CC BY
53
гиона первопроходцами буряты, как и многие другие аборигены Сибири, не имели принципиального культурно-цивилизационного отличия от русских. Этот факт был подмечен еще в условиях императорской России. Н.М. Дцринцев писал, что в момент освоения Сибири русские и аборигены края «стояли на довольно близком уровне культуры и развития» [22]. Именно это культурно-цивилизационное сходство привело к
ослаблению социального беспокойства по поводу изменения социального и экологического окружения, спокойному восприятию дихотомии «мы-они», росту стремления понять и сохранить трудовые навыки и умения своих соседей и в итоге к развитию территориальной консолидации, формированию интегрирующей идентификации «мы-сибиряки».
Литература
1. Евдокимова С.В. Из истории заселения русскими Прибайкалья и Забайкалья // Русские в Бурятии. - Улан-Удэ: Изд-во Бурят, гос. ун-та, 2002.
2. Нерчинский договор (27 августа 1689 г.), Буринский трактат (20 августа 1727 г.), Кяхтинский трактат (21 октября 1727 г.) // Сборник договоров России с Китаем (1669-1881 гг.). - СПб.: Типография Императорской академии наук, 1889.
3. Евдокимова С.В. Указ. соч. С. 57.
4. Паллас П.С. Путешествие по Сибири к востоку лежащей даже и до самой Даурии // Путешествие по разным провинциям Российского государства. - СПб., 1788. - Ч. III, пол. I. - С. 227.
5. Крашенинников С.П. В Сибири. Неопубликованные материалы. - М.; JI., 1966. - С. 159; Описание о братских татарах, сочиненное морского корабельного флота штюрманом ранга капитана Михаилом Татариновым. - Улан-Удэ, 1958.
6. Описание о братских татарах, сочиненное морского корабельного флота штюрманом ранга капитана Михаилом Татариновым. - Улан-Удэ, 1958. - С. 40.
7. Там же. С. 41.
8. Этнография русского крестьянства в Сибири. XVII в. - середина XIX в. - М.: Наука, 1981; Кудрявцев Ф.А. История бурят-монгольского народа (от XVII в. до 60-х годов XIX в.). Очерки. - М.; JI., 1940; Бураева О.В. Хозяйственные и этнокультурные связи русских, бурят и эвенков в XVII в. - середине XIX в. - Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 2000.
9. Бурятские летописи. - Улан-Удэ, 1995. - С. 83.
10. Макаренко А.А. Сибирский народный календарь. - Новосибирск, 1993. - С. 16.
11. Бураева О.В. Указ. соч.
12. Кудрявцев Ф.А. Указ. соч. С. 104.
13.Гатанов Ю. Цивилизационный выбор. Группообразование: свои и чужие. Позитивное пограничье культур // DEBATYIBIАГ - Цивилизационный выбор и пограничье. - Warszaba, 2011. - T. IV. - С. 85.
14. Щапов А.П. Историко-географические и этнологические заметки о сибирском населении: собр. соч. - Иркутск, 1937 -С. 119.
15. Бураева О.В. Указ. соч. С. 60.
16. Бурятские летописи. - Улан-Удэ, 1995. - С. 83.
17. Бураева О.В. Указ. соч. С. 57.
18. Кудрявцев Ф.А. Указ. соч. С. 104.
19. Бураева О.В. Указ. соч. С. 55.
20. Там же. С. 60.
21. Там же. С. 58.
22. Ядринцев Н.М. Сибирь как колония в географическом, этнографическом и историческом отношении. - СПб., 1891. — С. 90.
Будаева Дарима Цырендоржиевна, кандидат политических наук, старший преподаватель кафедры государственного и муниципального управления Бурятского госуниверситета. 670000, г. Улан-Удэ, ул. Смолина, 24 a. E-mail: darb@ rambler.ru.
Budaeva Darima Tsyrendorzhievna, candidate of political science, senior lecturer, department of state and municipal governance, Buryat State University. 670000, Ulan-Ude, Smolin str.„ 24 a. E-mail: darb@ rambler.ru.
