CC BY
59
Вестник ПСТГУ III: Филология
2013. Вып. 3 (33). С. 113—132
Средневековые цистерцианские exepmpla:
МЕЖДУ ФИЛОЛОГИЕЙ И ИСТОРИЕЙ1 Стефано Мула
В конце XII — начале XIII в. цистерцианские монахи, в частности в Клерво и монастырях его ветви, группировали свои рассказы в большие сборники, такие как «Книга видений и чудес» Герберта из Порто-Торрес или «Диалоги о чудесах» Цезария Гейстер-бахского. Цель данной статьи — провести, основываясь на литературных и исторических особенностях, различия между цистерцианскими «примерами» и более поздними образчиками жанра: пособиями для проповедников, которыми пользовались нищенствующие братья.
В статье рассматривается один широко известный рассказ — посещение Девой Марией монахов во время жатвы — во всех его многочисленных вариантах. Характер текстуальных изменений в этой истории свидетельствуют об открытости ее интерпретации и о том, что она использовалась для освещения различных аспектов цистерцианской жизни, от собственно покровительства Девы Марии до роли аббата в монастыре.
Спустя полвека активных исследований в области «примеров» (и, что касается цистерцианской литературы, после появления работ Бруно Гриссера и Брайана Патрика МакГуайра) интерес к ним продолжает расти. Благодаря деятельности Группы исторической антропологии средневекового Запада (GAHOM) при Высшей школе социальных наук в Париже мы знаем гораздо больше об этих кратких текстах, столь характерных для литературы Средних веков и Возрождения. Область исследования чрезвычайно обширна, однако можно выделить важные отличия между разными типами exempla и разными способами их использования2. Но при этом едва ли возможно дать единое определение, подходящее для всех форм, которые exemplum принимал в течение многих веков. Наша статья посвящена первым цистерцианским «примерам» и в особенности творчеству Герберта из Порто-Торрес, автора «Книги видений и чудес Клерво» («Liber visionum et miraculorum Clarevallensium»), Произведение Герберта — второй сборник exempla, составленный в Клерво после «Собрания примеров и видений Клерво» («Collectaneum exemplorum et visionum Clarevallense») около 1178 г., и один из основных источников для более известного «Великого начала цистерцианского
1 Перевод статьи выполнен В. В. Смирновой.
2 Библиография работ об exempla слишком обширна, чтобы резюмировать ее в одном примечании. Поэтому мы отсылаем читателей к Bibliex, он-лайн библиографии, которая постоянно пополняется Группой исторической антропологии средневекового Запада (GAHOM): http://gahom.ehess.fr/document.php ?id=267.
ордена» («Exordium magnum Cisterciense») Конрада Эбербахского, предшественника знаменитого «Диалога о чудесах» («Dialogus miraculorum») Цезария Гей-стербаского3. Цистерцианские сборники были до недавнего времени доступны лишь в старых изданиях или не были изданы вовсе; некоторые из них считались утраченными: например, сборник приора Иоанна или сборник монаха Госсвина из Буланкура4. Сегодня появляется все больше и больше новых изданий и работ, посвященных не только наиболее известным сборникам, но и тем, которые были лишь недавно найдены или открыты заново (все они относятся к концу XII — началу XIII в.): «Книжице чудес» («Libellus miraculorum») Госсвина из Буланкура, анонимному сборнику из Бопре, недавно изданному под названием «Коллекция цистерцианских примеров» («Collectio exemplorum Cisterciensis»), и до сих пор не изданной рукописи lat. 14657 Национальной библиотеки Франции5.
Какого подхода требуют эти тексты и какие проблемы они ставят перед нами, историками и филологами? Мы попытаемся ответить на эти вопросы, сначала обратившись к терминологии, а затем проанализировав один конкретный exemplum, который получил необычайно широкое распространение в цистерцианской среде. И, наконец, мы рассмотрим случаи использования «примеров» историком-цистерцианцем XIII в. Альбериком из аббатства Труа-Фонтен.
1. Проблема терминологии
Прежде всего, следует отметить, что сам термин exemplum нужно применять с осторожностью. В настоящее время его используют для обозначения гетерогенного корпуса текстов разных веков, следовательно, все предлагаемые его определения должны служить лишь базисом, отправной точкой для дальнейшего анализа, и не восприниматься как описания некоего неизменного феномена. Вопрос о дефиниции «примера» слишком обширен для того, чтобы быть рассмотренным в настоящей статье во всей полноте. Тем не менее подчеркнем, что наиболее известный тип «примера» — проповеднический — отнюдь не характерен для цистерцианской литературы конца XII — начала XIII в. Если проповеднический
3 Collectaneum exemplorum et visionum Clarevallense e codice Trecensi 946 / fid. O. Legendre (Corpus Christianorum, Continuatio Medievalis, далее CCCM, T. 208). Tumhout: Brepols, 2005; Herbert de Torres. Liber visionum et miraculorum Clarevallensium / ed. en cours par Dom G. Zichi, G. Fois et S. Mula; Conrad d’Eberbach. Exordium magnum cisterciense sive Narratio de initio Cisterciensis ordinis / Ed. B. Griesser (CCCM L. 138). Lurnhout: Brepols, 1994; Cesaire d’Heisterbach. Dialogus miraculorum / fid. J. Strange, 2 vols. Cologne, Bonn, Bruxelles: Heberle, 1851.
4 Брайан Патрик МакГуайр был первым, кто идентифицировал рукопись 946 Муниципальной библиотеки Труа как считавшееся утраченным произведение, приписываемое приору Иоанну. Сборник Госсвина был обнаружен лишь в отрывках: McGuire В. P. A Lost Clairvaux Exemplum Collection Found: The Liber visionum et miraculorum Compiled under Prior John of Clairvaux //Analecta Cisterciensia. T. 39. 1983. P. 26—62 (эту же работу см. в: McGuire В. P. Friendship and Faith: Cistercian Men, Women, and their Stories (1100-1250). Ashgate, 2002); Mula S. Fram-menti del Liber miraculorum di Gossuinus, edizione e commento // Herbertus. № 3. 2002. P. 7—16.
'Собрание цистерцианских «примеров» находится на листах 59—82. В настоящее время мы готовим издание этой рукописи, которая содержит весьма примечательную коллекцию exempla.
пример вполне соответствует определению, данному Жаком ле Гоффом6 и скорректированному, в числе прочих, Клодом Бремоном, цистерцианский «пример» конца XII в. оказывается куда менее уловимым7. В частности, несмотря на то что цистерцианские exempla порой включались в проповедь (Гальфридом Осерр-ским в XII в. и Цезарием Гейстербахским в XIII в.), их бытование ею не ограничивалось. Следует учитывать и неоднозначное использование термина самими средневековыми авторами. Поскольку эта проблема выходит далеко за рамки нашего исследования, мы не будем пытаться дать универсального определения, но сосредоточимся скорее на использовании слова exemplum в «Книге видений и чудес Клерво» (далее LVMC) Герберта из Порто-Торрес. Термин exemplum не является частью заглавия, которое давали рукописи переписчики, предпочитающие употреблять слова «видения» и «чудеса» (visiones et miraculuf. Это же касается и той истории, которая будет основным объектом нашего дальнейшего исследования. Герберт не использует для ее обозначения слова exemplum; не употребляется оно и в «Собрании» — сборнике, где этот текст встречается в первый раз. Если в «Собрании» история представлена как «прекраснейшее и достойнейшее вечной памяти зрелище» («spectaculum pulcherrimum et perhenni memoria dignissimum»), то Герберт не предпосылает ей (равно как и своей книге) никакого определения, но в конце, пусть и косвенно, характеризует ее как откровение («reuelatio»): «И многих других откровений он удостоился по Божьему соизволению ... Ведь и это, упомянутое выше...» («Multas quidem et alias reuelationes ipse diuinitus accepit ... Nam et istam supramemoratam ,..»9). Затем, когда видение заканчивается, он называет случившееся чудом (miraculum).
В других главах, однако, Герберт характеризует видения как «примеры» достойной жизни, которые можно предложить братьям для размышления, — согласно методике обучения послушников «словом и примером» («verbo et exemplo»), о которой, в частности, говорит в своих письмах цистерцианец Адам Персенский1". Так, слово «exemplum» употребляется в значении «образцовая
6 «Короткий рассказ, выдаваемый за истинный и предназначенный для того, чтобы быть включенным в какую-либо речь (обычно проповедь) с целью убедить аудиторию с помощью спасительного урока» (Bremond С., Le GoffJ., Schmitt J.-C. L’Exemplum. Tumhout, 1996. P. 37—38.
