Стенограмма парламентских слушаний Комитета государственной Думы по экономической политике и предпринимательству на тему: «Законодательное обеспечение создания и реализации проекта «Инновационный центр Сколково»

Стенограмма

парламентских слушаний Комитета Государственной Думы по экономической политике и предпринимательству на тему: «Законодательное обеспечение создания и реализации проекта «Инновационный центр “Сколково”»

Здание Государственной Думы. Малый зал.

1 июля 2010 года. 13 часов 30 минут.

Председательствует председатель Комитета Государственной Думы по экономической политике и предпринимательству Е. А. Федоров.

(Публикуется в сокращенном варианте, с полным вариантом стенограммы можно ознакомиться на сайте журнала «Инновации»

http://innov.eltech.ru, http://www.mag.innov.ru)

Председательствующий:

— Уважаемые коллеги, гости начинаем наши слушания.

Сегодня мы проводим открытые парламентские слушания на тему: «Законодательное обеспечение создания и реализации проекта «Инновационный центр “Сколково”».

Нам предстоит обсудить особенности создания и реализации проекта «Сколково» и вопросы, касающиеся работы над соответствующими законопроектами.

Напомню, что 31 мая Президент Российской Федерации внес в Государственную Думу два соответствующих базовых проекта федеральных законов, они розданы в материалах и заблаговременно были размещены на официальном сайте Государственной Думы. На завтра намечено рассмотрение этих законопроектов Государственной Думой в первом чтении.

Сегодня у нас присутствуют более 250 представителей всех заинтересованных сторон: наука, бизнес, власти, общественных организаций, участвуют и представители иностранных компаний, некоторых из которых мы можем заслушать.

Наши парламентские слушания станут хорошей основой публичного и всестороннего обсуждения законопроекта об инновационном центре «Сколково», которыми предусмотрено регулирование отношений, возникающих при реализации проекта по созданию и обеспечению функционирования территориального обособленного комплекса для развития, исследования и разработок, коммерциализации их результатов, а также вносятся изменения в налоговое, бухгалтерское, градостроительное, рекламное и другое законодательство, создается соответствующая управляющая компания. То есть «Сколково» — это для нас школа инновационной экономики, первая в России фабрика по производству технологий, начало нового вида бизнеса для России, прикладного научного бизнеса и этот бизнес, естественно, главный в инновационном типе экономики.

В свою очередь это создает условия для создания промышленности нового типа на базе технологий. На

это и направлена концепция рассматриваемых законопроектов. Мы понимаем, что для запуска нового типа экономики необходимо менять коренным образом все законодательство России, но сначала нужно отработать этот механизм на конкретных проектах. «Сколково» — это как раз такой проект, где будет опробован новый тип российской экономической среды и будут приняты соответствующие поправки в законы.

Уважаемые участники, в выступлениях прошу придерживаться регламента, а это до 5 минут на выступление, за исключением вводных докладов. Планируется короткий перерыв — 5 минут. Предлагаю начать нашу работу.

Слово предоставляется первому заместителю Руководителя Администрации Президента Российской Федерации — Владиславу Юрьевичу Суркову.

В. Ю. Сурков:

— Спасибо, Евгений Алексеевич.

Добрый день, дорогие друзья, коллеги!

Я рад представить нашу общую работу — закон внесен президентом, законопроекты точнее. И я постараюсь кратко, хотя у меня это плохо обычно получается, но все-таки постараюсь коротко сказать об общей идеологии этого закона, поскольку мои коллеги: и представляющий закон Станислав Воскресенский, и руководитель Фонда «Сколково» — Виктор Феликсович Вексельберг, и руководитель научного совета — Жорес Иванович Алферов, они более четко смогут сказать уже о конкретных параметрах.

Законопроект вызван к жизни тем, что мы считаем абсолютно необходимым для России перевести экономику нашу и социальную сферу на принципиально новый этап развития, поскольку по нашему глубокому убеждению, сырьевая ориентация российской экономики не позволяет ей перейти в другую группу стран по уровню жизни. Наверное, общее благосостояние человечества, мы будем надеяться, в целом будет расти, стало быть, будет расти, мы очень надеемся, в этом контексте благосостояние России, но оно будет все-таки такой производной от других центров развития. И все

ИННОВАЦИИ № 8 (142), 2010

равно, повторяю, в общем распределении перейти в другую лигу, на другой уровень, будет, на наш взгляд, в рамках сырьевой парадигмы крайне затруднительно. Чтобы перейти на уровень, так называемой инновационной экономики, как мы ее для простоты все называем, надо создавать условия соответствующие. И, прежде всего, менять в очередной раз наши привычки, нашу, если угодно ментальность, поскольку, скажем, коммерческие успехи, история успеха 1990-х годов и нулевых годов, скажем, в бизнесе, они связаны, прежде всего, с сырьевой экономикой, с разделом советской экономики, с успешным распределением того, что создано не нами. Это ни хорошо, ни плохо, это объективно так. И похвастаться крупными, яркими примерами, когда человек что-то изобрел своим умом или организовал такой процесс, что воспользовался чьим-то изобретением, мы по большому счету не можем, есть отдельные примеры, они, в том числе и довольно интересные, но они не делают погоды и они не являются примером именно для всех. Никто не верит в то, что, сидя в лаборатории, можно стать миллиардером. Но не верят в это люди. А верят в то, что, заполучив рудник очередной или нефтяную скважину, им вполне можно стать. Поэтому энергия наших наиболее продвинутых людей, наших наиболее талантливых людей, она направлена как бы в ту сторону, где собственно, видны успехи. Пока в той стороне, о которой говорим сегодня мы, этого ориентира, к сожалению, не видно. Естественно, для того, чтобы культура и подходы здесь менялись, необходимо создавать соответствующую среду, где бы такие успехи становились, по крайней мере, более вероятными, чем сегодня. Никто не может сказать на 100 процентов, к сожалению, говорю это честно, что все это сработает, но не пытаться этого делать, мы считаем, недопустимым. У нас не так много исторического времени для того, чтобы все-таки перейти на другую ступень развития.

Мы, с сожалением, констатируем, что наши университеты являются по преимуществу своему не исследовательскими, в них очень слаба исследовательская составляющая, не наработаны исследовательские компетенции, как сейчас модно говорить. Мы также с наименьшим сожалением констатируем, что в наших компаниях, и в том числе в крупных, исследовательские подразделения тоже крайне слабы. В основном ориентируются на способность покупать и адаптировать, что тоже неплохо на самом деле, иностранные технологии и в основном заняты только этим. То есть даже внутри крупных корпораций часто, я не про всех, естественно, говорю, и здесь есть счастливые исключения, также не наработаны соответствующие компетенции. Мы должны создать стимулы и возможности для того, чтобы они нарабатывались.

И самое главное, что мы постоянно теряем из вида, что инновационная экономика, это, прежде всего, поиск, отбор и вовлечение в сферу своих интересов, договоренности, вовлечение в работу талантливых людей. Это работа индивидуальна, она абсолютно персональная. Мы уделяем внимание институциональным преобразованиям, они крайне важны, но мы теряем из вида то, что если мы не будем просто буквально поштучно отбирать людей в наши компании,

в наши университеты, в будущий центр «Сколково», то мы обречены на провал. Потому что в чистом виде только сами по себе институциональные реформы, они не приводят к желаемому результату. Например, скажем, в парламенте были баталии, даже был конфликт между палатами, я помню, по закону, сейчас точно... не хочу переврать его название, который позволяет создавать предприятия при вузах, куда может вкладываться интеллектуальная собственность. Год прошел с момента принятия закона, вы знаете, сами, опять же надеюсь, не перевру цифры, чуть больше 200 таких предприятий создано. Это ничтожно мало для Российской Федерации. С одной стороны это показывает, что у нас почти ничего нет, к сожалению. А с другой стороны это опять же показывает, что в чистом виде просто приняв закон, мы не можем рассчитывать, что это хороший закон, прогрессивный закон. И хорошо, что мы его приняли, но мы не можем рассчитывать, что просто это нам и даст нужный эффект. Нужно, чтобы и компании, и государство, и какие-то, может быть, специально созданные структуры занимались работой по индивидуальному отбору людей, способных создавать новое, умеющих это делать, еще, по возможности, умеющих это продавать. Такие люди в основном водятся за границей, поэтому мы считаем, что центр «Сколково» должен быть предельно интернационализирован. И важнейшим рычагом, на мой взгляд, накопления таких компетенций является импорт мозгов, импорт специалистов, и не только отечественных, я это пять раз подчеркиваю, а любых, главное, лучших, не важна страна происхождения. Не раз президент призывал наши вузы нанимать на работу исследователей, преподавателей из-за границы. Мы также просим компании этим заинтересоваться. Вузы так никуда и не двинулись за это время, в лучшем случае мы имеет приезжающих с отдельными лекциями, что ничего не дает вообще. Люди должны здесь работать. Мы должны создать привычку, что в Россию ехать работать это нормально. Это вопрос всего лишь привычки. Какие бы мифы о нас не ходили, какие бы на нашем пути не стояли клише нашего образа за рубежом, это преодолимая вещь. Достаточно пробить первое окно, если первые десятки людей, сотни потом приедут, потом это будет происходить само собой. Компании говорят нам, что это невыгодно нанимать, они достаточно дорогостоящие специалисты, люди оттуда. Университеты говорят, что у них на это нет денег. На самом деле приняты законы и постановления правительства соответствующие о том, что компании могут получать государственное софинансирование, и в том случае если они работают с вузами и приглашают иностранных специалистов.

Также мы в рамках комиссии рассматриваем соответствующие проекты, где привлечение иностранцев является критически важным, и также сейчас выделены правительством гранты на иностранных ученых. Я это специально подчеркиваю, чтобы мы не столкнулись здесь с проблемой ложно понятого патриотизма. На самом деле быть патриотом сегодня это желать как можно большего количества иностранцев, работающих в России. И это абсолютно важно и для понимания и для изменения наших подходов.

Также абсолютно важно понять, что везде в мире в самых развитых, самых свободных экономиках государство активнейшим образом финансирует исследовательские работы. Вот мне рассказывал глава государства, он был недавно в Калифорнии, там ему сказали такие данные, что в целом в этой нашей замечательной Кремниевой долине в общем обороте, который осуществляется в исследовательской сфере, около 50 процентов по их данным это вложение государства. Этого не надо стесняться. То, чему нас долго учили, что наука должна самоокупаться, это вранье. И мы должны, наконец, это признать и понять, что без госфинансирования даже сверх свободная экономика и сфера, такая богатая, как американская, она не может создавать новые технологии. Говорят, если вы даете деньги богатым компаниям, зачем им давать? Это тоже заблуждение. Мы должны от этого уходить. И с богатыми и с крупнейшими компаниями, у которых все нормально, у которых много денег, государство все равно должно вступать в режим софинансирования и помогать им решаться на отдельные рисковые проекты. Во всем мире это так. И если даже кому-то это даст конкурентные преимущества, тоже надо к этому спокойно относиться. И, к сожалению, надо спокойно относиться научиться и к тому, наверное, с пониманием, что часть этих вложений может быть безвозвратно потеряна, потому что они заведомо рисковые. Венчурного капитала иного происхождения, кроме как иностранного, немножко нашего корпоративного и, в большей степени, государственного в России нет, потому что он возникает в основном от избытка денег, а не от их недостатка.

Я специально говорю об этом в контексте так долго, чтобы вы понимали, что закон о центре «Сколково» это один важный элемент общего подхода к задачам модернизации и перевода экономики на новую ступень развития. Мы надеемся, что «Сколково» станет площадкой для отработки всех этих технологий. Мы рассчитываем, что «Сколково» станет первым местом, куда соберутся нужные нам люди и из нашей страны и из-за рубежа, и смогут на одной территории работать вместе ученые, бизнесмены и капиталисты.

Я очень надеюсь, что это получится, и очень прошу поддержки этого закона. Конечно, нас уже активно критикуют, есть критика, связанная с тем, что в наш век виртуальной экономики, когда везде есть Интернет, не надо людей собирать вместе, они итак могут выйти в сеть и там сотрудничать, и ученые могут встречаться с бизнесменами между собой в сети. Это очень модная теория, я не раз ее слышал, на полном серьезе мне это говорили. Я бы хотел всем этим критикам напомнить, что эту теорию пропагандируют в основном люди, которые обитают сами в Кремниевой долине. Они как раз все скоплены в одном месте, и они учат весь мир, что не надо собираться вместе, чтобы что-то сделать. В том числе и на Западе как раз обратная точка зрения, что критически необходимо, чтобы была концентрация людей, людей умных, энергичных и творческих. Это создает атмосферу, которая, собственно, решает все вопросы. Очень важна, конечно, вера в будущее.

Я не могу не поделиться личным наблюдением. Недавно я видел интервью, которое брали у создателя, у дизайнера iPod. Он же и iPad делал, и iPhone. И он

англичанин. Его спросили: а почему вы из Англии в Кремниевую долину уехали, что в Англии хуже что ли? Это к вопросу об утечке мозгов. Он сказал: знаете, в Кремниевой долине меньше цинизма, здесь люди верят. Чего не хватает, мне кажется, нашим бизнесменам, да и не только бизнесменам, мы сами ни во что не верим и при этом, так сказать, на что-то рассчитываем.

Мне кажется, крайне важно, я прошу вашего доверия этому проекту, что там мы везде подозреваем какие-то будущие злоупотребления, и так далее. Давайте мы немножко от этого освободимся и поверим друг другу хотя бы раз. Я вас очень об этом прошу.

Значит, еще одна тема, за что нас критикуют, это то, что, конечно, одно место получает льготы, а другие нет, что у нас много научных центров, и так далее. И я абсолютно понимаю, что это очень острый вопрос. Но я бы сказал, что и Кремниевая долина — она одна в Америке. И есть специальные технопарки и зоны технологические во всех странах мира, они все существуют в особых режимах. В этом, видимо, тоже есть высший смысл. Не буду, очень долго пришлось бы говорить об этом. Но, мне кажется, это нормально, что неравномерно распределяются интеллектуальные и экономические ресурсы, это создает движение, собственно. Если бы все было равномерно, то я боюсь, что движения никакого бы не было. Но это не значит, что опыт «Сколково», если он будет положительным, хотя, чтобы доказать этот положительный эффект, нам понадобится время, он не может распространяться на другие территории. Об этом говорил и глава государства, и мы вправе ставить с вами вопрос о том, что в ближайшем будущем начинать эту проблему обсуждать и, возможно, вступать в переговоры с теми территориями, для которых мы считаем, что такой или какие-то похожие режимы могут действовать.

