CC BY
47
УДК 930
ТЕРМИН «ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ» В ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ИСТОРИЧЕСКОЙ НАУКЕ
КОНЦА XX - НАЧАЛА XXI ВЕКА
© 2007 Н.Ф.Банникова, П.С.Лебединский
Самарский государственный аэрокосмический университет
В статье проанализирована отечественная историография интеллигенции от сборника «Вехи» (1909 г.) до исследований конца XX - начала XXI века. Авторы прослеживают соотношение в исторической литературе различных критериев принадлежности к интеллигенции. Изучение этих критериев позволяет уточнить содержание термина «интеллигенция» и таким образом, способствует повышению эффективности исследований данной социальной группы.
«Интеллигенция» - одно из самых употребительных и, вместе с тем, дискуссионных понятий в отечественной историографии. Объем научной литературы, посвященной проблемам определения этого термина, настолько значителен, что необходимость его анализа очевидна. Следует подчеркнуть, что уточнение границ термина «интеллигенция» необходимо для повышения эффективности исследований этой социальной группы, так как позволит более четко определить содержание предмета исследования.
Любое определение интеллигенции основано на каком-либо критерии, позволяющем выделить эту совокупность людей из общества в целом. С нашей точки зрения, достаточно интересную классификацию подходов к определению интеллигенции выдвинул Ю.А.Поляков. Он выделил следующие подходы: классовый, «...основанный на ставшем ныне расплывчатым различии между умственным и физическим трудом...»; формально-образовательный, согласно которому «интеллигентом считается образованный человек, т.е. получивший образование, имеющий какой-либо аттестат или диплом»; нравственный [1]. Разделяя в целом классификацию Ю. А.Полякова, мы, однако, считаем правильным разграничить классовый подход и критерий, основанный на специфическом характере труда, называя последний деятельностным. Нравственный подход, с нашей точки зрения, правомерно называть также нравственно-идеологическим, так как зачастую та или иная идеология является лишь отражением определенных морально-этических установок. Следует отметить, что зачастую в одном определении сочетаются два или все три «параметра», в этом случае
представляется интересным проследить их соотношение.
Таким образом, встает вопрос о необходимости анализа соотношения деятельно-стного, образовательного, нравственного (нравственно-идеологического) критериев принадлежности к интеллигенции в работах отечественных историков и публицистов XX - начала XXI века.
Авторов «Вех» - знаменитого сборника статей о русской интеллигенции (1909 г.) -интересовала, в первую очередь, характеристика мировоззрения русской интеллигенции, поэтому они не разрабатывали специально понятие «интеллигенция».
На основании статей большинства авторов сборника достаточно сложно определить, что они подразумевали под термином «интеллигенция»: весь «образованный класс» или же только его часть, наиболее оторванную от реальной жизни и увлеченную политической деятельностью. Поскольку границы понятия «интеллигенция» обусловлены критерием, который представляется главным тому или иному исследователю, необходимо более детальное рассмотрение вопроса о содержании термина «интеллигенция» в сборнике «Вехи».
Наиболее четкие высказывания по этому вопросу принадлежат П.Б.Струве и Н. А.Бердяеву.
Первый из них проводит грань между образованным классом и «интеллигенцией», которая представляет собой «...нечто духовно особое» по отношению к «образованному классу» [2]. Следовательно, согласно П.Б.Струве, «интеллигенция» и «об-
разованный класс» - не часть и целое, а отдельные понятия.
С нашей точки зрения, большинство авторов «Вех» объединяет именно такое понимание интеллигенции, согласно которому к этой общности людей принадлежат те, кто разделяет ее специфические традиции, этикет, нравы и обычаи [3]. При этом, поскольку интеллигенция идентифицирует себя по идеологическому признаку, то в случае отказа от прежней идеологии, интеллигенция, возможно, «...вообще перестанет быть «интеллигенцией» в старом, русском, привычном смысле слова» [4].
