CC BY
102
УДК 821.161.1 (1917-1991)
МАРТИРОСЯН Ольга Александровна, аспирант кафедры теории и истории литературы Поморского государственного университета имени М.В. Ломоносова. Автор 6 научных публикаций
ТИПОЛОГИЯ ОБРАЗОВ ЮРОДИВЫХ В ПРОИЗВЕДЕНИЯХ Б. ПИЛЬНЯКА
Статья посвящена проблеме обращения писателя ХХ века к традициям агиографической литературы и опыту русских писателей XIX века - А.С. Пушкина, Н.В. Гоголя, Ф.М. Достоевского в изображении разных типов юродивых, что позволяет составить типологию его героев - юродивых «Христа ради», юродивых «во Христе», юродивых «справедливости ради», юродивых «от революции».
Традиции, опыт, типы юродивых, трансформация
Б.А. Пильняк на протяжении своего творческого пути испытывал неизменный интерес к феномену юродства. В представлении писателя Русь «...есть Россия с ее Смутным временем, <. > со старыми церквами, иконами, <. > Иулианией Лазаревской»1. Неслучайно поэтому он часто обращался к образам древнерусских юродивых. Например, в свой роман «Голый год» (1922) о России первых революционных лет Б.А. Пильняк включает эпизоды с юродивыми, описывая их в массовых сценах («Вскоре <.. > появлялись кабацкие ярыги, нищие, юродивые»2, «пели, как калики, кланялись, просили милостыню, рассказывали, что <...> пригнал их голод, ходят ради Христа»3), а также создавая яркие образы отдельных персонажей со звучными именами, как, например, «Тига-Гога», соглашавшегося «за гривенник выпить ведро воды»4 или «зарецкого сумасшедшего Ермилы-кривого»5, подобно Василию
© Мартиросян О.А., 2011
Блаженному, кидавшему камнями в икону («любил он в окна камнями садить»).
Создавая образы юродивых, Б.А. Пильняк обращался к опыту русских писателей предшествующих веков. Отличительную черту его писательской манеры - «использование готовых культурных кодов русской литературной классики» - отметил В.П. Крючков, проводя параллель между отцом и братьями Ордыни-ными из «Голого года» с отцом и братьями Карамазовыми Ф.М. Достоевского (Евграф Ордынин - Федор Карамазов, Егор Ордынин -Дмитрий Карамазов, Борис Ордынин - Иван Карамазов, Глеб Ордынин - Алеша Карама-зов)6. Сходство Евграфа Ордынина с Федором Карамазовым заметно даже в портретной характеристике этих персонажей: было в лице отца Ордынина «в глазах его, в горбатом его носе, в полуоткрытых губах, в бороде, всклокоченной и серой, - экстазное что-то - или, быть
может, сумасшедшее?»7; раздраженное, болезненно-сумасшедшее выражение лица было и у Федора Карамазова: «Кроме длинных и мясистых мешочков под маленькими его глазами, вечно наглыми, подозрительными и насмешливыми <. > к острому подбородку его подвешивался еще большой кадык, мясистый и продолговатый, как кошелек, что придавало ему какой-то отвратительно сладострастный вид»8. Правда, их жизненные пути разошлись: пьянство старшего Карамазова и разгульный образ жизни в молодые годы привели его к разорению и одиночеству, а Ордынин, который тоже «всю жизнь разгульничал <.. > по безволию» в старости «изменил круто свою жизнь: из пьяного князя стал аскетом», проводил «днями и ночами в молитве»9.
Черты блаженных многие исследователи отмечают и в других персонажах Б.А. Пильняка. «Пильняковским Алешей Карамазовым», юродивым «во Христе» называет Г. Анищенко Глеба Ордынина, который «мучительно пытается отыскать в революционной эпохе черты христианской допетровской Руси»10. Глеб Ор-дынин с его «иконописным лицом»11 похож на Алешу Карамазова - чистого, наивного юношу, обладающего даром порождать «к себе особенную любовь. безыскусственно и непосредственно»12 . Недаром брат Борис кричит на него в гневе: «Я и тебя презираю, Глеб, с твоей чистотой <...> ты чистый (целомудренный) уродился, к черту!»13. И так же, как Алеша, который «обиды никогда не помнил»14, Глеб наставлял своего брата: «Ты помнишь? - «Мне отмщение, и аз воздам.»15. Эта заповедь, которую ранее Л.Н. Толстой предпослал в виде эпиграфа к роману «Анна Каренина», впервые встречается в Новом Завете в «Послании к Римлянам» и несет в себе смысл всепрощения, христианской любви даже к своим врагам.