Говорят также, что были технопарки, были внедренческие зоны, они, собственно и есть. Они все, почти все не очень эффективны. Почему вы рассчитываете, что здесь пойдет дело лучше? Отвечаю: потому что мы будем вручную этим заниматься, что мы не бросим это дело, подписав несколько бумажек, на самотек, что мы будем сами, вместе с руководством фонда, вместе со всеми заинтересованными... надеюсь, и с вашей помощью, вовлекать туда людей.

На сегодня опыт комплектования совета фонда показал, что в него верят крупные западные корпорации, и поскольку нет пророка в своем Отечестве, я вам это с гордостью предъявляю: в него верят крупнейшие западные корпорации. Они свои имена уже поставили под этим проектом. Что нужно еще для того, чтобы поверили наши корпорации, я не знаю. В него, кстати, вступили и наши корпорации. Я поэтому думаю, что этот пример дорогого стоит, и он, кстати, показывает важность индивидуальной работы. В этом зале присутствует ряд людей, которые лично принимали участие в этой работе и вели очень трудные переговоры, убеждали людей, можно сказать, на пальцах, чтобы они поверили нам и влились в наш проект. И у них это получилось на сегодня. И я очень надеюсь, что и дальше это сотрудничество будет развиваться.

Также есть рассуждения о том, что, возможно, льгота должна распространяться не только на конкретное

ИННОВАЦИИ № 8 (142), 2010

место, и не столько на него, сколько на отрасль отдельно, и так далее. Ну, это тоже можно обсуждать, здесь никто это со счетов не списывает, но я бы хотел тоже, чтобы мы находились в рамках возможного и понимали, что эти решения очень ответственные. Есть возражения, что, поскольку льготы распространяются только на исследовательскую деятельность на сегодня из опасения превратить это в какой-то оффшор, есть очень активные возражения, что это неправильно, что если мы не будем эти льготы распространять и на коммерциализацию на этот этап, то ничего не получится. С этим трудно спорить. Но тем не менее это тоже вопрос дискуссий. И мы еще это обсудим, хотя это звучит, конечно, внешне очень убедительно. Но, мне кажется, если мы найдем безопасные ответы на эти вопросы, то можно будет решиться и на это в перспективе и, может быть, даже в недалеком, может быть, даже в процессе работы над законом.

Ну, и конечно, возникает вопрос о том, а что будет пока «Сколково» будет строиться, поскольку пока режим этот касается, в проекте закона я имею в виду, касается только самого «Сколково», как уже действующей территории. Но это несколько лет работы, вы хорошо это понимаете. Ну, и тоже есть мнение, что, может быть, эти режимы распространить на те проекты, которые будет фонд «Сколково» согласовывать и потом давать им льготы даже вне зависимости от того, где это реализуется, пока «Сколково» еще не готово. Тоже, мне кажется, вопрос, достойный обсуждения. Я надеюсь, что присутствующие здесь и представитель правительства на него, может быть, тоже отреагирует сегодня.

Я очень прошу всех вас о поддержке и, честно говоря, очень на нее рассчитываю. Мы все готовы вместе ответить на любые, самые острые вопросы. Мы готовы к любой форме контроля и прозрачности по нашим, на мой взгляд, крайне важным для России проектам. Спасибо за внимание. Успехов.

Председательствующий:

— Спасибо.

Слово предоставляется Виктору Феликсовичу Вексельбергу, президенту Фонда развития Центра разработки и коммерциализации новых технологий.

В. Ф. Вексельберг:

— Добрый день, уважаемые дамы и господа! Собственно говоря, сегодня для нас (я, наверное, не побоюсь этого слова) исторический день. Обсуждается достаточно беспрецедентный закон, закон о создании инновационного центра. И, как уже сказал Владислав Юрьевич, мне кажется, что этот закон открывает новую страницу в российской экономике о том, что мы должны как-то новыми глазами посмотреть на те вызовы, которые сегодня глобальная экономика ставит перед Россией. И проект «Сколково» должен, с нашей точки зрения, послужить тем самым первым шагом, начальной точкой перевода России как раз на новые инновационные рельсы развития. Я бы хотел бы в рамках своего короткого выступления остановиться на буквально ряде вопросов очень короткого списка. Но, как мне кажется, достаточно принципиальных.

Первый вопрос, который очень часто звучит и в законе, может быть, он однозначно не прописан. Во-

обще что же из себя будет представлять этот проект? Какие элементы, какие виды деятельности будут осуществляться в рамках этого проекта? Я повторюсь и скажу о том, какие элементы мы планируем. Должны обязательно (я подчеркиваю), обязательно присутствовать в рамках этого проекта.

Первое. Там обязательно должна быть академическая наука, и мы планируем, что там будут филиалы ведущих академических наших институтов в соответствии с теми приоритетами, которые были обозначены президентом. Как вы знаете, президент поставил задачу сконцентрировать усилия сегодня на пяти приоритетах. Это ^, телекоммуникация, ядерная технология, биология и энергоэффективность.

Вторым элементом, с нашей точки зрения, главным, основополагающим с точки зрения развития и реализации на долгосрочную перспективу, должен быть образовательный исследовательский центр или, как сказал Владислав Юрьевич, такой университет с ярко выраженными исследовательскими элементами и компонентами, собственно говоря, который придаст образованию качество, новое содержание. И выпускники этого университета, с нашей точки зрения, должны быть люди, которые уже подготовлены после окончания этого университета либо самостоятельно заниматься инновационными проектами и доводить их до рынка, либо в составе групп инициативных. По крайней мере, мы должны научиться воспроизводить то знание и умение, которое так необходимо нам для построения всей цепочки от идеи до воплощения ее в конкретную реализацию.

Мы не планируем делать этот университет, по крайней мере, на начальной стадии полномасштабным. Имеется в виду, что, наверное, элемент бакалавра там пока будет отсутствовать. Мы хотим сосредоточиться на магистратуре и аспирантуре опять же именно в логике (еще раз) того, что приоритет в образовательном процессе будет связан с исследовательской деятельностью. И здесь я хотел бы особо подчеркнуть, что наши усилия будут направлены в первую очередь на то, чтобы сосредоточить там критический уровень высокоинтеллектуальных профессоров-исследователей, которые будут вести и организовывать вокруг себя образовательные процессы таким образом, как я уже говорил, что образование и исследование, оно будет частью единых процессов.

Третий элемент — это представительство крупных корпораций и компаний по этим направлениям, это те самые научно-исследовательские центры, ... центры, которые, мне кажется, создадут некоторую площадку для того, чтобы эта цепочка между реальным бизнесом, реальной индустриализацией и наукой была, физически находилась в контакте. И если эта синергия у нас получится, я думаю, что как раз многие вещи будут жить уже своей жизнью более интенсивно.

Четвертый элемент — это инкубатор, это направление, связанное с поддержкой стартапов, малых инициатив, идей, и здесь очень широкое направление деятельности. Мы как раз хотим сосредоточиться на поддержке и малого бизнеса, с этой точки зрения у нас уже выстраиваются отношения с Ассоциацией малого и среднего бизнеса.

И последнее, но я думаю, что очень важное — это та самая главная задача — это создание всей инфраструктурной среды, которая необходима для эффективной деятельности всего проекта в целом. Это должен быть город, город удобный для жизни, удобный для отдыха, среда жизненная должна соответствовать самым высоким стандартам и экологическим, и урбанистическим, там должны быть и, конечно, и элементы, обеспечивающие нормальную жизнедеятельность: это и образовательные учреждения, это и медицинские учреждения, развлекательные.

То есть нам бы хотелось, чтобы в целом появился такой прообраз города будущего, может быть, это излишне звучит, амбициозно, но очень этого хочется.

Поэтому и те законодательные инициативы, которые вам предлагаются, как раз должны послужить основой для построения этой модели. Нам кажется, что создание такой среды и концентрация этих всех элементов позволит нам обеспечить уровень интеллектуального потенциала таковым, чтобы обеспечить какой-то непрерывный процесс с учетом именно в первую очередь и появления образовательного исследовательского центра, непрерывный процесс генерации результатов нашей деятельности.

Я думаю, что если через какой-то период лозунгом нашего проекта станет: «Каждый год даешь по одному Google», ну вот приблизительно то, чего хочется сделать.

Второе, чтобы я хотел бы сказать, о чем Владислав Юрьевич тоже говорил, это, а что будет происходить до того момента, когда мы построим физически эти здания, офисы и место для жизни? Тут я просил бы вашей поддержки, что нельзя допустить того, чтобы мы потеряли эти три-четыре года. И уже много уже продумано, и формализовано, и ведется большая работа и по подбору проектов, которые, с нашей точки зрения, могли вполне укладываться в эту логику, идет серьезная работа по привлечению кадрового потенциала. И нам бы хотелось бы, чтобы тот закон, который будет принят, мог бы начать работу по виртуальному или экстерриториальному принципу, в какой-то переходной период, и мы бы не тормозили этого процесса.

С законодательной точки зрения, как нам кажется, это не так сложно. Можно найти и вполне разумные рабочие формулировки. Такие предложения нами уже сделаны, и надеемся на вашу поддержку с этой очень важной позицией, чтобы проект мы могли запустить, условно говоря, уже завтра.

Третье. Я бы хотел, еще в этой аудитории особенно, подчеркнуть следующее. Что на сегодняшний день звучат такие критики, связанные с таким ярко выраженным противопоставлением этого проекта: «сколковского», другим, в той или иной степени аналогичным проектам или наших иноградам — это и Новосибирск, и Томск или в Дубне.

Я думаю, что это принципиально не так. И, во-первых, таких проектов как «Сколково», конечно же, в будущем должно быть много для страны наших масштабов. Их, конечно же будет недостаточно. И мы расцениваем это как пилотный проект, как раз как площадку для доработки каких-то первичных инициатив самого разнообразного характера и в дальнейшем,

которые можно было распространить для применения для всей территории.

Во-вторых, мы видим себя таким инновационным хабом именно во взаимоотношениях с ведущими нашими и учебными, и академическими центрами, и уже действующими и наукоградами мы бы хотели в тесном сотрудничестве, и альянсе, ни в коей мере не отрицая достигнутых многочисленных позитивных результатов, как раз и построить процесс по продвижению в дальнейшем.

Поэтому просил бы, не надо противопоставлять нас с тем, что уже есть, а наоборот, воспринимать этот проект, как следующий шаг, как шаг развития.

И абсолютно точно мы будем реализовывать свою деятельность, еще раз подчеркну, в тесном сотрудничестве с уже действующими проектами.

И последнее, что я хотел бы сказать. Насколько я понимаю, завтра будет первое чтение закона, потом будет какой-то период обсуждения, и я считаю, что организация публичного широкомасштабного обсуждения этого закона очень важный элемент. И фонд берет на себя в значительной степени эту ответственность и инициативу, мы уже планируем провести обсуждение этого закона с промышленными ассоциациями в формате Российского союза промышленников и предпринимателей, и с другими ассоциациями.

У нас открыт сайт, на котором представлены и проекты законов, и есть возможность у всех желающих направлять туда для обобщения и обработки любые предложения.

Я думаю, что мы организуем цикл встреч с различными аудиториями: и с вузовской аудиторией, и с академической аудиторией, то есть, по сути, с нашими потенциальными партнерами или резидентами, что не очень хочется говорить, слово мне не очень нравится. Но, так или иначе...

Мне кажется, что это очень важный и принципиальный элемент, это широкое, открытое и понятное обсуждение и дискуссия по поводу действующего закона. Тем более, что в рамках этого закона делегируются достаточно большие полномочия фонду по принятию соответствующих решений. И нам бы хотелось соответствовать тому уровню полномочий, который этот закон будет делегировать нам. Поэтому еще раз, рассчитываем очень на вашу поддержку, открыты для любых форматов обсуждений. Спасибо за внимание.

Председательствующий.

— Спасибо Виктор Феликсович.

Пожалуйста, Алферов Жорес Иванович.

Ж. И. Алферов:

— Прежде всего, я с большим удовлетворением выслушал выступление Виктора Феликсовича Вексельберга и увидел, что наши детальные собеседования по вопросу развития научной и образовательной базы в «Сколково», на самом деле нет здесь у нас никаких разногласий и это очень важная компонента.

Я хотел бы сказать, что на самом деле нельзя говорить, что мы создаем некие новые, принципиально новый научно-технологический центр, чего никогда не было и прочее.

ИННОВАЦИИ № 8 (142), 2010

У нас в стране было много очень интересных и крупных научно-технологических инновационных проектов, я всегда провожу такую идею, что два самых успешных инновационных проекта в ХХ веке — это Манхеттенский проект США и проект «Атом» по вооружению в Советском Союзе. И успех этих двух проектов определялся, прежде всего, высококвалифицированным кадровым составом исполнителей. Эту кадровую задачу для Соединенных Штатов Америки решил Адольф Гитлер, в результате чего элита научная эмигрировала из стран Европы в США и была основным костяком исполнения этого проекта. А в нашей стране эту кадровую задачу решил Абрам Федорович Иоффе, который сам участия в проекте не принимал, но его школа: Курчатов, Арцимович, Зельдович, Ландау, Александров, и стали основой исполнения этого проекта. Родилась масса новых технологий, страна вышла определенным образом на новый технологический уровень. И не случайно атомное наше агентство и сегодня находится на достаточно высоком уровне. В этом проекте активное участие принимала Академия наук. И в этом старом проекте родился, между прочим, Московский физико-технический институт, который возник на основе физмеха в Ленинграде и явился школой вообще, новым типом на самом деле образовательного учреждения в стране.

Не случайно, и Виктор Феликсович об этом говорил, проецируя некое научно-образовательное учреждение в «Сколково», мы исходим из того, что там должна быть, прежде всего, магистратуры и аспирантуры и не ориентируемся на этом этапе на бакалавратуру. Эти идеи на самом деле созрели давно, и в частности единственный в Академии академический университет в Санкт-Петербурге, научно-образовательный центр нанотехнологий, реализует именно эту идеологию. И сегодня постановка образования на уровне кандидатов наук или PHD — это то, что развивается в мире и то, что мы накопили уже и в нашей стране. И это, безусловно, нужно делать.

Очень важным здесь является то, что не должны и не нужно противопоставлять научно-исследовательский образовательный центр в «Сколково» массе прекрасных московских вузов. И вот в этой ситуации, когда здесь, прежде всего, развивается аспирантура, магистратура создание в start up компаний-икнкубаторов мы будем взаимодействовать с массой... тем же московских физтехом, рядом других вузов. И на самом деле эти кадры, прошедшие школу здесь, могут успешно развивать потом научно-исследовательские разработки и образовательную деятельность в других вузах.

Очень важным точно также является то, что нельзя и не нужно противопоставлять «Сколково» другим нашим научным центрам. Мы должны постараться в «Сколково» сделать так, чтобы это приносило пользу реальную другим научным центрам и успешно развивать по целому ряду направлений, определенных Медведевым. По этим пяти направлениям модернизации исследования и разработки и в Зеленограде, и в Томске, и в академгородке в Новосибирске при их самом тесном взаимодействии.

