Тоталитарные методы борьбы с тоталитарным наследием: материалы экспертного опроса Текст научной статьи по специальности «История и археология»

Тоталитарные методы борьбы с тоталитарным наследием: материалы экспертного опроса

В апреле 2011 года «Журнал российских и восточноевропейских исторических исследований» провел экспертный опрос, итогом которого должна стать оценка разработанных Советом по гражданскому обществу и правам человека при Президенте РФ «Предложений об учреждении общенациональной государственно-общественной программы "Об увековечении памяти жертв тоталитарного режима и о национальном примирении"» и последствий их возможной реализации.

Участникам экспертного опроса было предложено ответить на следующие вопросы:

1. Как Вы оцениваете положенную в основу "Предложений" концепцию, согласно которой история России ХХ века была историей семидесятилетней гражданской войны и "самогеноцида"? Насколько правомерно с научной точки зрения подобное утверждение? Что принесет России утверждение подобной концепции в качестве официальной государственной позиции?

2. Как Вы оцениваете предложения авторов документа юридически закрепить в качестве официальной определенную идеологическую концепцию истории России ХХ века и преследовать государственных служащих, несогласных с ней? Считаете ли Вы необходимым принятие в России законов об исторической памяти? Каких исторических явлений эти законы должны касаться в первую очередь? Какое влияние на общественные и научные дискуссии в России окажет принятие данных пунктов "Предложений"?

3. Как Вы относитесь к предложению авторов документа создать школьные учебники истории России ХХ века "с отчетливой политической оценкой событий"?

4. На Ваш взгляд, состоятелен ли главный внешнеполитический тезис проекта о том, что Россия сможет получить лидерство на постсоветском пространстве, эксплуатируя риторику "борьбы с наследием тоталитаризма"?

5. По Вашему мнению, повлечет ли за собой реализация «Предложений» необходимость России принять на государственном уровне концепции "советской оккупации" и "советского геноцида", сформулированные политиками ряда восточноевропейских стран? К каким последствиям в области международной политики и в гуманитарной сфере, на Ваш взгляд, это может привести?

В опросе приняли участие 17 экспертов из России, Белоруссии, Молдавии и Латвии, представляющие институты Российской Академии Наук (Институт всеобщей истории РАН, Институт истории и археологии УО РАН), центральные и региональные университеты (Российский государственный гуманитарный университет, Московский государственный гуманитарный университет, Новгородский государственный университет, Пензенский государственный педагогический университет), негосударственные организации исторического (Русское историческое общество, «Мемориал») и общественного профиля (Латвийский антифашистский комитет, Центр проблем европейской интеграции), средств массовой информации. Таким образом, в опросе приняли участие историки, общественные деятели и политологи (некоторые из экспертов совмещают эти роли). Подобный состав экспертов был отобран нами намеренно: ведь содержание «Предложений» затрагивает не только историков, но и общество в целом. Помимо этого, ряд этих предложений может быть адекватно оценен только специалистами-политологами. Ответы политологов имеют особый вес при оценке внешне- и внутриполити- | ческих планов проекта, историков - для вопросов образовательных и исторических. 3

Анализ результатов данного опроса и самих «Предложений» мы оставляем за нашими | читателями. Позволим себе лишь некоторые наблюдения. Подавляющее большинство выска- " завшихся экспертов замечают концептуальную абсурдность текста «Предложений» и терми- | нологическую некорректность в тех частях текста, которые касаются оценки исторического ¡г развития нашего государства. В частности, это видно на отношении авторов к понятию «са- § могеноцида» и продолжающейся гражданской войны, которым, по их мнению, была история | Советского Союза с момента его образования и до распада. Говоря об этой концепции, все | эксперты отметили крайнюю степень её ненаучности или, как минимум, терминологичес- ?

кие неточности (И. Щербакова). Многие эксперты высказали мнение, что данная программа в целом и идея «самогеноцида» и гражданской войны как формы существования СССР, в частности, будет идти вразрез с целью, которую авторы изложили в тексте «Предложений»: примирением российского народа (А. Белый, Б. Ковалев, Ю. Никифоров и др). Другие говорят о негативном отношении к прошлому нашей страны, которое лежит в основе данной концепции (П. Александров-Деркаченко), и даже об использовании её создателями тезисов нацистской пропаганды (А. Байков) и антикоммунистических установок (О. Сухова). Прозвучало мнение о возможном всплеске русофобии, которую спровоцирует принятие данной программы (С. Назария, Ю. Шевцов и др).

Также интересно мнение опрошенных экспертов по поводу преподавания истории советского периода в школах и методики подачи материала со страниц школьных учебников по истории. Идея чётко выражать в них политическую оценку исторических событий вызвала у некоторых аналогии с советскими учебниками (Б. Ковалёв, А. Байков и др.). Среди ответов можно увидеть как несогласие с подобной практикой (П. Александров-Деркаченко), так и её одобрение (В. Венедиктов). Примечательно, что последнее мнение характерно как для представителей консервативных политических взглядов, так и для сторонников либеральной политики, выступающих за принятие «Предложений» (И. Щербакова).

П. Полян и И. Щербакова согласны с заложенной в «Предложениях» идеей о привлечении внимания общества и государства к конкретному трагическому явлению отечественной истории: сталинским политическим репрессиям. Будучи уважаемыми в научной среде учеными, вот уже много лет изучающими этот вопрос, они высказываются за углубление и поддержку исследований в этой области, а также сохранение в российском обществе памяти о тяжелых страницах его истории. Неудивительно, что их оценка «Предложений» является положительной. Небезынтересно, однако, что даже в этих положительных отзывах эксперты вынуждены «корректировать» позицию авторов предложений, заявляя, что те имели в виду совсем не то, что сказали. На наш взгляд, это является характерным свидетельством уровня разработки «Предложений».

Конечно, ответы экспертов предоставляют возможности для более детального анализа, результаты которого помогут сделать интересные и важные выводы. Мы надеемся, что публикация проведенного нами опроса послужит еще одним поводом для представителей научного сообщества, общественных и политических деятелей к глубокому размышлению над историческим прошлым России.

НЕФЕДОВ Сергей Александрович,

д.и.н., к.ф.-м.н., старший научный сотрудник Института истории

и археологии Уральского отделения РАН.

1. Как Вы оцениваете положенную в основу "Предложений" концепцию, согласно которой история России ХХ века была историей семидесятилетней гражданской войны и "самогеноцида"? Насколько правомерно с научной точки зрения подобное утвержде-| ние? Что принесет России утверждение под добной концепции в качестве официальной | государственной позиции? = - С научной точки зрения это утвержде-| ние неправомерно. Как известно, гражданс-£ кая война закончилась в 1922 году. Утверж-§■ дение концепции «Предложений» в качестве | официальной государственной позиции оз-| начает признание ущербности российской ? истории и российской исторической науки.

2. Как Вы оцениваете предложения авторов документа юридически закрепить в качестве официальной определенную идеологическую концепцию истории России ХХ века и преследовать государственных служащих, несогласных с ней? Считаете ли Вы необходимым принятие в России законов об исторической памяти? Каких исторических явлений эти законы должны касаться в первую очередь? Какое влияние на общественные и научные дискуссии в России окажет принятие данных пунктов "Предложений"?

- Предложения авторов проекта равносильны восстановлению цензуры.

3. Как Вы относитесь к предложению авторов документа создать школьные учебники истории России ХХ века "с отчетливой политической оценкой событий"?

- Я оцениваю эти предложения как попытку установления идеологической монополии.

4. На Ваш взгляд, состоятелен ли главный внешнеполитический тезис проекта о том, что Россия сможет получить лидерство на постсоветском пространстве, эксплуатируя риторику "борьбы с наследием тоталитаризма"?

- Такая политика нерациональна и привела бы к утрате остатков влияния России в Средней Азии и к серьезным осложнениям в отношениях с Китаем.

5. По Вашему мнению, повлечет ли за собой реализация «Предложений» необходимость России принять на государственном уровне концепции "советской оккупации" и "советского геноцида", сформулированные политиками ряда восточноевропейских стран? К каким последствиям в области международной политики и в гуманитарной сфере, на Ваш взгляд, это может привести?

Я оцениваю эти предложения как мазохизм на государственном уровне.

ВЕНЕДИКТОВ Вадим Юрьевич,

к.и.н., ответственный секретарь Института динамического консерватизма

1. Как Вы оцениваете положенную в основу "Предложений" концепцию, согласно которой история России ХХ века была историей семидесятилетней гражданской войны и "самогеноцида"? Насколько правомерно с научной точки зрения подобное утверждение? Что принесет России утверждение подобной концепции в качестве официальной государственной позиции?

- История XX столетия была драматичной для нашего народа. Но в то же время в советскую эпоху происходили великие свершения русских людей. Многие русские сохранили свою национальную самоидентичность. И сегодня в начале третьего тысячелетия у нашего народа есть потенциал совершить великое «Русское чудо». Концепция «самогеноцида» является какой-то гнуснейшей провокацией, плевком в адрес русских людей, вынесших и переживших в XX веке великие социальные катаклизмы. Эта «концепция» унижает наше национальное достоинство. Это какое-то нечестивое глумление над подвигом наших дедов-победителей в Великой Отечественной войне.

2. Как Вы оцениваете предложения авторов документа юридически закрепить в качестве официальной определенную идео-

логическую концепцию истории России ХХ века и преследовать государственных служащих, несогласных с ней? Считаете ли Вы необходимым принятие в России законов об исторической памяти? Каких исторических явлений эти законы должны касаться в первую очередь? Какое влияние на общественные и научные дискуссии в России окажет принятие данных пунктов "Предложений"?

- Как известно, все подобные попытки в нашей истории приводили к фиаско по той простой причине, что история не является догматикой. История подвижна, непредсказуема для самих историков. История - мистична, неизвестна, апофатична. Как можно преследовать людей за то, что они не согласны с воззрением на конкретно-исторические события определенной группы ученых исследователей? Это же абсурд! В исторической науке есть свои школы, свои направления, вечно спорящие друг с другом (позитивисты и диалектики, например). И это нормально, когда люди путем научных дискуссий и препинаний пытаются найти некую историческую правду. Кстати, если уж мы говорим о возможном принятии законов об исторической памяти, то первым пунктом к этому закону должен быть такой, который запрещает закреплять в качестве официальной определенную идеологическую концепцию..

3. Как Вы относитесь к предложению авторов документа создать школьные учебники истории России ХХ века "с отчетливой политической оценкой событий"?

- История, действительно, весьма политизированный предмет. Насколько мне известно, любой школьный учебник по истории должен содержать контрольные вопросы по темам. Не вижу ничего страшного в том, что какие-то из этих вопросов будут нацелены на ответ учащегося «с отчетливой политической оценкой событий». Другое дело, если сами авторы будут навязывать свою «оценку» тем или иным историческим событиям. Ничего глупее в этом случае придумать невозможно!

4. На Ваш взгляд, состоятелен ли глав- | ный внешнеполитический тезис проекта о 3 том, что Россия сможет получить лидерство | на постсоветском пространстве, эксплуати- | руя риторику "борьбы с наследием тотали- | таризма"?

- Такая риторика будет демонстрировать § лишь политическую импотенцию, отсутствие | воли и решимости России. Любое сильное го- | сударство - тоталитарно по сути. Российская ?

Империя была тоталитарным государством. СССР тоже. Любое сильное государство просто обязано контролировать общественную жизнь в своей стране. Кстати, нормальный тоталитаризм, нацеленный на благо своего народа, исключает подобные безумия, которые предлагают авторы данного проекта..

5. По Вашему мнению, повлечет ли за собой реализация «Предложений» необходимость России принять на государственном уровне концепции "советской оккупации" и "советского геноцида", сформулированные политиками ряда восточноевропейских стран? К каким последствиям в области международной политики и в гуманитарной сфере, на Ваш взгляд, это может привести?

- Я считаю, что эти «Предложения» должны быть как можно скорее отвергнуты научным сообществом нашей страны. И как можно скорее забыты. К сожалению, сегодня нам приходится читать, знакомиться и опровергать подобную ахинею, к которой применимы лишь слова знаменитого грибо-едовского героя: «Я глупостей не чтец, а пуще образцовых!»

БЕЛЫЙ Александр,

PhD, экомузей «Брама у Налiбокi».

1. Как Вы оцениваете положенную в основу "Предложений" концепцию, согласно которой история России ХХ века была историей семидесятилетней гражданской войны и "самогеноцида"? Насколько правомерно с научной точки зрения подобное утверждение? Что принесет России утверждение подобной концепции в качестве официальной государственной позиции?

- Гражданская война в России закончилась в 1922 г. победой одной из сторон. Другое дело, что в изгнании оказались несколько миллионов образованных и предприимчивых, верных своей стране людей. Если же говорить о последних 30-35 годах советской

| истории, о хрущевской оттепели и брежнев-

g ском застое, то апокалиптическая лексика

| вообще ничем не оправдана, никак не пропи-

* сана в мироощущении проживших эти эпохи

| людей, в том числе моём. Мне кажется, что

£ советская эпоха в целом действительно была §■ отклонением от «основного русла» российс-

| кой истории, и что в последние десятилетия

S жизнь страны постепенно возвращается к ? национальным формам, проверенным столе-

тиями. Наверное, не стоит стремиться к хлёсткости формулировок любой ценой. А «самогеноцидом» можно было бы назвать скорее вычеркивание из истории 70 (точнее, 74) лет. Стыдится же было чего и в царской истории.

2. Как Вы оцениваете предложения авторов документа юридически закрепить в качестве официальной определенную идеологическую концепцию истории России ХХ века и преследовать государственных служащих, несогласных с ней? Считаете ли Вы необходимым принятие в России законов об исторической памяти? Каких исторических явлений эти законы должны касаться в первую очередь? Какое влияние на общественные и научные дискуссии в России окажет принятие данных пунктов "Предложений"?

