CC BY
339
ТИТУЛ ПРАВОСЛАВНОГО САМОДЕРЖЦА МОСКОВСКОГО ЦАРСТВА ТРЕТЬЕЙ ЧЕТВЕРТИ XVII ВЕКА
THE TITLE OF AN ORTHODOX TSAR OF MOSCOVIA OF THE THIRD QUARTER OF THE XVII CENTURY
Г. В. Талина
Статья посвящена эволюции царского титула в период правления второго Романова на начальном этапе становления отечественного абсолютизма. Исследуются способы отражения в титуле идеи богоданности монаршей власти; пути сохранения в титуле формулировок, появившихся во времена династии Рюриковичей (великий князь, государь, царь); претензии на усиление статуса русской царской власти на международной арене и титул императорского достоинства; принципы закрепления в титуле новых территорий.
Ключевые слова: титул, царь, абсолютизм, земли государства, божественное происхождение власти.
В рассматриваемый период царский титул стал данностью, прошедшей испытание временем. Титул можно рассмотреть как символ триединства, включавшего представления о происхождении монаршей власти, статусе власти, господстве над территориями. Титул одновременно фиксировал то положение монарха, которое в определенный момент было достигнуто, и заявлял претензии на желаемое, становясь программой достижений будущих.
Как и ранее, власть монарха трактовалась как богоданная, что в большинстве случаев выражалось в скупой формуле «Божиею милостию, мы, великий государь царь...» или «Бога в Троице славимого милостию мы, великий государь царь.». В особых случаях представления о богоданности могли выражаться более пространно: «Милосердия ради милости Бога нашего, воеже посети нас Восток свыше, и направи ноги наша на путь мирен, сего убо Бога нашего в Троице славимого милостию, мы, великий государь царь.» [1, с. 57].
Эта формулировка включает в себя в трактовке XVII в. стих Евангелия от Луки: «По благоутробному милосердию Бога нашего, которым посети нас Восток свыше» (Лк. 1:78). Под «Востоком», скорее всего, понимался Спаситель, Христос (и сейчас единого истолкования не существует, это -наиболее распространенное). Богоданность власти предопределяла необходимость четкой характеристики Бога, от которого эта власть исходила. Предварение царского титула символом веры - «Бог наш - Троица», «в Троице славимого Бога» - характерно и для времени Алексея Михайловича, и для более раннего периода, например, царствования Ивана Грозного [2, л. 233]. Это позволяло определить монарха русского, как царя православного. «Пра-
G.V. Talina
The article is devoted to the evolution of the title of tsar during the reign of Romanov II at the initial stage of formation of domestic absolutism. The author studies how the idea of monarch power being God given was reflected in the title. Ways of preservation in the title of the expressions, which have first appeared during the time of the Rurik dynasty (grand duke, prince, tsar); the claims about reinforcement of the status of the throne in the international arena and the title of the Imperial dignity; the approach towards the clipping of the new territories in the title are also being analyzed.
Keywords: title, tsar, absolutism, land of the state, the divine origin of the authority
вославный царь» - характеристика, объединяющая множество черт монарха в идеале, показателей, к которым он должен был стремиться и их достигать. Важнейшим из них стало «милосердие» (милость).
Понятие «милость» не только характеризовало проявления божественной воли, но и отношением вышестоящего к нижестоящему. Можно сказать, что через последовательное установление пар «милующий - принимающий милость» можно выстроить общественную иерархию, с оговоркой, что вершиной этой социальной цепочки всегда будет оставаться Бог. Божьей милостью царь получал свою власть, царь миловал и жаловал своих подданных, его подданные, стоящие на вершине социальной лестницы, должны были показать милость на «меньших». «Князи и власти, милование и заступление и правду покажите на нищих людех... понеже суд велий бывает на великих, менший убо прощен будет и достоин милованию есть», -призывал царь Алексей [3, с. 773].
