CC BY
232
6'2014
Пробелы в российском законодательстве
9.3. СТАТИСТИЧЕСКИЕ ПОКАЗАТЕЛИ КОРРУПЦИОННОЙ ПРЕСТУПНОСТИ - МИФ ИЛИ РЕАЛЬНОСТЬ?
Захватов Игорь Юрьевич, канд. юрид. наук, доцент. Должность: доцент. Место работы: Академия управления МВД России. Подразделение: кафедра управления органами внутренних дел. E-mail: [email protected] Тришкин Сергей Владимирович. Должность: главный специалист. Место работы: Федеральное казенное учреждение «ГИАЦ МВД России». Подразделение: отдел уголовной и административной статистической информации. E-mail: [email protected]
Аннотация: В статье рассматривается состояние статистических показателей, характеризующих состояние коррупционной преступности, отражаемых в системе уголовно-правовой статистики, и обосновывается их неадекватность сложившимся на современном этапе развития нашей страны условиям социальной и правовой действительности.
Ключевые слова: учет, учет коррупционных преступлений, коррупционная преступность, статистические показатели, система уголовноправовой статистики.
THE STATISTICAL FACTORS CORRUPTION CRIMINALITY - A MYTH OR REALITY?
Zakhvatov Igor' Yur'evich, PhD at law, associate professor. Position: associate professor. Place of employment: Management academy of MIA Russia. Department: Interior bodies management chair. E-mail: [email protected] Trishkin Sergeiy Vladimirovich. Position: chief specialist. Place of employment: Federal budget institution “MIAC of MIA Russia”. Department: criminal and administrative statistics information department. E-mail: [email protected]
Annotation: In article is considered condition of the statistical factors, characterizing condition corruption to criminality, reflected in system criminal-legal statistics, and is motivated their inadequacy established on modern stage of the development of our country condition social and legal reality.
Keywords: account, account corruption crimes, corruption criminality, statistical factors, system criminal-legal statistics.
Сколько-нибудь полных и объективных данных о коррупции нет ни в одном государстве мира. Поэтому в отношении учтенной («наказанной») коррупции как нигде к месту приемлем афоризм - «есть ложь, есть большая ложь и есть статистика»...
В.В. Лунеев
Совершенно очевидным является то, что коррупционные посягательства на установленный порядок деятельности государственных органов и органов местного самоуправления не только мешают проведению социально-экономических преобразований, но и создают благоприятную почву для совершения иных преступлений. Поэтому закономерным является отнесение преступлений, связанных с коррупцией, к числу основных источников угроз общественной безопасности наряду с терроризмом, экстремизмом и другими преступными посягательствами на права и свободы человека и гражданина в Российской Федерации [6].
Согласно рейтингам международных организаций, наша страна занимает одно из последних мест среди государств, относительно свободных от коррупции. Об
этом свидетельствует шестнадцатилетний опыт отслеживания Всемирной рейтинговой организацией по борьбе с коррупцией «Transparency International» индекса восприятия коррупции (ИВК) в России, который остается практически неизменным и находится на достаточно высоком уровне. Как результат - по итогам опроса, проведенного в 2014 году среди экспертов и представителей деловых кругов, Российская Федерация получила 27 баллов [4] и заняла лишь 136 место (в 2013 году - 28 баллов - 127 место) среди ранжируемых стран, по-прежнему оставаясь в группе государств с недостаточно развитыми социальнополитическими институтами (Нигерия, Ливан, Иран, Камерун) [5].
О высоком уровне распространенности коррупции в нашей стране свидетельствуют и результаты социологических исследований, проводимых российскими общественными организациями («ИНДЕМ», «Общественное мнение», ЦЕССИ, ВЦИОМ, «Левада-Центр») [7, с. 21-25].
Однако официального подтверждения негативной динамики нарастающей угрозы со стороны социально опасных форм коррупционных проявлений до настоящего времени по ряду причин нет, что исключает возможность для оценки реального состояния коррупционной преступности, ее структуры, динамики, уровня и тенденций развития в России, и, как следствие, - принятия государством своевременных и адекватных правовых и организационных мер, направленных на ее противодействие с целью осуществления реального контроля коррупционной преступности и удержания ее на социально терпимом уровне - состояние гражданского правопорядка в обществе, при котором обеспечивается безопасность личности, общества и государства, создаются правовые условия для достойной жизни и свободного развития человека и гражданина в государстве (выделено нами. - И.З., С.Т.).
