CC BY
27
27 (216) - 2013 УДК 347.19
СТРАТЕГИЯ РАЗВИТИЯ ЭКОНОМИКИ
торможение экономического развития россии
как следствие низкого качества
законотворчества
А. И. ГОНЧАРОВ, доктор экономических наук, доктор юридических наук, профессор кафедры гражданско-правовых дисциплин E-mail: goncharova. sofia@gmail. com
А. Е. ЧЕРНОМОРЕЦ, доктор юридических наук, профессор кафедры гражданско-правовых дисциплин E-mail: restandpeace@yandex. ru Волгоградский филиал ФГБОУ ВПО «Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ»
Исследуется особая причина, тормозящая экономическое развитие Российской Федерации - низкое качество законотворчества. Авторы обосновывают свои позиции критическим анализом положений обновленного Гоажданского кодекса РФ. Делается вывод о необходимости законодательных мер по повышению роли в общественном производстве тех лиц, которые участвуют в нем своим человеческим капиталом, интеллектуальными и физическими способностями. В результате будет подкреплена мотивация трудящихся.
Ключевые слова: экономический рост, мотивация трудящихся, Гражданский кодекс РФ, учредители, участники, человеческий капитал, законодатели.
По сведениям Минэкономразвития России, в 2012 г. ВВП России увеличился на 3,4 %. В 2010-2011 гг. экономика страны выросла на 4 и 4,3 % соответственно, а в 2008 г. - на 5,6 %. В 2013 г. указанным министерством даются прогнозы роста
ниже 3 %. Объясняя явное торможение экономического развития отечественной экономики, аналитики ссылаются на общемировой кризис, который пагубно влияет на нашу страну (из-за ее глубокой включенности в мировое хозяйство). В комплексе существующих негативных факторов авторы попытаются обосновать совершенно другую причину проявляющейся экономической стагнации -низкое качество законотворчества, исходящее от Государственной Думы.
После принятия Указа Президента РФ от 18.07.2008 №№ 1108 «О совершенствовании Гражданского кодекса Российской Федерации» и разработки научной концепции развития гражданского законодательства, а также проекта изменений Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ) можно было надеяться на то, что обновленный ГК РФ станет более качественным нормативным правовым актом. Однако, увы, ожидания не оправдались, авторы попытаются представить некоторые недо-
- 21
статки в первой части ГК РФ [1], которые являются слишком очевидными.
Начнем со ст. 1, посвященной основным началам гражданского законодательства, распространяющей действие ГК РФ на все гражданское законодательство и регулируемые им общественные отношения. Пункт 2 данной статьи вызывает два замечания. Во-первых, непонятно, почему граждане (физические лица) и юридические лица приобретают и осуществляют свои гражданские права только в своем интересе. Ведь они могут приобретать и осуществлять свои гражданские права своей волей и в интересах других лиц. Ярким примером тому служит договор дарения, предусмотренный гл. 32 части второй ГК РФ. А разве завещание граждан на случай смерти не является таковым действием в интересах других лиц - получателей наследственного имущества, чему посвящена гл. 62 ГК РФ части третьей ГК РФ? Таких примеров можно привести множество, причем применительно как к физическим, так и к юридическим лицам. Достаточно посмотреть на движение ценных бумаг, предусмотренное гл. 7 части первой ГК РФ, чтобы убедиться в том, что и физические лица (граждане), и юридические лица могут совершать сделки в интересах других лиц, а не только в своих собственных. Поэтому ограничение субъекта гражданского права приобретением и осуществлением своих гражданских прав только в своих интересах совершенно необоснованно и не соответствует действительности.
Во-вторых, почему-то свобода договора, заключаемого физическими и юридическими лицами как субъектами гражданского права ограничивается рамками условий, не противоречащих законодательству. С учетом того, что гражданское законодательство строится на основе общедозволительного метода регулирования общественных отношений, а не разрешительного, следует указать, что в договоре могут быть предусмотрены любые условия, кроме прямо запрещенных законом. О какой же свободе договора, зафиксированной в данной статье, может идти речь, если его условия не должны противоречить законодательству, которое в ГК РФ толкуется расширительно (ст. 3), а потому непонятно, какому именно законодательству условия договора не должны противоречить. Запрещенные условия договора могут быть предусмотрены только законом и никакими другими нормативными актами.
В пункте 5 ст. 1 ГК РФ говорится о свободном перемещении на территории Российской Федерации
только товаров, услуг и финансовых средств. А почему же проигнорирована свобода перемещения граждан России на всей ее территории? По мнению авторов, данная свобода также должна быть зафиксирована в ГК РФ. Это следует сделать хотя бы по той причине, что иностранные граждане и лица без гражданства в соответствии с ГК РФ имеют равные права и обязанности с гражданами РФ (ст. 1 ГК РФ). Однако их перемещение на территории РФ не должно быть свободным в отличие от свободного перемещения граждан России.
Вряд ли можно признать достаточно обоснованным определение предпринимательской деятельности в третьем абзаце п. 1 ст. 2 ГК РФ. Предпринимательской деятельности в ранее действовавшем кодексе и в нынешнем ГК РФ посвящена ст. 23. В ней бы и следовало дать четкое и более подробное определение этой деятельности. Трудно понять, почему не признается предпринимательской деятельностью участие многих государственных служащих, представителей властных структур всех уровней в деятельности коммерческих организаций своими акциями и долевыми вкладами. Они не признаются предпринимателями, но почему-то называются участниками юридических лиц, о чем будет сказано ниже. По мнению авторов, если законодатель называет их участниками, то они должны признаваться и предпринимателями.