- Прежде всего, хотелось бы извиниться за возможное вторжение в российское самосознание. Я всё же иностранец, хотя и гражданин дружественной и тесно исторически связанной с Россией страны. Надеюсь, я имею право рассуждать «по аналогии», исходя из того что большинство обсуждаемых здесь процессов и событий наши страны переживали вместе, и даже не воспринимались тогда как нечто раздельное. Мне кажется, что законы об исторической памяти нужны и России, и Беларуси, и Украине. Конечно же, я лучше всего представляю себе белорусскую специфику. И относительно неплохо знаю, как функционирует Институт национальной памяти в соседней Польше. Нам похожее учреждение и соответствующее законодательство тоже нужно, для осмысления национальных трагедий эпического масштаба. Спецификой нашей страны является её историческая конфессиональная неоднородность, и трагедии, например, еврейской или католической общины до сих пор не до конца осознаются рядовым обывателем как общебелорусские. В этом мы отличаемся от Польши, Израиля или, возможно, России. Нацистская война на уничтожение - главная трагедия нашей страны, по разному затронувшая разные общины, хотя и безусловно разрушительная для всех. Эта память нуждается в охране прежде всего, поскольку её фальсификации, участившиеся в последние годы, и сегодня могут взорвать межнациональный и межконфессиональный мир. Во вторую очередь нуждается в охране память жертв необоснованных политических репрессий сталинского периода, о которой также некоторые стали забывать. Эти репрессии были уже неоднократно осужде-

ны, и соответственно нужны не новые судебные процессы, а поддержание неискаженной памяти о жертвах коммунистического эксперимента. Мороз по коже пробегает, когда представляешь, что через 20 или 40 лет их в очередной раз объявят «вредителями» или «шпионами». Как и от перспективы, что моим детям или внукам придется смириться с реабилитацией нацистских карателей. Что касается идеологии, которая сможет выступать в роли арбитра, то в Беларуси, как мне кажется, для неё лучше всего подходит межконфессиональный диалог, ибо определение вины и искупления в целом не так уж сильно отличается у православных, католиков и иудеев. Надеюсь, эта же библейская этика воспринимается и большинством россиян как наиболее справедливая из возможных -однако здесь моя компетенция ограничена гражданством.

3. Как Вы относитесь к предложению авторов документа создать школьные учебники истории России ХХ века "с отчетливой политической оценкой событий"?

- Мне кажется, главным критерием такой оценки должна быть ценность человеческой жизни и достоинства. Любые преступления против них, особенно массовые и типичные, должны быть названы преступлением. При этом не должно создаваться искусственных сиюминутных преимуществ каким-либо современным политическим силам. Мне кажется, дореволюционная российская историография накопила определённый опыт освещения в том числе и мрачных страниц своей истории. Наверное, будет полезным обратиться к нему, но не догматически. Рано или поздно, национальная память всё же «отшлифовывает» оценки прошлого, и определяет своих героев и злодеев.

4. На Ваш взгляд, состоятелен ли главный внешнеполитический тезис проекта о том, что Россия сможет получить лидерство на постсоветском пространстве, эксплуатируя риторику "борьбы с наследием тоталитаризма"?

- В определённой мере это так. Если под борьбой с наследием тоталитаризма понимается не мазохистское самобичевание, а осмысление трагических заблуждений и преступлений прошлого, осуждение палачей и реабилитация невинных жертв - особенно, когда удаётся их четко разделить. Однако важно знать меру в этом осмыслении, чтобы сплошному осуждению не подверглись целые

поколения. Если же говорить, например, о Го-лодоморе, охватившем кроме Украины, также Поволжье, Кубань, Казахстан - то разве было бы для России унизительным почитать память его жертв так же, как это делают украинцы? Это нужно сделать прежде всего из-за уважения к памяти «своих» жертв и к их потомкам, а не для того, чтобы заслужить одобрение абстрактной «мировой общественности», которая иногда выглядит необъяснимо настойчивой. Станет ли в итоге Россия «риторическим лидером на постсоветском пространстве» - не так уж важно. Гораздо важнее, чтобы сами её граждане помнили об этих трагических событиях, затронувших их предков точно так же, как и украинцев, и извлекали из них уроки. Пусть даже моральное лидерство в этом процессе останется за Украиной или, например, Казахстаном. Хотя я не совсем понимаю, как «считаются очки». Для меня как для католика также чрезвычайно важна память о Катыни. Современное Российское государство существует с 1991 г., и во всё большей степени апеллирует к символам Российской империи до 1917 г. За Катын-скую трагедию она не несёт отвественности, а вот максимальное открытие документальной базы, и подчеркнутое уважение к памяти жертв Катыни, многие из которых были уроженцами сегодняшней Беларуси, очень ценно. В том числе - в свете недавней абсурдной трагедии под Смоленском.

5. По Вашему мнению, повлечет ли за собой реализация «Предложений» необходимость России принять на государственном уровне концепции "советской оккупации" и "советского геноцида", сформулированные политиками ряда восточноевропейских стран? К каким последствиям в области международной политики и в гуманитарной сфере, на Ваш взгляд, это может привести?

- Термины "советская оккупация" и в особенности "советский геноцид" представляются мне крайне некорректными и небезопасными для мира и стабильности. Особенно абсурдно слышать обвинения в | «оккупации» Беларуси и Украины, факти- 3 чески созданных как государства именно | Советской властью. Более обоснованы пре- " тензии на «освобождение от оккупации» | бывших прибалтийских республик СССР. ^ По мере роста национального самосознания § и потребительских ожиданий в Литве, Лат- | вии, Эстонии нахождение в составе СССР | стало восприниматься как оккупация абсо- ?

лютным большинством коренного населения, но так было не всегда. В 1940 г. вхождение этих государств в состав СССР было реализовано бескровно, с видимым соблюдением всех демократических процедур, без каких-либо массовых мирных протестов и с опорой на внутренний коммунистический актив этих стран. Чего не удалось сделать в Финляндии, проявившей подлинное национальное сплочение, именно в критический момент, и доказавшей своё нежелание войти в состав СССР ни добровольно, ни в результате оккупации. Безусловно, эти события были настоящей трагедией для правящих элит этих стран, но степень консолидации их обществ вокруг национальной идеи была в тот исторический момент не настолько велика, как в Финляндии. Более корректным было бы сравнение событий 1940 г. в Прибалтике с «аншлюсом» Австрии - также не встретившим сколь-нибудь заметных общественных протестов. Уместно будет напомнить, что дело происходило на фоне массового разочарования европейского обывателя в демократических ценностях и национальных идеях, если они не обеспечивали приемлемого уровня благосостояния. Можно предположить, что в тот политический момент обывателю такой ход событий казался наименьшим из возможных зол. То, что потомки этого обывателя дозрели до национальной самостоятельности, является их безусловным правом, и оспаривать его недопустимо. Однако если через 2-3 поколения гражданам этих стран покажется слишком тягостным и унизительным, например, нахождение в Европейском союзе, корректно ли будет назвать их вхождение в ЕС в середине 2000-х «европейской оккупацией»? Были ли оккупацией повторные референдумы в Дании по Маастрихтскому договору и в Ирландии по Конституции Евросоюза? По мнению некоторых, они были проведены под нажимом Евросоюза, но поскольку формально национальные законы нарушены не | были, сегодня всё большая централизация д Евросоюза - реальность. Героизм людей, не | желающих иноземного диктата, заслуживает = уважения, но проявить такой героизм воз-| можно лишь в те ключевые моменты, когда £ возникает угроза потери или ограничения | самостоятельности, а не поколения спустя. | Ибо «машины времени», позволяющей янки | вернуться во времена короля Артура и про? явить там рыцарскую доблесть, к сожалению,

не существует. А память реально протестовавшего и не смирившегося меньшинства была и так достаточно уважена в 1991 г., когда бывшие советские республики добились вызревшей изнутри независимости.

Ещё более абсурдным является тезис о «геноциде». Советский строй бесцеремонно вторгался в частную жизнь людей, произвольно лишая их собственности, свободы, а зачастую жизни, но при этом не проводилось различия между различными национальностями, наоборот - торжественно декларировался и осуществлялся интернационализм. Задача истребления какого-либо этноса никогда не ставилась, хотя потери прежде всего среди элит разных этносов в ходе реализации коммунистической утопии могли сильно отличаться. Кроме того, не просматривается и субъекта, бенефициара «геноцида», то есть того народа, который расчищал «жизненное пространство» в свою пользу. Можно ли назвать таким народом русских? Евреев (советских), или, например, грузин, - непропорционально высоко представленных в советских органах управления? Советский коммунизм был трагической иллюзией, своего рода массовым психозом, охватившим в начале ХХ в. прежде всего формально образованных, но некритически мыслящих людей - и они же, в основном, стали его жертвами. В конце концов, эту идеологию можно публично осудить - но почему исключительно в советской форме? Ведь в ещё более жестокой, маоистской форме она не вызывает такого неприятия у либералов, в том числе и после свежих в памяти моего поколения событий на площади Тяньаньмэнь в 1989 г. Неужели критерий различия кроется в экономическом прагматизме, необходимости сохранения доступа к дешёвой рабочей силе, который обеспечивает коммунистический Китай? Но тогда не имеют ли и претензии к России скрытой экономической подоплёки?

Сохранить критическое и ответственное мышление важнее для неповторения таких массовых трагедий, чем впасть в новую иллюзию, новый массовый интеллектуальный психоз, пусть даже и кажущийся благородным. Нужно охранять реальную автономию человеческой личности, в том числе от диктата «политкорректности», чтобы не допустить очередного витка идеологически мотивированного массового насилия. И, наконец, почему Россия и её союзники должны принимать предлагаемые самоуничижительные формулировки, если она в ходе октябрьского

переворота и последовавшей гражданской войны была низложена как национальное государство? Не были ла ли тогда и Россия «оккупирована» изнутри - но кем или чем? Евреями, грузинами, латышскими стрелками? Экспериментальной «немецкой» идеологией? И кто сегодня унаследовал вину, например, латышских стрелков?

Всё вышесказанное не означает, однако, высокомерного презрения по отношению к памяти жертв коммунистической системы. Нельзя допустить скатывания в цинизм и забвения уроков истории. Весьма желательны были бы мероприятия международной солидарности, совместное почитания памяти жертв. Например, присутствие на траурных мероприятиях в любой скорбящей стране официальных представителей других постсоветских стран укрепило бы взаимное доверие между ними, выбило бы аргументы у безответственных демагогов, искателей лёгкой геополитической наживы. Но вряд ли это совместимо с настойчивыми требованиями к России (или любой другой стране) признать свою ответственность за «оккупацию» и «геноцид». Ведь следующие ходы обвинителей прочитываются достаточно легко: требования компенсации, и, не исключено - разоружение и дезинтеграция страны.

АЛЕКСАНДРОВ-ДЕРКАЧЕНКО Петр Петрович, председатель Русского Исторического Общества

1. Как Вы оцениваете положенную в основу "Предложений" концепцию, согласно которой история России ХХ века была историей семидесятилетней гражданской войны и "самогеноцида"? Насколько правомерно с научной точки зрения подобное утверждение? Что принесет России утверждение подобной концепции в качестве официальной государственной позиции?

- Полагаю, что факт гражданской войны отрицать, разумеется, не будет ни один нормальный человек. Это была великая трагедия, начавшаяся с отречения Николая II в результате заговора внутренних и внешних сил, которые впоследствии повесили на императора позорный термин «кровавый», а заговор торжественно назвали «февральской революцией». Как показали последующие события, все было ровным счетом наоборот. Что касается геноцида - именно в такой формулировке -

народа, то такая точка зрения может быть принята с условием определения, кто именно был заинтересован в таком геноциде.

Как говорили древние, «услышав слово в свой адрес, ищи чувство, стоящее за ним». Так, за словами Александра Солженицына о необходимости сбережения народа явно стоит любовь, тревога, надежда и взгляд в будущее. Что может стоять за словами о семидесяти годах гражданской войны и самогеноциде? Взгляд в прошлое и ненависть к этому прошлому, и больше ничего. России это ничего не принесет. Что принесет авторам концепции - не знаю.

2. Как Вы оцениваете предложения авторов документа юридически закрепить в качестве официальной определенную идеологическую концепцию истории России ХХ века и преследовать государственных служащих, несогласных с ней?

- Я считаю, что введение идеологических концепций и преследование несогласных -это как раз то, с чем предлагают бороться авторы, а посему посоветовал бы им разобраться с этой двойственностью.

Считаете ли Вы необходимым принятие в России законов об исторической памяти?

- Закон об исторической памяти может и нужен, однако главное здесь - кто будет автором. Иначе может получиться как в случае с Образовательным стандартом.

Каких исторических явлений эти законы должны касаться в первую очередь?

- В первую очередь - участия Польши в уничтожении наших солдат в 1920-1921; действий прибалтийских коллаборационистов по уничтожению нашего населения в 1941-1944 гг.

Какое влияние на общественные и научные дискуссии в России окажет принятие данных пунктов "Предложений"?

- Бурное.

3. Как Вы относитесь к предложению авторов документа создать школьные учебники истории России ХХ века "с отчетливой политической оценкой событий"?

- Задача любого историка, любого ис- 3 торического исследования - оставаться вне | пристрастия, вне идеологии. "

4. На Ваш взгляд, состоятелен ли глав- | ный внешнеполитический тезис проекта о ¡г том, что Россия сможет получить лидерство § на постсоветском пространстве, эксплуати- | руя риторику "борьбы с наследием тотали- | таризма"?

- Он пахнет нафталином, поскольку извлечен из чемодана времен восьмидесятых с биркой ЦК КПСС.

5. По Вашему мнению, повлечет ли за собой реализация «Предложений» необходимость России принять на государственном уровне концепции "советской оккупации" и "советского геноцида", сформулированные политиками ряда восточноевропейских стран?

- Надеюсь, что нет.

К каким последствиям в области международной политики и в гуманитарной сфере, на Ваш взгляд, это может привести?

- К предъявлению России материальных и территориальных претензий.

НАЗАРИЯ Сергей Михайлович,

к.и.н., д.п.н., исполнительный директор Научно-культурного сообщества «Друзья России в Молдове»

1. Как Вы оцениваете положенную в основу "Предложений" концепцию, согласно которой история России ХХ века была историей семидесятилетней гражданской войны и "самогеноцида"? Насколько правомерно с научной точки зрения подобное утверждение? Что принесет России утверждение подобной концепции в качестве официальной государственной позиции?

- Для России и её друзей в странах СНГ хуже этой "концепции" что-либо придумать сложно... Красить весь советский период только в чёрный цвет? С научной точки зрения это, мягко говоря, не соответствует истине, а с политической - это против российских интересов в мире в целом и на постсоветском пространстве, в частности. Я убеждённый антисталинист и принципиальный противник любых форм политического насилия, террора против личности и т.д., но это совсем не значит, что все годы Советской власти это "70 лет террора

| и гражданской войны". Лично я не вижу

д принципиальной разницы между данной

| "концепцией" и тем, что нам так долго вну-

* шал тов. Буш-младший и компания, а также

| о чём поют фашиствующие прибалты, наш

£ Гимпу, Ющенко, Саакашвили и т.д. | В России это конечно понравится Ново-

| дворской и Немцову с Каспаровым... Я пред-

| ставляю какой радостный вопль вызовет

? данная "концепция" у всех нацистов и русо-

фобов на постсоветском пространстве, да и за его пределами!..

