CC BY
281
(деревьев, кустарников, лиан в лесах) без договора аренды лесного участка, договора купли-продажи лесных насаждений, договора, предусмотренного частью 3 статьи 19 Лесного Кодекса, лесной декларации, а также рубка, осуществляемая не на том участке или за его границами, сверх установленного количества, не тех пород или не подлежащих рубке деревьев, кустарников и лиан, как указано в договоре аренды лесного участка, договоре купли-продажи лесных насаждений, договоре, предусмотренном частью 3 статьи 19 Лесного Кодекса, лесной декларации, до или после установленных в договоре аренды лесного участка, договоре купли-продажи лесных насаждений, договоре, предусмотренном частью 3 статьи 19 Лесного Кодекса, лесной декларации сроков рубки лесных насаждений, рубка деревьев и кустарников, заготовка древесины которых не допускается, или после вынесения решения о приостановлении,ограничении или прекращении деятельности лица, использующего леса, или права пользования лесным участком, аренды лесного участка.
Предложенное автором определение основывается на том же принципе, что и определение Пленума Верховного Суда от 5 ноября 1998 г. № 14, но учитывает новые правовые основы для заготовки древесины, установленные Лесным кодексом 2006 года.
Исходя из вышеуказанного, мы считаем что подробный перечень каких либо видов лесных правонарушений, и прежде всего незаконная рубка, должен содержаться в главе 13 Лесного кодекса Российской Федерации. Данный перечень с четкой формулировкой каждого лесонарушения может являться базовой нормой для административного, уголовного и иного законодательства. На основе этого перечня можно будет сконструировать конкретные составы преступлений и административных правонарушений с соответствующими санкциями. Вследствие вышеизложенного изменения, законы, устанавливающие административную и уголовную ответственность, не смогут выйти за рамки тех видов преступлений и административных правонарушений, которые будут указаны в Лесном кодексе Российской Федерации.
Литература —
1. Ведомости СНД РФ и ВС РФ. 1993. № 15. Ст. 523.
2. Петров В.В. Экологическое право России: учебник для вузов. - М., 1995. С. 282.
3. Ярошенко А.Ю., Комарова А.ф, Крейдлин М.Л. К двухлетнему юбилею нового лесного кодекса Российской Федерации. - М.: ОМННО «Совет Гринпис», 2009.
СТАНОВЛЕНИЕ И РАЗВИТИЕ ИНСТИТУТА ИГР И ПАРИ В РОССИЙСКОМ ГРАЖДАНСКОМ
ПРАВЕ
УДК 347(470)
О.В. КОВАЛЕНКО,
аспирантка кафедры гражданского права и процесса (Белгородский государственный университет)
Несмотря на то, что институт проведения игр и пари нашел свое законодательное закрепление в российском граж-
данском праве совсем недавно, он имеет свои глубокие исторические корни. Так, еще классическое римское право рассматривало игры и пари в качестве объекта правового регулирования. Именно там впервые было отмечено негативное отношение законодателя к данному институту, выражавшиеся в установлении применительно к нему всякого рода ограничений. Так, например, первый известный закон об играх Lex aleatoria, изданный в III веке до н.э., запрещал азартные игры, и рассматривал выигрыш как приобретение имущества по недействительной сделке [15, с.586]. Исключение составляли игры, которые проводились для общественной забавы, то есть для оживления деятельности, предпринятой с целью препровождения времени. Игры на деньги были дозволены только в отношении «игр с целью телесного
упражнения» (ludi virtutis causa - борьба, военные игры). Из них Юстиниан признал дозволенными пять определенных игр с тем условием, чтобы «ставить не больше одного солида» [3, с.31]. Все остальные сделки, заключенные ради игры на деньги или на денежные ценности, считались в Риме ничтожными и были наказуемы. Они не могли служить основанием исков, а уплаченное по ним можно было требовать обратно, причем на этот случай была установлена особая давность сроком в 50 лет [14, с.341]. В случае нежелания проигравшего потребовать деньги обратно, городская община, к которой он принадлежал, могла осуществить это право вместо него.
Несомненно, что идея проведения игр и пари зародилась в римском праве, однако следует заметить, что и прошлое России позволяет утверждать, что азартные игры хорошо прижились и на русской земле. Сведения, предоставляющие возможность исследовать историю игр и пари в России, можно встретить в самых разнообразных видах источников - законодательных документах (царские и воеводские наказные памяти, императорские и сенатские указы, воинские уставы, памятники общегосударственного законодательства), таможенных книгах, публицистических и литературных произведениях. Так, например, в одной из миниатюр Кенигсбергской летописи 983 г. рассказывается, как князь Владимир мечет жребий с помощью игральных костей [22, с.101]. Исторические документы свидетельствуют и том, что одной из первых игр, пришедших в Россию из Византии, была игра в зернь. Зернь представляла собой обыкновенные кости или кубики с намеченными на шести сторонах очками [2, с.41]. В Словаре московитов, составленном участниками первой французской экспедиции в устье Северной Двины, наряду с такими играми, как зернь (кости) и тавлеи (шашки) упоминаются и карты [20, с.107]. Территория, на которой зафиксировано употребление этого слова, позволяет предположить, что игральные карты, как и другие предметы западного обихода, были привезены в Московское государство англичанами, достигшими устья Северной Двины в 1553 г., или голландцами, появившимися там в 1577 г. [40, с.435].