В статье 5 ГК РФ внесены поправки. В прежней редакции она называлась «Обычаи делового оборота». Теперь именуется одним словом - «Обычаи», статья получила расширительное толкование. Но такое расширение является явно недостаточным, потому что обычаи все-таки связываются с какой-то деятельностью. А в жизни людей существует множество обычаев, вовсе не связанных с их деятельностью, например, в случае смерти человека его родные и близкие непременно участвуют в похоронах. И это участие является настолько обязательным с нравственно-моральной и духовной точек зрения, что данный обычай сильнее любого государственного закона. У разных народов, населяющих Россию, имеются свои особые обычаи или традиции, также не связанные с какой-то их деятельностью, причем они существуют с незапамятных времен, переходят из поколения в поколение. Поэтому ст. 5 ГК РФ должна охватывать в качестве источника гражданского права любые обычаи и традиции, сложившиеся у населения соответствующей территории, а не только связанные с их предпринимательской или иной деятельностью.
Особое критическое внимание может привлечь к себе гл. 4 ГК РФ «Юридические лица». Прежде всего с точки зрения семантики, толкования значений используемых в ней слов. Так, в ст. 48 ГК РФ дается понятие юридического лица, как некой организации. Этот термин настолько многозначен, что им затушевывается суть данного явления. Его многозначность четко сформулирована в толковом словаре русского языка [5, с. 606]. Но как бы то ни было, а в состав организации обязательно входят какие-то живые люди. В учебной и в научной литературе под признаками юридического лица, как правило, обязательно называют организационное единство и имущественную обособленность. Это не соответствует морфологической формулировке понятия юридического лица, данной в ст. 48 ГК РФ, причем еще больше затушевывает истину. Понятно, что без имущества юридическое лицо не может существовать в принципе. Но юридическим лицом признается все-таки организация, людской субстрат, а имущественная обособленность и ответственность за это имущество по обязательствам организации не входят во внутреннюю структуру юридического лица, эти признаки находятся вне его рамок. Все, что говорится в ст. 49 ГК РФ о правоспособности (точнее было бы указать: праводееспособность) относится именно к тому людскому субстрату, который составляет организацию как юридическое лицо. Эти люди, объединенные единой целью, согласно ст. 49 ГК РФ могут действовать на коммерческих и некоммерческих началах.
После общей характеристики понятия «юридическое лицо», тождественного понятию «организация», олицетворяющему объединенную единой целью группу людей, попытаемся выявить эту группу в каждом из тех видов юридических лиц, которые предусматриваются в обновленном ГК РФ. И выясним, как сочетаются признаки организационного единства и имущественной обособленности юридического лица. С точки зрения формальной логики они должны находиться в диалектической взаимосвязи и функционировать в своем единстве. Если эта связь разрывается, то юридических аномалий не избежать. Причем эта связь особая, поскольку имущество в структуру юридического лица не входит, оно находится за его пределами.
Следует иметь в виду, что логическое толкование закона и вообще всего российского законодательства является одним из главных видов толкования права. Говоря об этом, можно отметить,
что, например, Федеральный закон от 03.12.2011 № 380-ФЗ «О хозяйственных партнерствах» [6] настолько порочен в своем содержании, что не может быть здесь предметом обсуждения. Это настоящая юридическая абракадабра, анализ которой авторы уже проводили. Можно только сожалеть, что данный социально-экономический и юридический феномен закрепился в ГК РФ [2, с. 11-17]. Здесь стоит выразить лишь пожелание услышать от кого-нибудь другое мнение в порядке дискуссии с авторами. Добавим, что если такие законы будут приниматься и впредь, то юридический застой в развитии гражданского и предпринимательского законодательства просто неизбежен.
Повторимся, что законодатель трактует понятие «организация» как синоним юридического лица. Коснемся названных последними в п. 2 ст. 50 ГК РФ коммерческих организаций - государственных и муниципальных унитарных предприятий. Никто же не будет возражать против того, что организацию здесь составляют люди, которые объединены единой целью для производства новой продукции, выполнения работ или оказания услуг своим человеческим капиталом в виде интеллектуальных и физических способностей, которые все вместе получили название трудового коллектива, а в пореформенной России - наемных работников. За ними государственный или муниципальный орган, создавший данную организацию (юридическое лицо), закрепляет имущество на праве хозяйственного ведения или оперативного управления (ст. 113-115 ГК РФ). В рамках данной организационно-правовой формы все понятно: организация или трудовой коллектив никакого собственнического отношения к закрепленному за государственным или муниципальным унитарным предприятием имуществу и полученному результату от производственной деятельности не имеет. И имущество, и результат от его использования принадлежат учредителю. А члены организации являются подлинными участниками той деятельности, которую они осуществляют в структуре юридического лица на базе имущества публичного образования. Это относится в равной степени как к коммерческим, так и некоммерческим организациям (учреждениям). Учредитель организации (юридического лица) и участники данной организации здесь четко разделены. Никто же не станет включать в организацию государственный или муниципальный орган, ее создавший. Но почему же законодатель в таком случае включает
в организацию (юридическое лицо) учредителя частных образований?
Множество юридических противоречий выявляется в статьях ГК РФ, посвященных хозяйственным товариществам и обществам (ст. 66 и др.). В их основе лежит отождествление понятий «учредитель» и «участник», которое заложено в п. 2 ст. 48 ГК РФ. Но логический анализ содержания данного пункта показывает, что он имеет в виду имущественную составляющую, которая в смысле п. 1 указанной статьи, как уже отмечалось ранее, находится вне рамок организации (юридического лица). В данном п. 2 ст. 48 ГК РФ это имущество «рассыпается» в обязательственных отношениях между учредителями (участниками). Для убедительности приведем пример хозяйственного общества, созданного одним лицом, которое именуется его участником (абз. 2 п. 1 ст. 66 ГК РФ), уже без синонимичного понятия «учредитель». Этим мнимым участником может выступать физическое или юридическое лицо, которое учреждает организацию и обеспечивает ее имуществом, точно так же, как государственные или муниципальные органы, создающие унитарное предприятие или учреждение. Но данное лицо (либо физическое, либо юридическое) не может составлять организацию. Будучи учредителем, это лицо нанимает работников, которые и образуют все вместе организацию. В трактовке ГК РФ такая организация никакого собственнического отношения ни к имуществу, ни к результатам своей деятельности не имеет. Они принадлежат на праве собственности учредителю, а признание такого хозяйственного общества субъектом права собственности обособленного за ним имущества (п. 1 ст. 66 ГК РФ) не соответствует действительности и здравому смыслу. Это доказывается даже тем, что при множестве учредителей это имущество называется складочным капиталом и делится на доли, а правовой формой этих отношений служит обязательственная связь. Где же здесь логика, если имеются такие глубокие внутренние противоречия в одной и той же ст. 66 ГК РФ?