2. Как Вы оцениваете предложения авторов документа юридически закрепить в качестве официальной определенную идеологическую концепцию истории России ХХ века и преследовать государственных служащих, несогласных с ней? Считаете ли Вы необходимым принятие в России законов об исторической памяти? Каких исторических явлений эти законы должны касаться в первую очередь? Какое влияние на общественные и научные дискуссии в России окажет принятие данных пунктов "Предложений"?

- «Преследовать государственных служащих, несогласных с какой-либо государственной концепции» означает возрождение маккартизма. Другими словами, «борьба с сталинизмом» будет означать новый виток «охоты на ведьм».

Да я согласен с предложением о необходимым «принятие в России законов об исторической памяти», но данная редакция «концепции» это совсем иное - искажение и фальсификация исторической памяти.

Во времена царя-батюшки у нас единственно верным и истинным было лишь «слово божие», при «отце народов» таковым стал «краткий курс», а в XXI веке кое у кого есть желание сделать таковым маккартизм в «российской» упаковке.

3. Как Вы относитесь к предложению авторов документа создать школьные учебники истории России ХХ века "с отчетливой политической оценкой событий"?

Отрицательно. Конечно, история должна воспитывать граждан своей страны, но не идеологических истуканов. Тем более, любовь к родине, к истине и к справедливости на тотальном неприятии прошлого воспитать невозможно. Естественно, следует осудить всё отрицательное, связанное с репрессиями и террором против собственного народа, но ставить знак равенства между 1929-1953 годами и всем советским периодом в целом совершенно недопустимо. Кроме того, недопустимо отрицание всего положительного, что было реализовано в годы Советской власти.

Другими словами, любовь и доброту невозможно воспитать в человеке на голой ненависти. И если в советское время всё было исключительно плохо, сплошной террор и насилие, тогда как мы смогли стать вторыми в мире и добиться выдающихся достижений во многих сферах человеческой жизнеде-

ятельности. И как смогут авторы «концепции» отделить Г.К. Жукова, Ю.А. Гагарина, М.А. Шолохова и даже С.П. Королёва (естественно, пострадавшего в годы сталинщины), а также сотни и тысячи других выдающихся наших сограждан от Советской власти? Или они хоть на мгновение были антисоветчиками? Или наши деды - победители фашизма, разгромили Гитлера также с идеей ненависти к советской системе?

4. На Ваш взгляд, состоятелен ли главный внешнеполитический тезис проекта о том, что Россия сможет получить лидерство на постсоветском пространстве, эксплуатируя риторику "борьбы с наследием тоталитаризма"?

Если в России желают до максимума разжечь русофобию на постсоветском пространстве - пусть принимают данную «концепцию». Да никто не захочет иметь дело с «монстром и оккупантом», который 70 лет только и делал, что «насиловал и терроризировал бедных нацменов». Да везде восторжествует идея - «Слава Всевышнему, избавились от этого чудовища!» О каком «лидерстве» может идти речь? Побойтесь Бога, господа...

5. По Вашему мнению, повлечет ли за собой реализация «Предложений» необходимость России принять на государственном уровне концепции "советской оккупации" и "советского геноцида", сформулированные политиками ряда восточноевропейских стран? К каким последствиям в области международной политики и в гуманитарной сфере, на Ваш взгляд, это может привести?

Естественно, реализация данных «Предложений» с неизбежностью повлечет ли за собой «необходимость России принять на государственном уровне концепцию «советской оккупации» и «советского геноцида».

Последствия этого для России в области международной политики будут только отрицательными, вплоть до требований о материальной компенсации за «оккупацию и геноцид» и даже выдвижения к ней территориальных претензий.

НЕМИРОВСКИЙ Александр Аркадьевич,

к.и.н., старший научный сотрудник Института всеобщей истории РАН

1. Как Вы оцениваете положенную в основу "Предложений" концепцию, согласно которой история России ХХ века была исто-

рией семидесятилетней гражданской войны и "самогеноцида"?" "Что принесет России утверждение подобной концепции в качестве официальной государственной позиции?

- Не касаясь детально "Предложений", скажу, что формулировку "история России ХХ века была историей семидесятилетней гражданской войны и "самогеноцида" я расцениваю резко отрицательно. Относясь к большевистскому режиму 1918-1950-х как преступному, я хотел бы подчеркнуть, тем не менее, что "гражданская война" - это совершенно определенное явление, которое в б ольшую часть периода 1918-1953 г. не наблюдалось ни в каком виде, а "самогеноцид" - термин, не наполненный конкретным смыслом вообще; с равными основаниями временем "гражданской войны" и "самогеноцида" можно было бы называть правления Мухаммеда Туглака или Цинь Шихуана. Применительно же к советскому режиму 1960-х - 1980-х заявлять, что его история - это тоже "история гражданской войны и самогеноцида", означает выйти далеко за пределы адекватности. Сам будучи антикоммунистом, я считаю, что использование антикоммунистической _демагогии_, как и любой другой демагогии, может принести только вред, а иначе как подобную демагогию я изложенную выше формулировку расценить не могу.

2. Как Вы оцениваете предложения авторов документа юридически закрепить в качестве официальной определенную идеологическую концепцию истории России ХХ века и преследовать государственных служащих, несогласных с ней?"

- Категорически отрицательно.

Считаете ли Вы необходимым принятие в

России законов об исторической памяти?

- Считаю это недопустимым постольку, поскольку такие законы пытались бы навязывать, рекомендовать, осуждать или воспрещать те или иные оценки, отзывы и заявления в адрес событий и деятелей прошлого (а иными такие законы едва ли можно себе представить). |

3. Как Вы относитесь к предложению 3 авторов документа создать школьные учеб- | ники истории России ХХ века "с отчетливой * политической оценкой событий"?

- Отрицательно. Курс истории в школе ¡г должен преследовать не непосредственно- § воспитательные, а фактологические цели; | нравственную их оценку следует предоста- | вить самим учащимся как людям и частным ?

комментариям учителей как людей - и, тем самым, носителей этики.

4. На Ваш взгляд, состоятелен ли главный внешнеполитический тезис проекта о том, что Россия сможет получить лидерство на постсоветском пространстве, эксплуатируя риторику "борьбы с наследием тоталитаризма"?

- Несостоятелен, потому что удержание и утрата лидерства вообще не связаны с подобными вещами.

5. По Вашему мнению, повлечет ли за собой реализация «Предложений» необходимость России принять на государственном уровне концепции "советской оккупации" и "советского геноцида", сформулированные политиками ряда восточноевропейских стран?

- Нет, не повлечет, но создаст более благоприятную среду для такого принятия.

К каким последствиям в области международной политики и в гуманитарной сфере, на Ваш взгляд, это может привести?

Я не вижу ничего негативного в признании очевидного факта "советской оккупации" и "советского репрессивного господства" (не геноцида, разумеется) в Восточной Европе. Мне кажется, что необходимо, не отрицая эти факты, в то же время: 1) принципиально отказаться от идеи принимать этические и политические оценки прошлого - будь то действия Сталина или Ивана III - на государственно-законодательном уровне, поскольку для государственной власти это было бы превышением ее компетенции и посягательством и на прерогативы всего общества в его продолженном во времени существовании, и на права каждой личности; 2) принять на государственном уровне четкое заявление о том, что независимо от любой этико-по-литической оценки прошлого кем бы то ни было Россия как государство категорически отказывается от всякого обсуждения вопросов о компенсации соответствующих событий, имевших место до 1991 года, и будет | игнорировать подобные обсуждения, кем бы д они ни велись.

е;

0 с х

А

| ШЕВЦОВ Юрий Вячеславович,

£ директор Центра проблем европейской

| интеграции (Минск)

X I-

01

| 1. Как Вы оцениваете положенную в ос? нову "Предложений" концепцию, согласно

которой история России ХХ века была историей семидесятилетней гражданской войны и "самогеноцида"? Насколько правомерно с научной точки зрения подобное утверждение? Что принесет России утверждение подобной концепции в качестве официальной государственной позиции?

- Это - абсурд. Ни одно государство не может быть оценено через концепцию самогеноцида. Тем более, это невозможно для государства, которое просуществовало на протяжение жизни нескольких поколений и продемонстрировало устойчивый демографический рост. Утверждение такой концепции в качестве государственной позиции - это удар по научному принципу исследований истории и здравому смыслу как важнейшему элементу массового сознания. Такая концепция - это вид радикальной тоталитарной идеологии, т.к. нацелена против научности как принципа изучения социума и истории. Это путь к одичанию общества и нарастанию внутренних конфликтов в нем.

2. Как Вы оцениваете предложения авторов документа юридически закрепить в качестве официальной определенную идеологическую концепцию истории России ХХ века и преследовать государственных служащих, несогласных с ней? Считаете ли Вы необходимым принятие в России законов об исторической памяти? Каких исторических явлений эти законы должны касаться в первую очередь? Какое влияние на общественные и научные дискуссии в России окажет принятие данных пунктов "Предложений"?

- В самом принципе преследования приверженцев некоторых ценностей и подавлении некоторых идеологий нет ничего плохого. Идеологии расизма, нацизма как версии расизма, ненависти по этническому, расовому, конфессиональному, половому, возрастному и т.п. признакам, пропаганда социального насилия - должны подавляться. Вопрос стоит в степени и форме подавления. А также - в выборе таких идеологий. Вышеперечисленных форм идеологий для такого подавления вполне достаточно. Вносить в их число коммунизм, либерализм, консерватизм, национализм или, например, феминизм - смысла нет. Так как эти идеологии преступными не являются. Попытка подавлять эти идеологии приведет к искусственной провокации в стране политических конфликтов.

3. Как Вы относитесь к предложению авторов документа создать школьные учеб-

давление на Россию с их стороны в вопросах о трактовке не только событий 20-го ст., но и более древней истории. Неизбежно также нарастание давления на православную церковь и активизация конфессиональных проблем. В том числе по вопросу о греко-католической унии и православной церкви в самой России. Неизбежно перенесение противоречий на территорию самой России по вопросу об этнической и территориальной принадлежности западных областей РФ, Кавказа, возвращении ряда народов с Ближнего Востока на Кавказ, в северокавказские степи, обострение этно-конфессиональных проблем в Поволжье и по всему спектру финно-угрских народов и Сибири.

НИКИФОРОВ Юрий Александрович,

к.и.н., доцент Московского государственного гуманитарного университета

ники истории России ХХ века "с отчетливой политической оценкой событий"?

- Положительно. Эта оценка должна включать в себя применительно к истории России 20-го ст. отрицание нацизма как абсолютного зла и положительной роли СССР и союзников по антигитлеровской коалиции в разгроме нацизма.

4. На Ваш взгляд, состоятелен ли главный внешнеполитический тезис проекта о том, что Россия сможет получить лидерство на постсоветском пространстве, эксплуатируя риторику "борьбы с наследием тоталитаризма"?

- Нет. Не состоятелен. Сам по себе этот тезис тесно связан с русофобией как типом мировоззрения, особенно распространенным в восточной Европе. Никакое отрицание тоталитаризма не сможет преодолеть русофобию этих стран. Наоборот - стимулирует ее уступками местным национализмам по вопросу о роли коллаборантов времен 2МВ, местным языкам. Многим трактовкам истории более древних, чем 2МВ, периодов, территориальные претензии и преследования русских этнических меньшинств в этих странах, спровоцирует рост агрессивности некоторых стран, претендующих на региональное лидерство, прежде всего - Польши.

- Принципиально важно, что такой подход раскрепощает симпатии восточно-европейских националистов к коллаборантам времен 2МВ, и далее влечет за собою развитие ревизионизма и курс на реабилитацию нацизма как антибольшевистской силы. Ревизия итогов и оценок 2МВ раскрепощает в свою очередь множество ныне приглушенных конфликтов: франко-германского, германо-польского, румыно-венгерского, антисемитизма и т.д.

5. По Вашему мнению, повлечет ли за собой реализация «Предложений» необходимость России принять на государственном уровне концепции "советской оккупации" и "советского геноцида", сформулированные политиками ряда восточноевропейских стран? К каким последствиям в области международной политики и в гуманитарной сфере, на Ваш взгляд, это может привести?

- Да. Повлечет. Помимо перечисленных выше негативных последствий, неизбежны финансовые и территориальные претензии к России со стороны восточно-европейских националистов и государств. А также нарастающее вплоть до конфликта идеологическое

1. Как Вы оцениваете положенную в основу "Предложений" концепцию, согласно которой история России ХХ века была историей семидесятилетней гражданской войны и "самогеноцида"? Насколько правомерно с научной точки зрения подобное утверждение? Что принесет России утверждение подобной концепции в качестве официальной государственной позиции?

Подготовленный Советом при Президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека документ («Предложения.») составлен провокационно и безграмотно.

С научной точки зрения, утверждение о том, что Гражданская война в России продолжалась 70 лет, совершенно несостоятельно. После 1922 г. на территории страны не осталось политических сил, способных бороться за власть с советским государством. Конечно, враги утвердившегося в стране режима продолжали свою борьбу - как в эмиграции, так и на территории СССР. Однако существование диссидентов внутри страны | и враждебно настроенных эмигрантов за ее 3 пределами никак нельзя квалифицировать | как продолжение Гражданской войны. Ре- " альная Гражданская война в нашей стране | закончилась в 1922 г. победой одной из бо- ¡г рющихся сторон. §

Рассуждения авторов документа о «са- | могеноциде» даже не заслуживают критики, | поскольку легко опровергаются статистичес- ?

кими данными о росте населения СССР в период существования советской власти.

Вместе с тем непонятно, каким образом концепция «самогеноцида» совмещается с утверждениями о необходимости «перестать скрывать от самих себя страшную правду». Социальная память формируется под влиянием непосредственного опыта миллионов людей и обязательно отражает знание о том, что именно народ «сделал сам с собой в ХХ веке». Если в настоящее время кому-то кажется целесообразным ее коррекция путем внедрения в общественное сознание представлений в духе концепции «самогеноцида», то это лучше всего свидетельствует о ложности, надуманности самой концепции, не имеющей должной опоры в самосознании поколений современников ХХ века.

Вопреки мнению авторов документа, утверждение концепции «семидесятилетней Гражданской войны» в качестве официальной государственной позиции будет способствовать не «национальному примирению», а, напротив, - приведет к обострению противостояния разных общественных групп. Само выражение «национальное примирение», используемое в документе, подразумевает, что в нашем обществе сегодня ведется какая-то борьба между какими-то враждующими сторонами, и эти стороны должны «примириться». Но в национальном масштабе никакой борьбы нет, поэтому нет никакого смысла в призывах к примирению. Другое дело - возможные последствия принятия на официальном уровне концепции «самогеноцида». Это будет означать признание нелегитимности советского государства, и граждане СССР, своей деятельностью способствовавшие его существованию и укреплению, окажутся побежденной стороной со всеми вытекающими. Одновременно это подразумевает оправдание коллаборационизма в годы Второй мировой войны.