Следует отметить, что первоначально закон вообще не регулировал данные отношения. В связи с чем в таких фундаментальных источниках права как Псковская и Новгородская Судные грамоты, Русская Правда от-
сутствовали нормы, относящиеся к институту игр и пари. Далее, в нормативных актах XVII в. игры в зернь (кости), тавлеи (шашки) и в карты рассматриваются как сопутствующий элемент различных общественных пороков. Как отмечал Н.И. Костомаров, зернь и карты считались самым предосудительным препровождением времени и были любимым занятием лентяев, гуляк, негодяев и развратных людей [23, с.144]. Показательно в этом отношении одно из судных дел «о похождениях московских мещан Якима Степанова и Никона Иванова. В одном из кабаков они играли в карты в деньги вместе с двумя иностранцами на русской службе. Одного из них, некоего Крестьянова Ивана, пьяного, привезли с собой в Мещерскою слободу к Якимку Степанову на двор, играв в карты ж, его, Ивашка Крестьянова, били и ограбили и грабежом сняли с него шубу и сапоги. Вероятнее всего, будучи в подпитии, он проиграл все деньги, а затем и свои вещи, и, не захотев с ними расставаться, был подвергнут побоям и ограблению. Далее сей незадачливый иностранец ушод от них, в съезжей избе свое челобитье на грабителей записал. Князь В.В. Голицын, возглавлявший Посольский приказ, приказал обоих мещан бить на козле кнутом и в проводку по слободе... и дать их на поруки, в том, чтобы впредь им не воровать и за пьянством не ходить и зернью и карты не играть, а кормитця ремеслом и торговым промыслом» [5, с.154].
Как свидетельствуют документы приказного делопроизводства, азартные игры были особенно распространены у служилых людей Сибири, что можно объяснить переходными ненормированными условиями службы (оторванность от семей и хозяйств, частые и длительные служебные командировки, существование безмужних жен, близость к пушной валюте) [43, с.93]. Игра часто перерастала в драки, провоцировала грабеж, воровство и убийства, ей сопутствовало безудержное пьянство и низкий моральный уровень поведения. Служилые люди нередко проигрывали свое имущество, казенное оружие и государево жалование, а также обманным путем завладевали ценной пушниной, чем увеличивали для инородцев и без того тяжелые последствия ясачного сбора [43, с.94]. В связи с чем, городской администрации и должностным лицам, под угрозой наказания, запрещалось играть в азартные игры или извлекать из них какую-либо выгоду. Так, например, в наказной памяти якутского воеводы таможенному целоваль-
нику говорилось о том, что «если кто учнет... карты и зерновые кости на продажу держать, а ты целовальник про то учнешь молчать.., а от того у них посулы и поминки себе имать, или сам учнешь карты и зерновые кости держать, или зернью учнешь играть... то тебе за то по государеву указу быть в жестоком наказанье без пощады» [26, с.3].
Все эти негативные явления вызывали отрицательную реакцию русского общества. Одним из первых преследователей азартных игр стала православная церковь. Так, Стоглав (1551 г.), ссылаясь на правила VI Вселенского собора, запрещал не только языческие плясания и игрища, но и такие гражданские игры, как шахматы, шашки и кости [30, с.492]. Причем, наказуемым было как участие в азартных играх, так и присутствие при них. Церковное благочестие рассматривало игру как порочную страсть: «... возрадуются бесы и налетят, увидев свой час, и тогда творится все, что им хочется: бесчинствуют игрою в кости и в шахматы и всякими играми бесовскими тешатся...» [43, с.93]. В качестве наказаний предусматривалось отстранение от должности, которую занимал виновный, а для церковно- и священнослужителей - отстранение от священных служб на срок до трех лет, при повторном совершении деяния предусматривалось «совершенное изгнание от причта».
Указом 1648 г. запрещалось всякое бесовское действо, глумление и скоморошество с всякими бесовскими играми, а так же игры в зернь, карты, шахматы и лодыги [29, с.543]. Уложением 1649 года царя Алексея Михайловича азартные игры были отнесены к особо тяжким преступлениям и были отнесены к разделу «О разбойных и татин-ных делах». Однако, как следует из самого текста, азартные игры рассматривались как занятие уголовно наказуемое лишь в тесной связи с вызываемыми ими преступлениями. Как считает В.В. Шевцов, соблазн игры был настолько велик, что проигравшиеся, чтобы вернуть долг или отыграться, людей режут и грабят, и шапки срывают (в которых обычно прятались деньги) [43, с.94]. Ученый так же обращает внимание и на то, что азартные игры были особенно распространены среди лиц, находившихся на государевой службе, и, поступая с ними таким суровым способом, государство могло быстро остаться без полноценных служилых людей и к тому же, в некоторых городах, и особенно в Сибири, закладные игры были фактически легализованы и приносили доход в местную казну.
Также В.В. Шевцов отмечает, что ни в одном из делопроизводственных документов не встречается указания на то, что только за игру в карты или зернь подвергали членов-редительным наказаниям. Картежнику, если за ним не числилось какой-либо татьбы и воровства, в худшем случае грозило битье кнутом на торгу (торговая казнь) или в проводку по улицам и площадям, а в лучшем - денежный штраф.
Крупнейшими нормативными уголовно-правовыми законодательными актами, регулирующим вопросы юридической ответственности за организацию азартных игр в эпоху Петра I, были Артикул воинский с кратким толкованием (1715 г.) и Морской устав (1720 г.). Артикул 59 гласил, что «есть ли кто свой мундир, ружье проиграет, продаст или в заклад отдаст, оный имеет в первые и вдру-горедь жестоко шпицрутенами, и заплатою утраченного наказан, а в третие расстрелян быть. Такожде и тот, которой у солдата покупает, или принимает такия веши, не токмо тое, что принял или купил, безденежно паки возвратить, но и втрое, сколько оное стоит, штрафу заплатить должен, или по изобретению особы шпицрутенами наказан будет» [1, с.327]. «Корпоралу подобает о всех своих солдатах, по утру и в вечеру известну быти, и буде кто из них ко злому житию склонится, таких должен остерегать, и всячески возбранять, и отнюдь не позволять в карты и прочими зерньми играть» [4, с.15]. Морской устав также запрещал «играть в карты, в кости и в прочие игры на деньги под штрафом; ежели офицер, под платежом денежным, а рядовым за первое и второе преступление, биением у машты, а за третие спускать с райны» [42, с.367].
