CC BY
39Теоретико-исторические правовые науки
Theoretical and Historical Legal Sciences
Научная статья УДК 340
DOI: 10.37399/2686-9241.2023.3.14-32
ШШ1
Трансформация права во времени и пространстве1
Аркадий Владимирович Корнев
Московский государственный юридический университет имени О. Е. Кутафина (МГЮА), Москва, Российская Федерация когпеу_ау@гатЫег. ги
Аннотация
Введение. В статье рассматривается проблема эволюции права во времени и пространстве. Трансформация права подчиняется определенным факторам. В некотором смысле их можно рассматривать и как закономерности. Условно их можно разделить на внутренние и внешние. Внутренние есть те, в силу которых право находится в развитии, подчиняясь причинно-следственным связям своего бытия. Внешние действуют на право, видоизменяя его содержание, формы и принципы регулятивного воздействия.
Теоретические основы. Методы. Теоретическую основу статьи составляют труды зарубежных и отечественных мыслителей и ученых в области истории политических и правовых учений, а также доктринальные источники, посвященные исследованию проблем развития юридической науки в условиях глобализации и цифровизации всех областей жизнедеятельности современного человечества. При подготовке статьи использовались следующие методы научного исследования: метод материалистической диалектики, историко-правовой, сравнительно-правовой, формально-юридический, анализ, синтез. Результаты исследования. В статье делается акцент на таких категориях, как время и пространство. Высказывается предположение, что любые институты, включая право, формируются пространством (территорией) и преобладающей в нем формой хозяйствования. Демократия как порождение торговли интенцио-нально ориентирована на распространение своих политических и правовых институтов в целях получения максимальных экономических преимуществ. В таких обществах на вершине социальной пирамиды находятся торговцы. Земледельческие цивилизации потенциально тяготеют к автаркии, замкнутому экономическому обороту, авторитарным политическим режимам и централизованному правовому регулированию. Элитой таких обществ является аристократия. Обсуждение и заключение. Политические, промышленные, религиозные и технологические революции несколько меняют социальную архитектуру. Тем не менее такие тенденции сохраняются и сегодня, несмотря на относительно но-
1 Статья подготовлена в рамках Программы стратегического академического лидерства «Приоригет-2030».
© Корнев А. В., 2023
вые принципы организации экономики на национальном, региональном, глобальном уровнях. Субъектами распространения правовых институтов чаще всего выступают такие лица, как солдат, торговец, миссионер.
Ключевые слова: время, государство, закон, законодательство, право, пространство, революция, трансформация, торговля
Для цитирования: Корнев А. В. Трансформация права во времени и пространстве // Правосудие/Justice. 2023. Т. 5, № 3. С. 14-32. DOI: 10.37399/26869241.2023.3.14-32.
Original article
Transformation of Law in Time and Space Arkadiy V. Kornev
Kutafin Moscow State Law University (MSLA), Moscow, Russian Federation
For correspondence: komev_av@ramb/er.ru Abstract
Introduction. This article deals with the problem of the evolution of law in time and space. The transformation of law is subject to certain factors. In a sense, they can also be considered as regularities. Conventionally, they can be divided into internal and external. Internal are those by virtue of which law is in development, obeying the cause-and-effect relationships of its being. External ones act on the law, modifying its content, forms and principles of regulatory influence.
Theoretical Basis. Methods. The theoretical basis of the article is the works of foreign and domestic thinkers and scientists in the field of the history of political and legal doctrines, as well as doctrinal sources devoted to the study of the problems of the development of legal science in the context of globalization and digitalization of all areas of life of modern mankind. In preparing the article, the following methods of scientific research were used: the method of materialistic dialectics, historical and legal, comparative legal, formal legal, analysis, synthesis.
Results. The article focuses on such categories as time and space. It is suggested that any institutions, including law, are formed by the space (territory) and the prevailing form of management on it. Democracy, as a product of trade, is intentionally oriented towards the expansion of its political and legal institutions in order to obtain maximum economic advantages. In such societies, merchants are at the top of the social pyramid. Agricultural civilizations potentially gravitate toward autarky, closed economic turnover, authoritarian political regimes, and centralized legal regulation. The elite of such societies is the aristocracy.
Discussion and inclusion. Political, industrial, religious and technological revolutions change the social architecture somewhat. Nevertheless, such trends persist today, despite the relatively new principles of economic organization at the national, regional, global levels. The subjects of the spread of legal institutions are most often a soldier, a merchant, a missionary.
Keywords: time, state, law, legislation, law, space, revolution, transformation, trade
For citation: Kornev, A. V., 2023. Transformation of law in time and space. Pravosudie/ Justice, 5(3), pp. 14-32. (In Russ.) DOI: 10.37399/2686-9241.2023.3.14-32.
Введение
К, ак хорошо известно, все течет, все меняется, и дважды тебе не войти в одну и ту же реку. Эту фразу приписывают Гераклиту - «отцу-основателю» диалектики. Сегодня и диалектика не особенно в большой чести. Да и у Гераклита при его жизни было прозвище «темный», о чем не без удовольствия вспоминают его уже современные критики. Однако не подлежит никакому сомнению факт непреложной изменчивости бытия, составными частями которого являются право и государство. Так сложилось, что политические и правовые институты воспринимаются как нечто незыблемое, статичное. Между тем государство и право есть процесс, движение.
Те, кто получал юридическое образование в советские времена, могут констатировать принципиальные изменения, коснувшиеся как права, так и государства.
Нужны существенные оговорки в контексте заявленной темы. И касается это главным образом того, что понимается под правом. За много веков существования права в качестве науки и профессии окончательного ответа на этот вопрос нет. Точнее, ответы есть. Другое дело, что их много, и они не вполне совпадают не только в деталях, но и по сути.
В юридической науке сформировались несколько типов правопонима-ния. Еще больше школ и теорий. Однако конкурируют между собой в основном нормативизм и социологический подход (школа). Причем и нормативизм, и социологическая теория права никогда не были однородными. В дореволюционной юридической науке выделяли три разновидности нормативизма: этический, логический и собственно юридический. Если понимать норму права как суждение о должном, то это логический нормативизм. Если же норма содержит желательное с позиций общества поведение, то такой подход можно именовать этическим нормативизмом. Норма, исходящая от государства, традиционно считалась «классическим» нормативизмом. Да и социологическая теория (не путать с социологическим подходом как одним из методов) никогда не отличалась единством. К примеру, социологический позитивизм довольно близок к нормативизму, который нередко выдают за позитивизм. Как показывают публикации даже последнего времени, в нашей юридической науке по-прежнему царит невероятная путаница.
