CC BY
91
КУЛЬТУРОЛОГИЯ. СОЦИАЛЬНЫЕ АСПЕКТЫ КУЛЬТУРЫ
УДК 821.161.1.09+882 (092) Окуджава
Е. Н. Матюшкина*
ТЕМА «ГЛОТКА СВОБОДЫ» В ИСТОРИЧЕСКОЙ ПРОЗЕ Б. ОКУДЖАВЫ
В статье рассматривается тема «глотка свободы», актуальная для всего творчества Б. Окуджавы. Мысль о свободе в поступке, поведении, творчестве становится ключевой для его художественного мира. Историческую прозу автора, которая аккумулирует в себе сложнейшие процессы эпохи, невозможно рассматривать без учета ее связи с современностью. Исторические романы Б. Окуджавы репрезентативны в аспекте осмысления историософских представлений писателя о бессилии «частного» человека перед исторической действительностью и о стремлении к свободе как абсолютной ценностной константе бытия. Через все романы Б. Окуджавы проходит мысль о синтезе «частного» и «исторического», о том, что изолированности человеческой свободы от истории не существует. Его исторические произведения можно считать размышлением о судьбе интеллигента в определенных исторических обстоятельствах.
Ключевые слова: исторический роман, «глоток свободы», «частный» человек, интеллигент.
Е. N. Matyushkina Theme of «breath of freedom» in historical prose B. Okudzhava
The article deals with the theme of «breath of freedom», which is relevant for the entire creative Okudzhava . The idea of freedom in the act , behavior, creativity becomes the key to his artistic world. The historical prose of the author which accumulates in itself the most difficult processes of an era, can't be considered without its communication with the present. Historical novels Okudzhava representative in terms of understanding the writer historio-sophical representations about the powerlessness of "private" person in front of the historical reality and the quest for freedom as an absolute constant the value of life. Through all the novels Okudzhava is the idea of the synthesis of the "private " and " historical" , that isolation from the history of human freedom does not exist. His historical works can be considered a reflection on the fate of intellectuals in certain historical circumstances.
Keywords: historical novel, «breath of freedom», «private» person, intellectual.
* Матюшкина Екатерина Никитична — кандидат филологических наук, старший преподаватель Санкт-Петербургского государственного экономического университета, Ekaterina-matyush@yandex.ru
Булат Шалвович Окуджава (1924-1997) вошел в литературу в эпоху «оттепели», став одним из ярких представителей «шестидесятников». Творческое наследие «шестидесятников» (А. Вознесенский, В. Аксенов, Ф. Искандер, Б. Ахмадулина, Е. Евтушенко, Б. Окуджава и др.) — особое явление русской литературы второй половины XX века, «переросшее» поколенческие и временные рамки. В основу термина «шестидесятники» положен не только единый историко-литературный контекст, но и общие ценности и единая мировоззренческая концепция: отрицание насилия над человеком, лишения его свободы, ограничения возможностей его самореализации. Не будет преувеличением сказать, что историческая проза Б. Окуджавы («Бедный Авросимов» (1965-1968), «Похождения Шипова, или Старинный водевиль» (1969-1970), «Путешествие дилетантов» (1971-1977), «Свидание с Бонапартом» (1979-1983)) хранит мироощущение сомневающегося, мыслящего вопреки догмам своего времени интеллигента.
Период работы над романами (1960-1980-е годы) для писателя связан с формированием историософских представлений о свободе человека в обстоятельствах, навязываемых эпохой. Писатель и публицист Д. Быков состояние Б. Окуджавы в эти годы характеризует так:
В семидесятые вырабатывается его особый статус в советском обществе <...> Он же отвоевал себе единственную в своем роде нишу неучастника, современника, дистанцировавшегося от современности; он не бежит от вопросов, отвечает на них кратко и прямо, и то, что он пишет, касается самой что ни на есть реальности; но говорить прямо ему незачем [5, с. 641].
Исторический роман в это время развивается особенно активно. Состояние жанра отличает появление многих значительных произведений (Ю. Давыдов «Глухая пора листопада» (1968), Ю. Трифонов «Нетерпение» (1973), Н. Эйдельман «Лунин» (1970), В. Шукшин «Я пришел дать вам волю» (1971), Д. Балашов цикл «Государи московские» (1975-2000) и др.), освоение новых типических областей, разнообразие повествовательных структур и индивидуальных стилей. Такой расцвет писательского интереса к этому жанру наблюдался только во второй четверти XIX века, когда он лишь зарождался. Подобное явление вполне объяснимо, так как системообразующим фактором, определяющим проблематику исторической прозы в целом, является соотнесенность настоящего и прошлого. Автор выбирал таких героев и эпохи, упоминание которых давало ему возможность насыщать текст явными аллюзиями и параллелями. Для Б. Окуджавы главным принципом осмысления исторического события оказывается его принципиальная связь с современностью. История в романах автора всегда дается с позиции «частного» человека, который испытывает на себе действие исторических обстоятельств.