Ясно, что такое развитие событий внесет в общество глубокий раскол, и «взаимное от-| чуждение народа и элиты», диагностируемое д авторами документа, вопреки заявленным | благим намерениям только увеличится; со* циальная база нынешней власти сузится. С | этой точки зрения провокационный харак-£ тер «Предложений...» вполне очевиден. | 2. Как Вы оцениваете предложения ав-| торов документа юридически закрепить | в качестве официальной определенную ? идеологическую концепцию истории Рос-

сии ХХ века и преследовать государственных служащих, несогласных с ней? Считаете ли Вы необходимым принятие в России законов об исторической памяти? Каких исторических явлений эти законы должны касаться в первую очередь? Какое влияние на общественные и научные дискуссии в России окажет принятие данных пунктов "Предложе-

и По

ний"?

Рассуждения авторов документа об истории России крайне идеологизированы и не имеют отношения к исторической науке и исторической памяти. Об этом свидетельствует используемая ими терминология. Что касается концепции «тоталитаризма», то современные историки и политологи не раз указывали на ее ограниченность как средства научного познания и обращали внимание на ее чрезмерную политизацию в США и Западной Европе. Дискуссии последних лет убедили многих специалистов, что теория тоталитаризма противоречит многим постулатам методологии истории, рассматривая те или иные политические режимы не в динамике, а в статике, не давая картины изменений внутри общества, и совершенно не нацелена на выявление специфики диктатур в различных странах мира; применение концепции тоталитаризма к сходным политическим режимам игнорирует проблему их существования в принципиально различающихся социумах, и т.д.

Выражения же «жертвы тоталитаризма», «модернизация сознания», «детоталитариза-ция», «истинный патриотизм», «нормальные люди и народы», и т.п. вообще лишены научного содержания; более того, они не имеют даже определенного смысла. Это просто идеологические клише, используемые в политических дискуссиях. Вряд ли на столь шаткой основе можно говорить о принятии каких-то законов.

Высказанная авторами «Предложений.» идея об увековечивании памяти «жертв тоталитаризма» приобрела бы какой-то разумный смысл только в том случае, если бы удалось более или менее точно определить круг «жертв» режима. Следует ли включить в их число и поставить памятники Маршалу Тухачевскому, Л.Троцкому, и т.п.? Наконец, раз были жертвы, значит, были и палачи. Кто был «жертвой», а кто «палачом»? В рамках предлагаемого дискурса «жертвой репрессий» является и генерал А.Власов. Его память

тоже следует увековечить? При таком подходе в число «жертв тоталитаризма» можно зачислить кого угодно - воров, взяточников, убийц, и т.п. Все это, конечно, обессмысливает данное предложение, его невозможно разумно обсуждать.

3. Как Вы относитесь к предложению авторов документа создать школьные учебники истории России ХХ века "с отчетливой политической оценкой событий"?

Историческая наука вносит важный вклад в сохранение социальной памяти. Как и любая другая наука, история имеет свои методы исследования, способы подтверждения или опровержения достоверности исторических описаний, стремясь к воссозданию объективной картины прошлого. Конечно, любой историк - человек определенной культуры, разделяющий те или иные политические, идеологические, этические взгляды. Однако, добросовестный ученый никогда не согласится с возможностью целенаправленного, сознательного искажения прошлого в угоду определенной идеологии, - но именно к этому, по сути, призывают авторы документа! В первой трети ХХ века в нашей стране такое уже было - прошлое России зачастую изображалось как цепь поражений и преступлений, царство рабства и дикости. Стоит ли возвращаться к этой практике?

Реализация предложений юридически закрепить определенную концепцию истории России, создать школьные учебники «с отчетливой политической оценкой событий» означают превратить историю в служанку политики. Политика меняется, - история переписывается. Это напоминает одну из худших черт советского периода, когда историкам, да и вообще гуманитариям, приходилось «колебаться вместе с линией партии».

Вообще говоря, хотя авторы документа горячо выступают против «тоталитаризма», стиль и дух документа обнаруживают крайнюю недемократичность мышления его авторов; стремление к «модернизации сознания» большинства граждан России путем жесткого идеологического контроля за интерпретацией истории - это «прогрессорство» в духе романов Стругацких, лексика и логика колонизаторов.

При этом в области истории они демонстрируют невежество, вряд ли простительное в документе такого уровня. Прежде всего, они, кажется, полагают, что материалы о репрессиях в Советском Союзе до сих пор

засекречены, и требуют «перестать скрывать от самих себя страшную правду. Скрывая всем известную (!) правду, мы сами себя позорим.» В самом деле, за последние двадцать лет российскими историками, различными государственными и общественными организациями, средствами массовой информации сделано очень много для того, чтобы ликвидировать «белые пятна» в изучении и освещении советской истории. К настоящему времени опубликованы десятки сборников рассекреченных архивных документов и материалов, сотни научных статей и монографий, тематических интернет-ресурсов, так или иначе посвященных или связанных с изучением и презентацией широкой общественности истории репрессивной политики советского государства, системы ГУЛАГа, инакомыслия в СССР, и т.д. Соответствующие материалы, в том числе статистические данные, выдержки из документов и воспоминаний, широко представлены и в учебной литературе, в том числе для средней школы. Каким образом можно скрывать сегодня то, что уже всем известно?

4. На Ваш взгляд, состоятелен ли главный внешнеполитический тезис проекта о том, что Россия сможет получить лидерство на постсоветском пространстве, эксплуатируя риторику "борьбы с наследием тоталитаризма"?

России не нужно бороться за лидерство на постсоветском пространстве - она всегда была и будет им благодаря своему географическому, демографическому, промышленному, культурному потенциалу, который необходимо развивать и грамотно использовать.

Реализация «Предложений.», однако, вовсе не приведет к «укреплению международного престижа» нашей страны или «укреплению объединительных тенденций на территории бывшего СССР», как грезится авторам документа. Напротив, предлагаемая ими «программа действий» подразумевает согласие с концепциями «советской оккупации» и «советского геноцида», сформулиро- | ванными политиками ряда восточноевропей- 3 ских стран, и даст дополнительные козыри | тем из них, кто делает ставку на русофобию и " отторжение от России в рамках собственных | проектов «нациестроительства». ¡г

В итоге это выльется в очередное униже- § ние России, глумление над памятью советс- | ких солдат, погибших за освобождение Ев- | ропы от фашизма, создаст дополнительную ?

«правовую» базу для ущемления гражданских прав русского населения в сопредельных России странах и выдвижения материальных претензий к РФ.

КОЛЕРОВ Модест Алексеевич,

к.и.н., главный редактор информационного агентства REGNUM

1. Как Вы оцениваете положенную в основу "Предложений" концепцию, согласно которой история России ХХ века была историей семидесятилетней гражданской войны и "самогеноцида"? Насколько правомерно с научной точки зрения подобное утверждение? Что принесет России утверждение подобной концепции в качестве официальной государственной позиции?

С источниковедческой и текстологической точки зрения бросается в глаза двойственное происхождение текста: у него явно два источника. Первый - прикладная программа создания ещё более особых условий пользования государственными архивами и государственного финансирования работ для сотрудников общества "Мемориал", изучающих сталинские репрессии. Второй - политическая демагогия писателей и академической номенклатуры, к практической науке никакого отношения не имеющих. Поэтому-то некое лоббистское усилие и кухонное представление о мире из этой "концепции" вычислить можно, а вот собственно концепции - нет. С таким же успехом я могу представить "государственную программу" люстрации "недопереродившихся и недопере-строившихся коммунистических прилипал" под условными именами Федотовский и Кара-гановский, которая будет носить, разумеется, не научный, а скорее медицинский характер.

2. Как Вы оцениваете предложения авторов документа юридически закрепить в качестве официальной определенную идеологическую концепцию истории России ХХ

| века и преследовать государственных слу-

д жащих, несогласных с ней? Считаете ли Вы

| необходимым принятие в России законов об

= исторической памяти? Каких исторических

| явлений эти законы должны касаться в пер-

£ вую очередь? Какое влияние на обществен-| ные и научные дискуссии в России окажет

| принятие данных пунктов "Предложений"? | В вашем вопросе заложен ответ: наша Кон? ституция запрещает идеологический диктат

и далее обсуждать любые попытки этого не имеет смысла. Что касается законов об исторической памяти, то я по-прежнему убеждён, что России есть чему поучиться у Польши, создавшей государственный Институт национальной памяти, и в целом её "исторической политике". Но учиться надо не антирусской паранойе и не превращению научных занятий в прокурорские дела, а систематической, доведённой до локального уровня работе по исследованию, документированию и сохранению документации по истории ХХ века, в которой прямо отражается фундаментальное убеждение государства, что без исторической памяти нет ни нации, ни государства. И поэтому абсолютно невозможно позволить заниматься этим предметом лоббистам, самозванцам, наперсникам и просто нездоровым людям, которые продолжают вести свою личную "гражданскую войну".

Я совершенно убеждён, что именно общественные дискуссии по поводу исторической памяти и публичный нелицеприятный анализ таких кабинетно-диверсионных инициатив - на деле защищают общество от навязываемой ему шкурной и злонамеренной гражданской войны. И если власть будет иметь несчастье пойти на поводу у этих кабинетных прожектёров, то это неизбежно станет одним из мощнейших факторов её де-легитимации.

3. Как Вы относитесь к предложению авторов документа создать школьные учебники истории России ХХ века "с отчетливой политической оценкой событий"?

Если я не ошибаюсь, именно из среды этих писателей некоторое время назад звучала громкая брань по поводу одного из учебных пособий, где авторы позволили себе затронуть острые темы сталинского режима, и другого пособия, где другие авторы решили коснуться национального вопроса в СССР. Получается, что они хотят не политических оценок вообще (а при честном их изложении - по каждому поводу пришлось бы давать целый хор звучащих в обществе оценок), а именно своих политических оценок. К несчастью для этих писателей и я, и многие другие гуманитарии в нашей стране ещё живы, в здравом уме, хорошо помнят практику коммунистических парткомов и цензуру в вузах и издательствах. Поэтому любым их претензиям на контроль за оценками, по крайней мере, из нашей среды буден дан ясный и недвусмысленный ответ: "Руки

прочь, номенклатурные временщики, клановые цензоры и враги научной свободы".

4. На Ваш взгляд, состоятелен ли главный внешнеполитический тезис проекта о том, что Россия сможет получить лидерство на постсоветском пространстве, эксплуатируя риторику "борьбы с наследием тоталитаризма"?

Я уверен, что им глубоко начихать на любые задачи "лидерства" и так далее, тем более что абсолютное большинство из членов Совета не смогут найти постсоветское пространство даже на глобусе. Это не более чем попытка встроиться в риторику власти. Говоря же по существу идеи эксплуатации антитоталитарной фразеологии для внешних целей, надо отметить, что члены Совета этой своей идеей демонстрируют и глубокое невежество в области современной политической истории. Ведь антитоталитарная риторика сегодня почти без исключения используется одновременно бывшей коммунистической номенклатурой, бывшими европейскими леваками и троцкистами и самыми настоящими европейскими шовинистами для того, чтобы упаковать в эту риторику свою националистическую, этнократическую и русофобскую практику, прямо нацеленную против России как государства, именно России Екатерины Великой, Жукова и Гагарина, в любви к которой лицемерно и фальшиво признаются писатели из Совета. Таковы политические реалии в Чехии, Польше, на Украине, в Прибалтике, в Молдавии, Румынии, Венгрии, в Закавказье, Казахстане, Узбекистане и т.д.

5. По Вашему мнению, повлечет ли за собой реализация «Предложений» необходимость России принять на государственном уровне концепции "советской оккупации" и "советского геноцида", сформулированные политиками ряда восточноевропейских стран? К каким последствиям в области международной политики и в гуманитарной сфере, на Ваш взгляд, это может привести?

Логически рассуждая, именно такие последствия и должны произойти. Но я даже представить себе не могу, что такая антигосударственная логика будет какие-либо последствия, кроме позорного изгнания их авторов и покровителей из центра нашей общественно-политической жизни (к науке они и так не имеют никакого отношения, за исключением одного члена Совета из "Мемориала") в маргинальную среду, к маргинальной аудитории их поклонников. Против

них - общенациональный патриотический и одновременно свободолюбивый консенсус: у большинства из нас нет никаких сомнений в правоте патриотического самопожертвования наших дедов и отцов, и одновременно -нет ничего, кроме отвращения, к попыткам диктовать нам что думать, как думать и как любить свою Родину.

БАЙКОВ Алексей Юрьевич,

к.и.н., главный редактор сайта «Актуальная история»

1. Как Вы оцениваете положенную в основу "Предложений" концепцию, согласно которой история России ХХ века была историей семидесятилетней гражданской войны и "самогеноцида"? Насколько правомерно с научной точки зрения подобное утверждение? Что принесет России утверждение подобной концепции в качестве официальной государственной позиции?

Эта концепция не нова, ее еще несколько лет назад продвигала через интернет вполне определенная группа лиц, состоявшая из поклонников генерала Власова, Бронислава Каминского, «природного казачьего атамана» генерала Краснова и прочих «героев антисоветского сопротивления», сотрудничавших с нацистской Германией в ходе Великой Отечественной войны. Идейно к ним примыкали также прихожане околоправославных раскольнических сект и небольшие группы региональных сепаратистов, в том числе «ингерманландцы», «сибиряки», «казаки», «новгородские вечевики» и др. Общим для них было одно - все они воспринимали советскую историю как «период оккупации», а Великую Отечественную войну эта публика имела обыкновение называть «Второй Гражданской». Нельзя не удивляться тому, что подобного рода маргинальные исторические концепции сегодня обсуждаются на уровне Совета при президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека. |

Что же касается научности концепций и 3 формулировок «Предложений», то нельзя | не отметить, что наука как таковая подразу- " мевает точность употребляемых терминов | и формулировок. Термины используемые ¡г вне четких границ девальвируются и дефор- § мируется, что приводит в конечном счете к | полной утрате их первоначального значения | и превращению в слова- «амебы», то есть ?

фактически - в научные и политические ругательства. Общеизвестным примером является слово «фашизм», распространенное идеологическим аппаратом Коминтерна на все правые авторитарные движения первой половины XX века, а ныне прочно связанное в массовом сознании с нетерпимостью по национальному или расовому признаку, несмотря на то что к написанной Бенито Муссолини «Доктрине фашизма» все это не имеет никакого отношения.