О сложившейся в настоящее время ситуации в сфере статистического наблюдения за состоянием коррупционной преступности наглядно свидетельствуют имеющиеся статистические сведения, характеризующие количество зарегистрированных за 2009-2013 годы коррупционных преступлений, связанных со «взяточничеством», выступающих «ядром» коррупции, согласно которым их удельный вес в общем массиве расследуемых за рассматриваемый период времени преступлений в среднем составляет всего 0,6% [13, с. 117] (!?).
Полагаем, что рассматриваемый статистический показатель в сравнении с аналогичными показателями иной видовой преступности, схожей с коррупционной по наличию корыстной мотивации, может быть охарактеризован как не в полной мере правдоподобный.
Об этом, например, могут свидетельствовать имеющиеся статистические сведения, характеризующие количество зарегистрированных за 2009-2013 годы отдельных составов преступлений против собственности, согласно которым их удельный вес в общем массиве зарегистрированных за указанный период времени преступлений в среднем по совершенным присвоениям или растратам составляет 2,4%, грабежам - 5,5%, кражам - 42% [13, с. 97, 104, 111].
Следует отметить, что комплекс объективных и субъективных факторов, снижающих возможность для полноценного отслеживания показателей, характеризующих состояние коррупционной преступности, ее структуры, динамики, уровня и тенденций развития в
230
СТАТИСТИЧЕСКИЕ ПОКАЗАТЕЛИ ПРЕСТУПНОСТИ Захватов И.Ю.
Тришкин С.В.
стране, в достаточной степени проиллюстрирован в различных научных изданиях [12, с. 32-37].
Однако учитывая неопровержимую актуальность обозначаемой в науке проблемы, нам представляется целесообразным еще раз заострить внимание на основных обстоятельствах, препятствующих полноте первичного учета преступлений коррупционного характера и отражению сведений о них в системе уголовноправовой статистики.
Прежде всего, обратим внимание на незначительное количество «инициативных» обращений в виде заявлений и явок с повинной, поступающих в правоохранительные органы от лиц, участвующих в коррупционных отношениях «коррупционных сделках», выступающих основанием для уголовного преследования лиц, причастных к актам коррупции, что может объясняться двумя основными факторами.
Первый - обусловлен спецификой механизма коррупционных отношений, складывающихся между лицами, в них участвующими, поскольку в большинстве случаев совершения коррупционных преступлений отсутствуют «потерпевшие» в физическом смысле слова, заинтересованные в сообщении о них в компетентные правоохранительные органы. Из чего следует, что в процессе совершения коррупционного преступления вред носит опосредованный характер, поскольку он причиняется третьим лицам, которые в них не участвуют. Одновременно отмечается скрытый характер коррупционных отношений, при которых, как правило, отсутствуют жалобы, так как все участники коррупционных отношений «коррупционных сделок» получают от них выгоду. К тому же все они в соответствии с законом подлежат уголовной ответственности.
Второй - проявляется в примиренческом отношении к коррупции, сложившемся в российском обществе, что предопределяется выполнением ею целого ряда социальных функций: ускоряет процедуры принятия управленческих решений на различных уровнях власти посредством образования неформальных, противозаконных связей между субъектами таких отношений, где коррупция выступает одним из факторов совершенствования всей системы общественных отношений. Именно поэтому в настоящее время представители бизнеса вполне терпимо относятся к фактам коррупции среди государственных чиновников. Большинство из которых считает, что с ее помощью можно решить многие социальные проблемы, возникающие в жизни.
Об этом свидетельствуют и результаты социологического опроса, согласно которого 54% россиян терпимо относится к тому, что приходится давать взятки должностным лицам. Причем, 28,6% респондентов признались в даче взяток работникам поликлиник или больниц, 20,3% - сотрудникам ГИБДД, 14,5% - сотрудникам госучреждений, 7,4% - работникам детских садов, 7,1% - представителям вузов, 6,7% - представителям средних школ. Заметим, что число граждан, ставших невольными участниками коррупционных отношений, которые были вынуждены дать взятку за получение услуги, полагающейся им по закону, составляет 29%.
Как промежуточный вывод - если принимать во внимание специфику механизма коррупционных отношений, носящих «примиренческий» характер к коррупции, то социально опасные формы ее проявления целесообразно отнести к такой статистической категории как «выявляемая преступность».
Именно поэтому можно прийти к убеждению, что в сложившейся ситуации своевременность и полнота постановки социально опасных коррупционных проявлений на статистический учет в качестве коррупционных преступлений, во многом зависит от эффективной деятельности правоохранительных органов по их выявлению и расследованию, в том числе за счет использования всего потенциала гласных и негласных мер, имеющихся в их распоряжении.
