CC BY
141
конфессий и установления взаимопонимания на постсоветском пространстве.
«Алиевские чтения», Карачаевск, 2006г., с. 52-54.
Шамиль Шихалиев,
востоковед (г. Махачкала)
СУФИЙСКИЙ ШЕЙХ СЕГОДНЯ
Суфизм в Дагестане имеет давнюю историю. Первые суфии появились на Восточном Кавказе на заре его исламизации вместе с миссионерами из Арабского халифата. Уже в начале XI в. выходец из Дербента Мухаммед ибн Муса Абу Бакр ад-Дарбанди написал суфийскую энциклопедию. В ХУШ-Х1Х вв. с Ближнего Востока в Дагестан проникли суфийские братства (араб. тарикат) Накшбан-дийя-Халидийя и Кадирийя. В начале XX в. на Северном Кавказе появились последователи североафриканского братства Шазилийя. Суфии сыграли большую роль в перипетиях политической и культурной жизни двух последних столетий - Кавказской войне XIX в., революции и Гражданской войне, установлении советской власти и советских преобразованиях. Репрессии, обрушившиеся на суфиев сначала в Российской империи, а затем в массовом масштабе повторившиеся в СССР, не смогли искоренить суфийских групп в Дагестане. Как только с распадом Союза прекратились гонения на ислам, ряд суфийских общин братств Накшбандийя, Шазилийя и Кадирийя открыто возобновили деятельность в республике. Отношения суфизма к исламу и мусульманскому обществу вызывают споры. Дагестанские исламоведы А.Р. Шихсаидов и А.К. Аликбе-ров считают суфизм формой бытования ислама на средневековом Восточном Кавказе. По их мнению, суфийская религиозность со свойственным ей почитанием святых мест и коллективными обрядами привлекала к суфиям простонародье. Под влиянием суфиев ислам на Кавказе приобрел синкретический характер, вобрав в себя немало верований и обрядов неисламского языческого и христианского происхождения. Есть и другая точка зрения, называющая суфизм религией элиты. Крупнейший ее сторонник в Дагестане сегодня - К.М. Ханбабаев, по мнению которого, «суфизм - это сложное религиозно-философское учение, для усвоения которого требуется определенный уровень религиозно-духовной подготовки адепта. Поэтому суфизм никогда не был и не является сейчас пре-
обладающей формой бытования ислама на Северном Кавказе и в Дагестане».
Споры о социальной природе суфизма на Восточном Кавказе отражают лишь незначительную часть массы нерешенных проблем в его истории. Несмотря на обилие публикаций о суфизме и суфиях в Дагестане, прошлое и, в особенности, настоящее этого течения в исламе тут пока очень плохо известны. Важнейшие сочинения дагестанских суфиев XIX - начала XX в., включая используемые доныне труды Джамал ад-дина Казикумухского (ум. 1869), Абд ар-Рахмана Согратлинского (1792-1882), Ильяса Цудахарского (ум. 1908), Сайфуллы-кади Башларова (1853-1919) и Хасана Кахибско-го (ум. 1937), не только не введены в научный оборот, но даже не переведены с арабского. Рассматривая деятельность дагестанских суфиев и руководимых ими общин, историки и социологи допускают грубые ошибки. Они характеризуют теорию и практику суфизма в целом, основываясь на неточных дореволюционных переводах единичных работ шейхов XIX в. из линии Накшбандийя-Халидийя. Опрашивая современных шейхов, эти исследователи говорят с ними о чем угодно, только не о современном суфизме. Желание разобраться в спорах, ошибках и тайнах, окружавших современных суфиев Дагестана, было одним из главных первоначальных стимулов, побудивших меня обратиться к этой проблематике. Занимаясь переводом с арабского сочинений и писем известных дагестанских суфиев XIX в. как профессиональный востоковед, в последнее время я более всего интересовался настоящим суфийских братств в республике. Если до начала XX в. немалое влияние на развитие суфизма в Дагестане оказывали внешние влияния из Центральной Азии, Османской Турции и Ближнего Востока, то во время советских гонений на религию общины суфиев стали более замкнутыми и более обособленными друг от друга. Как в индивидуальных (араб. талкин, зикр, рабита), так и в коллективных (араб. хатм) религиозных практиках дагестанских суфиев появились местные особенности, не известные представителям одноименных братств в других мусульманских регионах СССР и за рубежом. Суфизм на советском Кавказе теснее смыкается с культом святых (араб. аулийа), а отдельные суфийские практики распространяются за пределами братств. Зикр стал часто исполняться на похоронах. После него нередко проводят маулид - обряд поминания рождения пророка Мухаммеда. С падением советской власти положение суфийских групп в Дагестане изменилось. Из
гонимых религиозных диссидентов шейхи возрожденных тарика-тов превратились в уважаемых религиозных лидеров. После распада в 1990 г. Духовного управления мусульман Северного Кавказа (ДУМСК) с центром в Махачкале и упразднения в 1991 г. Совета по делам религий в Москве суфийские общины вышли из-под негласного государственного надзора. В республиканском муфтияте (Духовное управление мусульман Дагестана - ДУМД), возникшем в 1992 г. на развалинах ДУМСК, на первый план выдвинулись мюриды некоторых шейхов. К середине 90-х годов муфтият попал в руки последователей крупнейшего в Дагестане накшбандийского и шазилийского шейха Саида-афанди (Ацаева) Чиркейского (ал-Чиркави, 1937 г. рожд.). В свою очередь, власти республики стали активно поддерживать шейхов и ДУМД, видя в них заслон в борьбе с религиозной оппозицией постсоветских диссидентов-ваххабитов, выступающих также и против суфизма.