Анализ положений ГК РФ и законов об отдельных хозяйственных товариществах и обществах показывает, что из поля зрения законодателя вообще выпали люди - подлинные участники организации (юридического лица), трудом которых создаются материальные блага, необходимые для продолжения жизнедеятельности человечества. Участниками признаются учредители организаций, обеспечиваю-
щие материальными ресурсами их деятельность и, как правило, не участвующие в них своим человеческим капиталом. Между тем понятие «участник» сопряжено с непременным присутствием самого этого участника в определенном географическом месте и реальном времени, а именно - в месте нахождения юридического лица в момент его деятельности. Учредители юридического лица (организации) - как публичный орган, так и частный субъект (и в единственном, и во множественном числе) - не являются его участниками, если они не принимают непосредственное участие в самом процессе производства товаров, выполнении работ, оказании услуг, находятся вне его территориального расположения.
Такие положения в ГК РФ показывают, что законодатель либо вообще не имеет представления о ситуации, либо заблуждается в понимании производительных сил и производственных отношений. Ведь коммерческие юридические лица являются правовой формой организации общественных производительных сил и опосредующих их производственных отношений. Как можно из этих отношений выбросить важнейшую их составляющую - человеческий капитал, тех физических лиц, которые в структуре юридического лица соединяют свою трудовую деятельность со средствами производства и производят новую продукцию, выполняют работы или оказывают услуги, необходимые людям для продолжения их жизнедеятельности. Гражданский и Трудовой кодексы РФ разорвали единые и цельные производственные отношения на две части. В рамках ГК РФ остались учредители коммерческих юридических лиц, собственники имущественного капитала, ошибочно или целенаправленно названные участниками, а в рамках ТК РФ - наемные работники, якобы продающие свою рабочую силу как товар (предоставляющие по найму) и не являющиеся участниками производственного процесса. Но такая законодательная трактовка вступает в противоречие с экономическим законом развития производительных сил. Правовая форма как средство упорядочения устойчиво существующих общественных отношений не может противоречить тому, что функционирует независимо от права по объективным экономическим и природно-естест-венным законам.
Закономерно возникает вопрос, почему в ГК РФ имеют место такие аномалии? Ответ лежит на поверхности, здесь не требуется особых знаний или
усилий исследователя. Законодатель не то чтобы сросся с представителями бизнеса, больше того - сами депутаты Государственной Думы и члены Совета Федерации являются бизнесменами без отрыва от законотворческой работы. В апреле 2013 г. депутаты Государственной Думы представили свои отчеты о доходах за 2012 г. и имеющемся имуществе в открытом доступе на официальном сайте нижней палаты парламента. Судя по декларациям, «добытчицами» в депутатских семьях становятся депутатские жены. Александр Богомаз, например, в 2012 г. имел доход чуть больше 700 тыс. руб., зато его супруга - 432 млн руб. А из женщин-депутатов самый высокий доход оказался у члена Комитета по природным ресурсам Евдокии Бычковой - почти 90 млн руб. Конечно же, все эти высокие депутатские «заработки» - последствия их прежней жизни. Немало народных избранников пришли в Госдуму из бизнеса, который их до сих пор кормит. Судя по декларациям, земля - это значительная часть собственности большинства народных избранников. И она прирастает год от года. Главный думский «эсквайр» - «единоросс» Михаил Слипенчук умудрился за последнее время более чем в 2 раза расширить свои владения - теперь у него почти 400 земельных участков разной величины, причем два из них в Конго. В Африке у депутата и два жилых дома. Кстати, дома и квартиры у народных избранников или их жен есть и в Испании, и во Франции, и в Греции, и в Латвии, и в Германии, и в Грузии. Некоторые депутаты Государственной Думы развелись со своими женами перед подачей сведений о доходах. По имеющимся данным, развод перед подачей деклараций оформили около 30 парламентариев [7].
Невооруженным взглядом видно, чем мотивирован такой законодатель, и для чего придумал такой ход: признал собственником сами хозяйственные товарищества и общества, что не соответствует действительности и является неуклюжей маскировкой, ведь фактически все имущество этих хозяйствующих субъектов и полученные результаты их деятельности являются общей долевой собственностью их учредителей.
Вызывает сомнения обоснованность морфологической структуры ст. 128 ГК РФ «Объекты гражданских прав». Здесь к вещам как объектам гражданских прав относятся, в частности: деньги и ценные бумаги, иное имущество, в том числе имущественные права. Разделительным знаком
от работ, услуг и других объектов гражданских прав служит... точка с запятой. Но разве можно имущественные права как явление идеального или духовного порядка отождествлять с вещью, понимаемой не иначе как материальный субстрат? Как тогда классифицировать имущественные права (объекты гражданского права) с точки зрения ст. 129 «Оборотоспособность объектов гражданских прав» и ст. 130 «Недвижимые и движимые вещи». Если следовать букве закона, то вполне возможно называть имущественные права оборотоспособ-ными и необоротоспособными, недвижимыми и движимыми, что будет полным юридическим абсурдом, противоречащим законам формальной логики. Ведь здесь под имущественными правами подразумеваются, надо полагать, субъективные права, а им корреспондируют обязанности.
