Трактовка интуиции С. Франком в работе «Предмет знания» Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

ТЕОРИЯ ПОЗНАНИЯ

УДК 165.611:1(091)

И. Ю. Бешкарева

ТРАКТОВКА ИНТУИЦИИ С. ФРАНКОМ В РАБОТЕ «ПРЕДМЕТ ЗНАНИЯ»

Статья посвящена проблеме интуиции в русской философии, в частности в творчестве С. Л. Франка. Его произведения об интуиции в русской философии имеют огромное значение. С. Л. Франк был не просто продолжателем идеи Всеединства В. С. Соловьева, он внес свой неоценимый вклад понимание интуиции Всеединства, рассмотрев ее с позиции философа XX в.

The article is devoted to the problem of intuition in Russian philosophy, particularly in the works of S. L. Frank. His works about the intuition are of great significance. S. L. Frank was not only the continuator of the Total-Unity idea, but he contributed much to understanding the Total-Unity idea, having considered it from the position of the twentieth century philosopher.

Ключевые слова: русская философия, интуиция, интуитивизм, С. Л. Франк, В. С. Соловьев, интуиция Всеединства.

Keywords: russian philosophy, intuition, intuitivism, S. L. Frank, V. S. Solovyov, intuition of the Total-Unity.

Через все работы Семена Людвиговича Франка красной нитью проходит одна общая проблема - интуиции. К начальному периоду творчества этого философа можно отнести его первую фундаментальную работу, вышедшую в 1915 г. в качестве магистерской диссертации - «Предмет знания. Об основах отвлеченного знания». Именно эта книга заложила основу как всей философской системы Франка, так и его учения об интуитивном знании.

Интуиция в этой книге определяется Франком как «живое знание», то есть знание конкретное и целостное, которое через постижение частичного единичного содержания предмета открывает определяющее это содержание целое, или «исконное» единство бытия. Оно представляет собой взаимосвязь двух процессов: переживания непосредственно данной реальности и осознания этого переживания, в таком понимании интуиция является «мыслящим переживанием».

Тема интуиции присутствует и в другой работе Франка 1917 г. - «Душа человека. Опыт вве-

© Бешкарева И. Ю., 2010 12

дения в философскую психологию», задуманной автором в качестве второй части трилогии. В этой книге Франк интуицию определяет как «сверхчувственное созерцание» [1], а впоследствии называет живым знанием или «знанием-жизнью» [2].

В своей работе «Русское мировоззрение» (1926 г.) Франк говорит, что интуитивизм наиболее полно выражает особенности русской философии. В этой работе Франк указывает, что своеобразие русского типа мышления состоит в том, что оно изначально основывается на интуиции, а в основе русской философии лежит понятие опыта, отождествляемого с жизненным опытом [3]. Также Франк показывает, что неприятие всякого рода туманного иррационализма и восторженности является даже особенностью русского духа. Но с другой стороны, русским совсем не свойственно постижение истины в логических связях и благообразной систематичности. «В России наиболее глубокие и значительные мысли и идеи были высказаны не в систематичных научных работах, а в литературной форме» [4].

Во второй период творчества Франка вышел его лучший труд, подводящий итог всему философскому развитию автора, - «Непостижимое» (Париж, 1939). В нем продолжено и усовершенствовано учение об интуиции, которое еще только зарождалось в «Предмете знания» и других предшествующих работах.

В «Предмете знания. Об основах отвлеченного знания» С. Л. Франк пролагал свой путь в философии, почти не находя в современных ему исследованиях единомыслия в отношении первенствующей роли онтологических предпосылок. Н. Бердяев в своей рецензии на работу Франка назвал появление книги «Предмет знания» крупным событием в русской философской литературе и поставил ее в один ряд с весьма ценимой им работой Н. Лосского «Обоснование интуитивизма». Бердяев особо отметил пронизывающую сочинения Франка бескорыстную любовь к истине и преобладание пафоса утверждения над пафосом отрицания [5].

В работе «Предмет знания», которую Франк считал первой частью своей трилогии, посвященной гносеологии и психологии, философ связал тайну проблемы предмета знания и всех ее аспектов, включая аспект интуитивизма, с фундаментальной темой бытия как ее разгадкой. Зна-

И. Ю. Бешкарева. Трактовка интуиции С. Франком в работе «Предмет знания»

ние может быть направлено на предмет, т. е. на неизвестное бытие, именно потому, что неизвестное как таковое нам «известно» - известно не через особое знание о нем (что неизбежно приводило бы к противоречию), а совершенно непосредственно, в качестве самоочевидного и неустранимого бытия вообще, которое мы ближайшим образом не «знаем», а есмы, т. е. с которым мы слиты не через посредство сознания, а в самом нашем бытии [6].