Я не буду говорить в части закона то, что касается градостроительных и прочих вещей. Это, наверное, тре-

буется на самом деле довольно быстро принять, чтобы на самом деле можно было все это реализовывать и строить. Очень важным, с моей точки зрения, является следующая вещь. Не просто декларировать, а на самом деле четко отдавать себе отчет, что основой инновационных технологий, основой, так сказать, развития всего являются научные исследования и разработки, в том числе и фундаментальные исследования.

Мой старый, хороший знакомый, товарищ, к сожалению, покойный уже, в прошлом президент Лондонского королевского общества, Джордж Портер, физик, получивший Нобелевскую премию и по химии, как-то сказал: вся наука прикладная, и разница только в том, что отдельные приложения возникают очень быстро, а некоторые спустя столетия. И нужно отдавать себе отчет, что на самом деле все, чем располагает современная цивилизация — это достижения современной науки.

Я, скажем, внимательно смотрел недавний отчет Роснано по принятым проектам и с известной долей и удовлетворения, и неудовлетворенности отметил для себя, что очень много принятых и идущих успешных проектов — это на самом деле проекты на основе исследований и разработок наших академических институтов еще 1970-х и 1980-х годов, получивших дальнейшее развитие в это трудное время 1990-х годов, когда мы спасали отечественную науку, прежде всего, благодаря международному научному сотрудничеству и выполняя совместные международные проекты и очень много идущих сегодня в Роснано проектов — это результат этого международного сотрудничества, которое основано на исследованиях и разработках наших академических институтов. Это означает одну простую вещь. Для того чтобы в «Сколково», для того, чтобы в других местах на самом деле мы не оказались на мели и не пошли по дороге покупки просто неких западных технологий, с ними нужно взаимодействовать и они активно будут участвовать. Не зря в «Newsweek» недавно появилась большая, так сказать, статья на основе интервью со многими, в том числе и с вашим покорным слугой, которая называется «Smart Russia» («Умная Россия»). «Умная Россия» должна появиться, в том числе и на основе этих проектов, но при этом давайте будем себе отдавать отчет в следующей вещи. Основа этих проектов — научные исследования и разработки.

При этом я очень внимательно отношусь к тексту закона и думаю, что в процессе, в первом чтении его, как когда-то принимали решение на собрании: в общем и целом, принять там за основу. Принять решение за основу, но дальше нужно во втором и третьем чтениях очень детально обсуждать. И, в частности, очень важной частью является раздел, который называется «Участник проекта». И участник проекта — это, естественно, исследовательский участник проекта. И когда я увидел здесь, что он должен быть в форме хозяйственного общества, меня это несколько покоробило, потому что на самом деле мы должны разработать законодательную форму, когда участником проекта являются взятые из разных учреждений: из вузов, из академического института, из частной компании, лаборатории и подразделения, которые стали новым юридическим лицом и им всем определена задача, которую они должны решить, являясь участником проекта.

В этом отношении должен сработать сегодня наш научный консультативный совет. Он ведь имеет только двух сопредседателей — вашего покорного слугу и лауреата Нобелевской премии Роджера Корнберга, профессора Стенфордского университета, крупнейшего специалиста в области биохимии, биомедицинских исследований. И в этом отношении мы дополняем друг друга, но совета еще, кроме нас двоих совета просто нет. И совет этот должен, безусловно, не просто консультативный. Он должен функционировать, определяя на самом деле наиболее перспективные задачи. Потому что выйти на новый уровень мы можем, не решая проекты, которые созрели сегодня, а определив целый ряд научно-исследовательских работ и исследований, которые создают проекты, которые реально составляют технологию будущего. И здесь, конечно, вопросы взаимодействия физики, биологии и медицины являются одними из важнейших.

Дальше... Прошу прощения, я мог бы говорить на эту тему очень долго. Но мне кажется, что здесь, в том числе процедура участника проекта и обязательно должна определяться для участника проекта задача, которую он должен решить, потому что иначе этот, как говорится, этот статус, он дает льготы, но нужно знать, что эти льготы должны быть заработаны.

Дальше я хочу сказать еще простую вещь, о чем говорил уже и Виктор Феликсович. Простите, и льготы. Я бы говорил не о том, что должны компенсироваться таможенные платежи или налог на добавленную стоимость. Должны освобождаться от таможенных платежей и от налога на добавленную стоимость. Но по теме, по тематике, а не по территории. Территория должна учитываться, но в целом (и я в этом отношении буду человеком достаточно пожилым) могу сказать, что когда в 1945 году был создан спецкомитет, а потом создана управляющая компания, Первое главное управление и Научно-технический совет по известной атомной проблеме, этот Научно-технический совет остался на долгие годы. И первый председатель Игорь Васильевич Курчатов, потом был академик Щукин, был Николай Геннадьевич Басов и он решал очень многие задачи уже не связанные с атомным проектом. Но при этом сразу же была выдвинута идеология развития и подъема образования и науки в целом. И сколковский проект должен преследовать точно также, решая задачи по этим пяти направлениям, решая их наиболее эффективным способом. Статус участника проекта очень важная вещь, и он должен присуждаться, еще раз повторяю. Очень трудно прописать эти рекомендации. Здесь большая работа для нашего консультационного научного совета. Но это нужно делать, это очень важный этап, на котором не должно быть ни знакомств, ни приятельских отношений. Должно быть очень четко: рекомендации совета, рассмотрение на совете фонда. Это важнейшая задача формирования портфеля по-настоящему научно-исследовательских целей, разработок, пакета этих вещей. Спасибо.

Председательствующий:

— Спасибо, Жорес Иванович. Пожалуйста, Воскресенский Станислав Сергеевич, заместитель Министра экономического развития Российской Федерации.

С. С. Воскресенский:

— Спасибо за возможность выступить на парламентских слушаниях. Я по данному закону являюсь официальным представителем президента, и позволю себе коротко остановиться на его основных положениях. Но перед этим, если можно, я хотел тоже добавить в ту дискуссию, которую поднял Владислав Юрьевич, о необходимости или отсутствии необходимости физического нахождения всем вместе на отдельной территории.

Мне вот тоже в свое время посчастливилось побывать в Кремниевой долине, так называемой, и в частности в офисе компании Google. И я в шутку спросил руководство, а где у вас здесь секретная лаборатория. Они говорят: пойдем, мы тебе сейчас покажем нашу секретную лабораторию, и отвели меня в кафе, которое называется «Без названия» — «No name cafe», которое кишело различного рода молодыми людьми в джинсах, с рюкзаками, кто-то в костюмах, кушали какую-то достаточно дешевую еду, кофе и оживленно беседовали. Сказали: вот это наша секретная лаборатория, мы ее придумали специально, причем места в этом кафе так расположены, что невозможно уединиться. Это руководство придумало такое кафе, чтобы люди, как можно больше времени проводили вместе и даже во время досуга обменивались мнениями, обменивались энергией, обменивались творческой энергией с тем, чтобы возникали те самые прорывные, порой безумные идеи, которые потом успешно, в частности, коммерциа-лизовала и использовала компания Google.

Поэтому, мне кажется, несмотря на любой прогресс человечества, какой бы оно ни достигло в форматах виртуального общения, физическое общение между людьми всегда, на всю жизнь, мне кажется, для человечества, останется крайне важным. И поэтому нельзя это недооценивать.

Теперь о законе. Закон достаточно подробный. Он подробно описывает понятийный аппарат, что такое участник проекта, что такое управляющая компания, которой предоставлены достаточно широкие полномочия по созданию и функционированию инфраструктуры этого проекта. Но я хотел бы остановиться, чтобы не утомлять вас лишними деталями на трех ключевых блоках этого закона.

Первый блок — это технические требования в отношении создания и функционирования инфраструктуры проекта «Сколково». Второй блок — это формат взаимодействия участников проекта с органами власти. И третий блок — это непосредственно блок льгот, которые предоставляются этим законом участникам проекта.

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

Итак, технические требования. Какие есть уникальные особенности в этом законе? Закон предоставляет управляющей компании, в числе других прав, они и так достаточно широкие: от создания генпланов и наименования улиц до обеспечения дорожного строительства и вывоза мусора, но, кроме этого, компания будет иметь право принимать решения об использовании на этой территории технических регламентов и требований, а также санитарно-эпидемиологических регламентов не Российской Федерации, а стран либо организаций УСР развитых стран, либо стран таможенного союза.

ИННОВАЦИИ № 8 (142), 2010

Причем законом же возложена на управляющую компанию ответственность всех видов, предусмотренных российским законодательством за то, если такие решения повлекли угрозу жизни и безопасности людей, которые на этой территории будут проживать.

Кроме того, управляющая компания самостоятельно будет осуществлять всю экспертизу строительную и самостоятельно выдавать разрешения на строительство и ввод в эксплуатацию всех объектов. И делается это для того, чтобы на этой территории попробовать самые передовые в мире решения дизайнерские, строительные, наиболее энергоэффективные, те, которые сегодня зачастую нашим законодательством не пропускаются в силу его отчасти технологической отсталости.

Второй блок — это взаимоотношения с органами государственной власти. На территории или в отношении территории, в отношении участников этого проекта законом прямо установлено, что будут образованы специальные подразделения ряда федеральных органов исполнительной власти внутренних дел, ответственных по следующим сферам: внутренние дела, миграция, налоговая служба, таможенный контроль, предупреждение и тушение пожаров, защита прав потребителей, благополучие человека, а также интеллектуальной собственности, патентов и товарных знаков. Это означает, что будут установлены особые процедуры в отношении всех указанных мною только что функций.

И, наконец, третий блок, наверное, самый интересный, это, собственно говоря, какие же льготы получат, так называемые, участники проекта, то есть те организации, которые будут заниматься исследовательской деятельностью на территории проекта «Сколково».

Таможенные льготы. Действительно законом не подразумевается освобождение участников проекта от таможенных платежей и НДС, но де факто такое освобождение вводится через следующий механизм. Все уплаченные такие платежи будут возмещаться из бюджета, а технологически и уплату, и возмещение будет осуществлять управляющая компания, на которую данным законом возлагаются полномочия таможенного брокера. То есть де-факто, подчеркиваю, де-факто участники проекта освобождены от уплаты таможенных платежей. Хотел бы это подчеркнуть.

Теперь, что касается налогов. Предложен сложный механизм, хотел бы описать его в деталях. Первое. Налоговые льготы действуют в течение 10 лет, если не нарушается ряд условий. Какие условия?

Условие первое. До достижения лицом объема выручки в один миллиард рублей, такое лицо освобождается даже от требований по введению бухгалтерского учета, и учет ведется в соответствии с главой Налогового кодекса «Упрощенная система налогообложения». Напомню, там подразумевается ведение двух книг очень простых: книга расходов, книга доходов, то, что у нас сегодня ведет малый бизнес.

По достижении выручки в 1 миллиард рублей льготы налоговые остаются, но, начинается полная обязанность ведения бухгалтерского и налогового учета и начинаются исчисления показателя с этого момента накопленной прибыли. Как только размер накопленной прибыли превышает 300 миллионов рублей, с этого момента льготы теряются.

В чем идеология такого подхода? В том, что как только проект выходит на стадию коммерциализации более-менее уверенной, то есть уже есть и выручка приличная, и прибыль, то налоговые льготы уже не выполняют той стимулирующей роли по раскрутке такого проекта.

Проект при этом имеет право продолжать существовать на территории «Сколково», но просто с уплатой всех причитающихся по нашему законодательству налогов.

О каких налоговых льготах идет речь? Первое, ставка налога на прибыль — ноль. Освобождение от налога на имущество полное и налог на землю в данном случае не имеет отношения, поскольку вся земля на территории проекта находится в собственности только управляющей компании, а управляющая компания, кстати, освобождается от налога на землю.

И последнее, самое важное. Это социальные платежи на территории этого проекта. Участниками будут уплачиваться только взносы в Пенсионный фонд в размере 14 процентов из Фонда оплаты труда. Вот о каких льготах идет речь.

Хотел сказать, отвечая на дискуссию, вопросы и выступления, которые были до этого. Мы считаем, что налоговые льготы, которые мною упомянуты, до завершения строительства непосредственно самого проекта «Сколково», который займет несколько лет, могли бы быть распространены на проекты, не находящиеся на территории «Сколково», но отобранные по таким же процедурам, которые предусмотрены этим законом в полном объеме, который я огласил.

Причем, счастлив вам сообщить, что такой подход вчера был согласован с Министром финансов Российской Федерации.

Есть еще одна льгота важная, не материальная, но тем не менее. Она связана с привлечением иностранной рабочей силы. Вы, наверное, знаете, недавно Государственная Дума и Совет Федерации одобрили федеральный закон, направленный на резкое упрощение процедур привлечения, так называемых высококвалифицированных специалистов.

Напомню, под высококвалифицированными специалистами фактически понимаются лица, получающие свыше 2 миллионов рублей в год. И там внеквотный порядок установлен. Нет необходимости получения разрешения на работу, упрощенный визовый режим и так далее.

В данном законе в отношении лиц, которые будут привлекаться участниками проекта и управляющих компаний для строительства и функционирования инфраструктуры, предусмотрен еще более льготный порядок без вот этой цифровой составляющей. Поскольку и коллеги на этапе обсуждения закона нам объясняли, что для строительства нам понадобятся и высококвалифицированные рабочие, и инженеры. Не надо этого стесняться. Не все инженерные решения у нас в стране разработаны. Хотя инженерная школа одна из самых сильнейших в мире. Тем не менее такой льготный порядок тоже в законе установлен. Спасибо за внимание. Надеюсь на вашу поддержку и готовы к работе и доработке законопроекта ко второму чтению.

Председательствующий:

— Спасибо.

Пожалуйста, Велихов Евгений Павлович — руководитель Консультативной рабочей группы, Секретарь Общественной палаты, академик Российской академии наук. Пожалуйста.

Е. П. Велихов:

— Спасибо.

Я хотел бы все-таки опереться на свой опыт, как опыт моей пожизненной работы в Курчатовском институте. Потому что, с чего начал Жорес Иванович, что было два проекта, «Манхэттенский» и «Атомный». В чем же суть была «Атомного» проекта? Она заключалась в одном, что высшее руководство страны поняло, что это вопрос жизни и смерти, и поэтому оно пошло на такие решения, которые были просто немыслимы ни по идеологии, ни по организации, ни по чему. Но оно пошло на это. Дало полную свободу ученым, во главе поставило Курчатова. В общем, была целая, так сказать, эпопея. Но кроме этого я должен сказать, что и льготы, о которых сегодня говорится, они тогда были все даны, потому что тогда можно было спокойно купить что угодно, заказать что угодно на любом заводе. Все это выполнялось быстро и в срок. Это было другое время. Сегодня руководство страны также поняло, что вопрос о переходе на высокие технологии, овладение современными высокими технологиями и модернизация — это вопрос жизни и смерти. Если мы этого не сделаем, мы превратимся в страну такую, третьестепенную, третьего мира со всеми вытекающими последствиями. Поэтому есть много аналогий.

