CC BY
31
УДК 101.1 U.D.C. 101.1
Н. Г. Зенец N. G. Zenec
СУБЪЕКТ ФИЛОСОФСТВОВАНИЯ: ПРОБЛЕМА САМООПРЕДЕЛЕНИЯ В УСЛОВИЯХ СОВРЕМЕННОСТИ
В работе рассматривается проблема самоопределения субъекта философствования в условиях современного духовного кризиса, в период, когда на смену строго определённым областям знания приходят пограничные области исследования, когда философ вынужден играть разные социальные роли, с одной стороны, демонстрируя многообразие форм проявления субъекта философствования, а с другой - рискуя потерять свое подлинное назначение.
Ключевые слова: мыслитель, философ, акт философствования, субъект философствования.
THE SUBJECT OF PHILOSOPHIZING: SELF-DETERMINATION IN MODERN CONDITIONS
The article is dedicated to the problem of the self-determination of the philosophizing subject in conditions of the modern cultural crisis. In the present period when frontiers between sciences vanish the philosopher has to play different social roles: on the one hand,these are various forms of manifestation, and,on the other hand, there is a great risk to lose his true purpose.
Key words: thinker, philosopher, act of philosophizing, subject of philosophizing.
Судьба философа - это уникальная, экзистенциальная траектория в пространстве философского мыслетворче-ства, но при этом философ в качестве субъекта философствования всегда встроен в культурную среду своего времени. Современное состояние культуры и общества имеет свою специфику. Часто можно услышать, что мы живем во времена перемен, трансформации всех духовных сфер, где кризис неизбежен.
На рубеже Х1Х-ХХ столетий произошли события, радикально изменившие не только духовное пространство, но и мир в целом. Развитие промышленности и науки хотя и создало невиданные возможности удовлетворения человеческих потребностей, но не сделало мир счастливее, добрее. Напротив, Первая мировая война, а за ней Вторая разрушили иллюзию о прогрессивном развитии человечества. «Несмотря на очевидные успехи научных способов постижения действительности, кризис охватил науку. Это выразилось в том, что под сомнение была поставлена сама «научность», сам способ постановки решения научных задач, глубокий кризис охватил всю духовную культуру, которая в определенном смысле была связана с наукой... Неспособность мыслителей-философов противопоставить вакханалиям мировых войн и всем иным стихиям нарастающей абсурдности бытия принципиально обновленные общечеловеческие перспективы поставили значимость (нужность) самой философии под вопрос» [3, с. 4].
В этой ситуации критика философии, переосмысление её роли, её предмета, её сути стала неизбежной.
«Со второй трети прошлого века начался процесс, степень радикальности коего участники (за редкими исключениями) вряд ли были в состоянии адекватно осмыслить. Именно в отношении «метафизической» составляющей философии он ознаменовал разрыв более глубинный, чем когда-либо ранее бывшие в истории средиземноморско-европейской философии и ознаменовавшие смену прежних исторических типов философии: от античной к средневековой христианской и от нее к новоевропейской. Отныне под сомнение поставлены цели, проблематика, прежний
предмет философствования и его главный инструмент: абстрактная мысль» [5].
Такая трансформация философии не могла не отразиться и на самом философствующем. Продолжая эту же мысль, В. Д. Губин пишет: «Нынче философия (и сама культура) становится очень интересной игрой, в которой сталкиваются разные стили, эпохи, мироощущения, виды и формы знания. При этом философ превращается в архивариуса, эколога, археолога, ученого и так далее» [1, с.187]. Кто такой философ сегодня, в какой «форме» он обнаруживает себя в духовном пространстве человека и общества? Возможно, ответ на этот вопрос прояснит и то, как философ самоопределялся раньше.