Несмотря на падение идеологических барьеров советского времени, изучать суфизм в современном Дагестане не так просто. Как уже говорилось, за редким исключением основные сочинения дагестанских суфиев прошлого не исследованы и практически не прокомментированы. Закрытость современных вирдов суфийских братств мешает проведению в них полевой работы. Суфийские шейхи весьма неохотно идут на контакт, практически не дают интервью, особенно относительно вопросов, касающихся суфизма.
Современные суфийские общины Дагестана в целом делятся на два течения. Оба принадлежат к братству Накшбандийя. Сторонники Кадирийя распространены в основном в Ингушетии, Чечне и прилегающих к ним районах Северного Дагестана. В Дагестане они не пользуются особым влиянием. Борьба за влияние и власть еще в последней трети XIX в. расколола братство Накшбан-дийя на две соперничающие группировки. В полемических сочинениях суфиев борьба между обеими линиями переведена в область споров о правомочности разных суфийских практик. Первая, более ранняя ветвь братства, восходящая через знаменитых шейхов XIX в. Абд ар-Рахмана Согратлинского, Джамал ад-дина Казику-мухского и Мухаммеда Ярагского (ум. 1838/39) к мавлана Халиду Багдадскому и названная по имени последнего Накшбандийя-Халидийя, отличается правилами инициации адептов, практикой громкого зикра для начинающих адептов, практикой рабиты и некоторыми другими чертами, перечисленными шейхом Ильясом-хаджи в интервью.
Другая, более многочисленная и влиятельная сегодня ветвь Накшбандийя в честь ее основателя, шейха Махмуда Алмалинско-го (1810-1877) из Северного Азербайджана XIX в., называется Ха-лидийя-Махмудийя. В начале XX в. шейх Сайфулла-кади соединил эту линию с учением братства Шазилийя, с наставниками которого он познакомился в Поволжье. С этого времени Шазилийя рассматривается шейхами этой линии как подготовительный этап для тех, кто хочет войти в братство Накшбандийя. Сама ветвь нередко называется Махмудийя-Шазилийя. Ее шейхи отвергают исполнение громкого зикра в Накшбандийя. Однако поскольку начинающие адепты, как правило, еще не способны совершать тихий накшбан-дийский зикр, шейхи Махмудийя поручают им совершение громкого зикра Шазилийя, после чего их переводят в Накшбандийя. Шейхи линии Махмудийя являются одновременно шазилийскими шейхами. Кроме того, у шейха Саида ал-Чиркави (наставника по двум тарикатам) есть преемники, которые получили у него иджазу только Шазилийя и которые обучают только по Шазилийя. К числу последователей Махмудийя-Шазилийя относится прежде всего сам Саид-афанди. Кроме него, шейхами обоих тарикатов в Дагестане являются Мансурил Мухаммед Ботлихский (1943 г. рожд.), Гази-Мухаммед Рамазанов Гимринский (1948 г. рожд.), Гамбулат Тагиров из Муцалаула и Мухаммед Рабаданов из Нового Костека. За исключением последнего, все остальные представители этой линии по национальности - аварцы. Мухаммед Рабаданов - даргинец. К шазилийским шейхам этой группировки относятся ученик Саида-афанди кумык Арсланали-афанди (Гамзатов) Параульский (1954 г. рожд.), даргинец Абд ал-Вахид Какамахинский (1933 г. рожд.). К их соперникам, кроме Мухаммеда-Мухтара Бабатова, Мухаммеда-хаджи Гаджиева и самого Ильяса-хаджи, принадлежат шейхи Накшбандийя-Халидийя табасаранец Сирадж ад-дин (Исрафилов) Хурикский (1954 г. рожд.), аварец Абд ал-Вахид (Магомедов) Ап-шинский (1950 г. рожд.), кумыки Мухаджир (Акаев) и Пата-Мухаммед из с. Дургели, ректор Исламского университета им. имама аш-Шафии Муртазали (Карачаев) Таркинский (1949 г. рожд.).
