CC BY
99
Общественные и гуманитарные науки
• ••
67
УДК 81
ТРАНСФОРМАЦИЯ ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКИХ ЕДИНИЦ В ПУБЛИЦИСТИЧЕСКОМ ДИСКУРСЕ: ОБЪЕКТИВНАЯ ЗАКОНОМЕРНОСТЬ
THE TRANSFORMATION OF PHRASEOLOGICAL UNITS IN THE PUBLICISTIC DISCOURSE: AN OBJECTIVE LAW
© 2015 Гусейнова Т. С.
Дагестанский государственный педагогический университет
© 2015 Guseynova T. S.
Dagestan State Pedagogical University
Резюме. Фразеологические трансформы как один из приемов отхода от традиционного использования возникают в процессе реализации авторских интенций и позиционируются в качестве важной проблемы употребления фразеологических единиц в современном публицистическом дискурсе; только зафиксированная в сознании индивидуума устойчивая единица дает возможность ему осмыслить сущность фразеологической трансформы.
Abstract. Phraseological transformed expressions as one of the means of deviating from the traditional using appear in the process of the realization of the author’s intentions and positioned as an important problem of using the phraseological units in the modern publicistic discourse; only fixed in the individual consciousness set unit enables him to comprehend the essence of the phraseological transformed expression.
Rezjume. Frazeologicheskie transformy kak odin iz priemov othoda ot tradicionnogo ispol'zovanija voznikajut v processe realizacii avtorskih intencij i pozicionirujutsja v kachestve vazhnoj problemy upo-treblenija frazeologicheskih edinic v sovremen-nom publicisticheskom diskurse; tol'ko zafiksirovannaja v soznanii individuuma ustojchivaja edinica daet vozmozhnost' emu osmyslit' sushhnost' frazeologicheskoj transformy.
Ключевые слова: пассионарность, трансформация, фразеологическая единица, авторские интенции, публицистический дискурс
Keywords: passionarity, transformation, phraseological unit, author's intentions, publicistic discourse Kljuchevye slova: passionarnost', transformacija, frazeologicheskaja edinica, avtorskie intencii, publi-cisticheskij diskurs
Процессы глобализации, активное развитие и внедрение в практику современных телевизионных, телефонных, компьютерных и других технологий, конструктивная динамика интернета, широкое знакомство наших граждан с миром, приобщение к малоизвестным культурам, деятельное перемещение по различным странам, возникновение в самой России новых производственных, юридических, экономических и прочих социальных отношений, осознание своей идентичности и т.д. актуализируют номинативную деятельность человека, манифестирует значительное число предметов, явлений, ситуаций, действий, признаков, которые необходимо каким-то образом назвать, в том числе и эмоцио-
нально-образно (т.к. восприятие мира все же субъективно), что и приводит к появлению большего количества различных новаций, прежде всего в речи. Номинативная деятельность человека осуществляется настолько энергично, что лингвистическая справочная литература не в состоянии в полной мере отобразить все новые явления. Речь постсоветского россиянина изобилует инновационными выражениями; за эти годы многие из них успели транспонироваться в штампы, а многие уже и вышли из употребления (хотя при этом встречаются в художественной литературе, публицистике, кинофильмах для стилизации определенных лет). Жизнь и деятельность современного человека (по-
68
• ••
Известия ДГПУ, №4, 2015
литика, экономика, культура, религия и др.) находятся в непосредственной зависимости от эмоционально-экспрессивного напряжения, обусловленного выбросом огромного потока психологической энергии, т.е. пассионарности, которая также нуждается в лингвистическом выражении: «Батюшки особого назначения» (Овчинников А., КП, 12.05.2013, с. 9) - о первых курсах повышения квалификации армейских батюшек, которые организовало Минобороны; «Цыплят по осени считают. Детей тоже» (Кутушев О, Собеседник, № 12, 2013, с. 18) - об увеличении рождаемости детей именно осенью; «Не Димонизируйте Премьера» (Ролдугин. О., Собеседник, № 12, 2013, с. 5) - о злой шутке, которую сыграла пресс-секретарь Д.А.Медведева
Н.Тимакова со своим шефом, попросившая интернет-пользователей не называть его Димоном.
Таким образом, язык, будучи открытой динамичной структурой, которая перманентно развивается и совершенствуется, все же не в состоянии усваивать все лингвистические новообразования, что актуализирует проблему «вторичного» применения уже существующих в языковой системе знаков. Для решения подобных вопросов служит трансформация единиц, в частности фразеологических.