Императрица Анна Иоанновна в своем Указе от 23 января 1733 г. постановила, «чтобы никто, съезжаяся в партикулярных и вольных домах, как в деньги, так и на пожитки, дворы и деревни и на людей ни в какую игру отнюдь не играл» [28, с.20]. Причину такого запрета Анна Иоанновна мотивировала тем, что «игроки не только в крайнее убожество и разорение приходят и в самый тяжкий грех впадают, и души свои в конечную погибель приводят». Игрока, уличенного впервые, ожидал тройной штраф «обретающихся денег в игре», во второй - тюрьма на месяц для офицеров и знатных людей, а «подлых бить батогами нещадно», попавшимся в третий раз это наказание удваивалось. Следует отметить, что Указом от 23 января 1733 г. было установлено, что «из денег, конфиско-
ванных у игроков при игре, треть выдавалась доносителю, а остальные направлялись на содержание госпиталей» [16, с.13].
В годы царствования императрицы Елизаветы Петровны (1709-1761 гг.) азартные игры, обретя постоянное место в досуге столичного и провинциального дворянства, превратились в новую культурную традицию этого сословия. Так, в соответствии с Указом императрицы от 16 июня 1761 г., «позволялись игры в знатных дворянских домах; только же не на большие, но на самые малые суммы денег, не для выигрыша, но единственно для препровождения времени» [21, с.24]. Изобличенных в азартной игре хозяина дома, в котором проводилась игра, а также тех, кто давал игрокам в долг деньги, подвергали большому штрафу, часть которого шла на благотворительность, другая на содержание полиции, третья - доносителю.
Проводимую Елизаветой Петровной политику законодательного разделения азартных игр на дозволенные и недозволенные, продолжила Екатерина II в «Уставе благочиния» от 1782 года. В соответствии с параграфом 67 Устава «игры домашние и игрища, поелику в оные не входит беззаконие или противное узаконению, полиция не запрещает; в запрещенной же игре смотреть на намерение, с каким играли, и обстоятельства. Будь игра игроку служила забавою или отдохновением посреди своей семьи и со друзьями, и игра не запрещена, то вины нет; буде же игра игроку служит единственным упражнением и промыслом, или дом, в котором происходила игра, открыт день и ночь для всех людей без разбора, и что тут же и оттого происходит прибыток запрещенный, то о том исследовав учинить по законам». За запрещенную азартную игру в общественных местах штрафовали на сумму суточного содержания арестованного в смирительном доме и если не мог заплатить сразу, то заключался под стражу «дондеже заплатит». Деньги, на которые шла игра, конфисковывались, причем половина этой суммы отдавалась доносчику, четверть шла в доход полиции, а еще четверть на благоустройство больниц и госпиталей. За посещение игорного дома или содействие игре, штраф увеличивался в три раза, а за открытие игорного дома - в шесть. Профессиональный игрок «за таковое постыдное ремесло» отправлялся в смирительный дом «на единой срок судеб-наго места», а тех, кто «в игре употребил воровство мошенничество» предписывалось наказать как мошенников [25, с.25]. Кроме
того, Устав благочиния устанавливал наказание за проведение запрещенных лотерей. Так, ст. 258 Устава гласила: «Буде кто в городе учнет разыгрывать лотерею без дозволения императорского величества, того отослать к суду для наказания, как в законе написано».
Установив запрет на азартные игры в общественных местах, Правительствующий Сенат Указом от 28 мая 1787 года разрешил проведение игры в кегли и бильярд в трактирах в зависимости от их категории. Выделялись два типа игорных заведений: одни для знати и дворянства, другие для простолюдинов. В аристократических салонах и клубах играли за столами, покрытыми зеленым сукном, а народ играл на дубовых столах и лавках в кабаках, банях и трактирах. Одно объединяло эти игорные заведения, что доход от них составлял статью местного бюджета. В связи с чем еще на протяжении длительного периода времени государство продолжало балансировать между запретительными мерами и своими фискальными интересами.
11 июня 1801 года своим Указом «Против игры, производившийся без зазора страха и являющейся большим злом, чем самое открытое грабительство», Александр I запретил все азартные игры. Обосновывая свое решение, Император отмечал следующее: «Признавая зло сие вреднейшим в своих последствиях, нежели самое открытое грабительство, коего оно есть благовидная отрасль, и зная, сколь глубоко при малейшем попущении может оно пустить свои корни в сих скопищах разврата, где толпа бесчестных хищников, с хладнокровием обдумав разорение целых фамилий, из рук неопытного юношества или нерасчетливой алчности одним ударом исторгает достояние предков, веками службы и трудов уготованное и, ниспровергая все законы чести и человечества.... Я признаю справедливым обратить всю строгость закона на сие преступление» [17, с.17]. Было велено «принять все меры к открытию такого действия, где бы оно ни таилось, виновного в оном, без всякого различия, места и лица, брать под стражу и отсылать к суду, донося Его Императорскому Величеству в тоже время об именах их и всех сообщников» [27, с.18].