УДК 639.102.1 (=51)
© ИВ. Рассадин Трансформация традиционной пушной охоты у саянских оленеводов тофаларов
В статье автор, используя сведения из литературы, а также свой полевой материал, дает подробное описание способов охоты на различных пушных зверей: соболя, белку, выдру, рысь, росомаху, колонка и горностая, а также на медведя и волка. Статья содержит также описание различных орудий и приспособлений для охоты, используемых саянскими оленеводами в зависимости от сезона и вида животного.
Ключевые слова: охотпромысел, способы охоты.
/. V Rassadin Transformation of traditional fur hunting in Tofalars, the Sayan reindeer breeders
In the article, based on scholarly literature as well as the fieldwork materials, the author gives a detailed description of means and methods of hunting for different kinds of fur animals: sable, squirrel, otter, lynx, wolverine, kolinsky and ermine, as well as bear and wolf. The article also contains the description of different means and tools for hunting used by the Sayans reindeer breeders depending on hunting season and animal species.
Keywords: hunting activity, means of hunting.
У тюркских и монгольских народов, обитающих в Центральной Азии, к которым относятся и народы Саяно-Алтайского нагорья, сформировались специфические черты хозяйствования, материальной и духовной культуры, а также бытового уклада. Это было обусловлено взаимодействием разных этносов и их культур, возникновением и распадом этнических союзов, ранних государств, объединявших многочисленные этнические группы. В разных географических зонах возникали и развивались различные хозяйственно-культурные типы, причем в условиях одного типа могли формироваться различные этносы.
В Центральной Азии наряду со степными и горно-степными ландшафтами (где представлено кочевое (номадное) скотоводство у монгольских и тюркских народов) имеются обширные горно-таежные массивы. Одним из них является зона Саян, древнейший геологический горный район, покрытый сплошной тайгой и содержащий на высокогорных плато (так называемом белогорье), территории тундр, сплошь покрытые ягелем - оленьим мхом (место, идеальное для обитания северных оленей). Дикий северный олень сохранился здесь и поныне.
Тофалары - один из самых малочисленных тюркоязычных народов Российской Федерации, официально отнесенных к коренным малочисленным народам Крайнего Севера, Сибири и Дальнего Востока.
Тофалары - один из древнейших народов Саян, занимающийся охотой и оленеводством. До конца 20-х гг. XX в. они вели кочевой образ жизни. В процессе своего исторического развития этот народ не только освоил суровую горную Саянскую тайгу, но и создал уникальную материальную и духовную культуру, позволившую им максимально приспособиться к суровой таежной кочевой жизни.
Охотпромысел был весьма значимой отраслью хозяйства саянских оленеводов, служившей источником их существования. Охота давала пушнину для уплаты ясака и закупки различных товаров и мясо для основного питания.
Обучение охотничьему искусству начиналось
еще в раннем детстве, а подростки уже участвовали в промысле. Пушную подать царской казне, ясак (тоф. албан), тофалары платили (начиная с 16 лет) соболиными шкурками. Каждый охотник уплачивал этот ежегодный ясак до 60 лет. После того как ему исполнялось 60 лет, с него снимали эту повинность. Регулярно проводились переписи населения с целью установить число платежеспособных охотников. Но чаще бывало так, что люди гибли в условиях суровой тайги или умирали от болезней, а за тем или иным родом числилось определенное когда-то переписью число охотников, за которое род должен платить в казну подать. Это приводило к разорению таких родов, ибо платить приходилось за тех, кого уже не было. В сборах податей казна была неумолима.
Поскольку вся земля тофаларов была разделена между родами, а каждый род кочевал и охотился в определенных местах, то и семьи имели каждая свои охотничьи угодья, передаваемые по наследству по мужской линии [п.м.а. В.В. Адамова, Г.И. Адамова]. В этих угодьях семья могла свободно промышлять. В случае неурожая в тайге просились к соседям. Очень хорошо все эти территориальные отношения, сохранявшиеся у тофаларов еще в 1920-е гг., описал в одной из своих работ профессор Б.Э. Петри [Петри, 1927, с. 23-27], которую он посвятил охотничьим угодьям и расселению тофаларов.
Охотничьему промыслу тофаларов профессор Б.Э. Петри посвятил также другую специальную работу [Петри, 1928], в которой он рассмотрел подробно не только пушных и копытных зверей и способы охоты на них, применяемые в разное время года, но и особенности собак, используемых при охоте, различные поверья и обряды охотников, моленья перед охотой.