Трансформация ФЕ позиционируется как всякое смысловое и /или структурное отступление от общеустановленной нормы, закрепленной в лингвистической литературе. Рассматриваемые языковые единицы «неоднородны и по-своему неповторимы, свойственны лишь данному писателю» [4]. При опоре на традиционное понимание трансформации, а также с учетом результатов многостороннего анализа огромного количества фактического материала, в данной статье под трансформацией фразеологических единиц понимаются различные способы (в том числе и сочетание способов) обновления узуальных устойчивых выражений для наиболее адекватной характеристики описываемой ситуации при формировании пассионарного эффекта: «Не судите? Судимы будете» (Собеседник, Соколов Д., № 12, 2013, с. 28) - о том, почему наших судей не приглашают работать на чемпионатах мира; «На Путинском фронте без перемен» (Ролдугин.
О., Собеседник, № 12, 2013, с.5) - Об Общероссийском фронте Владимира Путина, собравшемся в Ростове-на-Дону, где пока по-прежнему без перемен и др. К тому же реализация фразеологических трансформ в СМИ соответствует «тенденции к экономии речевых усилий; один из важнейших
законов, определяющих речевую действительность и через нее формирующих в языке стремление к экономичности средств выражения» [9].
Следует, однако, отметить, что к фразеологическим трансформам отношение в научной литературе не всегда было однозначным. Так, например, Гольцекер Ю.П. полагает, что лексический и семантический облик фразеологизмов настолько прочно укрепляется в сознании носителей языка, что ни фонетические, ни структурные модификации никак не могут воздействовать на стандартное понимание значения ФЕ [3]. А значит, именно в этом и содержится смысловая сущность фразеологических единиц, позиционируемая как сопротивление к сокращению/расширению общего состава ФЕ, т.е. в стремлении к стабильности лексической и грамматической формы [1]. Однако данные утверждения в целом как раз подчеркивают возможность трансформации, т.к. именно закрепление в сознании индивидуума структурносемантического облика фразеологизма и позволяет изменять традиционную форму без ущерба для словаря, потому что трансформация ФЕ осуществляется не в языке, а в речи, которой свойственна пассионарное отражение действительности. Закрепление в сознании человека облика ФЕ дает основание дифференцировать традиционную и трансформированную формы, сопоставляя их; иначе говоря, только закрепленная в сознании устойчивая единица позволяет читателю понять суть фразеологической трансформы. Многочисленные эксперименты, проведенные нами в среде носителей и не носителей русского языка, показали, что если читатель газеты не знал содержания узуального устойчивого выражения (в ряде случаев никогда даже не встречал в силу различных причин), то при знакомстве с его трансформированным вариантом он не мог «вычислить» и понять, в чем состоит изменение, следовательно, не мог и прогнозировать содержание статьи, а значит, прочувствовать пассионарный настрой и интенции продуцента. Таким образом, знание традиционной формы ускоряет процесс восприятия и понимания реципиентом трансформированных вариантов, использованных в заголовке газетной статьи.
Другие исследователи позиционируют, подобные знаки в качестве неадекватного, не соответствующего языковым нормам способа их интеграции в речь, что имеет «подчас эстетически бестактный характер, граничащий с нарушением логики и смысла» [8]. Кроме того «немотивированность
Общественные и гуманитарные науки
• ••
69
многих фразеологизмов не может быть основанием для произвола во фразообразовании» [2]. Ю. Р. Гепнер, хотя и называет трансформированные ФЕ «новотворками», не относящимися ни к литературному языку, ни к живой разговорной речи, все же делает оговорку, что: «Фразеологическое творчество писателя заключается в обновлении фразеологических связей, в создании таких фразеологических контекстов, в которых определенные слова выступают в необычном для них значении, тем самым расширяя свое фразовое окружение и способствуя созданию новых образных средств в языке» [там же]. С другой стороны, каждая устойчивая конструкция располагает потенциальными признаками трансформации в дискурсе в зависимости от стилистической заданности текста [11]. Вообще переосмысление первичных фразеологических единиц, а также их использование в измененной форме в большинстве случаев вызывает определенный семантический и стилистический эффект [12].