Отсюда - подтверждение состоятельности выдвинутой гипотезы научного исследования, заключающейся в предположении, что эффективная деятельность правоохранительных органов в сфере противодействия социально опасным формам коррупционных проявлений напрямую зависит от полноты их учета в системе уголовно-правовой статистики в качестве коррупционных преступлений, которая позволит оценить реальное состояние коррупционной преступности, выявить существующие проблемы, прогнозировать и планировать своевременные и адекватные правовые и организационные меры, направленные на ее противодействие. Равно как своевременность и полнота постановки рассматриваемых социально опасных проявлений на статистический учет в качестве коррупционных преступлений находятся в прямой зависимости от уровня эффективности всего антикоррупционного сегмента правоохранительной деятельности.
Иными словами доказывается, что круг обстоятельств в разных формах препятствующих или способствующих своевременности и полноте отслеживания статистических показателей, характеризующих состояние коррупционной преступности, «замкнулся».
Вместе с тем, результаты проведенного исследования свидетельствуют о том, что уровень противодействия распространению коррупционной преступности в органах власти, коммерческих и иных организациях до настоящего времени признается неадекватным сложившейся криминальной ситуации, поскольку показатели ее выявляемое™ до сих пор не соответствуют реальной ситуации в рассматриваемой сфере.
По обозначенной проблеме справедливы суждения Генерального прокурора Российской Федерации Ю.Я. Чайки, который отмечает, что на протяжении последних лет наблюдается устойчивая тенденция к снижению количества поставленных на учет коррупционных преступлений, в том числе связанных с получением взятки и коммерческим подкупом [3, с. 18].
Об этом свидетельствуют статистические сведения, характеризующие деятельность правоохранительных органов по выявлению наиболее распространенных преступлений из числа коррупционных, согласно которым за прошедшие пять лет количество выявленных преступлений против интересов службы в коммерческих и иных организациях в среднем снижалось на 10,8% (в том числе, связанных с коммерческим подкупом - на 8,2%), а преступлений против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления - на 6,3% (в том числе, связанных со взяточничеством - на 6,0%).
Как результат - налицо прямая зависимость организации полноценного статистического учета социально опасных форм коррупционных проявлений в качестве коррупционных преступлений от уровня противодействия коррупции, осуществляемого правоохранительными органами, который следует признать неадекватным
231
6'2014
Пробелы в российском законодательстве
сложившейся криминальной ситуации в рассматриваемой сфере государственной деятельности.
В числе основных факторов, сдерживающих процессы всего антикоррупционного сегмента правоохранительной деятельности, авторами выделяются: криминологический аспект, обусловленный природой (свойством) социально опасных коррупционных проявлений, заключающейся в сложности их выявления;
психологический - отсутствием необходимой мотивации и «коррупционной привлекательностью» коммерческих структур, а также выбором правоохранительными органами тех форм проявления коррупции, с которыми легче всего бороться;
кадровый - низким уровнем профессиональной подготовки сотрудников правоохранительных органов, задействованных в оперативно-розыскной деятельности, а также производстве предварительного следствия по уголовным делам о коррупционных преступлениях;
управленческий - слабым прокурорским надзором за результатами рассмотрения правоохранительными органами сообщений о социально опасных коррупционных проявлениях, в том числе размещаемых в различных СМИ, - наивысшая форма контроля за исполнением законов при производстве предварительного расследования, в том числе при рассмотрении сообщений о преступлениях, их регистрации и учета в системе уголовно-правовой статистики.
Одновременно в числе основных обстоятельств, оказывающих негативное влияние на полноту статистических показателей, характеризующих состояние коррупционной преступности, может рассматриваться факт отсутствия эффективного правового механизма, призванного обеспечить уголовное преследование лиц, причастных к социально опасным коррупционным проявлениям.
Полагаем, что обозначенная проблема, прежде всего, обусловлена не выполнением нашей страной ряда обязательств, возникших в связи с ратификацией ею международных антикоррупционных правовых актов [18], которые выражаются в необходимости имплементации в национальное уголовное законодательство целого ряда конвенциальных норм, предписывающих необходимость установления уголовной ответственности.
В частности, за такие формы проявлений коррупции как: незаконное обогащение; обещание иностранному публичному должностному лицу или должностному лицу публичной международной организации какого-либо неправомерного преимущества в связи с ведением международных дел; обещание неправомерного преимущества лицу, которое руководит работой организации частного сектора или работает в любом качестве в такой организации; сокрытие или утаивание подлинного характера, источника, местонахождения, способа распоряжения, перемещения, прав на имущество или его принадлежность, заведомо представляющих собой доходы от преступлений и многое др. [16, с. 713].