Авторы «Предложений» пытаются применить к советской истории термин «геноцид». Согласно статье II «Конвенции о предупреждении преступления геноцида и наказании за него», принятой Резолюцией 260(Ш) Генеральной Ассамблеи ООН от 9 декабря 1948 года

- под геноцидом понимаются следующие действия, совершаемые с намерением уничтожить, полностью или частично, какую-либо национальную, этническую, расовую или религиозную группу как таковую:

а) убийство членов такой группы; Ь) причинение серьезных телесных повреждений или умственного расстройства членам такой группы; с) предумышленное создание для какой-либо группы таких жизненных условий, которые рассчитаны на полное или частичное физическое уничтожение ее; й) меры, рассчитанные на предотвращение деторождения в среде такой группы; е) насильственная передача детей из одной человеческой группы в другую.

Таким образом, для признания концепции «советского геноцида» научным сообществом необходимо всего лишь найти доказательства того, что советское правительство когда- либо пыталось полностью физически уничтожить одну из национальных, этнических или религиозных групп населения страны, действуя по заранее разработанному плану. Почему-то мне кажется, что документальные свидетельства «советского геноцида» никогда не будут найдены и представлены научному сообществу и гражданам страны. | Таким образом, авторы «Предложений» д пытаются возвести в ранг общегосударствен-| ной идеологии набор обвинений основанных = на эмоциях и подмене понятий а не на точных | формулировках и логической системе дока-£ зательств. Достичь искомого «национально-| го примирения» таким путем невозможно, | можно лишь поспособствовать дальнейшему | расколу гражданского общества, причем по ? вопросам связанным с отношением к собс-

твенному прошлому, а не с движением к будущему, что в принципе контрпродуктивно.

Важнейшим следствием реализации «Предложений» на практике может стать ини-циация процесса пересмотра уже не геополитических, а моральных итогов Великой Отечественной войны. Ведь если советский режим был «преступным» и осуществлял «геноцид», то все, кто отстаивал его право на существование с оружием в руках, также автоматически становятся причастными к его преступлениям. Нельзя не заметить, что все, предпринимавшиеся до сих пор попытки отделения Победы от государственного строя СССР и личности Верховного Главнокомандующего, потерпели неудачу, включая введенную в оборот еще при Хрущеве концепцию «народ победил под руководством Партии вопреки Сталину». Если двигаться по этому пути до его логического завершения - то в одни прекрасный день мы рискуем проснуться в государстве, где Гитлера будут почитать в качестве «великого государственного деятеля, который нес народам России свободу от еврейского большевизма», а национальными героями и в самом деле станут генерал Власов и атаман Краснов, в то время как памятники подлинным героям той войны будут свергнуты с постаментов и преданы поруганию.

Нельзя не обратить внимание на то что в тексте "Предложений" их авторами регулярно употребляется термин "модернизация". Если под таковой понимать процесс ликвидации технической отсталости России и переход от сырьевой экономики к постиндустриальному производству основанному на наукоемких технологиях, то принятие изложенных в тексте "Предложений" концепций в качестве руководства к действию этому процессу прямо навредит. Дети воспитанные на том что недавняя история России состоит из "гражданской войны" и "самогеноцида" будут стремиться только к одному - изучив иностранный язык и получив востребованную в Европе или США специальность как можно скорее уехать из "этой страны". В результате мы получим непрерывный отток самого важного ресурса для любой модернизации - образованных молодых специалистов.

2. Как Вы оцениваете предложения авторов документа юридически закрепить в качестве официальной определенную идеологическую концепцию истории России ХХ века и преследовать государственных служащих, несогласных с ней? Считаете

ли Вы необходимым принятие в России законов об исторической памяти? Каких исторических явлений эти законы должны касаться в первую очередь? Какое влияние на общественные и научные дискуссии в России окажет принятие данных пунктов "Предложений"?

Эти предложения нельзя расценивать иначе как подготовку членами Совета при Президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека генерального наступления на фундаментальные свободы и права человека, в том числе - на свободу мысли и свободу слова. Хотелось бы напомнить авторам подобных концепций, что чиновник является точно таким же гражданином страны, как и они сами, и в этом качестве он обладает всеми правами записанными в Конституции РФ. Общество и закон должны в первую очередь интересоваться профессиональной деятельностью чиновника и ее последствиями, а не его отношением к личности И.В. Сталина.

Что же касается комплекса законов о сохранении и развитии исторической памяти -то он безусловно необходим. Но создавая его, следует опираться на те представления о прошлом, которые разделяются большинством граждан страны, а не на волюнтаристские концепции, порожденные теми или иными околовластными институтами. Общество сегодня не готово рассматривать советский период истории страны как «историю преступлений» и, скорее всего, резко отрицательно отнесется к попытке навязывания ему тех или иных взглядов. Но, очевидно, авторы «Предложений» считают, что при помощи телевидения и школьной программы они смогут манипулировать общественным мнением так, как им заблагорассудится. Этого не будет. Хотелось бы напомнить членам «Совета по развитию гражданского общества и правам человека», что на этом поле потерпела неудачу куда более мощная и фундаментальная советская система массовой пропаганды, продемонстрировав свою полную неспособность справиться, например, с «остатками религиозного дурмана».

Таким образом, предполагаемый комплекс законов об исторической памяти в своей запретительной части должен включать нормы и положения, предотвращающие реабилитацию лиц активно сотрудничавших с официальными органами нацистской Германии в период Великой Отечественной

войны и причастных к осуществлявшемуся оккупантами геноциду народов СССР. В первую очередь такой закон должен поставить непреодолимый барьер на пути любых попыток приравнять коллаборационистов к жертвам политических репрессий и связанных с этим актов по мемориализации лиц замешанных в нацистских военных преступлениях. Существующие на сегодня нормы на практике не выполняются, по крайней мере четырехметровая фигура атамана Краснова венчает установленный в ст. Еланская комплекс «Донские казаки в борьбе с большевиками» вполне открыто.

Далее необходимо уже позитивное законодательство, обеспечивающее дальнейшую мемориализацию подвига воевавшего поколения. Жизненно необходим закон, который обеспечивал бы ежегодное выделение денежных средств из федерального и региональных бюджетов на проведение поисковых работ - то есть на эксгумацию, опознание и торжественное перезахоронение павших в боях солдат Красной Армии и жертв нацистского геноцида. Сегодня этой работой, тяжелой и неблагодарной, но при этом жизненно важной для сохранения исторической памяти народов нашей страны, во многом занимаются за свой счет группы энтузиастов при минимальной поддержке со стороны государства. Наши бескрайние поля, в которых на один квадратный метр приходится по три незахороненных бойца, сегодня поистине являются национальным позором России.

Разумеется, необходимо также чтить память жертв политических репрессий, но их реабилилитацию и мемориализацию нельзя проводить огульным порядком, следуя принципу "все осужденные по политическим мотивам в СССР невиновны по определению". В ходе сталинских репрессий, наряду с невиновными, осуждались и подлинные предатели, шпионы, участники антисоветского подполья и члены вооруженных бандформирований. Кроме того, следует помнить о существовавшей в 30-е гг практике квали- | фикации по "политическим" статьям иного д рода преступлений, таких как служебный | подлог, нецелевое расходование государс- " твенных средств, хищение государственной | и колхозной собственности в особо крупных £ размерах, преступная халатность и прочее. § Некоторые из осужденных и сами являлись | активными участниками репрессивной по- | литики. На сегодняшний день у историков ?

по-прежнему отсутствует доступ к делам многих репрессированных, что мотивируется необходимостью сохранения "личной тайны". В то же время всех без исключения репрессированных предлагается признать "жертвами". В результате такого подхода в числе кандидатов на реабилитацию регулярно оказываются все те же коллаборационисты, включая непосредственных соучастников нацистских военных преступлений, осужденных советской юстицией. "Групповой" подход к проблеме реабилитации жертв репрессий может привести к тому, что в одной и той же моральной категории "невинно осужденных" окажутся и расстрелянный в ходе ежовских "чисток" как "участник пра-вотроцкистского заговора" профессор консерватории, и пытавший его следователь НКВД, репрессированный уже "бериевским призывом". К вопросу о реабилитации и назначении компенсаций следует подходить в индивидуальном порядке.

3. Как Вы относитесь к предложению авторов документа создать школьные учебники истории России ХХ века "с отчетливой политической оценкой событий"?

Абсолютно нейтрально. Рассуждая о том, какие исторические концепции нужны школе, авторы «Предложений» забыли извлечь из истории уроки лично для себя. Придется им напомнить о том, что несколько поколений советских школьников учились по учебникам, в которых политическая оценка была выражена более чем отчетливо. Результат мы все наблюдали в 91 году. Затем мое поколение пытались учить по книгам, написанным на гранты от фонда Дж. Сороса, например, по небезызвестной «Истории Советского государства» Н.Верта. Итог был вполне предсказуем -значительная часть образованной молодежи после школы вступала в неосталинистские и маоистские организации «новых левых». Но видимо членам президентского Совета хочется еще раз наступить на те же грабли, предложив школе на сей раз «самые правильные», | идеологически выдержанные учебники. д Вторжение любых идеологий, кроме пат-| риотической (заключающейся в абстрактной = любви к собственной стране и ее истории вне | зависимости от правительства и государс-£ твенного строя), в систему школьного обра-| зования способно привести только к прямо | противоположному результату. Причем за-| родившееся в душе ученика противоречие ? усугубляется по мере постижения разницы

между написанным в книге и начинающейся за дверями школы объективной реальностью.

4. На Ваш взгляд, состоятелен ли главный внешнеполитический тезис проекта о том, что Россия сможет получить лидерство на постсоветском пространстве, эксплуатируя риторику "борьбы с наследием тоталитаризма"?

Нет, этот тезис не встречает обоснований. Дело в том, что идеологический комплекс, который авторы «Предложений» предлагают принять России, по-своему уникален. В большинстве своих пунктов он списан с программы денацификации, проводившейся в Германии после Второй Мировой войны. Хотелось бы напомнить, что Германия в ходе Второй Мировой войны была полностью разгромлена и оккупирована, а СССР входил в число победителей. Таким образом, авторы "Предложений" предлагают нам добровольно и в полном объеме принять модель, предназначенную для проигравших, добровольно дезавуировать свою победу и, хоть спустя 65 лет, но все же сесть на одну скамью подсудимых с гитлеровцами. Случай этот, повторяю, уникален. Более того, предлагаемая членами президентского Совета система общенационального покаяния не применялась в полном объеме нигде, кроме Германии. Япония, точно так же проигравшая войну и оккупированная американцами, только недавно начала признавать осуществлявшийся ее армией геноцид народов Юго-Восточной Азии. При этом вся "покаянная" риторика предназначается исключительно на экспорт - то есть используется японскими официальными лицами в основном для внешнеполитического диалога, в то время как внутри страны поощряются идеи национального реванша, порой граничащие с шовинизмом. Случившиеся непосредственно перед началом недавних природных катаклизмов манифестации у российского посольства, сопровождавшиеся сожжением флага и требованиями возвращения "северных территорий" это наглядно продемонстрировали.

Если Россия по спорным вопросам исторической памяти займет позицию побежденного - она не сможет претендовать ни на какое лидерство. Более того, эта позиция позволит государствам постсоветского пространства предъявить и дальнейшие претензии - уже по поводу "имперской оккупации". Их придется принимать до бесконечности - ведь

один раз инициировав процесс "покаяния за прошлое", ему уже невозможно указать пределы и границы.

Сама идея "исторического покаяния" глубоко ошибочна в своей сути, поскольку строится на изначально ложных предпосылках. Прошлое нельзя судить с точки зрения морали и правовых норм сегодняшнего дня, в противном случае вся история человечества будет выглядеть как цепь преступлений, геноцида и "самогеноцида". В такой ситуации неизбежным станет разделение государств и народов на "белых" и "черных", на тех, кто должен каяться, тех, кто каяться никому не обязан и тех, кому пока разрешили этого не делать. Эти процессы можно наблюдать уже сегодня - в то время как Германия вынуждена до бесконечности извиняться за преступления нацизма, никто не требует от входящих в Евросоюз прибалтийских государств извинений за совершавшиеся местными националистами массовые убийства евреев в 1941-1945 гг, и за приступления коллаборационистских полицейских формирований на других оккупированных советских территориях. Когда Германии строжайше запрещены любые положительные воспоминания и памятные мероприятия, связанные с историей Третьего Рейха - по улицам прибалтийских городов открыто маршируют ветераны легионов СС. Сегодня Польша требует от России покаяния за Катынь, но Гугль не находит ни одного упоминания о том, что польские официальные лица хотя бы просто принесли извинения за гибель в лагерях нескольких десятков тысяч красноармейцев, взятых в плен в ходе войны 1920-21 гг. Таким образом мы видим, что никакой общепринятой концепции "исторического покаяния" на сегодня в Европе и во всем мире не существует. Интересно, на чем основана уверенность авторов "Предложений" в том, что если Россия начнет сама и добровольно "бороться с наследием тоталитаризма", действующая система двойных стандартов непременно будет изменена в ее пользу?

5. По Вашему мнению, повлечет ли за собой реализация «Предложений» необходимость России принять на государственном уровне концепции "советской оккупации" и "советского геноцида", сформулированные политиками ряда восточноевропейских стран? К каким последствиям в области международной политики и в гуманитарной сфере, на Ваш взгляд, это может привести?

Такое признание придется сделать неотъемлемой частью российской внешней политики. Исторические комплексы малых государств и народов в принципе невозможно удовлетворить, а аппетит в этих вопросах приходит во время еды. Таким образом, один из основных тезисов "Предложений" о том, что выделив из исторической непрерывности и закрасив черной краской советский период, Россия сможет представить остальную свою историю и свою текущую внешнюю политику в более выгодном свете - изначально ложный. Вслед за признанием "советской оккупации", придется платить по счетам уже Российской империи и Московского царства. Скидок "за давностию лет" никто делать не будет - кается же сегодня Ватикан за действия инквизиции.

И последнее. Хотелось бы заметить авторам "Предложений", что история, какой бы она ни была, это не исповедальный список, а учебник собственных ошибок. Между тем те, кто писал этот документ, предлагают действовать в абсолютно сталинистском духе - по волюнтаристски, сверху насадить в обществе, начиная со школы, определенное безальтернативное понимание истории. Все время говорить о модернизации, и при этом предлагать пользоваться для этой цели типичными "тоталитарными" методами - означает идти на сознательный подлог и подмену понятий. Модернизация в России сегодня может идти только по одному пути - в сторону демократизации власти и расширения прав человека и гражданского общества, отказа от авторитарных методов управления. Демократизация подразумевает полную свободу общественной и научной дискуссии безо всяких ограничений, но вместо этого авторы "Предложений" намерены навязать населению страны определенную, как они считают, "демократическую" точку зрения на историю. Таким образом вместо подлинной модернизации и демократизации для нас собираются выстроить очередную "потемкинскую деревню" без реального содержания.