Первые философы появились в Древней Греции, их считали мудрецами. Сам же термин «философ», приписываемый Пифагору и означающий «любящий философию», возник несколько позже. М. Хайдеггер писал, что «греческое слово ф|Доаофю восходит к слову ф|Аоиофод. Это последнее изначально является именем прилагательным, как фlАapYupoZ - сребролюбивый и ф|Аотфо( - честолюбивый. Слово ф|Аоиоф, вероятно, было пущено в ход Гераклитом. Это означает, что для Гераклита еще не существовало ф|Аоаофга... Гераклит и Парменид еще не были философами. Почему? Потому, что они были более великими мыслителями. «Более великими» не подразумевает отчета о проделанной работе, но указывает на иное измерение мышления. Гераклит и Парменид были «более великими» в том смысле, что они еще пребывали в согласии с А6Yog...» [9, с. 149-150].
Можно сказать, что изначальный смысл, характеризующий «философствующего», состоял в том, что он имел иное «измерение мышления», где человек пребывает в согласии с Логосом. Поэтому, пребывать в согласии с Логосом означает пребывать в целом, мочь своей мыслью охватить целое. Это состояние в древности стали называть мудростью, а пребывающих в нем - мудрецами.
Называя первых философов мудрыми, современники в большей степени восприняли философские положения
как своеобразные познавательные и поведенческие императивы, так как первая форма, в которой обнаруживали себя философствующие, являла собой не столько способ построения системы знания, сколько образ жизни. И поэтому одной из функций философии было в то время выступать именно в качестве формы мировоззренческого наставления, оставив внутри самой себя формы его обоснования, которые большинству людей безразличны и представляются специальными. Однако это одновременно явилось основой для восприятия философии как особой системы, содержащей в себе ответы на жизненные вопросы.
В У-1У вв. до нашей эры появились платные учителя мудрости - софисты. Софисты - любители мудрости, стали любить выгоду и успех в деле «поиска мудрости», а само дело стало делом политических дискуссий, направленных не на поиск «подлинного», а на поиск «выгодного». Их мудрость скорее не «согласие с Логосом», а «гибкость ума», или, в обычном употреблении этого слова, хитрость.
Хотя многие философы-софисты отличились не столько глубокой философией, сколько искусством риторики, все же не стоит сбрасывать их со счетов. Как точно это заметил М. Хайдеггер: «Впрочем, разве не отважился один софист во времена Сократа сказать: всех вещей мера человек, - сущих, что они суть, не сущих, что они не суть? В конце концов, разве бытие сущего не понимается Платоном как созерцаемое, «идея»? И разве для Аристотеля отношение к сущему как таковому не есть б£шр1а, чистое видение?» [8, с. 56].
Таким образом, уже в древности субъект философствования предстает в разных формах: как «мудрец», как «любовник мудрости» и как «учитель мудрости» - «софист». Однако их объединяет то, что все они стоят «на страже» мудрости и самоопределяются в культуре как «мудрые».
Иначе говоря, первые философы взяли на себя «бремя» заботы, чтобы сохранялся «просвет бытия», откуда открывается истина, знание которой давала им мудрость.
В Средние века «философствующий больше не может выступать от имени мудрости, полнотой мудрости обладает только Бог. Исходной точкой для всякого исследования стало «Божественное откровение». Поэтому вера становится принципом, «из которого одаренная бессмертной душой тварь извлекает познание своего создателя» (А. Штекль). Возможность философствовать открывается в искусстве интерпретации священных текстов. Интерпретация всегда вторична в отношении божественного слова и не может совпадать с истиной. Философствующий оказывается социально незначимой фигурой, его удел «вечные сомнения», а истина достижима только благодаря вере. Он, как субъект философского мыслетворчества осуществляющий заботу о себе мыслящем, оказывается, в конечном счете, либо преследуемым властью, либо философствующим богословом.
Свое независимое положение философия возвращает лишь в Новое время. На протяжении ХУ11-ХХ вв. развитие философии было неразрывно связано с развитием науки, сопровождая, стимулируя и поддерживая ее, она получила от нее взамен пульс перемен. «Действительно, философия заняла совершенно новое место в жизни общества и обрела новый склад, переступив порог третьей великой эпохи в истории западного мышления... Философия Нового вре-
мени стала утверждаться как независимая сила в интеллектуальной жизни. Точнее говоря, философия начала освобождаться от пут религии, дабы вступить в новый союз с наукой» [6, с. 228-229].