Следовательно, нормы российского уголовного права не охватывают полный круг коррупционных деяний, которые признаются преступными за рубежом, что в значительной степени снижает возможность уголовного преследования лиц, причастных к коррупционным проявлениям.
В то же время следует отметить, что действующее российское уголовное законодательство до настоящего времени также не предусматривает уголовной ответственности за многие формы социально опасной и
реальной коррупции, причиняющей основной вред государству и обществу [9], что подтверждается результатами социологических опросов, проводимых среди экспертов и представителей деловых кругов.
Например, за: подкуп иностранных должностных лиц, осуществляемый бизнесменами в интересах своего обогащения; незаконное предоставление налоговых и таможенных льгот; переход государственного служащего на работу в частную компанию, которая находилась в ведении этого лица при исполнении им государственных обязанностей; коррупционные деяния в сфере государственных закупок, являющейся наиболее «уязвимой» с точки зрения коррупционных рисков, где по экспертным оценкам российского отделения Всемирной рейтинговой организации по борьбе с коррупцией «Трансперенси Интернешнл - Россия» в настоящее время сумма «откатов» может доходить до 70% от стоимости проекта [1] (!).
Особое внимание обращается на отсутствие до настоящего времени уголовной ответственности за различные формы проявления непотизма, заключающегося в предоставлении родственникам и «близким людям» доходных и выгодных должностей, без учета степени их соответствия занимаемой должности (невзирая на состояние интеллектуального и волевого аспектов - «могут» или «желают»), в нарушение общего социально-справедливого порядка, что продиктовано желанием руководителя извлечь выгоду для себя или другого лица, в котором он заинтересован, исходя из природной сущности непотизма.
Причем, несмотря на то, что в соответствии со ст. 18 Декларации прав и свобод человека и гражданина и ст. 3 ТК РФ граждане имеют равное право доступа к любым должностям в соответствии со своей профессиональной подготовкой и без какой-либо дискриминации, а также равные возможности для реализации своих трудовых прав, по отношению к непотизму до настоящего времени не была установлена адекватная юридическая ответственность, в том числе уголовная. И это невзирая на то, что такая форма проявления коррупции как непотизм в нашей стране имеет широкое распространение и активно практикуется как в государственном, так и в частном секторах, и наряду с иными формами проявления коррупции в равной мере опасна и разрушительна для государства и экономики.
Как следствие - в преобладающем большинстве случаев выдвинутые и назначенные на определенные должности в частных и государственных секторах управления лица по признакам религиозной, кастовой, родовой принадлежности, а также личной преданности руководителю, «сидя на шее» налогоплательщиков в условиях осложнения политической обстановки в мире и затронувшего нашу страну мирового экономического и финансового кризиса, в виде определенного «балласта» паразитируют на механизмах функционирования социальных институтов (?!).
В результате - налицо очередное обстоятельство, которое в значительной степени препятствует уголовному преследованию лиц, причастных к актам коррупции, обусловленное не вполне обоснованным отсутствием уголовной ответственности за многие социально опасные для государства и общества формы проявления коррупции.
Одновременно необходимо обратить внимание на имеющийся в российском гражданском законодательстве институт, частично легализующий коррупционное поведение чиновника [2, с. 5], поскольку ст. 575 ГК РФ допускается дарение лицам, замещающим опреде-
232
СТАТИСТИЧЕСКИЕ ПОКАЗАТЕЛИ ПРЕСТУПНОСТИ Захватов И.Ю.
Тришкин С.В.
ленные должности, обычных подарков, стоимость которых не превышает трех тыс. руб. Кроме того, данное положение гражданского законодательства также не в полной мере согласуется со ст. 290 УК РФ, которая в качестве предмета взятки признает, кроме денег, ценных бумаг, также имущество и имущественную выгоду, стоимость которых никакого значения для привлечения к уголовной ответственности за получение взятки не имеет.
Как результат - правовая коллизия между положениями ст. 575 ГК РФ и ст. 290 УК РФ, выступающая
существенным препятствием для уголовного преследования должностных лиц за получение ими взяток, что одновременно исключает реальную возможность для своевременной постановки на статистический учет огромного массива коррупционных преступлений, связанных со «взяточничеством», выступающих «ядром» коррупции.