Вторая ошибка в данной статье ГК РФ состоит, на взгляд авторов, в том, что исключена из объектов гражданских прав информация, которая является одним из важнейших факторов цивилизационного процесса развития каждой страны в отдельности и человечества в целом. Ученые-экономисты, исследующие эту проблему, справедливо отмечают, что «человек - это сложная биосистема, включающая в себя различные датчики, воспринимающие и передающие информацию (зрительную, звуковую, органолептическую и другую сенсорную), каналы передачи информации, центр обработки информации и выдачи команд, каналы передачи выходной информации и органы, воспринимающие и исполняющие эти команды» [3, с. 81]. Как же можно исключать информацию (важнейший фактор человеческого мышления, а следовательно, и общественного развития, всего человеческого прогресса) из объектов гражданских прав? Невозможно объяснить такой шаг законодателя.
В подразделе 3 «Объекты гражданских прав» значится и предприятие (ст. 132). Однако почему-то в ст. 113-115 ГК РФ государственные и муниципальные унитарные предприятия рассматриваются не иначе как субъекты гражданского права, наделенные статусом юридического лица. Кто попытается объяснить такое внутреннее противоречие в ГК РФ? Если исходить из того, что унитарные предприятия рассматриваются законом (ГК РФ) вместе с людьми, которые в них работают по так называемому найму, а хозяйственные товарищества и общества рассматриваются без имущества, которое выделено отдельно и называется предприятием, то мы придем
к следующим выводам. Во-первых, во внутреннюю структуру юридического лица его имущественная составляющая не входит, о чем мы выше утверждали при анализе ст. 48 ГК РФ. А, во-вторых, придем к тому, что ст. 132 ГК РФ содержит еще и внутренние противоречия, ибо имущественный комплекс (предприятие) никак не может использоваться для осуществления предпринимательской деятельности, как здесь указано, без людей. Живые люди в ходе работы приводят в движение имущественный комплекс (предприятие), без них он является мертвым капиталом. Да и само имущество приобретает форму целенаправленно действующего комплекса только благодаря человеческим усилиям.
Это подтверждается также и тем, что в п. 2 ст. 132 ГК РФ говорится, что в состав предприятия как имущественного комплекса входят не только все виды имущества, включая земельные участки, здания, сооружения, оборудование, инвентарь, сырье, продукция, но и требования, долги, а также права на обозначения, индивидуализирующие предприятие. Последние слова в указанной статье выражают именно человеческое присутствие в имущественном комплексе. Не имущественный же комплекс имеет требования и долги. Оказывается, что предприятию все-таки присущ людской субстрат, а указание на то, что он входит в состав имущественного комплекса, есть абсурд. Разве могут люди отождествляться с имуществом, которое называется предприятием? При такой юридической конструкции получается, что каждое хозяйственное товарищество и общество, довольно часто именуемые и в литературе, и в средствах массовой информации совершенно абстрактным и бессодержательным термином «компания», имеют свое предприятие или имущественный комплекс вместе с людьми. Этот имущественный комплекс вместе с людьми якобы «принадлежит ему на праве собственности» (п. 1 ст. 66 ГК РФ). И этот имущественный комплекс (предприятие) учредителем в единственном или множественном числе может продаваться, сдаваться в аренду, быть объектом других сделок. Выходит, что все это может производиться вместе с людьми?
Если законодателю так сильно хочется называть предприятие имущественным комплексом, то хотя бы не следует смешивать с ним людей. Почему же люди должны отождествляться с имуществом, входить в его состав? До чего же можно докатиться, если живых людей называть каким-то видом имущества, в совокупности составляющим «комплекс»
или «предприятие»? Можно предположить, что это не просто морфологическая ошибка в формулировке норм закона, а глубоко законспирированный политический заказ. И поскольку его объективно выполнить невозможно, то нарушаются элементарные правила русской грамматики и формальной логики построения законодательного материала в таком важном документе, каким является ГК РФ.
Как еще можно понять тот факт, что в одном ряду со всякого рода вещами, плодами и продукцией, доходами, животными, деньгами (валютой) завуалированно значатся люди, входящие в состав имущественного комплекса или предприятия? Квалифицировать все это по-другому нет оснований, если имущественный комплекс «используется для предпринимательской деятельности». Ведь осуществлять ее могут только люди, которые соединяют с имущественным комплексом свой человеческий капитал в виде интеллектуальных и физических способностей. Но они в состав организации как юридического лица почему-то не входят (кроме унитарных предприятий), а являются составляющей имущественного комплекса или предприятия.
Во вводной статье 218 гл. 14 ГК РФ «Приобретение права собственности» установлено, что право собственности на новую вещь, изготовленную или созданную лицом для себя с соблюдением закона и иных правовых актов, приобретается этим лицом. Право собственности на плоды, продукцию, доходы, полученные в результате использования имущества, приобретается по основаниям, предусмотренным ч. 1 ст. 136 настоящего кодекса.
Статья 136 ГК РФ предусматривает ту особенность, что плоды, продукция и доходы, рассматриваемые все вместе как поступления, полученные в результате использования имущества, принадлежат лицу, использующему это имущество на законном основании, если иное не предусмотрено законом, иными правовыми актами или договором об использовании этого имущества. Из содержания данной статьи следует, что она распространяется на все случаи использования имущества независимо от того, кто его использует, собственник или иное лицо, лишь бы оно было законным. Такое использование имущества может быть производительным, применяться в процессе производства новых материальных благ, необходимых людям для продолжения их жизнедеятельности, и непроизводительным, когда, например, осуществляется перепродажа товара одним лицом другому. Новых благ при этом
не производится, а деньги, полученные от использования имущества путем его продажи как товара, поступают и принадлежат продавцу.