По мере становления науки как особой формы человеческого познания многие философы стремились даже в изложении своих мыслей следовать принципам научности, образцом которых служили математические науки. Спиноза не только излагает «в геометрическом порядке» философию высоко чтимого им Декарта. Но в виде труда по геометрии пишет свою «Этику». Не говоря уже о том, что немало выдающихся мыслителей соединяло в себе мудрость философа с талантом ученого-исследователя (Декарт, Лейбниц, Ломоносов, Кант и т. д.). Начиная с XVII в., наука становится образцом для многих крупнейших философов. Свое краткое и популярное изложение «Критики чистого разума» Кант называет «Пролегоменами ко всякой будущей метафизике, могущей появиться как наука». Философия призвана, по его убеждению, обосновать саму возможность математики и естествознания. Это же относится к областям знания, связанным с «практическим разумом»: «хранительницей науки всегда должна оставаться философия» [2, с. 331]. По Канту, философия - это «законодательница разума», способная направить разум. Для Гегеля основные разделы философии представляют собой философские науки, и сама философская система предстает как «Энциклопедия философских наук».
Философ обретает новый статус в духовном пространстве общества, он становится «законодателем разума». Он способен «самостоятельно мыслить, «применять свой разум свободно и оригинально, а не рабски подражательно» [2, с. 333]. Но в то же время, по мнению Канта, есть и «школьные философы» - «филодоксы», виртуозы ума, «стремящиеся к спекулятивному знанию, не обращая внимания насколько оно содействует последним целям человеческого разума» [2, с. 332]. Теперь философ обнаруживает себя в качестве субъекта либо «свободно распоряжающегося своим умом», чтобы содействовать последним целям человечества, либо «виртуозом ума».
Сегодня субъект философствования может играть самые разные роли. Ф. Ницше, тонко чувствующий происходящие перемены, писал: «Двадцатый век - это время, когда нарождается новый род философов, я отваживаюсь окрестить их небезопасным именем. эти философы будущего хотели бы по праву, а может быть и без всякого права называться искусителями» [4, с. 273]. Проявляемая тенденция размывания границ между различными духовными сферами вывела на «авансцену» нового фигуранта мысли, который, будучи универсальным посредником, снимает всякое «социально-философское», цеховое или административно-конъюктурное определение философии... Эта фигура «интеллектуала-мыслителя», которая и ранее была в культуре, сейчас обрела новый смысл, она заняла место философа в современном духовном пространстве [8, с. 79]. По поводу этого «фигуранта мысли» М. Эпштейн пишет: «Мыслитель -это вообще загадочный род деятельности, который отсутствует в любом перечне социально признанных профессий, ни в одной самой причудливой и богатой культуре нет таких штатных единиц - мыслителей. Есть профессии писате-
Гуманитарные исследования • 2013 • № 1
31
ля, критика, литературоведа, философа, преподавателя, но можно принадлежать к любой из них и при этом не быть мыслителем. Мыслителя нельзя также отождествлять с мудрецом. Мудрец пребывает в духовном покое, его мысль обрела точку опоры, он знает истину и согласует с ней свою жизнь, тогда как мыслитель находится в постоянном движении. «Мудрец ценит ясность головы, мыслитель любит голо-вокруженье, он опьяняется мыслью» [10, с. 105]. На первый взгляд, «мыслитель» оказывается, по своему определению, очень близок философу, но в то же время мыслитель может быть и не философом, а ученым, литературоведом, лингвистом, художником и т. п. Философ сегодня - это и философ-любитель, и философ-профессионал, и философ-преподаватель, и философ-исследователь, и философовед, и мыслитель. Какая из этих форм сегодня олицетворяет субъекта философского мыслетворчества?
