неважно, какими средствами это величина выражена, и в какие контекстуальные связи она вступает или может вступать в процессе заполнения МОИ респондентом, главное, чтобы она понималась разными пользователями одинаково. Таким образом, тематические лексемы МОИ врач интерпретирует как термины в рамках терми-носистемы. Эта прагматическая двухфокусность МОИ непосредственно отражена в его лексике: для удобства больного в МОИ используются слова обыденного лексикона (напр., tiredness, happiness, problem, frustration), но при этом они выражают однозначные и независимые от контекста медицинские понятия. Таким образом, слова обыденного лексикона, передающие когнитивную информацию в МОИ, сближаются по своим характеристикам с терминами. Задача разработчиков оригинала сводится к тому, чтобы отобрать для МОИ такие слова обыденного лексикона, которые одновременно выражали бы медицинские понятия, и которые одинаково понимались бы и врачами, и больными. Если на стадии разработки оригинальной версии эта задача, в принципе, разрешима, то на стадии перевода такая двойственная ориентация отдельных слов создает переводчику определенные трудности, ведь ему приходится искать соответствия, удовлетворяющие обоим этим требованиям: терминологической эквивалентности и принадлежности к словарю повседневного общения. Примером может служить перевод слова «fatigue», терминологическим эквивалентом которого является «слабость». Англоязычные врач и больной понимают
«fatigue» одинаково, во всяком случае, достаточно унифицированно для того, чтобы общаться посредством этого слова. Иную картину мы наблюдаем в переводе. Русскоязычный врач легко идентифицирует терминологическое значение слова «слабость» (то есть понимает его как общее ощущение слабости), а русскоязычные больные понимают это слово как терминологически, так и в его обыденном смысле — слабость мышц, антоним слову «сила». Таким образом, используя терминологически эквивалентный перевод «слабость», переводчик рискует быть не понятым респондентами, поскольку слово «слабость» функционирует в разговорном регистре русского языка не так, как слово «fatigue» в разговорном регистре английского языка. В данном случае наиболее удачным переводческим решением представляется «ощущение слабости», которое мы встретили только в одном валидизированном переводе. Трудности перевода словосочетания «shortness of breath» имеют тот же источник. Терминологическим эквивалентом этого словосочетания является «одышка». «Одышка» — это одновременно и медицинский термин, и слово, которое легко понимают больные, поэтому этот перевод, казалось бы, удовлетворяет требованиям, предъявляемым лексике МОИ. Однако, как показали опросы больных, в обиходном русском языке «одышка» используется, как правило, в связи с физическими нагрузками или заболеваниями сердечно-сосудистой системы. В контексте же заболеваний дыхательных путей (например, бронхиальная астма) больные используют словосочетания «затрудненное дыхание», «трудно дышать» и т. д. Поэтому, в идеале, перевод словосочетания «shortness of breath» в МОИ для больных стенокардией и для больных бронхиальной астмой должен бы быть разным: «одышка» и «затрудненное дыхание» соответственно. Это, однако, противоречит значению слова «одышка» в медицинской терминосистеме: для врачей «одышка» имеет медицинский, строго терминологический смысл, включающий в себя «затрудненное дыхание», испытываемое больными бронхиальной астмой6. Оценивающий качество перевода клиницист никогда не допустит выражения «затрудненное дыхание» в МОИ для больных бронхиальной астмой. Поэтому «shortness of breath» переводится как «одышка» вне зависимости от того, какому заболеванию посвящен МОИ. В результате такой практики перевода некоторые больные бронхиальной астмой «не узнают» своего симптома в тексте переведенного МОИ и могут ответить «нет одышки» на вопрос
о ее наличии. В итоге данные, собранные при помощи английской и русской версий МОИ, становятся несопоставимыми.
Достоверность данных, снимаемых МОИ, определяется тем, в какой мере разработчику удалось пронести когнитивную информацию сохранной через письменный текст. В связи с этим разработчики МОИ стремятся, насколько возможно, снизить влияние контекста МОИ на интерпретацию тематических лексем. Поэтому в типичном МОИ тематические лексемы актуализируются в своем значении, близком к прототипическому7. Это составляет третью существенную для переводческих целей особенность МОИ: особое внимание при выборе варианта перевода переводчику следует обращать на то, как соотносятся структуры прототипического значения лексем оригинала и перевода. Типичным примером переводческих трудностей, проистекающих из несовпадения структур прототипических значений лексемы оригинала и устоявшегося переводческого эквивалента, является перевод слова «tired» и его производных. В структуру прототипического значения слова «tiredness» входит составляющая «хотеть спать» / «сонливость», в силу чего смысл «сонливость» легко извлекается из «tiredness» англоязычными больными.