Во второй части «Предмета знания» последовательно вводилась другая тема, которая наряду с проблематикой бытия образовала фундаментальное основание философской системы Франка. Это тема, или, как говорит сам философ, «интуиция всеединства», которая вначале обсуждалась в связи с проблемой отвлеченного знания.

Интуиция всеединства у Франка преодолевала все нормальные условия мышления. Под интуицией всеединства автор понимал «подъем сознания на высоту, на которой оно не может длительно пребывать, а которой может достигнуть лишь на мгновения, чтобы потом, спустившись в нормальную сферу дискурсивности, обладать в форме отвлеченного знания уловленным и хранящимся в воспоминании содержанием интуиции»

[7].

Понятия интуиции Всеединства и отвлеченного знания возникли в философии Франка благодаря сочинениям Вл. Соловьева. Однако при ближайшем рассмотрении текста «Предмета знания» становится ясным, насколько Франк отклоняется от философии Вл. Соловьева. На первый план в «Предмете знания» выступает скрупулезное и специальное логико-гносеологическое обоснование новой онтологии, которым Вл. Соловьев, мыслитель XIX в., по существу не занимался и которое Франк, философ XX в., предпринял перед лицом мощного логико-гносеологического вызова своего времени, не уклоняясь, подобно другим философам своего времени, в сторону теологии.

Так и тема Всеединства, заданная у Франка как будто бы в духе Соловьева, сразу же перелилась в подробный анализ «сущности логической связи». И это не случайно, поскольку специфика системы Франка состоит в том, что при общей разработке онтологической гносеологии он не оставляет без специального прояснения ни одного аспекта, существенного для наиболее полного и целостного анализа. И если в первой части книги необходимым логическим звеном, опосредующим проработку системы онтологической гносеологии, были новые исследования логики понятий и суждений, то во второй части Франк занимался анализом других проблем, таких, как логическая природа умозаключений; законы мыш-

ления; логико-философские изыскания в изучении части и целого.

В результате этих конкретных и обстоятельных логико-гносеологических исследований Франк сделал ряд выводов, которые должны были в конечном счете пролить свет на проблему единства знания и еще более фундаментальную проблему интуиции Всеединства.

Знание, поскольку оно выражено в готовых определениях содержания, дает, согласно Франку, как бы «окоченевшие, неподвижные продукты или отложения», из которых нельзя объяснить развитие знания, переход от одного содержания к другому [8]. Подобным образом «обычные» законы мышления (в терминологии Франка - законы определенности) не могут выразить и раскрыть отношение отдельной определенности к некоему «исконному единству», из которого она проистекает и на котором она основана. В частности, Франк обстоятельно доказывает неприменимость категорий тождества и различия и, соответственно, закона тождества, когда речь идет и о раскрытии единства развивающегося выводного содержательного знания, и тем более о Всеединстве. «Таким образом, - заключает Франк, - сфера раздельных определенностей, подчиненная закону определенности, возможна лишь на почве иной сферы, которая уже не подчинена этому закону и природа которой может быть отрицательно охарактеризована как область единства или совпадения противоположного (coincidentia орроБкогиш)» [9].

В главах VII и VIII второй части книги Франк внимательно проанализировал те учения, которые действительно перевели проблему интуиции, прежде окрашенную в психологические тона, в плоскость логических исследований. Интуиция всеобщего, единого - или, в гуссерлевской терминологии, усмотрение сущности, ^^БепззсЬаи, -вот что привлекло особое внимание Франка в работах Гуссерля, Кассирера, Бергсона, Шуппе, представителей марбургской школы, Лосского и других авторов. Анализ всей этой проблематики у Франка сложный, филигранный, оригинальный. Специфика его - в том необычном сплаве логического, гносеологического, онтологического, общеметафизического аспектов, на который не могли решиться названные авторы (за исключением, возможно, Лосского), все еще напуганные опасностями абстрактной метафизики и психологизма. При этом Франк не встал и на путь иррационализма или антисциентизма.

Онтологически и гносеологически подчиняя отвлеченное (то есть отделенное и разделенное) знание интуиции, Франк не предполагал умалять значение частного (например, частнонаучного) знания, все равно, будут ли это математические, правовые или иные научные дисциплины. Заслу-

га Франка в том, что он (отчасти следуя Гуссерлю или Кассиреру, а отчасти опережая их последующие изыскания) поставил вопрос о символическом характере отвлеченного знания и о специфике «символического мышления» как такового [10]. От последнего (как мышления неадекватного, одностороннего, но выполняющего важные функции в системе знаний) он отличил целостность интуиции. В подтверждение этих своих взглядов Франк чаще ссылался не на современных ему авторов, а на Плотина или Николая Кузанского. Чеканные обобщающие формулы Франка связывают в системное целое отвлеченное знание и интуицию Всеединства [11].