Между тем, анализ положений действующего законодательства и специальной литературы свидетельствует о том, что в отдельных нормах процессуального права закреплен юридический институт иммунитетов ряда должностных лиц, в отношении которых в случае совершения ими преступлений применяется особый порядок производства по уголовным делам, в том числе возбужденным по факту совершения социально опасных коррупционных деяний.
Полагаем, что действующий порядок уголовного судопроизводства, применяемый в отношении отдельных категорий должностных лиц, перечисленных в ч. 1 ст. 447 УПК РФ, не только создает привилегии для определенного круга лиц при совершении ими преступлений, но и неоправданные трудности при привлечении их куголовной ответственности.
Как следствие - установленный порядок производства по уголовным делам, применяемый в отношении ряда должностных лиц, на которых распространяется юридический институт иммунитетов, является на практике «законным» основанием для не постановки или снятия с учета преступлений коррупционного характера по реабилитирующим основаниям [14, п.п. 2.13 и 36] (!?).
Наконец, при рассмотрении проблем, связанных с определением факторов, влияющих на полноту учета коррупционных преступлений, нельзя не остановиться на вопросах, связанных с состоянием института «защищенности» лиц, способствующих выявлению фактов коррупционных правонарушений, который как показывает проведенный анализ действующего законодательства и мнений отдельных специалистов не обеспечивает их безопасность должным образом.
С одной стороны, это обусловлено тем, что в перечень лиц, подлежащих государственной защите в рамках уголовного судопроизводства, определенный Федеральным законом от 20 августа 2004 г. № 119-ФЗ «О государственной защите потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства» [17, ч. 1 ст. 2], не включена такая категория как «граждане-информаторы», сообщающие о преступлениях, в том числе имеющих коррупционную принадлежность. С другой - тем, что меры безопасности, предусмотренные ч. 3 ст. 11, ч. 9 ст. 166, ч. 2 ст. 186, ч. 8 ст. 193, п. 4
ч. 2 ст. 241 и ч. 5 ст. 278 УПК РФ, распространяются на производство следственных действий, а также на более поздние этапы уголовного судопроизводства и применяться по отношению к информаторам не могут. Именно поэтому можно говорить об отсутствии до на-
стоящего времени эффективного правового механизма, направленного на защиту «граждан-
информаторов», сообщающих в компетентные государственные органы о коррупционных проявлениях, что свидетельствует о снижении возможности уголовного преследования лиц, к ним причастных.
Таким образом, приходим к выводу о том, что статистическая оценка состояния коррупционной преступности в настоящее время не может быть признана адекватной сложившимся на современном этапе развития нашей страны условиям социальной и правовой действительности, что, прежде всего, может быть обусловлено природой (свойством) социально опасных коррупционных проявлений и отсутствием эффективного правового механизма, призванного обеспечить уголовное преследование лиц, к ним причастных, которое является единственным юридическим основанием для постановки социально опасных коррупционных проявлений на статистический учет в качестве коррупционных преступлений путем составления следователями и дознавателями правоохранительных органов статистических карточек, выполняющих роль документов первичного учета коррупционных преступлений, лиц, их совершивших, и иных статистических объектов, характеризующих состояние коррупционной преступности, ее структуры, динамики, уровня и тенденций развития в России.
Поэтому следует согласиться с имеющимся в науке достаточно обоснованным мнением о том, что реально и ежегодно в нашей стране совершается до 7 млн. коррупционных преступлений. Основная масса которых не регистрируется Д10, с. 50], а, следовательно, и не учитывается в системе уголовно-правовой статистики в качестве коррупционных преступлений.
