CC BY
271
ПАЛЕОЭКОЛОГИЯ. КАМЕННЫЙ ВЕК
Ю.А. Мочанов, С.А. Федосеева
Центр арктической археологии и палеоэкологии человека АН, Республика Саха (Якутия), Россия
Е-та1Ы1ппа@та1!.ги
СТОЯНКА ДРЕВНЕЙШЕГО ПАЛЕОЛИТА ДИРИНГ-ЮРЯХ В ЯКУТИИ И ПРОБЛЕМА ВНЕТРОПИЧЕСКОЙ ПРАРОДИНЫ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА
Стоянка Диринг-Юрях, по материалам которой выделена дирингская культура древнейшего палеолита, открыта авторами в 1982 г. Она расположена на правом берегу р. Лены, выше по течению, в 140 км от г.Якутска, на 61° 12' с.ш., 128° 28' в.д. (рис. 1).
Культурные остатки древнейшего палеолита на стоянке залегают в отложениях самой древней (VIII) террасы Лены — табагинской (рис. 2, 3). В районе Диринг-Юряха эта терраса является цокольной. Высота цоколя, представленного кембрийскими известняками, достигает здесь 105 м от меженного уреза Лены. На нем залегают аллювиальные отложения эрозионно-аккумуля-тивного табагинского цикла. Он представлен тремя внутрицикловыми террасами с отметками от уреза Лены 105-120, 125-135, 140-165 м (рис. 4), которые и образуют комплексную табагинскую террасу.
Культуросодержащий слой (слой 5 сводного стратиграфического разреза) залегает на размытой поверхности красноватых ожелезненных русловых песков слоя 3 и эпигенетически внедренных в них первично-песчаных мерзлотных жилах слоя 4. На мысу террасы слой 5 залегает непосредственно на цоколе террасы или на русловых галечниках (слой 2). По направлению к тыловому уступу 105-120-метровой террасы высота залегания культуросодержащего слоя постепенно повышается до 120 м соответственно высоте полого-выпуклой денудационной поверхности слоев 3 и 4 (рис. 5).
При детальном исследовании стратиграфии Диринг-Юряха в 1992-1996 гг. было выяснено, что слои 15 и 16 являются переработанными эоловыми процессами верхней части отложений слоя 14. Кроме этого, в русловых песках слоя 5 было выделено 6 горизонтов, отличающихся друг
от друга по гранулометрическому составу и окраске. Особенно важным было выделение 3-го горизонта, насыщенного кварцитовыми крупными гальками и валунами (рис. 6). Этот горизонт в отложениях 125-135 и 140-165-метровых террас, там где он находится в неразмытом состоянии, залегает на высоте 115 ± 0,5 м. Почти на всей площади 105-120-метровой террасы, кроме участков, расположенных у тылового уступа, где частично сохранился слой 6, этот горизонт был размыт. За счет содержащихся в нем кварцито-вых галек и валунов во многом был сформирован культуросодержащий слой 5. В дальнейшем он был обогащен дополнительными гальками и валунами, особенно крупными (размерами в поперечнике более 0,5 м), занесенными, вероятно, во время ледоходов на размытую поверхность русловых песков слоя 3 и мерзлотных жил слоя 4.
Основные скопления корразированных галек и валунов залегают до уровня 115+0,5 м — т.е. до уровня обнажения 3-го горизонта слоя 3. Именно до этого уровня и распространены на Диринг-Юряхе почти все скопления культурных остатков. Выше этого уровня слой 5 полого поднимается до высоты 120±0,5 м, но от высоты 115±0,5 м он представлен лишь корразированным гравием, среди которого встречаются только отдельные корразированные гальки и валуны. На высоте 118-120 м, у внешнего уступа 125-135-метровой террасы, встречены лишь единичные культурные остатки и скопления № 16 и 43.
В отложениях 105-120-метровой террасы, где размыты слои 6-13, слой 5 непосредственно перекрывается аллювиальными песками слоя 14, а в отложениях террас 125-135 и 140-165 м - аллювиальными песками слоя 6 (см. рис. 5).
Для изучения стратиграфии и планиграфии стоянки Диринг-Юрях на ней заложено 6 раско-
75
Рис. 1. Карта распространения памятников древнейшего палеолита Якутии: а — район распространения памятников; 6 —местоположение памятников: 1 — Олекминск, Бердинка, Абага, Кырамда;
Усть-Буотама II; 9 — Усть-Буотама I; 10 — Улахан; 11 — Табагинский Мыс; 12 — Шестаковка>
пов, 11 траншей и более 50 шурфов. Всего вскрыто около 150 000 мЗ мерзлого грунта, а культуро-содержащий слой разобран на площади 36 254 м2.
Кроме этого, на стоянке Диринг-Юрях и в ее окрестностях проведены на площади более 100 000 м2 мензульная съемка масштаба 1:1000 с горизонталями через 1 м и аэрофотосъемка масштаба 1:2000 и 1:5000; профильная высокоточная гравиметрическая съемка; вертикальное электрозондирование; георадиолокационное зондирование; пробурено 9 скважин глубиной до 65 м.
Отобраны образцы на палеомагнитный, радио-термолюминесцентный , термолюминесцентный, литологический, петрографический, гранулометрический, почвенный, палинологический и диатомовый анализы.
В культуросодержащем слое обнаружено 51 скопление культурных остатков, общее количество которых вместе с изделиями вне скоплений составляет 5110 экземпляров. Чаще всего отдельные скопления занимают площадь 10-30 м2 и имеют почти овальную форму. В раскопе I, на мысовом участке террасы, где слой 5 подвергался
76
Рис. 2. Схема террас р. Лены научастке Синек — Покровск (по С.СКоржуеву, 1977, с. 40; с добавлениями авторов) и условные обозначения к рис. 6
наиболее интенсивной денудации, скопления за счет разноса палеолитических материалов имеют более аморфную форму и занимают площадь 50-100 м2.
Скопления каменного инвентаря, вероятно, сохранились на месте жилых и рабочих площадок. Между разными скоплениями расположены участки, иногда по 500-800 м2, на которых совсем нет культурных остатков или они представлены единичными кварцитовыми осколками, валунами и крупными гальками со сколами. Эти рассеянные по культуросодержащему слою находки по технико-типологическим показателям (ТТП) находят четкие аналогии среди материалов различных скоплений.
Диринг, вероятно, следует рассматривать не как одну стоянку, занимающую огромную площадь, а как группу самостоятельных однокуль-турных стоянок, разделенных короткими временными отрезками. Они, очевидно, представлены не только отдельными скоплениями, но и группами скоплений. Иногда рядом находятся два, три и даже четыре скопления.
По основным ТТП и сохранности поверхности не наблюдается существенных различий между материалами отдельных скоплений. Все они относятся к одному культурному комплексу древнейшего палеолита, отнесенному к диринг-ской культуре.
Инситность палеолитических находок у тех, кто работал или бывал на Диринге, сомнений, не вызывает. На жилых и рабочих площадках залегали рядом с наковальнями и отбойниками продукты раскалывания валунов и галек, по которым можно реконструировать весь процесс работы древнего мастера - от первого удара по валуну до получения готового орудия. Часто, последовательно подбирая к орудиям обломки, осколки и отщепы, мы можем вновь получить почти целый валун (рис. 7).
Очень многие палеолитические находки на плоскостях искусственного раскалывания имеют различные следы эоловой корразии: люст-раж, ячейки разных размеров, заглаженность отдельных граней, а иногда и корку пустынного загара. Такие же следы постоянно встречаются
77
Рис. 3. Вид ср. Лены на приустьевой участок Диринг-Юряха. Стрелками отмечены высоты террас
на гравии, гальках и валунах в культуросодер-жащем слое. При этом многие гальки и валуны имеют вид ветрогранников. Не исключено, что и какая-то часть палеолитических предметов под воздействием корразии и десквамации настолько изменила форму, что их опознание затруднено.
При определении степени изменения и разрушения поверхности каменных орудий под воздействием различных физических, химических и биохимических факторов выветривания для использования их в качестве показателей вычленения и объединения отдельных комплексов следует проявлять предельную осторожность. Многие исследователи палеолита главным образом обращают внимание на те факторы выветривания (патина, пустынный загар, ожелезнение, следы корразии и т.д.), которые создают видимость древности каменных орудий. Такие факторы физического выветривания, как грубообломочное и мелкозернистое раздробление и десквамация, ко-
торые создают видимость молодости каменных орудий, в работах археологов, как правило, не рассматриваются. А ведь их недооценка зачастую искажает представления об единстве или смешанности археологических коллекций, что хорошо видно на примере работ Г.И. Медведева и его новосибирских последователей. Использование разных степеней корразии может быть успешным только в том случае, когда они зафиксированы в четких стратиграфических условиях.
Изучение археологического материала Ди-ринга проводится по обособленным скоплениям, которые можно предварительно считать самостоятельными стоянками. Достаточно четкое представление о расположении находок внутри скоплений, характере сырья и видовом составе инвентаря отдельных скоплений можно получить по материалам скопления № 14 (рис. 8).
Это скопление открыто в 1987 г. в раскопе IV и до сих пор является самым представительным
78
-4 ЧО
105 м
160 м
-105 м
И О
(¿5
Я О й о
К ¡0
Рис. 4.1— схематический внемасштабный профиль местности и цоколей террас в районе стоянки Диринг; II — схематический внемасш-табный продольный разрез Табагинской террасы в районе Диринг. Условные обозначения: 1 — кембрийские известняки; 2 — галечник слоя 2; 3 — пески слоя Л' 4 — мерзлотные песчаные жилы слоя 4; 5 — дефляционный кулътуросо-держащий слой 5; 6 — пески, супеси и суглинки слоев 6-10; 7 — супеси и суглинки слоя 11; Я — супеси и суглинки слоя 13; 9 — пески слоев 12, 14-16; 10 — культурные остатки древнейшего палеолита; 11 — скважины и их номера; 12 — номера слоев; 13 — линзы льда
И
ЕВ ЕВ
Е
К< и
и
я
из всех обнаруженных на стоянке Диринг-Юрях. Оно занимало площадь около 12 м2 в раскопе IV на отметках 115,4-115,8 м от уреза Лены.