В ряде ситуаций, когда реципиент сталкивается с проблемой дифференциации трансформированного и неверного употребление ФЕ, различительным критерием выступает целесообразность изменения узуальной формы, при этом отсутствие каких-либо авторских интенций позволяет рассматривать изменение в составе устойчивой единицы в качестве ошибочной ее реализации. Таким образом, фразеологические трансформы, являясь одним из приемов отступления от нормативного их использования, зарождаются в специальных авторских целях и намерениях и манифестируются как часть важной проблемы употребления фразеологических единиц в современном дискурсе, в частности публицистическом, где «авторское обыгрывание внутренней формы.. .выполняет функции емкого в художественном отношении приема и тогда служит стержнем в построении эстетически (с содержательно) цельного фрагмента повествования» [6].
Фразеологические трансформы наиболее активно реализуются в публицистическом дискурсе, как правило, в заголовках статей, что детерминировано спецификой данного жанра, связанного, в первую очередь, со способностью моментально отзывается на все лингвистические новшества, таким образом, закрепляя их в определенной степени в практике последующего речевого употребления. Каковы же механизмы манифестации в заголовочной конструкции газетных/журнальных материалов фразеологических трансформ?
Конституция ФЕ манифестируется как отвлеченная модель, некая схема со значительной степенью обобщенности, где детерминированы такие структурно-семантические и функциональные свойства, которые, по убеждению пользователя, позиционируются как существенные для его лингвистических, психологических, социально-политических, пассионарных и др. интенций. Продуцент, располагающий определенным материалом, который ему необходимо довести до сведения реципиента, в поисках адекватной речевой формулировки имеющейся мысли обращается не всякому языковому выражению. В подобной ситуации автор актуализирует заголовочную конструкцию, которая должна быть, с одной стороны, броской, рекламной, экспрессивной; с другой стороны, конкретной, будучи минитекстом, содержащим сжатую информацию, раскрывающуюся далее в газетном материале. Данное положение дел побуждает продуцента апеллировать к фоновым знаниям реципиента, хранящимся в его памяти, активизируя их с помощью пассионарных побудительных мотивов, отраженных в определенных языковых единицах: «Кирпич в голосе» (Камаева А., РГ, 11.11.2013, с.12) - об ученике 99-й уральской гимназии, создавшем несколько уникальных программ, в том числе и такой, где дорожные знаки могут разговаривать; «Леонид Ильич не брал в командировки жену, чтобы не ездить в Тулу со своим самоваром» (Велигжанина А., Корсаков В., КП., 20.12. 2012, с23) - О высказываниях из книги В. Зорина, писателя и политолога и др. Таким образом, становится очевидным, что для восприятия материала (адекватного или близкого к адекватному) реципиенту необходимо иметь достаточно развитый тезаурус личности (ТЛ). Тезаурус личности [5] манифестируется как совокупно-организованные, накапливаемые в течение жизни, знания о различных предметах, явлениях, действиях, процессах, признаках, которыми располагает индивидуум и которые он периодически использует. Когнитивная структура ТЛ может иметь обобщенный и индивидуальный характер, который в процессе реализации выступает как обособленно, так и во взаимодействии. Обобщенный ТЛ детерминирован комплексом совокупных сведений, полученных по различным наиболее распространенным источникам в школе, вузе, а также по каналам массовой информации. Индивидуальный ТЛ, в какой-то степени противостоящий обобщенному ТЛ, представляется результатом самообразования или специального, профессионального,
70
• ••
Известия ДГПУ, №4, 2015
обучения, т.е. речь идет о знаниях, недоступных, ограниченных для большинства представителей социума. Автор газетного материала, стремясь довести информацию до большего числа реципиентов, базируется в основном на обобщенном тезаурусе личности, актуализируя тот пласт знаний, которым располагает каждый читатель. Процесс передачи информации сопряжен с взаимодействием двух сторон - адресанта и адресата, в результате чего формируется коммуникативная цепочка: «продуцент -сообщение - реципиент». Журналист передает материал с определенными интенциями, при этом у реципиента он пытается породить те же эмоции, ассоциации, что и у него. «Отправитель языковых знаков не просто передает информацию. Он заинтересован в том, чтобы вызвать определенную реакцию, определенные чувства у получателя» [7]. В случае, когда журналисту не удается генерировать адекватный отклик, то контакта между ним и читателем не возникает вследствие отсутствия понимания у последнего. Для достижения своих коммуникативных, социально-политичес-ких и пассионарных интенций, продуценту необходимо оказывать воздействие на некоторые рецепторы индивидуума, связанные с его прошлым опытом, фоновыми знаниями, т.е. пресуппозицией (знанием о мире, природе, явлениях, вещах и т.д.), а значит, с ТЛ. Схематичность и условность фразеологических трансформ, а также их потенциальное использование для широких обобщений «допускает возможность включения в план означаемого, используя механизм аналогии, новых и новых групп денотатов, сходных/изоморфных базовому» [10].