7 Bremond C. L'Exemplum medieval est-il un genre littéraire? // Les Exempla médiévaux: Nouvelles perspectives / Éd. J. Berlioz, M. A. Polo de Beaulieu. Paris, 1998. P. 21-28; Muía S, Twelfth-and Thirteenth-Century Cistercian Exempla Collections: Role, Diffusion, and Evolution // History Compass. № 8.8. 2010. P. 903—912. Мы также отсылаем к недавней статье Николя Луи, в которой собрана библиография и резюмирована дискуссия об определении «примера»: Louis N. Exemplum ad usum et abusum: Definition d’usages d’un récit qui n’en a que la forme // Le Récit exemplaire ( 1200-1800) / Etudes reunies par V. Duche et M. Jeay. Paris, 2011. P. 17-36.
8 Следует подчеркнуть вариативность средневековых заглавий и жанровых обозначений. Более подробно см.: Evdokimova L. Les denominations generiques des récits brefs au XIIIe siecle et leur place dans le système des genres: quelques reflexions sur la notion du «genre» au Moyen Age // Etudes medievales. № 3.3.2001 (Colloque «Récit bref au Moyen Age»). P. 210-219, в которой также приводится библиография по данному вопросу.
9 Все цитаты из «Книги видения и чудес Клерво» даны по готовящемуся изданию. Полный текст «примера» приводится в приложении под номером 3.
10В особенности (но не только), его письмо «К Осмунду, монаху Мортемера» («Ad Osmun-dum monachum Mortuimaris») // Lettres / Lexte latin, intr., trad, et notes par le Chanoine J. Bouvet. Paris, Cerf, 1960. P. 110—129. См. также: Bynum C. W. Docere verbo et exemplo. An Aspect of Lwelfth
история» применительно к видению одной испанской монахини, искушаемой мясом: «Теперь послушай и другой пример, что я тебе предлагаю» («nunc audi exemplum quod tibi propono» (LVMC 4)). Похожим образом термин «пример» фигурирует и в рассказе Герберта о святом Ашаре, который «рассказывал нам много “примеров”, когда мы были послушниками» («multa nobis cum essemus nouitii narrabat exempla», LVMC 5), а также, хоть и менее очевидно, в истории о необычайно терпеливом светском брате11, рассказанной святым Бернардом в проповеди к монахам: «И его удивительное терпение всем поставил в пример» («et mirabilem patientiam eius omnibus proposuit in exemplum » (LVMC 17)).
Таким образом, термин exemplum обозначает в LVMC как рассказанные истории (о видениях и чудесах), так и дела и поступки конкретного человека. Предположив, что подобное употребление термина может быть отнесено ко всем главам LVMC, мы перейдем к анализу отдельного примера, чтобы показать его разное использование разными авторами и продемонстрировать различные подходы, которые могут применяться в ходе этого анализа. В любом случае отсутствие четкого и однозначного определения термина exemplum не должно препятствовать изучению этого феномена, одновременно исторического и литературного, несомненно заслуживающего внимания исследователей.
2. Exempla и литература: Рассказ о Деве Марии и монахах-жнецах
День, который был отмечен обращением Цезария Гейстербахского к монашеской цистерцианской жизни, также является важной вехой в истории exempla. В тот день аббат Гейстербаха рассказал, как передает сам Цезарий, знаменитое видение из Клерво: о том, как Дева Мария пришла, вместе с другими святыми женщинами, на помощь монахам-жнецам. Потрясенный Цезарий тут же решил вступить в орден цистерцианцев («Dialogus miraculorum» I, 17). Обращаясь к этой знаменитой истории, анализируя ее с разных точек зрения — как литера-
Century Spirituality (Harvard Theological Studies. T. 31). Missoula, 1979, в частности с. 154-163. Байнем подчеркивает один пассаж в его письмах, где Адам говорит об обучении при помощи «примера», но на самом деле его письмо к Осмунду полно упоминаний об этой методике, в частности: «Между тем беседа должна вестись о вещах духовных, то есть о тайнах Писания или о примерах [из жизни] святых» («Interdum de spiritualibus debet esse colloquium, scilicet autem de mysteriis Scripturarum, aut cle exemplis sanctorum...», V, 56, p. 118); «И это он должен проповедовать не иначе, как заимствуя из Священного Писания, или на собственных примерах показывая узкую и трудную дорогу, к жизни ведущую» («Нос ei praedicare non est aliud quam ex Scripturis aut expropriis exemplis (выделение — C. M.) ostendere arctam et arduam esse viam quae ducit at vitam...», V, 57, p. 118—120); «Итак, пусть наставник рассказывает послушнику о том, через какие трудности и тернии идут к Богу, когда показывает ему примером дел и словом увещевания узкую и трудную дорогу спасения» («Igitur magister novitio dura et aspera per quae itur ad Deum praedicat, cum ei viam salutis arctam et arduam esse et exemplo operis...et verbo praedi-cations demonstrat», V, 58, p. 120)). Из этих цитат видно, что exempla являются одновременно рассказами (exempla sanctorum) и собственными делами наставника (exempla орегит).
"Светские братья («конверсы» — «fratres conversi») — миряне, живущие при монастыре и принадлежащие ордену. Конверсы, как и монахи, давали обеты бедности, целомудрия и послушания, но жили отдельно от остальной братии и занимались физическим трудом, а не совершением ежедневных богослужений (прим. переводчика).
туроведческой, так и исторической, — мы сможем выдвинуть гипотезы и о той роли, которую играл exemplum в конце первого века существования ордена святого Бернарда. Представляется необходимым рассмотреть ее разные варианты, чтобы понять, что она может рассказать нам о средневековых способах прочтения текстов, которые мы называем exemplum/exempla.
В общих чертах рассказ повествует о видении монаха, который по тем или иным причинам не принимал непосредственного участия в жатве. Он увидел трех сияющих и великолепно одетых женщин: они подошли к работающим в поле монахам, чтобы помочь им. Женщины, как он тут же обнаружил, были Дева Мария и две другие святые, явившиеся, чтобы утешить и ободрить усталых жнецов. Отметим, что эта история получила широкое распространение в ци-стерцианских сборниках exempla. В отличие от проповедников, чьи «примеры» нередко кочевали из одной книги в другую, составители цистерцианских сборников, судя по всему, отдавали предпочтение оригинальным рассказам. Видение о Богородице и других святых женщинах, уникальное в своей популярности, целиком заслуживает, чтобы мы остановились на нем подробнее.
В своей фундаментальной статье о первом цистерцианском сборнике exempla «Собрании Клерво», также известном как сборник приора Иоанна, Брайан Патрик МакГуайр отметил, что в нем содержится древнейшая версия данной истории (Приложение 1). «Собрание примеров и чудес Клерво» было составлено между 1165 и 1174 гг.12 С некоторыми вариациями она была рассказана — не более 20 лет спустя — Гальфридом Осеррским (версия, сохранившаяся в до сих пор не изданной рукописи ms. 14657 (Приложение 2)) и Гербертом из Порто-Торрес (LVMC 1, Приложение З)13.
Согласно одной из версий, видение было явлено Петру Одноглазому (ле Борну), который был аббатом Клерво в то время, когда там находился Герберт. Речь идет о чуде, вставленном в «Житие Петра» Фомы из Рюэя. Отсюда рассказ был скопирован Гелинандом из Фруамона для его «Хроники» (PL 1077С), и, наконец, через Элинанда оказался в «Историческом зерцале» Винцента из Бове. Еще одна версия истории, появившаяся около 1230 г. под пером Госсвина Бос-сутского, сделала счастливым протагонистом монаха Абунда из монастыря Вилье, что в Брабанте14.
Столь широкое распространение истории ставит перед нами вопрос о ее авторитетности. Кому было явлено видение? Кто о нем рассказывает? Достойны ли они доверия? Вопрос важен как с исторической, так и с филологической точ-
п Collectaneum exemplorum et uisionum Clarevallense e códice Trecensi 946. P. 289.