Каменный инвентарь скопления насчитывает 233 предмета. Он состоит из 18 экз. различных видов ординарных чопперов; 2 экз. многолезвийных макрочопперов; 1 экз. микрочоппера концевого приостренного (с носиком); 1 экз. бокового микрочоппинга; 1 экз. бокового скребла из осколка; 1 экз. обушкового орудия с носиком, сделанного из отщепа в форме цитрона; 10 экз. различных очень невыразительных орудий (9 из осколков, 1 из отщепа) в виде скребков-?, ножей-?, острий-?, отнесенных к классу "разные орудия"; 7 экз. легких отбойников (гальки); 3 экз. тяжелых отбойников (валуны); 3 экз. наковален; 3 экз. валунов со сколами; 158 осколков; 23 экз. отщепов. Большинство культурных остатков было сосредоточено примерно на 9 м2 вокруг крупного валуна-наковальни, имеющего размеры 42x31 см (см. рис.
7).
Из 233 экз. каменного инвентаря 206 представлены предметами, среди которых два или более соединяются между собой. При этом 62 предмета (1 чоппер ординарный концевой доло-товидный; 1 многолезвийный макрочоппер; 57 осколков, 3 отщепа) относятся к одному расколотому валуну. Материалом для всех каменных орудий, заготовок и отходов производства служили 33 валуна, 7 галек и 12 валунов или галек. Последние представлены осколками и отщепами, по которым невозможно установить точные размеры исходного сырья. Поддающиеся восстановлению размеры галек 7-10 см, валунов 11,5-26 см. По петрографическому составу 49 валунов и галек являются кварцитами и 3 валуна — кварци-топесчаниками.
7 ординарных чопперов (вес 0,9-1,6 кг) сделаны из целых валунов, 11 (вес 0,6-1,9 кг) — из массивных кусков искусственно расколотых валунов, 2 макрочоппера (вес 3,8 и 4,4 кг) — из массивных искусственно расколотых валунов, 1 микрочоппер (вес 125 г) и 1 микрочоппинг (140 г) — из целых галек. Отбойники-гальки имеют вес 0,2-0,6 кг, а отбойники-валуны — 0,7-2,4 кг. Тяжелые отбойники, очевидно, применялись для раскалывания валунов и галек, а легкие — для оформления лезвий орудий.
Простейшее раскалывание — прием, когда камень разбивают на части без предварительной
подготовки на нем специальных ударных площадок. При этом, как правило, заранее неизвестно, на сколько кусков (осколков и отщепов) расколется камень и какую они будут иметь форму.
Техника простейшего раскалывания применялась главным образом для расчленения крупных валунов на отдельные куски, среди которых отбирались экземпляры, подходящие по форме, размеру и весу для изготовления орудий. Часто от удара по валуну получались осколки и отщепы разной формы и размеров - от 1 до 15 см. Среди них присутствуют так называемые цитроны, для получения которых специальная техника не применялась.
Материалы из всех скоплений показывают, что специальных нуклеусов для получения сколов заданной формы и размеров не существовало, если не принимать за таковые некоторые чоп-перы-рабо. Все отщепы и осколки являются либо продуктами первичного простейшего раскалывания валунов и галек, либо отходами обработки лезвий различных орудий, в основном чопперов.
Единичные отщепы более-менее правильной формы с выраженными ударными площадками и бугорками, как правило, являются отходами обработки лезвий чопперов. Некоторые археологи принимают большинство чопперов за нуклеусы. Действительно, при изучении так называемых "галечных культур" иногда определенную трудность представляет выделение среди обработанных предметов специально подготовленных нуклеусов. В таких случаях существенную помощь могут оказать сами отщепы, снятые с предполагаемых нуклеусов, и сделанные из них орудия. Что касается Диринга, то его отщепы соответствуют именно технике раскалывания валунов и галек, а также оббивке лезвий орудий, а не технике намеренного отделения их от специально подготовленных нуклеусов. Нет на Диринге и хорошо оформленных орудий из отщепов. Как правило, орудия из отщепов и осколков, за исключением единичных скребел и скребловидных дисков, имеют на острых краях скорее следы сработанности, чем намеренной обработки.
Выразительными специально подготовленными орудиями дирингского древнейшего комплекса являются в основном различные виды чоп-перов. Эти орудия, наряду с техникой первичного раскалывания валунов и галек, и определяют общий облик каменного инвентаря древнейшего
80
Рис. 5. Стоянка Диринг-Юрях. Восточная стенка раскопа III. Цифрами внутри фотографий указаны номера геологических слоев. Кулътуросодержащий слой 5 залегает на красноцветных песках слоя 3 и мерзлотных жилах слоя 4. Перекрывают его аллювиальные пески слоя 6
палеолита Диринга. Инвентарь, обнаруженный в 1982 - 2004 гг., насчитывает 5110 предметов, из них 99,6% сделано из разных видов кварцитов и лишь единичные — из диабаза и кремнистых пород.
Инвентарь Диринга разделен на три группы: I — орудия, II — орудия для изготовления орудий (наковальни и отбойники), III — продукты первичного раскалывания валунов и галек, а также обработки лезвий орудий. В каждой группе выделены самостоятельные категории. Группа орудий содержит три категории: 1-А — орудия из валунов, галек и их крупных обломков; 1-Б — орудия из осколков и отщепов; 1-В — условная категория сомнительных орудий. В каждой категории данной группы выделены классы орудий: чопперы, чоппинги, скребла и т. д. Чтобы показать резкое отличие инвентаря Диринга от различных галечных комплексов с микроорудиями, класс
чопперов разделили на подклассы ординарных чопперов (вес 0,5—2 кг), макрочопперов (3,5—4,5 кг) и микрочопперов (0,1—0,2 кг). На соответствующие подклассы разделен и класс чоппингов. Эти орудия очень малочисленны и чаще всего невыразительны. Они выделены в основном для удобства сравнения с олдованскими комплексами Африки.
Классы и подклассы включают разные виды орудий. Каждый вид орудия при необходимости делится по различным признакам и их сочетаниям на подвиды, типы, подтипы, варианты, подва-рианты и более низкие таксономические единицы (микроварианты, серии, подсерии, микросерии, экземпляры).
В группу II выделены категории легких отбойников (гальки), тяжелых отбойников (валуны) и наковален (валуны). Группа III включает следующие категории: 1) гальки и валуны со ско-
81
Рис. 6. Сводный стратиграфический разрез отложений 125—135метровой внутрицикловой таба-гинской террасы в районе стоянки Диринг. Условные обозначения: 1 — современный почвенный слой; 2 — пески слоев 16—14; 3 — корразированный гравий и мелкие гальки на контакте слоя 14 и слоев, на которые он налегает; 4 — суглинки и супеси слоя 13; 5 — линзы льда в слое 13; 6 — суглинки и супеси слоя 9; 7 — супеси слоя 8; 8 — супеси и суглинки слоя 7; 9 — пески и супеси слоя 6; 10 — дефляционный кулътуросодержащий слоя 5; 11 — корразированные культурные остатки древнейшего палеолита; 12 — мерзлотные песчаные жилы слоя 4; 13 — различные мерзлотные струк-туры в слоях 16—14, 9—6, 3; 14 — песок, гравий, отдельные гальки и валуны слоя 3; 15 — песок, гальки и валуны слоя 2; 16 — кембрийские известняки (цоколь террасы); 17 — наложение с размывом 14 слоя на различные слои. Примечание: • отмечены TL-даты (по M.R. Waters, S.L. Forman, J.M. Pierson, 1997, p. 1282) все остальные RTL-даты no О.А. Куликову
82
Рис. 7. Стоянка Диринг-Юрях. Сборка валуна с корразированными и десква-мированными
сколами из скопления 15
лами, 2) обломки галек и валунов со сколами, 3) обломки галек и валунов, 4) осколки, 5) отщепы. По различным признакам (форма, размеры, количество сколов, наличие галечной корки и т. д.) и их сочетаниям материалы групп II и III подразделяются, как и материалы группы I, на классы, виды, подвиды, типы и т. д. Всего в каменном инвентаре выделено 214 таксонов разного иерархического ранга.
Еще в 1983 г., было отмечено, что по основным ТТП дирингский археологический кварцито-
вый комплекс (именно комплекс, а не отдельные орудия!) не имеет четких аналогий с каменным инвентарем каких-либо археологических памятников не только Сибири, но и всей Евразии. Наибольшее сходство по всей сумме ТТП он обнаруживал только с каменным инвентарем различных олдованских стоянок древнейшего палеолита Африки, имеющего возраст 2,5 — 1,6/1,5 млн. лет.
Детальное (насколько это возможно по публикациям и некоторым коллекциям, просмотренным авторами в 1993 и 1994 гг. в США) сравнение
83
Рис. 8. Стоянка Диринг-Юрях. План распространения находок в скоплении 14 раскопа IV. Условные обозначения: 1 — орудия; 2 — валуны и гальки с искусственными сколами, обломки валунов и галек со сколами; 3 — нако-валъни; 4 — отбойники; 5 — осколки и отщепы
дирингских материалов Якутии с олдованскими материалами Африки (Олдувайское ущелье, Ко-оби-Фора, Гомборе I, Шунгура, Омо, Вест-Гона, Сенга-5А и т.д.) выявляет их сходство, правда, как бы сказали биологи, на подвидовом уровне.