Тема свободы не случайно актуализируется в творчестве Б. Окуджавы именно в годы «застоя», когда «шестидесятники» почувствовали разочарование в прежних представлениях о свободе личности и своем творческом самовыражении. Общество входит в полосу духовного кризиса, когда проявляется несостоятельность прежних представлений о действительности:
Все новое пробивало себе дорогу с огромным трудом, на любое неординарное явление искусства навешивался идеологический ярлык, однако — в отличие от политического процесса, который в середине 1960-х годов пошел вспять,— художественное развитие остановить уже не удалось. "Глоток свободы" оказался живительным [7, с. 92].
Становится очевидным, почему фраза, произнесенная Лавинией в романе «Путешествие дилетантов»: «Да здравствует свобода!» настойчиво повторяется в стихотворении 1975 года «Божественная Суббота»: «Дыши, мой друг, свободой» [13, с. 354]. Приведенные примеры свидетельствуют об особом отношении автора к свободе как абсолютной ценностной константе бытия.
«Глоток свободы» (1966) — название пьесы Б. Окуджавы о событиях Декабрьского восстания. Важным представляется то, что в этом произведении отразилось романтическое мироощущение автора. «Глотком свободы» назван тот поступок, тот момент революционного подъема, когда М. Бестужев вывел солдат на Сенатскую площадь. Мысль о свободе в поведении является ключевой для художественного мира Б. Окуджавы, в значительной степени определяет концепцию творчества и, прежде всего, поэзии. В стихотворении «Я пишу исторический роман» (1975), в котором его лирический герой раскрывает отношение к истории и труду романиста, проявляется эта же идея «глотка свободы», сопряженная с личным восприятием мира:
И пока еще жива роза красная в бутылке, дайте выкрикнуть слова, что давно лежат в копилке: Каждый пишет, как он слышит. Каждый слышит, как он дышит. Как он дышит, так и пишет, не стараясь угодить [13, с. 354].
При анализе исторических произведений Б. Окуджавы целесообразнее говорить о цене, которую имеет этот короткий миг свободы в судьбе отдельного человека. Не подлежит сомнению, что свобода сама по себе есть непреложная ценность, но, с точки зрения автора, в ней таится парадокс: томительное ощущение пустоты, которое появляется у каждого героя, познавшего «глоток свободы».
В 1971 году первый исторический роман Б. Окуджавы «Бедный Авро-симов» был опубликован под заглавием «Глоток свободы. Повесть о Павле Пестеле». Это название в полной мере соответствовало канону серии «Пламенные революционеры». Неслучайно в последующих изданиях автор возвращает роману первое название — «Бедный Авросимов», наиболее точно отражающее смысл его содержания. Здесь уместно вспомнить слова С. Бойко, которая обратила внимание на то, что «Глоток свободы» «звучит более приемлемо для советского опуса на исторический сюжет» [2, с. 88-89].
Взгляды декабриста раскрываются в произведении только в сценах допросов, а также в комментариях к ним «писаря» Авросимова. Пестель в романе Б. Окуджавы представлен как человек, подчинивший своей во-
ле и своей идее собственную жизнь. Автору важно показать, как меняется отношение Авросимова к Пестелю: если в начале романа — «злодей», то затем герой произносит следующие слова — «мне вас жалко, жалко, жалко». Постепенно писарь проникается идеями декабризма, мечтает о благородном самопожертвовании во имя свободы и самоутверждения: «Господи, за что ты меня-то помиловал? Вот он весь я, живу на свободе, как голубь лесной. Разве ж это не счастье?..» [9, с. 223]; или: «...свобода не казалась райскими кущами <....> но у него было такое чувство, будто он уже касался ее когда-то, где-то, однажды, совершив первый и теперь уже последний глоток» [9, с. 245].
