CC BY
181
ББК 87.1.212.3
СПРАВЕДЛИВОСТЬ И ПРАВДА В АСПЕКТЕ ДРЕВНЕРУССКОГО МИРОВОЗЗРЕНИЯ С.Н. Черных
Понятие «правда» как категория социального процесса имеет уникальные характеристики. Будучи исконно русским понятием, правда содержит в себе онтологические, гносеологические и социальные константы, концептуальный смысл которых раскрывается при сопряжении с такими категориями философии, как истина и справедливость. Особенно ярко их взаимосвязь прослеживается в древнерусской мысли
Ключевые слова: правда, справедливость, право, истина, благо, мораль
Специфика русской философии состоит в том, что в ней прослеживается глубинная взаимосвязь с религиозным мировоззрением и национальными корнями. Н. А. Бердяев пишет по этому поводу: «Истина не может быть национальной, истина всегда универсальна... но разные национальности могут быть призваны к раскрытию отдельных сторон истины... Свойства русского национального духа указывают на то, что мы призваны творить в области религиозной философии» [1]. Данное мнение Бердяева о месте и роли русской философской мысли в мировой философии в полной мере обоснованно. Действительно, важнейшим отличительным признаком русской философской традиции является преобладание духовнонравственных мотивов жизненного поведения, приоритетное почитание нравственного, а не материального богатства, поиски смысла жизни познание путей нравственного совершенствования человека, сохранения его души и традиционной духовности.
Однако только этими особенностями, характерными для русской философии, ее своеобразие не ограничивается. Русская философия не теоцентрична, не космоцентрична, - она больше всего занята темой о человеке, о его судьбе и путях, о справедливости и несправедливости в жизни человека. Фактически русская мысль ориентирована, прежде всего, на решение вопросов, связанных проблемой определение места человека в мире, выяснения аспектов его духовности. Подобные черты русской философии свидетельствуют о ее социальном характере и одновременно, об антропологичности мыслительного процесса отечественных философов. Кроме того, русские философы, по мнению Зеньковского, «очень склонны к так называемому онтологизму при разрешении вопросов теории познания, т.е. к признанию, что по-
Черных Сергей Николаевич - ВГТУ, ассистент, тел. (4732) 46-42-22
знание не является первичным и определяющим началом в человеке» [5, с.15]. Именно эти обстоятельства, которые определяют весь широкий спектр интересов русской философской мысли, задают своеобразие русского понимания справедливости.
По существу, при анализе русской философской мысли, обращает на себя внимание тот факт, что суть справедливости как отдельно существующая категория остается не раскрытой. В любой исторический период, «справедливости» постоянно сопутствуют какие - либо категории социального процесса, которые не только расширяют ее смысловую основу, но меняют ее семантической звучание. Примером такого феномена является категория «правда», в которой в полной мере раскрываются и гносеологические и онтологические и социально -правовые характеристики справедливости. Как писал Н.К. Михайловский «велик дух русского народа, уразумевший родственность истины и справедливости, самим языком свидетельствующий, что для него справедливость есть только отражение истины в мире практическом, а истина — только отражение справедливости в области теории; что истина и справедливость не могут противоречить друг другу!» [9, с.384]. Т.е. истина и справедливость в русском их понимании, объединены в единое целое в рамках категории правды. При этом под правдой подразумевается некий единственно правильный онтологический порядок бытия и человеческих отношений. Подобно справедливости «правда» является имманентно присущей объективному миру и одновременно имеет признаки внешней трансцендентной силы. Возможна даже более радикальная трактовка, в которой «правда» предстает, как высшее трансцендентное явления, как всеобщий закон бытия или Логос. Розанов В.В. писал, что «правда выше солнца, выше неба, выше Бога: ибо если и Бог начинался бы не с правды — он — не Бог, и небо — трясина, и солнце — медная посуда» [13, С.74].
В идее правды содержится тот нравственно - аксиологический компонент, задача которого выявить - существует ли в мире нравственный порядок, и если да, то в чем он состоит и как обеспечивается. «Сам этот порядок (истина), его общее нормативное выражение (правда)» [5, с.19]. Поиск правды - это одновременно поиск и справедливости и истины, гносеологический акт познания. Это стремление к пониманию того, что означают слова «жить по правде», одновременно является попыткой обустроить свою жизнь в соответствии с ее принципами. И именно в аспекте правдоискательства справедливость может считаться важнейшей социальной добродетелью. Возможно, было бы логичным предположить, что правда предстает перед исследователем как исключительно онтологическое явление или в иной не религиозной интерпретации как ноумен. Но в том и заключается особенность категории «правда», что она одновременно есть ноумен и феномен, т.е. существует для человека, и поэтому, представляет собой одну из важнейших категорий социального процесса.