Определяющими признаками дирингско-го и африканских комплексов древнейшего палеолита, которые объединяют их между собой и отличают от комплексов древнего (ашельского) и более поздних этапов палеолита, является вся совокупность ТТП концевых, боковых, многолезвийных, диско-, долото-, рубанковидных и при-остренных чопперов.
Основные отличия дирингского комплекса от древнейших африканских заключаются в том, что на Диринге почти не встречаются многогранники, сфероиды, двусторонние диски, четко выраженные чоппинги, проторубила, обработанные четкой ретушью мелкие орудия из осколков и отщепов и, главное, бесспорные нуклеусы. Еще нет однозначного ответа на вопрос, что кроется за этими различиями — культурные или хронологические показатели. Хотя ТТП дирингского и африканских комплексов не выходят за рамки древнейшего палеолита, первый из них кажется несколько более архаичным.
84
В связи с отмеченным архаизмом дирингско-го комплекса по сравнению с олдованским, может быть, стоит вновь обратиться к предположению X. Мовиуса (Movius, 1944, 1949) о том, что чоп-перы являются более древними орудиями, чем чоппинги.
Не исключено, что X. Мовиус не только ввел в науку хороший термин «чоппинг», более приемлемый, чем термин "двусторонний чоппер". Он также уловил, возможно, во многом интуитивно, истинное положение чоппинга в хронологической последовательности завоеваний человеческого разума.
Некоторые наши оппоненты, например, Ра-нов и Деревянко, неоднократно заявляли о неправомочности сравнения дирингского комплекса с олдованом Африки, отмечая, что чопперы встречаются на разновозрастных памятниках каменного века почти по всему земному шару. Да, чопперы действительно встречаются на разновозрастных памятниках многих регионов. Однако, что из этого следует? Отдельные чопперы вне связи со всеми основными ТТП культурного комплекса не являются датирующим признаком ни одной культуры.
Некоторые виды чопперов, особенно ординарные концевые укороченные (рис. 9 -2), настолько изначально совершенны, что, появившись на заре человеческой истории, они уже не могли совершенствоваться, не переставая оставаться чопперами. Поэтому там, где в них была производственная нужда, они изготовлялись в одном и том же виде и в плиоцене, и в плейстоцене, и в голоцене.
С нашей точки зрения, основная ошибка Ра-нова, Деревянко и тех, кто разделяет их взгляды, заключается в том, что при археологической датировке различных стоянок, на которых встречаются чопперы и чоппинги, они не видят принципиальных различий между отдельными галечными орудиями и галечными комплексами со всеми присущими только им ТТП. Единичные аналогии дирингским чопперам, имеющиеся в материалах разнокультурных и разновозрастных памятников палеолита и неолита, вряд ли могут рассматриваться как серьезный аргумент против стадиального отнесения Диринга к древнейшему этапу палеолита. Следует еще раз повторить, что по всем основным ТТП Диринг можно сравни-
вать только с древнейшими африканскими комплексами.
Для определения возраста древнейшего палеолита Диринга наряду с ТТП его археологического материала очень важным хронологическим показателем является датировка геологических отложений, в которых залегает культуросодер-жащий слой.
Для геологической датировки культуросо-держащего слоя наиболее важна его приуроченность к отложениям самой древней Ленской террасы - табагинской. По представлениям геологов (Алексеев, 1978; Камалетдинов, 1982; Минюк, 1982, Путеводитель, 1982) эта терраса формировалась в палеомагнитную эпоху Гаусс, ранее 2,5 млн. лет.
Большие работы по магнитохронологическо-му изучению отложений табагинской террасы в районе стоянки Диринг-Юрях провел А.В. Пеньков. В результате многолетних работ он пришел к следующему заключению (1992: 185): «Опираясь исключительно на палеомагнитные критерии, можно констатировать следующие положения, касающиеся проблемы возраста культуросодер-жащего горизонта (слой 5) памятника Диринг. Вполне определенно можно исключить оценки возраста менее 1 млн. лет. Магнитохронологичес-кие оценки по разрезу Диринга пока носят вероятностный характер. Наименее противоречащим всему комплексу имеющейся в настоящее время палеомагнитной информации представляется вариант верхнего предела возраста культуросо-держащего слоя около 3,2 млн. лет (ранее эпизода Маммот эпохи Гаусс)».
С этим заключением хорошо согласуется вывод геологов-литологов А.В. Коробицина и Т.И. Комзиной (1990: 108), проводивших исследования на Диринг-Юряхе с 1983 по 2001 г. «Отнесение отложений, вмещающих культуросодер-жащий горизонт, к различным фациям аллювия самой древней террасы р. Лена - табагинской, - пишут они, - не противоречит датировке археологических материалов в диапазоне 3,2 - 1,8 млн. лет, предполагаемой для памятника Диринг исследователями ПАЭ».
Ценные данные для реконструкции природной обстановки, в которой жили дирингцы, и о времени их обитания в Центральной Якутии были получены геологом-мерзлотоведом Н.Н. Романовским. Он отметил (Мочанов, Романовский,
85
Рис. 9. Стоянка Диринг-Юрях. Кварцитовые чопперы
1990: 185): «Культуросодержащий слой (КСС) перекрыт различными по составу и возрасту аллювиальными отложениями... С КСС генетически связаны системы первично-песчаных жил (слой 4), выполненных желтовато-серыми песками (см. рис. 5, 6). КСС повсеместно "срезает" головы песчаных жил и деформированные ими слои "красных" песков (слой 3); при этом отдельные обломки деформированных пород входят в строение верхних частей жил, что может свидетельствовать о синхронности их образования... Крупные
жилы могли формироваться только при наличии многолетнемерзлых пород при их среднегодовых температурах не выше -6, -8°С. Среднегодовые температуры воздуха могли быть ниже -12, -14°С. На настоящем этапе исследования жильные структуры, связанные с КСС, являются самыми древними свидетельствами мерзлоты и сурового климата в Центральной Якутии».
В своем последнем отчете о работе на Дирин-ге Н.Н. Романовский (1993: 28) сделал следующее заключение: «Мы склоны присоединиться к по-
86
Рис. 10. Местонахождение прародины человечества в соответствии с пред-ставлениями разных авторов (по В.П. Алексееву, 1984, с. 104: 1 — представ-ления Валу а, 1946; 2 — И.Г. Пидопличко, 1958; 3 — М.Ф. Нестурха, 1964; 4 — В.П. Алексеева, 1974). 5 ~ Jia Lanpo, 1980; 6 — представления Ю.А. Моча-
нова и С.А. Федосеевой
зиции Ю.А. Мочанова и А.В. Пенькова о возрасте, условиях залегания и генезисе отложений разреза Диринга, добавив к этому, что природная обстановка в регионе, обусловленная иным типом циркуляции атмосферы, была отличной от обстановки плейстоцена и голоцена. А перестройка циркуляции требует изменения макроорографии Евразии, что, судя по известным сведениям, и происходило в конце плиоцена». В этом отношении важно отметить что китайский исследователь Лю Дуншэн (1986: 61) отмечает: «Поднятие Тибетского плато в кайнозое — одно из главных событий в геологии Азии... Данный регион был поднят примерно на 3000 м с позднего плиоцена (с 3 млн. лет)... Очевидно, что последние несколько миллионов лет в истории Земля характеризовались быстрыми изменениями условий на ее поверхности».
На основании археологических и геологических работ, проведенных на Диринге, в отчете о работах Приленской археологической экспедиции (ПАЭ) за 1984 г. в Отдел полевых исследований (ОПИ) Института археологии АН СССР нами было отмечено: «В настоящее время наиболее оправдано датировать стоянку Диринг-Юрях интервалом 1,8-2,5 млн. лет. Если датировки геологов верны, то стоянка Диринг-Юрях является сейчас наиболее древней во всей Евразии. Это заставляет самым серьезным образом вновь обратиться к рассмотрению различных концепций о Северной и Центральной Азии как о прародине человечества и о благотворном влиянии экстремальных условий окружающей среды на становление человека и его культуры» (Федосеева, Мо-чанов, 1984).
Понимая важность проблем, связанных с проводимыми на Диринге исследованиями, мы
87
старались с максимальной полнотой информировать о них всех ученых, занимающихся проблемой происхождения и эволюции человечества. Кроме ежегодных отчетов в О ПИ Института археологии АН СССР, в которых содержались все необходимые данные о памятнике, включая многочисленные чертежи планов и разрезов стоянки, фотографии и рисунки орудий, Ю.А. Мочановым было сделано несколько докладов о Диринге в Институтах археологии АН СССР и АН УССР. Особенно много ученых - геологов, археологов и антропологов присутствовало на докладе Мочанова в марте 1984 г. на заседании Комиссии по изучению четвертичного периода АН СССР, которое проходило под председательством вице-президента АН СССР А.Л. Яншина. Во время доклада присутствующим, кроме чертежей и фотографий, было предъявлено более 100 различных орудий древнейшего палеолита из куль-туросодержащего слоя Диринга. По результатам обсуждения доклада Комиссией было принято постановление, в котором констатировалось: «В 1982 г. ПАЭ открыт в местности Диринг-Юрях на средней Лене первый в Северной Азии инситный нижнепалеолитический памятник... По технико-типологическим показателям этот комплекс является одним из наиболее древних в СССР. Его изучение при соответствующем уровне широких комплексных работ может дать очень ценные материалы не только для выяснения начальных этапов заселения Сибири, но и для уточнения наших представлений о начальных этапах антропогенеза».