На сюжетную параллель с персонажами Ф.М. Достоевского в творчестве Б.А. Пильняка обратил внимание и А.И. Солженицын, отметивший черты юродства в старом князе Ордынине, который «аскетически изматывал себя за прошлые грехи и преступления; и все это - в полубезумном экстазе». Солженицын
также провел параллель между семьей Орды-ниных и Карамазовых: «Притом группируются три сына - увы, эта группа очень отдает тремя братьями Карамазовыми, например - бунт Бориса против родителей и вообще против всего, сцена с отцом - прямо из Достоевского. Только все это выламывание и самообзоры душ, извержение сентенций и поиски святой истины и юродивость (Егор, ему с чего-то хочется играть на рояле «Интернационал» - и тут же прямая сноска на Верховенского) - как-то уже не впечатляют на фоне размахнувшейся рево-люции»16.
По мнению В.П. Крючкова, «являясь вариациями на тему персонажей «семейки» Ф.М. Достоевского», герои Б.А. Пильняка сохраняют «психологическую доминанту характеров, обретая социальную маркированность, которая прежде всего и определяет их судьбу в новое историческое время». При этом в отличие от романа Достоевского, где психология персонажей объясняется «изнутри», персонажи Пильняка во многом «объясняются» эпохой, прецедентными текстами. В своем романе писатель подводит «итог» тысячелетнему укладу русской жизни, истории; отсюда и оперирование готовыми типами, использование наличного арсенала русской классики. В прозе Б.А. Пильняка этот «итог» предстает в травестийном варианте расставания с уходящей эпохой17.
Изучая творчество Б.А. Пильняка, О.М. Ка-гирова также находит в нем постоянные аналогии и цитаты из русской классики (А.С. Пушкина, Н.В. Гоголя, Ф.М. Достоевского), считая, что «отсылки к произведениям отечественной литературы расширяют пространство романного текста, придают ему мифопоэтический ха-рактер»18 .
Типы юродивых встречаются не только в романе «Голый год». Своеобразными юродивыми предстают и «странные» персонажи в повести «Красное дерево» - целая галерея чудаков и юродивых. Г. Анищенко прав, замечая, что это «история “иных чудаков” - мастеров-красноде-ревщиков: музееведа, похожего на Пушкина; бывшего кавалергарда Каразина; “российского Вольтера” Якова Карповича Скудрина; красно-
деревщиков братьев Бездетовых»19, которых Б.А. Пильняк характеризует: «Они одиночки, и они молчаливы. Они горды своим делом, как философы, и они любят его, как поэты»20. Увлечение антиквариатом и реставрацией Павла и Степана Бездетовых писатель считает чудачеством: «Он - реставратор, он глядит назад, во время вещей. Он обязательно чудак, - и он по-чудачески продаст реставрированную вещь такому же чудаку-собирателю»21 .
Чудаками являются и Вячеслав Павлович Каразин, который «ушел в отставку лет за двадцать за пять до революции из-за своей честности», и заведующий музеем старины, который «ходит в цилиндре, размахайке, в клетчатых брюках и отпустил себе бакенбарды, как Пуш-кин»22 . Инженер Аким, проходя мимо его дома, видит сквозь окно странную «тайную вечерю»: «Посреди комнаты сидели двое: музеевед налил из четверти водки и поднёс рюмку к губам голого человека, тот не двинул ни одним мускулом. На голове голого человека был венец. И Аким тогда разглядел, что музеевед пьет водку в одиночестве, с деревянной статуей сидящего Христа... Христос был работы семнадцатого века. Музеевед пил со Христом водку, поднося рюмки к губам деревянного Христа»23 . В этой сцене, по Г. Анищенко, «пародийно вычерчена едва ли не вся историческая схема повести: в 1928 году юродивый “Пушкин” пьет “со Христом” XVII века. Если герои “Голого года” <.. > стремятся изгнать Христа из России, то герои “Красного дерева” низводят его до уровня собственного юродства»24 .
Параллель между «чудаками» Б.А. Пильняка и классическими образами юродивых можно провести, рассматривая проблему «личность и власть». Т.Н. Федорова замечает, что в повести «Красное дерево» Пильняк пародирует истори-
Примечания
1 ПильнякБ.А. Собр. соч.: в 6 т. Т. 1. М., 2003. С. 90.