Единожды испытанное Авросимовым сомнение, «глоток свободы», оказывается разрушительным, оплаченным трагической ценой. В конце романа герой, «сотрясаемый лихорадкой, <...> оправляясь от зимней своей болезни», оказывается в деревне, испытав разочарование в прежних представлениях. Даже к известию о казни декабристов Авросимов остается равнодушен:
печальная весть пробралась в их медвежий угол, <...> сквозь запах липового меда, грибов, опадающей антоновки, но <...> все же не смогла его поразить. Видимо, где-то в глубине души таилось все-таки предчувствие неминуемой жестокой расправы над несчастным полковником, не ко времени родившимся <...> Бог с ним совсем [9, с. 263-264].
В романе «Путешествие дилетантов» Авросимов, повстречавшийся на пути Мятлева и Лавинии, показан одиноким и страдающим: «...вызывал ощущение чего-то недосказанного, недосмотренного <...> с непонятной тоской в голубых глазах <...> Какая-то драма свела его с ума» [11, с. 310-321]. Каждый человек, по мнению Б. Окуджавы, имеет право ощутить свободу и заплатить за нее определенную цену.
На фоне исторической романистики 1960-1980-х годов произведение Б. Окуджавы «Похождения Шипова, или Старинный водевиль» выделяется, прежде всего, неожиданной в рамках избранной жанровой формы трактовкой прошлого. Авантюрная канва произведения помогает автору добиться остроты в постановке многих актуальных вопросов. Водевильный сюжет раскрывает сложность социокультурной ситуации: свобода творческого самовыражения в условиях «несвободного» общества. Так, собирая материалы о Л. Толстом, Б. Окуджава заинтересовался, почему жандармы постоянно преследовали писателя. Тема сыска, начатая в «Похождениях Шипова», будет развита в следующем романе — «Путешествие дилетантов», где доносительство и преследование представляются абсурдными и трагическими: «Шпионство
Показательно, что роман «Похождения Шипова» создавался в тот период, когда разворачивалась писательская кампания в защиту А. Гинзбурга, создавшего «Белую книгу» (лето 1966 года), когда Б. Окуджава подписывает письмо в защиту А. Синявского и Ю. Даниэля. В контексте данных событий становится очевидным, почему в списке из 18 действующих лиц на первое место поставлен не авантюрист Шипов, а «Толстой Лев Николаевич, граф, отставной артиллерии поручик, тульский помещик, литератор, 34 лет»
[10, с. 4]. В романе авантюрное развитие сюжета сопрягается с амбивалентным представлением о судьбе «частного» человека, стремящегося к свободе, но всегда зависимого от исторических обстоятельств. Л. Толстой является ключевой фигурой исторического романа. Именно вокруг него завязывается водевильная история с обыском и слежкой, о которых он долгое время даже не подозревает.
Толстой в романе «Похождения Шипова» — «частный» человек, который, ни о чем не догадываясь, отправляется «на кумыс», пишет письма тетушке Т. Ергольской. С. Бойко обращает внимание на то, что эти письма служат камертоном обычной жизни, противостоящей государственной системе, в них складывается мотив «прогулки фрайеров» [3, с. 16]. Данный мотив в дальнейшем актуализируется в творчестве Б. Окуджавы, особенно в его исторических романах «Путешествие дилетантов» и «Свидание с Бонапартом». Здесь уместно вспомнить его стихотворение «По прихоти судьбы — разносчицы даров ...» (1982), посвященное жене:
Я написал роман «Прогулки фрайеров», и фрайера меня благодарили.
Они сидят в кружок, как пред огнем святым, забытое людьми и богом племя, каких-то горьких дум их овевает дым, и приговор нашептывает время <...>
Освистаны их речи и манеры <...>
Пока не замело следы их на крыльце и ложь не посмеялась над судьбою, я написал роман о них, но в их лице о нас: ведь все, мой друг, о нас с тобою <...>
я мог бы написать, себя переборов, «Прогулки маляров», «Прогулки поваров»... Но по пути мне вышло с фрайерами [13, с. 394].
К слову «фрайер» поэт сделал примечание: «В буквальном переводе с нем.: франт, жених, а в обыденном смысле — мнение люмпена об интеллигенте» [13, с. 394]. Таким образом, «дилетант» или «фрайер» — замена слову «интеллигент». Стихотворение, как и романы Б. Окуджавы, можно считать размышлением о судьбе интеллигента во враждебном ему мире. Герой-интеллигент писателя — человек, «не приемлющий насилия, признающий гуманные средства достижения цели, уважающий личность, склонный к сомнению в собственной правоте, не стремящийся к власти. Интеллигент — не профессия, а состояние души, крови» [14, с. 190].