Летом 1984 г. Диринг-Юрях посетили участники 27-го Международного геологического конгресса. Среди них были геологии и палеонтологи из Голландии, Италии, Канады, Китая, СССР, США, Франции, ФРГ, Японии. После этого на Диринге побывали и ознакомились со всеми его археологическими материалами крупнейший российский специалист по палеолиту Северной, Центральной и Восточной Азии В.Е. Ларичев и ведущий российский антрополог-генетик Ю.Г. Рычков. Диринг все больше и больше привлекал внимание ученых. Значение его для науки становилось все очевиднее.
В августе 1988 г. на Диринге состоялась Всесоюзная конференция «Проблема прародины человечества в свете новых археологических и антропологических открытий». В ней принима-
ли участие, кроме археологов и антропологов, геофизики и астрофизики, геологи, геоморфологи, мерзлотоведы, почвоведы, палеонтологи, зоологи, ботаники, генетики, физиологи, этологи, биологи-эволюционисты, медики, этнографы, лингвисты, историки и философы — всего 72 научных сотрудника из 22 академических институтов, университетов и экспедиций СССР. Участники конференции детально ознакомились с планиграфией, стратиграфией и многочисленным каменным инвентарем Диринга. В рекомендациях конференции отмечено: «По широте обсуждения и богатству затронутых в докладах и дискуссиях проблем данная конференция может по праву считаться новой моделью организации междисциплинарных исследований...
Развивая традиции отечественного палеоли-товедения, на Диринге проведены невиданные в мировой практике раскопки палеолитического памятника. По богатству обособленных инсит-ных археологических комплексов, где залегают продукты расщепления валунов и галек, по которым можно реконструировать весь процесс работы древнего мастера - от первого удара по валуну и гальке до получения готового орудия, Диринг не имеет аналогов среди памятников древнейшего палеолита мира...
Большинство специалистов согласилось с трактовкой сводного разреза, предложенной ПАЭ. Установлено, что культуросодержащий слой 5 расположен в разрезе между подстилающими аллювиальными отложениями слоев 2-4 и перекрывающими их аллювиальными осадками перигляциального типа слоев 6-14... Формирование самого культуросодержащего слоя связано с горизонтом дефлированного аллювия. Дефляция проявляется также и на самих каменных орудиях. Подобный горизонт дефляции в районе Диринга не обнаружен в отложениях более низких террас и является стратиграфическим репером только аллювиальных отложений аккумулятивного цикла табагинской террасы — самой древней террасы р. Лены...
Участники конференции, обсудив археологические комплексы Диринга и их стратиграфическое положение, согласились с выводами исследователей ПАЭ об уникальности и общетеоретическом фундаментальном значении Ди-ринга как памятника древнейшего палеолита, о возможности включения его, наряду с олдованс-
88
кими памятниками Африки, в общепланетарный процесс антропогенеза и постановки проблемы внетропической прародины человечества...
Ученые отметили, что памятники диринг-ской культуры древнейшего палеолита, исследуемые ПАЭ, являются не только национальным, но и всечеловеческим, планетным достоянием. Их всестороннее изучение может иметь важное перспективное значение в мировой науке о происхождении человечества и значительно уточнить представление об общих закономерностях эволюции всего органического мира» («Рекомендации...», 1988).
Мы вынуждены приводить в статье большие выдержки из «Рекомендаций» Всесоюзной конференции (1988), так как в последнее время некоторыми археологами предпринимаются попытки игнорировать их и заключение Комиссии по изучению четвертичного периода АН СССР (1984). Некоторыми исследователями ставится под сомнение значение этого открытия в целом и древний возраст памятников, в частности. В связи с подобной оценкой Диринга, отметим, что еще в 1998 г. один из главных современных критиков Диринга А.П. Деревянко писал: «Открытие Диринг-Юряха является одним из самых выдающихся событий в истории изучения палеолита Азии» (Бегеу'апко, 1998: 337).
В 1990 г. по отобранным авторами образцам в лаборатории радиотермолюминесцентного (РТЛ) датирования кафедр радиохимии и геоморфологии МГУ В.К. Власовым и О.А. Куликовым были получены первые РТЛ даты для Диринга: слой 6 — 2,9±0,9 млн. лет (РТЛ-424) и больше 1,1 млн. лет (РТЛ-453); слой 4 — больше 1,8 млн. лет (РТЛ-454). Эти даты довольно хорошо согласовывались с возрастом культуросодержащего слоя Диринга, предполагаемого по археологическим, геологическим и палеомагнитным данным.
В последующие годы в МГУ было получено еще 15 РТЛ дат. Они несколько противоречили наиболее раннему варианту датировки слоя 5, предложенному А.В. Пеньковым по палеомаг-нитным исследованиям. Однако они были очень важны для опровержения утверждения геолога М.Н. Алексеева и его соавторов (1990: 43) о том, что отложения дирингской террасы сформировались в два этапа, разделенных длительным перерывом. К "первому этапу" они относили слои 2 и 3, а ко "второму" — все остальные слои. "Первый
этап", по их мнению, датируется более ранним временем, чем 2,5 млн. лет, а "второй" — менее 1 млн. лет.
В 1993 г. на Диринг-Юряхе в течение примерно недели находился археолог из США Майкл Уотерс (Michael R. Waters), который посетил стоянку для отбора проб на термолюминесцентное датирование. Мы его в общих чертах ознакомили с геоморфологией и геологией Диринг-Юря-ха, но, к сожалению, не имели возможности находиться с ним во время его работы по отбору образцов. Вполне возможно, что Уотерс, не имея опыта работы в криолитозоне, мог зачастую отбирать образцы из отложений, нарушенных мерзлотными смещениями. Последние, особенно мелкие мерзлотные жилы шириной до 0,5 см, не всегда хорошо просматриваются в разрезах. При той методике, которую применял М. Уотерс, отбирая пробы из своих зачисток на ширину лопаты, вполне возможно загрязнение образцов включениями из вышележащих слоев. В лабораториях США М.Уотерс со своими коллегами получил для Диринг-Юряха 9 термолюминесцентных дат (см. рис. 6), по двум из которых определил, что возраст культуросодержащего слоя находится в интервале 270 000 - 370 000 лет. (Waters, Forman, Pierson, 1999: 195).
Этот возраст безоговорочно восприняли некоторые противники древности Диринга. Наиболее категорично по этому вопросу высказался А.П. Деревянко с соавторами (2000: 217): «Слой, перекрывающий артефакты, имеет возраст 267±24 тыс. лет (OTL-477), а дата из ледяного клина — 366+32 тыс. лет (OTL-472). Достоверность этих дат не вызывает сомнений, поэтому вопрос о "внетропической прародины человечества" может быть снят».
Делая это заключение, А.П. Деревянко и его соавторы сознательно умалчивают тот факт, что даты и методика их получения, приведенные в статье М. Уотерса, были подвергнуты критическому разбору в статье канадского и английского физиков, опубликованной в специальном журнале «Ancient TL» (Huntley, Richards, 1997). Они пришли к выводу, что методика получения термолюминесцентных дат для Диринга М. Уотерсом и его соавторами страдает многими погрешностями. По их мнению, возраст культуросодер-жащих отложений Диринга должен быть более древним, чем это представляется авторам статьи
89
в «Science». С их мнением согласился и ведущий специалист по древнейшим палеолитическим памятникам Южной Сибири Г.И. Медведев, который отметил (2001: 271): «Материалы Диринг-Юряха, несомненно, древнее дат, полученных в лабораториях США...».
Для того, чтобы отстаивать надежность возраста Диринга, предложенного М. Уотерсом с соавторами (Waters, Forman, Pierson, 1997; 1999), надо полностью игнорировать все радиотер-молюминесцентные даты, полученные в МГУ, а также все выводы о возрасте Диринга палеомаг-нитчика А.В. Пенькова, геологов-литологов А.В. Коробицына и Т.И. Комзиной, геолога-мерзлотоведа Н.Н. Романовского. Кроме этого, надо совершенно не принимать во внимание, что М. Уотерс с соавторами для увязки полученных ими дат с геологическим возрастом отложений табагинс-кой террасы вынуждены относить датированные ими отложения к эоловым, что полностью противоречит выводам всех геологов, многие годы детально занимавшихся фациальным анализом отложений Диринг-Юряха. По их мнению, эти отложения являются, бесспорно, аллювиальными.
Это мнение было поддержано и в «Рекомендациях» Всесоюзной конференции, в которых об отложениях табагинской террасы, вскрытых на стоянке Диринг-Юрях, отмечено (1988: 4, 5): «Цитологическое изучение показало, что состав терригенных минералов этой террасы отвечает составу терригенных компанентов более низких террас и современных отложений реки Лены. Это подтверждает вывод о том, что аккумуляция отложений, подстилающих и перекрывающих культуросодержащий слой Диринга, связана с деятельностью реки Лены, а не иных источников». Генетическая принадлежность слоев 6-14 Диринга к различным фациям пойменного и ста-ричного аллювия обосновывается не только ли-тологически, но и найденными в них остатками разных видов речных диатомовых водорослей, определенных Н.И. Дерофеюк (ГИН РАН) и Л.Г. Пирумовой (МГУ).
В настоящее время вся совокупность данных, полученных за 20 лет работы различными специалистами России для датировки отложений таба-гинской террасы и приуроченного к ним культу-росодержащего слоя, не позволяет согласиться с возрастом древнейшего палеолита Диринга,
предложенного для него специалистами из США. Нельзя также упускать из вида, что омолаживая разнофациальные аллювиальные отложения Ди-ринга, надо пересматривать не только возраст табагинского эрозионно-аккумулятивного цикла, но и возраст аккумуляции аллювия всех более молодых эрозионно-аккумулятивных циклов Лены. В свою очередь, за этим должны последовать значительные изменения всей стратиграфической схемы плио-плейстоценовых отложений Центральной Якутии. А для этого, видимо, необходимы более серьезные работы, чем недельное пребывание на Диринге Майкла Уотерса.