Философ-любитель, очарованный философией, часто воспринимает философию как «игру в бисер», которой можно заниматься время от времени, ведь это ни к чему не обязывает и не налагает ответственности. Философ-преподаватель, как правило, заботится о воспроизведении чужих мыслей с целью передачи их ученикам.
Философ-профессионал, имеющий профессиональное образование, владеющий «целым набором» методов, приемов, техник философствования, освоивший язык, исторически сложившийся в разных философских школах, официально представляет в социуме и в культуре «лицо философии».
Это дает право занять философии определенное место в культуре и социуме. Однако на сегодня профессионализм философствующего оказывается на втором плане. «Сегодня, - как пишет В. Подорога, - речь идет о реальной борьбе за власть над распределением каких-то важных для научного сообщества или группы ресурсов, доступ к средствам массовой информации и т. п. Исследовательские программы пронизаны этими интересами, которые вряд ли могут иметь отношение к поискам истины» [7, с. 78]. Философ-профессионал, оказываясь в зависимости от социальных рамок, от признания в ученом сообществе, не свободен от искушения стать не субъектом философствования, а, к примеру, субъектом власти. Однако ин-
УДК 130.2 U.D.C. 130.2
ФИЛОСОФИЯ КУЛЬТУРЫ КАК МЕТОДОЛОГИЯ: ИСТОРИКО-ФИЛОСОФСКИЙ ПОТЕНЦИАЛ
В статье рассматриваются методологические возможности философии культуры в истории философии. Основная цель исследования - выявить на основе культурфило-софского подхода основные формы бытования философии в культуре (на примере античной философии).
Ключевые слова: культура, античная философия, форма мысли, метафора, мифотворчество.
туитивно философствующий, будь то профессионал или мыслитель, понимает, что кроме признания должно быть еще что-то, что позволяет ему встать вровень с Платоном, Декартом, Кантом и другими великими философами. На наш взгляд, это «что-то» и есть призвание, которое позволяет субъекту философствования отличить любовь к себе в философии от любви к мудрости, что, несомненно, играет главную роль в самоопределении субъекта философствования в настоящее время.
1. Губин В. Д. Онтология. Проблемы бытия в современной европейской философии. М., 1998. 191 с.
2. Кант И. Логика. Пособие к лекциям // Кант И. Трактаты и письма. М., 1980. С. 319-444.
3. Многообразие жанров философского дискурса: коллективная монография / под общ. ред. д-ра филос. наук В. И. Плотникова; Рос. филос. об-во и др. Екатеринбург, 2001. 275 с.
4. Ницше Ф. По ту сторону добра и зла // Ницше Ф. Соч.: в 2 т. М., 1980. Т. 2. С. 238-407.
5. Перов Ю. В. Проблематичность метафизических оснований философии истории. URL: http://www.anthropology. ru/ru/texts/perov_y/metares02_01.html
6. Тарнас Р. История западного мышления / пер. с англ. Т. Азеркович. М., 1995. 444 с.
7. Философия и литература: проблемы взаимоотношений (материалы «круглого стола») // Вопросы философии. 2009. № 9. С. 56-96.
8. Хайдеггер М. Время картины мира // Хайдеггер М. Время и бытие. Статьи и выступления: пер. с нем. М.: Республика, 2001. С. 41-63.
9. Хайдеггер М. Что такое - философия? // Путь в философию. Антология. М., 2001. С. 145-158.
10. Эпштейн М. Синявский как мыслитель (отрывки) // Синтаксис. 1995. № 36. С. 86-105.
© Зенец Н. Г., 2013
Н. Г. Красноярова N. G. Krasnoyarova
THE PHILOSOPHY OF CULTURE AS METHODOLOGY:
HISTORIC-PHILOSOPHICAL POTENTIAL
The article considers the methodological possibilities of the philosophy of culture in the history of philosophy. The main objective of the researchis to identifythe main forms of existence of philosophy in the culture on the basis ofthe cultural philosophical approach (on the example of ancient philosophy).
Key words: culture, ancient philosophy, form of thought, metaphor, myth-making.