Ниже мы постараемся по возможности подробно рассмотреть, учитывая сведения из литературы, а также наши материалы, как происходила охота у тофаларов на различных зверей.
К пушным зверям, на которые осуществлялась раньше и продолжается и ныне основная охота, относятся в условиях Тофаларии соболь
(алды) и белка (диин). Это основные, так сказать, объекты пушной охоты, шкурки которых давали основной доход и являлись товарной продукцией охотпромысла. Шкурками соболей тофалары в прошлом платили албан - подать царской казне. Кроме соболя и белки, добывали (но уже попутно) колонка и горностая, редко -рысь и росомаху. На всех пушных зверей охотились в основном с собакой. Собаки у тофаларов - породы восточносибирских лаек. По своей специализации они делятся на зверовых, собо-лятниц и собак по белке. Из-за такой узкой специализации тофалары вынуждены были держать много собак. Зато они могли добывать на промысле в осеннее и зимнее время не только белок и соболей, но и медведей, изюбров и сохатых, кабаргу. Кормят собак в основном болтушкой из ржаной муки, запас которой специально для собак доставляется в места промысла [п.м.а. Н.Е. Кангараев, С.Н. Арактаев, В.Н. Баканаев].
Собака обеспечивала успех промысла, поэтому хороших собак всегда высоко ценили, не продавали. Карагасские собаки жили в тесном общении с человеком. Они бегали по аалу, свободно заходя в чум и ложась там, где им захочется, для них не было запретов. Щенки были лучшими друзьями детей. Учили собак промышлять обычно на втором году жизни. Но учили главным образом белковать, потому что молодая собака, увидев белку, просто сидит и смотрит на нее, если собака на промысле одна. В таком случае охотник убивал белку, тут же обдирал и давал собаке тушку, чтобы почувствовала вкус беличьего мяса, которым ее будут подкармливать на промысле. Найдя и съев вторую и третью белку, собака обычно понимала, что от нее хочет хозяин, и потом, уже опять найдя белку, начинала ее облаивать. Как только она начинала лаять на найденную белку, охотники считали, что обучение собаки состоялось. Когда находили след соболя, то молодую собаку науськивали на этот след. Если она по природе своей соболятница, то сразу шла по этому следу, иногда даже совсем игнорируя беличьи следы. Такая собака оставалась на всю жизнь только соболятницей. Бывало иногда так, что собака одинаково хорошо работала как по белке, так и по соболю. Такую собаку очень ценили. Но чаще бывало так, что собака не признавала соболиного или иного следа и оставалась только бельчатницей. С такими собаками отправляли на беличий промысел подростков для обучения [п.м.а. В.Н. Шибкеев, А.Н. Баканаев, P.A. Киттт-теева].
Самоловы типа черканов тофалары не ис-
пользовали. В традиции тофаларов не было также применения ловчих ям. По свидетельству тофаларских стариков, в прошлом они широко пользовались различными петлями (тузак) для добывания мелких зверей и птиц.
С ружьями тофалары познакомились давно, несколько сот лет назад, когда их край вошел в состав Российской империи. Казна снабжала их порохом и свинцом. До революции ружья у тофаларов были самые разнообразные. Были шомпольные пистонные, шомпольные кремневые ружья, но не в диковинку тофаларам были и современные винтовки, охотничьи дробовики. Сейчас на промысле применяют карабины и малокалиберные винтовки, охотничьи дробовики [п.м.а. И.Г. Шибкеев].