Влияние суфизма на жизнь современного Дагестана часто преувеличивается. У политологов и журналистов можно встретить вздорные утверждения, будто суфийские шейхи, прежде всего Саид-афанди, стали некоронованными правителями Дагестана. Они снимают и назначают чиновников в правительстве, распределяют
средства ДУМД, следят за торговлей на базарах. Эти высказывания не имеют под собой реальной основы. В прессе имеются данные о численности суфийских общин: к примеру, утверждают, что они объединяют до 60% мусульман современного Дагестана и насчитывают, по разным оценкам, от 80-100 до 200 тыс. и более мюридов. По данным Комитета по делам религий, к братствам Накшбандийя, Шазилийя и Кадирийя относится на порядок меньше верующих - около 33 тыс. человек, в основном аварцы, даргинцы, кумыки, лезгины, лакцы, табасаранцы.
Ближе к истине оценки востоковеда Д.В. Макарова и КДР. Но и к ним следует относиться с осторожностью. Ведь никто не ведет статистики суфийских братств. Суфийская община закрыта для непосвященных, а шейхи преувеличивают число своих приверженцев. Сторонники суфизма в основном сосредоточены в центре и на севере Дагестана. Центрами суфизма на юге республики служат Дербент и Табасаранский район. Среди современных дагестанских шейхов и их мюридов представлено большинство народов республики, в том числе и обратившиеся в ислам русские. Наряду с общинами во главе с живыми шейхами многие дагестанцы почитают наставниками покойных шейхов середины XIX-XX вв. -накшбандийцев Али-Хаджи Акушинского (1847-1930), Мухаммеда Балахунинского (ум. 1925), Амая Хидирлезова (ум. в конце 30-х годов XX в.), кадиртов Кунта-Хаджи (ум. 1867), Вис-Хаджи Зан-гиева (ум. 1969) и др. Почитание покойных суфиев представляет характерную черту постсоветского суфизма.
В научной литературе по суфизму это понятие, «вирд», также употребляется в смысле общины или сети отделений суфийского братства, объединенной тем или иным шейхом и принятой им системой обучения мюридов. Не следует думать, что ритуальная практика суфизма в каждом вирде своя. Отличия между общинами-вирдами одной ветви братства есть, но они не столь значительны, как кажутся порой стороннему наблюдателю. Как уже говорилось, вирды линий Накшбандийя-Халидийя и Махмудийя-Шазилийя отличаются друг от друга особенностями совершения основных индивидуальных и коллективных суфийских обрядов. Кроме рассмотренных выше практик наставления мюрида (талкин), богопо-минания - зикра, установления духовной связи сердец между учеником и наставником (рабита), различия между вирдами касаются исполнения коллективного зикра (хатм). Обязанности главы суфийской общины близки сегодня к функциям главы мусульман-
ской мечетной общины. Недаром многие суфии, в частности Ильяс-хаджи Ильясов, одновременно выступают в качестве имамов мечетей. Но в отличие от муллы, суфийский шейх не только руководит духовной жизнью общины, но и обучает своих мюридов. Этой цели, кроме коллективных практик, служит индивидуальное задание-вирд, которое шейх дает ученикам. При этом шазилийские шейхи направляют способных учеников, закончивших обучение шазилийскому зикру, к своему наставнику Саиду ал-Чиркави, который учит их уже по методу Накшбандийя. Как говорил Ильяс-хаджи, в вирдах Накшбандийя-Халидийя изучают в основном труды ал-Газали, в то время как последователи Махмудийя уделяют основное внимание работам дагестанские суфиев - Шуайба ал-Багини (1857/58-1911/12), Сайфуллы-кади, Хасана Кахибского, Саида Чиркейского. Их книги входят в обязательную программу исламских вузов. контролируемых шейхами Махмудийя.
И еще одно, последнее, замечание об отношении современных шейхов к политике. Немало написано о роли суфизма в мусульманском сопротивлении России на Кавказе. Все это верно, но не для современной эпохи. В XIX в. многие дагестанские суфии поддерживали движение Шамиля. Сегодня же даже такой политически активный шейх, как Ильяс-хаджи, к тому же стоящий в оппозиции к правительству, ни о каком политическом сопротивлении власти и не думает. Как показал Михаэль Кемпер, среди суфиев и в XIX в. не было единства по вопросу об участии в вооруженном джихаде, а позднее на Кавказе возобладала квиетистская позиция шейхов линии Махмудийя и Кадирийя. Подобную позицию дагестанские суфии сохранили и после падения советской власти. Героизация вождей мусульманского повстанчества XIX-XX вв., превратившихся в исторической памяти дагестанцев в национальных героев и суфийских шейхов, не мешает большинству мусульман республики оставаться лояльными подданными постсоветской России.
«Этнографическое обозрение», М., 2006 г., № 2, с. 24-32.