Напротив, Н.А.Бердяев пишет об интеллигенции «...в традиционно-русском смысле этого слова, о нашей кружковой интеллигенции, искусственно выделяемой из общенациональной жизни» следующее: «Этот своеобразный мир... не без основания называют «интеллигентщиной» в отличие от интеллигенции в широком, общенациональном, общеисторическом смысле этого слова. Те русские философы, которых не хочет знать русская интеллигенция, которых она относит к иному, враждебному миру, тоже ведь принадлежат к интеллигенции, но чужды «интеллигентщины» [5]. Таким образом, согласно Н.А.Бер-дяеву, «интеллигенция в традиционно-русском смысле слова» является элементом более широкого понятия («интеллигенция в широком, общенациональном, общеисторическом смысле этого слова»). С этой точки зрения, предметом рассмотрения остальных авторов «Вех» выступает не вся интеллигенция, а лишь ее часть, наиболее политизированная и оторванная от реальной жизни.
Авторы сборника «Из глубины» (составлен в 1918 г., издан в 1921 г.), продолжая традиции «Вех», останавливались, главным образом, на критике идеологии русской интеллигенции, на поиске путей дальнейшего развития России и т.д. По вопросу о понятии «интеллигенция» они, в основном, разделяли тот подход, который являлся главенствующим в «Вехах». Однако, П.И.Новгородцев и И.А.Покровский, писавшие о разных по идеологии течениях в среде русской интеллигенции [6], разделяли идею Н.А.Бердяева о «широком... общеисторическом» понимании термина «интеллигенция».
Таким образом, по нашему мнению, большинство авторов сборников «Вехи» и «Из глубины» обозначает словом «интеллигенция» наи-
более политически активную, влиятельную и, притом, радикально настроенную часть русского образованного класса. При этом, необходимым и достаточным критерием принадлежности к интеллигенции выступает идеологический. Вместе с тем, некоторые авторы (Н.А.Бердяев, П.И.Новгородцев, И.А.Покровский) понимали термин «интеллигенция» более широко, причисляя к интеллигенции людей, стоящих на разных мировоззренческих позициях. На наш взгляд, это свидетельствует, в конечном счете, об их подходе к интеллигенции как к группе, объединенной не нравственно-идеологическими, а иными признаками. Говорить об этих «иных признаках» с полной определенностью нельзя, так как упомянутые исследователи, чья основная цель, как и у других авторов сборников «Вех» и «Из глубины», состояла в характеристике мировоззрения русской интеллигенции, четкой формулировки этих признаков не дали.
В более поздних работах Н.А.Бердяев изменил свою точку зрения. Так, в опубликованной в 1937 г. книге «Истоки и смысл русского коммунизма» он подчеркивает: «Интеллигенция была у нас идеологической, а не профессиональной и экономической группировкой», «объединенной исключительно идеями и притом идеями социального характера. Во вторую половину XIX века слой, который именуется просто культурным, переходит в новый тип, получающий наименование интеллигенции» [7]. В работе «Русская идея» (1946 г.) Н.А.Бердяев также отдавал приоритет идеологическому критерию [8].
Другой представитель русской философской мысли в эмиграции Г.П. Федотов также подчеркивал, что «интеллигенция -категория не профессиональная», а идеологическая [9]. Поэтому «...всякое профессиональное дело, взятое как призвание, с чувством личной ответственности...» выводит человека из ее состава [10].
Совершенно иное по сравнению с «веховской» линией понимание интеллигенции, основанное на классовом подходе, утвердилось в советской историографии интеллигенции. Ее методологической основой стали тезисы В.И.Ленина, отмечавшего, что понятие «интеллигенция» объединяет «...всех образо-
ванных людей, представителей свободных профессий вообще, представителей умственного труда... в отличие от представителей физического труда» [11] и что интеллигенция «...не есть самостоятельный экономический класс... » [12].
Важную роль в спорах в советской науке о понятии «интеллигенция» сыграла статья С.Я.Вольфсона «Интеллигенция как социально-экономическая категория» (1925 г.). По мнению С.Б. Орлова, именно эта работа практически закрыла дискуссию о том, что такое интеллигенция [13].
