Статус типологического метода в эмпирических исследованиях социального неравенства

Бабич Николай Сергеевич

УДК 316.443 СТАТУС ТИПОЛОГИЧЕСКОГО МЕТОДА В ЭМПИРИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЯХ СОЦИАЛЬНОГО НЕРАВЕНСТВА

Бабич Н.С.

В статье рассматривается вопрос о причинах доминирования типологических построений в современных исследованиях социального неравенства. Проведенный анализ показывает, что оно не является исторически случайным или временным этапом и не связано с несовершенством имеющихся методов. Напротив, мышление о социальных неравенствах в типологических терминах является естественным, а использование стратификационных моделей, основанных на типологизации, обеспечивает реализацию широкого спектра функций исследований социального неравенства.

Ключевые слова: типологический метод, социальная стратификация, уровень измерения, функции метода, социологическое объяснение.

STATUS OF TYPOLOGICAL METHOD IN EMPIRICAL RESEARCH OF SOCIAL INEQUALITY

Babich N.S.

This article discusses reasons for the dominance of typological constructions in contemporary research of social inequality. The analysis shows that it is not historically contingent or temporary phase and it is not due to the imperfection of the available methods. On the contrary, thinking about social inequalities in terms of typologies is natural, and the use of stratification models based on typology, provides implementation of a wide range of research functions in the studies of social inequality.

Keywords: typological method, social stratification, level of measurement, functions of method, sociological explanation.

Постановка исследовательской задачи

Доминирующим подходом в эмпирических исследованиях социального неравенства является построение моделей стратификации. То есть, представление разного доступа к ресурсам в виде типологических конструкций. Основания для стратификации очень часто представляют собой совокупность количественных признаков, таких как доход, уровень образования, стоимость имущества и т.п. Однако для отображения социального неравенства они подвергаются качественной группировке.

В терминах теории измерений любая концепция стратификации общества представляет собой шкалу наименований, поскольку является, по сути дела, классификацией социальных групп. Номинальный уровень измерения считается самым низким, поскольку принадлежащие к нему шкалы несут минимум информации и позволяют производить минимум осмысленных математических операций. В некоторых случаях использование классификаций неизбежно, поскольку определяется природой объекта исследований. Например, минералы, хотя и могут быть упорядочены по степени твердости, содержанию определенных химических элементов и прочим параметрам, обладают ярко выраженными отличиями, которые невозможно выразить в шкалах более высокого уровня, чем номинальный. Но качественно различные группы людей, образуемые признаками пола, расы, языка, и им подобными, включаются в систему неравенств тогда, когда принадлежность к одной из групп оказывается сопряженной с доступом к какому-либо ресурсу. Например, цвет волос, обычно, не является основанием для стратификации, но он вполне мог выполнять эту функцию в нацистской Германии. Аналогично, исчезновение расовой дискриминации в доступе к ресурсам, во многом, способствует исключению признака цвета кожи из системы социальных

неравенств. Объем же ресурса, по определению, имеет, как минимум, порядковый уровень измерения.

Разработчик концепции уровней измерения С. С. Стивенс связывал различие между номинальными, порядковыми, интервальными и относительными шкалами с научной точностью измерений и их насыщенностью информацией. При таком понимании логично ожидать постепенного перехода от номинального уровня к порядковому, и далее по возрастающей: «В основном, мы используем слабые формы измерений только за неимением лучшего. Когда становятся доступными более сильные формы, мы быстро переходим на них» [14, р. 384]. Однако в эмпирических исследованиях социальной стратификации подобной тенденции не наблюдается. Описание социального неравенства в интервальных и относительных шкалах, открывающее гораздо более широкие возможности для анализа (в первую очередь - анализа зависимостей) не только не вытесняет выделение социальных слоев, классов, сословий и страт, но служит почти исключительно предварительным этапом в применении типологического метода. Отдельные попытки описания неравенства с акцентом на переменных высокого уровня измерения (см., например: [10]) не находят признания в социологическом сообществе. В этой связи возникает методологический вопрос: с чем связана такая ситуация и изменится ли она в будущем? Следует ли ожидать эволюции исследований социального неравенства в сторону, ожидаемую в концепции С. С. Стивенса, или доминирование типологических конструкций имеет глубокую причину, которая обусловливает их полезность для социологической практики? Чтобы ответить на этот вопрос, мы рассмотрим два аспекта, определяющих статус типологического метода в исследованиях социального неравенства: основания для применения данного метода и его функции в качестве инструмента стратификационных построений.

Основания применения типологического метода

Конструирование типологий в социальных науках имеет, как минимум, следующие основания:

1) онтологические, связанные с природой объекта исследования;

2) исторические, обусловленные изменением объекта во времени;

3) когнитивные, определяемые восприятием объекта со стороны

человеческого сознания (в том числе, сознания исследователя как члена того общества, которое он изучает).