13 Конрад Эбербахский скопировал текст Герберта, без особенных изменений, для своего «Большого начала». Этот exemplum также фигурирует в почти идентичном виде в краткой версии LVMC. Conrad d’Eberbach. Exordium magnum Cisterciense sive Narratio de initio Cisterciensis ordinis. P. 175—179; Herbert von Clairvaux und sein Liber miraculorum. Die Kurzversion eines anonymen bayerischen Redaktors. Untersuchung, Edition und Kommentar / Hrsg. Gabriela Kompatscher-Gufler. Bern, Peter Lang, 2005. XXII. S. 148-153.
14 Издание в: Frenken A. M. De Vita van Abundus van Hoei // Citeaux. Commentarii Cister-cienses. № 10 (1959). P. 5-33, зд. — p. 25-26). См. также Cawley M. Send me God. The Lives of Ida the Compassionate of Nivelles, Nun of la Ramee, Amulf, Lay Brother ofVilliers, and Abundus, Monk of Villiers by Goswin of Bossut. Tumhout: Brepols, 2003.
ки зрения: достойный доверия источник, с одной стороны, убеждает читателей и слушателей в истинности произошедшего и, с другой стороны, обеспечивает эффективность передачи основного послания рассказа. В случае нашего видения, однако, протагонист и, соответственно, основной источник информации часто меняется. Кто им был: неизвестный монах, монах по имени Ренальд, о котором нам почти ничего не известно (кроме того, что сообщает Герберт), едва ли более известный Абунд или аббат Клерво Петр ле Борн? Это всегда цистерцианец, но его личность меняется. Почему так происходит? Действительно ли необходимо знать имя и биографию этого человека? Что дает замена протагониста для понимания этой истории в частности и exempla вообще?
Причиной сохранения анонимности монаха-визионера может быть желание избежать греха гордыни («cenodoxie scenum»), поэтому Ренальд изо всех сил противился желанию Герберта больше узнать о его видениях. По этой же причине видение было приписано Петру ле Борну только после его смерти. Случай монаха Абунда сложнее объяснить с этой точки зрения, так как его жизнеописание было составлено, когда сам он был еще жив. Но здесь мы имеем дело с известной политикой прославления собственных святых и подвижников, характерной для аббатства Вилье-ан-Брабант15. Госсвин Боссутский, таким образом, мог поведать, во благо своего аббатства, о современном ему видении, не скрывая имени визионера. Разумеется, сами авторы exempla не подвергали сомнению авторитетность этого видения, вне зависимости от того, кто его удостоился. «Собрание» просто утверждает аутентичность рассказа («вера и истинность сказанного должны остаться с нами навечно» — «fides et ueritas dictorum nobiscum debet manere in eternum»), для Гальфрида Осеррского истинность повествования является имплицитной, в то время как Герберт говорит об аутентичности лишь косвенно, упоминая «достойное подражания обращение ... и ежедневное возрастание в добродетелях» («emulanda conversatio ... et cotidiana uirtutum incrementa») Ренальда, как следствие бывшего ему видения.
Вариации не ограничиваются именем протагониста. Есть и другие отличия: из наиболее очевидных, например, имя или имена святых женщин, сопровождающих Богородицу. Всегда называется Мария Магдалина, но помимо нее мы встречаем то Елисавету, то Агнессу, то Марию Египетскую, то Анну, а также других, не названных, святых женщин («ceteris mulieribus sanctis»).
Собрание Гальфрид Осеррский LVMC (Большое Начало) Житие Петра16 Диалог о чудесах Житие Абунда
Богородица X X X X X X
Мария Магдалина X X X X X X
15Délaissé É. Des saints et bienheureux à Villers-en-Brabant: une politique de l’abbaye? // Saints et saintete en Roman Pays. Cultes d'hier et d’aujourd'hui / Dir. Morgan Belin. (Supplément a la Revue d’histoire du Brabant wallon. Religion, patrimoine, société. T. 26, 2, juin 2012). Wavre, 2012. P. 35-54.
16 То же в текстах Гелинанда из Фруамона и Винцента из Бове, которые следуют версии Фомы из Рюэйя.
Собрание Гальфрид Осеррский LVMC (Большое Начало) Житие Петра16 Диалог о чудесах Житие Абунда
Елисавета X X
Анна X
Агнесса X 17
Мария Египетская X
Другие X
Проблема особого поклонения разным святым среди цистерцианцев достойна отдельного глубокого изучения; сейчас же для нас важно, что история не была устойчивой и что при каждой письменной фиксации или рассказывании ее детали могли меняться. Иногда такие изменения затрагивали и основную идею текста. В версии «Собрания Клерво» Богородица прибывает к монахам подобно посланнику феодального сеньора («как имеют в наше время обыкновение держаться миряне, отправленные господами охранять жнецов» — «ut solent se habere deputati a dominis suis eo tempore homines seculares ad custodiam messorum»), в то время как Герберт проводит параллель с ежегодным посещением (визитацией) аббатами дочерних монастырей. Подобно тому как аббат Нового монастыря (то есть Сито) посещает дочерние аббатства «visitandi gratia» (для визитации, см. Хартию Милосердия, IIII), Богородица ходит среди монахов «tamquam gratia visitationis» (словно совершая визитацию). По мнению Брайана Патрика МакГуайра, который первым привлек внимание к этому эпизоду, «то, что в 1179-х годах было историей о том, что Дева Мария действует как надзиратель, посланный Богом-сюзереном для защиты его вассалов от обидчиков — демонов, — превратилось в трогательный рассказ о Богородице, заботящейся о благополучии своих монахов»18. Отсутствие упоминания господина (dominus) в версии Герберта не только перемещает акцент на действия Богородицы, полные любви к ее подопечным. Отметим и то, что от сравнения с современным ему феодальным обществом Герберт переходит к параллели с внутренней жизнью монастыря: Богоматерь уподобляется аббату, следовательно, ежегодные визиты аббата материнского аббатства — это проявление любви кдочернему монастырю, и именно в таком ключе они и должны восприниматься. По словам Герберта, он услышал эту историю непосредственно от Ренальда, и у нас нет причин ему не верить.
Чтобы понять это видение, нельзя рассматривать его изолированно: exemplum у Герберта не может изучаться вне своего контекста. Автор помещает видение в самом начале своей книги, и если не воспринимать LVMC как разнородное собрание историй, найденных то тут, то там, его первая глава может считаться введением ко всему произведению. Именно здесь мы находим большинство важных тем, которые встретятся нам в дальнейшем: отношения между старшими монахами и послушниками, смирение, видения, чудеса, смерть, роль братьев-конверсов, поклонение Деве Марии и особенное положение цистерцианского
17 Во введении к чуду в LVMC тем не менее встречается цитата из службы святой Агнессы.
[sMcGuire В. Р. A Lost Clairvaux Exemplum Collection Found. P. 40.
ордена среди прочих. Все перечисленные элементы встречаются в первой главе, которая на самом деле не ограничивается явлением Богородицы. Герберт добавляет в нее еще два видения, которые были явлены Ренальду: одно в последние дни его жизни, а другое в момент смерти. Именно в этом контексте и должно читаться и пониматься изучаемое видение: рассказ о Богородице, утешающей монахов-жнецов, читается вместе с видением о Богородице, готовящей одеяние умирающему монаху, и с видением о воздвижении в Клерво двух прекраснейших храмов: при этом храм, предназначенный для монахов, превосходит храм для конверсов.
В начале XIII в. видение было приписано Петру ле Борну, аббату Клерво с 1179 по 1186 г. В этот же период там находился и Герберт, после пребывания на посту аббата Мор и перед тем, как стать епископом в Порто-Торрес на Сардинии. Эти двое были знакомы друг с другом, Герберт даже путешествовал вместе с Петром. Сопровождая аббата в его ежегодном посещении монастыря Лонгпон, Герберт нашел рукопись книги чудес Святого Бернарда19. Факт их знакомства не проливает свет ни на источник видения, ни на то, что несколько десятилетий спустя оно было приписано Петру. Эта версия находится в сборнике чудес, следующих за его житием авторства Фомы из Рюэя20 (Приложение 4) и в «Хронике» Гелинанда (Приложение 5); позже видение было переписано Винцентом из Бове для «Исторического зерцала»21. История значительно упрощена и помещается в ряду других чудес и видений Петра ле Борна. Таким образом подчеркивается его роль как аббата. В версии Герберта монах Ренальд благодарит Господа за возможность жить в цистерцианском монастыре и вопрошает о причинах нарушения традиции: «Господи Боже, сказал он, кто эти дамы, столь прекрасные и почтенные, которые пришли к нам против обыкновения других женщин?» («Domine Deus, inquit, quenam sunt iste femine tam formóse, tam reuerende, que preter aliarum consuetudinem feminarum conuentui nostro apparent?»). У Гальфри-да анонимный визионер решает рассказать о поступке приора: «Решил в сердце своем, что на первом же заседании капитула доложу о приоре, раз он, как видно, разрешил против обычая этим женщинам, хоть и благороднейшим, подойти к работающим братьям» («proposui in animo meo quod priorem de hoc in primo capitulo proclamarem, quia scilicet ita permitteret contra ordinem illas feminas licet honestissimas fratribus laborantibus admisceri»). Петр, напротив, отвечает за порядок в монастыре, поэтому с возмущением обращается к самим женщинам: «Много вы о себе возомнили, непочтительно дерзающие так перед нами появиться!» («Certe multum presumitis, que ita irreverenter nobis apparere audetis»), — и падает ниц, когда Мария открывает, кто она такая. История, как мы видим, остается прежней, но ее значение меняется, так как идея, которую автор хочет донести до своей аудитории, меняется с каждой новой нарративной инстанцией.