При интерпретации дат, опубликованных в статье М. Уотерса и его соавторов, приходится вспоминать интервью, которое М. Уотерс дал немецким журналистам на Диринг-Юряхе еще до начала отбора образцов. В этом интервью он отметил, что, по его мнению, возраст палеолита Диринг-Юряха составляет примерно 300 тыс. лет (К.Ио1ш, 1993). Весьма симптоматично, что исследователи из США получили по образцам, отобранным М. Уотерсом на Диринг-Юряхе, именно тот возраст, который и предполагал М. Уотерс до начала своих работ на этом археологическом памятнике.
Омолаживая возраст Диринг-Юряха, М. Уо-терс тем не менее высоко оценил открытие этого памятника. Он писал (1997: 1281): «На Диринг-Юряхе найдены подлинные орудия человека. В отличие от него, на таких местонахождениях, как Улалинка и Филимошки, отнесенных некоторыми (в т.ч. А.П. Деревянко — Ю.М., С.А.) к древнейшим археологическим памятникам Северной Азии, за орудия выдавались, как теперь широко установлено, камни, обработанные природными процессами (или "геофакты"). Диринг-Юрях на порядок древнее всех хорошо датированных палеолитических памятников Сибири. Он важен для понимания процесса освоения человеком Крайнего Севера, адаптации к холодному климату и заселения человеком Америки». В другой статье Уотерс с соавторами отмечает (1999: 210): «Диринг-Юрях открывает новую главу в палеолитической предистории Старого Света».
На данном этапе исследования археологический возраст Диринга, сопоставимый по технико-типологическим корреляциям с древнейшими африканскими комплексами, и геологический возраст отложений, вмещающих культуросощер-
90
жащий слой 5, наименее противоречиво совпадают в диапазоне 3,2-1,6/1,5 млн. лет. Совпадение датировок древнейшего палеолита Диринга, полученных разными методами, вряд ли может быть случайным.
Конечно, возраст Диринга будет еще многократно уточняться, но пока его нельзя вывести за пределы 3,2—1,6/1,5 млн. лет. Если эти даты верны, то Диринг на сегодняшний день является наиболее древним палеолитическим памятником в Евразии и одним из древнейших в мире.
Феномен Диринга очевиден. Если его возраст древнее олдована Африки, по памятникам которого определяют ареал тропической прародины человечества, значит можно будет впервые в истории науки разрабатывать на конкретных материалах проблему происхождения человека не в благодатных "бананово-лимонных" условиях жаркого пояса, а в экстремальных условиях холодного пояса. Если будет четко доказано, что возраст Диринга равен или моложе олдована Африки, тогда его значение будет предельно важным для обоснования независимого неоднократного зарождения разума в разных регионах с совершенно различными природными условиями. Это будет иметь для всех наук, занимающихся проблемами происхождения жизни и разума на планете Земля, более важное значение, чем обоснование глубокой древности Диринга по сравнению с ол-дованом Африки.
В любом случае квалифицированно заниматься в настоящее время проблемой происхождения человечества и определением ареала его прародины, игнорируя археологические и палеогеографические данные, полученные на Диринг-Юряхе, невозможно.
В науку проблема прародины человечества вошла в 1871 г. вместе с работой Ч. Дарвина «Происхождение человека и половой отбор». При этом сразу же возникло два принципиально различных подхода к ее решению. Ч. Дарвин и его последователи считали, что прародина человечества находилась в жарком поясе. Немецкий ученый и путешественник М. Вагнер (М.'М^пег, 1871) через два месяца после выхода в свет книги Дарвина выдвинул гипотезу о происхождении человека в высоких широтах Европы и Азии, в холодном, а не теплом климате. Так, в одном и том же году было положено основание двум концепциям — «тропической» и «внетропической», которые,
дробясь на варианты, продолжают с переменным успехом конкурировать в науке о человеке до настоящего времени.
Ч. Дарвин в разделе «О прародине и древности человека» отмечал: «Оставляя в стороне вопрос, в какой именно период и в каком именно месте человек впервые потерял свой волосяной покров, можно вообще предположить, что он в это время обитал в жаркой стране; это могло способствовать питанию плодами, которого, судя по аналогии, он должен был придерживаться. Мы далеки от того, чтобы знать, как давно человек впервые отделился от ствола узконосых; но это могло иметь место в такую отдаленную эпоху, как эоценовый период, потому что высшие обезьяны были уже отделены от низших столь рано, как в верхний миоценовый период, о чем говорит существование Бгуор1Шесш» (Дарвин, 1952: 265).
Из приведенного выше отрывка видно, что сам Дарвин на африканской прародине человечества не настаивал. Для него было важно только отметить, что экологическая ниша предков человека должна была находиться в жарком поясе и обладать соответствующими растительными пищевыми ресурсами. В этой связи весьма странным выглядят попытки ряда исследователей, отстаивающих африканскую прародину человечества, всякий раз прикрываться авторитетом Дарвина.
Многие последователи Дарвина, как и он сам, африканскому местоположению прародины человечества особого значения не придавали. Для них главным было морфологическое сходство человека с различными видами человекообразных обезьян и их экология, связанная с тропическим или субтропическим климатом.
Э. Геккелъ, один из крупнейших дарвинистов своего времени, еще в 1876 г. выдвинул гипотезу о нахождении прародины человечества в Южной Азии. При этом он считал, что человек морфологически наиболее близок к гиббонам, а не к гориллам или шимпанзе. По его предположению, на месте Индийского океана когда-то находился материк, который тянулся от Индонезии вдоль Южной Азии до восточного берега Африки. «Этот большой, некогда существовавший здесь материк, — писал он, — который англичанин Скле-тер назвал, вследствие характерных полуобезьян, которые на нем жили, Лемурией, представлял собою, быть может, колыбель рода человеческо-
91
го, который здесь образовался из антропоидных обезьян» (Геккель, 1914: 256).
Сторонником тропической концепции был и Ф. Энгельс, которого большинство советских антропологов считают создателем «трудовой теории антропогенеза». Вслед за Э. Геккелем он писал: «... жила где-то в жарком поясе, — по всей вероятности, на обширном материке, ныне погруженном на дно Индийского океана, — необычайно высокоразвитая порода человекообразных обезьян. Дарвин дал нам приблизительное описание этих наших предков. Они были сплошь покрыты волосами, имели бороды и остроконечные уши и жили стадами на деревьях» (Энгельс, 1987: 144).
После открытия в 1891 г. Э. Дюбуа питекантропа на Яве и в 1934 г. Дж. Льюисом рамапитека у южных склонов Гималаев, очень большое число сторонников приобрела гипотеза о расположении прародины человечества в Южной Азии. Среди советских исследователей она до начала 60-х годов XX в. стала практически господствующей. Правда, М.Ф. Нестурх (1964) в ареал прародины человечества включал кроме Южной Азии северо-восточную часть Африки и предположительно некоторые области Юго-Восточной Европы. Были и сторонники очень широкого ареала прародины (рис. 10). И.Г. Пидопличко (1958) в ареал прародины включал всю Южную Азию, значительную часть Центральной Азии, почти всю Южную и Западную Европу и всю Африку к северу от экватора. Близких взглядов придерживались П.И. Борисковский (1957) и П.П. Ефименко (1956). Вопрос о включении некоторых районов территории СССР в ареал прародины человечества поднимали также АТ. Медоев (1982), А.П. Окладников и Л.А. Рагозин (1982).
Как бы ни относиться к материалам А. Ме-доева и А.П. Окладникова (считать ли каменные предметы, найденные ими, изделиями человека, принимать ли предложенный ими возраст), важно отметить, что гипотезы указанных исследователей являются разновидностями "северного варианта" тропической прародины, восходящего к В.А. Городцову, который отмечал (1908: 184): «В пределах России памятников ранней поры палеолитической эпохи нигде не найдено. Возможно, что их не существует совсем, но еще более возможно, что они существуют, но только не найдены. Во всяком случае, как в конце третичной, так и в начале четвертичной геологической эпохи,
территория Европейской России представляла вполне удобную арену для жизни и деятельности человека». Делая этот вывод, Городцов исходил из того, что в указанное им время, которое он считал "доледниковым", для территории "Европейской России" был характерен теплый климат. Город-цова можно считать одним из первых в России сторонников "северного варианта" тропической прародины.
Последним из специалистов, рассматривавших проблему возможности включения отдельных районов территории СССР в ареал прародины человечества с позиций концепции внетропической прародины человечества, был крупнейший российский антрополог Г.Ф. Дебец (1952). Однако его взгляды, изложенные через 80 лет после первой работы М.Вагнера, посвященной внетропической прародине человечества, какого-либо существенного влияния на умонастроения специалистов, занимающихся происхождением человека, не оказали. Большинство ученых считали, что концепция внетропической прародины из-за отсутствия подкрепляющих ее фактов мало чем может помочь решению проблемы прародины человечества.
Вскоре последовали замечательные открытия антропологов и археологов в Африке, и этот континент надолго приковал к себе внимание специалистов. Споры между антропологами и археологами по проблеме прародины человечества происходили только в рамках концепции тропической прародины человечества.
Но, как бы то ни было, наступил 1982 г. Случайное открытие на Диринге расколотых человеком кварцитовых валунов и галек взбудоражило многих специалистов, занимавшихся происхождением человека. Одни встретили эти открытия с энтузиазмом, другие — в штыки.