С одной стороны, когда говорят, что человек хочет узнать правду, имеется в виду познание той информацию, которая является истинной. Истинной в том смысле, при котором мысль соответствует бытию, правде - истине бытия. Если следовать словарю Ожегова, значения слов «правда» и «истина» совпадают тогда, когда они используются для обозначения чего-то, что «существует в действительности», в то время как благодаря другим значениям их семантические поля расходятся [10, с.209]. Иными словами объективная истина есть нормативное выражение правды. «Семантика
правды разворачивается в эпистемологическом и этическом направлениях; семантика истины -в эпистемологическом смысловом пространстве...» [8]. Онтологический смысл категории истина, как правило, остается в тени.
С другой, придавая полученным знаниям практический смысл, каждый человек осознанно или неосознанно сравнивает полученные знания с той данностью, которая, по его мнению, является основой мира. Бытие правды, определяется присущим человеку желанием добиться правды, «жить по правде», в соответствии с которым человек организует свое жизненное пространство. Вольная интерпретация сущего, вопреки всей истине правды, привносят в данную категорию субъективный фактор. Поэтому, по мнению Н.К. Михайловского, учитывая неизбежность субъективизма в трактовке правды, ее следует обозначать как правду -
справедливость. При этом, весьма характерным является прямая подмена концептов «право» и «справедливость» на сходные по этимологии, но имеющую более глубокую смысловую нагрузку «правду», предстающую как образец или идеал всего самого лучшего, истинного и справедливого.
Эволюция данной категории имеет многовековую историю и берет свое начало в славянском мифологическом эпосе.
Собственно славянские мифологические тексты не сохранились: религиозно-
мифологическая целостность язычества была разрушена в период христианизации славян. В древнерусском законодательстве, «смысл правды» проявляется в одном из его центральных сочетаний. В русском языке употребляются противостоящие друг другу понятия
прав/неправ, правда/кривда. Вторые члены этой оппозиции, как указывают лингвисты В.В.Иванов и В.Н.Топоров, «синонимичны и означают уклонение от закона. Первые же члены этой оппозиции связаны корнем pravo (правый, правда) и имеют значение упорядоченного, законосообразного» [6, с.230, 235]. Фактически, лингвистический анализ категории правда указывает на то, что для древнерусского законодательства характерно сопряжение феномена право с концептом «правда». При этом «правда» определяет как функционирование самого мира, так и отношения в обществе, что является отражением идеала в повседневности. Тот, кто против правды, не прав не только по закону, но и подвергает сомнению божью волю. Логично предположить, что противопоставление или подмена «права» на «правду» имели под собой достаточно веские основания, среди которых наиболее очевидным являлось отсутствие института государства.
Подобная подмена двух системообразующих понятий русской социальной философии характерна и для последующих периодов русской истории. Названная категория глубоко проникла во все сферы человеческого сознания особенно в религию и, в частности, в христианство. В последнем, все, что связано с Богом, трактуется в терминах правды и справедливости: в независимости от земных проблем все происходящее в мире объясняется волей Бога. «Пути Господа праведны и истинны; Он, будучи носителем и олицетворением абсолютной справедливости, творит правду; все Его заповеди основаны на справедливости и правоте; все откровения есть правда и совершенная истина» [12, с.19].
В одном из первых памятников православной мысли - в «Слове о Законе и Благодати» - киевский митрополит Илларион противопоставляет Закон и Благодать. По его мнению, с момента появления православия «уже не теснится человечество в Законе, а в Благодати свободно ходит» [15, с.161]. Благодать, несомненно, имеет сходные черты с тем значением, которое вкладывалось русскими в понятие «правда». Соизмерение правды и благодати в таком случае подчиняется онтологической трактовке и, означает, что правда для славян в результате христианизации стала атрибутом бога. Привилегированное, по сравнению с Законом, положение Благодати как божественной силы, даруемой «от Бога человеку для спасения во Христе» однозначно свидетельствует об отношении Иллариона к государству.[2, с.63] Мыслитель, противопоставляя устанавливаемые властью законы и возможность спасения, следует логике Августина Блаженного. Европейский теолог дифференцирует социальную реальность на две части: «град земной» и «град божий». Аналогично поступает и Илларион.