2 Там же. С. 26.
3 Там же. С. 98.
4 Там же. С. 29.
5 Там же. С. 28.
ко-литературную традицию, при этом «отражая специфику отношений юродивого и власти: последняя опирается на существующее в народной культуре восприятие юродивых как пророков, как олицетворение совести. Протест Ожогова против церкви, власти, обыденности - это не бунт и не призыв к реформам, это обвинение людей в неумении возродить в этом мире любовь. И в этом смысле Охломон ведет себя как подлинный юродивый»25 .
В повести появляется и новый тип «чудаков», которых представляют юродивые «от революции» - такие, как Иван Ожогов (брат Якова Скудрина), с его «сумасшедшим ли-цом»26 . Новый тип юродивого «от революции» Пильняк создает в соответствии с агиографической традицией: физическая и нравственная аскеза, дар предвидения, особый кодифицированный язык «В городе чтили Ивана, как приучились на Руси столетьями чтить юродивых, тех, устами которых глаголет правда и которые ради правды готовы идти умирать»27 .
По мысли О.М. Кагировой, уникальность творческой манеры писателя в том, что, «воплощая романное мышление, он использует жанровые модели разных эпох - от древней до современной». В результате это представляет собой «некий синтез различных романных моделей. <.. > Находясь внутри творимой культуры советской эпохи, <.. > он через обращение к традициям решает проблемы современного художественного мышления»28 . Соединяя в своих произведениях разные эпохи, Б.А. Пильняк неизменно обращается к образу юродивого, используя готовые культурные коды русской классики. Однако, в соответствии с традициями агиографической литературы, писатель создает новые типы героев, трансформированные для русской литературы ХХ века.
6 Крючков В.П. Проза Б.А. Пильняка 1920-х годов: мотивы в функциональном и интертекстуальном аспектах: автореф. дис. ... д-ра филол. наук. Саратов, 2006. С. 28.
7 Пильняк Б.А. Указ. соч. С. 58.
8Достоевский Ф.М. Полн. собр. соч.: в 30 т. Т. 14. Л., 1976. С. 22.
9 Пильняк Б.А. Указ. соч.
10Анищенко Г.А. Деревянный Христос и эпоха голых годов // Новый мир. 1990. N° 8 (788). С. 244.
11 Пильняк Б.А. Указ. соч. С. 60.
12Достоевский Ф.М. Указ. соч. С. 19.
13 Пильняк Б.А. Указ. соч. С. 65.
14Достоевский Ф.М. Указ. соч.
15 Пильняк Б.А. Указ. соч. С. 63.
16 Солженицын А.И. «Голый год» Б. Пильняка. Из «Литературной коллекции». Дневник писателя // Новый Мир. 1997. №> 1. С. 197.
17 Крючков В.П. Указ. соч.
18 Кагирова О.М. Принципы организации романного целого в творчестве Бориса Пильняка 1920-х годов: автореф. дис.. канд. филол. наук. Ижевск, 2006. С. 9.
19Анищенко ГА. Указ. соч. С. 245.
20 Пильняк Б.А. Указ. соч. С. 102.
21 Там же. С. 104.
22 Там же. С. 105.
23 Там же. С. 139.
24Анищенко ГА. Указ. соч. С. 246.
25 Федорова Т.Н. Художественный мир Пильняка 1920-х годов («Иван Москва» и «Красное дерево»): автореф. дис. ... канд. филол. наук. Ульяновск, 2000. С. 21.
26 ПильнякБ.А. Указ. соч. С. 117.
27 Там же. С. 138.
28 Кагирова О.М. Указ. соч. С. 22.
Martirosyan Olga
IMAGE TYPOLOGY OF HOLY FOOLS FOR CHRIST IN B. PILNYAK’S WORKS
The article is devoted to the problem of the XX century writer’s reference to the traditions of hagiographical literature and the experience of the XlX-century Russian writers A.S. Pushkin, N.V. Gogol, F.M. Dostoevsky in depicting different types of holy fools that allows to make typology of his heroes - fools «for Christs sake», fools «in the Christ», fools «for the sake of justice», fools «of revolution».
Контактная информация: e-mail: [email protected]
Рецензент - Фесенко Э.Я., кандидат филологических наук, профессор кафедры теории и истории литературы, заместитель директора по научной работе Северодвинского филиала Поморского государственного университета имени М.В. Ломоносова