Онтологическим основанием всякой типологизации выступает

сформулированный еще Г. В. Лейбницем научный принцип «тождества неразличимых», согласно которому не существует двух абсолютно не дифференцированных субстанций, поскольку, если допустить их

существование, то эти две субстанции неизбежно совпадут и станут единой тождественной субстанцией [2, с. 450]. Значит, достаточно большое множество различающихся между собой объектов порождает практически неисчерпаемое количество возможностей для разбиения на группы. В каком-то смысле любая классификация, проведенная по критериям, которые не являются ложными, отражает реальность, и потому имеет чисто логическое право на существование. С этой точки зрения допустима классификация всех людей по количеству гласных звуков в их имени или по разнице в умении щелкать пальцами. Однако существенными для исследований неравенства являются такие группировки, которые связаны с различиями в доступе к социально значимым ресурсам. И очень часто оказывается, что качественно отличающиеся классы людей - половые расовые, профессиональные, религиозные, детерминируют неравенство. Причем, по-видимому, чем легче идентифицируется различие, тем больше вероятность того, что оно будет играть роль стратификационного признака. Это приводит к вопросу об исторических основаниях типологического подхода к неравенству.

Исторически наиболее мощным регулятором доступа к социально значимым ресурсам выступало государство. И на протяжении наибольшей части срока своего существования оно делило членов общества на группы, неравные в правовом отношении - сословия. Сословная структура представляет собой именно классификацию, причем сравнительно простую, способную реализовывать управленческие функции в обществе, довольно бедном формальными институтами. Во многих странах, включая нашу, такого рода деление формально было упразднено лишь в ХХ веке. Поэтому совершенно естественно для изучения социального неравенства обращаться к понятиям, органически связанным с теми инструментами, которые государство использовало для закрепления неравенства в течение почти всей истории. Но, по мере удаления во времени от сословного общества, историческая оправданность типологических построений может ослабевать. И тогда следует ожидать перехода анализа неравенств к шкалам высокого уровня измерения. Для того чтобы этого не произошло, требуется наличие каких-то существенных особенностей человеческого мышления о неравенстве, т.е. специфических когнитивных оснований типологического метода.

Вероятно, когнитивный механизм, лежащий в основе исторических форм закрепления социального неравенства, во многом связан с конструированием идентичности по принципу «минимальных групп». Этот принцип был открыт Г. Тэджфелом и его коллегами, которые в своих экспериментах разделяли испытуемых, например, по предпочтению того или иного художника. Между такими группами не было конкуренции или конфликтов, и личные интересы испытуемых не были связаны с группами. Но даже таких «минимальных» условий для конструирования идентичности было достаточно для отдания предпочтения членам своей группы, например, в распределении вознаграждений [15]. Этот факт свидетельствует о склонности человеческого мышления к классифицированию окружающих, именно к объединению их в типологические группы, а не расположению по осям признаков.

Способ, используемый нашим сознанием для построения категорий (в том числе, категорий людей), несколько отличается от принятой в науке практики комбинирования и деления признаков. Естественная когнитивная система классифицирования работает по принципу прототипических обобщений [13]. Иначе говоря, класс определяется не через набор признаков, значения которых разбивают множество объектов (как это осуществляется в логике со времен Аристотеля), а через указание на «типичных представителей». В естественном языке каждый класс состоит из неравноправных объектов, например, для жителей России среди множества «птиц» элемент «воробей» обладает гораздо более высокой «прототипичностью», чем элемент «пингвин». Это означает, что при размышлении о птицах, их описании и т.п. россиянин будет с гораздо большей вероятностью оперировать признаками воробья, чем пингвина. Представитель социальной науки, в свою очередь, говоря о среднем классе, будет держать в уме образ, скорее европейского, чем бирманского или центральноафриканского общества. Впрочем, этот вывод справедлив не только в отношении других обществ.

Представления обо всех социальных группах, к которым мы сами не принадлежим, отличаются большой степенью общности (т.е. эти группы рассматриваются через призму типичности). Известно, что люди фиксируют более тонкие различия в близких им сферах социальной жизни [8]. Так, рабочий может делить других рабочих на людей неквалифицированного, полуквалифицированного и высококвалифицированного ручного труда, но учителей и врачей может относить к одной группе. Академический ученый, наоборот, может оказаться склонен детально дифференцировать интеллектуальные занятия, но не различать градаций физического труда. Это нередко проявляется в социологических опросах. Варианты ответов на вопросы о социально-профессиональном статусе респондента могут содержать, с одной стороны, категории «специалист без руководящих функций с высшим образованием» и «специалист без руководящих функций со средним

специальным образованием», а с другой - категорию «рабочий (в том числе мастер, бригадир), в том числе в сельском хозяйстве».