Проводимую Александром I политику законодательного запрета азартных игр продолжил Николай I, который призвал общество бороться «с пагубной страстью к запрещенной игре».
Принятое в 1845 г. Уложение о наказаниях уголовных и исправительных содержало детальное описание различных общественно опасных деяний в сфере проведения азартных игр. Так, в главе третьей Уложения, именуемой «О нарушении общественного спокойствия, порядка и ограждающих оные постановлений», вопросам азартных игр было посвящено отделение десятое «О запрещенных играх, содержании мест для игры сего рода и недозволенных лотереях» [6, с.452]. В соответствии со ст. 1274 Уложения уголовно наказуемым являлось участие «в запрещенных играх в карты, кости и т.п.», если это осуществлялось «вопреки изданных о сем постановлений». Уложением о наказаниях уголовных и исправительных предусматривались и различные виды наказаний за данные деяния. Так, если оно было совершено в первый раз, то к виновному могло быть применено наказание в виде денежного взыскания от ста до пятисот рублей. Во второй раз взыскание увеличивалось вдвое. А в третий раз, помимо указанного денежного взыскания, виновный подвергался аресту на срок от семи дней до трех недель.
Согласно ст. 1275 Уложения государственным крестьянам запрещалось «участие во всякой на деньги, хотя и незапрещенной, игре в карты или кости». В случае совершения данного деяния в первый раз виновный подвергался аресту на срок от одного до трех дней. При повторном совершении применялось телесное наказание в виде ударов розгами в количестве от пяти до десяти. Обнаруженные при игре деньги обращались «в пользу хозяйственного капитала государственных имуществ».
Также Уложение предусматривало наказание и за организацию игорных притонов. В соответствии со ст. 1276 Уложения «кто в своем доме или ином каком-либо месте устроит или дозволит устроить род заведения для запрещенных игр, тот за сие подвергается: в первый раз денежному взысканию от пятисот до трех тысяч рублей; во второй раз, сверх того ж денежного взыскания, аресту на время от трех недель до трех месяцев; а в третий, также сверх денежного взыскания, заключению в тюрьме на время от шести месяцев до одного года». Уголовно наказуемыми были также и деяния, связанные с организацией и проведением незаконных лотерей и промессов (вид лотереи, когда участники имеют возможность вытянуть из специального короба билет с указанием выигрыша). Согласно ст. 1277 Уложения пре-
дусматривалось, что «денежному взысканию, равному двадцати процентам со всей суммы за розданные билеты», подвергается тот, «кто без дозволения правительства будет публично разыгрывать какие-либо вещи в лотереи».
В соответствии со ст. 1279 Уложения, раздача билетов иностранной лотереи или промессов на лотереи наказывалась денежным взысканием по три рубля за каждый проданный или розданный билет или промесс. Уложением также предусматривалась конфискация найденных билетов и промессов.
Согласно ст. ст. 1277 и 1280 Уложения виновные в совершении подлогов и обманов при разыгрывании лотереи, а также при игре в карты, кости или другие игры, наказывалась денежным взысканием в три рубля.
Кроме того, ст. 1150 Уложения предусматривала наказание в виде лишения «всех особенных как лично, так и по состоянию присвоенных им прав и преимуществ и ссылки на житье в губернии Иркутскую или Енисейскую, с заключением на время от двух до трех лет и с воспрещением выезда в другие Сибирские губернии в продолжение определяемого судом времени от восьми до десяти лет, или, буде они по закону не изъяты от наказаний телесных, к наказанию розгами от шестидесяти до семидесяти ударов и отдаче в исправительные арестантские роты гражданского ведомства на время от шести до восьми лет» в отношении основателей и начальников шаек или сообществ, созданных «для запрещенной законами игры» [6, с.453].
20 ноября 1864 г. Александр II утвердил «Устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями», в соответствии с которым к компетенции мирового судьи относилось в том числе и рассмотрение дел об определенных преступлениях, связанных с азартными играми. Так, ст. 39 Устава предусматривалось наказание в виде денежного взыскания на сумму не свыше пятидесяти рублей «за открытие трактиров, харчевен, питейных и других сего рода заведений в недозволенное время, а равно за допущение в них недозволенных увеселений или игр, или же бесчинств и беспорядков». В свою очередь, ст. 46 Устава предусматривала наказание в виде ареста на срок не свыше одного месяца либо денежного взыскания на сумму не свыше ста рублей «за устройство запрещенных игр в карты, кости и т.п.». В соответствии со ст. 47 Устава уголовно наказуемым было и
«устройство без надлежащего разрешения публичной лотереи, а равно недозволенная законом раздача билетов иностранной лотереи или промессов». За данные деяния было предусмотрено наказание в виде денежного взыскания не свыше двадцати процентов со всей суммы вырученной за проданные билеты или промессы, а если сумма эта неизвестна, то предусматривалось денежное взыскание на сумму не свыше двухсот рублей и «отобрание найденных билетов или промессов».
Изменения, произошедшие в правовой системе России при ее вступлении в период абсолютизма, послужили предпосылками для выделения качественно нового этапа в развитии института игр и пари.
Для рассматриваемого этапа была характерна весьма интенсивная систематизация нормативного материала, результатом которой послужило издание под руководством М.М. Сперанского Полного собрания законов и Свода Законов Российской империи. В Свод были включены лишь действующие акты, некоторые законы подверглись сокращению; из противоречащих друг другу актов составители выбрали позднейшие. Также составители стремились расположить акты по определенной системе, соответствовавшей отраслям права.