Хотя в этнографической литературе есть утверждение, что тофалары не пользовались ловушками, как например у Ю.П. Штубендорфа: «Они охотятся винтовками и собаками, а не плашками и ловушками, которые более в употреблении у русских промышленников» [Шту-бендорф, 1854, с. 238], а также у М.А. Сергеева, который писал буквально следующее: «Характерной чертой охотничьей техники тофаларов было полное отсутствие у них всяких ловушек (самоловов), столь распространенных у других народов Сибири» [Сергеев, 1956, с.531]. С этим нельзя согласиться, поскольку старики свидетельствовали, что их отцы и они сами часто использовали различные ловушки, плашки (баьсыткы) там, где невозможно было охотиться даже пешком с собакой, а тем более проехать на олене. В таких труднодоступных местах, особенно если они изобиловали пушными зверями или кабаргой, обязательно устанавливали плашки. Причем их ставили еще летом, чтобы, во-первых, выветрился человеческий дух, а во-вторых, чтобы звери привыкли к этим плашкам, как будто бы они часть привычного для них места в тайге. Потом осенью и зимой эти плашки настораживали с приманкой, и зверьки в них попадались. Были при этом некоторые места, где зверя невозможно было добыть иным путем, выручали только плашки, ловушки, петли и т.п. [п.м.а. С.Н. Кангараев, С.Н. Баканаев].
Ниже рассмотрим способы добычи пушных зверей в разное время года (как нам это удалось восстановить по литературе, но главным образом - путем расспроса стариков).
Соболя добывали различными способами, смотря по обстановке и характеру местности. Добывать его начинали осенью в октябре и охотились на него всю зиму обычно до 1 марта. Охотились прежде всего с собакой, которая
отыскивала соболя по следу и загоняла его на дерево. Охотник стрелял в него из ружья, стараясь попасть в голову, чтобы не испортить шкурку. Если соболь, убегая от собаки, прятался в каменной россыпи («шерлопе» по-местному), то охотник привязывал собаку за слабый сухой сучок к дереву, а сам раскладывал в той щели, куда залез соболь, костер, а потом, когда прогорит, на угли насыпал опавшей хвои, чтобы повалил дым. Тогда охотник снимал свою куртку и махал ею над дымящим костром так, чтобы дым шел внутрь в расщелину. Соболь не выносит дыма и поэтому быстро выскакивает из своего убежища. Собака же, увидев соболя, рвется за ним и легко отламывает сухой сучок [п.м.а. В.О. Адамов, Т.Н. Кангараева, Е.Н. Филатова]. Тогда она быстро догоняет соболя. При этом она может даже поймать зверька. В таком случае охотнику нужно быстро его отнять. Если она загонит соболя на дерево, то нужно сразу стрелять, чтобы он не убежал дальше и не скрылся где-нибудь снова. Если он залезет в дупло дерева, то дупло затыкали, а дерево срубали, иногда выгоняли соболя дымом и оттуда. Сети для ловли соболей тофалары никогда не применяли. Раньше в труднодоступных местах, где зимой не пройти, делали ловушки на соболя. Такая ловушка была устроена следующим образом. Брали две толстые жерди длиной не менее 2,5 м, клали их на землю друг на друга, а с боков вбивали колья так, чтобы жерди не болтались из стороны в сторону. Сбоку возле нижней жерди устраивали нечто наподобие будочки из кольев, которые вбивали в землю вплотную друг к другу, чтобы между ними не было щелей, иначе соболь через эти щели вытащит приманку сбоку. Сверху эта будочка чем-либо плотно закрывалась и придавливалась, чтобы соболь не вытащил приманку сверху. В общем, устраивалась эта будочка так, что соболь, чтобы достать укрепленную там приманку в виде мяса глухаря, рябчика, коня, рыбы, лез за ней сбоку через жердь. Поднятая верхняя жердь с одного конца поднималась и настораживалась специальным сторожком, закрепленным веткой дерева. Когда соболь лез за приманкой, то он страгивал ветку, а сторожок в этот момент падал и освобождал верхнюю жердь, которая его придавливала. Для тяжести на эту верхнюю жердь сверху поперек клали еще одну длинную жердь, чтобы пойманный соболь не вырвался [п.м.а. С.Н. Арактаев, А.Н.
Баканаев].