Первый вопрос. Нужна ли вообще концентрация в каком-то одном месте? Тогда началось с концентрации в одном месте. Выбрали 100 гектар земли в городе Москве и построили Курчатовский институт. Надо сказать, что результат был, конечно, ошеломляющий. Потому что, когда я начал работать в Курчатовском институте, скажем, мне нужно было проверить, можно ли лазер возбуждать в реакторе нейтронами. Я пошел в соседний корпус, договорился и никуда дальше не выходил. Взял лазер, засунул в реактор и получил ответ. И таких вопросов, понимаете, в Курчатовском институте фактически уже к тому времени, когда я работал... Почти на каждый вопрос. Когда начиналось чего-то новое, то вы всегда знали, что кто-то это давно начинал. Он знает, почему это можно сделать, а почему нельзя. Поэтому, так сказать, критическая масса.

Что было на выходе? На выходе были такие вещи как промышленность атомная, энергетическая. Промышленность, которая создала весь наш атомный подводный флот. Промышленность, которая создала сверхпроводники. И даже информационные технологии мы заложили тогда, потому что все эти самые ионные имплантаторы были созданы как раз на базе Курчатовского... В этом отношении у нас есть огромный опыт. И я должен сказать, что когда потом встал вопрос о том, чтобы создать лазерное оружие, то тоже мы создали такой центр, в который вошли в качестве акционеров как бы, но тогда не было такого понятия, Министерство радиопромышленности, Министерство судостроительной промышленности, Министерство

обороны. Тоже никакой особой проблемы вокруг. Все было возможно сделать внутри.

Сегодня для того, чтобы нам, так сказать, прорваться. Так просто не прорвешься, потому что, конечно, нас никто не ждет. Трудностей у нас полно и организационных, и всяких. Я думаю, перечислять их бессмысленно. Вы все их хорошо знаете. Мы в основном тем и занимаемся. И средства массовой информации тоже, им это нравится. Они перечисляют все наши трудности. Мы все их знаем. Чтобы прорваться через эти трудности, нам нужен особый...

Нужно ли объединение территориальное? Я вам сказал, да. Это очень важно, потому что тогда снимается целый ряд барьеров. И люди, пожалуйста, как они в кафе или где угодно, на территории. Причем никогда в таком объединении не возникает проблем о том, кто ты — академик или студент. Если ты чего-то знаешь, тебя сразу зовут, приходишь, работаешь. Это все, так сказать, сразу же выравнивает иерархический уровень.

Вторая вещь, конечно. А если ли у нас сегодня набор, если ли у нас сегодня какой-то опыт сегодняшний, потому что речь сегодня идет о других технологиях, атомной, скажем, технологии, ядерной. Они здесь записаны так же, как космические. Они более или менее традиционные, но есть еще технологии новые — нанотехнологии, биотехнологии, информационные технологии, когнетивные технологии. Есть ли у нас какой-то запас? Во-первых, я не буду вам перечислять. Но в результате работы, скажем, того же отделения Академии наук было создано очень много таких компаний, которые процветают на мировом рынке и занимают целый сектор, может быть, не очень большой, полмиллиарда долларов, но занимают, вполне нормально работают. Я могу их вам перечислить. Но здесь, конечно, речь идет о большем. Я должен вам сказать, что институты Академии наук, в частности, отделение нанотехнологий и информатики, они сейчас создали компании. Например, во Франции компания, которая очень успешно работает с космической, авиационной компанией объединенной европейской. Имеет хорошие очень контакты, имеет хорошие результаты. Но зачем там-то создавать? Я не к тому, что не надо там создавать, создаются — хорошо. Но понимаете, в последнее время создалось такое впечатление, что, вообще говоря, если вы хотите создать действующую компанию, то надо ее создавать не в России. Для того чтобы этот вопрос снять, это тоже надо решать вот так, как это делает «Сколково».

Наконец, если говорить о стартапах, потому что мы все время говорим о таких крупных проблемах. А когда молодой человек, просто он хочет сам рискнуть, у него есть какая-то идея. Но как вы знаете, в 80 процентах случаях она оказывается потом неправильной, но ему надо дать возможность рискнуть, попробовать. Только так и работает, вообще, мир. Он должен это сделать. Сегодня для того, чтобы начать такую компанию, сегодня, скажем, программисту, ему нужно потратить в десять раз больше денег, чем в Америке и в десять раз больше времени. И то в основном в 90 процентах он уже будет заниматься не программированием, а будет заниматься, будет еще бегать по налоговым всяким организациям, оформляющим, по всякой бюрократии.

ИННОВАЦИИ № 8 (142), 2010

Вот это все нужно снять. Это сегодня можно снять только так, как в начале, в 1940-е, в 1950-е годы были сняты с самого верха, все бюрократические препоны. Сегодня это можно сделать только с участием первых лиц. Поэтому мне кажется, что сама идея «Сколково», особые условия, которые там создаются и объединение территориальное, оно вполне...

Теперь вопрос о том, есть ли потенциал у нас. Я хочу еще раз сказать и Жорес Иванович говорил. Да, конечно, такой потенциал есть. Это можно легко подтвердить. Много есть сейчас уникальных совершенно технологий, которые просто не развиваются из-за того, что нет вот этой свободы. Иногда они развиваются, но это, скорее, все-таки исключение. А огромное количество ждет момента, когда плотина будет, так сказать, прорвана. Поэтому я считаю, что принятие вот этого закона, это шаг абсолютно необходимый и необходимо сделать это быстро. Потому что, конечно, когда вы начинаете такое дело, то его надо делать быстро, его нельзя откладывать. Спасибо.

Председательствующий:

— Спасибо большое.

Пожалуйста, Паркер Бо, президент центра технологий и инноваций ПрайсвотерхаусКуперс.

Паркер Бо:

— Благодарю за предоставленную мне возможность выступить перед вами. Меня зовут Бо Паркер, я приехал из Кремниевой долины в Калифорнии, где работаю управляющим директором Центра технологий и инноваций PricewaterhouseCoopers. На меня произвела большое впечатление окружающая обстановка и ваш интерес к моему мнению по вопросу закона о «Сколково». Но еще больше меня впечатляют перспективы преобразования России силами появляющегося класса разработчиков и предпринимателей в области технологических инноваций, признанных на международном уровне.

Концепция «Сколково» и проект закона, определяющего роль государства в его развитии, имеют множество положительных характеристик.

Концепция «Сколково» уже привела к появлению серьезных комментариев в международной прессе и дала знать крупным технологическим компаниям со штаб-квартирами вне России, что здесь появляется новая возможность по развитию инноваций.

Формирование консультационных и управленческих структур для «Сколково», которые, очевидно, включают широкое представительство международных технологических компаний, является весьма позитивным шагом. Для человека, не живущего в России, это важный сигнал о том, что Россия собирается стать активным партнером в сфере международных технологических инноваций.

Использование негосударственных структур для создания, управления и текущей корректировки инвестиционных критериев и услуг для компаний, которые будут развиваться в «Сколково», создаст более подвижную обстановку, обусловленную рыночными тенденциями и более благоприятную для развития бизнеса.

Поскольку ваша группа рассматривает проект закона, возможно, вы захотите узнать об уроках, извлеченных в результате усилий, которые предпринимали другие страны при развитии своих собственных проектов, аналогичных «Сколково». В других регионах нередко случалось, что инновационные инициативы не достигали поставленных целей. Эти неудачные попытки в других странах объединяют следующие общие черты, знание о которых дает России возможность извлечь из них урок:

Не были обеспечены условия, чтобы дочерние компании иностранных корпораций работали с местными учеными, инженерами и с местными компаниями — то есть не создавалась возможность для эффекта «перетекания» в местную экономику.

Не были предприняты действия для того, чтобы выйти за пределы фундаментальной науки и поддержать коммерциализацию инноваций.

Отсутствовала концентрация на вновь возникающих технологических задачах, имеющих значение для всего мира.

Не были обеспечена финансовая поддержка на протяжении всего жизненного цикла компаний, начинающих новые проекты.

Слишком много указаний «сверху» со стороны государственных чиновников, слишком незначительный вклад рынков и инноваторов.

Не была создана критическая масса инноваторов, сосредоточенных на широких общих интересах.

Мои сегодняшние комментарии направлены на одну широкую область — как сделать так, чтобы закон способствовал привлечению фирм, работающих за пределами «Сколково», включая и международные технологические компании, и местные российские организации. Я полагаю, что международные инновационные компании возникнут только в том случае, если они будут интегрированы с международными рынками, стандартами и клиентами. В то же время инновации, разрабатываемые в «Сколково», будут в значительной степени основываться на спросе со стороны российских компаний. При этом наличие такого спроса крайне важно для модернизации российской экономики в целом. Таким образом для того, чтобы обеспечить превращение крупных инноваций в крупные компании, которые, в свою очередь, преобразуют всю экономику, важно понимать, каким образом «Сколково» будет интегрировано в более широкий контекст российской экономики.

Давайте начнем с вопросов о том, как «Сколково» будет интегрировано в более широкий контекст российской экономики. Назову некоторые области, которые вы, возможно, захотите рассмотреть более подробно:

Фонд микроинвестиций: можно рассмотреть создание фонда микроинвестиций, который поможет предпринимателям преодолеть пропасть между возникновением идеи и представлением бизнес-предложения. Это особенно важно на начальных этапах перехода России к инновационной экономике. Ученым и инженерам с идеей о новом продукте могут потребоваться средства для того, чтобы разработать их концепцию до уровня, достаточного для их приглашения в «Сколково». Небольшие гранты для таких лиц, предлагаемые

на конкурентной основе, могут стать стимулом для более успешных инноваций в «Сколково».

Инновации в контексте модернизации: В крупных российских предприятиях работает множество технологических специалистов, обладающих глубокими знаниями о том, что может повысить производительность их компаний. Большинство новых компаний в Кремниевой долине было основано инженерами-практиками, занимавшимися производственной деятельностью, а не университетскими профессорами. Можно рассмотреть структуру, которая занималась бы привлечением в «Сколково» талантливых инженеров, которые в настоящее время работают в российских компаниях и не осознают, что у них уже есть готовые идеи для новых проектов.

Ясность в отношении дочерних компаний новых проектов «Сколково»: Существующий проект закона относительно мало говорит о том, что будет происходить с компаниями «Сколково», когда их инновации перейдут в фазу коммерциализации, в течение которой они будут, как правило, создавать дочерние компании, офисы продаж и прочие дополнительные подразделения. Какие условия будут применяться к этим структурам, находящимся за пределами «Сколково», в плане льгот?

Ясность в отношении поддержки коммерциализации: Многие инновационные продукты становятся привлекательными для потенциальных клиентов, если они предлагаются в рамках профессиональных услуг, которые совмещают инновации с другими функциями предприятия. Новые компании сталкиваются с проблемой поиска и найма инженеров или системных интеграторов, обученных их новым технологиям. Должен ли закон о «Сколково» предусматривать прямые стимулы для фирм, находящихся вне «Сколково», которые возьмут на себя такие обязанности на объектах клиента?

Вот пара вопросов, которые стоит рассмотреть в отношении интеграции «Сколково» с международными технологическими компаниями, работающими за пределами России.

Во-первых, существует восприятие инвестиционного риска — многие международные компании по-прежнему считают Россию слишком рискованным местом для инвестиций в передовые научные исследования и разработки и часто указывают на российскую бюрократию как на основной риск. Инвестиции в «Сколково» могут быть освобождены от риска, если в законе будет установлено, что коммерческие споры урегулируются в нейтральной юрисдикции. Например, Россия могла бы ратифицировать ICSID (Международную конвенцию о решении инвестиционных споров).

Во-вторых, необходима ясность в отношении условий, применяемых к производственным мощностям. В проекте закона говорится о «коммерциализации», однако этот термин недостаточно определен. Многие инновации, создаваемые в «Сколково», будут соответствовать уровню компонентов или подсистем, а не конечного продукта. В связи с этим они могут использоваться исключительно в рамках внутренней цепочки создания стоимости одной компании, например, новый сервер или маршрутизатор сети. Также необходимо

разобраться с отсутствием ясности в отношении применения налоговых и других льгот к производственной фазе. Например, в законе может указываться, что доход от производственной деятельности, осуществляемой в России, но не в «Сколково», может соответствовать критериям для применения налоговых правил, действующих для «Сколково», если 20% содержания продукта поступает в результате технологий, разработанных в «Сколково».

В целом мое предложение заключается в том, что закон должен более полно отражать все потребности реальной компании в течение всего ее жизненного цикла от запуска до момента коммерциализации. Одним из путей выявления данных потребностей является разработка четырех или пяти сценариев, которые включали бы принятие идеи инновационного бизнеса, ее предложение инвестиционному комитету «Сколково», сообществу «Сколково», вплоть до завершения научных исследований и разработок и первого подтверждения результатов проверки концепции заказчиками, и до запуска в производство и полной коммерциализации. Объектами таких сценариев могли бы стать.

Ученые, работающие в российских университетах и имеющих идеи по созданию новых технологий. Россияне, эмигрировавшие в Соединенные Штаты, которые хотели бы разрабатывать новые идеи в «Сколково». Транснациональные технологические компании со значительным присутствием в России, которые уже сейчас хотят перевести свой научно-технический персонал в «Сколково». Транснациональные технологические компании, не имеющие значительного присутствия в России, которые планируют открыть свой научно-исследовательский центр в «Сколково». Российская энергетическая компания, планирующую разработку новых экологически чистых энергетических технологий в «Сколково».

Если закон содержит нечеткие, неоднозначные положения или вообще не регулирует вопросы, которые актуальны для данных сценариев использования полного жизненного цикла компании, то это может послужить ориентиром в отношении направлений совершенствования законодательства.

В заключение хотелось бы рассмотреть еще один вопрос — долгосрочное обязательство России по созданию инновационной экономики. Инновации — это не быстрый процесс. Действительно, переходный период займет много лет. Поверят ли иностранные и российские инноваторы в то, что у России будет достаточно терпения для доведения этой инициативы до конца? В конечном итоге, это вопрос политической экономии. Если широкие слои российского общества продолжат поддерживать идею «Сколково», необходимо будет демонстрировать достигнутые результаты как в количественном, так и качественном отношении, например, общее число рабочих мест в технологических компаниях, участие российских компаний в патентных объединениях, связанных с международными технологическими стандартами, и доходы российских компаний от лицензирования интеллектуальной собственности. Законопроект может содержать требование к руководству проекта «Сколково» представить предложения по системе оценки результатов на утверждение, скажем,

ИННОВАЦИИ № 8 (142), 2010

Министерству экономики и развития, которое будет ежегодно публиковать их, чтобы показать российскому обществу, что инвестиции в «Сколково» окупаются.