Фоновые знания (пресуппозиция) реципиента находятся в его памяти в обобщенном и даже отчужденном виде, что является следствием того, что знания об одном и том же предмете, явлении и т.д. реципиент приобретает из различных источников. Полученная информация (представленная вербально, фрагментарно, часто манифестированная эмотивно, в виде картинок, сценариев и пр.) выстраивается в структуры различных логико-смысловых, ассоциативных конфигураций, которые в зависимости от целеуставновки их активизации могут частично или полностью распадаться и воссоздаваться на ином когнитивном уровне, обогатившись новом представлениями, став более совершенными и
транспорентными, если речь идет о конкретизации знаний, устранении ранее имевшихся неточностей и ошибок. Источники из памяти индивидуума часто стираются, но знания как знания сами по себе остаются, и для того чтобы извлечь отдельные знания из памяти (т.е. актуализировать соответствующие рецепторы читателя), необходима определенная схема этих знаний, каркас, который бы в дальнейшем обрастал конкретным содержанием, детерминированным условиями коммуникации. Безусловно, материальная манифестация тех или иных знаний осуществляется с помощью лингвистических средств. В качестве подобного каркаса можно рассматривать фрейм, как определенного типа концепт, располагающий минимально необходимым количеством признаков предмета, явления или факта, при этом демонстрирующий сущность предмета, явления или факта. Фрейм может быть ролевым (скриптом) и являть собой концепт, означающий схематическую типизацию тех или иных стереотипов поведения или целенаправленных действий [5].
В роли некоторого аналога фрейма в языке можно рассматривать ФЕ, которой вообще маркируются сходные по ситуации явления действительности и тем самым манифестируется абстрактный характер и схематическая природа фразеологизма. В тех случаях, когда фрейм (т.е. фразеологическую единицу) не удается привести в соответствие с ситуацией, детерминирующей его построение, возникает необходимость сформировать другой фрейм (т.е. модифицировать фразеологическую единицу). Иначе говоря, когда имеющаяся в языке фразеологическая единица отображает сущность обозначаемого ею явления не в полной мере, она трансформируется, приспосабливаясь к новому содержанию, новым условиям функционирования.
Таким образом, в интенсивном информационном потоке читателю, не располагающему большим запасом времени и экономящему свои мыслительные ресурсы, зачастую непросто останавливать свой выбор на том или ином публицистическом материале для ознакомления. Он нуждается своего рода ориентирах, прежде всего лингвистических, функции которых выполняют заголовочные конструкции, в силу своей природы анонсирующие последующие за ними газетные материалы.
Литература
1. Гавриш М. М. Контаминация фразеологических единиц немецкого языка: Автореф. дис. ... канд. фи-лол. наук. Киев, 1988. С. 13. 2. Гепнер Ю. Р. Фразеология в системе русского языка // Вопросы фразеологии. Ташкент, 1965. С. 38-39. 3. Гольцекер Ю. П. Семантические трансформации диалектных
Общественные и гуманитарные науки
• ••
71
фразеологизмов на территории СССР // Вопросы семантики фразеологических единиц. Самарканд, 1983. С. 40. 4. Евстигнеева И. Ф., Назарцева Е. А. Развитие умения языковой догадки на основе индивидуально-авторского словообразования (на материале художественных текстов) // Историческая и социально-образовательная мысль, № 6-2 (29). Краснодар, 2014. С. 78. 5. Каменская О. Л. Текст и
коммуникация. М., 1990. 6. Катлинская Л. П. Активные процессы словопроизводства в современном русском языке: Учебное пособие. М., 2009. С. 169. 7. Клаус Г. Сила слова. Гносеологический и прагматический анализ языка. М., 1967. С. 137. 8. Костомаров В.Г. Русский язык на газетной полосе (Некоторые особенности языка современной газетной публицистики). М., 1971. С. 163. 9. Кузьмина Н. А., Амбросимова Е.А. Активные процессы в русском языке и коммуникации новейшего времени. -М.,
2013. С. 9. 10. Нагайцева Е. В. Символ как операционная структура речевой деятельности // Вестник Московского государственного лингвистического университета. Языкознание. Языковое существование человека и этноса. М., 2010, № 5 (584). С. 67. 11. Ройзензон Л. И. Лекции по общей и русской
фразеологии. Учебное пособие. Самарканд, 1973. С. 115-116. 12. Шадрин Н. Л. Контекстуально-
семантические преобразования фразеологических единиц как проблема перевода // Теория перевода и научные основы подготовки переводчиков: В 2 ч. Ч. 2. М., 1975. С. 158.