Вопрос правопонимания не оставляет ученых-юристов, а нередко - и практиков. Проблема есть: что же, в конечном счете, считать правом.
Уместно в данном случае провести некоторые параллели. Сейчас редкая публикация, посвященная юридической проблематике, обходится без обсуждения «цифровизации» правовой среды, цифровых технологий, искусственного интеллекта и пр. Практически ни одна диссертационная работа не проходит мимо этого вопроса. Однако ясного понимания, что представляет собой искусственный интеллект, до сих пор нет. Все, что именуется данным словосочетанием, таковым пока не является. Кто-то торопится с признанием «платформенного права». Иные уже рассуждают о квантовом праве, хотя по всем прогнозам до появления квантовых компьютеров еще несколько лет.
Но дело даже не в этом. Практически все авторы пишут о том, что мир может измениться до неузнаваемости в самое ближайшее время. И причина тому - технологии, включая цифровые. Уже поспешили возвестить о «цифровом (электронном) государстве», «цифровом правосудии», «цифровой демократии» и прочее. Некоторые рассуждают уже о «цифровой сущности» человека. Слышатся призывы к отказу от понятийного аппарата классической юриспруденции. Ставится проблема «современного», отвечающего потребностям времени, понимания права. Просто дух захватывает от подобного «новаторства»! Представляется, что наступила своеобразная «цифровая лихорадка». Проблема стала модной. И самое главное, авторы особенно ничем не рискуют. Процесс идет, а чем он может закончиться, никто не знает.
И. Маск призвал если не прекратить, то жестко контролировать разработки в области искусственного интеллекта. За этим, конечно же, просматривается плохо скрытое лукавство. Дается очень простой сигнал, а именно: вы не работаете в этой сфере, а мы будем, чтобы потом господствовать над вами. Конечно, технологии, в конечном счете, и будут определять, кто есть кто в этом мире. И борьба за технологическое лидерство идет нешуточная. Любая трансформация невозможна без ресурсного обеспечения. Как известно, есть только два вида ресурсов: природные и человеческие. Все остальное - лишь производное от них, включая технологии. Они зависят от людей, их творческих возможностей.
Что, конечно же, трудно опровергнуть, так это процесс, который можно условно назвать «технологизацией права». Своеобразным свидетельством данной тенденции стала разработка Концепции развития технологий машиночитаемого права1. В ней содержатся интересные предложения и констатируются некоторые достижения. В литературе высказываются предположение о полном исчезновении профессии юриста в ее традиционном понимании. Крис Скиннер размышляет на эту тему следующим образом: «...все, что можно автоматизировать, будет автоматизировано. Когда мы всё оцифруем, вам останется либо измениться, либо погибнуть; это не эволюция, а революция» [Скиннер, К., 2019, с. 175]. Конкретно: «Сочетание распределенных реестров и искусственного интеллекта приведет к пересмотру правовой сферы и к ее дигитализации - юристы станут не нужны» [Скиннер, К., 2019, с. 112].
Подобные рассуждения, включающие в себя оптимистичные и пессимистичные нотки, как представляется, не отражают реальности, не совсем верно описывают будущее.
Роботизация действительно имеет место. Некоторые сферы, в частности автомобилестроение, предельно автоматизированы. Тем не менее если в самое ближайшее будущее будет высвобождено около 75-80% работоспособного населения, то, естественно, встает вопрос: а чем их занять? Ответы, которые предлагаются, не совсем убедительны. Говорят, пусть занима-
URL: https://www.economy.gov.ru/material/flle/792d50ea6a6f3a9c75f95494c25 3аЬ99/31_15092021^.
ются творчеством. Но это ничем не обоснованный романтизм. Праздность, как считали древние, мать всех пороков. Уже сегодня уровень безработицы от 6 до 12% - проблема. Есть еще и частично занятые. Мы наблюдаем в этой связи рост протестных настроений в так называемых капиталистических государствах, как говорили ранее. Не стоит забывать и о росте неравенства во всем мире. Россия, к сожалению, не исключение. Может обостриться новая причина роста неравенства, которая будет напрямую зависеть от того, есть у тебя работа или нет. И если сегодня протестующие способны ставить на колени полицию, как это было в США, то можно себе представить, что будет, если таковых будет большинство в структуре населения. Под угрозой окажется сам институт государства, и никакие правовые механизмы не способны будут предотвратить разрушение политических и правовых структур. Так что большой вопрос, кому придется погибнуть, если вновь обратиться к дилемме, поставленной Скиннером.
Трудно примеривать на себя маску оракула, но наиболее вероятным сценарием будущего человечества будет его постепенная «социализация». То есть работу будут предоставлять не потому, что нуждаются в человеке, а в силу чисто социальных причин. Можно предположить смягчение, а то и вовсе отказ от некоторых постулатов рыночной экономики. Хотя само употребление этого словосочетания давно вызывает вопросы. К сожалению, мы очень часто некритично относимся к некоторым актуальным, но очень противоречивым теоретическим конструкциям. Они есть и в правовой среде.
Результаты исследования
Право и закон - не тождественные категории. Открытия здесь нет. И все-таки нужно сделать определенные уточнения. О несовпадении права и закона можно рассуждать в рамках чисто светской традиции. Так у нас и поступают. Принято считать, что право может выражаться в обычаях, судебных прецедентах, нормативных правовых актах, принципах, нормативных договорах, юридических доктринах и религиозных нормах. Кто-то называет их источниками права, а кто-то - формами права. Конечно, между этими категориями есть принципиальная разница, которая не столь очевидна, если смотреть на этот вопрос под географическим углом зрения (пространство) и историческим (время). В этой связи представляет интерес мнение М. Н. Марченко: «Разумеется, было бы весьма опрометчивым и не в меру наивным, как показывает отечественный и зарубежный опыт, ожидать полного совпадения позиций и представлений об источниках и формах права, существующих в разных правовых системах и правовых семьях. Ничего подобного в истории никогда не было и в принципе не может быть, поскольку эти позиции и представления формируются в разных географических, исторических, национальных, культурных, этнических и других условиях. В процессе их формирования и развития действуют самые различные объективные и субъективные факторы» [Марченко, М. Н., 2005, с. 3-4].