И наконец, новые обязательства России в области инноваций вызывают огромный интерес. Многие страны мира хотели бы работать с Россией как в качестве заказчиков, так и участников процесса создания новых революционных технологий. В этом отношении многое уже сделано, и при таком широком обсуждении я уверен, что эти темпы сохранятся и в будущем.

Большое спасибо за внимание.

Председательствующий.

— Спасибо большое, г-н Бо.

Пожалуйста, Шохин Александр Николаевич.

А. Н. Шохин:

— Уважаемые дамы и господа, у нас в Российском союзе промышленников и предпринимателей уже неоднократно проходило обсуждение проекта закона за тот месяц, который прошел после внесения его Президентом. Мы несколько раз собирались (последний раз вчера буквально) с иностранными компаниями, работающими в России. Обсуждали возможности размещения инновационных проектов, инновационных центров этих компаний на территории «Сколково». Поэтому в принципе можно говорить о том, что у нас в практической плоскости обсуждение законопроекта идет.

Сегодняшние выступления, в частности, новости, поступившие из правительства, о том, что Сколковский проект предполагает, в частности, и подключение к нему компаний, которые не ограничены физической территорией этого поселения, — это была одна из главных наших тем для дискуссии. Мы с самого начала предлагали расширить Сколковский инновационный центр, имея в виду возможность регистрации в фонде прежде всего тех компаний, которые в силу первоначального периода, связанного со строительством объектов, лабораторных корпусов и так далее, не могут физически начать работать в «Сколково». И тот факт, что своего рода виртуальный хап создается на базе «Сколково» и регистрироваться будут и компании проекта, которые будут привязаны к «Сколково», и потом физически могут оказаться многие из них в «Сколково», это, на мой взгляд, очень важное дополнение законопроекта, который бизнес, безусловно, поддерживает.

На мой взгляд, есть некоторые вопросы, которыми хотелось бы дополнить законопроект в рамках второго чтения. В частности, речь идет не только о предоставлении особых условий инноваторам, которые будут завязаны на Инновационный центр «Сколково», но и вообще о принципе не ухудшения этих условий. Причем не ухудшения условий не только тех, которые прописаны в этом законопроекте, но и описывающих общую бизнес-среду. В частности, если одновременно у нас будут повышаться общие налоги типа недавнего повышения ЕСН, или таможенные правила ужесточаться, или депутаты социально ориентированные предложат ввести прогрессивную ставку налога на доходы физических лиц и так далее, то специфические инновационные льготы в «Сколково» будут перекрываться ухудшением бизнес-среды в целом и это вряд ли будет

способствовать и приходу инноваторов в «Сколково» и инновационной деятельности в России в целом.

Думаю, что в этой связи можно было бы взять норму другого закона «Об иностранных инвестициях и инвестициях в форме капвложений» и распространить понятия приоритетного проекта инвестиционного на все сколковские проекты, тогда будет действовать дедушкина оговорка: как минимум, на весь период реализации этого проекта.

Кстати сказать, это может помочь заработать этой норме как таковой, она сейчас не работает применительно к приоритетным проектам и особой работы ни правительство, ни другие структуры не ведут по отбору приоритетных инвестиционных проектов.

Если говорить о конкретных темах, которые в рамках второго чтения хотелось бы доработать, то, безусловно, это тема участника проекта, она включает, кроме вопросов, которые Жорес Иванович поднял, в частности, вопросы, связанные с учреждением тех или иных проектов управляющей компании и запрет на учреждения управляющей компанией соответствующих проектов, но это не касается руководящих сотрудников этой компании или дочерних структур этой компании. Тут нужно, безусловно, четко прописать.

Неопределенность складывается и с генеральным планом поселения, вообще уникальная конструкция, когда управляющая компания сама себе дает задание на разработку генерального плана поселения, сама его согласовывает с собой и фактически сама утверждает, поскольку у представительного органа местного самоуправления нет никакого права ни корректировать этот план поселения, ни отклонять его, только утверждать в течение месяца, так прописано в законе.

Либо надо жестко прописать, что местное самоуправление никакого отношения к этому не имеет, либо все-таки дать возможность в какой-то форме общественных слушаний, либо возможных корректировок в ходе обсуждения в органах самоуправления, корректировку такого рода сделать.

Есть какие-то вещи странные для поселения, которое должно быть такой зоной либерализма. В частности, работодатель, который осуществляет трудовую деятельность и иностранный гражданин обязан уведомить специальные подразделения федерального органа исполнительной власти в сфере миграции о фактах самовольного оставления иностранным работником места работы или места пребывания. Это что-то уже на «шарашку» похоже, ни в Большой театр тебе сходить без согласования с миграционной, пусть даже местной службой, ни, тем более, на Петербургский форум ни съездить.

Думаю, что Кремниевая долина потому и привлекает так много инновационно мыслящих и креативных людей, что там свобод гораздо больше. И не только эти свободы выражаются в том, что сотрудники «Google» все тусуются в кафе и раз в неделю Сергей Брин приходит, ему задают вопросы по пятницам, и он отвечает на них. Но, прежде всего потому, что мало ограничений в штате Калифорния на любые виды деятельности людей, поэтому и не только Кремниевая долина и Сан-Франциско, но и Лос-Анджелес привлекают творческих, креативных людей и т. д.

Количество университетов в Калифорнии превышает, по-моему, на душу населения любой другой штат Соединенных Штатов Америки.

В целом бизнес поддерживает этот законопроект. Безусловно, мы всегда выступали, и будем выступать за то, чтобы инноваторы поддерживались более широко, нежели в рамках технологий инновационного центра «Сколково». Это должно быть и тиражирование опыта «Сколково» на другие центры, которые у нас существуют и которые упоминались сегодня, находящиеся и в Москве, и в Московской области, и в Сибири, и с другой стороны, должна быть технология втягивания инновационных компаний, инновационных проектов в те льготы и механизмы поддержки, которые существуют в «Сколково». Если это схемы такие распределенного инновационного центра, будут реализованы, безусловно, это позволит инновационный процесс в России в целом поднять на принципиально новый, высокий уровень. Спасибо.

Председательствующий:

— Спасибо.

Сергей Ренатович Борисов — президент «ОПОРА РОССИИ» и некоммерческого партнерства «ОПОРА». Прошу вас.

С. Р. Борисов:

— Уважаемые депутаты Государственной Думы, уважаемые участники сегодняшних слушаний, «ОПОРА РОССИИ», представляя интересы малого и среднего предпринимательства российского, включилась в изучение законопроекта. Хорошие реакции первичные, подавляющее большинство ребят, которые работают, прежде всего, в инновационной сфере, безусловно, поддерживают закон. Считают, что он действительно выглядит очень новаторским, в какой-то степени революционным. Мы частенько слышим скептис вокруг этого закона, вокруг самой идеи из средств массовой информации, из отдельных источников, вплоть до того, что это некая резервация. Тогда мы задаем вопрос: резервация от кого? Защита от кого? От кого резервируют? Тогда, если от тех алчных чиновников, которые собирают 6 процентов от оборота с предпринимателей, в том числе инновационных предпринимателей, то мы за такую резервацию. Мы считаем, что это правильно и нужно. И дай бог, чтобы она расширяла свои границы в будущем.

То, что тема малого бизнеса в сколковском проекте звучит совершенно четко, об этом сказал Виктор Феликсович сегодня. Мы тоже это всячески приветствуем и бизнес-инкубатор будущий, и стартапы, это тема абсолютно правильная.

Хочу вам привести мнение мировых экспертов в области инновационной деятельности, которые считают, что малый бизнес на единицу вложенных средств больше инициирует инноваций, чем средние компании, в четыре раза и больше, чем крупные компании, в 24 раза. Он гибкий, он мобильный, он может приносить новые идеи. И, конечно, наличие якорных предприятий, известных брендов в сколковском проекте, я думаю, что найдет себе очень много партнеров среди малого бизнеса.

Мы в ближайшее время будем обсуждать тему взаимодействия с командой Виктора Вексельберга. Будем вырабатывать алгоритм, каким образом нам отыскать лучших, каким образом нам найти всех тех, кто хотел бы быть соискателем этого проекта от Калининграда до Камчатки, от Камчатки до Калининграда. Мы понимаем, что искусство найти лучших — это сложное искусство. Вообще, в прошлые годы мы увлекались, наверное, тем, что раздавали каждой сестре по серьге. И в этом была наша большая проблема в нашем обществе. А вот научиться поддержать сильного и лучшего — это искусство. Вот, наверное, такой тренд будет превалировать в ближайшее время, в том числе вокруг проекта «Сколково». И не беда, что не все попадут, как счастливцы в сколковский проект, по крайней мере, они могут быть соискателями. У нас много других форм поддержки инновационных компаний уже складывается. Неплохо работает, весьма неплохо работает Фонд развития малых компаний в научнотехнической сфере. У нас разворачивают свою работу венчурные компании, где могут быть также соискатели, найти свое пристанище. У нас есть уже очень неплохой опыт первых проектов, которые мы рекомендовали в Роснано, это все будет работать.

Я думаю, что сколковский проект нам даст большую пищу для размышления, ведь это не только инфраструктура, это не только аура, о которой сегодня говорилось, действительно, тех единомышленников, которые дышат одним воздухом и рождают синергетический эффект, все-таки это еще и взгляд в разные системные факторы, которые так или иначе будут влиять на формирование инновационной среды в России. Это и взращивание талантов и образования, которое должно быть ориентировано на подобные проекты. Это и технологическое обновление, желание обновлять, мотивация к технологическому обновлению. Это и его величество спрос, который, к сожалению, раскрутить нам пока не удается, и от этого многие проблемы многих наших инновационных компаний. Это и искусство коммерциализации. У нас мало инновационных менеджеров, у нас, к сожалению, из всех НИОКР 75 процентов российских не заканчиваются результатами интеллектуальной деятельности. А из всего массива НИОКР 25 процентов попытались коммерциализовать свои наработки и преуспели 4 процента. Обратите внимание, наши последние исследования, которые, наверное, многие из вас видели, в том числе на Питерском форуме, это раскрывает эту тему.

Заканчивая, хочу сказать, что в целом, поддерживая проект, считаю, что налоговая составляющая, о которой сегодня Станислав Воскресенский говорил, нам нужно внимательно и системно изучить. Я имею в виду, прежде всего НДС — налог на добавленную стоимость. Очень здорово, что в законе написано, что он платится по выбору, хочешь плати, хочешь не плати, но тогда если не плати, то какой период времени, и если не плати, то могу ли я в перспективе работать со своими контрагентами вне «Сколково», тогда будет рушиться цепочка уплаты НДС и тогда, может быть, привлекательность многих проектов начнет подвергаться сомнению. Вот здесь нужно поработать. Мы мечтали когда-то о такой системе свободного выбора

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

ИННОВАЦИИ № 8 (142), 2010

НДС для тех малых предприятий, которые на упрощенной системе работали, хотя бы для инновационной. Нам не позволили. Вот этот механизм, я думаю, Виктор Феликсович, мы предложим целый ряд наработок, которые когда-то работали для инновационных предприятий по упрощенке.

Спасибо.

Председательствующий:

— Спасибо.

Уважаемые коллеги, приглашаем Юрьева Евгения Леонидовича — президента «Деловой России», группа «АТОН». Прошу вас.

Е. Л. Юрьев:

— Большое спасибо.

Локализация лучших условий для ведения бизнеса по полному параметру таких возможных условий это распространенная мировая практика, которая касается не только инноваций, может быть, даже не столько инноваций, но и вполне применима для традиционной промышленности и для других областей бизнеса. Такие проекты есть в США, Китае, Франции, Корее, во всех странах.

Оценивая собственный проект, что можно сказать, что меры, которые касаются того, что можно совмещать частное и бюджетное финансирование, меры о том, что есть частная управляющая компания с исключительными компетенциями, которая удивляет россиян, тем не менее, являются традиционными и классическими для такого рода проектов.

Более того, есть такой интересный обзор «ЮНИДО», они анализировали такие проекты с локализацией условий для ведения бизнеса, и видно, что, с одной стороны, ни одна страна не совершила прорыв в бизнес-сфере, не используя этот метод, он всегда применялся — локализация лучших условий для ведения бизнеса.

С другой стороны, видно очень много неуспешных проектов. Если на них посмотреть, очень часто причиной этого неуспеха является именно то, что нарушается базовый принцип. Должна быть частная инициатива, над ней должен раскрываться зонтик государственной поддержки, а не наоборот. Ни чиновники должны сначала решать, какую компанию пустить или не пустить, какую отрасль начать разрабатывать, какую нет, где это территориально надо было бы разместить, должна решать частная компания, а потом уже государство поддерживает такую инициативу. Это ключ к успеху.

Что сказать в целом? Это прекрасное такое семя, этот проект, модель, которую можно тиражировать. Теперь важно, чтобы он получился, и важно, чтобы упало это семя на добрую почву.

Что есть добрая почва? Проблемы, связанные с инновациями, они скорее лежат даже не в плоскости того, что мы сейчас обсуждаем. То есть сам по себе очень красивый проект. Будут ли условия, для того чтобы осваивать промышленно, бизнесу осваивать те инновации, которые будут создаваться в «Сколково» и в других проектах, или нет, — это вопрос на самом деле ключевой. И если наша инновационная экономика будет развиваться, скажем, быстрее, чем традиционная,

то очень может быть, что наша инновационная экономика станет просто разновидностью сырьевой, когда наши специалисты (патенты созданы на нашей территории) будут с успехом создавать ВВП, социальноэкономический эффект на территории других стран и в других корпорациях, которые не имеют оригинального происхождения в России.

Является ли это трагедией? Является ли это непреодолимой проблемой? Нет. Для нас, для бизнес-сообщества это просто означает одно: нужно в целом создавать условия для ведения бизнеса в России. Как создавать? На это, собственно, и дает ответ Сколковский проект. Вот они параметры: налоги, финансирование, кадры, комфортная административная среда и другие. И если выстроить верно эту пропорцию, то тогда все встанет на свои места.

Что хочется предложить, может быть, для успеха проекта? Обратите внимание на такую вещь. Некоторые комментарии (у меня, может быть, одна минута осталась) по поводу института поддержки инноваций в России. Старые (советские) институты поддержки инноваций, они свое эффективное действие прекратили. У нас созданы «РВК», «Роснано», государственные программы. Можно их оценивать по-разному: кто-то скажет, хорошие; кто-то скажет, похуже. Но в целом есть некоторое общее свойство: они не охватывают ранние стадии инновационного процесса и, как в случае с «Роснано», узко специализированы в отраслевом смысле.

