CC BY
57
А. Ю. Братухин Тертуллиан и Климент Александрийский
В науке было высказано мнение, что Тертуллиан, первый писавший по-латыни христианский автор конца II - начала III века из Карфагена, «не знает или не хочет знать» труды своего современника Климента Александрийского1. Попробуем выяснить, было ли возможно такое знакомство в принципе. Известно, что Тертуллиан следил за происходящими в мире событиями: его заметки в «Апологетике» (далее — Apol.) об одном эпизоде войны с маркоманнами и о смерти Марка Аврелия около Сирмия говорят в пользу того, что он был осведомлен в международных делах (Apol., 5, 6; 25, 5)2. О том, что он знал о положении вещей в Империи, можно заключить также из его слов о соперниках императора Септимия Севера Нигере, Альбине и их сторонниках3, (Apol., 35, 9-11). Тертуллианом интересовался новостями и в церковной жизни: доказано использование им сочинений Иу-стина, Татиана, Теофила и Иринея4; следовательно, он не оставлял без внимания творчество своих старших современников-апологетов.
«Увещевательное слово к эллинам (то есть язычникам)» Климента (Протрертько? <Хоуо?> рро? " EXl^naj, далее - Protr.) появилось около 192-го года: в «Строматах», которые, вероятно, были написаны позднее «Протрептика», Климент говорит о смерти императора Коммода (192 г.) как о недавнем событии (Строматы, I 144, 1-145, 5). «Апологетик» же Тертуллиана (Apologeticum <verbum>, то есть 'АроХоу^тько? Хоуо?) увидел свет в 197-м году: Й. В. Ф. Борлефс на основании слов о продолжающихся преследованиях сообщников Альбина и Нигера (Apol. 35, 11) заключает, что «Апологетик» был написан немно-
1 См. : Hagendahl H. Von Tertullian zu Cassiodor. Die profane literarische Tradition in dem lateinischen christlichen Schrifttum // Studia Graeca et Latina Gothoburgensia. 1983. Vol. 44. Р. 22.
2 Ср.: Jung J. Zu Tertullians auswärtigen Beziehungen // Wiener Studien. Zeitschrift für classische Philologie. Vol. 13. Heft. 2. 1891. P. 241.
3 Ср.: Borleffs J. W. Ph. De Tertulliano et Minucio Felice. Groningae, 1926. P. 6-9.
4 Hagendahl. Op. cit. Р. 13.
го позже июня 197-го года, после возвращения императора Севера в Рим5. На основании ссылки на «мавров, маркоманнов и самих парфян», которых христиане, распространившиеся по всему свету, якобы превосходят численностью и при желании могли бы быть более опасными (Apol. 37, 4), можно заключить, что Тертуллиан работал над «Апологетиком» до начала войны с парфянами, которая началась осенью 197-го года и оказалась несложной6. Итак, Тертуллиан мог быть знакомым с «Протреп-тиком» Климента. Был ли он знакомым с этим сочинением в действительности?
Более раннее сочинение Тертуллиана, которое Хагендаль называет «несовершенным эскизом» «Апологетика»7, называлось «К язычникам» (Ad nations, далее — Ad nat.). Из известных карфагенскому автору греческих апологий похожее заглавие имело «Слово к эллинам» Татиана ('О ppoj " EXX^naj logo?). Кроме названия, существует несколько других общих черт у сочинений Тертуллиана и Татиана, в том числе, малое количество библейских цитат, использование риторических примеров и другое. Вообще надо заметить, что из всех ранних греческих апологетов ближе всего Тертуллиану именно Татиан. Оба писателя заявляли о своем неприятии языческой культуры вообще и философии в частности. Оба в конце концов отошли от ортодоксального христианства. В. Френд называет Тертуллиана западным двойником (Western counterpart) Татиана8. По всей видимости, при создании своего первого труда Тертуллиан в некоторой степени ориентировался на «Слово» Татиана.
Причина изменения названия у переработанного сочинения не может заключаться только в изменении содержания: в более поздней работе выдвигается не меньше обвинений против язычников и приводится не больше доводов в защиту христиан, чем в более ранней. Для Тертуллиана были важны, вероятно, ассоциации, которые возникали при прочтении заглавия. «Апологетик» отсылает нас, с одной стороны, к двум «Апологиям» Иустина
5 Borleffs. Op. cit. P. 7-9.
6 Borleffs. Op. cit. P. 9-10. Согласно Т. Д. Барнесу, «Апологетик» был написан осенью 197 года или некоторое время спустя (Barnes T.D. Ter-7ullian: a historical and literary study. 2nd edition. Oxford, 1985. Р. 34).