Общество и отношения, происходящие в нем, порождают те или иные источники права. Государство только «протоколирует» их, придавая им характер легальности. Такая точка зрения вполне укладывается в светскую
версию права. В силу этого мы можем рассматривать трансформацию права во времени и пространстве в контексте светской традиции или религиозной.
Российскому обществу в особенности свойственно переходить из одной крайности в другую. Может, и прав был выдающийся русский юрист Б. Н. Чичерин, когда писал о том, что отличительное свойство русского ума есть полное отсутствие понятия о границах. Это в полной мере касается понимания и объяснения мира, в котором живем. Мы можем давать ему религиозную либо светскую трактовку, а она вольно или невольно претендует на научность, интерпретацию. Но так ли принципиальна разница между религией и наукой? И. Ньютон ежедневно читал Библию на разных языках и пришел к выводу, что нет никакого антагонизма между религиозной и физической (научной) картиной мира.
Парадокс заключается в том, что ученые, даже выдающиеся, появились уже в глубокой древности, а вот наука как один из социальных институтов и факторов развития общества насчитывает всего 250-300 лет. В этой связи мы можем констатировать наличие у права более длительной истории, чем у науки.
И древние не отделяли науку, включая право, от религии. Известно, что на воротах платоновской Академии был начертан лозунг «Не геометр да не войдет». Эти слова не стоит понимать буквально. Не обязательно быть «измерителем земли», чтобы можно было посетить это учебное заведение. Пожалуй, правы те интерпретаторы, которые смысл данного изречения видят в том, что люди, открывающие тайны этого мира, приравниваются к богам. Ни больше ни меньше!
Считается, что первой наукой была философия. Видимо, это не совсем верно. Первой наукой была геометрия. Она зародилась как ответ на чисто практические потребности. Когда божественная река Нил входила после разлива в свое русло, необходимо было восстановить границы земельных участков. Великая культура Древней Греции формировалась путем влияния, а где-то и прямого заимствования достижений Египта. Пифагор, к примеру, не один год провел в Египте, постигая мудрость жрецов - носителей универсального знания.
Не подлежит никакому сомнению роль религии как первоначального института социализации. В древних обществах человек постигал мир на основе религиозных постулатов. Именно религиям принадлежит ключевая роль в формировании человеческих представлений о социальном порядке и социальной структуре (институтах). По этой причине лидерами становились те, что был ближе к богам, - жрецы. Они же формировали представления о праве и его роли в жизни социума. Отчасти такая традиция сохранялась и в период Средних веков, на протяжении которых господствовала идея теократии и верховенства божественного права над всеми другими, включая естественное право. Правда, Г. Гроций в своем классическом труде «О праве войны и мира» на первое место поставил как раз естественное право, дерзнув увидеть почву права в разумной природе человека [Гро-ций, Г., 1956, с. 4]. Однако сей труд пополнил индекс запрещенных книг и подлежал уничтожению на костре.
Известный социолог Рэндэлл Коллинз обоснованно полагает: «Главным вкладом Средних веков в последующую мысль была не идея, а институт. Таким вкладом было рождение университета... Интеллектуальное сообщество впервые приобрело свою собственную цитадель: осознание четкой границы между внутренним и внешним. Эта автономия возникла постепенно. Преподаватели и студенты по большей части занимались теологией и правом и в меньшей - медициной.» [Коллинз, Р., 2009, с. 22].
Университеты создавались в том числе для того, чтобы изучать римское право. Во всяком случае, именно по этой причине возник первый университет в Европе - Болонский. Инициатива создания университетов исходила, как правило, либо от Папы, либо от короля (принца, герцога). Их цели во многом совпадали: одному нужны были теологи, а другому профессионально подготовленные бюрократы - управленцы. Не стоит забывать, что даже каноническое право формировалось на основе римского права. Как церковь, так и государство объективно подвержены бюрократизации. В силу этого университетские степени по теологии и каноническому праву высоко ценились в бюрократической среде. Они были залогом успеха продвижения по соответствующей карьерной лестнице.
Университетская юридическая наука внесла неоспоримый вклад в формирование романо-германской правовой системы. Она имела и имеет транснациональный характер. В силу этого университеты способствовали развитию права не только в Европе, но и в тех географических регионах, куда были трансформированы европейские правовые институты.
Особое внимание стоит обратить и на то, как профессора обучали студентов. Обоснованно считается, что если бы юридическое образование строилось только на изучении юридических норм, то оно в принципе было бы невозможным. Ведь правовые нормы быстро устаревают. К примеру, ковид и санкции стали самыми значимыми правообразующими факторами. Столетиями в западных странах изучают право. А в России традиционно - законодательство. Многократно правы известные западные правоведы: «.преподавание права возможно именно потому, что оно есть нечто иное, чем изменяющиеся нормы. Смысл подготовки юриста не в том, чтобы он выучил наизусть и в деталях действующие сегодня нормы. Вряд ли это понадобится ему через десять лет в профессиональной деятельности, для которой большая часть этих норм будет не нужна. Но ему важно понимать структурную взаимосвязь норм, термины, которыми они оперируют, способы, которыми пользуются для фиксации норм и их согласования друг с другом» [Давид, Р., Жоффре-Спинози, К., 1996, с. 19].
В связи с этим важно отметить, что профессора в средневековых университетах учили студентов скорее не праву, а методам работы с ним. Это очень правильный подход, который и сегодня востребован. Это мы и наблюдаем в западной традиции юридического образования.
Метод (методы) работы с правом имеют уникальный познавательный потенциал. В этом смысле методы, а более широко - методология также один из факторов трансформации права во времени и пространстве.
Стоит отметить универсальный характер средневековых мыслителей. Как правило, это были люди, сведущие сразу в нескольких отраслях науч-
ного знания. И тем не менее официально университеты считались частями церкви, с которой были связаны преподаватели права и медицины, и они опирались, таким образом, на престиж религии и ее священных писаний [Коллинз, Р., 2009, с. 22].
Причем не только университеты были частью церкви, но и сам институт государства. По мнению Гарольда Дж. Бермана, на Западе в конце XI столетия впервые возникло не государство, а скорее церковь в форме государства [Берман, Г. Дж., 1998, с. 528].