Инфраструктура поддержки и стимулирования инноваций должна, во-первых, поддерживать все инновационные процессы во всех возможных секторах, использовать лучший опыт других стран, включать как можно больше частную инициативу.

Что предлагается? Предлагается, может быть, прямо и в «Сколково», если это предложение понравится, создать институт, что-то вроде национального центра поддержки инноваций. Прообразом такого института мог бы стать Американский научный институт of health care — институт здравоохранения, но только с фокусом на другие отрасли, на более широкий круг отраслей. Можно, например, на отрасли президентских приоритетов «Россия, вперед!», которые, собственно, «Сколково» и будет продвигать.

Миссия этого института — поддержка инноваций на ранних стадиях. Отрасли, — я уже упомянул, какие отрасли.

Цель. Цель — это финансирование инновационных разработок в различных областях. То есть поддерживать буквально любые научные коллективы, в любых формах. Грантовая поддержка. Сейчас она у нас реализуется. Как реализуется? Есть там поддержка молодых ученых (гранты). Достаточно большие деньги на это выделяются. Но это, во-первых, «размазывание каши по тарелкам». И, во-вторых, мы проанализировали структуру этих грантов, которые часто просто мизерные, и видно, что в соответствии с президентскими приоритетами до 3 процентов грантов выдается по этим темам.

Значит ли это, что эта система чем-то плоха? Думаю, нет, не значит. Я завершаю. Просто если сделать такой специализированный институт с серьезными уже грантами, отбирать кандидатов, критерии должны быть прописаны, и отбор проектов для грантовой под-

держки должен происходить на основании лицензий, в том числе, а, может быть, и в первую очередь, иностранных университетов. Тогда, собственно, коррупционная емкость его действия будет сведена на нет.

Завершаю свою речь чем? 29 июня (совсем недавно) вышло Послание бюджетное Президента, где ставится задача, которую мы, собственно, сегодня и обсуждаем. В ближайшие три года необходимо обеспечить комплексный подход к формированию инновационной системы и инновационной среды в целом, создать условия для полного цикла развития инноваций.

Спасибо.

Председательствующий:

— Спасибо.

Дальше у нас следующим выступающим объявлен Илья Владимирович Пономарев — депутат Государственной Думы, член комитета по информационной политике. Приготовиться Кравченко Сергею Владимировичу, потом Хусейну Джабраиловичу.

И. В. Пономарев:

— Здравствуйте, дорогие коллеги. Честно говоря, какой-то элемент полемического запала был потерян, потому что такая атмосфера всеобщего единения царит на этих слушаниях, что очень редко бывает.

Пожалуй, единственное, что хотелось бы отметить, действительно практически на каждой какой-то конференции, которая касается инноваций, всплывает тема там атомного проекта, про то, что отрасли нужен папа, новый Берия и так далее. Мне кажется, сегодня в этом зале, я не знаю, как насчет Сталина, но Берия, Курчатов и Иоффе точно присутствовали, с чем мы можем нас поздравить.

Если говорить серьезно по поводу этого закона. Мне кажется, когда мы его обсуждаем, мы не должны терять основные задачи, ради которых, вообще говоря, этот закон нужен. Хотелось бы, чтобы вся экономика действовала так, как мы сейчас хотим сделать, чтобы работало «Сколково», и это, конечно, задача максимум, к которой мы должны стремиться.

Тем не менее, политика — искусство возможного, мы живем в реальной среде, если хотите, «Сколково» в этой ситуации становится пилотным проектом, на котором мы можем отработать какие-то задачи. И, прежде всего, задача — обеспечить максимально комфортное, максимально легкое создание новых бизнесов. То есть в этом смысле у нас задача: не развить науку, по которой мы до сих пор, несмотря на все десятилетия реформ, находимся в лидирующей сфере. Не развить образование, хотя это тоже задача для нашей страны крайне актуальная. Наша задача: сделать территорию, на которой бы было наиболее легко создавать именно новые предприятия.

Вторая вещь, мы не должны пытаться изобрести что-то новое. Мы должны внимательно посмотреть на сложившуюся деловую практику, которая существует, как в России, так и за ее пределами и ее легализовать. Потому что огромное количество тропинок уже протоптано, нужно на них положить нормальный асфальт, вместо того, чтобы пытаться нарисовать новое.

Следующий момент, это то, что в результате принятия этого закона Фонд «Сколково» и все связанные компании, которые участвуют в процессе управления, должны в итоге функционировать в самодостаточном режиме. Мы не должны создать там государственную богадельню, которая каждый год будет приходить в Минфин и требовать новых, и новых денег.

В конечном итоге, когда переходный период закончится, это должно быть устойчиво работающее предприятие, которое обеспечивает существование этой инновационной системы, которая должна включать в себя как образовательный центр, как бы мы его не назвали и какую бы в итоге конфигурацию мы бы там не выбрали, исследовательские лаборатории и центры коллективного пользования, и, безусловно, инвестиционной среды.

Мы также не должны забывать о том, что когда мы делаем этот закон, то его нормы дальше должны быть легко оттиражированы, потому что в конечном итоге ни «Сколково» единым будет жить страна, и мы не должны забывать про другие территории, у которых потенциал на данный момент...

«Сколково», собственно и выбрано примерно так же, как в известном анекдоте относительно государства Израиль, что 40 лет ходили, пока не нашли единственное место, где нет нефти. Также и «Сколково» выбрано в качестве единственного места, где нет никакого сейчас задела в области инноваций и высоких технологий, собственно, в этом была вся задумка, построить это на новом месте. Тем не менее, существующие центры, безусловно, должны быть вовлечены. И процесс этот самый вовлечения в общую активность должен быть запущен немедленно, а не через 3, 4, 5 лет, когда мы завершим строительство.

Безусловно, когда мы принимаем закон и это недостаток того текста, который сейчас существует в первом чтении, мы должны хорошо выучить предыдущие уроки.

Сейчас в нынешнем тексте очень много отдает старым опытом особых экономических зон, в которых мы уже знаем, что сработало, что не сработало. Потому что большое количество опыта, который там накоплен, является положительным, но в то же самое время и большое количество моментов мы знаем, точно не работают.

В частности, мы знаем, что когда вокруг территории находится забор и колючая проволока, то это противоречит предпринимательскому духу и резко снижает количество компаний, которые могут прийти туда работать.

Мы знаем, что когда государство владеет всем и рулит всем, то инвестиционно привлекательную структуру выстроить также довольно проблематично.

Мы знаем, что если мы выставим ограничение по времени и будем требовать после ограничения времени вынос бизнеса во вне территории этой самой особой зоны, то в такой ситуации те плюсы, которые дают налоги, и так далее могу не перевесить те минусы, которые с этим связаны. То есть особые экономические зоны, как они были созданы, они очень удобны для создания подразделений крупных компаний, но довольно были мало пригодны для стартапов.

ИННОВАЦИИ № 8 (142), 2010

С другой стороны, у нас есть обратный пример технопарков, которые, наоборот, пример среды очень удобной для стартапов и когда они в полной мере заработают, я думаю, это будет заметно, во всяком случае, по опыту, например, Новосибирска это хорошо заметно, но в то же самое время, которые пока не смогли преодолеть зависимости от государственного финансирования, а также решить земельные отношения, которые должны быть решены для «Сколково». И мы должны, безусловно, учесть опыт институтов развития. Мы не должны создать такие жестко формализованные, регламентированные процедуры на законодательном уровне, которые ограничивают эффективность инвестиционной и коммерческой деятельности на территории проекта, затягивая принятие любого решения. Мы не должны отпугивать предпринимателей. Мы должны очень много полагаться на здравый смысл в рамках этого проекта и на текущую практику, которая уже сложилась.

Я не буду останавливаться на аргументации, зачем нам нужна экстерриториальность, потому что про это, в общем, говорил каждый присутствующий. Единственное, что хотел бы показать по этой схеме, о том, что мы понимаем, что у любой компании в конечном итоге будет три ядра, на котором есть интеллектуальная собственность, и которая привлекает деньги в себя. Ядро, которое занимается технологиями и разработками. И ядро, которое занимается производством. По факту того, какой земельный участок в «Сколково» и так далее, мы рассчитываем на то, что это исследовательские подразделения. Но мы понимаем, что главные проблемы, налоговые и иные, они связаны, прежде всего, с производственными задачами и с теми подразделениями, которые занимаются продажами. Это мы должны отразить.

Завершая, я хочу сказать про конкретные предложения в решении наших парламентских слушаний. По большому счету, «Сколково» — это пилотный проект. И мы должны обкатать нетрадиционные подходы, хотя бы на время того переходного периода, который предусматривается, то, что сегодня все говорили. И в чем уникальное преимущество этого проекта? Этот проект сейчас выстроен не чиновниками. Совет фонда полностью состоит из деятелей индустрии. Предположить, что там будут воровать бюджетные деньги Российской Федерации, по мелочи предоставляя льготы каким-то своим друзьям, я не могу в это поверить. Соответственно, ответственность у нас, она персонализирована. И именно репутация этих людей является гарантией того, что все процедуры будут работать правильно. И поэтому чем больше решений мы сможем отдать с законодательного уровня на уровень Совета фонда, тем лучше. И это касается, прежде всего, доступа проектов в «Сколково», контроль за их деятельностью о том, чтобы они сохраняли профиль своей деятельности и так далее. То есть как можно больше обеспечивать документами фонда, а не законодательными инициативами. Спасибо.

Председательствующий:

— Спасибо. Кравченко Сергей Владимирович, президент Боинг-Россия и СНГ. Прошу вас.

С. В. Кравченко:

— Большое спасибо за предложение выступить. Я хотел бы сказать, что отвечая на вопрос Владислава Юрьевича, на счет цинизма. У меня, например, цинизма нет, потому что я в этот проект абсолютно верю. Мы 15 последних лет, корпорация «Боинг» делаем наукоемких и инженерных проектов в России больше, чем мы делаем в любой другой стране мира. У нас работает самый большой за пределами Соединенных Штатов Америки инженерный центр здесь, от 1200 до 1500 инженеров российских компаний, не «Боинга», а российских компаний. Самый большой научно-технический центр, примерно 400 ученых в семи городах России с нами сотрудничают. И второй после Индии центр по программному обеспечению, примерно 350 программистов делают самое современное программное обеспечение. Они обслуживают предложения других.

Я в этот проект верю. У нас мини «Сколково» реализовано здесь, напротив Государственной Думы в здании Макдональдса, если вам интересно, я приглашал руководителя Роснано, приходите, посмотрите, «Умная Россия», она не в будущем, она на самом деле у нас есть. У нас нет больших серьезных крупных задач. И я хотел бы сказать, что самое главное в проекте «Сколково», что привлекло руководителей «Боинга» и Совет директоров моей компании, то, что есть ощущение, что у России огромный интеллектуальный потенциал. Не было площадки для привлечения России, для решения глобальных мировых научно-технических проблем XXI века. Например, в нашей области есть две проблемы, где Россия точно совершенно может сыграть сегодня ключевую роль. Первое, мы начали делать широкофюзеляжные гражданские самолеты из композитов. Это революционный момент. Я про это рассказывал компании, которая заинтересована стать лидером в композиционных материалах. К сожалению, электрофизики типа академика Алферова, я с огромным уважением отношусь к Академии наук, потому что я в своей прошлой жизни защищал кандидатскую и докторскую диссертации в академии, был профессором в Академии наук, они не занимаются сейчас разработкой композитов с диэлектрическими свойствами. Мы защищаем композиты от молнии теми же методами, какими защищали в середине 50-х годов прошлого века. Если эта революция произойдет, самолеты будут весить меньше на десятки процентов, это изменит то, как мы сейчас строим аэрокосмические объекты на все годы.

Второй пример, это вот любимый объект нашего президента — «айфон». У нас сейчас каждый пассажир, будь то самолета, корабля или скоростного поезда Москва — Санкт-Петербург, он с собой что-то имеет, что-то такое, в этом устройстве есть не только телефон, в нем есть большое количество датчиков, это позволяет использовать миллионы движущихся по планете людей как датчики информации. Эта революция в информационных технологиях, которая в первую очередь связана с перспективными транспортными средствами, например, как авиация, судостроение. Я к чему это все говорю? Вот Виктор Феликсович встречался с Дворковичем, с моим президентом. И разговор-то был на самом деле не о том, чтобы создать 300 или 1000 ра-

бочих мест. Виктор Феликсович испугался и говорит, что неужели ты, Сережа, перевезешь туда всех своих инженеров? У меня не будет места. Нет, конечно. Нам это не нужно, какие бы там не были налоговые льготы. О чем идет речь? Если, например, сетевой «Боинга», сетевой «Сименса» и сетевой «Файзера» будет приезжать на площадку «Сколково» и говорить о своих форсайтах, это будет не менее интересно, а, может быть, более полезно для нашей научной молодежи, чем знание истории о ядерном проекте Манхеттена и создании ядерной бомбы. Это нужно знать. И я про это всем всегда рассказываю. Но условия просто совсем другие. Когда мы им рассказываем про эту историю, они как-то не очень ассоциируются с моим будущим.

Президент «Файзера» недавно приезжал, они знают те задачи, которые нужно решать для сохранения нашего населения в России не хуже, чем, может быть, министр Голикова. Они изучали внимательно этот рынок, и как руководители бизнеса они понимают, какие новые вакцины и лекарства нужно здесь разработать.

Если у нас нет проекта масштаба атомной бомбы, давайте будем не стесняться, приносить эти проекты с Запада, и это то, что на самом деле мы в нашем мини-сколково сделали. Поэтому я этот проект стопроцентно поддерживаю, я знаю, что он нужен не только России, он нужен миру. И нужно этим воспользоваться.

Теперь, Виктор Феликсович, вы просили посмотреть закон, я не только его посмотрел, я попросил наших корпоративных юристов, и самое главное — людей, принимающих решение посмотреть проект этого закона. В том виде, в каком он сейчас написан, он не привлечет большое количество крупных западных компаний. Привлекать «Боинг» уже не нужно. Мы уже в хорошем смысле этого слова, американцы бы сказали, продали Россию внутри «Боинга», а я скажу, представили Россию внутри «Боинга». Но если будет еще 30 компаний нашего уровня из первой сотни мировых лидеров, во-первых, это решит задачу построения антидота к нефтяной зависимости, потому что экспорт виртуальных сервисов это реальный антидот нефтяной зависимости. Но второе, и поддержат «Сколково». В том виде, в каком закон сейчас написан, он не привлечет компании, у которых нет своих представителей, которые реально выросли из российской технологической среды. Таких компаний много. Ко мне, например, приезжала недавно полсовета директоров компании «Файзер», они хотят, но не знают. Что, как мне кажется, нужно изменить? Во-первых, при всем уважении к пяти приоритетам президента Медведева по модернизации не ограничиваться этими пяти приоритетами, потому что люди, которые формально читают этот закон, они скажут, что «Боингу» не нужно поддерживать «Сколково», потому что аэрокосмическое направление там не указано. Объяснять долго, что оно скрыто в информационных технологиях или в телекоммуникациях, очень долго. Поэтому нужно просто расширить это и как-то более обще это описать, как объект деятельности.