7 Hagendahl. Op. cit. S. 13.
8 Frend W. H. C. Martyrdom and persecution in the early Church. Oxford, 1965. P. 285.
(ориентировавшегося, вероятно, на платоновскую «Апологию Сократа» ) и к «Апологии» Апулея; с другой стороны, к «Про-трептику» Климента. Следует отметить, что названия тертул-лиановских сочинений довольно однотипны: 4 из дошедших до нас начинаются словом «К...» (А^..), 5 - словом «Против...» (А^егеш...), 20 — словом «О.» (Бе.); «Апологетик» и «Скорпиак» (ср. «вершка» Никандра) — два единственные неповторяющиеся названия.
Сопоставив тексты «К язычникам» и «Апологетика», посмотрим, не повлияло ли прочтение Тертуллианом «Протрепти-ка» в период между написанием этих двух латинских сочинений на внесение им некоторых изменений в свою работу. Поскольку одни и те же элементы в трудах греческих и латинских апологетов могли появляться благодаря использованию ими некоего общего автора или авторов10, во внимание будут приниматься лишь те похожие детали в «Протрептике» и «Апологетике», которые отсутствуют у других защитников христианства. При сопоставлении текстов следует иметь в виду, что Тертуллиан изменял все, что брал у других христианских и языческих писателей, «так как все подчинял совершенно новой системе защи-ты»11. Поэтому не следует ожидать появления в «Апологетике» буквальных заимствований из «Протрептика».
Размеры статьи не позволяют отметить все исправления, внесенные Тертуллианом в новое произведение. Отметим, что из «Апологетика» исчезли пассажи, в которых содержалось противоречие со словами Климента. Так, в этом сочинении нет слов о похищении жрицы Цереры (Ad па^ II 7, 15; у Климента Элев-синским мистериям уделено большое внимание); нет рассказа о Псамметихе и младенцах (Ad па1;., I 8, 2-9, ср.: РгоИ"., 1, 6, 4: «Пусть на фригийцев как на древнейших людей указывают вещие козы») и отсутствует отождествление библейского Иосифа
9 Ср.: Большаков А.П. Раннехристианские апологии: происхождение и содержание // Древний Восток и античный мир. Труды кафедры истории Древнего мира исторического факультета МГУ. Вып. 5. М., 2002. С. 154-156.
10 Ср.: Agahd R. M. Terenti Varronis Antiquitatum rerum divinarum libri I XIV XV XVI / Praemissae sunt quaestiones Varronianae auctore R. Agahd. Lipsiae, 1898. P. 44-45.
11 Monceaux P. Histoire littéraire de l'Afrique chrétienne. T. 1: Tertullien et les origines. Paris, 1901. P. 221.
с Сераписом (Ad nat. II 8, 10-19, ср.: Protr., 4, 48, 1-6). Климент приводит версию Афинодора, согласно которой ваятель Бриак-сид создал для египетского фараона Сесостриса статую его предка Осириса, использовав при изготовлении средство, оставшееся от погребения Осириса и Аписа. В результате получился Сарапис (Protr., 4, 48, 4-6)12. Истолкование божества как библейского персонажа для Тертуллиана является чрезвычайно редким. Существует мнение, что здесь он идет в русле иудейской апологетики, поскольку Сераписа с патриархом Иосифом отождествил живший в Тивериаде в эпоху Антонинов раввин Иуда бен Илай13. Тертуллиан отступил от своего правила видеть в богах обожествленных преступников скорее всего потому, что он просто не знал иных историй о происхождении этого эллинистического божества. Прочитав у Климента другую, более соответствующую разоблачению Сераписа версию, Тертуллиан предпочел не исправлять свою «ошибку», а просто убрать ее из текста.
По мнению Т. Д. Барнеса, при написании сочинения «К язычникам» Тертуллиан не до конца осознавал необходимость соединять материал, заимствованный у христианских и языческих авторов, и ссылался лишь на Вергилия, Геродота, Платона, Гомера, Тацита и Ктесия. В «Апологетике» он называет уже более тридцати языческих имен14. Климент, ссылающийся на огромное количество античных писателей и поэтов, вполне мог послужить здесь образцом для Тертуллиана.
Рассмотрим отрывки, появившиеся в «Апологетике», но отсутствовавшие в первом сочинении карфагенского автора, и сравним их с похожими отрывками из «Протрептика».