Теологию и юриспруденцию объединяла догматика, которая, разумеется, в сфере религии и права имела свои особенности. В силу этого в ходе различных университетских преобразований с завидной регулярностью возникала идея объединения теологического и юридического факультетов в один. Отрадно, что этого так и не произошло.
Система образования в европейских университетах имела теологические основания. Когда-то человек решал для себя четыре главных и последних вопроса: смерть, Страшный суд, ад, рай. Современному человеку вряд ли придут в голову эти вопросы, во всяком случае, в таком соотношении. А некогда было все иначе. Философствовать - значит умирать [Мон-тень, М., 1954, с. 103].
Приведем только один пример «юридизации» Страшного суда. Гарольд Дж. Берман полагает: «Вера в то, что Бог - праведный судья и что Христос вернется как судья, играла важную роль в развитии правовых ценностей и восточной и западной христианской церкви. В первые столетия своей истории, когда церковь состояла по преимуществу из многочисленных маленьких общин тайных верующих, правовые ценности были большей частью растворены в ценностях религиозных и нравственных» [Бер-ман, Г. Дж., 1998, с. 167].
Систему средневекового образования лучше всего характеризует девиз Оксфордского университета «Dominus Illuminatio Mea» («Господь - просвещение мое»). Следовательно, задача науки состоит в том, чтобы открыть и описать замысел Бога. Только у каждой науки есть свой язык описания. Не случайно родилась поговорка «Господь создавал мир, используя язык математики». Доминиканский монах юрист Грациан объединяет природу и Бога. Утверждается мысль «Природа, то есть Бог», и она сохраняет актуальность уже длительный период.
Коль скоро человек решал для себя эти последние вопросы, то в контексте теологической основы всякого образования для студента экзамен был своего рода маленьким аналогом Страшного суда. Соответственно, для профессора лекция была проповедью.
Это обстоятельство придавало знаниям особое значение, как и самому процессу обучения. Постепенная секуляризация сознания, усиленная политическими, научными, религиозными и промышленными европейскими революциями, окончательно десакрализировала познавательный процесс. А сегодня, когда знания утратили свое привилегированное положение и фактически заменены информацией, научное сообщество и студенчество окончательно погрузились в атмосферу благостной лени. И только практическая востребованность полученной квалификации, усиленная соображе-
ниями материального свойства, еще заставляет людей, причастных к науке и образованию, хотя бы как-то проявлять интерес к профессии. Никаких религиозных мотивов нет и, видимо, уже никогда не будет.
Применительно к трансформации права во времени и пространстве имеет значение констатация того, что в Европе XIII в. университетский преподаватель возникает одновременно с купцом. Купец, которого сначала обвиняли в том, что он продает время, принадлежащее Богу, а потом оправдали в XIII в. за его труд и за полезность этого труда, - фигура, на наш взгляд, близкая к университетскому преподавателю. Ведь и того тоже обвиняли в XII в. в том, что он продает благо, принадлежащее одному Богу, - знание, и он тоже был впоследствии оправдан за то, что трудится, преподавая студентам, а значит, может получать плату за свой труд. Европа интеллектуального труда рождалась бок о бок с Европой труда торгового [Ле Гофф, Ж., 2014, с. 186-187].
Проблема трансформации права, как уже было отмечено, зависит от светского и религиозного взглядов на этот институт. Современный человек - не юрист - право ассоциирует с законодательством. Иное дело -древний человек: на мир он смотрел иначе и право понимал совершенно по-другому.
На огромном фактологическом материале Фюстель де Куланж справедливо констатирует: «.римское право было религией, закон - священным текстом, правосудие - собранием обрядов» [Фюстель де Куланж, Н. Д., 2010, с. 192].
Древние говорили, что свои законы они получили от богов.
Жители Крита приписывали свои законы не Миносу, а Юпитеру. Лакедемоняне считали, что их законодателем был не Ликург, а бог Аполлон. Римляне полагали, что Нума писал законы под диктовку одного из самых могущественных божеств Древней Италии - богини Эгерии.
Во всех этих представлениях есть правда. Истинным законодателем древних, и мы это мнение разделяем, был не человек, а религиозные верования [Фюстель де Куланж, Н. Д., 2010, с. 190]. По этой причине закон всегда был священным. В царский период закон был «царем царей», в республиканский - «царем народа». В силу этого неповиновение закону считалось святотатством. А сейчас? Впрочем, нужны оговорки.
Если право рассматривать в его религиозной версии, то мы должны обратить внимание на такие религии, как иудаизм, индуизм и ислам. Эти религиозные системы предельно юридизированы, и отделить в них право от религии, равно как и наоборот, невозможно. Рене Давид обоснованно квалифицирует их как религии закона. Он констатирует, что мусульманское право не является самостоятельной отраслью науки, оно лишь одна из сторон религии ислама [Давид, Р., Жоффре-Спинози, К., 1996, с. 308].
Трансформация, понимаемая и как распространение чего-либо, в данном случае права, если брать его религиозную версию, всегда будет связана со степенью влияния ислама, индуизма и иудаизма. Индуизм имеет место в строго очерченном географическом регионе. И он представляет собой не только право. Одна из ключевых категорий индуистской традиции -дхарма, учение о справедливом. Однако уделяется большое внимание и арте - тому, что могут дать власть и богатство.
Иудейское право для юридической науки представляет чрезвычайный интерес. Особенность иудейского права состоит в том, что оно в лице своих представителей никогда не стремилось доминировать над правом страны пребывания. Кстати, в иудейской религии, как и в зороастризме, имеет место идея начала и конца мира. Этим объясняется однолинейность исторического процесса, а стало быть, и развития.
У ислама как самой молодой мировой религии имеется не только юридическое, но и серьезное политическое содержание.
Трансформация предполагает изменения того явления, о котором ведется речь. В данном случае это касается права как универсального регулятора общественных отношений. Правда, появились работы, в которых универсальность права подвергается сомнению, но они не могут претендовать на новизну. И сейчас, и несколько веков тому назад ученые подчеркивали тесную связь права и морали, права и нравственности, права и этики, наконец, права и религии.
Любая трансформация происходит под влиянием различных факторов. Очень условно их можно классифицировать на внутренние и внешние. Первые связаны с правом как таковым.
Нельзя однозначно утверждать, будто бы право развивается по своим, присущим только ему законам. По всей вероятности, это преувеличение. Тем не менее в литературе, реже на практике можно встретить такие филологические конструкции, как «жизнь права», «правовая жизнь» и пр. Конечно, такие подходы весьма условны, как и утверждение о том, что современное право, включая российское, якобы находится в кризисе. С этим нужно основательно разбираться.