Но работы на Диринге продолжались в течение двух десятков лет, с каждым годом вскрывались все новые и новые вечномерзлые толщи речных наносов, находились все новые орудия человека. Становилось все яснее, что, оставаясь на позициях концепции тропической прародины человечества, феномен древнейшего палеолита Диринга не понять. Добытые на Диринге факты заставили нас вновь обратиться к забытой концепции М. Вагнера о внетропической прародине человечества и о благотворном влиянии экстре-
92
мальных условии окружающей среды на происхождение человека и его культуры.
В одной из работ Вагнера (Wagner, 1871) имеется глава «Происхождение и родина первобытного человека». В ней Вагнер, в отличие от Дарвина и других сторонников происхождения человека в жарком поясе, главное внимание уделил влиянию резких перестроек окружающей среды в сторону похолодания на эволюцию человека. «Вызывает удивление,- писал Вагнер,- что Дарвин в своей новейшей книге не упоминает о влиянии, которое, бесспорно, должно было оказать наступление ледникового периода на развитие человека... Продолжение райской жизни на вечнозеленых фруктовых деревьях стало для плиоценовых антропоидов Европы и Северной Азии при постепенном похолодании климата невозможным. Борьба за существование и труд стали на место мирного наслаждения, и вместе с этим началось развитие мышления... Лишь постоянная борьба и непрерывный труд могли совершить такое чудо. Только с появлением человека в мире начинается совершенно новая эпоха в жизни природы. Эта эпоха разума и культуры». Размещая прародину человечества вне тропиков в Европе и Азии, Вагнер четко не локализовал ее в каких-то определенных районах. Он только отметил, что она размещалась в Европе к Северу от Альп и Кавказа, а в Азии— к северу от Гималаев и Куньлуня.
Происхождение человека Вагнер рассматривал комплексно, исходя из общих закономерностей эволюции органического мира и привлекая всевозможные факты из области биологии, геологии, палеогеографии, палеонтологии, антропологии и археологии. Очень важную роль, которую недооценивают даже многие современные исследователи, Вагнер отводил каменным орудиям, считая, что именно они «должны определить относительный возраст формирования первых первобытных людей». В концепции Вагнера довольно четко виден экосистемный подход к проблеме происхождения человека.
В конце XIX и начале XX в. концепция Вагнера нашла решительных сторонников, в числе которых в первую очередь можно назвать И. Мюллера, А. Катрфажа, Л. Вильзера и Д.Н. Ану-чина. Последний писал (1922: 232): «Когда в геологии утвердилась теория ледникового периода, по которой в предшествовавшую современной
геологическую эпоху последовало постепенное охлаждение климата, бывшего ранее теплым но всему земному шару, то пришлось допустить, что именно к этому времени должно быть отнесено образование растительных и животных форм умеренного и холодного климатов. Эти формы должны были возникать по мере все большего охлаждения полярного севера, по мере расширения умеренной и холодных зон за счет тропической и распространения все далее к югу накоплявшегося вокруг северного полюса ледяного покрова. В числе этих форм мог быть и человек, который также должен был распространяться с севера на юг и заселить постепенно обширные пространства Азии, Европы и Америки».
Далее Д.Н. Анучин (1922: 233) отмечал, что большое количество стоянок древних людей в Западной Европе не должно истолковываться в пользу провозглашения именно этого района прародиной человечества... «В Азии,— пишет он,— с ее менее культурным населением, с ее низким уровнем науки и техники трудно было ожидать подобных находок. Систематических исследований в этом направлении почти не производилось».
О широком распространении не только в зарубежной, но и в отечественной научной среде концепции внетропической прародины человечества свидетельствует, например, следующий любопытный факт. В 1914 г. редактор русского издания книги Э. Геккеля «Естественная история миротворения» доктор ботаники из Петербургского университета А.Г. Генкель на странице, посвященной тропической Лемурии как прародине человечества, отмечал (Э.Геккель, 1914: 256): «В настоящее время все более и более пробивает себе дорогу тот взгляд, что человек освободился из животного состояния под влиянием усиленного холода во время ледниковой эпохи. Только необходимость сохранить огонь, которого все решительно животные вообще боятся, вероятно, заставила человекоподобное существо действительно принять культурные формы человека».
Пожалуй, самое яркое, в полном смысле слова поэтическое, изложение внетропической концепции прародины человечества мы находим в книге В.К. Никольского (1926: 58). «В райской обстановке третичных дремучих лесов, — писал Никольский, — человекообразные обезьяны вечно блаженствовали бы на деревьях. Но на закате
93
третичного периода высокие горы поднялись к небу; увенчавшие их ледники поползли в долины. Стало холоднее, редели леса. Растительность начала отступление к югу. Туда же хлынул и животный мир. Но части человекоподобных обезьян не удалось прорваться на юг сквозь запершие путь горные перевалы. Часть их вымерла. Часть подверглась мучительным испытаниям.
Земля, дрожа от холода, освобождалась от ледяного покрова и куталась вновь в пух степей и мех лесов. Мощные ледники опять устремлялись вниз из своих горных гнезд и срывали с земли ее покровы и одежды. В этой страшной и благодетельной веренице оледенений и межледниковий и формировался человеческий род. Великая нужда заставила человекоподобную обезьяну спуститься на землю, чтобы из четверорукой стать двуногим обезьяно-человеком... Теперь мы этого не наблюдаем. Это произошло только раз. Вот почему мы не наблюдаем, чтобы нынешние человекоподобные обезьяны в наши дни обращались в людей. Это было в четвертичный период, этого нет и не будет в современный. Лишь в четвертичный период могла явиться вся эта цепь «видов», связывающих современного разумного человека с человекоподобной обезьяной...».
Вообще, идеи Вагнера пронизывают многие работы, посвященные проблеме прародины человечества. Но наиболее четко они проявляются в работах сторонников центрально-азиатского варианта внетропической концепции. Первым обратил на это внимание крупнейший наш историограф палеолита Северной, Центральной и Восточной Азии В.Е. Ларичев (1969: 235). «Проблема Центральной Азии как своеобразного центра развития жизни на Земле,— пишет он,— возникает, по сути дела, на тех же основах, на каких выросла идея об особой роли Северной Азии в эволюции животного мира и человека. Более того, создатели новой теории, несомненно, строят ее основные положения, почти полностью заимствуя принципы, разработанные М. Вагнером и И. Мюллером. Гипотеза как бы вырастает из предшествующей теории, на первых порах не порывая с ней. Северная Азия в ней сначала даже упоминается рядом с Центральной Азией, но впоследствии ее творцы полностью забудут о своих предшественниках».
Читая работы М. Вагнера и его последователей, особенно таких, как В. Метью, Д. Баррел, Г. Осборн, А. Грабо, Д. Блэк, П.П. Сушкин, все
время приходишь в недоумение: почему они, как писал В.Е. Ларичев (1981: 4), "давно стали достоянием истории науки"? Разве можно сдавать в архив науки гипотезы только потому, что для их обоснования нет фактов? Много ли вообще мы имеем фактов для очерчивания бесспорного ареала прародины человечества? Ведь до 1891 г. не было питекантропа, но Э. Геккель предвосхитил его открытие; до 1960 г. не было хабилиса, но Л. Лики верил, что он будет. Верил, конечно, в факты, которые в будущем подтвердят его гипотезу, и М. Вагнер.
Факты в археологии и палеоантропологии не только "упрямая вещь", но и зачастую «несбывшиеся надежды». Их надо искать, найти и приложить тяжелейший труд для раскопок, причем раскопок высококвалифицированных.
Для того чтобы опровергнуть научную гипотезу, если она не противоречит основным постулатам науки, надо не ссылаться на отсутствие фактов в ее поддержку (такие факты могут быть найдены), а найти факты, причем факты бесспорные, которые бы опровергали эту гипотезу. Пока этого не сделано, любая гипотеза имеет право на существование.
Все оппоненты внетропической концепции основывали свою критику преимущественно на отсутствии фактов. В то же время поступали все новые и новые сообщения о каменных орудиях из Африки, возраст которых приближался к 2 млн. лет. По принципу "наличия и отсутствия фактов" взоры почти всех ученых обратились к Африке и только изредка скользили по южным районам Европы и Азии. О внетропической концепции прародины человечества если и вспоминали, то только для того, чтобы отметить: какие курьезы бывают в науке.
Подводя некоторые итоги сложных перипетий поисков прародины человечества, приходится сделать основной вывод: концепция внетропи-ческой прародины человечества была отвергнута не потому, что противоречила представлениям об общих закономерностях развития органического мира, а из-за того, что для ее подтверждения не было найдено фактов. В то же время тропическая концепция является не столь уж безупречной с точки зрения эволюционной теории и основывается главным образом на весьма эффектных, но далеко не столь убедительных фактах, какими
94
они представляются большинству исследователей.
Не случайно до сих пор нет убедительного ответа на вопрос: каковы были основные движущие силы превращения какого-либо вида (видов-?) приматов в человека? Никто не оспаривает положение, что труд создал человека. Но почему дриопитековый, рамапитековый, австралопите-ковый или какой-то другой предок человека начал трудиться? Вот вопрос всех вопросов. Пока наука располагает только различными версиями для ответа на этот вопрос.
Важнейшим аспектом проблемы происхождения человека является определение места (мест-?), где произошло это событие. Крайне отрывочные археологические, палеоантропологи-ческие и палеонтологические находки, а также палеогеографические данные не позволяют еще, как это делают некоторые исследователи, окончательно очертить прародину человечества. Все построения в этом отношении находятся пока только на стадии гипотез. Поэтому забытые гипотезы концепции о внетропической прародине человечества имеют не меньшее право на существование, чем, например, гипотезы об африканской прародине.
Нельзя исключить, что прародина человечества со временем будет установлена в тех областях высоких широт, где в последние примерно 10 млн. лет достаточно резко ощущалось похолодание, но не было покровных оледенений. Такими областями в первую очередь представляются Центральная Азия (Казахстан, Монголия, Северный Китай) и Среднесибирское плоскогорье, в юго-восточной части которого находится Диринг (см. рис. 10).