В романе Б. Окуджавы «Путешествие дилетантов» происходит сближение мотивов бегства и свободы, героям писателя необходима, в первую очередь, «внутренняя свобода» [6, с. 9]. В поисках личной независимости Лавиния и Мятлев покидают Петербург, отправляются на Кавказ, получая свой «глоток
свободы»: «...ибо ежели вы вырываетесь за шлагбаум, начинается истинная свобода» [11, с. 222]. Это романтическое «путешествие» героев:
и все-таки за шлагбаумом что-то ведь произошло, если они могли, безнаказанно обнявшись, покачиваться в дорожной рыдване <.. .> А когда она возносится, эта полосатая палка, не вы ли слышите голоса воли, жизни, простора, надежды? И пусть вскоре все это гаснет, но разве единый вздох, доставшийся вам, восхищенное «ах!», вырвавшееся из вашей истомленной ожиданием души,— разве все это — пустая фантазия? Вздор?..» [11, с. 302-303].
С. Неретина дала точное определение «бегству» дилетантов Б. Окуджавы: «Мятлев и Лавиния, пустившиеся во имя любви в свой крестный путь, на поиски рая, которого нет и о котором знали, что его нет. Раем было само их путешествие <...> Любовь и свобода сошлись на своем многотрудном пути» [8, с. 139]. Однако и этот «глоток свободы» оказывается для персонажей Б. Окуджавы трагедией. Показательно в этом отношении письмо Лавинии Мятлеву: «Я так надеялась, что за шлагбаумом начнется иная жизнь, да, видимо мы выехали не за тот шлагбаум: особых перемен в своей судьбе не замечаю» [11, с. 233]. В конце романа князь Мятлев, сосланный на Кавказ, а затем помилованный, умирает в своем имении, а «господин ван Шонховен» (Лавиния) обречен на бесконечное скитание по «заснеженным пространствам» России:
По некоторым слухам, Лавиния Ладимировская, похоронив Мятлева, навсегда покинула Россию. Однако господин ван Шонховен в потертом армячке, по-видимому, продолжает пересекать заснеженные пространства, оставляя нам в назидание свои следы [11, с. 528].
том» «не получил общественного резонанса, пропорционального его художественному и историософскому весу» [4, с. 221]. В произведении писатель показывает бессилие отдельного человека перед историей, предельно заостряет вопрос о смысле и цене свободы. Уже в названии романа появляется емкое и содержательное выражение: «свидание с Бонапартом» — метафора, означающая губительность для русской ментальности «свидания» с европейским пониманием свободы и воли. У каждого героя есть свое «свидание» с Бонапартом, перевернувшее их жизнь, оказавшее влияние на ход их мыслей. Все представления героев о свободе и равенстве после «свидания с Бонапартом» не выдерживают испытания действительностью.
В рассказе о Свечине, возлюбленном Варвары Волковой, Б. Окуджава упоминает о событиях Великой французской революции: «Микроб, приобретенный на чужбине, побуждал к фантазиям, вовсе не российским. Бунтарский дух Сорбонны горячил кровь» [12, с. 435]. Лозунг «Свобода, равенство, братство», провозглашаемый Французской революцией, воспринимался как начало нового века, века свободы: «Меж тем в России Петропавловская крепость величественно возвышалась, не вызывая у Свечина и у Голицыных чувства протеста, хотя троекратная формула французского мятежа звучала одинаково соблазнительно на всех языках» [12, с. 436]. «Глоток свободы»,
который получил Свечин, оказался кратковременным, его мысли о всеобщей свободе и равенстве не выдержали столкновения с действительностью:
В Москву Свечин катил сонно и молча. Не то чтобы прелести французского угара выветрились и померкли, но что-то все-таки слегка придавливало, приминало, и дышалось трудно <...> в душе разливалось уныние <...> Так он заново постигал любезное отечество, всматриваясь в него французскими глазами [12, с. 438].
Переосмысление декабризма в романе связано с именем Тимоши Игнатьева — «неуспокоившегося молодого человека с опочининской тоской во взоре» [12, с. 432]. Герой некоторое время абсолютно уверен в своей свободе. При этом он не разделяет взглядов декабристов, обвиняя их в эгоизме:
Это военный заговор, и они бессильны остановиться — кони понесли... А я, представьте, думал о винокуренном заводе, думал, как Липеньки перестрою и заставлю мужиков и баб, заставлю спать в чистых постелях, а не на печи. Я и им это говорил <...> моим заговорщикам, и они жалели меня и почитали это юродством <...> а я думал: легко же благодетельствовать все отечество, понукая собственного мужика [12, с. 488].