Противоречие, всякая неустойчивость, разбалансировка любой системы есть одна из причин трансформации, развития, одним словом - изменений. В этом смысле право находится в постоянном движении.
Теперь о трансформации права в его «приземленной», светской версии. И здесь мы сталкиваемся с множеством факторов, которые оказывают на него влияние. Свобода исследователя в данном случае если и ограничена, то не так, как если бы мы дискутировали о праве в его религиозной интерпретации. Например, мы не можем сказать, что право плохое или оно находится в кризисе.
И здесь самое время обратиться к таким категориям, как время и пространство.
Мы привыкли воспринимать время и пространство как основные формы существования материи. Универсальность и всеобщность времени и пространства в материалистической парадигме объясняется их связью с материей. Пространство выражает порядок расположения одновременно сосуществующих объектов, а время - последовательность существования сменяющих друг друга явлений2.
Вначале - о времени. Несмотря на прогресс науки, касательно времени много есть того, что нам неясно. Имеет ли время начало? Может ли быть у
Философский словарь / под ред. И. Т. Фролова. М. : Политиздат, 1981. С. 58.
него конец? Как и куда течет время? Мы и все, что нас окружает, меняемся во времени или наоборот? Легче всего о прошлом сказать «кануло в Лету», т. е. реку забвения. Или «это было в начале времен». Из всех представителей отраслей научного знания отнюдь не философы, а, пожалуй, физики-теоретики более других продвинулись в понимании времени. Но и у них нет пока готовых ответов хотя бы на те вопросы, которые поставлены. Человечество привыкло исходить из взаимосвязи пространства и времени. Стивен Хокинг полагает, что пространство и время могут искривляться или даже искажаться. Он отмечает: «Эйнштейн в 1905 году понял, что пространство и время теснейшим образом связаны друг с другом. Так родилась его частная (специальная) теория относительности, связывающая пространство и время воедино. Описать событие можно с помощью четырех параметров. Три из них описывают положение события. Событие может происходить на севере или востоке, в стольких-то километрах от Оксфордской площади и на такой-то высоте над уровнем моря. В более крупном масштабе это могут быть Галактическая широта и долгота - это углы в сферической системе координат, центром которой является Солнце. Третьей, дополняющей их координатой служит расстояние от Солнца. Четвертый параметр - время события» [Хокинг, С., 2019, с. 154-155].
Из этого ученый делает вывод о том, что пространство и время представляют собой четырехмерную сущность, которая называется «пространство-время». Каждая точка пространства-времени помечена четырьмя параметрами, которые определяют ее положение в пространстве и времени. Объединить пространство и время в пространство-время было бы несложно, если бы существовал уникальный способ определения времени и положения каждого события [Хокинг, С., 2019, с. 155].
В настоящее время в части пространственно-временной проблематики существует много спекуляций. Современная наука преимущественно делается «ниспровергателями», разного рода ревизионистами. Взять хотя бы историю. Где первооткрыватели типа Л. Н. Гумилева или И. Я. Фроянова? Сегодня наступило время «реставраторов от истории».
С пространством все намного проще, поскольку оно осязаемо. Мы можем наблюдать его. Наши глаза «цепляются» за те предметы и явления, которые мы наблюдаем в пространстве.
В контексте трансформации права применительно к пространству необходимо обратить внимание на два момента, а именно «точку» и так называемое «осевое время».
Любопытно, но в Древней Греции свободный, не сведущий в геометрии и астрономии, считался невежественным человеком. Заметим, что слово «ученый» является прилагательным к слову «человек».
Чтобы понимать суть развития, трансформации, необходимо понимать, где мы находимся. Над этим размышляли древние и пришли к открытию... точки. В своей книге «Начала» (по-гречески «Стахейя», т. е. «стихия») Евклид изложил геометрическую картину мира. На латыни она получила название «Элементы». Можно сказать, что «.эта книга стала первой научной энциклопедией, построенной на основе логики и ведущей читателя от определений прямой и точки до расчета объема шара и классификации правиль-
ных многогранников. точка есть то, что не имеет частей» [Цит. по: Смирнов, С., 2021, с. 40-41].
Даже в повседневной речи мы часто говорим «точка отсчета», «дойти до точки» и пр. Понимание точки действительно много дало человеку для освоения пространства, движения. Расстояние, которое преодолевает пущенная стрела, можно представить как состоящее из точек. Точка есть покой. В итоге получается движение, состоящее из точек. Древние были большие мастера в части постановки парадоксальных проблем.
«Осевое время» - понятие, которое ввел немецкий философ Карл Ясперс и датировал его от VIII до II в. до н. э. В этот период на смену мифологическому восприятию действительности пришло философское, рациональное мировоззрение. Считается, что современное человечество все еще пребывает в нем [Ясперс, К., 1994, с. 33-34].
Конечно, это ни в коей мере не характеризует время как таковое. Речь идет о смене мировоззренческих типов. До Ясперса такие попытки предпринимал О. Конт [Конт, О., 2003, с. 21-25].
Осевое время интересно тем, что оно не сразу, но, тем не менее, формирует личность. Приходит осознание человеком себя как отличного от другого и имеющего какие-то права, автономию. Так рождается эгоизм как психологическая основа демократии. Выделяя себя из массы (род, племя, семья, общество, государство), человек требует прав и свобод уже не только для всех, но и для себя. Греческий и римский мир базировались на подчинении личного начала общественному, а общественного - политическому (государству).
Индивидуализм становится в некоторой степени стержнем не только личностного, но и общественного, а также политического развития. Сам для себя человек может решить какие-то проблемы, но более серьезные -только с помощью такого института, как государство.
Правильно считается, что Греция - родина демократии. Многие цитируют речь Перикла, произнесенную им по случаю похорон погибших воинов, в которой он изложил принципы афинской демократии. При Перикле был построен из мрамора знаменитый храм Парфенон, ставший своего рода символом культурного подъема Афин и знаменовавший собой «век Перик-ла». Перикл в чем-то поменял образ жизни афинян. Деньги и успех стали олицетворять собой добродетель. Афиняне перестали проявлять интерес к военной службе и ввели практику военного найма. Раньше демократические Афины успешно конкурировали с олигархической Спартой. Строго говоря, греческие полисы ориентировались либо на Афины, либо на Спарту. Этот внутренний разлад и привел к Пелопоннесским войнам, приблизив закат греческой цивилизации.