щ

е;

о

с

КОВАЛЕВ Борис Николаевич, "

д.и.н., профессор Новгородского |

государственного университета. ^ ■

ас

¡Я

1. Как Вы оцениваете положенную в ос- | нову "Предложений" концепцию, согласно | которой история России ХХ века была исто- ?

рией семидесятилетней гражданской войны и "самогеноцида"? Насколько правомерно с научной точки зрения подобное утверждение? Что принесет России утверждение подобной концепции в качестве официальной государственной позиции?

Первой и главной (как указано в документе) целью программы «Об увековечении памяти жертв тоталитарного режима и о национальном примирении» является «окончание гражданской войны, развязанной в 1917 г.».

Таким образом, можно сделать вывод, что, по мнению авторов этого документа, гражданская война в нашей стране идет уже без малого сто лет. Возникает вопрос: а между кем и кем? Может быть, между мной и моим дедом, который стал коммунистом под Сталинградом в 1942 году? Или между ним и его родным дядей, сосланным в 1932 году, как «социально-чуждый элемент»?

Безусловно, XX век принес России много бед. О необоснованных репрессиях 20 -30-х годов начали говорить на самом высшем уровне еще в 1956 году и еще больше в годы «перестройки». Но считать весь этот период истории временем «самогеноцида», по меньшей мере, ненаучно. Т. е. что получается: не смотря на все войны и репрессии количество населения в стране росло, общий уровень благосостояния повышался, а оказывается мы все это время «уничтожали друг друга».

Большевики безусловно проиграли бы гражданскую войну, если бы не поняли, что «кавалерийская атака на капитализм 1917 -1921 гг.» провалилась.

Меня лично весьма позабавила следующая формулировка этого документа: «Возможные издержки от осуществления этой программы можно с лихвой компенсировать обращением к лучшему, что было в российской истории - например, к блистательной эпохе, начавшей с Екатерины II и закончившейся в 1917 г.».

Возникает вопрос, а почему именно с Ека-| терины II, а не, например, с Петра I? Или, вод обще, с 1613 года?

| Такое чувство, что авторы документа не = знают, что Россия до революции 1905 год, яв-| лялась абсолютной монархией, где с правами £ человека были весьма большие проблемы, | - одна «черта оседлости» в условиях «блиста-| тельной эпохи» чего стоит. | Что касается личностей, «внесших огром-? ный вклад в развитие и славу страны и ее

культуры», то этот список не вполне политкорректен. Так поляки, например, могут напомнить, что А.В.Суворов получил звание и генерала и фельдмаршала за успешные действия в их стране, что, в конечном счете, привело к утрате независимости Польши.

2. Как Вы оцениваете предложения авторов документа юридически закрепить в качестве официальной определенную идеологическую концепцию истории России ХХ века и преследовать государственных служащих, несогласных с ней? Считаете ли Вы необходимым принятие в России законов об исторической памяти? Каких исторических явлений эти законы должны касаться в первую очередь? Какое влияние на общественные и научные дискуссии в России окажет принятие данных пунктов "Предложений"?

Понятие «официальная идеологическая концепция истории», скорее характерно для тоталитарного государства. С таким же типом государства связано и преследование всех несогласных.

Историческая память - это не декларация. Это работа, которая делается на протяжении многих лет. Если говорить о себе, то я являюсь членом редакционного совета «Книги памяти жертв политических репрессий Новгородской области». Уже выпущено одиннадцать томов этого фундаментального издания. Работа по увековечиванию памяти моих земляков продолжается.

В нашем университете проходят вместе с Обществом реабилитированных научные конференции, выпускаются их материалы. Все это делается (и будет делаться) без принятия какой-либо общенациональной программы.

3. Как Вы относитесь к предложению авторов документа создать школьные учебники истории России ХХ века "с отчетливой политической оценкой событий"?

Не понятно, что такое «отчетливая политическая оценка событий»? Краткий курс истории ВКП(б)?

4. На Ваш взгляд, состоятелен ли главный внешнеполитический тезис проекта о том, что Россия сможет получить лидерство на постсоветском пространстве, эксплуатируя риторику "борьбы с наследием тоталитаризма"?

Это очень наивное утверждение. Это видно, по отзывам на этот документ, например, в Эстонии. Так политолог Тартуского

университета Кармо Тюйр в своем интервью газете «Постимеэс» заявил следующее: «Больше всего таких лозунгов звучало во времена горбачевской перестройки, правда, вместе со слегка мазохистским самобичеванием, и в какой-то мере при раннем Ельцине, и уже в плане более серьезного переосмысления».

По мнению эстонского политолога, вся выстроенная конструкция имеет некоторые слабости: «Утверждается, что такое самоочищение должно уменьшить отчуждение российской элиты, власти и режима от народа. Теоретически это может быть правильным, но лишь в долгосрочной перспективе. В краткосрочной, это вызовет резкую ответную реакцию».

Таким образом, Россия не получает «лидерство», а наоборот, может получить определенную долю нестабильности в самом обществе.

5. По Вашему мнению, повлечет ли за собой реализация «Предложений» необходимость России принять на государственном уровне концепции "советской оккупации" и "советского геноцида", сформулированные политиками ряда восточноевропейских стран? К каким последствиям в области международной политики и в гуманитарной сфере, на Ваш взгляд, это может привести?

Я думаю, что это будет способствовать только усилению подлинных и мнимых противоречий между Россией и ее соседями.

ПОЛЯН Павел Маркович,

доктор географических наук, Институт географии РАН

1. Как Вы оцениваете положенную в основу "Предложений" концепцию, согласно которой история России ХХ века была историей семидесятилетней гражданской войны и "самогеноцида"? Насколько правомерно с научной точки зрения подобное утверждение? Что принесет России утверждение подобной концепции в качестве официальной государственной позиции?

Полагаю, что в целом концепция хорошо и последовательно отражает стремление как российского общества, так и сообщества российских историков к освоению уже открытого и к открытию до сих пор еще засекреченного архивного материала и, на этой основе, к объективному изучению рос-

сийской истории и представлению ее такой, какой она была, а не такой, какой ее хотело бы видеть политическое или идеологическое руководство государства. Подход к истории как к понятливой служанке господствующей в настоящий момент политики полностью дискредитировал себя за советское время и можно только сожалеть, что его рецидивы продолжают не только встречаться, но и упорно и успешно предопределяют основные силовые линии современного исторического анализа. Достаточно упомянуть такой странный орган как созданную 15 мая 2009 года «Комиссию при Президенте Российской Федерации по противодействию попыткам фальсификации истории в ущерб интересам России» (вчитайтесь в ее название!). С этой точки зрения «Предложения.» концептуально и отчетливо противопоставляют себя этим установкам, и это хорошо.

2. Как Вы оцениваете предложения авторов документа юридически закрепить в качестве официальной определенную идеологическую концепцию истории России ХХ века и преследовать государственных служащих, несогласных с ней? Считаете ли Вы необходимым принятие в России законов об исторической памяти? Каких исторических явлений эти законы должны касаться в первую очередь? Какое влияние на общественные и научные дискуссии в России окажет принятие данных пунктов "Предложений"?

Авторы предложений не призывают к смене идеологических парадигм, а предлагают вернуть историю истории. Современная политика государства Российского в области исторической памяти непоследовательна и, в целом, провальна. Поэтому предложения по музеефикации таких исторически ключевых, но «запущенных» в этом отношении исторических явлений, как, например, ГУЛАГ, депортации, Холокост и др. (добавлю сюда и Первую мировую войну, черту оседлости и др.) безусловно заслуживают государственной поддержки. Предложения о «преследованиях несогласных» в обсуждаемом | документе мне обнаружить не удалось. А вот 3 в Положении о «Комиссии при Президенте | Российской Федерации по противодействию " попыткам фальсификации истории в ущерб | интересам России» они, к сожалению, есть. ¡г

3. Как Вы относитесь к предложению § авторов документа создать школьные учеб- | ники истории России ХХ века "с отчетливой | политической оценкой событий"?

Мне не нравится тут словосочетание «политической оценкой событий». Думаю, что имелась в виду «историческая оценка событий», основанная на фактах и исследованиях.

4. На Ваш взгляд, состоятелен ли главный внешнеполитический тезис проекта о том, что Россия сможет получить лидерство на постсоветском пространстве, эксплуатируя риторику "борьбы с наследием тоталитаризма"?

Особый интерес к внешнеполитическому аспекту естественен и даже императивен, ведь до 1991 года значительная часть мирового сообщества - Россия и еще 14 других общепризнанных государств - составляли единое государственное целое и единое историческое пространство, насчитывающее многовековую общую историю. Трудно отрицать его тоталитаристскую сущность, поэтому не стоит называть призывы к совместному изучению совместного прошлого риторическими фигурами. Многое, в том числе и кровопролитные или «холодные» конфликты, связывает Россию и с другими странами мира, особенно со странами-участницами мировых и региональных войн, участниками которых были СССР или Россия. Это тоже - предпосылка для совместных или глобальных проектов, таких, например, как обсуждение спорных вопросов историографии.

5. По Вашему мнению, повлечет ли за собой реализация «Предложений» необходимость России принять на государственном уровне концепции "советской оккупации" и "советского геноцида", сформулированные политиками ряда восточноевропейских стран? К каким последствиям в области международной политики и в гуманитарной сфере, на Ваш взгляд, это может привести?

Решительно не вижу такой угрозы. Но именно по вопросам понятийной базы, историографии, источниковедения и, как венец всего, исторических процессов необходимо повести всестороннюю и широкую дискуссию. У понятия "советский геноцид", по-моему, на-| ихудшие шансы аргументировано победить в д этой дискуссии, относительно "советской ок-| купации" вопрос открытый, но приблизиться = к его прояснению способны только дискуссии | историков, а никак не митинги, не шествия и £ не демарши политиков и дипломатов. | Обращаю внимание на слова из преам-| булы «Предложений..»: «Фактически это | только план программы, указывающий ос? новные направления ее развития. Многие

пункты программы нуждаются в детализации, ряд предложений требует закрепления нормативными документами. Рабочая группа приглашает к сотрудничеству по развитию программы всех по-настоящему заинтересованных этой темой экспертов».

Благодарю редакцию за инициативу этого обсуждения - это ее вклад в тот самый процесс, к которому призывают «Предложения». Так же и мои предварительные замечания прошу рассматривать именно в этом и только в этом ключе.

ДЕМУРИН Михаил Васильевич,

чрезвычайный и полномочный посланник 2 класса, директор по программам Института динамического консерватизма

1. Как Вы оцениваете положенную в основу "Предложений" концепцию, согласно которой история России ХХ века была историей семидесятилетней гражданской войны и "самогеноцида"? Насколько правомерно с научной точки зрения подобное утверждение? Что принесет России утверждение подобной концепции в качестве официальной государственной позиции?

Концепция, положенная в основу «Предложений об учреждении общенациональной государственно-общественной программы "Об увековечении памяти жертв тоталитарного режима и о национальном примирении", не имеет ничего общего с научным подходом к истории нашей страны в XX веке. Это концепция односторонняя, политически мотивированная, направленная на дальнейшее разрушение сознания русского народа и других народов нашей страны.

Если говорить о семидесяти четырех годах истории Советского Союза, то они стали логическим продолжением экономического и общественно-политического развития Российской Империи в XVIII и XIX веках и особенно - в начале XX века. Это развитие породило революцию 1905 - 1917 годов и гражданскую войну. Можно спорить о дате окончания гражданской войны в СССР, но, на мой взгляд, эту дату точно нельзя относить на время после 22 июня 1941 года. Да, в 1918 - 1921 годах Белое движение опиралось на поддержку внешних недругов России и в определенном смысле объективно выступало в качестве их инструмента, но

гитлеровская агрессия против СССР стала явлением совершенно другой природы, нежели иностранная интервенция против Советской России. Поскольку Гитлер ставил задачу геноцида в отношении русского народа и подавляющего большинства других народов СССР, сотрудничество с нацистской Германией приобрело принципиально иную природу, нежели сотрудничество с иностранными интервентами в 1918 - 1921 годах, такой задачи (во всяком случае, открыто) не ставившими. Гражданские войны ведутся за право осуществления одной из противоборствующих сторон своего национального общественно-политического проекта. Все, кто сотрудничал с Гитлером и впоследствии с нацеленными на полное уничтожение СССР вплоть до применения ядерного оружия наиболее агрессивными политическими кругами в США, не могут рассматриваться иначе как предатели своего народа и своей Родины. Насколько я понимаю позицию РПЦ, сформулированную неоднократно в годы Великой Отечественной войны, она исходила из такой или подобной оценки.

Советский период истории нашей страны был периодом трагическим, но и героическим, периодом великой исторической драмы, но и великих побед и свершений как во имя самого народа нашей страны, так и всего человечества. Именно советский общественно-политический опыт заставил западный капитализм приобрести хотя бы относительное «человеческое лицо» (правда, по отношению только к народам своих стран при сохранении презрения к народам так называемого «третьего мира»), именно память о нем мешает сегодняшним российским капиталистам перевести эксплуатацию народов России на еще более жестокую ступень. СССР победил нацизм, благодаря нашей стране был уничтожен расизм. СССР стал колыбелью великих достижений культуры в широком смысле этого слова. Ничего подобного заказчики «программы Федотова» осуществить не в силах и не собираются, и именно поэтому они вновь ставят задачу опорочивания советского периода нашей истории.

Если говорить о «самогеноциде», то общее число человеческих потерь 74-летнего советского периода нашей истории (исключая погибших и умерших в годы Великой Отечественной войны) сопоставимо с числом жертв 20-летнего периода после 1991 года. А ведь к числу жертв развала СССР и установле-

ния новых либерально-капиталистических порядков надо отнести и демографические потери во всех бывших республиках - новых государствах. Никогда в СССР в мирные годы не было такой смертности и такого падения рождаемости, что можно отнести на счет не только морального, но и физического уничтожения нации. Важно при этом иметь в виду, что другой стороной трагизма русской истории советского периода был ее героизм, великие победы и достижения народов СССР, в то время как обратной стороной жертв ельцинско-олигархического периода русской истории является лишь падение авторитета нашей страны в мире и безмерное обогащение узкого правящего слоя. Именно эту правду призвана «прикрыть» «программа Федотова». Утверждение этой концепции в качестве официальной государственной позиции принесет России дальнейшее падение авторитета государства, рост народного недовольства, усиление в стране компрадорских прозападных кругов, ослабление позиций России в мире, отдаление перспективы преодоления смуты.

2. Как Вы оцениваете предложения авторов документа юридически закрепить в качестве официальной определенную идеологическую концепцию истории России ХХ века и преследовать государственных служащих, несогласных с ней? Считаете ли Вы необходимым принятие в России законов об исторической памяти? Каких исторических явлений эти законы должны касаться в первую очередь? Какое влияние на общественные и научные дискуссии в России окажет принятие данных пунктов "Предложений"?