С целью обеспечения полноты, достоверности, своевременности сбора, обобщения и представления компетентным государственным органам и обществу статистической информации, характеризующей состояние коррупционной преступности, авторы полагают целесообразным принятие комплекса организационных мер, направленных на:
во-первых, решение задачи по коренному перелому общественного сознания и формированию в обществе атмосферы жесткого неприятия коррупции путем повышения правовой культуры населения, его образовательного уровня и воспитания подрастающего поколения;
во-вторых, налаживание активного сотрудничества государственных антикоррупционных структур с гражданским обществом за счет разработки действенных способов, ориентированных на поощрение лиц, представляющих криминологически значимую информацию о социально опасных коррупционных проявлениях, и принятие комплекса организационных мер по их государственной защите;
в-третьих, повышение эффективности осуществления оперативно-розыскной деятельности путем: разработки современных методик выявления социально опасных форм коррупционных проявлений; повышения уровня технической оснащенности оперативных подразделений правоохранительных органов; создания в оперативных подразделениях правоохранительных органов стабильного профессионального ядра; использования всего комплекса сил и средств, имеющихся в распоряжении оперативных подразделений правоохранительных органов; дополнительного финансирования (премирования) оперативных подразде-
233
6'2014
Пробелы в российском законодательстве
лений правоохранительных органов за счет отчисления денежных средств от сумм возмещенного государству ущерба, причиненного социально опасными коррупционными проявлениями, которые поступают от реализации имущества, обращенного в доход государства, на основании приговора суда;
в-четвертых, установление оценки результатам деятельности оперативных и следственных подразделений правоохранительных органов по показателю выявления социально опасных коррупционных проявлений и производства предварительного расследования по уголовным делам о коррупционных преступлениях;
в-пятых, проведение социологического исследования, направленного на определение уровня коррупции в субъектах Российской Федерации и реализацию криминологически значимых сведений о социально опасных коррупционных проявлениях путем организации уголовного преследования лиц, причастных к актам социально опасных коррупционных проявлений;
в-шестых, совершенствование организационных основ деятельности правоохранительных органов по учету коррупционных преступлений путем: повышения информативности статистических показателей коррупционной преступности за счет дополнения статистических карточек и отчетов необходимым реквизитным и показательным составом исходя из социальной потребности в актуализации критериев отнесения преступлений к числу коррупционных; перехода к безбумажным технологиям в процессе сбора, формирования и передачи сведений о коррупционных преступлениях в информационные центры территориальных органов МВД России; корректировки положений Перечня № 23 преступлений коррупционной направленности путем исключения имеющихся в нем внутренних противоречий и уточнения круга преступлений, относимых к числу коррупционных на основе критериев, определенных наукой и правоприменительной практикой;
в-седьмых, организацию целенаправленного межведомственного контроля за деятельностью должностных лиц, участвующих в процессе учета коррупционных преступлений, который предлагается осуществлять постоянно действующими межведомственными рабочими группами, образованными из числа наиболее опытных сотрудников заинтересованных подразделений правоохранительных органов (например, Следственного комитета Российской Федерации, Следственного департамента МВД России, Управления по организации дознания МВД России и Главного управления экономической безопасности и противодействия коррупции МВД России, которые как никто другой заинтересованы в объективной оценке результатов своей деятельности по выявлению социально опасных коррупционных проявлений и расследованию коррупционных преступлений, отражаемых в системе уголовно-правовой статистически).
Одновременно отмечается, что мерами, направленными на повышение эффективности правового механизма, призванного обеспечить уголовное преследование лиц, причастных к совершению социально опасных коррупционных проявлений, могут являться: во-первых, полная имплементация с учетом сложившихся традиций и устоев национальной правовой системы в УК РФ норм антикоррупционных конвенций, ратифицированных Россией, являющихся по своей природе несамоисполнимыми в силу отсутствия в них санкций;
во-вторых, криминализация социально опасных для государства и гражданского общества форм коррупционных проявлений с учетом криминологической обоснованности, выявленных и прогнозируемых тенденций развития коррупционной преступности;
в-третьих, пересмотр юридического института иммунитетов ряда должностных лиц в сторону его сокращения;
в-четвертых, внесение изменений в ст. 575 ГК РФ, касающихся установления запрета на получение какого-либо подарка государственным и муниципальным служащим в связи с исполнением им своих должностных и служебных обязанностей;
в-пятых, закрепление в положениях Федерального закона от 25 декабря 2008 г. № 273-ФЗ «О противодействии коррупции» исчерпывающих перечней коррупционных административно-правовых деликтов и уголовно наказуемых деяний (по аналогии с закрепленными в ст. 1 Федерального закона от
25 июля 2002 г. № 114-ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности» и ст. 24 Федерального закона от 6 марта 2006 г. № 35-ФЗ «О противодействии терроризму» исчерпывающими перечнями преступлений экстремистской направленности и террористического характера);
в-шестых, обеспечение безопасности лиц, информирующих правоохранительные органы о фактах совершенных или готовящихся социально опасных коррупционных проявлений и оказывающих, тем самым, активное содействие всему антикоррупционному сегменту правоохранительной деятельности, путем включения их в перечень лиц, подлежащих государственной защите в рамках уголовного судопроизводства, определенный ч. 1 ст. 2 Федерального закона от 20 августа 2004 г. № 119-ФЗ «О государственной защите потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства».