Действовавшее гражданское право было систематизировано в Х томе Свода законов Российской империи [41, с.472]. Упоминание об играх содержалось главным образом в двух статьях Свода законов, непосредственно затрагивавших отношения между одной из сторон такого договора и третьим лицом, которые возникали по поводу займа, предоставляемого последним в непосредственной связи с играми и пари. Так, ст. 2014 Свода законов Российской империи предусматривала, что «заем почитается ничтожным, если по судебному рассмотрению найдено будет... что он произошел по игре или произведен для игры с ведома о том займодав-ца». В свою очередь, ст. 2019 Свода законов Российской империи гласила: «Долг, происшедший от игры, или учиненный для игры, только тогда считается недействительным, когда учинен с ведома о том займодавца. Но заем, учиненный хотя и для игры, но без сведений о том займодавца, сохраняет налицо свою силу».
Оказавшись сложными для восприятия и вызвав трудности в правоприменительной деятельности, указанные нормы Свода законов Российской империи стали объектом
бурных дискуссий в среде дореволюционных цивилистов. Так, А.М. Гуляев считал, что «если заемное письмо выдано проигравшим вместо платежа наличными деньгами, то хотя основание к выдаче заемного письма и есть налицо, это основание не признается со стороны закона заслуживающим уважения, и займодавец, получивший такое письмо от проигравшего, не в состоянии будет взыскать по этому письму выигранную сумму при возражении ответчика» [13, с.302].
В свою очередь, Г.Ф. Шершеневич отмечал, что «заем по игре составляет, в сущности, не заем, а долг по игре, платеж которого, ввиду указанного постановления закона, составляет дело чести - недостаточность юридической защиты восполняется нравственной защитой. Долг по игре, образовавшийся вследствие проигрыша, будет недействительным, во всяком случае, хотя бы обе стороны были согласны на установление обязательства. То обстоятельство, что один из игравших не знал, что другой не имеет наличных денег для уплаты проигрыша, не может служить основанием к признанию силы за долговым обязательством, выданным по игре» [44, с.333].
Как утверждал Г.Ф. Шершеневич, «заем для игры имеет место тогда, когда производится заем у третьего лица для платежа проигранной суммы выигравшему. Например, несколько лиц играли в карты и один из игроков, проигравший свыше бывшей у него суммы, занимает у другого игрока или у одного из присутствующих при игре для продолжения игры. Это лицо не могло не знать, для какой цели совершается заем, и потому договор с ним, по смыслу закона, недействителен, его требование к занявшему не может иметь юридической силы. Если же, например, проигравший обязался заплатить свой долг на другой день и ввиду этого едет к своему другу, занимает у него деньги, не говоря ему о цели займа, то его обязательство имеет полную силу (ст. 2019). Следует иметь в виду, что закон говорит только о долгах по игре и для игры, а не о самой игре, и потому расплата по игре сохраняет полную юридическую силу, так что не может быть и речи о требовании назад уплаченного после игры проигрыша. Если произошел платеж по долговому обязательству, основанному на игре, то для уплатившего не закрывается возможность требовать обратно уплаченного, так как исполнение по недействительному обязательству не может иметь силы, и, так называемых, натуральных обязательств, ко-
торые охраняются не иском, а возражением, наше законодательство не знает».
Неопределенность законодательства в отношении займа по игре была очевидна. В связи с чем Гражданский кассационный департамент Правительствующего Сената в решении № 969 от 1869 г. определил, что «заем, сделанный у постороннего лица хотя и для игры, но без ведома о том займодавца, не почитается долгом по игре» [41, с.1081], а в решении № 368 от 1879 г. уточнил, что «ничтожен лишь долг по игре; но деньги, выплаченные по игре, возвращению не подлежат». Следует отметить, что Гражданский кассационный департамент Правительствующего Сената не оставил без внимания и пари. Так, в решении № 414 от 1868 г. Сенат полагал, что «признание долга из пари долгом по игре не противоречит закону», а в решении № 110 от 1881 г. установил, что «пари как игра, основанная для лиц, в игре не участвующих, исключительно на случае, не может создать права, пользующегося защитою законов» [19, с.586]. Аналогичные нормы содержались и в законодательных актах иностранных государств. Так, в ст. ст. 1773, 1774 Гражданского Уложения Цюрихского Кантона содержалось положение о том, что «добросовестное пари должно по своим последствиям рассматриваться как дозволенная игра. Если пари держат с корыстными намерением, или сумма его, соответственно лицам и обстоятельствам оказывается несоразмерною, то оно приравнивается к недозволенной игре» [11, с.300]. В свою очередь, ст. 794 Гражданского Уложения княжества Сербии 1844 г. предусматривала правило, согласно которому «игра рассматривалась наравне с пари».
В первой половине XIX в. началось сознательное приближение гражданского законодательства России к гражданскому законодательству континентальной Европы. В связи с чем в 1882 году была учреждена Комиссия по составлению Гражданского уложения Российской Империи. Как отмечал А.Л. Маковский, «каждая статья в проекте Гражданского уложения была снабжена подробнейшим комментарием и таблицей тех статей из 10-12 иностранных кодексов, гражданских или торговых, в которых решен аналогичный вопрос. Высокому качеству проекта в большой мере способствовало то, что он все время находился в центре внимания русской цивилистики и был предметом серьезных дискуссий» [24, с.115].
Нормы об играх и пари нашли свое законо-
дательное закрепление в Главе XXII Проекта Гражданского Уложения. Согласно ст. 2539 Проекта, «из игры и пари (битья об заклад) не возникает обязательств, пользующихся судебною защитою. Долг, происшедший по игре или пари, хотя бы облеченный в форму долгового акта, не подлежит ни взысканию, ни зачету». В свою очередь, ст. 2545 Проекта гласила, что «добровольно уплаченный проигрыш по игре или пари может быть требуем обратно в том лишь случае, если выигравшая сторона действовала недобросовестно».