Милосердный Бог - над царями - царствующий, над сильными - грозный, страшный, милостивый, над всеми - Спас. Милость Бога (к царю ли, к холопу ли) - это и прощение за грехи, и поощрение за заслуги, первая из которых в этот период - покаяние. «Покаянию, молитве, мило-стине, страннолюбию не может никакой неприятель со-против стати» [3, с. 742-749]. Период царствования Алексея Михайловича, пожалуй, последний период отечественной истории, когда покаяние за грехи ставилось выше поощрения за заслуги. Царь - единственный в своем государстве, кто сочетал сущность человека и наместника Бога, проводника воли божьей. Его человеческое естество, a priori, - греховно. «О том зело возбраняет ми совесть писати, что чист от греха; ох, люто тако глаголати
человеку, наипаче же мне, что чист от греха...» - замечал царь Алексей [3, с. 725-729].
В III четверти XVII в. царскую власть уже не отождествляли с тяжкой повинностью и подвигом служения Богу [4], что было характерно для времени Ивана Грозного. Однако главу государства не рассматривали как первого слугу Отечества, что было характерно для петровской эпохи, и не именовали Матерью Отечества, что стало характерно в правление Екатерины II. Утверждения XVI и XVIII вв. можно сравнить с двумя разными полюсами в понимании сущности монаршей власти. Путь от одного полюса к другому был долгим, но важнейшие шаги на этом пути были сделаны первыми Романовыми. Идея служения Богу через службу государю постепенно трансформировалось в идею службы Богу и царю. Царь не только милует, но и жалует. В первую очередь, от царя зависело пожалование чином. Чин же определял место человека в социально-служебной иерархии, предопределял привилегии его социального положения. Чин диктовал и обязанности, связанные с ним. Эти обязанности в рассматриваемый период все чаще стали фиксироваться в таких документах как присяга [5, № 114]. Она начиналась со слов: «Яз, имрак, целую крест господень государю своему, царю и великому князю Алексею Михайловичу всея Рус-сии, и его благоверной царице и великой княгине Марье Ильиничне, и их государским детям, на том.» и содержала зарок от всех государственных преступлений, фактически определенных Соборным уложением 1649 г.
Идеалы службы государю, сформированные при царе Алексее Михайловиче, привели к тому, что дети и наследники этого монарха - Федор и Петр Алексеевичи и их единомышленники ушли от древнерусского понимания милосердия. Уже при Федоре под угрозой опалы запрещалось писать в челобитных, «чтоб он великий государь пожаловал, умилосердился как Бог». При Федоре и Петре началось становление системы социального призрения: не давать милостыню «сирым и убогим», отмаливающим грехи царей, а создавать условия для их труда на благо царя и Отечества.
О статусе царской власти в титуле свидетельствовала формулировка «великий государь царь и великий князь Алексей Михайлович всея Русии самодержец». После 1654 г. она была заменена на формулировку «великий государь царь и великий князь Алексей Михайлович всея Великия и Малыя и Белыя России самодержец».
Следует учитывать, что в титулах непременно прописывалось имя (имя и отчество) монарха. Даже в тех случаях, когда указ предписывал писать ту или иную новую формулировку с данного времени и далее, титул связывался только с одним конкретным монархом. В то же время другие формуляры, например образцы для написания присяги, давно знали такое понятие, как «имярек» («имре(а)к»).
Титул «великий государь царь и великий князь» в XVII в. воспринимался как единое целое. Между тем появление его составных частей (самостоятельных титулов (формулировок), определяющих статус монаршей власти на
момент их возникновения) относится к разному периоду. «Великий князь» - первый, исконный титул русских монархов возник еще в XI в. Хотя данный титул и означал обладание политической властью, эта власть скорее означала положение первого среди равных. В лествичной системе княжения великий князь был старшим представителем дома Рюриковичей, но его вряд ли можно было назвать верховным собственником земель данного государства. Еще В. О. Ключевский указывал на то, что весь род Рюриковичей совместно владеет Русью как вотчиной [6].
