CC BY
77
Вестник Челябинского государственного университета. 2014. № 3 (332). Филология. Искусствоведение. Вып. 87. С. 71-73.
Л. Х. Мухаметзянова
ТРАДИЦИОННЫЙ СТИЛЬ, СЮЖЕТ И ЭПИЧЕСКИЕ МОТИВЫ В РОМАНИЧЕСКОМ КНИЖНОМ ДАСТАНЕ О ТАХИРЕ И ЗУХРЕ
Раскрывается промежуточное положение книжного дастана о Тахире и Зухре между фольклором и литературой, рассматривается роль и значение эпических сюжетов и мотивов в произведении.
Ключевые слова: сюжет, произведение, стиль, мотив, традиция, вариант, дастан «Тахир и Зухра», письменный, фольклор.
«Тахир и Зухра» - один из излюбленных эпических сюжетов среди тюркских народов. Любовно-романические произведения на этот популярный сюжет в нескольких вариантах имеются у узбекского, уйгурского, балкарского народов; азербайджанцы, турки, казахи, туркмены, башкиры гордятся своими версиями дастана.
Произведение широко распространено и у татар. На сегодняшний день количество известных вариантов татарской версии превышает более десятка. Интересен тот факт, что в местах проживания татар рукописи дастанных текстов на сюжет «Тахир и Зухра» археографами обнаруживаются и сегодня, и этот факт лишний раз доказывает, что дастан в свое время был весьма популярным. Рукописи татарскихвариантов дастана, посвященных Тахиру и Зухре, хранятся в архивах Казанских научных центров, в том числе в Центре письменного и музыкального наследия ИЯЛИ им. Г. Ибрагимова АН РТ [1]. Этот сюжет существует уже несколько веков в Поволжье и Сибири, где живут носители эпической культуры татар.
Главная особенность татарской версии в том, что дастан в Поволжье сохранился в основном в рукописной форме. Справедливости ради надо отметить, что отрывки из дастана (в основном они зафиксированы фольклористами как «Песнь Тахира» или же «Песнь Тахира и Зухры» [2. С. 381]) среди татарского народа бытовали и в устной форме. Естественно, такие образцы устно-поэтического творчества очень важны при изучении дастана в целом. Эти краткие образцы являются примером переосмысления, перенаправления эпического стиля и сюжета в духе лирическом. Они свидетельствуют о том, что содержание сказания о Тахире и Зухре татарам Поволжья было известно с давних времен. Но в отношении полного исполнения дастана на сюжет «Тахир и Зухра» в Поволжье нет ни одного факта или источника,
утверждающего обратное. Здесь этот сюжет не зафиксирован как запись от того или иного информанта в виде объемного произведения устного народного творчества. Среди татарского населения Поволжья сюжет о Тахире и Зухре существует как письменный текст в различных вариантах. В то же время у сибирских татар вариант этого же дастана записан В. Радловым полностью из уст народа, следовательно, среди сибирских татар он полностью бытовал и устно. Такая разнородность формы бытования сюжета у одного и того же народа - это и есть обратная связь с фольклором в отношении данного сюжета. А преобладание письменного распространения дастана - результат развития книжного вида [3. С. 76-80] в эпическом жанре среди поволжских татар.
Неизвестна точная дата возникновения этого сюжета. Считается, что легенды о трагической судьбе Тахира и Зухры впервые обработаны поэтом, известным под псевдонимом Саяди. Сведения об этой личности не сохранились. Информацию о нем можно узнать лишь по скудным сведениям, сохранившимся в стихотворных строчках самого дастана. Не сохранились также и собственноручно написанные рукописи самого Саяди, текст дошел до наших дней в списках других творческих личностей, которые занимались списыванием и переписыванием дастанных текстов [4. С. 337-340]. В данной статье обратим внимание на вариант Саяди с точки зрения соотношения в нем устно-поэтических и литературно-письменных традиций.