Второе. Когда мы говорим об участниках, Виктор Феликсович, мне кажется, здесь очень плохо, практически не прописано то, что права, преференции и вообще интересы и иностранных инвесторов, и участников, и иностранных частных лиц, они будут

защищаться так же, как и других. Я заканчиваю. Мне кажется, это тоже нужно сделать.

И третье — насчет экспорта. Это последнее, третье, то, что прописано в статье 11. Предыдущее я сказал по статье 2 (пункт 9). Там говорится о налоговых льготах, которые связаны с производством здесь, для России и в России. Если посмотреть на подобные законы, которые есть и в Бангалоре (в Индии), и в прибрежных инвестиционных районах Китая, и в Сингапуре, они говорят о льготах и для экспорта интеллектуального продукта и интеллектуальных сервисов. И этого не надо бояться, потому что иначе мы не сумеем провести вот эту интеграцию.

Большое спасибо за внимание. До свидания!

Председательствующий:

— Спасибо.

Пожалуйста, Чеченов Хусейн Джабраилович — председатель Комитета Совета Федерации по образованию и науке. Подготовиться Сомерсу Эндрю Бернарду — главному исполнительному директору Американской Торговой Палаты.

Х. Д. Чеченов:

— Уважаемые участники слушаний, мне вначале показалось, что призывы поддержать проект несколько избыточны, хотя фиксация некоторых приоритетов была уместна.

Что касается Комитета по образованию и науке Совета Федерации, то мы, ознакомившись с проектом закона, концепцию поддержали единогласно. Но, тем не менее, я согласен с предыдущим оратором, закон в таком виде сырой. Я хотел бы поэтому буквально в течение нескольких минут некоторые моменты, которые мне кажутся принципиальными, отметить.

Во-первых, если вы посмотрите статью 2 (пункт 1), цель проекта — создание проекта. Мне кажется, это неточно. Цель проекта — создание условий для производства инновационной продукции. Я высказываю мнение. Можно обсуждать.

Во-вторых, используются всякого рода термины, которые сегодня, к сожалению, в федеральном законе отсутствуют, поскольку сегодня четыре проекта закона об инновационной деятельности гуляют по инстанциям. Федерального закона нет и по сей день.

Мы говорим о том, что «Сколково» будет инновационным проектом (инновационная продукция). Между тем, защита интеллектуальной собственности пока неудовлетворительна. И надо безотлагательно разработанные проекты федеральных законов рассматривать, буквально с той же скоростью, с которой будет этот закон рассматриваться, этот проект закона.

Более того, хотелось бы, чтобы цели и задачи в законе были четко определены. Тогда будет ясна, как говорят математики, достаточность и необходимость этих норм закона, без чего мы будем все время натыкаться в реалиях на те или иные его пробелы, проколы и постоянно будем его совершенствовать, что, вообще-то, недопустимо для президентского закона.

Хотелось бы понять, коль скоро управляющая компания, Виктор Феликсович, не входит в систему органов местного самоуправления, и в то же время ее

ИННОВАЦИИ № 8 (142), 2010

организационно-правовая форма не определена, как она будет создавать дочерние общества. Непонятно. Если это «инко», то она не имеет права создавать дочерние общества, а только филиалы и представительства. А если это все-таки будет наделяться полномочиями, как закон пишет — правами местного самоуправления, да еще государственной власти, надо это определить в законе, чтобы завтра не было претензий.

Я скажу сразу, абсолютно поддерживаю, что там будут особые условия. Мы каждый раз натыкаемся либо на тот закон, либо на этот, когда хотим что-то решить. Надо, чтобы в «Сколково» этого не было. Поэтому я поддерживаю особые права, но они должны соответствовать, и описаны быть в этом законе.

Хотелось бы, чтобы в законе нашли отражение положения о Попечительском совете (его там пока нет), о Совете фонда, о научном консультативном органе, об экспертных советах. И еще одно положение — об отборе участников сегодня открыто, а его надо прописать. Либо вы будете завалены возом всякого рода псевдопроектов, либо будет очень большой орган, который будет пытаться их экспертизировать и не ошибиться при наделении правами участника.

Хотелось бы также посмотреть на такие моменты, внутренние противоречия. Например, демонтаж рекламных щитов, если нет владельцев, ложится на плечи владельца земельным участком. А это управляющая компания. Я не буду на них останавливаться, хотел бы просто отметить, что терминологически есть определенные разночтения. Мы говорим о проекте, участник проекта, а в Налоговом кодексе, в Бюджетном кодексе, в Таможенном кодексе и так далее этих терминов нет, надо будет над ними подумать.

И последнее. Очень хотел бы, чтобы проект полюбил и Минфин. Спасибо.

Председательствующий:

— Спасибо большое.

Пожалуйста, Сомерс Эндрю Бернард, исполнительный директор Американской Торговой палаты в России. Прошу вас.

Сомерс Эндрю Бернард:

— Спасибо. С вашего разрешения, предпочитаю говорить по-английски. Буду краток, обещаю.

От имени 700 членов Американской Торговой палаты, я хотел бы выразить нашу исключительную поддержку намерению создать законодательные рамки, которые облегчат развитие «Сколково», которые позволят облегчить это развитие справедливым и прозрачным, транспарентным образом. И также это послужит усилению защиты прав интеллектуальной собственности для тех, кто будет участвовать. Мы уверены, что «Сколково» станет серьезной вехой в развитии России по пути инноваций. И это может стать действительным подтверждением обязательств России следовать по пути справедливого и транспарентного развития следовать по пути инноваций.

Некоторые компании, являющиеся членами нашей палаты выразили очень серьезную заинтересованность в участии в «Сколково». И мы сейчас работаем над тем, чтобы организовывать и облегчать проведение

встреч между этими компаниями и организаторами «Сколково».

И я желаю Государственной Думе успеха в проведении этой законодательной инициативы. Благодарю вас за внимание.

Председательствующий:

— Большое спасибо.

Пожалуйста, Колосовский Андрей Игоревич — директор по правовым и корпоративным работам вопросам ООО Майкрософт Рус.

В. А. Черешнев:

— Будьте добры, пожалуйста, слайдик включите. Я тоже так кратко пробегусь по ряду моментов, о которых еще не говорили, хотя Евгений Алексеевич в своем вступительном слове сказал, что придется менять всю законодательную базу при настоящем функционировании проекта «Сколково». Тем не менее я о некоторых моментах хочу сказать, потому что, если мы примем завтра в первом чтении, а в ближайшее время и во втором, и в третьем, то без принятия дополнительных законов все функционировать будет недостаточно.

Я хочу сказать, что проект «Сколково» серьезный проект, конечно, в целом. Я анализировал, что у нас за последние четверть века, это 1987 год — создание Уральского и Дальневосточного отделений, 1957 год — это создание Сибирского, по размаху это примерно то же самое. Примерно... Но там заработало все в течение буквально первых месяцев, потому что сдавалось на четкой базе, глаза горели у тех, кто создавал, об этом говорилось в Санкт-Петербурге на семинаре, Виктор Феликсович об этом говорил.

И вот тогда при создании Уральского, Дальневосточного и Сибирского отделений энтузиасты все это делали. Поэтому о правовых аспектах, которые мы должны с вами обязательно учесть, потому что «Сколково» должно сегодня стать чем? Новой современной идеологией формирования национальной инновационной системы.

И то, что в законодательстве не прописано, взаимодействие государства, науки, образования, бизнеса и производства, все это увязать вместе, то как раз, о чем говорили, 217 закон о создании малых предприятий, яркое подтверждение — не работает только поэтому.

Поэтому очень хорошо, что в законе о «Сколкове» прописано вот это законодательное закрепление перечня приоритетных пяти направлений, но это только малая часть.

Мы должны не забывать, что вот эти пять направлений подчеркивают, что Россия была всегда в десятке из 192 государств в мире, которая развивала все направления, в этом наша сила. Поэтому, развивая эти пять, развиваем и остальные 25, понимая, что фундаментальные науки и открытия происходят не там, где прорывное сегодня, а то, что неясно, непредсказуемо и сегодня, и завтра. Поэтому об этом надо не забывать.

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

И второе, конечно, очень важное, кто будет все это исполнять? За последние 20 лет с 1990 года число научных работников в России уменьшилось в 4 раза. Сегодня на 10 тысяч работающих в Финляндии — 16 человек научных сотрудников, в Штатах — 12, в Японии — 11,

у нас — 7,6. Откуда мы будем брать? Участники-то все те же — научные организации, включая академии отраслевые, высшие учебные заведения, центры, наукограды и организации технико-внедренческих зон. А как прописаны, как они будут участвовать сегодня? Мы говорим: виртуальное участие в проекте «Сколково». Еще за 3-4 года мы должны прийти с проектами, которые там будем реализовывать.

Поэтому законодательно нам предстоит провести инвентаризацию очень жесткую, на основании чего все это будет взаимодействовать в едином порыве, создавая это новое образование?

И, еще один момент. Мы говорим о международном значении, об иностранном участии, но, а готовы ли мы к этому, посмотрите? Для создания условий внедрения России в единое мировое научное сообщество, мы должны все наше привести к рекомендациям ОЭСР — это Организация экономического сотрудничества и развития и «Фроскатти» — известный фонд с 1963 года, который разработал, посмотрите что.

Нам нужно принять закон с вами о статусе научного работника, о статусе инженера, занимающегося научными разработками, а на чем это базируется в мире? Хартия научных работников, декларация прав научных работников, декларация прав и обязанности ученых, принятых Всемирной федерацией научных работников. Мы приняты, но ничего из этих хартий у нас нет.

Рекомендации о статусе научных работников, принятых в ЮНЕСКО, ничего нет, приедут зарубежные ученые и, когда они прочитают то, о чем говорил Александр Николаевич Шохин, что если он там вовремя куда-то не пришел, они не поймут, потому что у нас нет таких законов. И поэтому пишем: принять федеральный закон о статусе научного работника и мерах его социальной защиты. 20 процентов сократили научных работников за последние три года и сегодня аспиранты заканчивают, а куда устроится? Опытные работники не уходят, потому что пенсия в 6 тысяч рублей никого не устраивает. Где закон о социальном статусе научных работников? А вслед за социальным статусом научных работников идет Положение о научной организации. Где закон о научной организации? Нет.

В Германии принят и аудит, в США ведется предварительный анализ деятельности, паспорт на каждый институт при участии в научном конкурсе.

У нас число научных организаций выросло до трех тысяч с половиной, половина из них не имеет ни лицензии с 2004 года, никак не аттестуются, участвуют в конкурсах, разваливая науку, посредниками являясь между бизнесом и Академией наук, вузами, давая им дополнительные задачи и свой навар в 20-30 процентов.

Поэтому повседневная правоприменительная практика показывает, что мы должны учитывать специфику научной деятельности, отменить немедленно 94-й закон (в науке он не работает) и принять соответствующие законы о праве и статусе государственных академий, о праве и статусе отраслевых наук. Ничего не принято. Все лежит последние пять-шесть лет. Никаких подвижек нет.

Вот Министерство образования и науки... Последний раз Андрей Александрович пообещал, что

в течение квартала будет принят закон о правовом статусе хотя бы государственных академий наук. Пока ничего этого нет. То есть, на каком основании научные организации будут работать во всем этом?

И еще один момент. Вот мы говорим: специфика научной деятельности. Я только маленький момент хочу сказать. Просто собрать выдающихся ученых (концепция такая), гениальных, выдающихся собрать и объединить в «Сколково», — ничего не получится. Это себялюбцы, это карьеристы, это индивидуалисты и так далее. Так научные коллективы не сплачиваются. Должен быть лидер. Где лидер? В единственном числе есть — Жорес Иванович Алферов. Но ведь пять направлений — пять выдающихся лидеров. Которые в Сибирь приезжали, менялись, получали... Лаврентьев, Соболев... Одни уезжали... Это же человеческий клубок, это же жизнь. Где эти лидеры? Кто сформирует? Это же важнейший момент.

Вот мы говорим: Стэнфорд, Стэнфорд, Стэнфорд... Пройдитесь по Стэнфорду. Я прошел. Почему атмосфера Стэнфорда такая? Почему Сэлье писал: как только наука переезжает из подвалов в просторные помещения, открытия заканчиваются? Сближают, консолидируют все. А мы все равно, несмотря ни на что: Стэнфорд... Создайте Стэнфорд. ... в 1936 году подарил 110 подлинников Родена. Вы идете, и 110 подлинников: «Врата ада», «Бронзовый век», все... Все это действует. Это даже никто не оценивает, как и что, и почему. Атмосферу такую за три-четыре года не создашь, а это очень важно.

Поэтому необходимо, кроме всего... Последнее мое предложение. Управляющая компания — хорошо. Комиссия при Президенте по модернизации. Это все временно. Это все временные вещи. А кто будет объединять (мы будем тиражировать на Сибирь, на Дальний Восток, на Урал и так далее), обобщать этот опыт?

Должен быть орган. Мы должны учитывать положительный опыт, не пренебрегать им, опытом нашей страны. Госкомитет по науке и технике. Он еще в 30-е годы создан. С 1946 года заработал, когда заработали мощных два проекта — космический и атомный. И Россия вырвалась благодаря этому.

У нас сегодня 14 министерств из 22-х отвечают за науку, а за итоги инновационного процесса никто. Политику определяет Министерство образования и науки. Вот система выстроена. Поэтому что у нас? А ничего. Ничего и не получается.

Поэтому в завершение я хочу сказать, что да, «Сколково» должно строиться цивилизованно, это верно, с интересом и участников, и судей. И в конечном итоге-то для чего все это делается? Чтобы направленно показать, как можно повысить качество жизни каждого человека, как можно еще раз вернуть науке ее главенствующую роль, потому что без науки ни «Сколково», никаких подвижек в стране не будет.

Председательствующий:

— Спасибо. Спасибо, Валерий Александрович.

Пожалуйста, Лопатин Владимир Николаевич — директор Республиканского научно-исследовательского института интеллектуальной собственности. Подго-

ИННОВАЦИИ № 8 (142), 2010

товиться Дитриху Меллеру — президенту, главному исполнительному директору Siemens.

В. Н. Лопатин:

— Я представляю единственную в России научную организацию по интеллектуальной собственности, которая на пятый год своей работы признана Советом во главе с академиком Алферовым лучшей научной организацией России по итогам года.