Полагаем, что решение обозначенных авторами проблем путем практической реализации предлагаемого комплекса организационно-правовых мер, в том числе направленных на исключение пробелов, скрытых правовых коллизии и явных противоречий, имеющихся в различных отраслях действующего российского законодательства, обеспечит своевременную постановку на статистический учет значительного массива социально опасных форм коррупционных проявлений в качестве коррупционных преступлений, что в свою очередь создаст необходимые условия для проведения качественного анализа складывающейся криминогенной обстановки с целью принятия государством своевременных и адекватных правовых и организационных мер, направленных на осуществление реального контроля коррупционной преступности с целью ее удержания на социально терпимом уровне.
Список литературы
1. Борисов С. От конвертов перешли к откатам // Рос. газ. 2010. 7 дек. № 276.
2. Гаухман Л.Д. Коррупция и коррупционное пpecтyплeниeconsultantplus://o1:fline/ref=519B0E1BD0F9 1 E041306073762E3A270FACF7EC586EF3E198FB8FDD 8F84EDB5B92A249054793J5E0J // Законность. 2000. № 6. С. 5-9.
3. Доклад Генерального прокурора Российской Федерации Ю.Я. Чайки в Совете Федерации Федерального Собрания Российской Федерации // Прокурор. 2012. № 3. С. 19-23.
234
СТАТИСТИЧЕСКИЕ ПОКАЗАТЕЛИ ПРЕСТУПНОСТИ Захватов И.Ю.
Тришкин С.В.
4. ИВК оценивается по шкале от 0 до 100 баллов, где ноль обозначает самый высокий уровень восприятия коррупции, а сто - наименьший.
5. Индекс восприятия коррупции - 2014: оценка России упала на один балл. [Электронный ресурс] - Режим доступа: http://www.transparency.org.ru (дата обращения: 03.12.2014).
6. Концепция общественной безопасности в Российской Федерации, утвержденная Президентом Российской Федерации 14 ноября 2013 г. № Пр-2685. [Электронный ресурс] - Режим доступа: http://www.kremlin.ru (дата обращения: 20.11.2013).
7. Коррупция: современные подходы к исследованию: Учебное пособие для вузов. М.: Академический Проект; Альма Матер, 2009. 207 с.
8. Кочесокова З.Х. Актуальные вопросы предупреждения экономической преступности и борьбы с коррупцией // Бизнес в законе. 2014. № 1. С. 135-138.
9. Лунеев В.В. Коррупция: политические, экономические, организационные и правовые проблемы. М., 2001. С. 17-38.
10. Лунеев В.В. Критический анализ Федерального закона «О противодействии коррупции» // Актуальные проблемы реализации национальной антикоррупционной политики. Вторые Кудрявцевские чтения (10 апреля 2009 г.): Сборник научных трудов / Отв. ред. С.В. Максимов. М.: Институт государства и права РАН, 2010. 271 с.
11. Лунеев В.В. Экономика и преступность. Проблемы противодействия экономической преступности // Пробелы в российском законодательстве. 2013. № 6. С. 202-209.
12. Овчинников О.А., Тришкин С.В. Научный подход к вопросам правовой организации статистического наблюдения за состоянием коррупционной преступности в России // Российский следователь. 2012. № 2. С. 3237.
13. Преступность и правонарушения (2009-2013): Статистический сборник. - М.: Федеральное казенное учреждение «Главный информационно-аналитический центр МВД России». 2014. 180 с.
14. Приказ Генеральной прокуратуры Российской Федерации, МВД России, МЧС России, Минюста России, ФСБ России, Минэкономразвития России, ФСКН России от 29.12.2005 № 39/1070/1021/253/780/353/399 «О едином учете преступлений» // Рос. газ. 2006. 25 янв. № 13.
15. Сапронов С.В. Исследование особенностей и классификации видов коррупции в органах государственной власти // Бизнес в законе. 2013. № 1. С. 118121.
16. Уголовное право. Актуальные проблемы теории и практики: сборник очерков / под ред. В.В. Лунеева. -М.: Издательство Юрайт, 2010. 779 с.
17. Федеральный закон от 20.09.2004 № 119-ФЗ «О государственной защите потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства» // Собрание законодательства Российской Федерации. 2004. № 34. Ст. 3534.
18. Федеральный закон от 25.07.2006 № 125-ФЗ «О ратификации Конвенции об уголовной ответственности за коррупцию» // Собрание законодательства Российской Федерации. 2006. № 31 (ч. 1). Ст. 3424.
19. Фоминых С.М. Проблемы законодательной конструкции ст. 291.1 Уголовного Кодекса Российской Федерации (посредничество во взяточничестве) // Про-
белы в российском законодательстве. 2014. № 3. C. 118-121.