Период раздробленности и взаимоотношений Руси с Золотой Ордой, с одной стороны, усилил власть князя по отношению к власти вечевых организаций, но с другой -не наделил титул «великий князь» более весомым достоинством. Практически до Дмитрия Донского мы не видим случаев передачи титула в вотчину, в обход ярлыка на великое княжение. Сам факт наделения титулом при помощи ярлыка понижал значение титула. Еще в XV в. великими князьями могли быть помимо московских, казалось бы закрепивших титул за своей династией, и князья тверские, рязанские, суздальские, ярославские, смоленские [7], то есть все те удельные князья, которые еще не подчинились власти московского князя, собиравшего земли в единое государство. Эта тенденция будет сходить на нет по мере завершения процесса создания единого государства.
Если согласиться с распространенной точкой зрения отечественных историков, согласно которой завершение процесса объединения земель вокруг Москвы в целом можно отнести к княжению Ивана III, то стоит и отметить тот факт, что данного князя титул «великий князь» перестал устраивать. Именно в это правление появляется надолго закрепившаяся формула титула русских правителей - «государь». Само слово государь на Руси знали давно, используя его как синоним словам «господин», «хозяин». В новых условиях государь становился господином и хозяином всех русских земель, рассматривая их как свою вотчину. Между тем и в XVI в. определение «государь» не стало прерогативой монарха. В Судебниках Ивана III и Ивана IV термин «государь» обозначал хозяина холопов. Функции высшей судебной инстанции, верховного управления, главы финансовой системы страны, верховного собственника на земли русского государства оставались связанными не с этим нововведением, а с исконным титулом русских правителей - «великий князь» [2, л. 92, 110].
Для XVII в. формулировка «государь» применительно к монарху стала не столь актуальна. Теперь его величали «великий государь», однако и данный титул мог распространяться не только на главу государства. Новая династия, Романовы, объявившие себя законными наследниками Рюриковичей, далеко не сразу смогли доказать поданным и всему миру, что утверждаемое является таковым на самом деле. Первый государь этой династии не обладал всеми качествами, необходимыми не только главе государства, но и просто государственному деятелю. Слишком молодой, слишком неискушенный в политических баталиях Михаил Федорович при избрании его на царство Земским собором 1613 г. был удобен всем пре-
тендентам на власть послесмутного времени. Был удобен именно потому, что правителя, властителя, государя в нем никто не видел. Родоначальник новой династии, которой еще предстояло сложиться, был хорош тем, что был никем. Иллюзия продлилась недолго. Возращение из польского плена отца нового государя означало завершение смуты - смятения, когда «новой власти» можно было навязать угодные для каждого клана решения. Искушенный политик, отец избранного государя - Федор Никитич Романов - патриарх Филарет принес в Россию, а скорее -возродил иною трактовку понятия «государь». В новых условиях «великими государями» стали и глава государства, и его отец - патриарх.
Прецедент, согласно которому патриарх получил титул «великого государя», сложился. К каковым последствиям это могло привести, оставалось не ясно. Патриарх Филарет скончался в 1633 г., а его преемником стал патриарх Иосаф I. Титул «великий государь» был заменен титулом «великий господин», что в целом соответствовало патриаршему достоинству. Однако претензии патриархов на титул «великий государь» на этом не закончились. Избранный на патриаршество в 1652 г. патриарх Никон начинал свою подпись со слов «Божиею милостию великий господин и государь...». В период первой польской кампании Тринадцатилетней войны 1654-1667 гг., когда царь Алексей возглавил свои войска и оставил Москву и центральное управление в ведение Никона, в документах появилась формула: «святейших патриарх указал, бояре приговорили» вместо традиционного царского указа с боярским приговором. Патриарх, сосредоточил в своих руках не только духовную, но и светскую власть, от царского и своего имени он объявлял распоряжения приказам и воеводам, проводил заседания Боярской думы. Однако сложившаяся ситуация существования в стране двух великих государей, в отличие от тандема Филарет - Михаил Федорович, продлиться долго не смогла. Царь возмужал, набрался опыта, вокруг него сложилась команда реформаторов, стремившаяся к усилению монаршей власти. Сам абсолютизм, зарождавшийся в тот момент в России, не сочетался с расширением претензий церковного главы на власть светскую. Нараставший конфликт царя и патриарха неизбежно приводил к низложению Никона. Со своей стороны опальный Никон критиковал монарха, обвиняя его в том, что тот «.и на самого Бога возгорде широтою орла» [3, с. 460].