Непознанное как гносеологический факт у С. Л. Франка превратилось в непознаваемое как факт онтологии. Металогическое бытие, недоступное логическому познанию, существует у Франка «для меня» и «во мне» как его «самопереживание-интуиция». В «Предмете знания» С. Л. Франк пишет, что если это так, то для того, чтобы философствовать, необходимо обрести в себе Единое; то есть сначала нужно жить, а затем уже философствовать. Что касается тоже важного и нужного логического познания, то оно имеет дело не с тем первичным бытием, которое имеется в нас, а с другим, тем, что оказалось вне нас, опредметилось, образовавшись в результате дифференциации первоначального единства, когда разделённо стали существовать субъект и объект. Вот такой объективный и объектный мир мы и познаем отвлеченным понятийным способом. Постепенно накапливая и систематизируя понятия шаг за шагом, мы бесконечно долго подступаем к определению - описанию Единого бытия, но никогда не достигаем при этом цели: «философ осужден говорить всю жизнь, говорить всегда об одном и никогда не сказать того, что он мыслил и увидал. Он вечно исправляет свою формулу, исправляет само исправление, и с помощью этой все возрастающей сложности мыслей пытается все более приблизиться к простоте своей первичной интуиции. Вся сложность его системы, которая может увеличиваться без конца, есть, следовательно, только выражение несоответствия между его простой интуицией и средствами для ее выражения» [12]. Об этом Франк говорил еще в критической статье 1912 г. по поводу речи Бергсона о философской интуиции [13].

Таким образом, в «Предмете знания» С. Л. Франк самым решительным образом перешел к интуиции как конституирующему философию принципу, подчинив ей разум, отведя ему важную роль, но лишь второстепенную, задача разума - прояснение интуитивно данного содержания. Интуиция и разум всегда рядом: «умозаключение есть развертывание, разложение в систему понятий и их

взаимных связей того, что непосредственно должно быть дано в форме единства, предшествующего системе содержаний, выраженных в понятиях» [14].

Выйдя в свет, книга «Предмет знания» вызвала значительный резонанс в отечественной философской мысли. За 1916 г. на книгу вышло сразу четыре значительные критические статьи: Н. Бердяева [15], С. Булгакова [16], Н. Лосского [17] и С. Гессена [18], - которые, с одной стороны, восхищенно хвалили идеи, в том числе и идею интуиции, с другой стороны, жестко воспринимали то, что предлагал нового Франк. Так, например, С. И. Гессен критиковал Франка за необоснованно широкое понимание интуиции. В «Северных записках» по этому поводу С. И. Гессен писал: «Франк не ограничивается... понятием интуиции как необходимого момента (но только момента) всякого знания. Следуя обычному интуитивизму, он превращает интуитивный элемент знания в особое, самодостаточное и подлинное знание» [19]. В результате отвлеченное, логическое знание становится вторичным, ненужным и даже необъяснимым, так как непонятно, почему и зачем наряду с подлинным «живым знанием», даваемым интуицией, мы обладаем еще и «недостаточным», «раздробленным» отвлеченным знанием. На этот же недостаток указал в своей рецензии и Н. О. Лосский [20]. Но еще более существенно для Гессена то, что при таком понимании интуиции С. Л. Франк попадает в ловушку интеллектуализма. С другой же стороны, заслугой Франка Гессен считал стремление преодолеть крайности трансцендентализма и интуитивизма, которые базируются на представлении об определимости познания исключительно законами самого сознания и представлении о возможности непосредственного и целостного познания трансцендентного объекта. Совмещение этих двух позиций достигается за счет введения понятия интуиции, которая, по Гессену, выражает иррациональный момент всякого знания, являясь «осознанием единства данного запредельным» [21].

Так же серьезны замечания другого критика, С. Н. Булгакова. Он подвигал С. Л. Франка к «более решительному и глубокому религиозному самоопределению», упрекая его за невнятицу в представлениях о металогическом бытии. В одних случаях ему «приписываются явно божеские черты» и оно почти сливается с Божественным Ничто «отрицательного богословия», а в других случаях оно почти сближается с миром, с ним отождествляясь, как его ноумен» [22]. Это какое-то «неопределенное оно, не имеющее ни лика, ни индивидуальности» [23]. Если оно транс-цендентно, если оно в полноте своей недоступно разуму, то почему С. Л. Франк не говорит об

А. С. Гурьянов. Диалектические основания конкретно-всеобщего мышления

откровении его, а говорит об интуиции, да еще только художественной интуиции? Позицию С. Л. Франка критик оценивает как «двойственную, нерешительную и, в значительной мере, незавершенную». Упрек относительно неопределенного оно был точен. Если С. Л. Франк живет жизнью металогического бытия, то быть неопределенным оно не может. Оно должно приобрести лик, индивидуальность.