Рецензия
на авторскую статью Захватова Игоря Юрьевича, доцента кафедры управления органами внутренних дел Федерального государственного казенного учреждения высшего профессионального образования «Академия управления МВД России», кандидата юридических наук, доцента и Тришкина Сергея Владимировича, главного специалиста отдела уголовной и административной статистической информации Центра статистической информации Федерального казенного учреждения «ГИАЦ МВД России», подготовленную к публикации в ведущих рецензируемых научных журналах по теме: «Статистические показатели коррупционной преступности - миф или реальность?».
Представленная на рецензирование авторская статья, безусловно, носит актуальный характер, поскольку в ней была предпринята достаточно успешная попытка научного обоснования правовых проблем, негативно влияющих на адекватность отражаемых в системе уголовно-правовой статистики показателей состояния коррупционной преступности сложившимся на современном этапе развития нашей страны условиям социальной и правовой действительности, которые в совокупности исключают реальную возможность принятия государством эффективных правовых и организационных мер, направленных на ее противодействие с целью осуществления реального контроля коррупционной преступности и удержания ее на социально терпимом уровне.
Особая ценность рассматриваемого материала состоит в том, что авторами в качестве фактора, препятствующего полноте и своевременности отражения в системе статистической отчетности показателей коррупционной преступности, рассматривается факт отсутствия до настоящего времени в российском законодательстве эффективного правового механизма, призванного обеспечить возможность уголовного преследования лиц, причастных к фактам социально опасных коррупционных проявлений, что является единственным юридическим основанием для их постановки на статистический учет в качестве коррупционных преступлений путем составления статистических карточек, выполняющих роль документов первичного учета.
В числе основных причин обозначаемой авторами проблемы условно выделяются: отсутствие уголовной ответственности за многие социально опасные формы коррупционных проявлений коррупции, в том числе признаваемые преступными международными антикоррупционными конвенциями, ратифицированными Россией; частичная легализация «взяточничества», поскольку ст. 575 ГК РФ допускается дарение государственным и муниципальным служащим обычных подарков, стоимость которых не превышает трех тыс. руб.; необоснованно расширенный круг юридических иммунитетов, распространяющихся на должностных лиц по ст. 447 УПК РФ; юридическая незащищенность «граждан-информаторов», сообщающих в правоохранительные органы о фактах совершенных или готовящихся коррупционных проявлений и оказывающих, тем самым, активное содействие всему антикоррупционному сегменту правоохранительной деятельности.
Одновременно в качестве неоспоримого достоинства представленного материала следует выделить выработанное авторами по результатам проведенного на-
235
6'2014
Пробелы в российском законодательстве
учного исследования определение понятия «социально терпимый уровень», которое, безусловно, не является истиной в последней инстанции, но может рассматриваться в науке как определенная социальноправовая категория в процессе проведения научных исследование в сфере обеспечения общественной безопасности от социально опасных угроз, исходящих от преступных посягательств, в том числе имеющих коррупционную принадлежность.
Структурно авторская статья отвечает всем необходимым требованиям, поскольку она состоит из вводной части, аннотации, содержания, а также библиографического списка. Содержание статьи в должной степени структурировано и логически взаимосвязано. Материал изложен в стиле, доступном для понимания и усвоения специалистами, имеющими различный, в том числе минимальный, опыт в организации правоохранительной и правозащитной деятельности. Сформулированный авторами по итогам проведенного исследования вывод, в полной мере отвечает критерию научности и практической значимости, поскольку ими обращается внимание на необходимость скорейшего принятия комплекса правовых мер, направленных на исключение пробелов, скрытых правовых коллизии и явных противоречий, имеющихся в различных отраслях действующего российского законодательства.
Вывод: полагаю, что представленная на рецензирование авторская статья Захватова Игоря Юрьевича, доцента кафедры управления органами внутренних дел Федерального государственного казенного учреждения высшего профессионального образования «Академия управления МВД России», кандидата юридических наук, доцента и Тришкина Сергея Владимировича, главного специалиста отдела уголовной и административной статистической информации Центра статистической информации Федерального казенного учреждения «ГИАЦ МВД России», в полной мере соответствует заявленной теме и в целом по своему содержанию представляет как научный, так и практический интерес, что может свидетельствовать о целесообразности ее опубликования в ведущих рецензируемых научных журналах, рекомендованных ВАК Министерства образования РФ.
Заместитель начальника отдела УОРИ МВД России, кандидат юридических наук В.В. Агеев
236