Белка по значимости является вторым после соболя пушным зверьком, который составляет объект специального промысла. Белку тоже добывали преимущественно с собакой при помощи ружья. Но и на белку существовали плашки, как и на соболя, устанавливаемые в труднодоступных местах. Для приготовления плашки на белку брали толстую чурку длиной метр или полтора. Аккуратно раскалывали ее вдоль, чтобы получить две половинки. Их укладывали на землю и закрепляли с боков кольями, вбитыми крепко в землю, чтобы верхняя часть плашки не сдвигалась в сторону, а ложилась точно на нижнюю. Для насторожки приподнимали один конец верхней части расколотой чурки и подпирали ее особым срезом. Этот сторожок фиксировался особой поперечной палочкой с вырезом, в который вставлялось соединение сторожка. На эту палочку накалывалась приманка, если это было мясо, до которого белки тоже охочи. В том случае, если в качестве приманки использовались кедровые орехи, то вместо заостренной палочки, скрепляющей место соединения элементов сторожка, применяли ветку, а вокруг плашки и в ней самой рассыпали орехи. Когда белка тянула мясо с палочки или собирала орехи, она страгивала с места сторожок, и ее сверху придавливала чурка. А чтобы все сооружение было устойчивее, на верхнюю часть плашки поперек укладывали толстую сырую жердь. Беличью плашку тоже устраивали летом и держали ее крепко подпертой раскрытой [п.м.а. Ю.И. Анциферов, Т.Н. Кангараева, В.Н. Баканаев, А.Н. Баканаев], чтобы зверьки привыкли к ней и бегали внутри. Иногда туда и летом подсыпали орехи, чтобы приучить белок к плашке. В некоторых местах охотники белку добывали преимущественно плашками.
Выдру обычно добывали попутно, если видели следы. Тогда ее караулили возле той полыньи, куда она ныряла. При появлении выдры ее стреляли из ружья. Мех ее весьма ценился, так как шел на отделку воротников национальных тофаларских зимних меховых кафтанов, шел также на оторочку шапок. Мех выдры ценился за особую носкость.
Рысь тоже считалась желанной добычей. Ее добывали попутно во время зимней охоты. Собаки обычно загоняли рысь на дерево, где ее и находил охотник. Ловушек на рысь не делали.
Рис. 1. Плашка на белку и соболя
Росомаха в прошлом была весьма распространена в Тофаларии. Поскольку этот зверь таскал у охотников добычу из ловушек, разорял их запасы на лабазах, то его убивали, как только увидят. Существовали даже специальные плашки на росомаху. В принципе ее устройство напоминало конструкцию беличьей плашки, только нижние и верхние элементы состояли из нескольких бревнышек средней толщины, соединенных вместе специальными клиньями. Их тоже устанавливали один на другой, а с боков ук-
репляли кольями, чтобы не сдвигались вбок При настораживании этой плашки поднимали один конец верхней части и подпирали сторожком. Сторожок фиксировали особой заостренной палочкой, на которую накалывали приманку в виде мяса. Когда росомаха заходила внутрь ловушки и тащила приманку, то сторожок срабатывал и плашка захлопывалась. Сверху на нее укладывали поперек небольшое бревнышко для тяжести, чтобы пойманная росомаха не выбралась.
Рис. 2. Плашка на росомаху
На лису (в горной тайге она большая редкость) и зайца специально не охотились, добывали попутно.
Колонка и горностая тоже добывали случайно, если их найдет собака и загонит на дерево. Иногда они попадали в плашки, расставленные на соболя или на белку. Специальной охоты на них тофалары не устраивали.
К пушным зверям мы условно отнесем здесь медведя и волка, от них получали хорошие теплые шкуры. На этих зверей тоже существовали различные способы охоты [п.м.а. С.Н. Баканаев, В.В. Адамова].
