CC BY
52
КНИГОВЕДЕНИЕ
Вестник Омского университета, 2001. №4. С. 71-73.
удк ПП2 2
© Омский государственный университет УДК ПП2-2
СВЕТСКАЯ РУКОПИСНАЯ КНИГА СИБИРИ XIX - НАЧАЛА ХХ В. КАК ОТРАЖЕНИЕ ДУХОВНЫХ ПОТРЕБНОСТЕЙ ВРЕМЕНИ
В.Н. Волкова
Государственная публичная научно-техническая библиотека СО РАН 630200, Новосибирск, ул. Восход, 15
Получена 15 мая 2001 г.
The laic manuscript book took an important part in Russian culture in XIX century - in the beginning of XX century. In Siberia its meaning grew, the spectrum of use extended, the role of manuscript magazines and newspapers increased.
Светская рукописная книга поздних, постгу-тенберговских времен принадлежит к примечательным явлениям мировой культуры. Развиваясь параллельно с печатной, она находит веские причины для существования, чутко реагирует на пробелы в отлаженной системе книгопроизвод-ства, служит неким регулятором в сложной духовной связке социум - книга.
Мотивы создания рукописной книги в новые и новейшие времена могут быть самыми разными -от элементарной нехватки типографских станков или слишком заинтересованного внимания к их деятельности со стороны государства до стремления пресыщенного техническим прогрессом интеллектуала вернуть Слову его изначально рукотворный облик (как в случае с рукописными опытами писателя, поэта, издателя и книготорговца Г. Гессе [1].
Сохранение рукописной традиции в поздние периоды истории в той или иной мере характерно для многих европейских стран, что неоднократно отмечалось в работах исследователей [2]. В российской культуре рукописной книге принадлежит особо важная роль.
Зародившись, как и в иных культурах, в до-печатные и раннепечатные времена, она на протяжении веков видоизменялась, обретала новые сферы применения, но неизменно оставалась необходимым компонентом духовной жизни. Рукописная книга в нашей стране сохраняла свою актуальность до конца ХХ в. Лишь реалии его последнего десятилетия сузили, а может, и свели на нет потребность писания книг от руки.
Само существование в России на протяжении XIX - ХХ столетий рукописной книги параллель-
но с печатной говорит о том, что последняя не могла удовлетворить все социокультурные и информационные запросы общества. Именно поэтому поздняя рукописная книга может многое рассказать о мироощущении людей разных эпох, характерных чертах массового сознания на том или ином отрезке времени и пространства. Это же обстоятельство делает важным изучение региональных аспектов бытования рукописной книги.
Исследователи поздней рукописной книжности отмечают наиболее характерные причины сохранения в России рукописной традиции [3]: дороговизна печатной продукции или ее недоступность по иным причинам, государственная цензурная регламентация книжного дела, сила привычки, простота и оперативность изготовления и распространения рукописных материалов неподцензурного характера, торжественность повода (подносные экземпляры), библиофильство и др.
Немаловажная причина подобного явления - асинхронность развития отечественной культуры, которая в провинции носит, как правило, догоняющий характер.
На протяжении всего XIX в. слабость местной полиграфической базы, трудности доставки и приобретения изданий, малая насыщенность произведениями печати огромных территорий делали в Сибири рукописную книгу достаточно убедительным ответом на растущие культурные запросы времени.
За Уралом можно встретить все основные виды светской рукописной книги, характерные для России в целом. Переписывание необходимых, но малодоступных для населения изданий, то есть
своеобразное их тиражирование, в Сибири было весьма распространено на протяжении всего XIX в. Особенно часто оно использовалось в первой половине столетия, когда книг катастрофически не хватало. Переписывали школьные учебники, всевозможные практические руководства, лечебники. Известный тюменский купец Н.М. Чук-малдин вспоминал, что в деревне Кулаковской, откуда он родом, в 1840-х гг. учился грамоте по писаной «Азбуке», а вожделенная «Арифметика» специально для него была переписана за 30 коп. помощником писаря [4].
В конце XVIII - начале XIX столетия в Сибири стало появляться множество рукописных сборников, например, в купеческой среде Иркутска. В них можно встретить самые разные статьи по естествознанию, истории, географии, экономике, литературе, сведения о Сибири и сопредельных странах, стихи на русском, греческом, латинском языках и т.д.