Произведение, известное под авторством Саяди, написано на древнем общетюркском языке. Сюжетный состав произведения является традиционно-народным. Это удивительно поэтичный, выразительный роман в стихах, посвященный искренне полюбившим друг друга Тахиру и Зухре. Произведение разделено на главы, названия которых охватывают пол-
72
Л. Х. Мухаметзянова
ную информацию о содержании раздела. Всего таких поэтических глав более ста.
В первой главе автор обращается к Аллаху, дает сведения о себе, извещает читателя о том, что расскажет кыссу о славном хане Бабахан. Автор будто созывает слушателей, собирает аудиторию, меняя при этом стиль своего рассказа. Первые строчки при обращении к Аллаху, рассказе об авторе даны стихами размером 15x15:
Сайади мин, билгеледер, догам дэрткэ дэрмандыр,
Эчемдэ мец татлы хыял, бер балам-^анашым юк.
(Я - Саяди, известно, что мои молитвы мне дают силу,/ во мне тысяча сладких мечтаний, нет у меня любимого дитя. - Здесь и далее перевод автора - Л. М.).
А призыв послушать кыссу о Бабахане приводится уже совершенно другим размером стихосложения - 11x11:
Ай^ай, дуслар, ишетик бер хикэйэт,
Эчендэ CYЗлэре бар чиксез гаять.
Бабахан дигэн бер шаh бар иде,
Аныц иле-шэhэре Татар иде.
(Эй, друзья, давайте послушаем хикайат,/ В содержании которого есть бесчисленное количество слов./ Был один шах, которого звали Бабахан,/ Его страна и город имели название Татар).
Такой резкий переход от одного стиля к другому не свойственен литературным поэмам, подобная структура текста скорее всего встречается в фольклоре. Обособленность в дастане отдельной части произведения как «хикайят», передача диалогов и монологов с предисловием («Таhирныц хикэйэте (Хикайат Тахира)», «Ул ^ырлап эйтте (Он (она) песнью сказывал(а)... - и так далее) также приближает творчество Саяди к дастанным эпическим текстам татарского народа. «Обособление определенной части сюжета под наименованием «хикайат» - элемент общетюркского эпоса... » [5. С. 63]. Таким образом, стиль призведения подсказывает, что дастан основывается на фольклорных традициях.
Фольклор в данном варианте дастана проявляется и в преобладании в сюжете эпических мотивов. Например, важную роль в построении сюжета играет весьма популярный в эпосе мотив бездетности. У Бабахана большое горе - нет ребенка. Преданный везирь Бабахана Бахир просит у Аллаха ребенка для своего хана. Заодно просит и для себя. В тот же день
он видит вещий сон, по которому узнает, что милостивый Аллах удовлетворил его просьбу, и у хана, и у него самого в скором времени жены родят детей.
Сновидения, гадание снов - мотив, также широко распространенный в фольклоре. Можно было бы привести множество примеров из сказочного и дастанного эпоса татарского народа, где богатырское будущее героя предсказывает сон; с помощью сновидений герой выходит на поиски невесты и так далее Этот древний мотив в народном творчестве обычно используется с целью создания интриги вокруг событий, связанных с героем, сопровождается магическими элементами и глубоко связан с мифологией, с желанием человека получить весть из будущего.
В данном же дастане мотив о сновидениях и гаданиях снов всегда находится под строгим распоряжением Аллаха, то есть смешан с традицией ислама; приводится не как магический элемент, а как предначертанность судьбы Всевышним [6. С. 19] и играет эмоционально-эстетическую роль в развитии сюжета. Сновидение и гадание через сны, затем беспрекословное подчинение предсказанному в снах - такое решение сюжета весьма распространено в письменных памятниках древней и средневековой общетюркской литературы. Множество примеров тому можно найти в творчестве Кул Гали, Сайф Сараи, Кутб и др.
Следовательно, сновидение и все действия героя, связанные со сновидением - общий мотив и для эпического фольклора, и для древневосточной литературы. В дастане о Тахире иЗухре этот известный мотив участвует не в чисто архаико-эпичном виде, здесь он встречается несколько видоизмененным. Это результат усвоения книжными дастанами не только литературных сюжетов, но и литературных средств[7. С. 137-141], а также преображение народного эпоса на письменно-литературный лад, включение в эпический текст литературных коллизий.