Тимоша мечтает о всеобщей свободе: «Ну вот, Кузьма, представь себе, жизнь переменится, каждый сам будет по себе — и ты и я, и мы и вы, будет рай на земле...» [12, с. 488]. Идеалы этого героя кажутся автору наивными. Тот же Кузьма отвечает Тимоше: «А кто же, батюшка, пахать да служить будет? С кого спрашивать? <...> Рай, когда ангелы поють, батюшка...» [12, с. 488]. Тимоша, обвиненный в связях с разгромленными декабристами, будет арестован, а затем оправдан. Портрет героя в конце романа выдает весь ужас расплаты за свой «глоток свободы»:
Гладко выбритое, землистого цвета улыбающееся лицо... и странный, неведомый запах, стремительно распространявшийся по лестнице <...> вязкий, неотвратимый, пропитанный отчаянием запах сырого каземата, запах распада и гибели и человеческого унижения, наспех сдобренный стыдливым французским одеколоном» [12, с. 510].
Г. Белая подчеркивает, что эволюция декабристской тематики в творчестве писателя тесно связана с переоценкой «того исторического фанатизма, под знаком которого прошли детство и юность Окуджавы и его сверстников» [1, с. 14]. Если в пьесе «Глоток свободы» (1966) декабризм является воплощением «духа» свободы и жертвенности, то в историческом романе «Свидание с Бонапартом» он трактуется как «смерть и разрушение» [12, с. 488]. Возникает противоречие между стремлением человека к благу и его беспомощностью перед исторической действительностью. В связи с этим символична дата самоубийства Тимоши Игнатьева: июль 1826-го года — месяц казней декабристов.
Тема «глотка свободы» в творчестве Б. Окуджавы проходит своеобразную эволюцию. Трансформация взглядов писателя напрямую зависит от изменения социокультурной обстановки. Известно, что литература всегда живет своей эпохой, а время определяет содержание и нередко форму творчества.
Наследие Б. Окуджавы аккумулирует в себе сложнейшие процессы эпохи. Несомненно, историческая проза является новым этапом развития темы «глотка свободы» в его творчестве. Романы были созданы в тот период, когда автор почувствовал несовместимость идеалов «оттепели» и действительности. Это время для Б. Окуджавы связано с переосмыслением своей эпохи, а также достижений предыдущего этапа литературной судьбы. В исторической прозе писатель демонстрирует бессилие и зависимость «частного» человека перед исторической действительностью и, вместе с тем, право на «глоток свободы».
ЛИТЕРАТУРА
1. Белая Г. Булат Окуджава, время и мы//Окуджава Б. Избранные произведения:
2. Бойко С. «...Погода стояла прекрасная», или «Это просто сетребьен какой-то»: Заголовочный комплекс в прозе Булата Окуджавы//Вестник РГГУ — 2007. — № 7. —
3. Бойко С. С. Творческая эволюция Булата Окуджавы и литературный процесс второй половины XX века: Автореф. дис. ... д-ра филол. наук. — М., 2011. — 36 с.
4. Бойко С. Четыре свидания с Окуджавой//XX век и русская литература. Alba
5. Быков Д. Л. Булат Окуджава. — М.: Молодая гвардия, 2009. — 777 с. — (Жизнь Замечательных Людей)
6. Выдрина В. В. А. С. Пушкин в творческом сознании Б. Ш. Окуджавы (романы «Путешествие дилетантов» и «Свидание с Бонапартом»): Автореф. дис. ... канд.
7. Лейдерман Н. М., Липовецкий М. Н. Современная русская литература
8. Неретина С. С. Тропы и концепты. — М.: Прогресс, 1999. — 220 с.
9. Окуджава Б. Ш. Бедный Авросимов//Окуджава Б. Ш. Избранные сочи-
10. Окуджава Б. Ш. Похождение Шилова, или Старинный водевиль: Истинное
11. Окуджава Б. Ш. Путешествие дилетантов. — М.: Известия, 1986. — 560 с.
12. Окуджава Б. Ш. Свидание с Бонапартом//Окуджава Б. Ш. Избранные сочинения: В 2 т. — М.: Современник, 1989. — Т. 1. — С. 265-527.
13. Окуджава Б. Ш. Стихотворения/Прим. В. Н. Сажина. — СПб.: Академический проект, 2001. — 712 с.
14. Окуджава Б. XX век: вехи истории — вехи судьбы. Анкета// Дружба на-