19 Герберт сам рассказывает об этом в кратком тексте, который предшествует повествованию о чудесах, совершенных святым Бернаром в Германии (РГ Paris, 1855. Т. 185. Col. 369— 372).
20 Thomas de Rueil. Vita Petri Monoculi. Ms. Troyes, BM 1133, f. 36r.
21 Chronicon Clarevallense // PL. T. 185. Col. 1077C. Текст Винцента из Бове см. в Speculum Historíale. Straßburg, 1473. Ch. 29, 32. P. 1196.
Видение Петра было включено в XVII в. Хризостомом Энрикесом в житие святого (Appendix, 4Ь); как и его п р ед ш е с т в е н н и к и, он рассказывает историю по-своему, адаптируя ее к собственным нуждам22. Петр, видя, как прекрасные женщины приходят даже не на поле, а в сам монастырь, возмущается, как и в версии Фомы. После того как самая красивая из них открывает, что является Богородицей, и исчезает, Петр горько оплакивает упущенную возможность облобызать ей ноги и укрепляется в своем решении любой ценой избегать появления женщин в Клерво: «И в то же время, поняв по ее лицу, что ей весьма приятно то рвение, коим он воспылал изнутри, устрашившись женского вида, с тех пор ревностно следил, чтобы ни под каким предлогом женщин не пускали в Клерво» («Simulque ex vultu eius collegit, maxime eidem fervorem ilium placuisse, quo intrinsecus accensus, ad faeminarum aspectum exhorruit, ab eo tempore maiorem diligentiam adhibuit ut nulla ex causa faeminis in Claraevallis caenobio paterat ingressus»). Не вполне логичное заключение, по крайней мере для читателя, которое, тем не менее, еще раз показывает гибкость «примера» и его способность адаптироваться: отнюдь не являясь простым и однозначным, он меняется в зависимости от контекста и целей рассказчика. Идея, которую передает Энрикес, очевидна, хоть она и отличается от тех, что вкладывались авторами в XII и XIII вв.: этот exemplum является еще одним подтверждением того, что аббат скрупулезно и ревностно соблюдал традиции и порядки ордена («блаженный ее слуга показал себя строжайшим блюстителем орденских установлений»: «beatus eius famulus constitutionum Ordinis strictissimum observatorem se exhibuit»).
Фундаментальное литературоведческое исследование цистерцианских exempla еще предстоит провести: оно поможет лучше понять не только изучаемые произведения, но и ту функцию, которую «пример» как литературный жанр выполнял внутри самого ордена.
Для современного читателя подобная изменчивость основных элементов «примера» делает проблематичной историческую достоверность самого описанного события: рассказ воспринимается скорее в контексте средневековой фантастики, нежели историографии. Но послушник, который услышал эту историю от своего наставника, монах, читающий сборник, или Цезарий Гейстербахский задавались не вопросом «правдива ли эта история», но «что она значит для меня и для моего ордена». Мы имеем дело не с неподвижным текстом, основное послание которого ясно и однозначно, но с рассказом, который менялся всякий раз, когда его фиксировали на пергамене и, как нам представляется, всякий раз, когда его рассказывали в монастыре. Это значит, что следует перейти к следующей части нашего исследования: к анализу исторической ценности exempla, по крайней мере с точки зрения тех же цистерцианцев.
22Henriquez Ch. Fasciculus sanctorum ordinis Cisterciensis. Bruxelles, Pepermanum, 1623. Liber 2. Distinctio XXII. Caput VIII. P. 196.
3. Exempla и история: Альберик из Труа-Фонтен и его «Хроника Клерво»
Наиболее показательными в плане использования exempla в качестве исторических источников являются труды Альберика из аббатства Труа-Фонтен. Известный как автор обширной мировой «Хроники», он создал и другие произведения: короткий хронологический текст, написанный по заказу приора Клерво и известный под заглавием «Хроника Клерво», которое ему дал отец Шиффле в своем издании XVII в.23; а также сокращенную версию «Диалога о чудесах» Це-зария Гейстербахского, до сих пор не изданную, которую он сам озаглавил как «Выдержки из брата Цезария» («Adbreuiatio Fratris Caesarii»)24. Благодаря «Выдержкам» мы можем увидеть Альберика-историка за работой и оценить его подход к exempla. Альберик начинает с того, что извлекает из Цезариева «Диалога о чудесах» серию «примеров» о святом Бернарде, которые он располагает в строгом хронологическом порядке. Расположение exempla на странице напоминает «Хронику Клерво» — с отдельным указаниям года, в который произошло то или иное событие. Некоторые из этих exempla, порой в сокращенном виде, найдут свое место в «Хронике» — в той же форме и под той же датой, что и в «Выдержках».
Первый издатель Альберика обвинил его в излишней наивности25. Он верил всему, что читал, не делая различий между видением и сражением: все являлось частью его картины мира, все могло войти в его универсальную «Хронику». Но работал он, тем не менее, как историк. Обращаясь к видению о святой Урсуле, рассказанному Цезарием, он запросил дополнительную информацию у остановившегося в аббатстве архиепископа, который поведал, что монахиню, удостоившуюся видения, зовут Фридерунда и что она с 1227 г. является настоятельницей своего монастыря26. Герберт, возможно, не оценил бы этих уточнений, поскольку он избегал сообщать имена своих информантов, если те были еще живы, но Альберика волновало в его труде прежде всего то, что он считал исторической достоверностью, а не грех гордыни. В «Хронике Клерво» он использует exempla Герберта как исторические документы, которые располагает в хронологическом
23 Petrus Francisais Chiffletius. Sancti Bemardi Clarevallensis abbatis genus illustre assertum. Ac-cedunt Odonis de Diogilo, Iohannis Eremitae, Herberti Turrium Sardiniae archiepiscopi, aliorumque aliquot scriptorum opuscola, duodecimi post Christum seculi historiam spectantia: quorum seriem próxima post epistolam nuncupatoriam pagina dabit. Dijon, Typis Philiberti Chavance Typographi Regii, 1660.
24 Muía S. Looking for an Author: Alberic of Trois Fontaines and the Chronicon Clarevallense // Cîteaux. Commentarii Cistercienses. T. 60. 2009. P. 5-25.
25 «С удивительной легковерностью подходит автор к этому безвкусному нагромождению историй: выдумки Турпина не вызывают у него ни малейшего подозрения ... книга изобилует чудесами и привидениями: дьяволы, можно сказать, наполняют все подземное царство, по земле скачут черти, в воздухе носятся духи («... narrationibus insulse cumulatis accedit stupenda auctoris credulitas: fictiones Turpini ei ne tantillum quidem scrupulum moverunt... miraculis vanisque simulacris liber abundat: diaboli, ut ita dicam, inferna perfodiunt, daemones super terram saltant, manes aerem pervolant...) Scheffer-BoichorstP. Chronica Alberici monachi Trium Fontium a monacho Novi Monasterii Hoiensis interpolata 11 Monumenta Germaniae Histórica ( Series Scriptorum). T. 23. Hannover, 1874. P. 650.
26Muía S. Looking for an Author... P. 9.