Из всех формулировок, составлявших в своем единстве монарший титул, главной для XVII в., безусловно, являлась формулировка «царь». Она одна стоила всех остальных и могла заменить другие.
Титул «царь» - сокращенное от «цасарь» восходит к библейским текстам, знаменует собой преемственность власти в Москве - Третьем Риме, власть, наследуемую и от Первого, и от Второго Рима. Caesar - один из титулов верховных правителей Римской империи, который, в первую очередь, был связан с именем Юлия Цезаря. Еще в домонгольский период царский титул в ряде случаев применялся к таким правителям, как Ярослав Мудрый, Мстислав Ве-
ликий, Андрей Боголюбский [8]. Монгольский период, когда над великими ханами в качестве верховных сюзеренов стали монгольские ханы, определил понимание титула «царь» как титула чужого правителя. Этим почетным прозвищем на Руси стали именовать ханов. Одновременно с этим формировалось представление о царе как правителе независимом и в полной мере суверенном. Длительность монгольского периода в отечественной истории, постепенное изменение статуса и властных полномочий великих князей и ханов, усиление объединяющейся Руси, ослабление Орды, входившей в полосу усобиц, переход русских правителей от политики компромисса к открытым военным столкновениям с Ордой подвигали русских к переосмыслению понятий «царь», «царская власть». Утверждать, что наше государство и наши правители могут быть полностью независимы, можно было различными способами. Один из них - заявление о том, что русский великий князь
- такой же царь, как и ордынский хан. В середине XV в., когда зависимость от Орды еще не была уничтожена, мы все чаще стали на неофициальном уровне титуловать своих великих князей царями. Дополнительном стимулом к этому послужил и тот факт, что после завоевания турками в 1453 г. Константинополя Россия приняла на себя роль первого государства православного Востока.
Официальная идеология XVI-XVII вв. строилась на цикле сочинений, посвященных происхождению великих князей Владимирских и Московских, объединенных общим названием - «Сказание о князьях владимирских». Эти сочинения зафиксировали две легенды: 1) о происхождении рода российских государей от римского императора Августа; 2) о поднесении византийским императором Константином Мономахом царских регалий великому князю Владимиру Всеволодовичу Мономаху. В сочинениях начал фигурировать царский венец - шапка Мономаха, которым русские правители венчались на великое княжение, а затем - на царство. Данная легенда, появившись на рубеже XV-XVI вв. оказалась весьма жизнеспособной и крайне выгодной для нужд российской монархии. Уже в «Послании о мономаховых дарах» («Послании Спиридона
- Саввы») звучит фраза, обращенная к великому князю Владимиру Всеволодовичу: «Да будешь с этого времени называться боговенчанным царем, увенчанным сим царским венцом...» [9].
Венчание Ивана IV на царство в 1547 г. стало кульминацией длительного процесса эволюции великокняжеской власти в царскую.
Для XVII в. титул царь как основной титул монархов России был неоспорим, хотя находились противники и данного титулования. Среди них отметим Юрия Крижани-ча, высказавшего в «Политике» два противоречивых суждения. С одной стороны, автор считал, что «нет и не может быть ни одного человека выше, чем Царь, и никакое достоинство и величие в мире не выше Царского достоинства и величия», поскольку царь царей - Иисус Христос, а всякий правитель, дерзнувший присвоить титул Христа, присваивает себе его славу, достоинство и величие. С другой стороны, Крижанич полагал, что титул «царь» про-
исходит от родового прозвания рода Юлия Цезаря и не означает никакой власти (власть Юлия отражал титул «император»). Исходя из этого, Крижанич призывал признать царское титулование русских правителей ошибкой переводчиков, и наделить этих правителей более древним и почетным титулом король [10, с. 627-631].