Об этой составляющей часто забывают переводчики, которые регулярно используют слово «усталость» как эквивалент «tiredness». В структуре прототипического значения русского
слова «усталость» составляющая «хотеть спать» не является доминирующей, и русскоязычные больные (впрочем, как и врачи) извлекают из этого слова совершенно иной смысл, нежели тот, что закладывал в «tiredness» автор оригинала. (Следует упомянуть, что эта переводческая ошибка не контролируется при помощи обратного перевода, поскольку англоязычный переводчик, в свою очередь, как правило, переводит слово «усталость» как «tiredness». В результате англоязычный заказчик, читающий текст обратного перевода, не видит ошибки.) Еще одним примером переводческих трудностей, источником которых является структура прототипического значения лексемы оригинала, является перевод слов «frustrated / frustration». Переводческая практика показывает, что в русском языке нет слова, способного объективизировать концепт «frustration»8. В таком случае переводчики часто прибегают к описательному или компенсаторному переводу. Однако, в рамках МОИ описательный перевод, как и любой вид переводческой трансформации, допускается лишь в определенных границах. Это связано со стремлением заказчика перевода сохранить максимальное формальное соответствие между оригиналом и переводной версией МОИ, что ограничивает круг поиска при переводе лексики, не имеющей устоявшихся эквивалентов в прототипических контекстах. Единственным эквивалентным переводом слов «frustrated / frustration» является «фрустрированный / фрустрация», однако этот перевод является эквивалентным лишь в рамках медицинской терминосистемы и не является адекватным для МОИ: «фрустрация» и «фрустрированный» — это термины, и большинство неспециалистов их просто не поймет. Переводчику, следовательно, приходится использовать слова обыденного лексикона, которые находятся с оригинальным словом в отношении частичной синонимии: встречаются, например, такие переводы «I am frustrated» как «меня раздражает», «меня нервирует». Такой частичный перевод также не является адекватным для опросного инструмента (на это указывает, в частности, то, что авторы МОИ в своих комментариях запрещают использовать эквиваленты слов «annoyed» или «irritated» для перевода «frustrated»). Оптимальным решением этого переводческого затруднения является принять за отправную точку не анкетный вопрос, а те концепты, которые хочет исследовать автор вопроса. Выше мы вкратце описали процедуру перевода исследовательского вопроса («язык теоретических концептов») в анкетный вопрос («язык фактов и наблюдений») на этапе создания оригинала МОИ. В рамках русского языка концепт, объективируемый словом «фрустрация», как раз и является таким сложным теоретическим конструктом, который необходимо разложить на более простые подвопросы, которые легко интерпретировались бы больным и в совокупности измеряли бы наличие / глубину фрустрации. В пользу разложения концепта «frustration» на более простые подвопросы говорит и практика составления МОИ на русском языке: фрустрация в русскоязычных МОИ никогда не измеряется одним вопросом, а раскладывается на подвопросы. Конечно, для того чтобы произвести такую трансформацию, необходимо провести отдельное исследование, обосновать и протестировать валидность каждого отдельного индикатора. Переводчик этого сделать не может; это работа группы специалистов, и не переводческая задача. Однако понимание источника переводческих затруднений может служить указанием на то, что адаптация того или иного вопроса подразумевает выход за пределы перевода.
Итак, основными характеристиками МОИ как типа текста являются инструмен-тальность, интерактивность и прагматическая двухфокусность. Все эти характеристики МОИ являются транслатологически значимыми, поскольку именно они диктуют стратегии поиска переводческих решений и являются основой для оценки качества перевода МОИ. Подробное транслатологическое обследование МОИ даст возможность усовершенствовать
ныне существующую методологию перевода МОИ, которая на сегодняшний день лишь частично отвечает специфике МОИ как типа текста.
1 Новик А. А., Ионова Т. И. Руководство по исследования качества жизни в медицине. М., 2007. С. 18.
2Алексеева И. С. Введение в переводоведение. СПб., 2004.
3 «Валидизированным» называется перевод, выполненный в соответствии со стандартизированной методологией перевода МОИ, включающей два прямых и обратный перевод, редакцию перевода клиницистом и тестирование перевода при участии больных.
4 Садмен С., БрэдбернН. Как правильно задавать вопросы. М., 2002; Садмен С., БрэдбернН., ШварцН. Как люди отвечают на вопросы. М., 2003.
5Влахов С. И., Флорин С. П. Непереводимое в переводе. М., 2006. С. 352.
6 Пример определения слова «одышка» в словаре медицинских терминов: «Одышка (диспноэ)—нарушение частоты, ритма, глубины дыхания или повышение работы дыхательных мышц, проявляющееся субъективными ощущениями стеснения (дыхания, недостатка воздуха). О. сердечная — О., обусловленная сердечной недостаточностью, приводящей к застою крови в легких, снижению эластичности легочной ткани и уменьшению ее дыхательной поверхности. О. экспираторная — О. в виде затруднения выдоха (например, при бронхиальной астме)». Словарь медицинских терминов // Медицинская информационноконсультационная система. иКЬ: http://ill.ru/cgi-bin/form.meddict.pl.
7 Под прототипическим значением мы понимаем значение, которое «актуализируется в первую очередь, первым приходит в голову всем носителям конкретного языка при осмыслении этого слова вне контекста». См.: Минченков А. Г. Когниция и эвристика в процессе переводческой деятельности. СПб., 2007. С. 108.
8 Палажченко П. Р. Мой несистематический словарь. М., 2004. С. 192.