На основе анализа исследований об интеллигенции как социальной категории С.Я.Вольфсон выделил пять основных точек зрения, существовавших в научной литературе: 1) интеллигенция как самостоятельная социальная группа не существует; она представляет собой группу, объединяющую наиболее образованных выходцев из всех классов общества, группу, стоящую вне классов или над классами; 2) интеллигенция не является самостоятельной группой, но принадлежит к различным классам и сословиям общества, т.е. нет интеллигенции как таковой, а есть интеллигенция дворянская, буржуазная и т.д.; 3) интеллигенция - составная часть определенной (единственной) классовой группы, при этом чаще всего ее относят либо к мелкой буржуазии, либо к пролетариату; 4) интеллигенция рассматривается как особый класс капиталистического общества последней эпохи; 5) интеллигенция - особый социальный слой классового общества, не являющийся, однако, вполне конституированным классом, т.е. междуклассовая группировка. С.Я.Вольфсон разделяет последнюю точку зрения, выдвигая следующее собственное определение термина «интеллигенция»: «интеллигенция представляет собой междуклассовую, промежуточную - меж пролетариатом и мелкой буржуазией, - группировку, образуемую лицами, существующими путем продажи своей умственной (интеллектуальной) энергии» [14].
В рамках классового подхода, на котором базировалось советское обществоведение, и, в частности, историческая наука, интеллигенция понималась как социальный слой (группа, прослойка), существующий в социалистическом обществе наряду с двумя классами этого общества - рабочим классом и крестьянством [15]. Статус «прослойки» объяснялся тем, что интел-
лигенция не была непосредственно связана ни с одной из двух существующих при социализме форм собственности [16].
Основными критериями, определяющими принадлежность к интеллигенции, в советской историографии считались деятель-ностный - по характеру труда (умственный труд) и, во-вторых, образовательный (как правило, высшее или среднее специальное образование). Некоторые расхождения, не являвшиеся, однако, принципиальными, наблюдаются в том, что в ряде работ упоминаются оба этих критерия [17], а в других -только один (деятельностный) [18]. При этом наличие специфических нравственных качеств в качестве параметра, «конституирующего» интеллигенцию, как правило, не рассматривалось. Напротив, в ряде работ подчеркивалось совпадение коренных интересов рабочего класса, крестьянства и интеллигенции, сближение их психологического облика и духовных потребностей [19]. Различные взгляды по вопросу о духовном облике отечественной интеллигенции отразились в словаре-справочнике «Советская интеллигенция». Так, в статье «Социалистическая советская интеллигенция» говорилось о едином мировоззрении интеллигенции, рабочих и крестьян [20]. В статье «Интеллигентность», с одной стороны, утверждалось: «Полного равенства между этими двумя понятиями [интеллигенция и интеллигентность] никогда не было, нет и быть не может». С другой стороны, давалась оценка разрыва между интеллигенцией и интеллигентностью, возникновения псевдоинтеллигентности как негативных явлений, преодоление которых должно произойти в результате перестройки [21]. И.Г.Никольский в своем определении интеллигенции придавал психологическому облику интеллигенции важное значение (он характеризовал интеллигенцию как «трудовую и общественно-психологическую группу») [22]. Однако подобные оценки в советской историографии интеллигенции не получили широкого распространения. Приоритет безусловно принадлежал сочетанию деятельно-стного и образовательного подходов к понятию «интеллигенция».
В корне отличную от официальной советской историографии позицию занял А.И.
Солженицын в статье «Образованщина» (1974 г.), охарактеризованной самим автором так: «...статья о нынешней советской интеллигенции, о том, как менялись в XX веке объем интеллигенции у нас, границы ее, содержание и ее лицо...» [23].