То, что я буду говорить (выводы и предложения) в своем кратком выступлении по данному пакету проектов закона, связано с практической работой при создании международных центров трансфера технологий; с участием в учредительстве и работе четырех технопарков, в том числе за рубежом; с работой и деятельностью более 20 структур в России, в Евросоюзе, в Америке (и сейчас до конца года еще таких же 20 структур будет создано). А также при подготовке совместно с Советом Федерации ежегодного государственного доклада о состоянии интеллектуальной собственности в Российской Федерации, который мы издаем как приложение к докладу по итогам мониторинга уже четвертый год подряд.

Говоря о значении проекта, безусловно, он является вызовом, вернее ответом на вызовы (как внешние, так и внутренние) для инновационного развития нашей страны и участия в международном разделении труда.

Говоря о месте в международном разделении труда, еще раз хотел бы подчеркнуть, что, по оценкам мировых экспертов, к 2015 году заканчивается новое международное разделение труда в сфере шестого технологического уклада, связанного с нано, биотехнологиями и все, что определяет мировой прогресс на ближайшие 50 лет. Кто мы будем в этом укладе: покупателями или продавцами? Безусловно, место давно уже поделено и пробить себе нишу из того статуса, который мы сегодня имеем, как покупатели всего импортного и доля импортозависимости увеличились до 90 процентов, в том числе в традиционно сильных отраслях для нашей экономики, с этим приходится считаться.

Вот почему, если в 2000 году президент страны с гордостью заявил, что мы отошли сообща, объединив усилия власти, науки, общества гражданского, бизнеса от края пропасти и угрозы территориального распада страны, то сегодня, по большому счету, 2010 год обозначает угрозу технологического распада. С этим связано заявление президента: «Россия вперед», с этим связана его инициатива по 217-му закону и нынешним законопроектам, которые мы с вами рассматриваем. Говоря о вызовах внутренних, это законопроекты, пакет законопроектов, это ответ на внутренние вызовы. Они определяются тем, что за эти десять лет сложились две, к сожалению, в стране две системы власти во власти, независимо от партий федерального уровня, независимо, какие это власти: региональные, местные или федеральные. Одни во главе с президентом, с Председателем правительства заявляют и принимают декларации, стратегии о необходимости инновационного развития, как безальтернативного варианта для России.

Другая система власти, к сожалению, соглашаясь на словах с первой, но делает все для того, чтобы сохра-

нить статус-кво сырьевой державы. Вот именно этим, на мой взгляд, определяется то, что постановление правительства 2001 года, определяющее перечень угроз инновационного развития практически полностью сохранило свою актуальность, и эти угрозы были отражены в Стратегии национальной безопасности 2009 года. Именно этим определяется то, что постановление правительства 2005 года о построении инновационной системы в России к 2010 году (сегодня мы должны уже были пожинать плоды работы создания национальной инновационной системы) не выполнено ни по одному основному пункту, то, что связано с законодательным, организационным и финансовым обеспечением этой самой работы. Сложилась система освоения денег, при которой вместо инноваций идут соответствующие откаты. И мы топчемся на месте. Вот почему, к сожалению, сегодня силу имеют в условиях этого противостояния, имеют силу уже личные проекты президента, поручения президента, проходящие под его патронажем. В этом значение данного пакета законов. Если по большому счету Петр I начинал отстаивать честь и место России в том мировом разделении труда, начиная с потешной Армии, превращая ее в регулярную Армию страны впервые в истории той России. То сегодня, по большому счету, когда противоборство сместилось в другую плоскость, оно перешло в экономическое противоборство, где используются совершенно другие методы. Нам нужно войско тех самых инноваторов, тех самых проектов, которые обеспечивают технологическую независимость страны, по крайней мере, восстановив тот потенциал, который был у нас до распада Советского Союза, когда нашей стране принадлежала каждая третья мировая технология, определяющая мировой прогресс, макротехнология. Сегодня мы растеряли даже ту часть, которая нам досталась.

В этой части, говоря предложения к проектам закона по второму чтению, потому что в первом, безусловно, они требуют одобрения и поддержки, но во втором чтении их необходимо учесть для того, чтобы снять правовые коллизии с другими законами и внутренние противоречия внутри самих проектов закона.

Первое. Это, безусловно, исключение из состава исследовательской деятельности, из самой коммерциализации результатов интеллектуальной деятельности, к исследованиям это не относится, по крайней мере в той постановке, как это противоречит положениям закона «О науке и государственной научно-технической политике».

Второе. Речь идет о коммерциализации результатов интеллектуальной деятельности и в статье 2 закона «О Сколково» и в статьях 2, 3, 6, 7 «О внесении изменений в другие законодательные акты». Здесь, к сожалению, типичная ошибка, что противоречит статье 129 Гражданского кодекса. Нельзя коммерциализировать результаты интеллектуальной деятельности. Можно продавать товары, в которых они воплощены, либо права на эти результаты. К сожалению, здесь об этом не говорится.

Третье предложение. Говоря о функциях управляющей компании, связанных с предоставлением услуг для государственной регистрации результатов интеллектуальной деятельности. Здесь также типо-

вая ошибка нашего сегодняшнего правоприменения. Сам факт государственной регистрации не означает появление интеллектуальной собственности. В этой связи необходимо во втором чтении усиление этого направления, связанного с закреплением прав на объекте интеллектуальной собственности.

В этой связи предложение: в статьях 8 и 10 о том, чтобы исключить деятельность на территории «Сколково» всех органов власти, имеющих отношение к интеллектуальной собственности, кроме нынешнего Роспатента, к сожалению, влечет за собой противоречия существующему порядку, закрепленному в законодательстве, когда за Роспатентом закреплено только 5 из 16-ти объектов интеллектуальной собственности, где будет 11 еще, что делать с программами для ЭВМ, базами данных, что делать с другими объектами интеллектуальной собственности, не отнесенными к компетенции Роспатента?

Если к этому времени произойдет указ президента о создании Единой федеральной службы по интеллектуальной собственности, на нее будут замкнуты все объекты интеллектуальной собственности, как это сделано в Китае или в Казахстане в рамках Министерства юстиции, то, наверное, это могло бы быть интересным и полезным тогда.

И самое последнее. Безусловно, наделение чрезвычайно широкими полномочиями управляющие компании с функциями органов федеральной власти, региональной власти, местного самоуправления, при отсутствии четко прописанного статуса самой управляющей компании и процедур, которые препятствовали бы появлению даже подозрения на какие-то коррупциогенные факторы, мне кажется, требуют во втором чтении и также в пакете соответствующих законодательных актов, сопутствующих этому закону, вносить соответствующие изменения с тем, чтобы предотвращать злоупотребления для коррупции.

В целом же данный пакет законов, если он будет принят с учетом тех изменений и дополнений, также пакет законодательных актов, инициированных нашим профильным Комитетом по экономической политике и предпринимательству, а это около 40 законов, связанных с формированием инновационного законодательства, на мой взгляд, будут созданы предпосылки для того, чтобы мы все-таки успели в уходящий поезд, помогли России из догоняющего перейти на опережающий тип развития экономики.

Председательствующий:

— Пожалуйста, Дитрих Меллер, президент, главный исполнительный директор Сименс.

Д. Меллер:

— Дамы и господа, спасибо за приглашение на заседание. Сименс с самого начала поддержал проект «Сколково». Мы видим в нем очень важный инструмент для выхода России на инновационный путь развития.

Президент нашего концерна вошел в состав совета Фонда «Сколково» и на рабочем уровне мы поддерживаем инициативный контракт и готовы содействовать.

Законопроект содержит целый ряд важных положительных элементов в упрощении разрешительных и регистрационных процедур, упрощения правил в вопросах виз и трудовой миграции, широкий диапазон таможенных и налоговых льгот. Закон устанавливает рамочное условие проекта, пока это касается, в основном, создания инфраструктуры администрирования и управления. В целом речь должна идти о комплексном наборе правил игры в проекте «Сколково». Это важно, так как должно мотивировать потенциальных участников проекта уже на ранней стадии определиться со своим участием.

Именно поэтому надо восполнить важный элемент в правила проекта, пока они упоминаются только со ссылкой на то, что будут приняты управляющие компании. Этого, на наш взгляд, недостаточно, правила должны быть определены как можно раньше, плюс обладать значительной стабильностью, для этого их основные элементы стоит сформулировать либо в законе, либо с распоряжении правительства.

Кроме того, правилами проекта нужно предусмотреть, чтобы участники проекта «Сколково» могли одновременно выступать в качестве и поставщика оборудования, решений и услуг для иннограда. Кстати, обязательно ли частник проекта должен быть оформлен отдельным юридическим лицом или это может быть подразделение более крупного юрлица?

На примере Сименс речь могла бы идти об участии в проекте нашего департамента корпоративных технологий, которые не имеют статус юрлица.

Кроме того, в процессе разработки и утверждения этих правил необходимо привлечь и Совет фонда «Сколково». Я хотел бы обратить внимание на отсутствие в законопроекте положения, определяющего роль и задачи Совета фонда «Сколково». Именно этот совет должен стать органом, утверждающим наиболее важные решения управляющей компании. Это также стоит закрепить законодательно.

В целом важно встроить в законопроект положения, которые помешают управляющей компании со временем превратиться в монополиста, который будет навязывать участникам проекта «Сколково» определенные услуги по завышенным тарифам.

Вопрос о преференциальных условиях для участников проекта один из самых ключевых. Вот несколько конкретных пунктов. Пожалуй, самый главный пункт это правоотношения в сфере интеллектуальной собственности. Еще несколько лет назад мы в рамках консультативного совета по иностранным инвестициям указывали, что четвертая часть Гражданского кодекса не дает достаточно эффективных гарантий работающим в России иностранным ученым и разработчикам. Это, кстати, и требование ВТО.

Техническое регулирование и сертификация ввозимого оборудования. В законе говорится о применимости норм участников Таможенного союза или государств-членов ... Я бы предложил использовать нормы Европейского союза или США.

Уплата таможенных пошлин. В статью 11 необходимо внести детальную расшифровку, каких именно товаров касается. Нужно предусмотреть максимально либеральный режим в отношении научного обо-

ИННОВАЦИИ № 8 (142), 2010

рудования, приборов, образцов и так далее. Нужен специальный таможенный режим, стимулирующий научно-исследовательские работы.

Налоговые льготы. При всей широте налоговых льгот, предусмотренных законом, стоит добавить еще одно — налоговые льготы на инвестиции в проект, желательно нулевую ставку.

Исходя из опыта западных стран, стоит подумать и о прямом финансировании участия управляющей компании в инвестициях участника проекта.

Отнесение участников проекта к стратегическим предприятиям — это одна особенность в России. При разработке разных научных направлений, например, для ядерных исследований очень важно обеспечить участникам проекта гарантии невнесения их в список стратегических предприятий России со всеми вытекающими из этого последствиями.

Перечень исследовательской деятельности. В статье 10 желательно снять перечень исследовательской деятельности, которая будет осуществляться в иннограде.

Скорее всего, через какое-то время возникнут новые направления, которые станут приоритетными. Этот вопрос надо оставить на усмотрение управляющих компаний и Совета фонда «Сколково», а также Комиссии при Президенте России по модернизации и технологическому развитию.

Понятие исследовательской деятельности. Кстати, не совсем понятно, почему в статье 2 к обязанностям участника проекта отнесена только исследовательская деятельность, но не понятна деятельность научная.

Я передаю некоторые пункты еще в письменном виде.

Председательствующий:

— Да, мы обобщим все это, будет стенограмма использоваться.

Д. Меллер:

— Хочу еще одно предложение сказать, что в ин-нограде будут работать многие люди, не владеющие русским языком. Стоит ли закрепить возможность использования двух языков — русского и английского — в официальном документообороте «Сколково»?

Самый главный вопрос, на который нужно совместно найти ответ, как сделать «Сколково» более привлекательным, чем Силиконовая долина, на это надо посмотреть глазами специалиста, который стоит перед выбором и должен принять решение.

А, исходя из этого, предложить ему в «Сколково» такой набор условий, причем, не столько материальнобытовых, от которых он не смог бы отказаться. Спасибо.

Председательствующий:

— Спасибо.

Уважаемые коллеги, последний выступающий Ге-решдаши Петер — управляющий партнер, прошу вас.

П. Герендаши:

— Добрый день! Для меня большая честь находиться сегодня здесь и представлять вам свои комментарии

от имени PricewaterhouseCoopers Россия по поводу законопроекта о «Сколково». Я хочу дать небольшой комментарий, дополняющий выступление моего коллеги Бо Паркера:

Во-первых, я хотел бы еще раз подчеркнуть, что гармонизация этого закона с другими законами и нормативами окажет крайне важное воздействие на успех этого проекта с созданием полной цепочки стоимости вокруг «Сколково» и поможет этому проекту выполнить миссию катализатора для инноваций и научных разработок в России.

Во-вторых, мы полагаем, что закон предусматривает устранение основных, но не всех барьеров, стоящих на пути инноваций в России. Некоторые из них недавно были выявлены в рамках исследования, проведенного PwC совместно с Новой экономической школой, Российской венчурной компанией и РОСНАНО, копия которого включена в ваш пакет документов. В частности, я имею в виду таможенные вопросы, сложности с привлечением капитала и чрезмерную бюрократизацию.

В-третьих, в Закон о «Сколково» или дополнительные нормативные акты можно было бы включить положения о финансировании или субсидировании образования и обучения кадров для компаний на этапе становления в «Сколково» и за его пределами, чтобы создать канал для поступления проектов в «Сколково» и сформировать благоприятную экосистему в России. Мы, как коммерческая компания, развиваем такую практику в международном масштабе и готовы передать наш опыт и знания в рамках содействия этому процессу.

И наконец, я хотел бы пожелать успехов в выполнении проекта «Сколково». PwC планирует открыть офис своего Центра технологий и инноваций в «Сколково». Мы полагаем, что это поможет «Сколково» в проведении стратегических исследований мировых тенденций в области технологий, а также даст положительный сигнал глобальным клиентам PwC.

Благодарю вас за внимание.

Председательствующий:

— Спасибо большое.

Уважаемые коллеги, наступило время завершать наши слушания. Убежден, что проведение сегодняшнего мероприятия предоставит возможность представительным органам государственной власти, делового научного сообщества (инноваторам, рационализаторам) подробно рассмотреть актуальность проблем и пути их решения не только применительно к проекту «Сколково», но и в целом в сфере инновационного развития России. Понятно, что работа в «Сколково», она вскроет тысячи еще проблем, с точки зрения влияния на российскую экономику. И, конечно, нам потребуется менять и промышленную политику, переводя промышленность соответственно на технологическую основу. Это и формирование бизнес-среды, и науки как бизнеса, и многое другое. Мы посчитали в комитете, это потребует изменения до 109 законов Российской Федерации. Но это уже будет после, после «Сколково».

Спасибо! (Аплодисменты.)

Похожие темы научных работ по экономике и бизнесу , автор научной работы —