порядке и которые сопоставляет, чтобы уточнить датировку, в частности отталкиваясь от даты написания LVMC:
«В этот год Герберт, монах из Клерво, а до того бывший аббатом Мора, написал в Клерво “Книгу чудес”. Поэтому когда в его книге встречается “то-то и то-то случилось тремя годами ранее” или “четырьмя”, или “семью”, мы должны отсчитывать назад, начиная с этого года» («Et hoc anno domnus Herbertus monachus Clareuallis qui fuerat abbas de Moris Librum miraculorum apud Claramuallem conscripsit. Unde si quando in eodem Libro inuenitur ante tres annos uel ante quattuor uel ante septem annos contigit hoc uel illud debemus ab isto anno incipere, et ita superius ascendendo computare»27).
Так же он поступал с примерами, заимствованными у Цезария. Альберик не делал различия между романами, хрониками и «примерами»28. Все эти тексты входили в его труды на правах достойных доверия источников, которые служили ему для установления точной последовательности событий. Этот монах XIII в. не разделял, таким образом, литературные и исторические источники. При этом подобное отношение, которое навлекло на него критику современных историков, не помешало ему самому цитироваться этими же историками в качестве надежного источника29.
В некотором смысле демонстрируя одновременно удовольствие от рассказывания историй и любовь к хронологии (при всей ограниченности, которую можно, с точки зрения современного историка, вменить в вину его труду), Альберик показывает нам, как можно читать exempla, чтобы извлечь из них исторические сведения.
Заключение
Не претендуя, разумеется, на полный охват такого обширного предмета, мы надеемся, что нам удалось отметить несколько важных характеристик «примера» и в особенности «примера» цистерцианского, который ставит перед исследователем немало вопросов, касающихся одновременно его исторической и литературной ценности. Цистерцианские монахи использовали рассказы как инструмент дидактики, но также и для того, чтобы создать единство внутри ордена: как духовное, так и культурное и историческое30. Конрад Эбербахский ясно описы-
27 Mula S. II cosiddetto Chronicon Clarevallense. Edizione dal ms. Firenze, Bibi. Laurenziana, Ashbumham 1906 // Herbertus Turrium Sardiniae archiepiscopus, Bollettino semestrale del Gruppo di studio «Herbertus», V; 4 (2005). P. 5—48, зд. — p. 14.
28О литературных источниках Альберика см.: Moisan A. Aubri de Trois Fontaines a l'ecoute des chanteurs de geste // Essor et fortune de la chanson de geste dans l'Europe et l'Orient latin. Modena, 1984. Vol. 2. P. 949—976; Moisan A. Aubri de Trois Fontaines et la matière de Bretagne // Cahiers de Civilisation medievale. T. 31/2, 1988. P. 37-42.
29 Например, когда его труды являются единственным источником, сообщающим дату того или иного события. Так, дата смерти монаха Госсвина (1203 г.), упомянутая лишь Альбе-риком, единодушно принимается историками. См.: Chronica Alberici. P. 882.
,0 Muía S. Herbert de Torres et l’autorepresentation de l'ordre cistercien dans les recueils d’exempla // Le Tonnerre des exemples. Exempla et mediation culturelle dans l’Occident medieval / Éd. M. A. Polo de Beaulieu, P. Collomb, J. Berlioz. Rennes, 2010. P. 187-199.
вает цели и задачи exempla в своем «Большом начале» и указывает на две причины, побудившие его к созданию этого труда: «Во-первых, чтобы нашим братьям ... передать точные знания о зарождении нашего ордена .... Во-вторых же, чтобы лишить клюнийцев возможности возводить напраслину» («Primo quidem, ut fratribus nostris... de initio ordinis nostri certam notitiam traderemus.... Secundo uero, ut monachis nigri ordinis calumniandi occasionem tolleremus»31. Первая связана с духовным наставлением братьев, которые благодаря его труду могли достоверно узнать («certam notitiam») о достойной подражания жизни первых цистерцианцев. Вторая является апологетической и связана со стремлением опровергнуть то, что автор считал нападками клюнийцев на его орден. Его работа была одновременно и литературной (рассказать и переписать истории), и исторической (представить неоспоримые факты), и, как нам представляется, именно совмещение подходов: исторического и филологического, разумеется, но также литературного и религиозного, — должно помочь нам лучше понять цистерцианские exempla и их роль в средневековой культуре.
Когда Герберт, Конрад и даже Альберик трудились над своими сборниками, они выполняли одновременно работу историка и литератора. Они рассказывали правдивые истории, включая их в контекст других историй, других анекдотов. Даже в Гербертовой «Книге видений и чудес Клерво», которая не имеет четкой структуры, серия exempla образует систему: один текст отсылает к другому, одно видение объясняет другое. Чтобы лучше оценить достоинства этих текстов, порой кажущихся столь простыми, необходимо включать их не только в контекст истории, ценными свидетельствами которой они служат, но и в контекст культуры цистерцианского ордена и аббатства Клерво концаXII в., обильными и интереснейшими плодами которой они являются.
Ключевые слова: exempla, цистерцианцы, Герберт из Клерво, чудеса, видения, вариативность.
Medieval Cistercian Exempla Between Literature and History
S. Mula
Towards the end of the 12th and the beginning of the 13th century, Cistercian monks, in particular at Clairvaux and in its filiation, grouped their stories in large collections, such as Herbert of Torres’ Liber visionum et Miraculorum, or Caesarius of Heisterbach’s Dialogus miraculorum. This article aims at distinguishing Cistercian exempla from the later exempla employed in the Mendicant orders, by concentrating on
31 Exordium Magnum Cisterciense sive Narratio de Initio Cisterciensis Ordinis. Auctore Conrado VI. 10. S. 420.
their literary and historical value. After a brief discussion on terminology, and on how the word «exemplum» was used to refer to both to exemplary actions and to the narrative of said actions, a single, famous story is considered in all its many variants: the visit of the Virgin Mary and other saintly women to the Cistercian monks in harvest time. Small changes to the story show how that its interpretation was open, and it could be used to highlight different aspects of Cistercian life, from the particular Marian protection, to the role of the abbot of a monastery. Exempla, however, were also used by the same Cistercian monks as historical documents. Alberic of Trois-Fontaines, Cistercian monk and historian of the beginning of the 13th Century is a case in point, and his attitude towards exempla is presented thanks to an analysis of his works: the Clarevallense, the Adbreuiatio Fratris Caesarii (an unpublished collection of chronologically-ordered excerpts from the Dialogus miraculorum), and his main work, the Chronica. New editions and translations now allow a deeper understanding of the Cistercian exempla, which deserve the attention of both historians and literary scholars.
Keyword: exempla, cistercian, Herbert of Clairvaux, miracle, vision, variants.
References
1. Bremond C. L’ Exemplum médiéval est-il un genre littéraire? Les Exempla médiévaux: Nouvel-lesperspectives. Paris, 1998, pp. 21-28.
2. Bremond C., Le Golf J., Schmitt J.-C. L’Exemplum. Turnhout, 1996.
3. Bynum C. W. Docere verbo et exemplo. An Aspect of Twelfth Century Spirituality. Missoula, 1979.
4. Cawley M. Send me God. The Lives of Ida the Compassionate of Nivelles, Nun of la Ramée, Arnulf, Lay Brother of Villiers, and Ab und us, Monk of Villiers by Goswin of Bossut. Turnhout, 2003.
5. Délaissé É. 2012. Des saints et bienheureux à Villers-en-Brabant: une politique de l’abbaye? Supplément a la Revue d’histoire du Brabant wallon. Religion, patrimoine, société, no. 26, 2, pp. 35-54.
6. Evdokimova L. 2001. Les dénominations génériques des récits brefs au XIIIe siècle et leur place dans le système des genres: quelques réflexions sur la notion du «genre» au Moyen Age. Eludes médiévales, no. 3.3, pp. 210-219.
7. Kompatscher-Gufler G. (ed.). Herbert von Claiiyaux und sein Liber miraculorum. Die Kurzversion eines anonymen bayerischen Redaktors. Untersuchung, Edition und Kommentar. Bern, 2005.
8. Legendre O. (ed.). Collectaneum exemplorum et visionum Clarevallense e coclice Trecensi 946. Turnhout, 1994.
9. Louis N. Exemplum ad usum et abusum: Définition d’usages d’un récit qui n’en a que la forme. Le Récit exemplaire (1200—1800). Paris, 2011, pp. 17-36.
10. McGuire B. P. 1983. A Lost Clairvaux Exemplum Collection Found: The «Liber visionum et miraculorum» Compiled under Prior John of Clairvaux. Analecta Cisterciensia, no. 39, pp. 26-62.