В 1830-1840-х гг. традиция составления сборников и альбомов распространилась на более широкие слои населения. М.В. Загоскин вспоминал, что мода на альбомы со стихами В.А. Жуковского и А.С. Пушкина проникла даже в бурсу [5]. В.И. Вагин в детстве имел возможность познакомиться с произведениями А.С. Пушкина благодаря общению с омским чиновником В.М. Щербининым, обладателем нескольких рукописных томов поэтических сочинений [6].
C конца 1850-х по 1860-е гг. под воздействием революционно-демократических настроений в российском обществе содержание сибирских рукописных сборников меняется, инициатива их создания перемещается в круги разночинной интеллигенции, либерально настроенной молодежи. Иркутский сборник начала 1860-х гг. («Либера-лист, или Собрание разных либерально-литературных произведений русских авторов») уже знаменовал собой появление в Сибири нелегальной рукописной книги.
Создаваемые в Сибири на протяжении XIX в. рукописные сборники, в которых читатели целенаправленно отбирали наиболее важные с их точки зрения печатные и письменные материалы, убедительно свидетельствуют о росте общекультурных интересов в местном обществе, постепенном изменении литературных вкусов людей, критическом восприятии ими прочитанного. Подобное чтение непременно рождало в интеллектуальной среде ответный творческий импульс - потребность собственной литературной, публицистической, научной деятельности. Справедливости ради надо отметить, что местные авторы рукописных работ чаще всего и не претендовали на печатный статус своих творений, создавали их для себя и узкого круга друзей.
В Сибири XIX - начала ХХ в. создавались рукописные книги самого разного характера. Продолжались, например, традиции летописно-днев-никовой книжности, сложившиеся за Уралом в более давние времена. Так, в 1860-х гг. иркутский житель под псевдонимом Ангаров-Ушаковский для узкого круга «своих» читателей выпускал журнал «Обыденник». Живой интерес и сегодня вызывает рукописная «Кузнецкая летопись» сибиряка И.С. Конюхова, создаваемая им в 18601870-х гг. прошлого века и опубликованная его земляками в 1995 г. [7].
Со значительным опозданием по сравнению с европейской Россией в сибирском высшем обществе укореняется такой вид рукописной книги, как рисованный альбом (картинная книга). Подобные альбомы имели в Восточной Сибири жены декабристов, в 1840-х гг. - жена генерал-губернатора Е.Ф. Руперт, в 1850-х гг. - ее дочь Е.В. Падалка [8].
Однако широкое распространение картинные книги в Сибири не получили.
В более демократических слоях общества средством интеллектуального развлечения и общения нередко служили домашние и семейные альбомы многожанрового характера.
В сибирской образованной среде распространялись в рукописном виде достаточно объемные драматические произведения местных авторов. Так, в 1830-х гг. в Нерчинске была известна рукописная книга М.А. Зензинова «Драмы и другие пьесы», в Иркутске в 1850-х гг. ходило драматическое произведение неизвестного автора «Коло-кольников».
В 1850-1860-х гг., особенно в период генерал-губернаторского правления Н.Н. Муравьева, в Восточной Сибири распространялось множество рукописных сатирических листков, альбомов, карикатур, памфлетов, сборников анекдотов и т.д. Это была эмоциональная реакция общества на многие жесткие и подчас необоснованные действия администрации.
Из всего многообразия сибирского светского рукописного творчества XIX - начала ХХ в. следует особо выделить газеты и журналы. Их появление и относительно широкое распространение убеждает в том, что сибиряки, начиная с 1820-1830-х гг., испытывали острую потребность в местном периодическом органе печати.
Создание рукописной газеты или журнала нередко предваряло появление в том или ином культурном центре печатного органа. Зачастую, правда, этот предварительный рукописный, этап так и оставался единственным реальным результатом журналистской деятельности. В то же время с возникновением в городе печатной газеты рукописная периодика обычно не исчезала.
Светская 'рукописная книга сибири.
73
Рукописная периодика, как правило, возникала в тех местах, где экономическая, политическая, культурная жизнь отличались наибольшей интенсивностью. Такая атмосфера складывалась, например, в Восточной Сибири, Забайкалье. Самое большое число рукописных журналов и газет выпускалось в Иркутске, Кяхте, Нерчинске, Нерчинском Заводе, Вернеудинске. С 1830-х гг. рукописные журналы стали, как грибы, расти в среде сибирской учащейся молодежи (чаще всего гимназистов и семинаристов).
Рукописные газеты и журналы первой трети XIX в. самими их создателями (прежде всего чиновной интеллигенцией и образованным купечеством) еще нередко воспринимались как творческая игра, способ интеллектуального проведения досуга [9]. В то же время «издание» становилось и общезначимым явлением культурной жизни [10].