Обосновывая лишение обязательств из игр и пари судебной защиты, составители Проекта, указывали следующее: «игра на деньги может иметь лишь развращающее влияние, которое значительно возросло бы, если бы суд принял под свою защиту возникающие из таких игр требования, хотя бы эти игры велись добросовестно и не были запрещены правительством. Но не следует забывать, что при игре на деньги происходят сплошь и рядом весьма неблаговидные проделки, шулерство, вовлечение в азарт, не малую роль при этом играют вино и женщины. Возникшие при таких условиях обязательства, хотя и облеченные в форму долговых актов, не могут и не должны пользоваться защитою закона, так как это было бы противным добрым нравам и деморализовало бы общество». Составители Проекта так же отмечали, что «по проектируемым правилам закон относится к игре пассивно, не воспрещая, но и не дозволяя ее, закон ее игнорирует и выходит из своей пассивной роли только в таком случае, если, впоследствии недобросовестного приема, допущенного выигравшей стороной, произошло правонарушение». Следует отметить, что редакционная комиссия отнюдь не отрицала пользу игр, направленных на развитие физических и умственных сил. Незапрещенными считались те игры, которые служили приятному препровождению времени или сближали играющих, но возможность предъявить какие-либо требования в судебном порядке и в отношении данного вида игр законом не предусматривалась.
Позиция составителей Гражданского Уложения была поддержана Кассационным департаментом Правительствующего Сената, который в решении № 84 от 1904 г. указал, что «сделки по игре и пари не могут быть отнесены к числу таких договоров, которые нормируются и охраняются законом в интересах правильного развития гражданской жизни и имущественных оборотов, а потому
ввиду преследуемых этими сделками целей они не могут пользоваться судебной защитой» [41, с.900].
Следует отметить, что в отличии от Проекта Гражданского Уложения Российской Империи, ст. 1768 Гражданского Уложения Цюрихского Кантона гласила: «....в дозволенных играх, которые требуют значительного и внушающего уважения (ehrbar) напряжения умственных и телесных сил, допускается иск выигравшего к проигравшему по уплате проигранных денег согласно обещания, но судье всегда предоставляется право ограничить игорный долг по справедливому усмотрению» [11, с.299].
В качестве одной из особенностей Проекта Гражданского Уложения Российской Империи должна была стать выделенная в нем отдельная глава, посвященная лотереи. Так, в ст. 2543 Проекта содержалось положение о том, что «между предпринимателем лотереи и лицами, принимающими участие в ее розыгрыше, только в таком случае возникают обязательственные отношения, если лотерея разрешена подлежащею правительственною властью. Сделки по продаже всякого рода промессов на какие бы то ни было лотереи и на билеты займов с выигрышами не пользуются судебною защитою» [12, с.1166]. В свою очередь, ст. 2547 Проекта Гражданского Уложения Российской Империи гласила, что «уплаченные за билет деньги могут быть потребованы обратно, хотя бы лотерея была устроена без разрешения правительственной власти, если условленный розыгрыш почему-либо не состоялся».
После прихода большевиков к власти в октябре 1917 г. азартные игры и пари были объявлены вне закона. Постановление Петроградского военно-революционного комитета от 24 ноября 1917 г. предписывало закрыть все клубы и притоны, где производились азартные игры. Выполнение Постановления возлагалось на отряды Красной гвардии, революционных моряков, милиционеров и сотрудников ЧК. Игральные карты и другие «инструменты азарта» конфисковывались, а деньги передавались в распоряжение местных Советов. Игорные клубы закрывали, а на их месте создавали иные учреждения [25, с.31].
На заседании 23 марта 1918 г. Совет Комиссаров Петроградской Городской Коммуны постановил: «закрыть все клубы и собрания, в которых будут допущены игры в карты, лото и т.д. При обнаружении игры в карты, лото и т.п. в вышеуказанных
местах владельцы, управляющие и другие ответственные лица будут арестовываться и препровождаться в ЧК для предания суду. Посетители, застигнутые за игрой или в помещении, где производилась игра, будут препровождены в ЧК для установления личности и конфискации всех обнаруженных у них денег в доход Петросовета». Несмотря на это, комиссар городского хозяйства Петрограда М.И. Калинин, исходя из интересов пополнения государственной казны, предложил легализовать азартные игры, а «все клубы и собрания, где будет производиться игра, причислить к категории предприятий, подлежащих обложению в пользу города, определив размер такого налога от 10 до 30 % от всего валового дохода» [21, с.32]. Обосновывая свою позицию, М.И. Калинин писал, что «искоренить репрессиями присущее природе человека влечение к играм нельзя». Однако предложение М.И. Калинина так и не получило поддержку законодателя. Следует так же отметить, что в 1918 г. были официально запрещены и лотереи.
В период нэпа советская власть, руководствуясь финансовыми соображениями, разрешила открытие заведений с денежными ставками в неазартные игры. Так, в соответствии с Постановлением Совета народных комиссаров № 651 «О разрешении частных заведений с неазартными играми» от 11 августа 1922 г. [39], все игры делились на неазартные (бильярд, кегли, шашки, шахматы и т.п.) и игры для физических развлечений (классики, карусель, качели и др.). Открытие заведений для игры в лото и карты не разрешалось.
ГК РСФСР 1922 г. признавал неправомерными требования возврата уплаченных денег, проигранных в карты, игры или пари. Эти требования лишались исковой защиты, но если соответствующие суммы были добровольно уплачены, то в силу ст. 401 ГК РСФСР 1922 г. требовать их возврата было нельзя [10, с.876].