По всей видимости, политические и правовые институты формируются пространством и тем способом производства, которым заняты люди, проживающие на нем. Описывая историю Греции, Летон Хэлле констатирует: «Торговля и порожденная ею демократия стали брать верх над земледелием и аристократией. Таков общий закон гражданского развития. Живя обособленной жизнью, государство опирается на земледелие. Вступая в отношения с соседями, оно должно отдавать предпочтение торговле. Торговые
страны всегда были демократическими республиками» (выделено мною. -А. К.) [Хэлле, Л., 2022, с. 92].
Поэтому всякие разговоры о якобы врожденном рабстве и терпимости тех или иных народов лишены всяческих научных оснований. Раньше было так: если народ преимущественно пахал землю, то режим был скорее авторитарный. Земледельческий способ производства порождает аристократию в качестве самого могущественного класса. В средневековой Европе именно земледелие породило рыцарство с его представлениями о чести и воинской доблести. Какая уж тут демократия?
И наоборот: если торговля становится основным способом обогащения, то коммерсанты как раз и составляют «аристократию» торговых государств. Именно олигархи стали новым «дворянством и аристократией» одновременно в современной России. Торговые (демократические) страны и тогда, и сегодня находятся, как правило, у воды (моря, океана). Они вывозят не только свои товары, но и стараются экспортировать свои политические и правовые институты.
Греки научили римлян праву. Говорят, что Рим дважды завоевал мир: сначала при помощи оружия, а потом - посредством закона. В истории права и сравнительном правоведении хорошо исследовано влияние римского права на весь мир. Но этого бы не произошло, если бы Рим не стал империей. Вовлекая все новые и новые территории в свое политическое пространство, Рим распространял повсюду и свое право. Вопреки распространенному убеждению, римляне терпимо относились к верованиям и обычаям покоренных народов, если те соблюдали два условия: платили налоги и выполняли требования римских законов. Только тогда, когда Рим овладел Средиземноморьем, он распространил и свое право. Империя порождает особую культуру, мировоззрение. Центр империи - центр мира. Хорошо известна краткая редакция поговорки «Все дороги ведут в Рим». Она олицетворяла собой римское имперское пространство.
Одна из главных мыслей данной статьи состоит в том, что право распространяют (трансформируют) три субъекта: солдат, торговец и миссионер. Как это практически бывало всегда, они приходят если не одновременно, то с небольшим историческим интервалом.
Солдат по праву сильного приносит свое право буквально на штыках. «Горе побежденным» - так было всегда. Победители не только пишут историю: они навязывают и свои законы. Для этого не нужно далеко углубляться во мглу веков.
Япония до настоящего времени живет по Конституции 1946 г., которую написали для нее американские военные юристы. Р. Давид и К. Жоффре-Спинози констатируют: «Реформы, осуществленные в тот период с целью демократизации страны, носят американизированный, а не специфический японский характер» [Давид, Р., Жоффре-Спинози, К., 1996, с. 371].
Как свидетельствует Тайдзи Танака, в послевоенный период всеми делами заправляли американцы во главе с главнокомандующим оккупационными войсками генералом Дугласом Макартуром. Новая Конституция закрепила отказ японского народа от войны, существенно ограничила влияние императора на
внешнюю и внутреннюю политику страны. Власть императора стала символической, а реальную власть получал контролируемый парламентом премьер-министр. Еще до принятия новой Конституции в 1946 г. император Хиро-хито отрекся от своего божественного происхождения. На многих японцев это отречение произвело поистине шоковое воздействие [Танака, Т., 2021, с. 309310].
До настоящего времени на территории Японии расположено девяносто четыре американских военных базы, японские налогоплательщики вынуждены тратить на их содержание значительные средства. Но, как отмечают японские авторы, отнюдь не это больно ранит национальные чувства - данный факт воспринимается как тягостное наследие оккупационного режима.
Касаясь проблемы трансформации права, мы видим одну закономерность. Рене Давид с полным основанием считал европейскую цивилизацию христианской и юридической. И с этим следует безоговорочно согласиться. Конечно, от некогда христианской Европы сегодня мало что осталось. Общество потребления окончательно добило религиозные основы европейского бытия. Все эти процессы предсказывали Ф. Ницше и О. Шпенглер. Подобную точку зрения выдвигал и крупный русский мыслитель К. Леонтьев.
Когда-то экспансия Запада в отношении всего остального мира была тотальной, грубой, осуществлялась поистине варварскими методами. Россия всегда оставалась для коллективного Запада страной абсолютно чуждой, не желающей ему покориться. И это при условии пусть разных вероисповеданий, но одной религии.
Применительно к этому вопросу, А. Дж. Тойнби пишет: «Хроники вековой борьбы между двумя ветвями христианства, пожалуй, действительно отражают, что русские оказывались жертвами агрессии, а люди Запада - агрессорами значительно чаще, чем наоборот» [Тойнби, Дж. А., 2003, с. 372]. Английский историк констатирует, что в XIV в. лучшая часть исконной русской территории - почти вся Белоруссия и Украина - была оторвана от русского православного христианства и присоединена к западному христианству после завоевания этих земель литовцами и поляками. Польские завоевания исконно русской территории в Галиции были возвращены России лишь в последней фазе мировой войны 1939-1945 гг. [Тойнби, Дж. А., 2003, с. 371-372].
Столь длительное пребывание вне исконного лона России имело самые пагубные последствия для дальнейшей истории нашей страны, которые сегодня дают о себе знать. Семена враждебности, основанные на якобы ина-ковости, дали отвратительные, токсичные всходы.
Запад поступал так не только с Россией, но и со всем остальным миром. Покоренные Западом народы были просто частью флоры и фауны, ибо жизнь туземца ничего не стоила в глазах европейца. В западной историографии до настоящего времени идет полемика. Расизм, национализм, фашизм, апартеид - это порождение западной культуры или это «случайные», не свойственные «европейским ценностям» эпизоды западной цивилизации? Одни историки дают отрицательный ответ, а другие - положительный. Но их меньшинство, и высказывать подобную точку зрения небезопасно.