Еще больший резонанс в местной среде вызывала рукописная газета конца 1820-х - начала 1830-х гг. «Кяхтинская стрекоза» [11]. Многие кяхтинские чиновники боялись быть осмеянными на страницах газеты. Д.И. Завалишин называл ее «первой попыткой обсуждать явления сибирской жизни» [12].
С течением времени сибирские рукописные газеты и журналы все больше выходили за рамки «домашних собеседований» и превращались в органы общественного мнения. При этом они ориентировались на известные образцы российской печатной продукции. Особенно ярко эта тенденция проявилась в середине 1850-х - начале 1860-х гг. в Восточной Сибири. Можно, например, назвать рукописный журнал «Мещанин» (1857 г.), рожденный в демократических кругах иркутской интеллигенции [13], еженедельную сатирическую газету «Шаман, или Сойотская иллюстрация» (1863 г.) литератора-самоучки из с. Каратуза Минусинского округа В. Сурикова [14], журнал «Нерчинско-Заводской наблюдатель» (1866-1868 гг.) И.В. Багашева [15] и многие др.
В последние десятилетия XIX - начале ХХ в. сибирская рукописная периодика все больше смыкалась с нелегальной, а авторы и редакторы нелегальных рукописных работ все настойчивее стремились перевести их в разряд печатных. С конца 1880-х гг. для копирования нелегальных материалов уже нередко использовался гектограф.
Судьбу «взрослой» рукописной периодики разделяли и ученические «издания» Сибири, нередко вдохновляемые демократически настроенными педагогами или политическими ссыльными. Иногда за невинным ученическим журналом, создаваемым в целях «саморазвития и самообразования», легко просматривалось «взрослое» лицо его организаторов [16].
Опозиционность сибирских ученических ру-
кописных журналов в начале ХХ в. возрастает, отражая характерные настроения предреволюционной (1905 г.) России, ее демократические и социокультурные ожидания.
В среде учащейся молодежи появились и первые рукописные журналы коренных народов Сибири, создаваемые ими на родном языке. Большая их часть рождалась в стенах иркутских учебных заведений, где обучалось значительное число бурят [17].
Революция 1905 г. дала толчок рукописному литературно-художественному и публицистическому творчеству и учащихся-якутов, нередко возникавшему под влиянием политической ссылки [18].
Сфера влияния ученических журналов не могла быть особенно широкой, и тем не менее она выходила далеко за круг составителей и их друзей. Для начинающих писателей, поэтов, журналистов из среды коренного населения рукописная книга была единственной возможной формой творческого становления.
Еще одно примечательное явление рукописной книжности на востоке страны - сборники, журналы, газеты политической каторги и ссылки. Традиции потаенной рукописной журналистики были заложены в Сибири еще декабристами - обитателями острогов и казематов Забайкалья конца 1820-1830-х гг. XIX в., получили продолжение в литературном творчестве сосланных за Урал польских повстанцев 1860-х гг., наконец, основательно утвердились и окрепли на сибирской почве в последние десятилетия XIX - начале ХХ столетия.
«Издания» каторги и ссылки чаще всего не вписывались в исконно сибирскую рукописную традицию, были как бы островками нелегальной журналистики, занесенной с Запада. Тем не менее они оставили определенный след в общественном сознании местного населения и книжной культуре края.
Даже беглый взгляд на рукописную книгу Сибири XIX - начала ХХ в. убеждает в том, что она занимала важное место в духовной жизни общества. По-видимому, за Уралом ее роль значительнее и многограннее, чем в европейской России.
Светская рукописная книга Сибири на протяжении исследуемого периода динамично менялась, «допечатка тиража» и составление сборников из отобранных печатных текстов все чаще уступали место самостоятельному творчеству. В условиях хронической для России несвободы печати, слабости публичной общественной жизни рукописная книга по мере развития неизбежно обретала альтернативный официальной идеологии характер, осваивая и закрепляя новый для людей конкретного времени образ мысли.
Большинство сибирских рукописных книг XIX - начала ХХ в. до нашего времени не сохранилось. Сведения о найденных, а чаще утраченных работах по крупицам собраны и обобщены в трудах А.П. Щапова, М.К. Азадовского, Г.Ф. Кунгурова, Е.Д. Петряева, Л.Е. Коптелова, А.К. Паликовой, С.П. Балдаева и других исследователей. Кратко подытожены они и в «Очерках истории книжной культуры Сибири и Дальнего Востока» автором данной статьи [19].
Архивные поиски неизвестных рукописных работ продолжаются и сегодня, порой принося ощутимые результаты.