Как справедливо было отмечено в юридической литературе, проблема правового регулирования азартных игр в то время оказалось трудно разрешимой. С одной стороны - существенная статья в бюджете отдельных государственных или общественных организаций, а с другой - изломанные, исковерканные людские судьбы, трагедии и уголовные правонарушения. Созданная в 1923 г. комиссия «по борьбе с самогоном, кокаином и азартными играми» установила, что «азартные игры в жизни петроградских
рабочих занимали больше времени в их досуге, чем танцы, спорт, музыка, шахматы и шашки вместе взятые». Именно это и послужило основанием к запрету игорного бизнеса как чуждого советскому народу. 8 мая 1928 г. Совет Народных Комиссаров СССР принял Постановление, в котором предписал Совнаркомам всех союзных республик «принять меры к немедленному закрытию всех заведений для игр в карты, рулетку, лото и других азартных игр». В связи с чем, НКВД специально разъяснил нижестоящим органам внутренних дел, что содержатели трактиров и клубов привлекаются к административной ответственности лишь тогда, когда «... помещение приобретает характер игорного заведения, где с играющих владельцами помещений или устроителями игр берется какая-либо плата за вход или за пользование игральными предметами или за участие в игре». Запреты не коснулись лишь тотализаторов на ипподромах.
В 1930-е годы азартные игры практически исчезли из общественной жизни, этому способствовали принятые со стороны советского государства запретительные меры. В послевоенное время, азартные игры были распространены в лагерях и тюрьмах. В связи с чем воспринимались как чуждые советскому правосознанию. В последующем нормы об организации азартных игр нашли свое законодательное закрепление в Уголовном кодексе РСФСР 1960 г. [8]. Так, ст. 2081 УК РСФСР 1960 г., предусматривала за организацию азартных игр (в карты, рулетку, «наперсток» и другие) на деньги, вещи и иные ценности лицом, к которому в течение года применялись меры административного взыскания за такое же нарушение, наказание в виде лишения свободы на срок до одного года, или исправительные работы на срок до двух лет, или штраф до десяти минимальных месячных размеров оплаты труда, с конфискацией имущества или без таковой. В свою очередь ст. 226 УК РСФСР 1960 г. устанавливала уголовную ответственность в виде лишения свободы на срок до пяти лет с конфискацией имущества или без таковой, за содержание игорных притонов.
Следует отметить, что Гражданский кодекс РСФСР 1964 г. [9] не содержал норм, регулирующих организацию и проведение игр и пари. Однако в юридической литературе в качестве примеров возможного применения ч. 4 ст. 473 ГК РСФСР 1964 г. приводили случаи получения дохода в результате азартных игр, попрошайничества и знахарства
[18, с.393].
Конец 1970-х - начало 1980-х гг. XX века характеризуется резким всплеском азартных игр и игрового мошенничества. В связи с чем, в Кодекс об административных правонарушениях РСФСР 1984 г. [7], была введена специальная статья 1641 «Азартные игры», предусматривающая предупреждение или наложение штрафа с конфискацией игральных принадлежностей, а также денег, вещей и иных ценностей, являющихся ставкой в игре, или без таковой за организацию и участие в азартных играх (в карты, рулетку, «наперсток» и другие) на деньги, вещи и иные ценности, а равно принятие ставок частными лицами на спортивных и иных состязаниях.
В начале 1990-х годов повсеместное распространение игорного бизнеса послужило началом для гражданско-правового регулирования отношений, связанных с организацией игр и пари и участием в них. В целях правовой регламентации игорного бизнеса были приняты: Федеральный закон РФ 142-ФЗ «О налоге на игорный бизнес» от 31 июля 1998 г. [37]; Указ Президента РФ № 2049 «О государственном регулировании спортивных и других видов лотерей» от 1 ноября 1994 г. [32]; Указ Президента РФ №97 «О Федеральной комиссии лотерей и игр Российской Федерации» от 25 января 1996 г. [35]; Указ Президента РФ №509 «О статусе Федеральной комиссии лотерей и игр Российской Федерации» от 9 апреля 1996 г. [33]; Постановление Правительства РФ № 537 «Вопросы Федеральной комиссии лотерей и игр Российской Федерации» от 1 мая 1996 г. [34]; Постановление Правительства РФ №1004 «О совершенствовании государственного регулирования лотерейного и игорного бизнеса в Российской Федерации» от 13 августа 1997 г. [36]; Постановление Правительства РФ № 525 «О лицензировании деятельности по организации и содержанию тотализаторов и игорных заведений» от 15 июля 2002 г. [38]; Постановление Госкомстата РФ № 65 «Об утверждении формы единовременного федерального государственного статистического наблюдения за деятельностью организаций, оказывающих услуги в области игорного бизнеса» от 9 июля 1998 г.
Проанализировав содержание приведенных выше источников российского законодательства в сфере организации игр и пари, можно выделить следующие особенности их правового регулирования:
Во-первых, учитывая отрицательное влияние игр и пари на состояние общественной нравственности, российский законодатель на протяжении ряда веков подвергал их государственному ограничению или запрещению. Разрешенными считались лишь игры, которые служили приятному препровождению времени или сближали играющих.
Во-вторых, отношение российского законодателя к играм и пари отличалось крайней противоречивостью. Невозможность полного запрета, слабый контроль со стороны органов государства, заинтересованность в увеличении местных бюджетов за счет сборов от игр и пари привели к тому, что
на протяжении многих веков российское законодательство продолжало балансировать между карательными мерами и своими коммерческими интересами.