Осуществляя свою колониальную политику, Запад старался насадить и свои политические и правовые институты. Практически везде такая политика встречала ожесточенное сопротивление. Более других успешно противостояла экспансии Запада Россия. Со временем, как считает А. Дж. Той-нби, сложилась точка зрения, согласно которой «.роль России в истории -служить лидером в общемировом движении сопротивления общемировой современной агрессии Запада» [Тойнби, Дж. А., 2003, с. 221].
Со временем Запад сменил тактику, сделал ее значительно мягче. Весь остальной, незападный мир отреагировал на это толерантным отношением к западным институтам, включая право.
Наиболее эффективным инструментом западного влияния и добровольного согласия стать объектом этого влияния стали технологии. В этом смысле стоит отдать должное западной цивилизации. Именно технологии позволяли ей покорять огромные географические пространства с очень слабыми институтами государственности.
Англия - родина капитализма. Она первой смогла выстроить эффективную промышленную систему. За счет чего - другой вопрос. Незападный мир стал охотно заимствовать ее в надежде на быстрый технологический рывок. Россия - не исключение. За ее более чем тысячелетнюю историю она пережила две великие модернизации: Петра Великого и большевистскую. Они дали самый максимальный эффект. И больше таких примеров не было, даже новая экономическая политика дала лишь временный успех. Итоги этих двух модернизаций мы эксплуатируем до сих пор. Россия вынуждена была выстраивать под эти процессы и национальное право. Есть и другие примеры.
Япония. Период Мэйдзи, длившийся с 23 октября 1868 г. по 30 июля 1912 г., получил название по девизу правления императора Муцухито. За эти без малого 44 года отсталая феодальная Япония превратилась в передовую страну, претендовавшую на статус великой державы [Танака, Т., 2021, с. 245]. Эти процессы требовали соответствующего правового регулирования. Начиная с 1872 г., была подготовлена серия кодексов, разработанных с помощью французского юриста Г. Буассонада и многих других юристов - немецких и даже английских. Гражданский кодекс, который строился на французской модели, в итоге испытал сильное влияние Германского гражданского уложения [Давид, Р., Жоф-фре-Спинози, К., 1996, с. 370].
Аналогичные процессы имели место и в Турции. Кемаль Ататюрк, совершивший, по сути, государственный переворот, повел страну по «западному пути». Турецкая Республика «(...безоговорочно отвергла исламское законодательство; сначала перевела швейцарский Гражданский кодекс на турецкий язык дословно, а итальянский уголовный - с небольшими изменениями, а затем ввела их в действие голосованием Национальной ассамблеи и, наконец, заменила арабское письмо на латинское...»> [Тойнби, Дж. А., 2003, с. 389-390].
Обсуждение и заключение
На праве самым непосредственным образом сказались итоги Второй мировой войны. Мир раскололся на три части: социалистический блок во главе
с СССР, капиталистические страны, лидером которых стали США, и так называемые страны третьего мира.
Начнем с них. Некоторые из этих стран сегодня демонстрируют очень мощный экономический рост, например Бразилия. Тем не менее все эти страны в юридическом отношении находились под сильнейшим влиянием бывших метрополий. По мере обретения политической субъектности они стали более активно формировать свое право, исходя из своих национальных интересов.
Страны социалистической ориентации когда-то были серьезной военной, политической и экономической силой. Это обстоятельство практически вынудило того же Рене Давида признать формирование социалистической правовой семьи. Да, ее упрекали в идеологичности, несмотря на то что она формально следовала континентальной правовой традиции. Можно подумать, что право за свою историю когда-то было вне идеологии! Конечно, правовая система СССР была неким примером для других. Тем не менее страны, входившие в этот блок, были достаточно самостоятельными, а некоторые, например Польша и Югославия, вполне независимыми.
Интересные процессы в правовой сфере протекали и в капиталистических странах. Можно сказать, что в рамках этого блока были противоречивые тенденции. С одной стороны, в Европейском союзе имела место унификация права. Достаточно сказать, что национальные парламенты стран, в него входящих, примерно 75% законопроектов получают из Европарла-мента. С другой стороны, ведущая страна мира - США - после Второй мировой войны пошла, по сути, по европейскому пути. Конституция страны является основным источником права, а суды следуют ее положениям и закону. Судебный прецедент как источник права постепенно теряет свои позиции. Великобритания в составе Европейского союза все-таки стремилась сохранить свой «правовой суверенитет», насколько это возможно, и после выхода из ЕС рамки ее свободы значительно расширились.
Трансформация права, если ее рассматривать в наиболее активной фазе, связана с глобализацией. Сколько безосновательных надежд возлагалось на этот процесс! Наша страна выстраивала свое законодательство под стандарты МВФ, ВТО, Совета Европы, Европейского союза. Еще недавно редкая диссертация по праву обходилась без ритуального поклонения глобализации и конвергенции правовых систем современного мира. Авторы рассматривали проблемы «встраивания» российского права в «мировую правовую систему».
Сегодня проблема глобализации, которая на самом деле оказалась элементарной вестернизацией или неоколониализмом в более мягком варианте, поставлена на паузу. Создается впечатление, что надолго.
В настоящее время создается совершенно новая система глобальных отношений. Ставки очень высоки. Коллективный Запад готов на многое, чтобы сохранить свою более чем пятисотлетнюю власть над миром для обеспечения комфортного существования. Однако формируются новые структуры, которые где-то явно, а где-то завуалированно оппонируют США и их сателлитам в их претензиях на господство, основанное на придуманном ими порядке.
Сейчас сложно что-то прогнозировать. Тем не менее создается впечатление, что современные государства делают ставку на суверенитет - политический, военный, технологический, финансовый. Ну и, видимо, правовой. Но для этого необходимо деколонизировать сознание. Включая правовое. А это задача не из легких.
Конечно же, мы наблюдаем попытки создания новых масштабных союзов. Право, как и в прошлом, будет следовать в этом фарватере.
Список источников
Берман Г. Дж. Западная традиция права: эпоха формирования. М. : Изд-во Моск. ун-та : Инфра-М - Норма, 1998. 624 с. ISBN: 5-21103624-7.
Гроций Г. О праве войны и мира. М. : Юрид. лит., 1956. 941 с. Давид Р., Жоффре-Спинози К. Основные правовые системы современности. М. : Междунар. отнош., 1996. 400 с. ISBN: 5-7133-0892-3. Ле Гофф Ж. Рождение Европы. СПб. : Александрия, 2014. 398 с. ISBN: 978-5-903445-29-5.