Под имуществом в данном случае подразумевается все то, что ГК РФ включает в это понятие в гл. 6 «Объекты гражданских прав» и в разд. II «Право собственности и другие вещные права». И производительное, и непроизводительное использование имущества (как своего, так и чужого) может осуществляться всеми субъектами гражданского права, предусмотренными гл. 3, 4, 5 ГК РФ. К ним ГК РФ относит граждан (физических лиц), юридических лиц, Российскую Федерацию, субъекты РФ и муниципальные образования. Таким образом, данная статья носит универсальный или сквозной характер и применяется во всех случаях законного использования имущества, в результате чего имеются поступления. Но возникает вопрос, что означает термин «принадлежат». Если имеется в виду присвоение поступлений в собственность того, кто использует имущество, поскольку данный термин является синонимом собственности, и именно о приобретении права собственности говорится в ст. 218 ГК РФ (отсылающей к ст. 136 ГК РФ), то это далеко не так, что будет показано ниже.
Обратим внимание на принадлежность поступлений, полученных при использовании имущества в процессе хозяйственной деятельности коммерческих юридических лиц. Именно применительно к ним наиболее ярко высвечивается экономическая несостоятельность двухсловного выражения «поступления принадлежат», сформулированного в ст. 136 ГК РФ, поскольку в нем не отражается подлинная сущность складывающихся при этом имущественных отношений принадлежности полученных поступлений. Хотя в данной статье ГК РФ содержится и весьма важный элемент, соответствующий экономической природе использования чужого имущества. В юридической литературе впервые подвергается теоретическому анализу содержание указанных выше статей ГК РФ.
Понятие «поступления» в том контексте, в каком оно сформулировано в ст. 136 ГК РФ, таит в себе глубокие экономическую и юридическую ошибки. Они проистекают прежде всего из того, что плоды, продукция и доходы рассматриваются в одном логическом ряду, все вместе составляют поступления как объект принадлежности их тому, кто использует имущество на законных основаниях. Термин «поступления» вообще неприменим в
данной ситуации, является абстракцией, не отражающей реальной действительности, поскольку в связке со словом «принадлежат» он означает присвоение объекта в собственность субъекта, чего в действительности здесь не происходит. Более подходящим для данного случая могло бы служить понятие «результат использования имущества», но без слова «принадлежат», поскольку применительно к лицу, использующему имущество, этого сказать нельзя. Данный результат распределяется в принадлежность многих субъектов, а не только лица, использующего имущество. Термин «лицо» здесь употребляется как родовое понятие, выражающее того, кто использует имущество. Является ошибочным однозначное рассмотрение плодов, продукции и доходов - это совершенно разные экономические категории. Давайте к плодам прибавим еще приплод и уточним, что плоды, приплод и произведенная продукция в стоимостном выражении представляют собой выручку коммерческого юридического лица. И эта выручка никогда не присваивается полностью тем лицом (кем бы мы его ни понимали), которое использует имущество в процессе производства, результатом которого выручка является. Очевидно, законодатель выручку ошибочно назвал поступлениями. Но при любом названии выручка и поступления, полученный результат при использовании имущества в производственной деятельности подлежат распределению в принадлежность (причем не только в собственническую принадлежность) многих субъектов, а не только лица, использующего имущество.
Углубимся далее в сферу практической деятельности коммерческого юридического лица, результат которой и называется в ст. 136 ГК РФ поступлениями. В качестве примера рассмотрим государственное унитарное предприятие (завод), выпускающее сложное технологическое оборудование, после реализации которого оно будет использоваться покупателем в качестве основного средства производства. О принадлежности этого оборудования предприятию-изготовителю, как это говорится в ст. 136 ГК РФ, не может быть и речи. В условиях рыночной экономики технологическое оборудование, произведенное предприятием, представляет собой товар. После оплаты данного оборудования покупателем оно становится объектом принадлежности покупателя на праве собственности или ином вещном праве. Предприятие-изготовитель после реализации оборудования как товара получает выручку
(поступления). Из этой выручки оно рассчитывается со всеми поставщиками сырья, материалов, энергоносителей и комплектующих, а также с организациями и физическими лицами, оказывающими ему всевозможные услуги (оплачивает все издержки производства). Если предприятие-изготовитель все издержки профинансировало заранее из собственных денег, его затраты возмещаются. Если же для изготовления оборудования деньги были взяты в банке, предприятие-изготовитель после реализации оборудования из выручки возвращает долг банку-кредитору. В принадлежность всех этих субъектов и поступает часть выручки предприятия-изготовителя технологического оборудования. И эта часть выручки уже никак не может принадлежать ему.
В соответствии с действующей в России экономической системой хозяйствования вознаграждение за труд работников данного предприятия также относится к издержкам производства. Расходы на оплату труда производятся из той же выручки. Значит, эта часть принадлежит работникам, хотя лицами, использующими оборудование и средства производства (имущество), нашим законодательством они не признаются. К этому надо добавить, что часть выручки уплачивается государству в виде налога на добавленную стоимость. Пропорционально вознаграждению за труд работников уплачиваются взносы в государственные внебюджетные фонды. Затем после отделения издержек производства часть полученной прибыли в виде налога на прибыль тоже уплачивается государству. Из этого всего следует, что тому, кто использует имущество в процессе производства материальных благ, достается самая незначительная часть называемых ст. 136 ГК РФ поступлений, - только чистая прибыль.