В большой царский титул Алексея Михайловича включал и такую формулировку, как самодержец. Эта формулировка венчала (завершала) ту часть титула, которая касалась статуса монаршей власти и открывала ту часть титульных формулировок, в которых содержалось перечисление территорий, находившихся во владении Московского государя. «Бога в Троице славимого мы великий государь царь и великий князь Алексей Михайлович всея Руси (с 1654 г. - всея Великия и Малыя и Белыя России) самодержец.»
Хотя Романовы и позиционировали себя в качестве законных наследников Рюриковичей, а последние Рюриковичи осознавали свою власть, как власть самодержавную, унаследовать титул самодержец без проблем не удавалось. Причина крылась в Смуте конца XVI - начала XVII вв., значительно пошатнувшей положение монаршей власти внутри и вне страны. Самодержец - не только божий наместник, но и полновластный правитель своего независимого государства. Этому противоречили ограничительные записи государей периода Смуты «Как прежние цари после царя Ивана Васильевича обираны на царство, и на них были иманы писма, что им быть не жестким и непалчивым, без суда и без вины никого не казнити ни за что и мыслити о всяких делах с бояры и з думными людми сопча. А без ведомости их тайно и явно никаких дел не делати» [1, с. 150]. Восстановление самодержавного характера власти в XVII в. современниками в первую очередь связывалось с тем, что эти государи на себя ограничительных записей не давали.
Для России рассматриваемого периода, так же как и для Европы, начиная с эпохи Возрождения, было свойственно рассуждать о формах государственного устройства в традициях, заложенных еще Аристотелем [1, с. 107, 150; 10, с. 548-552, 567-569]. Монархия (самодержавие, са-мовладство - в трактовке разных авторов) противостояла тирании (людодерству), единоличной власти, нацеленной на достижение выгод одного правителя. Самодержец же, напротив, опирался на закон, а не произвол, обладал всеми средствами для защиты государства и подданных от внешней опасности, был своего рода гарантом всеобщей справедливости и сохранения народного согласия. Самодержец должен был заботиться не о своей корысти, а править на благо себе самому и подданным; устанавливать справедливую систему налоговых сборов, в которой монополия государства (государя) предотвращала установление монополии местных властителей. Законы, вводимые самодержавным правителем, должны были предотвращать несправедливые подати, торговые пошлины, откупа.
Объем понятия «самодержец», как его трактовали современники, безусловно, не совпадает в полной мере с объемом понятия «абсолютизм» в современной трактовке, между тем ряд характеристик самодержца вполне
можно отнести к характеристикам абсолютного монарха. Несмотря на то, что высшая власть в стране еще была представлена царем, боярской думой и Земскими соборами (последние, по мнению одних исследователей, еще сохранялись, по мнению других - трансформировались в совещания с сословными комиссиями), авторы этого периода уже трактовали самодержца как независимого монарха. Самодержец - единственный господин в своем государстве, располагающий жизнью и смертью подданных; он имеет необходимый аппарат для реализации своих личных решений, а главное - он не является правителем, скованным волей Боярской думы. У этого царя имеется приказ Тайных дел, устроенный специально для того, «чтоб его царская мысль и дела исполнялись все по его хотению, а бояре б и думные люди о том ни о чем не ведали» [1, с. 107]; царь подменяет заседания с Боярской думой заседаниями с Ближней думой (боярами окольничими ближними), «а иные бояре и околничие, и думные люди в тое полату (Ближнюю думу. - Г. Т.). ни для каких нибуди дел не ходят, разве царь укажет» [1, с. 46].
Самая объемная часть царского титула содержала перечисление земель, принадлежавших российской короне. Такое перечисление не являлось особенностью русского царского титула, а было неотъемлемой частью большого титула любого правителя, обязательно отражалось в официальных дипломатических документах. Когда один государь в своей грамоте перечислял полный титул другого государя - «потентата», это означало, что он признает за ним право на все заявленные титулом территории. Иностранцы в своих документах должны были писать титул русского царя «вполне, как оный в государственных актах в России изображается» [5, № 229, с. 454-455]. Нарушение этого правила служило основанием не только для дипломатических споров, но указывалось одной из первейших причин объявления войны. Например, в царском именном указе 1653 г. «Об объявлении войны Казимиру Королю Польскому и Литовскому» особо указывалось на то, что титулы Михаила Федоровича и Алексея Михайловича писались в нарушении существовавших договоров «с умалением и бесчестием», а титулы польского короля и литовского князя «с прибавкою», так, что «Царского Величества порубежных городов многия земли, и леса, и воды и всякия угодья к Литовским землям привладели...» [5, № 111, с. 307].