11. Moisan A. Aubri de Trois Fontaines à l’écoute des chanteurs de geste. Essor et fortune de la chanson de geste dans l’Europe et l’Orient latin. Modena, 19846 pp. 949-976;
12. Moisan A. 1988. Aubri de Trois Fontaines et la matière de Bretagne. Cahiers de Civilisation mediévale, no. 31/2, pp. 37-42.
13. Muía S. 2005. II cosiddetto Chronicon Clarevallense. Edizione dal ms. Firenze, Bibl. Lau-renziana, Ashburnham 1906. Bollettino semestrale del Gruppo cli studio «Herbertus», no. 5, 4, pp. 5-48.
14. Muía S. 2002. Frammenti del «Liber miraculorum» di Gossuinus, edizione e commento. Herbertus, no. 3, pp. 7-16.
15. Muía S. 2009. Looking for an Author: Alberic of Trois Fontaines and the Chronicon Clarevallense. Citeaux. Commentarii Cistercienses, no. 60, pp. 5-25.
16. Muía S. 2010. Twelfth- and Thirteenth-Century Cistercian Exempla Collections: Role, Di-ifusion, and Evolution. History Compass, no. 8.8, pp. 903-912.
17. Muía S. Herbert de Torrés et l’autoreprésentation de Гordre cistercien dans les recueils d’exempla. Le Tonnerre des exemples. Exempla et mediation culturelle dans Г Occident. Rennes, 2010, pp. 187-199.
Приложение
Тексты в хронологическом порядке
1) Collectaneum Clareuallense, ms. Troyes, BM 94632
Quomodo beata Dei genitrix uisitauit monachos clareuallenses tempore messionis33.
Spectaculum pulcherrimum et perhenni memoria dignissimum, tempore quo secundum ordinis cisterciensis consuetudinem ad colligendas fruges ex traditione beati Benedicti sunt occupati monachi, huic labori dabant operam sicut et ceteri Clareuallenses quibus die quadam hoc exercicio desudantibus unus ex illis stans remotius erectis oculis cemens ante uidit matronam quandam preclarissimam in reuerendo habitu et splendido cum aliis duabus feminei sexus personis uenustissimis quam mira grauitate et reuerentia incedentes conuentum metentium circuibant monachorum ac ita se circa illos habebant, ut solent se habere deputati a dominis suis eo tempore homines seculares ad custodiam messorum. Et reuera custodiebant eos non ut de fraude frugum suspectos eos haberent, sed ne inuisibiles fraudatores sanctorum laborum fructui per aliqua temptamenta fraudem inferre presumerent. Semper sunt in insidiis piis bonorum actibus et nisi haberemus circa nos diuinam custodiam nullatenus possemus eorum infestationis tolerare maliciam. Cumque frater ille diu aspiceret, secumque miraretur quod cernebat quidnam esset presertim cum inauditum sit conventui monachorum máxime cisterciensium presentiam interesse feminarum, ecce astitit ei quedam incognita quasi apostolica reuerenda persona dicens illi: Quid tu miraris? Ego dicam tibi sacramentum mulieris quam cernis. Ipsa est milies benedicta dei genitrix uirgo semper Maria monachorum aduocata que cum ceteris mulieribus sanctis quas inspicis, uidelicet Elisabeth matre Iohannis Baptiste et Maria Magdalene aliisque quos non uides sanctis, messores suos uenit inuisere. Quod et frequenter immo assidue satagit agere, quod presenti conuentui uisitationis gratia suam desiderabilem miro dilectionis affectu presentiam exhibere. Et quoniam ad se patrocinandum non incaute ordo iste nominis illius sibi preflxit titulum, iccirco eos specialius patrocinando tanquam proprios uisitat, et sicut sua uiscera domino Deo fllio suo affectuose conmendat. His dictis uisio Celebris disparuit, sed fldes et ueritas dictorum nobiscum debet manere in eternum.
32 Collectaneum exemploram et uisionum Clarevallense e codice Trecensi 946. P. 289, 409-410.
33 Примечание на полях рукописи: Sicut narratione cuiusdam uiri nostri ordinis accepi.
2) Geoffrey of Auxerre (?), ms. Paris, BNFlat. 14 6 5734
118) De monacho qui vidit beatam dei genitricem adiuvantem fratres ad laborandum
Apud Claramvallem erat quídam monachus senex non minus religione quam etate provectus qui semper conventum et labores tenuerat. Hic cum laboraret in extremis et appropinquaret ad exitum servitor eius sciens eum virum iustum et sanctum et a spiritalibus studiis intentum, familiariter ab eo quesivit siquid umquam vidisset quod relatum dignum esset et educationi fratrum conveniens. Qui respondit: «Utique vidi tale quid quod silere non debeo. Est enim omnibus audituris ingens ediflcationis occasio et omnibus pro peccatis suis penitendo laborantibus magna consolatio. Nuper fratres segetes in agro metebant, et ego conventum a longe sequebar cum báculo meo et falce. Quamvis enim laborare non possem, tarnen gaudens ibam cum fratribus ad laborem ut vel de fatigatione itineris mercedem reciperem. Cum ergo ad locum pervenissem in quo conventus metebat, fatigatus resedi, et ecce respiciens fratres metentes in Deo inter illos duas mulieres honestissimas in veste fulgentissima quarum prima claritas et excellentie videbatur immense, altera vero licet et ipsa honestate multa et pulchritudine plurima prefulgeret sic tarnen velut prioris pedissequa se habebat. Videns autem illas primo aspectu inhorrui et scandalizatus sum in eis quod inter fratres ita libere versarentur, et proposui in animo meo quod priorem de hoc in primo capitulo proclamarem, quia scilicet ita permitteret contra ordinem illas feminas licet honestissimas fratribus laborantibus admisceri. Hec autem me cogitante ecce quidam senex reverendi admodum vultus astitit coram me dicens “benedicite,” et respondí “Dominus,” tune ille: “Nolite, inquit, scandalizari in illis duabus feminis quod ita familiariter conventui laboranti assistunt. Nam sciatis illam priorem esse Mariam virginem gloriosam Christi Dei et Domini genitricem. Sequens autem est beata virgo Agnes ferens lintheum de quo gloriosa Theotocos sudorem decurrentem a eolio et facie fratrum laborantium extergit exprimitque detersum implevit argentea presentatura ilium ante conspectum superni iudicis Iesu Christi fllii sui in fervoris illorum testimonium credibile nimis et Deo acceptabile cordisque enim mundi lavatorium non inefficax potensque apud districtum iudicem indulgentiam impetrandi. Et scitote quod sudor iste sic emundat fratres devote laborantes ab omnibus peccatis sicut baptismus infantes recens natos.” His dictis disparuit visio senis et mulierum. Mox de loco meo surrexi, et cucurris cum ceteris metere infelicem me estimans si non cum ceteris illo celestis extersus lintheo tam felici baptismate vel in una guttula renovarer, felix quidem futurus tali humectatione set tali extersione felicior tante familiatricis obsequio tergendus. Itaque ea hora a Deo me robustum sensi et vegetum ut in illo laboris certamine multos transcenderem iuniores. Si ergo vultis participare tantis consolationibus nolite vos subtrahere a communibus fratrum laboribus quia sicut ait apostolus si socii fuerimus tribulationum communium et consolationum erimus.» [cfi 2Cor 1,7: scientes quod sicut sociis passionum estis, sic eritis et consolationis]
3) Herbert de Torres, LVMC1
De monacho Clareuallis qui uidit in agro beatam Mariam uisitantem messores suos.