1. В словах Тертуллиана «<...> чтобы устыдились, обвиняя, - не говорю, худшие лучших, — но уже равных себе (non dico pessimi optimos)» (Apol. 4, 1) можно услышать отголосок пасса-
12 В другом месте Климент приводит еще два варианта мифа о Сарапи-се. (Строматы, I 21, 106, 4-6; ср.: Августин. О граде Божием, XVIII 5).
13 Lévy I. Sarapis // Revue de l'histoire des religions. 1909. T. 60. P. 297. n. 1. Ср.: Vermander J.-M. La polémique de Tertullien contre les dieux du paganisme // Revue des sciences religieuses. 1979. T. 53. P. 118. n. 38. Pépin J. Christianisme et mythologie. Jugements chrétiens sur les analogies du paganisme et du christianisme // Pépin J. De la philosophie ancienne à la théologie patristique. Variorum reprints. London, 1986. VIII. Р. 30.
14 Barnes T. D. Op. cit. Р. 105.
жа из «Протрептика»: «Вы же, во всех отношениях лучшие (а^е-пои?), боюсь сказать, худшие (опы 8е е-ре-п хе-Рои?), чем египтяне» (Рго1х. 2, 39, 6).
2. Оба приведенные ниже пассажа помещены в главы, где речь идет о демонах:
«В самом деле, место не делает из жертвы убийства жертвенное животное. Если кто-нибудь Артемиде и Зевсу на жертвеннике, в священном месте, а не на большой дороге Гневу и Сребролюбию, другим похожим на этих демонам, заколет человека, объявив его жертвенным животным, — не священнодействие такая жертва, но душегубство и человекоубийство» (РгоЦ-. 3, 42, 9).
«Различие мест, думаю, приводит к тому, что вы считаете богами благодаря храмам тех, которых в другом месте богами не называете; что по-иному вам кажется безумствующим тот, кто носится по священным башням, по-иному тот, кто прыгает по соседним крышам; что иная сила объявляется в том, кто рассекает половые органы или руки, иная в том, кто рассекает себе горло. Одинаков итог безумия и одна побуждающая причина» (Аро1. 23, 3). Ср.: «<...> относительно детоубийства нет отличия, совершается ли оно в таинствах или произвольно <. >«
(Аро1. 9, 6).
3. Климент следующим образом заменяет культовые эпитеты Зевса: «Хорош же Зевс-Прорицатель, Ксений, Гикесий, Мейли-хий, Паномфей, Простропей! Скорей уж он — Обидчик, Безза-конник, Преступник, Нечестивец, Бесчеловечный, Насильник, Растлитель, Прелюбодей, Сладострастник» (Рго1х. 2, 37, 1). Кроме того, александрийский писатель, как было сказано выше, «придумывает» новых богов, «Гнев и Сребролюбие» (Рго1х. 3, 42, 9). Такой авторский прием очень напоминает создание Тер-туллианом «богов» Сокордия (от латинского слова 8оеоМ1а «нерадивость; тупоумие») и Танатия (от греческого бапатько? 'смертельный; роковой') (Аро1. 23, 6). Вероятно, так он именует спутников Эскулапа, среди которых были 'Туьеьа ('Здоровье') и ТеХеафоро? (букв.: 'Приносящий конец').
4. И в «Апологетике» (50, 1-2) и в «Протрептике» (11, 116, 2-4) христианин сравнивается с солдатом.
Далее представлены отрывки из сочинений Тертуллиана и из «Протрептика», под влиянием которого могли возникнуть изменения в «Апологетике»:
1. В сочинении «К язычникам» речь идет о вздорности мнения, согласно которому власть над миром римлянам за их набожность дали боги. В «Апологетике» упоминание о Крезе появляется в контексте демонологии._
«<...> подданный Адмета увеличивает империю для римских граждан и одновременно подводит своего достойного почитателя Креза, обманывая его двусмысленным предсказанием» (Ad паг. II 17, 9). _
«С какой изобретательностью демоны в оракулах подгоняют двусмысленность <ответа> к результату, знают Крезы, знают Пирры» (Apol. 22, 10). _
В главу, посвященную демонам, анекдот о Крезе был помещен и у Климента: Феб «предал своего друга Креза и <...> привел его через реку Галис на костер. Проявляя так свое благорасположение, демоны ведут своих почитателей в огонь» (Protr. 3, 43, 3).