[1] Гессе Г. Магия книги. М., 1990. С. 192-193.
[2] Мыльников А.С. Вопросы изучения поздней рукописной книги (проблемы и задачи) // Рукописная и печатная книга. М., 1975. С. 19-36; Он же. Культурно-историческое значение рукописной книги в период становления книгопечатания // Книга. Исслед. и материалы. 1964. Сб. 9. С. 3753.
[3] Мыльников А.С. Указ. соч.; Луппов С.П. Печатная и рукописная книга в России а первом сорокалетии XVIII в. (проблема сосуществования) // Рукописная и печатная книга. М., 1975. С. 182-192; Лохина Т. В. Светский рукописный сборник в России конца XVIII - первой половины XIX века: происхождение и бытование источника // Археографический ежегодник за 1996 г. М., 1998. С. 94-111; Она же. Рукописная культура пушкинской эпохи: Источниковед. аспект // Археографический ежегодник за 1999 г. М., 2000. С. 34-51; Мартынов И. Ф. К вопросу о русском книжном репертуаре второй половины XVIII в. // Рукописная и печатная книга. М., 1975. С. 193-205; Тартаков-ский А.Г. Русская мемуаристика XVIII - первой половины XIX в.: От рукописи к книге. М., 1991. С. 85-94, 207-208.
[4] Чукмалдин Н.М. Мои воспоминания: Избр. произведения. Тюмень, 1997. С. 13-16, 51-52.
[5] Загоскин М. В. Когда в Иркутске познакомились с Пушкиным // Вост. обозрение. 1899. № 110; Кун-гуров Г.Ф. Сибирь и литература. Иркутск, 1965. С. 82-83.
[6] Ремнев А.В. Воспоминания об Омске В.И. Вагина // Взаимоотношения народов России, Сибири и стран Востока: история и современность. М. Иркутск, 1995. С. 120-123.
[7] Тогулев В.В. О некоторых аспектах изучения «Кузнецкой летописи» И.С. Конюхова // Новокузнецкому краеведческому музею 70 лет. Новокузнецк, 1998. С. 48-52.
[8] Гапоненко В.В. Картинные книги Восточной Сибири первой половины XIX в. // Четвертые Ма-кушинские чтения. Новосибирск, 1997. С. 25-28.
[9] Цит. по: Азадовский М.К. Рукописные журналы в Восточной Сибири в первой половине XIX в. // Сб. статей к 40-летию ученой деятельности акад. А.С. Орлова. Л., 1934. С. 281.
[10] Вагин В.И. Сороковые годы в Иркутске // Литературный сборник. СПб., 1885. С. 260.
[11] Ячменев Е.А. Юбилей «Кяхтинской стрекозы»: новые материалы по истории рукописной литературы в Сибири // Вторые Романовские чтения. Иркутск, 2000. С. 138-144.
[12] Цит. по: Азадовский М.К. Очерки литературы и культуры Сибири. Иркутск, 1947. Вып. 1. С. 108109.
[13] Кунгуров Г. Ф. Сибирь и литература. Иркутск, 1965. С. 93-100.
[14] Азадовский М.К. Очерки литературы и культуры Сибири. С. 136; Жеребцов Б. Старая сибирская сатирическая поэзия. Новосибирск, 1933. С. 12-13.
[15] Петряев Е.Д. Впереди - огни. Иркутск, 1968. С. 236-237; Коптелов Л.Е. Газета и время. Иркутск, 1978. С. 7-10.
[16] В.С.Е. Рукописная литература (к биографии М.В. Загоскина) // Вост. обозрение. 1904. № 247; Очерки русской литературы Сибири. Новосибирск, 1982. Т. 1. С. 354.
[17] Балдаев С.П. О рукописных произведениях бурятской литературы 1905-1917 гг. // Избранное. Улан-Удэ, 1961. С. 222-255; Шаракшинова Н.О. У истоков бурятской журналистики: Рукопис. студ. журн. «Товарищ» // Журналистика в Сибири. Иркутск. 1969. Вып. 2. С. 143-149; Паликова А.К. Рукописные журналы Сибири 900-х годов. Улан-Удэ, 1974. С. 62-64.
[18] Паликова А.К. Рукописные журналы Сибири... С. 49-50; История якутской литературы. Якутия, 1993. С. 154-155.
[19] Очерки истории книжной культуры Сибири и Дальнего Востока. Т. 1. Конец XVIII - середина 90-х гг. XIX в. Новосибирск, 2000. С. 68-71, 124129, 197-203. 12.