Проследив процесс трансформации отечественной интеллигенции, ее многократного расширения за счет подготовки «пролетарской интеллигенции», «зачисления» в ее ряды служащих, а затем и представителей партийного и государственного руководства, А.И. Солженицын делает вывод: «Под этим словом (интеллигенция) понимается в нашей стране теперь весь образованный слой, все, кто получил образование выше семи классов школы. ...Верно, по смыслу будет: сей образованный слой, все то, что самозванно или опрометчиво зовется сейчас «интеллигенцией», называть ОБРАЗОВАНЩИНОЙ» [24]. Автор указывает: «Слово «интеллигенция», давно извращенное и расплывшееся, лучше признаем пока умершим. Без замены интеллигенции Россия, конечно, не обойдется, но не от «понимать, знать», а от чего-то духовного будет образовано то новое слово» [25]. Таким образом, А.И.Солженицын, продолжая линию «Вех», главным признаком интеллигенции считает высокие нравственные качества, хотя не отрицает и социальные параметры (неоднократно используя, например, термин «техническая интеллигенция») [26].
Для современного этапа изучения комплекса проблем, связанных с интеллигенцией (1990-е - 2000-е годы), характерны: значительный интерес исследователей к проблемам истории интеллигенции; как следствие, становление новой отрасли научного знания - интеллигенто-ведения; существование различных, порой диаметрально противоположных подходов к определению понятия «интеллигенция». В подобной ситуации методологического «плюрализма» особое значение приобретает стремление проанализировать накопленный опыт, достижения и недостатки историографии интеллигенции и на этой основе предложить наиболее эффективные подходы в исследовании этой социальной группы.
С нашей точки зрения, весьма важен тезис А.Р.Бикбулатовой о том, что «проблема понимания места интеллигенции в общественном развитии неразрешима в пределах какого-либо одного
толкования ее природы, но и чисто механическое объединение многочисленных трактовок содержит в себе внутренние логические противоречия» [27].
Сходную позицию занимает и Ю.А.Поляков, который в работе «Интеллигенция в смуту: зачинщица или жертва?» показывает уязвимость каждого подхода к определению интеллигенции, взятого по отдельности, и делает следующий вывод: «Вероятно, ни один из названных критериев, подходов, имея определенный позитивный заряд, не может отразить всю сложность определения интеллигенции. Видимо, надо признать необходимость комплексного подхода» [28].
Однако принципиальное признание необходимости комплексного подхода к понятию «интеллигенция» не уменьшает остроты дискуссии о содержании этого термина, поскольку разные исследователи основывают свое понимание интеллигенции на разных критериях.
Так, В.Е.Триодин, подводя итоги четырехлетних дискуссий (1996 - 1999 гг.) о российской интеллигенции, проводившихся в Санкт-Петербурге Санкт-Петербургским гуманитарным университетом профсоюзов, подчеркивал, что «специфически российская окраска» термина «интеллигенция» заключается в понимании интеллигенции «как категории не только профессиональной, но и нравственной» [29]. Это понимание интеллигенции основано на сочетании деятельност-ного и нравственного критериев.
Другую точку зрения по вопросу о «параметрах» интеллигенции высказал В.Т. Ермаков. Его позиция такова: «... духовная элита без специалистов - это абстракция», поэтому определениями, в которых интеллигенция выделяется из общего слоя лиц умственного труда по нравственно-этическим признакам, «никто... не пользуется в конкретных исследованиях, в том числе -сторонники «элитарных» определений интеллигенции». По мнению этого автора, системообразующими критериями интеллигенции являются образовательный и деятельно-стный (функции этого слоя общества - «высококвалифицированный умственный труд», «духовное производство», «функция аккуму-
лятора и хранителя знаний и культуры народа») 1. [30].
Кроме того, В.Т.Ермаков отметил, что формулировка общепринятого определения интеллигенции вряд ли возможна по причине исключительной многогранности этого понятия, и подчеркнул, что «интеллигенция - понятие историческое, к нему необходим конкретно-исторический подход» [31].