Fuit in cenobio Clareuallis monachus quidam nomine Reinaldus, uirbone simplicitatis, timens Deum et retinens innocentiam suam ab infantia usque ad senectutem, qui licet ante conuersionem suam per triginta annos uiueret in habitu seculari, non tarnen seculariter
34 Текст exemplum из рукописи, издание которой я в настоящее время готовлю: ms. BNF lat 14657.
uixit, sed operibus pietatis semper insistens in corpore sito glorificare el portare Deum35 sollicitus fuit. Nam inter cetera bona que corde integro faciebat, etiam corporis integritatem Domino dedicauit, cuius opitulatione ab utero matris sue usque ad diem mortis incentiua libidinum et cam is spurcitias inpolluto calle transiuit36. Suscepto autem habitu monachili in monasterio Sancti Amandi, XXaet eo amplius annos ibidem in sancta conuersatione peregit, ubi et sanctitatis sue non paruum specimen omnibus dedit. Inde maiore uirtutum ardore flammascens, ad domum Clareuallis Dei emulatione se contulit, antea tamen premonitus reuelationibus multis. Quantos uero labores, quantasue molestias a fratribus ordinis illius, dum felicibus eius actibus inuiderent, et a proposito istiusmodi eum auertere cuperent beatus ille pertulerit, supersedeo dicere, dum legentium tedio uelim consulere. Susceptus autem in Claraualle ilico ad nouam militiam uiriliter se accinxit et ex milite ueterano fortissimum nobis denuo sese tyronem exhibuit in laboribus, in uigiliis, in ieiuniis31 ceterisque sancte discipline obsequiis seipsum tota die mortificans3i. Habebat autem incessanter orandi Studium et in oratione mirabilem affluentiam lacrimarum. Quadam igitur die, cum ad laborem triticee messis cum ceteris exisset, segregatus paululum a conuentu cum magna animi delectatione cepit intueri metentes, secum reputans pariter et admirans quia uidelicet tot sapientes, tot nobiles et delicati ibidem uiri propter amorem Christi laboribus et erumpnis seipsos exponerent, et feruentissimum solis illius ardorem cum tanta alacritate susciperent, acsi in horto delitiarum suauissime flagrantia poma decerperent, uel in mensa lautioribus epulis plena conuiuarent. Inde ergo protensis in celum oculis ac manibus grates Domino referebat, quod eum tam sancte multitudini, quamuis indignum et peccatorem, coniunxerat. Dum hec et similia animo uolueret, et pre inmensitate letitie seipsum uix caperet, en subito apparuerunt ei tres quasi matrone uenerabiles uultibus roséis et candidis uestibus renitentes, quarum una que precedebat, ueste fulgentior, forma uenustior et statura procerior erat. Descendebant uero de monte propinquo, et appropinquabant conuentui fratrum in ipsius montis latere fruges metentium. Quas cum ille uidisset, pre nimia admiratione turbatus et obstupefactus, erupit in uocem huiusmodi «Domine Deus, inquit, quenam sunt iste femine tam formose, tam reuerende, que preter aliarum consuetudinem feminarum conuentui nostro apparent?». Et dum talia diceret, astitit ei quidam ueneranda canitia et stola candida coopertus, qui dixit ad eum: «Maior illa, que ceteras ante uadit, ipsa est uirgo mater Ihesu Christi, Maria; alie que sequuntur sunt sancta Elysabet et sancta Maria Magdalena». Ille igitur cum audisset matrem Domini nuncupari commota sunt omnia uiscera eius39 super nominis illius pietate, quam uehementer amabat, iterumque percunctatus est dicens: «Et quo tendit Domine mi, quo tendit domina nostra?». Cui ille respondens ait: «Ad uisitandum messores suos uenit». Hiis itaque dictis, persona que loquebatur repente disparuit. Quo uiso uir Dei, plus magis intra se stupuit, Et reductis oculis ad sanctam Dei genitricem et ad comites eius attonito uisu intendebat in eas. Ille autem moderatis gressibus incedentes uenerunt una post aliam usque ad conuentum. Que cum introissent, separate ab inuicem deambulare ceperunt tamquam gratia uisitationis hue atque illuc inter monachos et conuersos. Dumque ita facerent, tandem ab oculis intuentis euanuerunt, seseque in celos, unde uenerant receperunt. Porro uir Dei herebat fixus et de loco moueri non potuit, usquequo miraculum finiretur. Quantum uero de
351 Kop 6, 20.
,6 Officium S. Agnetis, resp. 4.
372 Kop 6, 5.
huiusmodi uisitatione profecerit quantumque in amorem Dei et ipsius beatissime genitricis excreuerit, emulanda conuersatio eius et cotidiana uirtutum incrementa monstrabant. Multas quidem et alias reuelationes ipse diuinitus accepit, quas tarnen ad deuitandum cenodoxie scenum reticere quam dicere maluit. Nam et istam supramemoratam quam per octennium fere silentio presserat, paruo tempore, id est XLa, si bene memini diebus, ante obitum suum inuitus et quodammodo coactus michi, licet indigno, tali occasione patefecit. Quadam siquidem die, cum de salute animarum nostrarum ambo familiariter loqueremur, ego sciens eum uimm iustum et sanctum40 et a Deo sepius uisitatum, in ea confldentia, qua ilium diligebam, et me ab illo diligi sentiebam, ausus sum scicitari et petere aliquid ab eo. Itaque propter amorem Christi et propter miserationes eius cepi illum medullitus obsecrare et uehementer insist ere, ut ad honorem Dei unam aliquam ex suis reuelationibus michi manifestaret, illam scilicet, de qua me magis edificandum censeret. Tali igitur obsecratione conpulsus, supradictam uisionem michi narrauit. Sed quo tandem affectu? Testis est ipse Deus quanto limare et tremores, quanta lacrimarum inundatione eam protulerit, ita ut gemitus et singultus a fundo cordis erumpentes, uocemloquentis frequentius interrumperent, tamquam si eadem hora ipsam cerneret uisionem. Euolutis autem postea diebus XIIIIcim, apparuit ei ipsa eadem regina celorum, et domina angelorum, incidens et preparans ei ornamenta candida et pretiosa, quibus in proximo uestiendus erat. Que cum preparasset, colligauit in unum, et recedens detulit ea secum. Quod cum ille uidisset subsecutus est eam et clamabat post tergum dicens: «Ei michi, domina mea desiderantissima, quando habiturus ista sum, que michi parare dignata es ornamenta?». Cui sanctissima Dei genitrix ait: «Quando uenies, inquit, ad me, tune recipies ea». O uisio leta, o promissio certa. Que utique tanto certior extitit, quanto celerius exhibita fuit! Mane igitur facto introiuit ad me ille Dei seruus, tamquam inflrmum uisitaturus. Ego enim tune egrotabam pene ad mortem et erat languor fortissimus42, adeo ut de sospitate mea desperarent medici. Et ob hoc die precedenti fiieram inunctus oleo infirmorum, quia credebant me concito moriturum. Ille ergo, cum uenisset ad me, multo pietatis affectu conpassus est michi et, ut posset aliquatenus consolare retulit michi istam quam in eadem nocte uiderat uisionem, reputans scilicet atque denuntians, quia non propter ipsum sed propter me facta fuisset ad eum. Erat enim humillimus corde et nil tale presumens de sua sanctitate. Cui ego mox ita respondi: «Noli, obsecro, pater amantissime, noli benedictionem tuam interpretatione sinistra ate alienare. Ornamenta que tibi sunt celitus preparata, numquam alterius erunt, sed miserante Deo salua tibi et integra permanebunt. Tu uero piissimam illam uisitatricem tuam instanter efñagita, ut in beneplácito misericordie sue alia, quecumque uoluerit preparet michi indumenta. Potens enim atque benigna est, diues in omnes qui inuocant illam43». Quid multa? Ego qui morti proximus estimabar, uellem nollem reuocatus sum ad tolerandas iterum huius uite erumpnas, ipse uero, qui sanus uidebatur atque incolomis, non amplius quam XXV diebus postea superuixit. Qui tandem cursu uite feliciter exacto, corruptibilis carnis indumenta deposuit et stolam inmortalitatis perbeatissimam Dei matrem cui deuote seruierat, iuxta fldem promissionis illius absque dubitatione recepit. Non est autem silentio pretereundum quid iste uir Dei ante diem sextum sue dormitionis audierit.
Dum post conpletorium in ecclesia solus oraret, repente percussa est, in auribus eius tabula defunctorum, duobus ictibus tantum44.
Quo ille audito statim exiliit et infirmitorium petiit, putans ibi esse defunctum. Sed dum uere cognosceret quia nullus ibi tunc mortuus esset, uenit ei in mentem quod ipse citius moreretur et quod in sonitu tabule sua sibi migratio signaretur. In hac igitur memoria mortis subito totus infremuit inuasitque eum tremor atque hoiripilatio carnis45, et cepit illico febricitare. Et ingrauescente morbo tandem ad extrema peruenit. Porro beate Marie salutationem, quam antea semper frequentare solebat, quamdiu lecto decubuit, pene incessant er corde et ore uoluebat, et cum uerbis eiusdem oraculi felicem animam exalauit. Contigit conuersum quendam religiose conuersationis, et boni testimonii uirum ipsa die migrare ad Dominum, ita ut amhornm exequie simul celebrarentur et in eodem mausoleo ambo pariter tumularentur. Et dum ista flerent, uiro cuidam spirituali demonstratum est in uisione quod duo pulcherrima templa fabricarentur in Claraualle, unum in infirmitorio monachorum, alterum in infirmitorio conuersorum, sed primum illud hoc altero longe nobilius erat, atque uenustius. Constat igitur, quia in gemina constructione templorum, et in gemino ictu tabule mortuorum, designata sit euidenter pretiosa in conspectu Domini mors41' amborum. Templorum autem differentia meritorum distantiam indicat, quia quamuis utrumque sanctum, tamen alterum altero sanctiorem existere credimus apud Deum, qui uiuit et regnat in sécula seculorum, amen.