В плиоцене ареал приматов был значительно шире, чем сейчас. «Приматы живут в самых разных местах. Обычно принято считать,— пишет О. Меннинг (1982: 317),— что это тропические животные, однако в недавнем прошлом они были распространены значительно шире, а два вида — берберийские макаки Атласских гор и японские макаки — сейчас живут в областях, где зимой регулярно бывает снег и мороз». Профессор Эдинбургского университета О. Меннинг является признанным авторитетом в области эволюции и генетики поведения животных. Как мы видим, он не находит ничего противоестественного в том,
что некоторые приматы хорошо адаптированы к холоду и снежным зимам.
В 1975 г. костные остатки лангура (РгезЬу^ ееИапишап зр. поу.) были обнаружены на севере Монголии при раскопках местонахождения Шамар (Борисоглебская, 1981). Возраст находки составляет примерно 3,2—2,5 млн. лет. В 1985 г. аналогичная находка сделана почти у Байкала, в местонахождении Удунга, Н.П. Калмыковым (1989). По данным Н.В. Борисоглебской, монгольский лангур является древесной листоядной обезьяной. В районе его обитания произрастали сосново-березовые леса с примесью широколиственных пород. Климат был более влажным и теплым, чем сейчас, но январские температуры могли понижаться до -10, -15°С.
Находка лангура в Шамаре, сделанная около 15 лет назад, долгое время не привлекала к себе внимание антропологов и археологов. Интерес к ней оживился после работ на Диринге. Ко времени пришлась и находка в Удунге. С нашей точки зрения, значение этих находок очень велико. Обнаружение в Монголии и Забайкалье лан-гуров косвенно может свидетельствовать о том, что и ареал дриопитековых, рамапитековых или иных предков человека мог охватывать в миоцене и плиоцене не менее северные районы. В жарком поясе изменения природной среды не были столь значительными, чтобы послужить толчком коренной перестройки поведения и генофонда каких-либо популяций приматов, приведшей к появлению совершенно нового, качественно отличного от всех остальных вида — человека. Об этом свидетельствует хотя бы уже одно сохранение здесь различных видов обезьян, заметно не продвинувшихся вперед в своем эволюционном развитии за последние 10 млн. лет.
Наоборот, в высоких широтах, на северной окраине ареала и на предельной границе адаптивных возможностей приматов изменение климата, особенно в сторону похолодания, в последние 3,2-2,5 млн. лет ощущалось достаточно резко. Кажется весьма вероятным, что именно здесь и могла происходить преадаптация предков человека к аномальным для большинства приматов условиям среды обитания: сокращению привычной растительной пищи, холоду, полярной ночи.
Невозможность прокормить себя собирательством предопределила переход к охоте, которая стимулировала присущее некоторым приматам
95
использование различных естественных предметов, в первую очередь камней. Холод и, вероятно, длительные полярные ночи способствовали постепенному использованию природного огня и для обогрева, и для освещения. По поводу овладения человеком огня П.П. Сушкин (1928: 272) писал: «Что касается обстановки эволюции человека, то покойный Анучин в 70-х годах прошлого столетия впервые указывал, в противоположность преобладавшим тогда взглядам, что начальные стадии очеловечения должны были происходить в условиях умеренно сурового климата, иначе становится непонятным "изобретение" огня. Действительно, относить место возникновения человека, умеющего употреблять огонь, к странам, лежащим в условиях постоянного теплого климата, кажется мне биологической несообразностью. Не в царстве вечной весны, с обилием пищи и без необходимости в искусственном тепле, мог первобытный человек или предок человека оценить и ввести в свой обиход огонь, к которому большинство животных относятся с опасением».
Спасаясь от холода при помощи огня, жилища и одежды, люди во время древнейшего палеолита (единственные из наземных млекопитающих) утратили волосяной покров. Привлекая данные таких наук, как медицина, биохимия, биофизика и психология, А.Г. Маленков и И.Е. Ковалев (1986: 77) пришли к следующему выводу: «К знамени -той триаде биологических отличий человека от животных: прямохождение, пригодная для тонких движений рука, чрезвычайно развитый мозг, т.е. появление второй сигнальной системы, — по нашему мнению, следует прибавить четвертое — голая кожа». Далее они отмечают, что «...потеря шерсти (которая, по их мнению, в отличие от нашего, наиболее вероятно произошла приблизительно в середине вюрмского оледенения, 40—50 тыс. лет назад. — Ю. М., С.Ф.) не только не ослабила адаптивных возможностей наших предков, но и дала им большие преимущества. Голая кожа стала последним необходимым условием качественного скачка в трудовой деятельности предка человека» (Там же: 83).
Экстремальные факторы среды, активизируя трудовую деятельность древнейшего человека, могли способствовать и возникновению у него состояния стресса. Рассматривая влияние этого фактора на эволюцию гоминид, Д.К. Беляев (1981: 76) писал: «...повышение организации
мозга, усложнение программ поведения и все большее расширение среды обитания, а в связи с этим и освоение новых ее факторов с неизбежностью вызывали новый уровень психической стрессируемости и стрессового напряжения предков человека и самого-человека... Усиление психоэмоционального стресса, как показывают специальные исследования на животных, ведет к существенной дифференциации генетических параметров популяции, то есть к тому, что в этих условиях резко возрастает доля наследственного разнообразия в отношении целого ряда важных признаков, не проявлявшегося в нормальных условиях существования животных. Это означает, что психоэмоциональный стресс как бы обнажает скрытые до того (то есть в условиях нормы) пласты наследственной изменчивости и включает в сферу действия отбора признаки и функции, наследственное разнообразие которых ранее маскировалось действием средовых факторов.
Можно полагать, что вследствие общности законов генетики в условиях стресса — а его давление в процессе эволюции человека, несомненно, все время повышалось — формировались все новые векторы отбора, и в сферу его действия попадали целые системы новых свойств и признаков. Уже в силу одного этого стресс, нужно думать, служил фактором, существенно ускорявшим эволюцию в линии гоминид и самого человека. Этим, однако, не ограничивается генетическая роль психоэмоционального стресса. Экспериментальные данные показывают, что он в существенной степени влияет на характер важнейшего генетического процесса, а именно на частоту крос-синговера и рекомбинационную изменчивость, поставляющую огромную долю наследственного разнообразия, с которыми оперирует естественный отбор».
По мнению Н.П. Дубинина (1986:383), на границе ареалов видов периферические изолированные популяции растений и животных находятся в зоне пессимума. В таких популяциях могут создаваться условия для появления отдельных гено-типических адаптивных пиков. «Возможно,— отмечает он,— что таким путем возникали скачки в истории видов, которые не оставили переходных форм в палеонтологической летописи». Не поэтому ли все попытки найти бесспорного предка человека остаются пока несбыточными?
96
Видообразование на окраине ареала имеет, с нашей точки зрения, очень важное эволюционное преимущество не только для появления новых видов, но и для их выживания. Здесь, на окраине биологических адаптационных возможностей, существует как бы ненужная, непривлекательная для старого процветающего вида территория. Сюда оттесняются слабые индивидуумы и популяции (со временем они могут стать и наиболее сильными). Здесь, видимо, не столь резко осуществляется внутривидовая и межвидовая конкуренция, как в центре ареала с наиболее благоприятными условиями существования. Особенно важно это для молодого формирующегося вида, так как его популяции, ушедшие на окраину ареала, избавляются от конкуренции с популяциями материнского вида. Именно здесь "гадкий утенок" может превратиться в прекрасного лебедя из сказки Г.Х. Андерсена. Важно только суметь преодолеть абиотические преграды.
Кроме холода (с минусовыми среднегодовыми температурами), вечной мерзлоты, полярной ночи, отсутствия привычной для приматов растительной пищи, в районе Диринга и других аналогичных ленских стоянок присутствовали такие абиотические факторы, как расположенная недалеко от средней Лены байкальская рифтовая зона, область повышенной радиоактивности и, как установили американские ученые Д. Блоксхам и Д. Габбинз (1990), одна из самых мощных геофизических аномалий, оказывающих постоянное влияние на распределение магнитного поля Земли. Центр ее находится на пересечении 60°с.ш. и 120°в.д.— именно там, где расположены стоянки древнейшего палеолита дирингского типа Олек-минск, Бердинка, Абага, Кырамда, Терють и Усть-Олекма (см. рис. 1).
В экстремальных условиях предки человека для того, чтобы выжить, должны были максимально активизировать все заложенные в них биологические задатки трудовой деятельности. Уже на самых ранних этапах своего развития человек был общественным существом, что было обусловлено в первую очередь трудовой деятельностью (коллективная охота, сооружение жилищ, изготовление орудий, шитье одежды), общим жилищем и очагом, а также длительным периодом беззащитности новорожденных. Магистральной линией эволюции человека стало взаимообусловленное развитие трудовой коллективной деятель-
ности и мышления. Это и привело к появлению совершенно новой, наиболее динамичной формы существования материи — культурной эволюции, которая происходит путем передачи накопленной информации от одного поколения к другому.
С нашей точки зрения, концепция внетропи-ческого происхождения человечества находится в значительно большем согласии с основными законами диалектики и эволюции, чем тропическая концепция. Но сама по себе эта концепция не решает извечной проблемы происхождения разума на планете Земля. Она очень важна, если считать, как это делал К. Линней в XVIII в. и продолжает делать большинство ученых в настоящее время, человека просто одним из, пускай и высших, видов приматов и относить его к царству животных. Однако появление разума в результате эволюции только органического мира, сколько бы ни указывали, на генетическое и этологическое сходства человека и шимпанзе, остается необъяснимым. Разум появляется на планете Земля, после почти четырехмиллиардной эволюции органического мира, внезапно и, как свидетельствуют древнейшие орудия человека в Африке и Северной Азии, в развитом виде. Археологическими комплексами Олдована и Диринга представлена целая система мышления, а не первые робкие попытки «примитивного предчеловека» встать на путь культурной эволюции, которая через каких-то 2—3 млн. лет выведет человека в Космос.