Коллинз Р. Четыре социологических традиции. М. : Территория будущего, 2009. 317 с. ISBN: 978-5-91129-051-1.
Конт О. Дух позитивной философии (слово о положительном мышлении) / пер. с фр. И. А. Шапиро. Ростов н/Д : Феникс, 2003. 256 с. ISBN: 5-222-03417-8.
Фюстель де Куланж Н. Д. Древний город. Религия, законы, институты Греции и Рима. М. : Центрполиграф, 2010. 414 с. ISBN: 978-5-22701968-4.
Хэлле Л. Греция. Полная история. М. : АСТ, 2022. 336 с. ISBN: 978-517-148187-2.
Марченко М. Н. Источники права. М. : Проспект, 2005. 760 с. ISBN: 5-98032-926-9.
Монтень М. Опыты : в 3 кн. Кн. 1. М. ; Л. : Изд-во АН СССР, 1954. 567 с. Скиннер К. Цифровой человек. Четвертая революция в истории человечества, которая затронет каждого. М. : Манн, Иванов и Фербер, 2019. 304 с. ISBN: 978-5-00117-732-6.
Смирнов С. Г. Задачник по истории науки. От Фалеса до Ньютона. М. : МИРОС : МАИК «Наука/Интерпериодика», 2001. 368 с. ISBN: 5-7084-0210-5.
Танака Т. Япония. Полная история страны. М. : АСТ, 2021. 336 с. Тойнби Дж. А. Цивилизация перед судом истории. М. : Айрис-пресс, 2003. 592 с.
Хокинг С. Краткие ответы на большие вопросы. М. : Эксмо, 2019. 256 с.
Ясперс К. Смысл и назначение истории. 2-е изд. М. : Республика, 1994. 527 с.
References
Berman, H. J., 1998. Zapadnaya traditsiyaprava: epokha formirovaniya = [Western tradition of law: the era of formation]. Moscow: Moscow University Press; Infra-M - Norma. 624 p. (In Russ.) ISBN: 5-211-03624-7.
Collins, R., 2009. Chetyre sotsiologicheskikh traditsii = [Four sociological traditions]. Moscow: Territoriya budushchego. 317 p. (In Russ.) ISBN: 978-5-91129-051-1.
Comte, A., 2003. Dukh pozitivnoy filosofii (slovo o polozhitel'nom mysh-lenii) = [Spirit of positive philosophy (a word about positive thinking)]. Transl. from Fr. by I. A. Shapiro. Rostov-on-Don: Feniks. 256 p. (In Russ.) ISBN: 5-222-03417-8.
David, R., Joffre-Spinozi, K., 1996. Osnovnyye pravovyye sistemy sovre-mennosti = [Basic legal systems of our time]. Moscow: Mezhdunarodnye otnosheniya. 400 p. (In Russ.) ISBN: 5-7133-0892-3.
Fustel de Coulanges, N. D., 2010. Drevniy gorod. Religiya, zakony, insti-tuty Gretsii i Rima = [Ancient city. Religion, Laws, Institutions of Greece and Rome]. Moscow: Tsentrpoligraf. 414 p. (In Russ.) ISBN: 978-5-22701968-4.
Grotius, Н., 1956. O prave voyny i mira = [About the right of war and peace]. Moscow: Yuridicheskaya literatura. 941 p. (In Russ.) Hawking, S., 2019. Kratkiye otvety na bol'shiye voprosy = [Brief answers to big questions]. Moscow: Eksmo. 256 p. (In Russ.) Helle, L., 2022. Gretsiya. Polnaya istoriya = [Greece. Full history]. Moscow: AST. 336 p. (In Russ.) ISBN: 978-5-17-148187-2. Jaspers, K., 1994. Smysl i naznacheniye istorii = [The meaning and purpose of history]. 2nd ed. Moscow: Respublika. 527 p. (In Russ.) Le Goff, J., 2014. Rozhdeniye Yevropy = [Birth of Europe]. St. Petersburg: Aleksandriya. 398 p. (In Russ.) ISBN: 978-5-903445-29-5. Marchenko, M. N., 2005. Istochniki prava = [Sources of law]. Moscow: Prospekt. 760 p. (In Russ.) ISBN: 5-98032-926-9.
Montaigne, M., 1954. Opyty = [Experiences]. In 3 books. B. 1. Moscow; Leningrad: Publishing House of the Academy of Sciences of the USSR. 567 p. (In Russ.)
Skinner, Q., 2019. Tsifrovoy chelovek. Chetvertaya revolyutsiya v istorii chelovechestva, kotoraya zatronet kazhdogo = [Digital man. The fourth revolution in human history that will affect everyone]. Moscow: Mann, Ivanov and Ferber. 304 p. (In Russ.) ISBN: 978-5-00117-732-6.
Smirnov, S. G., 2001. Zadachnik po istorii nauki. Ot Falesa do N'yutona = [Task book on the history of science. From Thales to Newton]. Moscow: MIROS : MAIK "Nauka/Interperiodika". 368 p. (In Russ.) ISBN: 5-70840210-5.
Tanaka, T., 2021. Yaponiya. Polnaya istoriya strany = [Japan. Complete history of the country]. Moscow: AST. 336 p. (In Russ.) Toynbee, J. A., 2003. Tsivilizatsiyapered sudom istorii = [Civilization before the court of history]. Moscow: Ajris-press. 592 p. (In Russ.)
Информация об авторе / Information about the author
Корнев Аркадий Владимирович, доктор юридических наук, профессор, заведующий кафедрой теории государства и права Московского государственного юридического университета имени О. Е. Кутафина (МГЮА) (Российская Федерация, 125993, Москва, Садовая-Кудринская ул., д. 9). Arkadiy V. Kornev, Dr. Sci. (Law), Professor, Head of the Theory of State and Law Department, Kutafin Moscow State Law University (MSLA) (9 Sadova-ya-Kudrinskaya St., Moscow, 125993, Russian Federation).
Автор заявляет об отсутствии конфликта интересов. The author declares no conflict of interests.
Дата поступления рукописи в редакцию издания: 05.06.2023; дата одобрения после рецензирования: 28.06.2023; дата принятия статьи к опубликованию: 06.07.2023.
Submitted: 05.06.2023; reviewed: 28.06.2023; revised: 06.07.2023.