Несомненно, в критических статьях С. Булгакова, Н. Бердяева, Н. Лосского и С. Гессена были вскрыты действительные слабые пункты концепции С. Л. Франка. Развернувшаяся в начале XX в. дискуссия по поводу «Предмета знания» оказалась достаточно плодотворной и помогла Франку прояснить некоторые спорные моменты своей системы в последующих работах.

Таким образом, необходимо сделать вывод, что гносеологическая концепция Франка, изложенная в «Предмете знания», опирается на утверждение о том, что знание всегда направлено на некую неизвестную реальность, в которой отыскивается конкретное содержание, выразимое в понятиях. Но ученые и исследователи обычно не замечают, что всякое познание не только выражает конкретное познанное, но и содержит указание на нечто непознанное, которое представлено в суждении какой-то одной своей стороной. Для правильного познания необходимо замечать такую закономерность и не забывать, что рядом с выявленной и зафиксированной в суждении стороной познаваемого всегда в нем [познаваемом] есть что-то неизвестное, которое бесконечно и неисчерпаемо.

Примечания

1. Франк С. Л. Предмет знания. Душа человека. СПб.: Наука, 1995. С. 563.

2. Там же. С. 593.

3. Франк С. Л. Русское мировоззрение. СПб.: Наука, 1996. С. 168.

4. Там же. С. 152.

5. Бердяев Н. А. Два типа миросозерцания (С. Л. Франк «Предмет знания») // Бердяев Н. А. Собрание сочинений. Т. 3. Типы религиозной мысли в России / под ред. Н. А. Струве. Париж: УМКА-РИЕББ, 1989. С. 635.

6. Франк С. Л. Предмет знания... С. 173.

7. Там же. С. 269.

8. Там же. С. 192.

9. Там же. С. 204.

10. Там же. С. 309-333.

11. Там же. С. 279-280.

12. Франк С. Л. О философской интуиции // Русская мысль. М., 1912. № 3. С. 32.

13. Там же. С. 31-35.

14. Франк С. Л. Предмет знания... С. 197.

15. Бердяев Н. А. Два типа миросозерцания. С. 635-654.

16. Булгаков С. Н. Новый опыт преодоления гно-сеологизма // Богословский вестник. Сергиев Посад: Императорская Московская Духовная Академия. 1916. № 1. С. 136-154.

17. Лосский Н. О. Рецензия на книгу С. Л. Франка «Предмет знания» // Русская мысль. М., 1915. № 12. С. 5-7; Лосский Н. О. Обзор книг. С. Л. Франк. Предмет знания // Вопросы философии и психологии. 1916. Кн. 132-133. С. 155-178.

18. Гессен С. И. Новый опыт интуитивной философии // Северные записки. Пг.: Издатель С. И. Чац-кин, 1916. № 4-5. С. 222-237.

19. Там же. С. 229-230.

20. Лосский Н. О. Обзор книг. С. 155-178.

21. Гессен С. И. Указ. соч. С. 229.

22. Булгаков С. Н. Указ. соч. С. 152.

23. Там же. С. 153.

УДК 111.1

А. С. Гурьянов

ДИАЛЕКТИЧЕСКИЕ ОСНОВАНИЯ КОНКРЕТНО-ВСЕОБЩЕГО МЫШЛЕНИЯ

Содержание понятия «конкретно-всеобщее мышление» до сих пор неопределенно. Гегель, введя в употребление этот термин, продемонстрировал действие конкретно-всеобщего мышления. В советской философии оно интерпретировано лишь как генетическое прослеживание явления. Но конкретно-всеобщее мышление - это не только история явления, но главным образом воздействие на явление и тем самым вхождение в историю.

The concept of universal concrete thinking still lacks satisfactory interpretation. Hegel, having introduced this concept, showed the way it acts. In Soviet philosophy it was interpreted only as genetic tracing of a phenomenon. Universal concrete thinking is not just the history of the phenomenon but mostly influence on it and thus entering history.

Ключевые слова: логика, определение, конкретный, всеобщий, спекулятивный, абстрактный, суждение.

Keywords: logic, definition, concrete, universal, speculative, abstract, judgment.

Терминологическая характеристика мышления, заявленная в названии, как кажется, с самого начала задает некоторое ограничение в исследовании существа мышления: очевидно, что речь идет о спекулятивном мышлении и для человека, методологически придерживающегося, скажем, феноменологических или позитивистских позиций, спекулятивные категории не слишком актуальны. У каждого свое мышление: Хайдеггер одних только лекций на тему мышления прочитал на двести страниц, ни разу не прибегнув к обороту «конкретно-всеобщее».

Определение существа конкретно-всеобщего мышления представляет немалые сложности в связи с тем, что, как это ни парадоксально, у Гегеля, применившего диалектический метод и разрабатывавшего спекулятивные категории, оп-

© Гурьянов А. С., 2010