В большом царском титуле до 1654 г. (до начала войн данного царствования, связанных с присоединением к России новых земель) право на владение территориями фиксировалось следующим образом: после формулировки самодержец» значилось «.Владимирский и Московский и Новгородский, царь Казанский, царь Астраханский, царь Сибирский, государь Псковский, великий князь Тверский, Югорский, Пермский, Вятский, Болгарский и иных государь и великий князь Нижняго Новогорода, Низовския земли, Рязанский, Ростовский и Ярославский, Белозерский и Удор-ский и Абдорский, Кондийский и всея Северныя страны повелитель, Иверския земли, карталинских и грузинских царей, Кабардинския земли, черкасских и горских князей и иных многих государств государь и обладатель». Полный
большой титул применялся в посланиях к христианским государям, однако же в посланиях к повелителям стран, исповедовавших ислам последние территории, начиная со слов «Иверския земли.» не указывались. Россия не хотела обострять отношения в персидским шахом.
С 1654 г. титул стал систематически пополняться. Не дожидаясь завершения войны и послевоенных переговоров, на которых та или иная земля официально признавалась за определенным государством, своими именными указами военного времени царь повелевал писать новые территории в титуле. Удачная на первых порах для России Тринадцатилетняя война сопровождалась чередой указов, аналогичных следующему: «и указали мы, великий государь, наше царское величество, в своем государском именованьи и титле писати себя великим государем, наше царское величество, великим князем Литовским и Белыя России и Волынским и Подольским» [5, № 164, с. 369]. К концу царствования Алексея Михайловича, в 1675 г. большой царский титул выглядел так: «Божиею милостию пре-светлейший и вельможнейший великий государь, царь и великий князь, государь Алексей Михайлович всея Вели-кия и Малыя и Белыя России самодержец, Московский, Киевский, Владимирский, Новгородский, царь Казанский, царь Астраханский, царь Сибирский, государь Псковский и великий князь Смоленский, Тверской, Югорский, Пермский, Вятский, Болгарский и иных, государь и великий князь Новогорода Низовския земли, Черниговский, Рязанский, Ростовский, Ярославский, Белозерский, Удор-ский, Обдорский, Кондийский и всея Северныя страны повелитель и государь Иверския земли, карталинских и грузинских царей и Кабардинския земли, черкасских и горских князей, и иных многих государств и земель восточных и западных и северных отчич и дедич и наследник, и государь и обладатель, его царское величество».
Помимо царского титула существовала и еще одна титульная система, в которой использовались названия территорий царства. Этот система наместнических титулов. Само понятие «наместник» за многовековую историю Российского государства претерпело ряд изменений. В древней Руси, в период объединения земель вокруг Москвы наместниками называли должностное лицо, возглавлявшее местное управление и осуществлявшее власть на подведомственной ему территории от имени князя. Во второй половине XVI - начале XVIII вв. наместник стал титулом, использовавшимся в дипломатической практике. В связи с назначением на должность, связанную с переговорами или перепиской с представителями иных государств, присваивался и наместнический титул. По завершении поручения дипломатического характера человека переставали «писать с наместничеством». Правда, в последней четверти XVII в. наместнические титулы при их пожаловании велели писать «когда прилучится». Царствование Алексея Михайловича стало периодом повышенного внимания и начала постоянной систематизации наместнических титулов. В 1646 г. была составлена роспись наместническим титулам, охватившая практику их присвоения с 1581 по 1646 гг. [11, № 9], в 1665 г. - книга на-
местнических титулов, зафиксировавшая как прежние, так и новые факты наместнического титулования [11, № 5]. Следующая титульная книга уже относилась к царствованию Федора Алексеевича (1680 г.) [11, № 4].