Рассмотрим применительно к тому же государственному унитарному предприятию вопрос, кто же представляет лицо, использующее имущество, которому должны принадлежать эти поступления в свете ст. 136 ГК РФ. Фактически имущество государственного унитарного предприятия использует трудовой коллектив, но ГК РФ трудовые отношения не регулирует и такого субъекта гражданских правоотношений, как трудовой коллектив, не определяет. Тем лицом, которому якобы должны принадлежать поступления от использования на законных основаниях имущества, является само государственное унитарное предприятие. Но обособленное за ним имущество принадлежит на праве собственности соответствующему публичному образованию: Рос-
сийской Федерации или субъекту РФ. О принадлежности им (Российской Федерации или ее субъекту) всех поступлений, полученных от использования их имущества унитарным предприятием, как показано выше, тоже не может быть и речи. Они получат только чистую прибыль.
Что же касается самого государственного унитарного предприятия (хотя оно и является субъектом гражданского права и формально именно в его структуре используется государственное имущество), то оно к собственнической принадлежности какой бы то ни было части поступлений от его деятельности не причастно. Прибыль поступает в его хозяйственное ведение или оперативное управление. Из этого следует, что к государственным унитарным предприятиям и публичным образованиям как собственникам используемого в процессе производства имущества ст. 136 ГК РФ вообще не применима. По действующему законодательству имущество находится в хозяйственном ведении или оперативном управления самого предприятия, а фактически его использует трудовой коллектив, причем в соответствии со ст. 136 ГК РФ ему бы и должна принадлежать та часть поступлений (точнее, выручки), которая остается после оплаты всех издержек производства и налоговых платежей. Но работники получают только зарплату, никак не связанную с результатом деятельности государственного предприятия и сегодня включаемую в расходы на оплату труда.
Далее рассмотрим этот же вопрос применительно к коммерческим юридическим лицам частного характера: хозяйственным товариществам и обществам. С точки зрения финансового механизма получения и распределения выручки для хозяйственных товариществ и обществ никаких отличий от унитарных предприятий нет. В основе их материального интереса лежит прибыль. Вознаграждение за труд наемных работников, как и в государственных, и в муниципальных унитарных предприятиях, включается в расходы на оплату труда, а в итоге -в издержки производства. Зарплата работникам никаким образом не связана с конечными результатами производства. Разница между полученным от реализации их продукции доходом и суммой всех расходов, которые были осуществлены для получения этого дохода, включая вознаграждение за труд наемных работников, составляет прибыль. Из нее уплачивается государству налог на прибыль, а также выплачиваются дивиденды учредителям
хозяйственного общества. Оставшаяся в распоряжении товарищества или общества часть выручки составляет чистый доход. Этот чистый доход принадлежит формально, в соответствии с законом, самому юридическому лицу (ч. 1 ст. 66 ГК РФ), а фактически - собственникам имущественного капитала (учредителям, акционерам и др.). И здесь применяется ст. 248 ГК РФ, в соответствии с которой плоды, продукция и доходы от использования имущества, находящегося в долевой собственности, поступают в состав общего имущества и распределяются между участниками долевой собственности соразмерно их долям, если иное не предусмотрено соглашением между ними.
В указанной ст. 248 ГК РФ допущена аналогичная ошибка в однозначном понимании плодов, продукции и доходов. Но ее содержание дает дополнительные подтверждения выводу о том, что под лицом, использующим имущество в соответствии со ст. 136 ГК РФ, в действительности понимается только его собственник. Следовательно, и поступления, полученные от использования имущества, также присваиваются его собственником, а не лицом, фактически использующим данное имущество. Указание на законность использования данного имущества другими лицами (не являющимися собственниками) никакой роли не играет.
Противоречия в содержании ст. 136 и 248 ГК РФ настолько вопиющи, что невозможно их не заметить. Можно было бы такие противоречия списать на то, что в ст. 136 ГК РФ говорится об ином получении поступлений от использования имущества, если оно предусмотрено законом, иными правовыми актами или договором. И ст. 248 ГК РФ предусматривает такой случай, конкретизирует присвоение полученных при использовании имущества поступлений его собственниками. Однако ст. 136 ГК РФ грешит ошибочностью в определении субъектного состава тех, кто в действительности присваивает полученные от использования имущества поступления, смешением понятий «плоды», «продукция», «доходы». В действительности, как отмечено выше, они принадлежат многим хозяйствующим субъектам и не только на праве собственности, но и на иных вещных правах, например на праве хозяйственного ведения или оперативного управления, а фактическим пользователям имущества вообще не принадлежат, как например, государственным унитарным предприятиям и их трудовым коллективам. Здесь мы подошли к принципиальному вопросу:
кто же должен подразумеваться тем лицом, которое использует чужое имущество и присваивает полученный при этом результат?
Статья 136 ГК РФ наряду с ошибкой в смешении плодов, продукции и доходов, вместе называемых поступлениями, содержит весьма рациональное и крайне важное, экономически обоснованное зерно. Оно состоит в указании на то, что результат использования имущества может принадлежать любому использующему его на законных основаниях лицу, а не только собственнику имущества. Это, пожалуй, наиболее фундаментальное положение, сформулированное в данной статье, которое осталось в своем «зародышевом состоянии», не развитом дальше в ГК РФ. Ведь арендатор использует чужое имущество, а полученный в результате этого использования доход поступает в его собственность. Правда, в ст. 606 ГК РФ говорится, что плоды, продукция, доходы, полученные арендатором в результате использования арендованного имущества в соответствии с договором, являются его собственностью. Это совсем не так, допущена та же ошибка, что и в ст. 136, 218, 248 ГК РФ, поставивших в один ряд плоды, продукцию и доходы. Арендатор также финансирует все издержки производства, которые он несет в процессе своей хозяйственной деятельности при использовании арендованного имущества, а в его собственность поступает только чистый доход. Материальный интерес арендодателя заключается в получении арендной платы. В принципе, вопрос решен экономически правильно, неслучайно институт аренды насчитывает уже многие столетия в своей применимости.