Юридическое закрепление определенной идеологической концепции истории России будь-то ХХ или какого-то другого века в качестве официальной и преследование несогласных с ней будет означать установление в стране тоталитарного режима. Историческая память народа хранится не законами, а верностью традиции. Исторические события и явления как нечто уже произошедшее | в истории не могут быть предметом зако- 3 нодательного регулирования. Предметом | такого регулирования (запрещения) могут " (и, видимо, должны) являться современные | политические и идеологические действия ¡г с использованием человеконенавистничес- § ких и оскорбительных для народной памяти | трактовок истории типа тех, что содержатся | в «Предложениях». ?

3. Как Вы относитесь к предложению авторов документа создать школьные учебники истории России ХХ века "с отчетливой политической оценкой событий"?

Политическую оценку событий истории могут давать, видимо, политические силы или политические деятели. Я не вижу в современной России политических сил и принадлежащих к властной элите политических деятелей, имеющих моральное право давать негативные оценки деяниям наших предков. Тем более осторожными в оценках хода истории своей страны и народа должны быть люди православные - те, кто понимает, что в истории действуют далеко не только «хорошие» и «плохие» люди, но что она совершается Божьим промыслом, до конца понять который человеку не по силам.

Учебник истории должен, прежде всего, формировать гражданина. Н.М.Карамзин в «Записке о древней и новой России» задавался следующим риторическим вопросом: «Презрение к самому себе располагает ли человека и гражданина к великим делам?». Что иное кроме презрения к себе как части русского народа призван формировать в гражданах России тезис о «самогеноциде»? Что иное кроме презрения к нам он будет формировать за рубежом?

У всех стран есть трагические периоды истории, о которых они помнят, но которые обоснованно стараются не выставлять напоказ. Мне не известно о существовании многочисленных памятников, например, жертвам «огораживания» в Великобритании или геноцида индейцев в США. Другие народы, наоборот, следуют совету великого русского мыслителя Н.Н.Страхова, который призывал «беречь историю преимущественно как память о том, что было выше нас». Нас же господин Федотов призывает в массовом порядке совершить грех библейского Хама.

4. На Ваш взгляд, состоятелен ли главный внешнеполитический тезис проекта о том, что Россия сможет получить лидерство

| на постсоветском пространстве, эксплуати-д руя риторику "борьбы с наследием тотали-| таризма"?

= Данный тезис абсолютно несостоятелен. | Мы видим это особенно ярко на примере £ происходящего в Прибалтийских государс-| твах. Именно «борьбой с наследием тотали-| таризма» прикрываются те, кто сначала де-| монтировал памятник Воину-освободителю ? в Таллине и совершил кощунство в отноше-

нии праха советских воинов, а сегодня пытается назвать этот памятник «памятником оккупантам»; те, кто кощунствует в отношении жертв нацистского лагеря «Саласпилс» в Латвии; те, кто отказывается признать, что главными и наиболее многочисленными жертвами так называемых «лесных братьев» в Прибалтике были мирные жители. Каждый раз, когда руководители России дают слабину в требовании уважения к нашей исторической памяти, такие проявления реваншизма усиливаются. Таким образом, главный внешнеполитический тезис «проекта Федотова» есть инструмент потакания реваншизму самого сомнительного политического свойства, и в этом смысле речь идет уже не о глупости, а о потенциально враждебном российскому государству действии.

5. По Вашему мнению, повлечет ли за собой реализация «Предложений» необходимость России принять на государственном уровне концепции "советской оккупации" и "советского геноцида", сформулированные политиками ряда восточноевропейских стран? К каким последствиям в области международной политики и в гуманитарной сфере, на Ваш взгляд, это может привести?

Реализация «Предложений» приведет к самым негативным последствиям с точки зрения как внутренней, так и внешней политики России. Она отдалит перспективу восстановления национально-государственной субъ-ектности нашей страны, ослабит ее позиции в противостоянии давлению Запада и его сателлитов по периметру наших границ, а также «внутреннему Западу», серьезно ограничит возможности в защите прав и интересов соотечественников, оказавшихся после развала СССР за рубежами исторической родины.

ЩЕРБАКОВА Ирина Лазаревна,

руководитель молодежных и образовательных программ общества "Мемориал"

1. Как Вы оцениваете положенную в основу "Предложений" концепцию, согласно которой история России ХХ века была историей семидесятилетней гражданской войны и "самогеноцида"? Насколько правомерно с научной точки зрения подобное утверждение? Что принесет России утверждение подобной концепции в качестве официальной государственной позиции?

Мне не нравится употребление этих терминов, поскольку считаю их неточными, однако, надо признать, что хотя «горячая» гражданская война закончилась в 1921 году, сталинская идея «обострения классовой борьбы», повлекшая за собой миллионы жертв, превысившие потери в гражданской войне, по сути, являлась ее продолжением. Кроме того, советская идеология вплоть до самого своего конца ( да и сегодня это делается с большими оговорками) не допускала никакого примирения красной и белой сторон. Защита белой стороны каралась разного рода репрессиями до самого конца советской власти.

2. Как Вы оцениваете предложения авторов документа юридически закрепить в качестве официальной определенную идеологическую концепцию истории России ХХ века и преследовать государственных служащих, несогласных с ней? Считаете ли Вы необходимым принятие в России законов об исторической памяти? Каких исторических явлений эти законы должны касаться в первую очередь? Какое влияние на общественные и научные дискуссии в России окажет принятие данных пунктов "Предложений"?

В документе речь идет о том, что необходимо сделать то, что не было сделано до сих пор, а именно: не дана политическая ( это дело парламента) и правовая (для этого необходимо создать специальную государственную комиссию) оценки тех нормативно-правовых актов советского руководства, которые повлекли за собой массовые репрессии. (В качестве примера можно назвать постановление Политбюро 1930 года «О мерах по ликвидации кулацких хозяйств», или утвержденный Политбюро в июле 1937 года приказ НКВД 0447, давший старт Большому террору; решения о депортации «наказанных» народов и т.д. ) Если эти решения будут приняты, то находящийся на государственной службе чиновник не будет иметь права публично отрицать эти факты - и таким образом восстанавливать по своей инициативе памятники сталинизма как это произошло со станцией метро Курская после ее реставрации, или как это, например, происходит сегодняшнем Барнауле, когда зам. главы городской администрации принимает решение об установке памятника Сталину.

3. Как Вы относитесь к предложению авторов документа создать школьные учебники истории России ХХ века "с отчетливой политической оценкой событий"?

Я вообще не являюсь сторонником работы по учебникам, что касается гуманитарных наук. Но тут, прежде всего (если вообще иметь ввиду, что они в ходе школьной реформы вовсе не будут вовсе изгнаны из школы), на мой взгляд, необходимы скорее сборники и брошюры документов и комментарии к ним, а также статистические и демографические данные. Архивная и музейная педагогика должны стать важным элементом образовательной работы, и, конечно, культурная память о репрессиях, создаваемая в том числе и самими школьниками (памятные доски конкретным жертвам в конкретных местах, рядом с которыми они живут) - такие успешные примеры есть в работе исторического Школьного конкурса, проводимого «Мемориалом». Именно эту практику надо было бы поддерживать образовательным органам.

4. На Ваш взгляд, состоятелен ли главный внешнеполитический тезис проекта о том, что Россия сможет получить лидерство на постсоветском пространстве, эксплуатируя риторику "борьбы с наследием тоталитаризма"?

Я бы не употребляла слова «лидерство», и речь, на мой взгляд, должна идти не о риторике (хотя и она важна), а о готовности и способности говорить о тех репрессиях, которые проводились в бывших советских республиках по указанию центра. О том, что такая честная и ответственная позиция приводит к улучшению отношений, свидетельствует пример признания Катынской трагедии.

5. По Вашему мнению, повлечет ли за собой реализация «Предложений» необходимость России принять на государственном уровне концепции "советской оккупации" и "советского геноцида", сформулированные политиками ряда восточноевропейских стран? К каким последствиям в области международной политики и в гуманитарной сфере, на Ваш взгляд, это может привести?

Думаю, что в данном случае вопрос поставлен не корректно - нам надо сформулировать, наконец, свое собственное отношение | к преступлениям сталинизма и постстали- 3 низма, и это усилит позиции России, как | страны, отвечающей за свое прошлое, а не " реагирующей по дворовому принципу «сам | дурак». Не раздувание очередного поли- ¡г тического скандала по поводу Бронзового § солдата, а пример собственного отноше- | ния к военным захоронениям - это лучшие | аргументы. ?

А что касается гуманитарной сферы - то если имеются в виду иски жертв, то на примере Польши мы опять же видим, что эти иски сводятся, прежде всего, к тому, чтобы за жертвами был признан статус жертв. Кстати, Россия тратит такие огромные деньги для создания своего имиджа, например, на строительство комплекса в Сочи, что даже и такого рода гуманитарные выплаты или символические жесты обошлись бы дешевле, а резонанс имели бы не меньше.

КОРЕН Иосиф,

сопредседатель Латвийского антифашистского комитета

Авторы документа изначально дают неверный посыл, говоря о «.правде о том, что наш народ сделал сам с собой в XX веке». Следует ли понимать, что жертвы репрессий сами себя отправляли в лагеря и на уничтожение? Во все времена как в России, так и на всем пространстве бывшего СССР существовали как группы, так и отдельные личности, оказывавшие противодействие тоталитаризму доступными им силами и методами. Должны ли они и их потомки, следуя призыву документа, посыпать головы пеплом и просить прощения у потомков и человечества?

Неверно по своей сути и основополагающее утверждение следующего абзаца: «Одним из важнейших путей преодоления взаимного отчуждения народа и элиты, является полное признание российской катастрофы XX века» Возможно в сегодняшней России народ и элита существуют в разных взаимно отторгнутых полях, но из этого положения можно делать вывод, что либо народ, либо элита до сих пор являются сторонниками или носителями тоталитаризма в России.

Полное недоумение вызывает призыв авторов (п.4 целей и задач) признать, что вся Россия «большая Катынь». Прежде всего это оскорбительно по отношению к жертвам | Катыни. Можно ли сравнивать отсутствие д демократических свобод в стране и злонаме-| ренное физическое уничтожение тысяч не* винных людей? Во-вторых, признание такого | постулата лично у меня, как у человека родив-£ шегося и большую часть жизни прожившего | в СССР, по идеологическим соображениям | отказавшегося вступать не только в КПСС, | но и в ВЛКСМ, все равно вызывает некий ? комплекс «жертвы лагерного режима».

И, как следствие этих ошибочных постулатов, перечень достижений российского народа, из которого напрочь выпали те замечательные деятели науки, культуры, искусства, жившие и творившие в России в те самые годы правления тоталитаризма. Достойными внимания авторов оказались лишь, безусловно гениальные, Солженицын, Сахаров и Королёв. Но ведь этот перечень можно продолжить списком вряд ли уступающим по объему страниц самому документу, причем, будучи согласным с авторами в части вредоносности и опасности тоталитарных режимов, заведомо не включал бы в список т.н. «певцов соцреализма». Но дух документа, возможно и против воли авторов, нацелен на абсолютное очернение тех лет, оставляя за рамками то, что многие поколения россиян в те годы жили, трудились и созидали.

Концепция гражданской войны ХХ века в России у меня, человека живущего в Латвии, вызывает полное непонимание. Наблюдая со стороны постоянно возникающие сейчас на российской территории «горячие точки», нескончаемые боевые действия на Северном Кавказе, так и хочется спросить, если тогда была гражданская война, то что, простите, происходит сегодня?

Безусловно, в России необходимо осуждение тоталитаризма на государственном, возможно и на законодательном уровне, но концепция, предложенная авторами, скорее всего приведет к результатам прямо противоположным ожидаемым. Примером тому могут служить Прибалтийские страны, где настолько яростно стали бороться со сталинским тоталитаризмом, что гитлеровская армия уже воспринимается как армия - освободительница, а коллаборационисты, перешедшие на сторону Гитлера, считаются народными героями -борцами за свободу и независимость.

Концепция авторов о «советской оккупации» и «советском геноциде» меня, жителя Латвии, просто пугает, не говоря уже о некомпетентности авторов. Прежде всего, есть четкие международно-правовые характеристики терминов, которыми оперируют авторы. Именно по этому ни Евросоюз, ни остальные члены ООН не признают то, что авторы называют «советской оккупацией». Исключением является лишь резолюция конгресса США времен «холодной войны», кстати, так и не утвержденная Сенатом. Именно та самая резолюция, за которую когтями цепляются сегодняшние антироссийские ястре-

бы Прибалтики. Но авторы готовы делать им реверансы в ложной надежде, что злобные русофобы мгновенно обратятся в русофилов. Совершенно напрасные иллюзии. Признание «оккупации» им необходимо лишь для реализации замыслов по ликвидации «последствий оккупации». А именно: подведения правовой базы под принудительную депортацию сотен тысяч русских русских, проживающих сегодня в Прибалтийских странах. Ну а что такое геноцид, если авторов не устраивают правовые формулировки, они могут спросить у евреев, выживших в гитлеровских лагерях, или у армян, на генетическом уровне помнящих 1915 год. Может тогда будут более аккуратны с такими страшными терминами.

Общий дух документа во многом перекликается с существующими сегодня в некоторых европейских странах тенденциями приравнивания сталинского и гитлеровского режимов. Понимают ли это авторы? И понимают ли они последствия, к которым такие сравнения могут привести? Для примера приведу слова чешского правозащитника, выступавшего на конференции, на которой мне довелось присутствовать. Он говорил о том, что если детям в школе станут преподавать такую историю, где нацизм и коммунизм будут стоять на одной чаше весов, дети, однажды придя со школы, спросят его, как он жил в те «коммунистические» времена. И он будет вынужден сказать, что неплохо жил: и семью создал и дом построил и образование пристойное получил, и тогда дети поймут, что раз при коммунистах так неплохо жилось, значит и нацизм не такое страшное зло, каким его рисуют.

ШУБИН Александр Владиленович,

д.и.н., руководитель Центра России, Украины и Белоруссии Института всеобщей истории РАН

Ознакомившись с текстом «Предложения об учреждении общенациональной государственно-общественной программы «Об увековечении памяти жертв тоталитарного режима и о национальном примирении», опубликованном на сайте Совета при Президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека, могу констатировать:

1. Текст содержит некоторые предложения, которые достойны поддержки общественности и научного сообщества:

- Действительно необходимо строительство новых памятников на местах массовой гибели людей в период массовых репрессий, совершенных как в ХХ в. (при чем не только после 1917 г.), так и в предыдущие века.

- Действительно, «необходимо, наконец, рассекретить архивы», и «для продвижения достоверной информации о прошлом в общественное сознание обеспечить оцифровку и интернет-публикацию важнейших исторических документов ХХ века из государственных и ведомственных архивов».