При Алексее Михайловиче данные титулы делились на боярские и окольнические. К боярским по книге 1665 г. относились: Владимирское, Новгородское, Казанское, Астраханское, Псковское, Смоленское, Тверское, Велико-пермское, Вятское, Нижегородское, Рязанское, Ростовское, Ярославское, Суздальское, Вологодское, Костромское, Белозерское, Новоторжское, Коломенское, Брянское, Ржевское, а также «новоприбылые», не имевшие четкой позиции в иерархии наместничеств, - Белгородское, Путивльское, Дорогобужское. К окольническим относились: Шацкое, Муромское, Тульское, Калужское, Га-личское, Чебоксарское, Алаторское, Каширское, Ряжское, Можайское, Юрьева Польского, Елатомское, Кадомское, Серпуховское, Угличское, Кашинское, Звенигородское, Козельское, Болховское, Курмышское, Романовское, Пе-реславля Залесского, Медынское, Боровское.
Дальнейшая эволюция титульно-наместнической системы показывает ее связь с эволюцией царского титула, изменения в нем хотя и не сразу, но приводили к изменениям в наместнических титулах. Изначально обе титульные системы перечисление территорий начинали с великого княжения Владимирского, еще со времен раздробленности ставшего стольным и с большим трудом и далеко не сразу включенным в число земель Московского дома. В конце царствования Алексея Михайловича в царском титуле перед «Владимирский» появились «Московский» и «Киевский». В марте 1680 г. царю Федору Алексеевичу думным дьяком Ларионом Ивановым была подана принципиально новая роспись наместнических титулов. Роспись разделила все наместничества в противовес ранее существовавшим боярским и окольническим на «степенные великие царства, государства, земли и города великого княжения» и «города сверх степенных» [11, № 7, л. 1-4]. В число «степенных» вошли 23 наместничества, начиная с Московского и заканчивая Кон-дийским, абсолютно в той же последовательности, что и территории в царском титуле конца правления Алексея Михайловича - начала царствования Федора Алексеевича. Окончательно данная иерархия наместнических титулов закрепилась в начале XVIII в. В системе международных отношений наместнический титул также как и царский заявлял право Москвы на определенные земли.
В титуле царя Алексея конца царствования закрепился и ряд формулировок, относительно новых и имевших отношение к вопросам статуса и порядка наследования монаршей власти. Среди них: «пресветлейший и вельможнейший великий государь», «отчич и дедич и наследник, и государь и обладатель, его царское величество».
Самым значимым для России и наиболее спорным с точки зрения международных отношений был титул «величество». Из эпохи Средневековья в Новое время перекочевало представление о том, что по своему статусу титул царь равен титулу король, но оба этих титула уступают титулу император.
Под империей в Средневековье понимали Священную Римскую империю (с конца XV в. называвшуюся «Священная Римская империя германской нации»). Именно к Империи изначально относился термин «государство», поскольку в теории она представляла весь христианский мир, управлялась папой и императором, которым подчинялись все короли национальных государств. Император избирался коллегией духовных и светских курфюрстов. В процессе развития национальных монархий термин «государство» был перенесен на отдельные государственные образования, а Империя с 1648 г. (Вестфальский мир) превратилась в конгломерат независимых государств, окончательно ликвидировавшийся в ходе наполеоновских войн.
Император традиционно титуловался «величество», царь же мог рассчитывать только на «пресветлейшество». Добиться от Священной Римской империи титулования в исходящих от нее дипломатических документах русского царя величеством означало добиться признания равенства статусов обоих монархов, посягательство России на императорское достоинство своих правителей. Осознавая факт усиления России и ослабления Империи, русские дипломаты попробовали решить эту задачу. Имперские послы пообещали русским дипломатам передать просьбу русского царя своему правителю, который только и был в праве принять решение по столь значимому поводу. Главным осложнением вновь стала практика Смутного времени. Титул «пресветлейшество» стал употребляться по отношению к русскому царю с 1600 г., со времени отношений между Рудольфом II и Борисом Годуновым и закрепился в период правления в России Василия Шуйского [5, т. 1, № 610, с. 1009-1014]. Императорский титул, как известно, стал достоянием российских властодержавцев только при Петре I, но при жизни императора его признали таковым только три державы - Пруссия, Нидерланды и Швеция.