Точно так же по договору займа (ст. 807 ГК РФ) и кредитному договору как его разновидности (ст. 819 ГК РФ) заемщик возвращает заимодавцу (кредитору) полученное в заем имущество (деньги или другие вещи), уплачивает проценты за пользование ими, а полученный при этом чистый доход присваивает в свою собственность. В том и в другом случае вопрос решен экономически корректно с учетом подлинной роли каждого из участников данных отношений. Тот, кто использует имущество, присваивает полученный при этом результат. Трудно что-либо возразить против такого экономического решения вопроса. Однако это вполне логично, если тем, кто использует чужое имущество на законных основаниях, являются отдельный индивидуум или физическое лицо. Сложность возникает в тех случаях, когда чужое имущество на законных основа-
ниях использует коллектив людей, объединенный в структуре юридического лица, являющегося основной формой общественного производства.
Исходя из той идеи, что в свете ст. 136 ГК РФ полученный коммерческим юридическим лицом доход может принадлежать на праве собственности и тем лицам, которые используют на законных основаниях чужое имущество, а не только его собственнику, нужно дифференцированно подходить к различным юридическим лицам, учитывать их организационно-правовую форму и сложившуюся внутреннюю структуру производственных отношений. Так, и в хозяйственных товариществах, и в обществах могут находиться такие учредители, которые участвуют в их деятельности и своим человеческим капиталом, а потому являются их участниками. Совершенно иная ситуация будет складываться в хозяйственных обществах, особенно в акционерных, когда учредители (акционеры), вложившие при их создании имущественный капитал, не принимают никакого участия в их производственно-хозяйственной деятельности, находятся на значительном расстоянии (даже в другой стране) от действующих в России юридических лиц. Они являются всего лишь вкладчиками имущественного капитала в такие общества, а их материальный интерес должен выражаться лишь в получении дивидендов, включаемых в издержки производства и выплачиваемых независимо от полученного дохода. Сами вкладчики имущественного капитала к распределению и присвоению полученного дохода не могут быть причастны. Он должен полностью присваиваться лицами, участвующими в процессе производства своими интеллектуальными и физическими способностями, своим трудом, поскольку использование любого имущества (как своего, так и чужого) возможно только в соединении с человеческим капиталом.
Следует различать коммерческие юридические лица, чья производственная деятельность полностью финансируется за счет полученного дохода. Их работники, таким образом, становятся не только участниками, но и инвесторами, а следовательно, и собственниками производственных фондов и другого имущества юридического лица. Другой вариант - когда хозяйственная деятельность финансируется за счет внешних вкладчиков. Такая ситуация складывается в структуре унитарных предприятий, имущество которых является собственностью учредивших их публичных образова-
ний. В распределении и присвоении полученного такими предприятиями дохода должны непременно участвовать работники, чьим трудом он создается. Та часть имущества, которая создается за счет дохода, также должна принадлежать на праве общей совместной собственности трудовому коллективу. Следовательно, ст. 136 ГК РФ к государственным и муниципальным унитарным предприятиям вообще не применима, о чем отмечено выше. Не применима она и к частным коммерческим юридическим лицам, ведь имущество используют одни лица, а присваивают полученный при этом результат совершенно другие лица.
Если учесть, что предприятие в целом или его часть могут быть объектом купли-продажи, залога, аренды и других сделок, связанных с установлением, изменением и прекращением вещных прав (п. 2 ст. 132 ГК РФ), то перед нами удивительная картина рабства XXI в. К сожалению, пока научное опровержение этих выводов не представляется возможным.
Негативно-губительные последствия такого законодательного решения заключаются в следующем. Отнесение людей, чьим трудом создаются материальные и духовные блага, необходимые для обеспечения жизнедеятельности человечества, в состав имущественного комплекса, исключает саму возможность проявления у них каких-то факторов мотивации для роста производительности труда и повышения эффективности общественного производства. Признание их наемными работниками хоть частных, хоть публичных коммерческих юридических лиц и исключение из производственных отношений хозяйственных товариществ и обществ являются непреодолимым тормозом в развитии производительных сил России.
В. А. Каменецкий и В. П. Патрикеев дали глубокий анализ мотивации людей, участвующих своим трудом в общественном производстве. По их мнению, «присущее каждому человеку стремление к максимальному удовлетворению своих материальных и духовных потребностей с минимальными затратами сил, средств и времени для получения «универсального блага» (под которыми они подразумевают деньги) превращается в объективный закон постоянного роста общественной производительности труда» [3, с. 93]. Авторы отмечают, что если это действительно экономический закон, являющийся проявлением объективно существующей зависимости между факторами, образующими
производительные силы, то его действие неизбежно. И задают вопрос, почему же в таком случае этот закон не проявился в СССР во второй половине ХХ в.? Что привело к экономическому краху такого могучего государства? Авторы указывают, что при одинаковом примерно уровне развития производительных сил СССР со многими капиталистическими странами уровень национального дохода на душу населения в СССР был в десятки раз ниже, потому что использовались производительные силы по-разному. Из-за отсутствия материальной заинтересованности в нашей стране мотивации у работников притупились и извратились.
Наемный труд преобладал в так называемых «капиталистических» странах. Но, во-первых, в любой из этих стран среди участников производственного процесса всегда было 30-40 % настоящих хозяев, имевших все возможности претворять в жизнь разумные идеи, порожденные соответствующими мотивационными факторами. Во-вторых, постоянно происходили (часто и на государственном уровне) сознательная корректировка производственных отношений в направлении увеличения числа граждан-акционеров (сегодня их больше половины всего населения), развитие малого бизнеса (рост числа «хозяев»), создание предприятий с собственностью работников. В-третьих, наличие частной собственности исключало возможность господства затратной экономики, каждый отдельный хозяин боролся за максимальный экономический результат своей фирмы. Все это сочеталось с постоянным ростом оплаты труда и уважением прав гражданина. Получилось так, что именно в капиталистических странах реальная забота о человеке оказалась выше, чем в стране «победившего социализма». Причем в этих государствах общество имело гораздо больше экономических возможностей [3, с. 94].