В произведении совершенна система образов. Остановимся на образе Саяди, имя которого упоминается в нескольких местах и тем самым занимает достойное место в дастане. С одной стороны Саяди - автор, с другой - лирический герой, приглашающий на беседу. Своим явным участием в дастане образ Саяди играет роль передатчика дастанных событий слушающей аудитории, то есть приобретает роль сказителя:
Кил, и Сайад, син башла бу дастаньщ.
Кыш алдыннан ачылганын бакчаныц.
(О, Саяд, иди и начни свой дастан,/ Открой нишу событий, как зимой открывается летний сад).
Саяди при каждом возможном случае выражает свое отношение к событиям, которые происходят в дастане. Такой прием служит определенной рамкой для построения сюжета дастана в варианте автора, обеспечивая устойчивость структуры произведения.
Сюжет дастана Саяди следует к более древнему народно-эпическому сказанию «Кузы Курпяч и Баян-сылу», широко известному в башкирском, татарском и другом народном творчестве. В некоторых эпизодах эти два дастана буквально перекликаются. Отличие вот в чем: если в устном сказании речь идет о жизни кочевых ханов, в книжном дастане Саяди все события происходят в условиях средневекового феодального города; дастан о Кузы в основном бытует в прозаической форме, а Саяди свое произведение представляет в поэтической форме, используя при этом эпические мотивы в переработанном письменном виде в соответствии с литературными требованиями своего времени.
Итак, дастан Саяди написан в духе традиционного тюркского эпоса. Произведение основывается на эпических мотивах, которые бытовали в устных народных сказаниях. Однако сюжет дастана тщательно выверен рукой творческой личности.По переработанному стилю, композиции произведения, построению сюжета, литературной интерпретации эпических мотивов следует сделать вывод, что автор хорошо знаком и с литературно-письменной традицией. Произведение имеет и фольклорные, и литературные корни. В нем гармонично сочетается индивидуальное и традиционное. Вариант
Саяди - это полуфольклорное, полулитератур-ное творчество, где учтены и фольклорные, и литературно-письменные закономерности.
Список литературы
1. См.: Фонд Центра письменного и музыкального наследия ИЯЛИ им. Г. Ибрагимова АН РТ, колл. 39, ед. хр. 4896, 1861, 2811, 2016 и др.
2. См.: Татар халык и^аты. Дастаннар. Казан, 1984.
3. См.: Мухаметзянова, Л. Х. Соотношение индивидуального и традиционного в романическом книжном дастане татар «Лейля и Мад-жнун» // Вестн. Челяб. гос. ун-та. 2013. № 10 (301). Филология. Искусствоведение. Вып. 76. С. 76-79.
4. См. подробнее о переписчиках дастанных текстов: Мухаметзянова, Л. Х. Роль информанта - носителя эпической традиции в книжных дастанах татар Поволжья в популяризации национального эпоса // Вестн. Чуваш. ун-та. 2012. № 2. Гуманитарные науки. С. 337-341.
5. Мухаметзянова. Л. Х. Книжные даста-ны поволжских татар: проблема «границы» жанровых названий в народном творчестве // Вестн. Адыг. гос. ун-та. 2012. Серия 2. Филология и искусствоведение. Вып. 1. С. 42-46.
6. См.: Закирова, И. Г. Мотив «написанной» судьбы в тюркском фольклоре // Вестн. Адыг. гос. ун-та. 2010. Серия 2. Филология и искусствоведение. Вып. 4. С. 16-19
7. См. подробнее о традиции преемственности в татарской поэзии: Хасанова, Ф. Ф. Традиции и преемственность в татарской поэзии / Вестн. Челяб. гос. ун-та. 2013. № 16 (307). Филология. Искусствоведение. Вып. 78. С. 137141.