Тертуллиан в первом своем сочинении не упоминал Солона и Кира: «Фалес Милетский Крезу, донимавшему его вопросами о том, что он думает о богах, ответил 'ничего' после того, как несколько раз получал отсрочку для обдумывания» (Ad nat., II 2, 11). У Климента встречается противопоставление Кира и Солона «Аполлону прорицателю» (Protr. 3, 43, 2 и 4). В «Апологетике» появляются оба этих имени: «Захария жил в царствование Кира и Дария, при которых Фалес, первый естествоиспытатель, не смог ответить донимающему его вопросами Крезу ничего достоверного о Божестве, будучи смущенным словами пророков. Солон этому же царю объявил, вторя пророкам, что нужно иметь в виду конец долгой жизни» (Apol., 19, 4). Климент словно бы напоминает Тертуллиану об известном античном анекдоте, пропущенным тем в раннем сочинении. Заметим, что Тертуллиан, согласно Т. Д. Барнесу, заимствовал у греческих апологетов «не их вялое красноречие, не их искреннюю и трогательную наивность или скучное описание христианской жизни и философии», но конкретные факты и имена .
В первой своей работе Тертуллиан говорит, что его оппоненты отдают посмертный суд в руки Миноса и Радаманта, отвергая более справедливого Аристида (Ad nat. I 19, 5). В «Апологетике» смертным противопоставляются уже боги (Apol., 11, 8 и 15-16).
15 Barnes T. D. Op. cit. 1985. P. 107
У Климента, как мы видели, Кир и Солон были противопоставлены Аполлону.
2. В сочинении «К язычникам» сказано: «<...> не имеет значения облик, раз мы почитаем лишенные облика (deformia) изображения. Есть у вас боги с собачьей головой и львиной <...>« (Ad nat. I 14, 4). В «Апологетике» появляется интересный образ богов-гибридов: «<...> тотчас были должны поклониться двуоб-разному божеству (biforme numen) те, которые принимают помесей (commixtos) с собачьей и львиной головой <...>« (Apol. 16, 13). Климент сопоставляет «полубогов» с «полуослами»: «Таковы у вас демоны и боги, и какие-то полубоги (fplQeoi), названные наподобие полукровок-мулов (fpionoi), ибо у вас нет недостатка в словах для составления кощунственных названий» (Protr. 2, 41, 4).
Отметим следы возможного влияния Климента на Тертул-лиана, обнаруживающиеся в трактате «О душе». Тертуллиан пишет: «Глаза сов не знают солнца; орлы же выдерживают его сияние и судят о родовитости своих детей по бесстрашию их взора и не будут кормить как выродившегося птенца, который отвернется от солнечных лучей» (8, 4). Очень похожее сообщение находим к Климента: «<...> как подлинные 'дети света' поднимем глаза и воззрим на него, чтобы Господь не изобличил нас словно незаконных, — подобным образом солнце испытывает орлов» (Protr., 10, 92, 5).
Вероятно, «отрицательным» влиянием «Протрептика» можно объяснить исчезновение из «Апологетика» словосочетания «христианские мистерии (Christiana mysteria)» (Ad nat. I 7, 25). Если александрийская традиция, к которой принадлежал Климент, допускала сравнение в «педагогических» целях христианского богослужения с мистериями язычников (см., например: Protr. 12, 120, 1-2), то Тертуллиан был в этом вопросе был осторожнее. В сочинении «О прескрипции против еретиков» (40, 2) он противопоставляет христианские «божественные таинства (res sacramentorum diuinorum)» «идольским мистериям (idolorum mysteriis)».
О предчувствии истины философами в более раннем сочинении апологет сказал следующее: «некое дуновение истины (nonnullus <...> afflatus veritatis) поднимает их <философов> против богов» (Ad nat., I 10, 41). В соответствующем месте «Апологетика» (14, 7) уже ни о каком «дуновении» речи нет. Вероятно, Тертуллиан не перенес в свой второй труд эти слова, потому что счел их выражающими чуждую ему концепцию откровения.
Внимание же к ним мог привлечь, например, такой пассаж из «Протрептика»: «Для познания Бога теми, кто способен хоть немного разглядеть истину, достаточно и этого, по вдохновению (émpvoia) Божьему записанного философами и отобранного нами» (Protr., 6, 72, 5).
Итак, в тертуллиановском «Апологетике» мы обнаруживаем следы как «положительного» (исправление своих «ошибок», использование понравившихся образов), так и «отрицательного» влияния «Протрептика»: Тертуллиан, не желая, очевидно, вступать в открытую полемику с авторитетным александрийским ученым, убирает из своего сочинения те слова, которые показались ему сближающими его позицию с позицией более терпимого к языческой культуре Климента.