4) Thomas de Rueil, Vita Petri Monoculi, ms. BM Troyes, 1133, f. 36r.
Memoratus pater uenerabilis cum preesset cenobio Clareuallis, tempore messionis exiuit cum fratribus ad laborem. Dum ergo monachi pausarent in silentio, uidit abbas tres mulieres pulcherrimas uenientes inter fratres, quarum una ceteris precellebat. Tunc abbas obuiauit illis, et ait: Certe multum presumitis, que ita irreverenter nobis apparere audetis. Nonne frequenter audistis et satis edocte estis quod consorcium et familiaritatis feminarum interdicitur fratribus de ordine nostro? Ad hec ilia preclarior respondit: Iustum est ut ueniam inter meos et eis appaream. Ego enim sum mater Ihesu Christi Maria, que messores meos uisitare uenio. Hec autem est Maria Magdalene, ilia uero Maria Egyptiaca. Hoc audito abbas prostrauit se ad pedes eius, et cum eos amplecti et desosculari uellet beata uirgo cum ceteris duabus repente euanuit, et abbas que uiderat enarrauit.
4b)
Voici la version adaptee par Chrysostomo Henriquez dans son Fasciculus sanctomm ordinis Cisterciensis, liber II, Bruxelles: Pepermanum, 1623, Distinctio XXII, caput VIIIp. 196.
Igitur die quadam dum sanctus Abbas Petrus in interiori loco Monasterij sui summa mentis tranquillitate, caelestium meditationi vacaret, vidit tres pulcherrimas & speciosissimas faeminas, claustrum Monachorum intrare, quae singulari hilaritate vultus, & magna, ut ipsi videbatur, curiositate, quidquid in Monasterio erat, aspicientes, cuneta loca lustrabant. Sed insólita faeminarum praesentia territus vir Beatus, coepit sancta indignatione irasci, & acrioribus verbis eas arguere, quod monachorum caenobium contra Patrum constitutiones,
44 Ecclesiastica Officia 94, 2.
45 2 Мак 3. 17.
intrare praesumpserint. Tunc alijs venerabilior ac pulchrior, eum blande aspiciens, & quasi subridens, respondit. Noli turbari dilectissime flli, ego enim sum mater Domini Iesu, & sociae meae, sunt Maria Magdalena et Maria Aegyptiaca, quae solitudines, ut filio meo liberius servirent, eique soli vacarent, incoluerunt, & semper eremi cultores tuentur et diligunt. Decet ergo me venire ad Monasterium hoc & filios mihi dilectos visitare. Haec ut audivit Petrus flexis genibus Reginam Angelorum summa humilitate veneratus est, cumque vellet osculari pedes eius a facie stupentis illico evanuerunt. Et quis dubitat quin puritatis & castitatis dilectrici gratissimus zelus ille extiterit, quo beatus eius famulus constitutionum Ordinis strictissimum observatorem se exhibuit ? Petrus autem tristis effectus est quod beatae Virginis praesentia tam cito orbatus fuisset, ut ante ea careret, quam matrem Domini sui esse agnosceret. Et quasi extra se factus cum sponso dicebat. Revertere, revertere Sunamitis revertere, revertere ut intueamur te. [Can. 7.1] Et iterum. Ostende mihifaciem tuam, sonet vox tua in auribus meis. Vox enim tua dulcis, & facies tua decora [Can. 2.14] Taliter conquerebatur, & lachrymas fundens, se infelicem simul & felicem dicebat, felicem quidem quod tantae Dominae pulcherrimam faciem contemplatus fuerit, infelicem vero quod ad osculum pedum eius non fuerit admissus. Simulque ex vultu eius collegit, maxime eidem fervorem ilium placuisse, quo intrinsecus accensus, ad faeminarum aspectum exhorruit, ab eo tempore maiorem diligentiam adhibuit ut nulla ex causa faeminis in Claraevallis caenobio paterat ingressus. Quod quidem inviolabiliter fiituris etiam temporibus observatum fuit.
5) Helinand de Froidmont, Chronicon.47
Quodam messionis tempore, [Petrus] exierat cum fratribus ad laborem. Dum ergo monachi pausarent in silentio, vidit abbas tres mulieres pulcherrimas venientes inter fratres, quarum una caeteris mirabiliter praecellebat. Tunc abbas ivit obviam illis, et ait: Certe multum audaces estis, quae sic venitis inter nos. Nonne bene scitis quod mulier non debet venire inter nos, inter fratres scilicet de ordine nostro? Tunc ilia praeclarior caeteris: Ego bene debeo venire inter meos. Ego enim sum mater Domini Jesu Christi Maria, quae venio visitare messores meos, et ista est Maria Magdalena, et ista est Maria Aegyptiaca. Quo audito cecidit abbas ad pedes eius; quos cum vellet amplecti, evanuit.
6. Cesaire d’Heisterbach, Dialogus miraculorum I, 17
De conversione auctoris huius opusculi:
Eo tempore quo rex Philippus primo vastavit Dioecesim Coloniensem, contigit me cum domino Gevardo Abbate de Monte sanctae Walburgis ire Coloniam. Et cum me in via cum multa instantia hortaretur ad conversionem, nec proflceret, retulit mihi visionem illam gloriosam Claraevallis, in qua legitur, quod quodam tempore messis, cum conventus in valle meteret, beata Dei genitrix virgo Maria et sancta Anna mater eius ac sancta Maria Magdalena de monte venientes, quodam viro sancto, qui stabat ex adverso, aspiciente, in vallem eandem in magna claritate descenderunt, monachorum sudores terserunt, flabello manicarum suarum ventum admoverunt, et reliqua quae ibidem posita sunt. Sermone huius visionis in tantum motus fui, ut Abbati promitterem, me non venturum nisi ad eius domum gratia conversionis, si tamen Deus mihi inspiraret voluntatem.
47 PL 212. Col. 1077C. Этот текст почти дословно приводится у Винцента из Бове: Speculum Historíale 29, 32 (p. 1196).
7) Goswin de Bossut, Vita AbunJi4
xiiii. Tempore messis cum die quadam monachi secundum regule institutionem colligendis in agro frugibus insisterent, partim laboris instantia, sed maxime solis estu, qui tunc plus solito igneus super terram diffundebatur, tamquam quodam frixorio cruciabantur. Et factum est cum ad nutum prioris omnes pausarent et vir Domini modice seorsum a ceteris pausans effunderet sicut aquam corsuum ante conspectum domini Dei sui (Threnodia,
2, 19), vidit repente duas mulieres per agrum venientes usque ad conventum pausantium monachorum. Eadem hora vidit jux(;i se virum stantem sibi ignotum. Quem cum nutu interrogaret que essent ille mulieres que advenerant ac quare advenerant, responsum accepit ab eo matrem esse Domini Mariam [et] causa visitandi conventum advenisse. Alteram contubemalem ejus dixit esse Mariam, que Magdalena vocatur. Et quid egit mater pietatis et misericordie? Compassa singulis, accessit ad singulos et clamidis sue manica singulorum facies ventilando demulcens ac refrigerans sudorem ab eis repellebat. Quod cum factum fuisset, elevata manu dextera et signum crucis super omnem conventum faciens benedixit, omnes sieque abeuntes pariter a loco illo per viam qua venerant recesserunt. Hane autem visionem nullus eorum, qui presentes erant, excepto viro Dei, fertur vidisse. Ab illa itaque die usque ad finem messionis messores nostri tam grat[u]m tempore laboris adepti sunt refrigerium, ut sol ob reverentiam matris Domini eis ardorem suum temperasse sentiretur.
48 Édition dans: Frenken A. M. De Vita van Abundus van Hoei. P. 25—26.