Выдающийся российский астрофизик, автор книги «Вселенная, Жизнь, Разум» И.С. Шкловский в одной из своих работ отметил (1986:23): «Вопрос о том, как возникла жизнь, в настоящее время не просто не имеет ответа, а не имеет ответа в "квадрате"...». Изучение археологических материалов олдованских стоянок Африки и Диринг-Юряха свидетельствует о том, что то же самое можно сказать и о вопросе о происхождении разума.
Литература
Алексеев В.П. Становление человечества. — М., 1984. — 462 с.
Алексеев М.Н. Антропоген Восточная Азия (стратиграфия и корреляция).— М., 1978.— 207 с.
Алексеев М.Н., Камалетдинов В.А. и др. Проблемы геологии палеолитического памятника Ди-ринг-Юрях: Препринт.— Якутск, 1990.— 48 с.
97
Анучин Д.Н. Азия как прародина и учительница человечества, ее настоящее и будущее // Новый Восток.- М., 1922.- Кн. 1,- С. 232-250.
Беляев Д.К. О некоторых факторах эволюции гоминид/УВопросы философии.— 1981.— № 8.— С. 69-77.
Блоксхам Д., Габбинз Д. Эволюция магнитного поля Земли//В мире науки,— 1990.— № 2.— С. 16-24.
Борисковский П.И. Древнейшее прошлое человечества.— М.; Л., 1957.— 223 с.
Борисоглебская М.Б. Новый вид обезьян (Mammalia primates) из плиоцена Северной Монголии // Ископаемые позвоночные Монголии: Тр. Совместной советско-монгольской палеонтологической экспедиции.— М., 1981.— Вып. 15.— С. 95-108.
Геккель Э. Естественная история миротворе-ния.- Спб., 1914.- Т. 1.- 287 с; Т. 2.- 48 с.
Городцов В.А. Первобытная археология.— М., 1908 .— 425 с.
Дарвин Ч. Происхождение видов.— М.: Сель-хозлит, 1952.— 483 с.
Дарвин Ч. Происхождение человека и половой отбор. - М., Изд-во АН СССР, 1953.- 1044 с.
Дебец Г.Ф. Территория СССР и проблема родины человека // КСИЭ.- М., 1952.- Т. 17.- С. 3-17.
Деревянко А.П. Каменный век Северной, Восточной, Центральной Азии (курс лекций). — Новосибирск, 1975. — 203 с.
Деревянко А.П., Петрин В.П., Цэвэндорж Д.
и др. Палеолит и неолит северного побережья Долины озер. — Новосибирск, 2000. — 439 с.
Дубинин Н.П. Общая генетика.— М„ 1986.— 559 с.
Ефименко П.П. Древнейшие следы человека на территории СССР. Ранний палеолит // Очерки истории СССР. Первобытно-общинный строй и древнейшие государства.— М.; 1956,— С. 15-34.
Калмыков Н.П. Новое местонахождение гип-парионовой фауны млекопитающих в Западном Забайкалье // Бюл. Комиссии по изучению четвертичного периода.- М., 1989.- № 58.- С. 133-138.
Камалетдинов В.А. Развитие долин рек Лена и Алдан в пределах Нижнеалданской впадины в плиоцен-среднеплейстоценовое время // Тез. докл. на XI Конгрессе ИНКВА.- М., 1982.- Т. 3.- С. 155-156.
Коржуев С.С. Геоморфология речных долин и гидроэнергетическое строительство.— М.: Наука, 1977.— 176с.
Коробицын А.В., Комзина Т.И. Литология
отложений кайнозоя археологического памятника Диринг // Междунар. Симп. «Четвертичные события и стратиграфия Евразии и Тихоокеанского региона».- Якутск, 1990.- Ч. 1.- С. 105-108.
Ларичев В.Е. Палеолит Северной, Центральной и Восточной Азии.— Ч. 1: Азия и проблема прародины человека. История идей и исследования.— Новосибирск: Наука.— 1969.— 390 с.
Ларичев В.Е. Палеолит Китая // Этническая история народов Восточной и Юго-Восточной Азии в древности и средние века.— М., 1981.— С. 4-46.
Лю Дуншен (КНР). Успехи в изучении четвертичного периода Китая // Исследования четвертичного периода. (Избранные доклады XI Конгресса ИНКВА).— М.: Наука.— 1986.— С. 53-64.
Маленков А.Г., Ковалев И.Е. Кожа и происхождение человека // Природа.— 1986.— № 6.— С. 76-83.
Медведев Г.И. О геостратиграфии ансамблей эолово-коррадированных артефактов Байкальской Сибири // Современные проблемы Евразийского палеолитоведения. — Новосибирск, 2001. - С. 267—272.
Медоев А.Г. Геохронология палеолита Казахстана.— Алма-Ата: Наука Каз. ССР— 1982.— 64 с.
Меннинг О. Поведение животных (вводный курс).— М.: Мир, 1982.— 360 с.
Минюк П.С. Сопоставление плиоцен-плейстоценовых отложений Чукотки и Якутии по па-леомагнитным данным // Тез. докл. на XI конгрессе ИНКВА.- М., 1982.- Т. 2. - С.182-183.
Мочанов Ю.А. Древнейший палеолит Дирин-га и проблема внетропической прародины человечества.— Новосибирск: Наука, 1992.— 253 с.
Мочанов Ю.А., Романовский Н.Н. Палеомер-злотные реконструкции палеолитической стоянки Диринг (Центральная Якутия) // Четвертичный период: Методы исследования, стратиграфия и экология,- Таллин, 1990.- Т.П.- С. 185-186.
Нестурх М.Ф. Проблема первоначальной прародины человечества // У истоков человечества (основные проблемы антропогенеза).— М., 1964.— С. 7-32.
Никольский В.К. Очерки первобытного человечества.— М., 1926.— 188 с.
98
Окладников А.П., Рагозин Л.А. Загадки Ула-линки // СЭ.— 1982.— № 6.— С.115-125.
Пеньков А.В. Магнитохронологические аспекты датирования дирингского археологического комплекса // Археологические исследования в Якутии: Тр. ПАЭ.— Новосибирск, 1992.— С. 178-187.
Пидопличко И.Г. Походження людини.— Кшв.— 1958.— 68 с.
Путеводитель экскурсии А-14 XI Международного конгресса ИНКВА.— М„ 1982.— 36 с.
Рекомендации Всесоюзной конференции «Проблема прародины человечества в свете новых археологических и антропологических открытий». 17-23 августа.— Якутск, 1988.— 8 с.
Романовский Н.Н. Отчет о работе на палеолитическом памятнике Диринг-Юрях в 1993 г.— Архив Центра арктической археологии и палеоэкологии человека АН РС(Я).
Сушкин П.П. Высокогорные области земного шара и вопрос о родине первобытного человека // Природа. — 1928. — № 3. — С. 249—280.
Федосеева С.А., Мочанов Ю.А. Отчет о работе Дирингского отряда ПАЭ в полевом сезоне 1983 г.— Архив ОПИ Института археологии АН СССР.
Федосеева С.А., Мочанов Ю.А. Отчет о работе Дирингского отряда ПАЭ в полевом сезоне 1984 г.— Архив ОПИ Института археологии АН СССР.
Шкловский И.С. Замечания о частоте встречаемости внеземных цивилизаций // Проблема поиска жизни во Вселенной.— М., 1986.— С. 21-25.
Энгельс Ф. Диалектика природы.— М., 1987.— 349 с.
K.Holm. Eine Wiege der Menschheit im unwirtlichen Jakutien?— Franffurter Allgemeine.— Zeitung fur Deutschland.— 10.11.1993.
Huntley D.J., Richards M.P. The age of the Diring
Yariakh archaeological site. — Ancient TL. — 1997.
— V. 15. — № 2—3. — P. 48—49.
Jia Lanpo. Early man in China. — Beijing, 1980.
— 109 p.
Movius H.L. The lower palaeolithic cultures of Southern and Eastern Asia,— Philadelphia, 1949.— P. 329-420.
Movius H.L. Early man and pleistocene stratigraphy in Southern an Easern Asia. — Cambridge, 1944. — 125 p.
Wagner M. Neue Beitrage zur Streifragen des Darwinismus (1871)// Die Entstehung der Arten durch raumliche Absonderung.— Basel, 1889.— S. 117-229.
Waters M., Forman S., Pierson G. Diring-Yariakh: A lower paleolithic site in Central Siberia // Science.— 1997.— Vol. 275.— P. 1281-1284.
Waters M., Forman S., Pierson G. Late Quaternay Geology and Geochronology of Diring Yuriakh, An Early Paleolithic Site in Central Siberia // Quaternary Research. 1999. V. 51. P. 195-211.
Summary
During a test excavation at Diring-Yuriakh Greek, c 140 km up the Lena River from Yakutsk, human remains dating to the Neolithic Period were found. The excavation was turned over to Yu.A. Mochanov and S.A. Fedoseeva and expanded, at which time a Palaeolithic stone tool assemblage was discovered. Analysis of the artifacts and of their paleoenvironmental context suggest a date for the tools of 1.8 to 3.2 million years. The tools more closely resemble those from Olduvai Gorge than from any other Early Pleistocene site, leading the authors to ponder the possibility of a nontropical origin for humanity.
99