На медведя тофалары охотились весной, его караулили на южных безлесных склонах гор, которые рано покрывались свежей травой. Кро-
ме того, на этих полянах паслись и изюбри. Медведи скрадывали изюбрей. Хотя весной мясо медведя не жирное, но особую ценность для охотников представляла шкура и медвежья желчь, служившая ценным лекарством. Шкуру и желчь охотники обычно продавали. Особым спросом пользовалась медвежья желчь, которую продавали главным образом окинским бурятам. С ними у тофаларов были тесные торговые связи. Летом медведей добывали в белогорье, где они паслись у гольцовых ручьев. Искали их и там, где много муравейников. Самым же распространенным способом была все же добыча на берлоге, куда медведь залегал в конце октября. Когда кто-нибудь находил берлогу, то собирал артель из 5-6 человек. Вдвоем на берлогу обычно не ходили. Объясняли это тем, что ружья ненадежны. Артель подходила к берлоге и делала сразу же особую затычку из жердей, которой блокировали вход в берлогу. Потом один из охотников длинной жердью начинал шуровать в берлоге через чело, чтобы разбудить медведя. Когда он начнет выталкивать эту жердь или тянуть ее к себе, то самый смелый охотник подходил к входу в берлогу и стрелял внутрь, перевернув ружье затвором вниз. Так он попадал в зверя. При необходимости он повторял выстрел. Если же затычка из жердей оказывалась слабой и раненый медведь вырывался наружу, то его останавливали собаки, и все охотники стреляли. Убитого медведя выволакивали веревками из берлоги и укладывали вверх лапами на особой подстилке из кедровых ветвей. Перед тем, как убивали медведя, все присутствовавшие кричали: «Киик! Киик! Киик!». Этим они имитировали крик ворона и как бы говорили духу медведя, что убили его не они, а люди ворона. Самый старший из охотников обычно произносил молитву хозяину тайги, в которой благодарил за добычу. Убитого медведя обколачивали веником из кедровых ветвей. Считалось, что охотники выколачивали вшей из его «шу-
бы». Потом уже снимали шкуру. Разрубали тушу на части и везли в стойбище. Шкуру получал охотник, нашедший берлогу. Интересно отметить одну характерную деталь. Когда тофалары снимают медвежью шкуру, то когти они никогда не оставляют на шкуре. Когти остаются на подошве лап. Эти лапы потом высушивают и вешают над входом в чум. Сейчас их прибивают гвоздями над входом в избу. Считается, что медвежья лапа с когтями служит как бы талисманом-оберегом .
После того как мясо привезут в стойбище, ребра и часть мяса, сердце, почки, печень варили и потом съедали всем стойбищем. Это было своеобразное ритуальное коллективное поедание мяса медведя. Остальное мясо и сало медведя делили поровну на каждую семью, входившую в аал. Видимо, все это остатки древнего культа медведя. Характерно, что весь этот ритуал соблюдался только тогда, когда медведя добывали на берлоге. При прочей охоте этот обряд не соблюдался. Голову медведя тоже варили. Но при этом отделяли лишь нижнюю челюсть, не нарушая черепной коробки и не трогая мозг. После того как очистили череп от мяса, нижнюю челюсть привязывали к черепу кедровыми корешками, разрисовывали его углем, а пустоты в черепе затыкали кедровыми веточками. Затем череп подавали наружу чума через откинутую покрышку напротив входа. А снаружи череп принимал человек, специально для этого вышедший из чума. Череп вешали на дерево, и считалось, что медведя похоронили. Медведь в преданиях тофаларов считается родственником [п.м.а. Г.И. Адамова, Н.Е. Кангараев, В.Н. Шиб-кеев, В.Н. Баканаевы и А.Н. Баканаевы].
Волк у тофаларов был в прошлом на особом положении. В речи его название табуировали и называли «кудуруктух» - «хвостатый». При появлении волков возле оленьего стада их не убивали. Видимо, это отголоски влияния какого-то древнего запрета.
Список информаторов
Адамова Варвара Васильевна, 1917 г. р., тофа, род чогду Адамова Галина Иннокентьевна, 1923 г. р., тофа, род чогду Адамов Виктор Олегович, 1960 г. р., тофа, род чогду Анциферов Юрий Иванович, 1940 г. р., местный русский Арактаев Степан Николаевич, 1932 г. р., тофа, род кара-чогду Баканаев Александр Николаевич, 1960 г. р., метис Баканаев Владимир Николаевич, 1954 г. р., тофа, род кара-чогду Кангараев Николай Ермолаевич, 1925 г. р., тофа, род кара-чогду Кангараев Сергей Николаевич, 1953 г. р., тофа, род кара-чогду Кангараева Татьяна Николаевна, 1959 г. р., тофа, род кара-чогду Киштеева Раиса Александровна, 1956 г. р., тофа, род кара-чогду Маругценко Анастасия Александровна, 1961 г. р., тофа, род кара-чогду
Филатова Елена Николаевна, 1957 г. р., метиска
Шиибкеев Вадим Николаевич, 1941 г. р., тофа, род чогду
Шибкеев Иван Григорьевич, 1960 г. р., тофа, род не знает
Литература
1. Жаров В. Плашка - беличий самолов // Сельское хозяйство Сибири. 1960. № 2.