Оригинальная точка зрения по вопросу о 2. сущности интеллигенции высказана А.А.Казанцевым [32]. По его мнению, исторически русской интеллигенции было присуще ценностно-идео- 3. логическое интегральное мировоззрение. Однако «в советскую эпоху начался, а в постсоветское время ускорился процесс профессионализации интеллигенции», который сопровождается разложением этого мировоззрения и ведет к транс- 45.. формации интеллигенции в интеллектуалов западного типа [33]. Согласно этой логике, морально-нравственный критерий при изучении современной интеллигенции теряет свою акту- 6. альность, поскольку перестает быть базовой характеристикой самого предмета исследования.
На наш взгляд, уязвимость использования морально-этического подхода в историческом исследовании заключается в том, что нравственность - понятие, во-первых, субъективное, и, во- 7. вторых, практически не поддающееся измере- 8. нию. Поэтому учитывать этот критерий при изучении больших групп интеллигенции, равно как и выработать на его основе приемлемое для 9. большинства исследователей понятие интеллигенции, чрезвычайно сложно.
Таким образом, мы разделяем позицию ис- 10. следователей, которые считают факторами, спо- 11. собствующими повышению эффективности исследований интеллигенции, использование конкретно-исторического и комплексного подходов 12. к понятию «интеллигенция». Что касается критериев, определяющих границы данного термина, то, с нашей точки зрения, в историческом иссле- 13. довании наиболее продуктивным является понимание его, основанное на деятельностном и об- 14. разовательном критериях.
ПРИМЕЧАНИЯ
ПоляковЮ.А. Интеллигенция в смуту: зачинщица или жертва? // Историческая наука: люди и проблемы. Кн. 1. - М.: РОССПЭН, 1999. - С. 51 - 53. Ю.А.Поляков выделяет и четвертый подход - политико-административный. В качестве примера такого подхода приведена статья А.Быстрицкого (А.Быстрицкий. Приближенные к миру // Новый мир. 1994. № 3. - С. 180 - 181). Однако эта концепция не столь часто встречается в научной литературе, как три другие подхода, выделенные Ю.А.Поляковым.
Струве П. Б. Интеллигенция и революция // Вехи. Сб. ст. о русской интеллигенции; Из глубины. Сб. ст. о русской революции. - М.: Правда, 1991. - С. 156.
Франк С.Л. Этика нигилизма. (К характеристике нравственного мировоззрения русской интеллигенции) // Вехи. Сб. ст. о русской интеллигенции; Из глубины. Сб. ст. о русской революции. - М.: Правда, 1991. - С. 193. Франк С.Л. Там же. - С. 199. Бердяев НА. Философская истина и интеллигентская правда // Вехи. Сб. ст. о русской интеллигенции; Из глубины. Сб. ст. о русской революции. -М.: Правда, 1991. - С. 11.
Новгородцев П. И. О путях и задачах русской интеллигенции // Вехи. Сб. ст. о русской интеллигенции; Из глубины. Сб. ст. о русской революции.
- М.: Правда, 1991. - С. 430, 431; Покровский И А. Перуново заклятье // Вехи. Сб. ст. о русской интеллигенции; Из глубины. Сб. ст. о русской революции. - М.: Правда, 1991. - С. 445.
Бердяев НА. Истоки и смысл русского коммунизма. - М.: Наука, 1990. - С. 17. Бердяев НА. Русская идея. Основные проблемы русской мысли 19 века и начала 20 века // Вопросы философии. 1990. № 1. - С. 93. Федотов Г.П. Трагедия интеллигенции // О России и русской философской культуре. Философы русского послеоктябрьского зарубежья. - М.: Наука, 1990. - С. 406, 408, 409. Там же. - С. 439.
Ленин В.И. Шаг вперед, два шага назад (Кризис в нашей партии) // В.И.Ленин. Полное собрание сочинений. Издание пятое. Т. 8. - М.: Политиздат, 1979. - С. 309.
Он же. По поводу одной статьи в органе Бунда // В.И.Ленин. Полное собрание сочинений. Издание пятое. Т. 14. - М.: Политиздат, 1968. - С. 191. Орлов С. Б. Интеллигенция как мифологический феномен: историко-социологический анализ // Социс. - М.: 2001. № 11. - С. 51 - 58. Вольфсон С.Я. Интеллигенция как социально-экономическая категория // Красная новь. 1925. Кн. 6. - С. 121 - 124.