2. К сожалению, поддержав эти два требования, давно выдвинутые общественностью, авторы документа вступили на путь двойных стандартов. Авторы осуждают только те репрессии, которые начались в 1917 г. (который, кстати, не отметился в истории массовыми казнями, в отличие от целого ряда более ранних дат). Зато предыдущие годы и века достойны всяческого воспевания и прославления, в том числе и в лице тех деятелей, которые прямо ответственны за казни политических противников. Осуждая эпоху, наступившую в 1917 г., предлагается прославлять «лучшее, что было в российской истории - например, к блистательной эпохе, начавшейся с Екатерины II и закончившейся в 1917 г.» Надо полагать - и массовые казни доведенных до отчаяния крестьян и казаков, крепостническое рабство, произвольные отправки на каторгу по помещичьему слову, бессудные убийства соперников «блистательной» Екатерины в борьбе за трон, жестокие репрессии за малейшее инакомыслие, порки до смерти. Разумеется, в Российской империи, как и в СССР были не только репрессии и угнетение. Но их резкое противопоставление означает только одно - апологию самодержавия и сознательное тенденциозное очернение советской истории. Удивительно, что Совет, как-то связанный с правами человека, благоволит этой апологии крепостничества и самодержавной репрессивности.

Авторы ломятся в открытую дверь, когда утверждают: «Российская идентичность | должна, наконец, основываться на том, что 3 история России началась не в 1917», однако | дальнейший выбор «героев» весьма сомни- | телен. Конечно, не вызывает возражений | упоминание деятелей культуры, но вот при- ¡г верженность авторов фигурам царей и Сто- § лыпина, прямо виновных в политических | репрессиях, в том числе очевидно неправо- | судных, характеризует весь документ как ?

образчик авторитарной репрессивной идеологии, отличающейся от сталинизма своим идейным антикоммунизмом, но не более.

Явной передержкой является и лозунг «вся Россия - «большая Катынь»». На карте России есть места, связанные как с репрессиями (со времен князей и до наших дней), так и с достижениями культуры, поражениями и победами, историей общественных движений и т.д. Сомнительно, что попытка закрасить всю территорию Россию грязно-черной краской и вообще реализация программы, основанной на двойных стандартах, «вызовет к жизни не эрзац, а реальное массовое патриотическое движение». Ничего, кроме углубления раскола в обществе реализация такой программы вызвать не может.

3. Авторы документа, к сожалению, не проявили высокого уровня общеисторической подготовки. В документе содержится целый ряд безграмотных либо сознательно идеологизированных суждений. В этой связи вызывает опасение претензия авторов на цензуру учебников истории. Что можно будет сказать об учебниках, в которых будет утверждаться, например, что нам еще только предстоит «окончание гражданской войны, развязанной в 1917 г.». Вероятно, авторы столь сомнительной теории заставят авторов учебников придумывать боевые действия этой «войны», которые шли, например, в 1925 г. или 1975 г. Вряд ли подобное мракобесие вызовет «поддержку программе модернизации страны со стороны наиболее образованной и активной части населения». Скорее наоборот, это вызовет отторжение образованных граждан от подобной «модернизации» исторической науки.

Требуя «создать современные курсы отечественной истории для средней школы, свободные от старых и новых мифологем, сочетающие системность и историзм изложения с отчетливой нравственной, правовой, гражданской и политической оценкой событий», авторы снова ломятся в открытую дверь, так | как такие учебники созданы, и по ним давно д учатся школьники в России. Но понятно, что | авторов не устраивает относительно сбалан-* сированный подход к прошлому, и они стренг мятся переписать учебники в духе своих мак-£ картистских принципов. | 4. Вызывает сомнение, что международ-| ную поддержку, которую обещает програм-| ма руководству страны, вызовут утвержде-? ния такого рода: «Но при этом она должна

быть инициирована Россией, как наиболее пострадавшей из стран, переживших тоталитаризм». Вероятно, с этим не согласятся представители таких стран, как Украина и Казахстан. Сложной будет и реакция КНР на подобные утверждения, так что дипломатический успех программы сомнителен.

5. Даже выступая с благим пожеланием создания новых памятников репрессированным, авторы не знают меру. Никакого бюджета не хватит, если создавать памятные сооружения или даже доски во всех местах, где репрессированных «арестовывали и откуда их вывозили». Тем более, что если быть последовательными, такие же памятники нужно создавать и в местах, откуда «вывозили» жертв царизма и крепостничества - то есть по всей стране.

6. Представляется абсурдным предложение переименовать действительно сомнительный праздник 4 ноября в «День памяти жертв гражданской войны и национального примирения». Мотивировка этого предложения представляет собой просто образчик безграмотности, начиная с «окончания длившейся почти целый век гражданской войны» и кончая главным утверждением: «Такое переименование тем более логично, что и события 1612 года символизировали конец «смуты», то есть фактически были окончанием гражданской войны». Если бы авторы в свободное от составления подобных программ время почитывали научную историческую литературу, они бы знали, что «гражданская война», отягощенная интервенцией, продолжалась в России до 1618-1619 гг. Период 16121618 гг. дольше, чем весь период 1917(1918)-1922 гг., то есть реальной гражданской войны в России.

7. Крайне опасным является предложение «принять Закон о топонимике, запрещающий увековечивать в названиях населенных пунктов, улиц, площадей и т.д. память лиц, несущих ответственность за массовые репрессии и другие тяжкие преступления против прав и свобод граждан». В этом случае придется стирать с карты России все упоминания многочисленных государственных деятелей досоветского периода, потому что они от Александра Невского до Петра I и той же Екатерины II, виновны в репрессивной политике. Но, учитывая двойные стандарты авторов, можно не сомневаться, что такой закон, буде он принят, послужит орудием новой маккартистской кампании.

Двойные стандарты, кричащая идеоло-гизированность и приверженность авторитарным маккартистским принципам делает документ неприемлемым для принятия любым учреждением, которое намеренно бороться за права человека и укреплять институты гражданского общества. В связи с этим экпертирование приложений считаю излишним - сами принципы документа должны быть решительным образом пересмотрены.

СУХОВА Ольга Александровна,

д.и.н., зав. кафедрой новейшей истории России и краеведения Пензенского государственного педагогического университета

Тема обретения утраченного единства для российской цивилизации оставалась актуальной во все времена. Тезису, подобному этому, вряд ли кто осмелится возразить. Равно как и констатации наличия в национальной ментальности такого мощного основания как патернализм (патриотизм), причем наличие всевозможных спекуляций в этом отношении («кузьма-крючковщина» и т.п.) лишь подтверждает это утверждение.

На другой чаше весов покоится проблема незавершенности, некомплексности российской модернизации, и, прежде всего, процесса демократизации механизма властно-политического регулирования и социальных институтов. В этой связи также можно напомнить, что вопрос о противостоянии «почвы» и «цивилизации» имеет такую же давнюю историю, как и сама идея модернизации страны по европейскому образцу.

И, пожалуй, еще одним посылкой, предваряющей ход рассуждений, может выступить сравнение России какцивилизации смифичес-кой птицей-Феникс, самовоспламеняющейся и возрождающейся из пепла. Возникновение и укрепление государственности и ее гибель как две крайности выражают собой предельно-критическое состояние цикличности исторического развития нашей страны (движение вокруг метаисторического центра)3. И даже феномен российских революций ХХ века многие современные исследователи ин-

3 Булдаков В.П. Революция как проблема российской истории // Вопросы философии. 2009. № 1. С. 5363.

терпретируют посредством крушения государственности4.

Исходя из подобных концептуальных положений, нельзя не обратить внимания на противоречивый и паллиативный характер программы рабочей группы по исторической памяти. При этом под большинством предложений можно уверенно поставить свою подпись: кто же осмелиться возражать против необходимости увековечивания памяти жертв политических репрессий, поддержки оставшихся в живых узников ГУЛАГА и иных категорий граждан, безвинно пострадавших от репрессивной практики государства, наконец, кто из исследователей возьмется возвысить голос против рассекречивания архивов и получения доступа к новым документам по истории многострадального ХХ века. Не может не вызывать уважение подвижническая во многих отношениях деятельность общества «Мемориал».

И общая цель программы сформулирована как обеспечение поддержки модернизаци-онных процессов, как модернизация сознания, что также можно только приветствовать. Однако, на наш взгляд, предложенные средства отнюдь не способствуют эффективному достижению цели.

Ставя во главу угла чувство ответственности перед историей, необходимо с этим критерием подходить к проблемам российской цивилизации в целом, ведь акцентированием внимания только на проблеме «винословия», личной ответственности за преступления политиков прошлого, мы имеем опасность скатиться в другую крайность. Демонизация образа российской революции 1917 г., всего советского опыта (а мы должны согласиться с тезисом о том, что гражданская война, развязанная большевиками, все еще продолжается, пока не наступит всеобщего покаяния) в силу выше приведенных положений неминуемо приведет к дискредитации идеи государства в общественном сознании. Наш исторический опыт изобилует подобными примерами. Так, в период | демократической революции 1987-2000 гг. 3 юридическое оформление ответственности | советского руководства за подписание пакта " Молотова-Риббентропа и ввода войск в Аф- | ганистан (и здесь мы имеем дело с навязан- ^ ■

4 См., например: Стародубровская И.В., Мау В.А.

Великие революции от Кромвеля до Путина. М., 2004.

ной обществу западной трактовкой событий, причем рассматривался сам факт принятия решений, вырванный из своего исторического контекста) стало важнейшим этическим фактором терминации самой идеи государства в массовом сознании. Вне зависимости от личной позиции каждого принимать постановления Съезда народных депутатов о признании политической ошибкой решений режимов прошлого в связи с юбилейными датами по меньшей мере нерационально. Как здесь не вспомнить слова П. Н. Милюкова: «Что это - глупость или измена?». Возникает закономерный вопрос, насколько проблема обретения общественного согласия и единения опосредована ослаблением государственных скреп на теле нации, и может ли огульная дискредитация истории государства рассматриваться как условие модернизации? Насколько объективными будут оценки переписанных заново по требованию авторов программы учебников истории, в которых «блистательной» названа только эпоха от Екатерины Великой до 1917 г.? Разве этого мы уже не проходили? И почему проблемы защиты гражданских прав и свобод необходимо рассматривать только применительно к советскому периоду?

В данном контексте одним из очевидных «пороков» предложенной концепции «десталинизации» является стремление ее авторов, говоря словами выдающегося американского советолога Моше Левина, «волюнтаристически» «расширить границы» сталинизма, приписать его начало к 1917 г. и «продлить «агонию» до времени распада СССР»5. На наш взгляд, этот подход антинаучен и не соответствует реальной истории России советского периода, которая не сводится лишь к сталинским репрессиям.

И здесь налицо две концептуальные ошибки разработчиков проекта «десталинизации», присущие не только им, но и многим другим современным исследователям истории СССР. На них очень точно указал выше-| упомянутый Моше Левин: «Первая ошибка д состоит в том, что исследование Советского | Союза чаще всего подменяют антикомму* низмом. Вторая является следствием первой | и состоит в сталинизации всего советского £ феномена, словно это был один гигантский | ГУЛАГ от начала до конца. Однако антиком-

X I-

01 еа

у 5 Моше Левин. Советский век / Пер. с англ. В. Новико-? ва, Н. Копелянской. М., 2008. С. 17 - 18.

мунизм (равно как и все его ответвления) отнюдь не может быть основой осмысления советской истории»6.

В этом же ключе рассуждения философа В.М. Межуева, которые мы также разделяем: «Спросите себя сами, что из прошлого вам дорого, что должно быть продолжено, оставлено, что поможет вам встретить будущее. Если в прошлом не содержится ничего позитивного, тогда нет и будущего, и остается только «забыться и заснуть». Будущее без прошлого не является исторической судьбой России. Те, кто хотят стереть историю ХХ века, века больших катастроф, должны также попрощаться и с великой Россией»7.

Если принять обсуждаемую концепцию «десталинизации», то следует как минимум предать забвению, например, факт полета в космос Ю.А. Гагарина, являющегося «продуктом сталинизма», юбилей которого широко отмечается в настоящее время в России. Также подавляющему большинству россиян придется осудить своих родителей, дедов, прадедов, многочисленных родственников только за то, что они жили в сталинское и постсталинское время, были «советскими людьми». Но ведь они никого не предали, а защищали Родину, честно прожили свою жизнь, воспитали нас, в том числе и авторов данного «проекта»!

Фанатичное самобичевание, к сожалению, не решит проблемы стагнации общественного развития. Стоит ли использовать опыт флагеллантов из средневековой европейской истории, следуя архаичным поведенческим стратегиям в целях смягчения гнева Божия? Кроме того, фетишизация темы покаяния за преступления тоталитаризма может выхолостить гуманистическую сущность движения за права человека в РФ. На фоне растущей имущественной дифференциации, незащищенности рядовых россиян перед криминальным миром и коррумпированной бюрократией тема нового витка монументальной пропаганды выглядит не очень убедительно и не встретит массовой поддержки.

Но скорее всего можно предположить, памятуя об «исполнительности» российской бюрократии, что в деятельности местных

6 Там же. С. 594.

7 Межуев В.М. Отношение к прошлому - ключ к будущему // Куда идет Россия? Кризис институциональн-фых систем: век, десятилетие, год. М., 1999. С. 47.

властных структур возобладает формальный подход к выполнению поставленных задач (и в каждом школьном музее появится нужная экспозиция и отчеты о реализации программы будут впечатлять своими цифрами, но цель останется далекой и туманной), а затем вновь появиться аллюзия о «перегибах на местах».

Не меньше сомнений вызывает презентация темы укрепления межнационального единства на постсоветском пространстве и международного престижа государства под девизом: «Россия - большая Катынь». Признание ответственности за гибель польских военнопленных и за репрессии в отношении собственного населения необходимо прежде всего нам, россиянам, но вряд ли это в ближайшее время кардинальным образом изменит имидж России за рубежом и в странах СНГ. Постоянно извиняющийся и кающийся человек выглядит слабым и беспомощным, и

уважения не вызывает. Репутация государства не меняется в одночасье и в перспективе только продуманная и взвешенная социально-экономическая политика, достижение качественно иного технологического уровня, и самое главное, формирование гражданского общества, эффективной системы гарантий защиты гражданских прав и свобод может послужить основой для формирования нового образа России. Задача исторической науки в этом отношении состоит в изучении факторов, способствующих и препятствующих модернизации, но только посредством комплексного объективного анализа, свободного от сиюминутного политического заказа.

Хотелось бы надеяться, что свободное обсуждение программы приведет к определенной интеллектуальной рефлексии, блокирующей появление новых мифов и иллюзий, препятствующей манипуляции общественным сознанием.