К сожалению, в обновленном ГК РФ, что следует особо подчеркнуть, никаких изменений в системе производственных отношений нынешней России не произошло (по сравнению с советским периодом). Даже можно сказать, что положение еще и ухудшилось, потому что в СССР люди, участвующие своим трудом в производственной деятельности предприятий, не относились формально к составу имущества, а являлись членами трудового коллектива и имели возможность хоть как-то участвовать в управлении делами заводов и фабрик через профсоюзы. Теперь же они настоящие рабы, потому что с ними уже никто не считается,
они вообще исключены из системы производственных отношений, что противоречит простому здравому смыслу, не говоря уже об экономическом законе, упомянутом выше. Никакой мотивации к росту производительности труда и повышению эффективности общественного производства, к которой постоянно призывает Президент РФ, не может быть и речи. Именно здесь таятся зловещие корни стагнации российской экономики, скрываемой средствами массовой информации и правящей элитой государства.
Чтобы исправить положение, следует, на взгляд авторов, восстановить в производственных отношениях вещную составляющую производительных сил, где в самом «корне» формируется собственность, которая теперь рассыпается в обязательственных отношениях. Одна часть из них является предметом регулирования ГК РФ, а другая - ТК РФ. Но и при таком разрыве наемные работники не перестают быть собственниками своих интеллектуальных и физических способностей, причем не отчуждаемых ни при каких обстоятельствах, о чем авторами уже неоднократно заявлялось во множестве научных работ. И именно они являются реальными создателями материальных и духовных ценностей, необходимых населению России для продолжения жизнедеятельности.
В настоящее время нехватка в России высококвалифицированных рабочих кадров является особо злободневной проблемой, потому что их труд не ценился ранее и стал не в почете сегодня. И это при том условии, что заводы и фабрики останавливаются из-за отсутствия рабочих, скоро даже такой гигант советской индустрии как Волгоградский тракторный завод, с которым связаны лучшие страницы истории не только города, но и всей великой страны, пустят на продажу. В лучшие годы советской власти завод производил до 80 тыс. тракторов в год, а сейчас, условно говоря, всего 30 тракторов в месяц, хотя в сельском хозяйстве явно не хватает этой незаменимой техники [7]. Такое же состояние хронической нехватки рабочих кадров переживают заводы и фабрики других промышленных центров.
Почему собственники имущественного капитала (учредители, акционеры, вкладчики и им подобные финансисты-инвесторы) участвуют в распределении полученного результата производственной деятельности хозяйственных товариществ и обществ, а люди, чьим трудом этот результат получен, не имеют никакого отношения к данному
процессу распределения? Одним из первых шагов выхода из сложившегося положения должны стать законодательные меры по повышению роли и значимости в общественном производстве тех лиц, которые участвуют в нем своим человеческим капиталом, то есть, интеллектуальными и физическими способностями. Для этого требуется прежде всего признать в законе, предпочтительно в ГК РФ, способности человека неотчуждаемым объектом его права собственности со всеми вытекающими отсюда последствиями. Основания к таким законодательным мерам содержатся в ст. 34 и 37 Конституции РФ. Последствиями такого шага должны стать в первую очередь изменения в те положения ГК РФ, которые регулируют отношения, складывающиеся внутри коммерческих юридических лиц (гл. 4 ГК РФ). Безусловно, возникнет потребность внесения изменений в статьи ГК РФ, которые посвящены вопросам приобретения права собственности (гл. 14 ГК РФ). Потребуется привести в соответствие с этими изменениями другие законы и подзаконные нормативные акты.
Положительный эффект от совершенствования российского законодательства на этом направлении не заставит себя ждать, поскольку в результате будет
юридически подкреплена мотивация трудящихся в сфере общественного производства материальных благ к экономическому росту.
Список литературы
1. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30.11.1994 № 51-ФЗ (ред. от 11.02.2013, с изм. и доп., вступающими в силу с 01.03.2013).
2. Гончаров А. И., Черноморец А. Е. Российские хозяйственные партнерства: перспективы «брака по расчету» для предпринимателей в результате брака законодателей // Национальные интересы: приоритеты и безопасность. 2012.№ 48 (189).
3. Каменецкий В. А., Патрикеев В. П. Труд. М.: Экономика, 2004.
4. Крест на тракторе // Аргументы и факты. Нижнее Поволжье. 2013. № 9 (978) . 27.0205.03.2013.
5. Ожегов С. И. Словарь русского языка. 60 000 слов и выражений. М.: Оникс, 2007.
6. О хозяйственных партнерствах: Федеральный закон от 03.12.2011 № 380-ФЗ.
7. Официальный сайт «Российской газеты». URL: www.rg.ru. (Дата обращения 18.04.2013).
В7ШЯConferences
агентство
маркетинговых коммуникации
17 сентября 2013 г. в Москве CNews Conferences и CNews Analytics проведут конференцию
«Банковская информатизация 2013»
Информационная поддержка - Издательский дом «ФИНАНСЫ и КРЕДИТ» Основные вопросы конференции:
какие задачи в сфере банковской информатизации требуют немедленного решения; как определить эффективность процессов; как повысить экономическую эффективность с помощью ИТ; какие новые решения предлагает рынок банковской информатизации; как вендоры реагируют на новые потребности банков.
За дополнительной информацией, а также по вопросам участия обращаться по телефонам: +7 (495) 363-11-11 (доб. 3141, 3435, 3477, 3439, 3478 либо e-mail: [email protected] Армен Айвазов, Алексей Четеернин, Елена Забродина, Ольга Крысина, Наталья Теличееа
http://events.cnews.ru/