См., например: Конституция (Основной Закон) Союза Советских Социалистических Республик.
- М.: Политиздат, 1977. - С. 24; Ким М.П. Советский народ - новая историческая общность. - М.: Политиздат, 1972. - С. 185; Народное хозяйство СССР за 70 лет: Юбилейный статистический
сборник / Госкомстат СССР. - М.: Финансы и статистика, 1987. - С. 11.
16. Курылев А.К. Преодоление социально-классовых различий в СССР в процессе развития коммунизма. - М.: Высшая школа, 1971. - С. 76.
17. Там же. - С. 74.
18. Никольский И.Г. Об определении понятия «советская интеллигенция» // Советская интеллигенция и ее роль в коммунистическом строительстве в СССР. Всесоюзная конференция. Новосибирск - июнь 1979 г. Тезисы. I. - М.: 1979. - С. 4 - 5; Народное хозяйство СССР за 70 лет: Юбилейный статистический сборник / Госкомстат СССР. - М.: Финансы и статистика, 1987. - С. 11; Советская интеллигенция: Словарь-справочник / Под редакцией Л.В .Ивановой. Сост. В.С.Волков. - М.: Политиздат, 1987. - С. 50.
19. Турсунмухамедов С. О развитии социально-классовой структуры Страны Советов. - Ташкент: Узбекистан, 1981. - С. 35; Дмитриев Г.А. Вопросы социально-экономического развития. Учебное пособие для начальной политшколы. - М.: Политиздат, 1975. - С. 41; Смоляков Л.Я. Социалистическая интеллигенция. Социально-философский анализ. - Киев: Политиздат Украины, 1986. - С. 149.
20. Советская интеллигенция: Словарь-справочник / Под редакцией Л.В.Ивановой. Сост. В.С.Волков. - М.: Политиздат, 1987. - С. 169.
21. Там же. - С. 48 - 50.
22. Никольский И.Г. Указ. соч. - С. 5.
23. Приложение. Две пресс-конференции. Пресс-конференция в Цюрихе 16 ноября 1974 г. // Из-под
глыб: Сборник статей. - М.: Русская книга, 1992. - С. 263.
24. Солженицын А.И. Образованщина // Из-под глыб: Сборник статей. - М.: Русская книга, 1992. - С. 196.
25. Там же. - С. 217.
26. Там же. - С. 194.
27. Бикбулатова А.Р. Сущность и формы самореализации национальной интеллигенции (социально-философский анализ). Авт. дисс. ... канд. филос. наук. - Уфа: 2001. - С. 3, 4.
28. Поляков Ю.А. Указ. соч. - С. 55.
29. Триодин В.Е. Предварительные итоги (послесловие к дискуссиям о судьбе российской интеллигенции) // Судьба российской интеллигенции: Сборник. - СПб.: СПбГУП, 1999. - С. 355.
30. Ермаков В.Т. Интеллигенция России в XX столетии (К постановке проблемы «Интеллигенция как феномен исторического изучения») // Интеллигенция России: уроки истории и современность. Межвузовский сборник научных трудов. - Иваново: Ивановский государственный университет, 1996. - С. 18.
31. Там же. - С. 17 - 18.
32. Казанцев АА. Интеллигенция и структурные инновации в политическом пространстве. Опыт сравнительного анализа // Полис. 2007. № 1. - С. 71 - 93.
33. Там же. - С. 82, 92.
THE TERM «INTELLIGENTSIA» IN THE RUSSIAN HISTORIOGRAPHY OF THE XX - EARLY XXI CENTURIES
© 2007 N.F.Bannikova, PS. Lebedinskiy
Samara State Aerospace University
The paper covers the Russian historiography of intelligentsia from the collection «Vekhi» (1909) to the latest works of the early 2000s. The authors investigate correlation of different approaches to the limits of intelligentsia as a social group. The analysis of these approaches allows to specify the «intelligentsia»concept content and thus promotes further research on this social group.