Описанные когнитивные механизмы, лежащие в основе типологизации, были обнаружены в исследованиях, предметом которых было не научное, а познание, а повседневная деятельность. Но их нельзя считать проявлениями только обыденного сознания, поскольку исследователи общества и человека сами являются людьми и членами общества, и не могут полностью исключить влияние антропологических и социальных переменных в своих выводах. Например, психологи в объяснении поведения, в среднем, склонны совершать те же ошибки классификации личностей, что и обычные люди [11]. Исследователи, занимающиеся проблемами социального неравенства, в равной степени подвержены эффектам минимальных групп, прототипическому классифицированию и высокой степени обобщения представлений о социально далеких группах. Из этого следует, что использование стратификационных классификаций в описании социального неравенства основано не на отсутствии возможности обратиться к переменным высокого уровня измерения, а на том, что типологическое мышление о социальных различиях является более естественным. Представить себе и концептуализировать неравенство двух, трех и более групп, по-видимому, гораздо легче, чем рассматривать его в виде единого континуума.

Функции типологического метода

То, что какой-то стиль мышления в научной области является более естественным, еще не значит, что он является полезным. Так, механицизм физики 19-го века в какой-то момент должен был быть преодолен для того, чтобы могла возникнуть нетривиальная релятивистская и квантовомеханическая картина мира. Не исключено, что и типологическая ориентация исследований социального неравенства является временным этапом. Для того чтобы оценить возможные перспективы отказа от нее, необходимо понять,

какие функции выполняют стратификационные классификации в социологических исследованиях.

Удачным признаком, позволяющим несколько упорядочить функции типологического метода, представляется бинарная оппозиция «типы как средства и как цель познания» [4, с. 50-55]. Очевидно находящейся на полюсе «целей» является функция выработки типов как объектов социального управления [4, с. 33]. С одной стороны, это все еще функция, реализуемая в социальном исследовании. С другой - типы в качестве объектов социального управления уже не могут быть средством исследования, так как управление обществом в ходе исследований, обычно, не осуществляется. Использование типологий для осуществления эффективного воздействия на социум - весьма распространенное явление, и эта задача эксплицитно присутствует в исследованиях социального неравенства. В основе стратификационных типологий членов общества лежат различия в их ресурсах, поведении, мотивации, и нуждах. Поэтому достоверная картина социального расслоения позволяет ориентировать политику перераспределения ресурсов так, чтобы решать конкретные проблемы, например, преодоление повышенной смертности

[3].

Но для того, чтобы некоторая идеальная схема успешно использовалась в управлении, она должна распространяться и сохраняться в структурах управления, то есть, выполнять функцию запоминания. Служащий системы социального обеспечения, не способный определить, к какому типу относится группа, с которой он столкнулся в своей работе, не может и эффективно управлять ситуацией. М.А. Розов указывает на то, что классификация - это один из наиболее распространенных способов организации ячеек памяти, и типологические конструкции, следовательно, могут лучше многих других играть роль институциональной научной памяти [5, с. 192-195].

Реализация функции памяти становится целесообразной тогда, когда есть, что запоминать. Конечным продуктом науки является теория, объясняющая

положение дел в некотором сегменте реальности. Роль типологий в теоретизировании настолько велика, что в социальных науках они часто рассматриваются как особая форма теорий [9]. С другой стороны, классификационные задачи в целом ряде случаев могут быть оценены как неявно содержащие в себе задачу построения теории [6]. В обоих вариантах типологический метод служит инструментом теоретизирования в силу того, что помогает упорядочивать наблюдения реальности.

Важнейшая функция типологии в рамках построения теории, обеспечивающая осмысленное упорядочение реальности, - объяснение. На эту функцию указывает Марио Бунге, который отмечает «опознание или включение в класс» в качестве одной из разновидностей непричинного объяснения [1, с. 339]. Его общая формула «А является В, следовательно оно является С», подразумевает включение одного класса объектов (в данном случае В) в другой (класс С). Если, например, некоторая теория связывает повышенный риск делинквентности с принадлежностью к определенным социальным слоям, то типологическое объяснение в рамках этой теории будет иметь вид: «Индивид принадлежит к социальному слою Х, следовательно, относится к группе риска по совершению преступлений».