2. Петри Б.Э. Охотничьи угодья и расселение карагас. Иркутск, 1927.
3. Петри Б.Э. Промыслы карагас. Иркутск, 1928.
4. Рассадин И.В. Хозяйство, быт и культура тофаларов. Улан-Удэ, 2005.
5. Сергеев М.А. Тофалары // Народы Сибири / под ред. М.Г. Левина, Л.П. Потапова. М.;Л., 1956; Народы мира. Этнографические очерки / под общ. ред. С.П. Толстова. С. 530-539.
6. Штубендорф Ю.П. О карагассах//Вестник ИРГО. 4.12. Огд.2. 1854. С. 229-246
Рассадин Игорь Валентинович, кандидат исторических наук, научный сотрудник Института монголоведения, буддоло-гии и тибетологии СО РАН. 670047. г. Улан-Удэ, ул. Сахьяновой, 6. E-mail: [email protected]; [email protected] (301-2) 43-35-51; (301-2)43-78-81
Rassadin Igor Valentinovich, candidate of historical sciences, research associate, Institute of Mongolian, Buddhist and Tibetan Studies, SB RAS. 670047. Ulan-Ude, Sakhyanova Str., 6. E-mail: [email protected]; [email protected] (301-2) 43-35-51; (301-2) 43-78-81
УДК321 (510)
© П.Н. Дудин
Государственность Мэнцзяна: хронология становления
В статье описывается процесс развития государственности во Внутренней Монголии на примере Мэнцзяна. Дается политическая характеристика государства, которое в период японской оккупации Китая претендовало на лидерство в мире монголоязычных народов.
Ключевые слова: Внутренняя Монголия, Мэнцзян, автономия, независимость, марионеточное государство, государственность.
P.N. Dudin
The statehood of Mengjiang: the chronology of establishment
The article describes the process of state development in Inner Mongolia on the example of Mengjiang . There is a political characteristic of state that during the Japanese occupation of China had a claim on leadership in the world of Mongolian speaking peoples.
Keywords: Inner Mongolia, Mengjiang, autonomy, independence, a puppet state, statehood.
Актуальность данной темы обусловлена необходимостью пересмотра роли и места монгольского национального движения за независимость (автономистов) в процессе становления государственности. Научная новизна определяется тем, что последние крупные исследования по представленной проблеме осуществлялись около 30 лет назад.
Материалов, посвященных изучению и описанию событий, происходивших в 193 0-1940-х гг. во Внутренней Монголии, достаточно много, однако процесс государствостроительства изучен недостаточно. Условно можно выделить несколько категорий работ, так или иначе освещающих описываемые события во Внутренней Монголии. Прежде всего это труды исследователей советской эпохи, издававшиеся в Советском Союзе в 1930-1990-х гг.: В.А. Богословского и A.A. Москалева [2], Н.И. Владинец [3], Вэй
Цзы-чу [4], Д.И. Гольдберга [5], Г.Ф. Захаровой [6], М.И. Сладковского [9], A.C. Титова [11]. Среди современных изданий, которые затрагивают процесс автономизации монгольских земель, следует упомянуть о книге «История Монголии. XX век» 2007 г. под редакцией Г.С. Яс-киной [7], где фрагментарно присутствует описание событий начала-середины 1930-х гг. во Внутренней Монголии. Среди трудов зарубежных авторов прежде всего можно выделить работы У. Бизли [22], Дж. Бойда [23], Т. Брука и Б.Т. Вакабаяши [24], П. Кобла [28], Сяо-тин Лина [41, 42, 43], Сяоюань Лю [44], С.К.М. Пэйн [52], Ч. Пэттибона [54], Дж. Тая [60], Дж. Фрай-терса [31], М. Элиота [29] и др. Среди монгольских и китайских ученых можно отметить труды таких авторов, как Ц. Батбаяр [1], Д. Зоригта «Дэ Ван» [12], Лю Шулина [17] и др.
Источниковую базу исследования составили