Наследование «отчич и дедич» первыми Романовыми имело несколько подтекстов. С одной стороны эта формула, известная еще со времен древнерусских летописей, означала наследование власти по прямой нисходящей линии от отца к сыну. Этот принцип династического наследования не был исконным для Руси, он пришел на смену ле-ствичной системе, когда братья великого князя имели гораздо больше прав претендовать на власть, нежели его сыновья. В силу этого древние тексты содержали как формулу «престол отца и брата своего», так и формулу «престол отца и деда». В Московский период Рюриковичи окончательно установили правила перехода монаршей власти от отца к сыну. Что же касается Романовых, то их династия столкнулась с иными проблемами. Отец Алексея Михайловича Михаил Федорович был избран на царство Земским собором 1613 г., а вот дед Алексея - патриарх Филарет, хотя и титуловался великим государем, никаким царским престолом не обладал. В данном случае наследование «отчич и дедич» означало объявление Романовыми себя не новой династией, а потомками и правопреемниками Рюриковичей. Чины поставления на царство дедом царя Алексея Михайловича объявляли последнего Рюриковича царя Федора Иоанновича. Главная задача Романовых состояла в том,
чтобы создать представление о бесконечной чреде правителей на русском престоле. «Благодатию и изволением Все-могущаго в Троице славимаго Бога нашего во мнозех летех седоша на царском престоле, и на великом княжестве всеа Великия России великие государи, цари и великия князи, от великаго князя Рюрика, и до великаго государя царя, достойнаго, праведнаго и благочестиваго блаженныя памяти деда нашего, великаго государя, царя и великаго князя Феодора Иоанновича, всея России самодержца, на сем престоле царском недвижими быша» [11-12].
Многие из поставленных целей Романовыми были достигнуты, династия установилась и устояла, статус царской власти возрастал. Работа официальных идеологов и русских дипломатов, воплотившаяся, в том числе, в постоянной трансформации царского титула и наполнении его содержания новыми формулами, давала свои вполне ощутимые результаты. Сам же царский титул может служить прекрасным историческим источником, отразившим чаяния, конфликты и достижения государства определенного исторического периода.
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ
1. Котошихин Г. К. О. России в царствование Алексея Михайловича. М., 2000. С. 46, 57, 107, 150.
2. Ковин В. Н. Социально-политический контекст титулатуры Ивана IV: дис. ... канд. ист. наук. Челябинск, 2006. Л. 92, 110, 233.
3. Записки Отделения Русской и славянкой археологии императорского Русского Археологического общества. Т. 2. Спб., 1861. C. 460, 725729,742-749,773.
4. Карпец В. И. Некоторые черты государственности и государственной идеологии Московской Руси: Идея верховной власти // Развитие права и политико-правовой мысли в Московском государстве. М., 1985. С. 21.
5. Полное собрание законов Российской империи. Т. 1. Спб., 1830. № 111. С. 307; № 114; № 164. С. 369; № 229, С. 454-455.
6. Ключевский В. О. Соч. в 9 т. Т. 6. М., 1989. С.101,104.
7. Лурье Я. С. Вопрос о великокняжеском титуле в начале феодальной войны XV в. // Россия на путях централизации. М., 1982. С. 50-51.
8. Щапов Я. Н. Достоинство и титул царя на Руси до XVI века // Царь и царство в русском общественном сознании. М., 1999. С. 9.
9. Русская социально-политическая мысль XI-XVII вв. М., 2011. С. 180.
10. Крижанич Ю. Политика / под ред. М. Н. Тихомирова, пер. А. Л. Гольдберг. М., 1965. С. 548552, 567-569, 627-631.
11. РГАДА. Ф. 166. № 4; 5; 7, л. 1-4; 9.
12. Чин поставления на царство благочестивейшаго государя, царя и великаго князя Алексея Михайловича всея России самодержца. Спб., 1882.