В несколько иной трактовке объяснительная функция типологического метода оказывается связана с так называемой «конфигуративной» или «рецептурной» причинностью. «Причинный рецепт» - это конфигурация переменных, которая требуется для получения данного конкретного результата [12, p. 109]. Для этого подхода характерно допущение того, что даже небольшое изменение «ингредиентов» может привести к совершенно другим последствиям по сравнению с ожидаемыми [7, p. 180]. Поэтому конфигуративная причинность может использоваться, в основном, в изучении отдельных, достаточно редких (но не единичных) событий, таких, как резкое изменение социальной структуры в результате общественных потрясений.

Наиболее близкая к полюсу «средств» функция - это упрощение описания данных. Она создает предпосылки для организации опыта, так как слишком сложная картина явления, которую нельзя охватить мысленным взором как единое целое, не может служить хорошим материалом для анализа. Упрощенное описание данных представляет собой «отсечение» всей нерелевантной для данного момента информации. Например, все многообразие ответов на вопросы об источниках доходов, их размерах, имуществе и сбережениях может быть представлено в виде нескольких типов, описывающих стратификацию благосостояния.

Краткий анализ функций типологического метода в эмпирических исследованиях социального неравенства показывает, что стратификационные построения обладают высокой познавательной ценностью, и отказ от них в сравнительно близком будущем представляется крайне маловероятным.

Заключение

Проведенный анализ показывает, что доминирование типологических построений в исследованиях социального неравенства не является исторически случайным или временным этапом. Оно не связано с несовершенством имеющихся инструментов измерения и анализа. Напротив, мышление о социальных неравенствах в типологических терминах является естественным, а использование стратификационных моделей, основанных на типологизации, обеспечивает реализацию широкого спектра функций исследований социального неравенства.

Работа выполнена при поддержке РФФИ, грант 12-06-31115.

Список литературы

1. Бунге М. Причинность. М.: Издательство иностранной литературы,

1962.

2. Лейбниц Г. В. Переписка с Кларком // Лейбниц Г. В. Сочинения: В 4 т. М.: Мысль, 1982. Т. 1. С. 430-528.

3. Неравенство и смертность в России / Под ред. В. Школьникова, Е. Андреева, Т. Малевой. М.: Московский Центр Карнеги, 2000.

4. Татарова Г.Г. Основы типологического анализа в социологических исследованиях. М.: Высшее образование и наука, 2007.

5. Розов М.А. Проблемы эмпирического анализа научных знаний. Новосибирск: Наука, 1977.

6. Розова С.С. Классификационная проблема в современной науке. Новосибирск: Наука, 1986.

7. Aus J.P. Conjunctural causation in comparative case-oriented research // Quality and Quantity. 2009. №2. P. 173-183.

8. Boltanski L. & Thevenot L. Finding one's way in social space: a study based on games // Social Science Information. 1983. №4/5. P. 631-680.

9. Doty D.H. & Glick W.H. Typologies as a unique form of theory building: towards improved understanding and modeling // Academy of Management Review. 1994. №2. P. 230-251.

10. Halaby C. N. & and Weakliem D. L. Ownership and Authority in the Earnings Function: Nonnested Tests of Alternative Specifications // American Sociological Review. 1993. № 1. P. 16-30.

11. Kunda Z. & Nisbett R. The psychometrics of everyday life // Cognitive Psychology. 1986. №2. P. 195-224.

12. Ragin C. Redesigning social inquiry. Chicago: University of Chicago Press, 2008.

13. Rosch E. Prototype classification and logical classification: the two systems // New trends in conceptual representation / Ed. by E. Scholnick. Hillsdale: Lawrence Erlbaum Associates, 1983. P. 73-86.

14. Stevens S. S. Measurement and man // Science. 1958. № 3295. P. 383-389.

15. Tajfel H., Billig M., Bundy R. P. & Flament, C. Social categorization and intergroup behavior // European Journal of Social Psychology. 1971. №2. P. 149-178.

References

1. Bunge M. Prichinnost' [Causality]. M.: Izdatel'stvo inostrannoj literatury,

1962.

2. Leibniz G. V. Perepiska s Clarkom [Clarke correspondence]. M.: Mysl, 1982. Vol. 1. pp. 430-528.

3. Neravenstvo i smertnost' v Rossii [Inequality and mortality in Russia]. M.: Moskovskij Centr Karnegi, 2000.

4. Tatarova G.G. Osnovy tipologicheskogo analiza v sociologicheskih issledovanijah [Fundamentals of typological analysis in sociological research]. M.: Vysshee obrazovanie i nauka, 2007.

5. Rozov M.A. Problemy empiricheskogo analiza nauchnyh znanij [Problems of empirical analysis of scientific knowledge]. Novosibirsk: Nauka, 1977.

6. Rozova S.S. Klassifikacionnaja problema v sovremennoj nauke [Classification problems in modern science]. Novosibirsk: Nauka, 1986.