References
1. Gavrish M. M. Contamination of phraseological units in German language: abstract of dissertation. ... Cand. Philol. Kiev, 1988. P. 13. 2. Hoepner Yu. R. Phraseology in the system of Russian // Problems of
Phraseology. Tashkent, 1965. P. 38-39. 3. Holzecker Yu. P. Semantic transformations of phraseological
units on the territory of the USSR // Problems of semantics of phraseological units. Samarkand, 1983.
P. 40. 4. Evstigneeva I. F., Nasartseva E. A. Development of language skills guesses based on the author's individual word-formation (on the material of literary texts) // Historical and socio-educational thought. # 62 (29). Krasnodar, 2014. P. 78. 5. Kamenskaya O. L. Text and communication. M., 1990. 6. Katlinskaya L. P. Active processes of word derivation in the modern Russian.Textbook. M., 2009. P. 169. 7. Klaus G. Power of words. Epistemological and pragmatic analysis of language. M., 1967. P. 137. 8. Kostomarov
V. G. Russian on the newspaper strip (Some language features of modern newspaper publicistic). M., 1971. P. 163. 9. Kuzmina N. A., Abrosimova E. A. Active processes in Russian and communication of modern
times. M., 2013. P. 9. 10. Nagaytseva E. V. Symbol as the operating structure of speech activity // Bulletin of Moscow State Linguistic University. Linguistics. The linguistic existence of human and of the ethnic group. M., 2010, # 5(584). P. 67. 11. Roisenson L. I. Lectures on General and Russian phraseology. Textbook. Samarkand, 1973. P. 115-116. 12. Shadrin N. L. Contextual-semantic transformation of phraseo-
logical units as a problem of translation // Translation theory and scientific basis for the training of translators: In 2 parts. Part 2. M., 1975. P. 158.
Literatura
1. Gavrish M. M. Kontaminatsiya frazeologicheskih edinits nemetskogo yazyika: Avtoref. dis. ... kand. filol. nauk. Kiev, 1988. S. 13. 2. Gepner Yu. R. Frazeologiya v sisteme russkogo yazyika // Voprosy frazeologii. Tashkent, 1965. S. 38-39. 3. Goltseker Yu. P. Semanticheskie transformatsii dialektnyih frazeologizmov
na territorii SSSR // Voprosy semantiki frazeologicheskih edinits. Samarkand, 1983. S. 40. 4. Evstigneeva
I. F., Nazartseva E. A. Razvitie umeniya yazyikovoy dogadki na osnove individualno-avtorskogo slovoobra-
zovaniya (na materiale hudozhestvennyih tekstov) // Istoricheskaya i sotsialno-obrazovatelnaya myisl. # 6-2 (29). Krasnodar, 2014. S. 78. 5. Kamenskaya O. L. Tekst i kommunikatsiya. M., 1990. 6. Katlinskaya
L. P. Aktivnyie protsessyi slovoproizvodstva v sovremennom russkom yazyike: Uchebnoe posobie. M., 2009.
S. 169. 7. Klaus G. Sila slova. Gnoseologicheskiy i pragmaticheskiy analiz yazyika. M., 1967. S. 137.
8. Kostomarov V. G. Russkiy yazyik na gazetnoy polose (Nekotoryie osobennosti yazyika sovremennoy gazetnoy publitsistiki). M., 1971. S. 163. 9. Kuzmina N. A., Ambrosimova E. A. Aktivnyie protsessyi v russkom yazyike i kommunikatsii noveyshego vremeni. M., 2013. S. 9. 10. Nagaytseva E. V. Simvol kak oper-atsionnaya struktura rechevoy deyatelnosti // Vestnik Moskovskogo gosudarstvennogo lingvisticheskogo universiteta. Yazyikoznanie. Yazyikovoe suschestvovanie cheloveka i etnosa. M., 2010, 5(584). S. 67.
II. Royzenzon L. I. Lektsii po obschey i russkoy frazeologii. Uchebnoe posobie. Samarkand, 1973. S. 115116. 12. Shadrin N. L. Kontekstualno-semanticheskie preobrazovaniya frazeologicheskih edinits kak prob-lema perevoda // Teoriya perevoda i nauchnyie osnovyi podgotovki perevodchikov: V 2 ch., M., 1975. Ch. 2.
S. 158.
Статья поступила в редакцию 22.04.2015