В-третьих, положения норм, устанавливающих запрет на организацию и участие в играх и пари, носило ярко выраженную уголовную направленность. Анализ гражданского законодательства свидетельствует о безразличии российского законодателя к регулированию данных отношений, в связи с чем требования граждан и юридических лиц, связанных с организацией игр и пари или с участием в них, не подлежали судебной защите.
Литература —
1. Артикул воинский // Российское законодательство X - XX вв.: в 9 т. - М., 1986. Т. 4.
2. Багно Ю.В. Гражданско-правовое регулирование отношений, возникающих из игр и пари: Дис... канд. юрид. наук. - Пермь, 2004.
3. Барон Ю. Система римского гражданского права. Книга IV. Обязательственное право. - СПб., 1910.
4. Бобровский П.О. Военное право в России при Петре Великом. Часть вторая. Артикул воинский. Вып. 2. СПб., 1886.
5. Богоявленский С.К. Научное наследие о Москве XVII века. - М., 1980.
6. Бытко Ю.Н., Бытко С.Ю. Сборник нормативных актов по уголовному праву России X-XX веков. - Саратов, 2006.
7. Ведомости ВС РСФСР. 1944. №27. Ст. 909.
8. Ведомости ВС РСФСР. 1960. №40. Ст. 591.
9. Ведомости ВС РСФСР. 1964. №24. Ст. 407.
10. Гражданский кодекс. С постатейно-систематизированными материалами / Под общ. ред. A.B. Александровского. - 3-е изд., перераб. и доп. - М., 1928.
11. Гражданское Уложение Цюрихского Кантона. Издание Редакционной комиссии по составлению Гражданского уложения. - СПб., 1887.
12. Гражданское Уложение. Проект Высочайше учрежденной Редакционной Комиссии по составлению Гражданского Уложения (с объяснениями извлеченными из трудов редакционной комиссии) / Под ред. И.М. Тютрюмова.
- СПб., 1910. Т.2.
13. Гуляев А.М. Русское гражданское право. - СПб.,1912.
14. Дернбург Г. Пандекты. Том III. Обязательственное право. Второе издание. - М., 1904.
15. Дигесты Юстиниана / Отв. ред. Л.Л. Кофанов. Т. II. - М., 2002.
16. Зотов В.Р. История карточной игры // Новь. 1886. №13.
17. Иванов О. Московские игроки или история одного из самых больших карточных проигрышей Пушкинских времен // Московский журнал. 1993. №6.
18. Иоффе ОС., Толстой Ю.К. Новый ГК РСФСР. - Л., 1965.
19. Исаченко В.Л. Свод кассационных положений по вопросам русского гражданского материального права за 1866 - 1905 годы. - СПб., 1906.
20. Карты // Парижский словарь московитов 1586 г. - Рига, 1948.
21. Ковтун И.В. Игорный бизнес в России: законодательное регулирование. - СПб., 2005.
22. Корзухина Г.Ф. Из истории игр на Руси // Советская археология. 1963. №4.
23. Костомаров НИ. Очерк домашней жизни и нравов великорусского народа в XVI-XVII столетиях. - СПб., 1860.
24. Маковский А.Л. Гражданское законодательство в советской плановой экономике и в рыночной экономике России // Журнал российского права. 2005. №9.
25. Матин A.B. Гражданско-правовое регулирование игр и пари: Дисс. ... канд. юрид. наук. - М., 2006.
26. Наказная память Якутского воеводы Петра Головина таможенному целовальнику Ивану Селетницыну. 1645 г.
- СПб., 1848. Т.3.
27. Попов Г.с. О играх: забавы, расчеты и корысти. Исторические изыскания и современные соображения.
- СПб.,1858.
28. Российская империя. Полное собрание законов Российской Империи c 1649 года. - СПб.,1830. Т.9.
29. Российское законодательство X-XX вв.: в 9 т. - М., 1987. Т. 5.
30. Российское законодательство X-XX вв. - М., 1985. Т. 2.
31. Собрание законов и распоряжений рабоче-крестьянского правительства СССР. 1928. №27. Ст.249.
32. Собрание законодательства Российской Федерации. 1994. №28. Ст.2970.
33. Собрание законодательства Российской Федерации. 1996. №16. Ст.1828.
34. Собрание законодательства Российской Федерации. 1996. №19. Ст.2300.
35. Собрание законодательства Российской Федерации. 1996. №5. Ст.463.
36. Собрание законодательства Российской Федерации. 1997. №36. Ст.4167.
37. Собрание законодательства Российской Федерации. 1998. №31. Ст.3820.
38. Собрание законодательства Российской Федерации. 2002. №29. Ст.2964.
39. Собрание узаконений РСФСР. 1922. №51. Ст.108.
40. Таможенные книги Московского государства в XVII веке Северный речной путь: Устюг Великий, Сольвыче-годск, Тотьма в 1633-36, 1650-56, 1675-80 гг. - М., 1950-51. Т. 1-3.
41. ТютрюмовН.М. Законы гражданские с разъяснениями Правительствующего Сената и комментариями русских юристов. 2-е изд. - СПб., 1908. С. 1083.
42. Устав морской. Кн. 4. Гл. 1. Российское законодательство X - XX вв.: в 9 т. - М., 1986. Т. 4.
43. ШевцовВ.В. Карточная игра в общественном быту России (конец XVI - начало XIX вв.) // Материалы научных конференций студентов и аспирантов исторического факультета ТГУ. 1998-2001 гг. - Томск, 2003.
44. Шершеневич Г.ф. Учебник русского гражданского права. - М., 1995.