Что интересно, похожее отношение к приоритету правды над правом демонстрировали и отдельные князья Киевской Руси. «Не в силе Бог, а в правде», - заявил в XIII веке Александр Невский, подтверждая тем самым факт дуалистичности русской правовой картины мира [4, с.117]. Конечно, следует помнить что, правовая картина мира формируется как следствие развития самого «право», однако в этом и заключается уникальность социально - правовой ситуации на Руси. Противопоставление властью данных законов и правды в мировоззрении индивидов являлось следствием децен-трализованности власти, наличием возможности для самостоятельной интерпретации должного и сущего каждым без исключения человеком и архетипичностью норм взаимодействия людей между собой. В понимании русского человека власть князя, царя - это власть по праву сильного. Совсем иная власть правды. Даже такие русские пословицы, как «правда суда не боится», «правда не судима» «за правого бог и добрые люди» - ясно показывают, что «правда» и «право» в прошлом осознанно воспринимались как противоречащие друг другу понятия [3, с.242].
«Православными авторами часто цитируется, что «человек есть тело, душа и Святой Дух», то есть человек состоит не только из материи, но и из того высшего начала, которое эту материю оживотворяет» [14]. Аналогичным образом раскрывается суть правды как катего-
рии. Именно в этих трех сферах акцентуации сущности человека, вариативно проявляются различные аспекты феномена справедливости. Здесь тело символизирует практическую сферу функционирования правды, а «святой дух» ту систему, посредством которой человеческое тело получает знания о должном и сущем. И соответственно, душа определяется как частица «правды», которая в языческом миропонимании являлась нормативным выражением космического порядка, а в христианстве ассоциировалась с персоной Бога. Поэтому желание или попытка действовать по «правде», здесь определяется как праведность, что одновременно есть соответствие «сущего» «должному» и осуществление принципа справедливости. Онтологические, аксиологические и гносеологические параметры «правды», таким образом, оказываются непосредственным образом вовлеченными в политико-правовую сферу взаимодействия институтов общества, и вследствие этого обнаруживают большое влияние на все области деятельности человека.
Как хорошо известно, в средневековой Руси, как и в средневековой Западной Европе, философское осмысление мира и человека осуществлялось главным образом в богословии. Передаваемые из поколения в поколения представления о нравственности в русской традиции имели характер нравоучения. По мнению Гуссейнова, «с нормативной стороны нравоучение можно рассматривать как своеобразное этическое предписание, имеющее конкретно-ситуативную и личностную направленность на основе запрещающего или разрешающего образца поведения» [7, с.776]. Традиционно нравоучение выступало в двух видах: «поучение словом», и «поучение делом», выступающее в форме непосредственного жизненного подвига, религиозно-нравственного подвижничества. Самое известное среди них - «Поучение Владимира Монамаха», являет собой пример «поучения словом» и содержит в своей логической основе обоснование тех или иных поступков. Как отмечал А.С. Хомяков, христианское учительство не сводится только к толкованию Писания, к изучению богословия или проповеди, но включает в себя и поучение жизнью, делом. «Поучает не одно слово, но целая
жизнь»[16, с.50].
Со временем характер нравоучительной литературы меняется: от простых нравственных изречений она эволюционирует к нравоучительным трактатам. Но фундамент нового стиля философствования покоится на огромном слое неразрешенных на тот момент геострате-
гических задач. Проблема обоснования необходимости сильной государственной власти, способной разрешить стоявшие перед страной задачи, является объектом философского анализа И.С. Пересветова. Все сочинения Пересветова объединяет единая мысль о том, что России нужна сильная государственная власть, которая безраздельно должна находиться в руках царя. Здесь стоит вспомнить схожие по смысловой нагрузке размышления Н. Макиавелли, но отечественный философ считает, что принципы государственной жизни должны базироваться не на требованиях государственной необходимости. Наоборот, с точки зрения Пересветова, власть правителя должна основываться не на личных воззрениях, а на справедливости, понимание которой он связывает со справедливым общественным устройством,
с искоренением зла и несправедливости. Именно поэтому, по его мнению, Бог благоволит к турецкому султану, так как он «во всем своем царстве установил справедливость и справедливый суд, какой любит Бог» [11]. Можно заметить, что в рассуждениях русского мыслителя справедливость не релятивная категория как она выглядела у Макиавелли.
Таким образом, подводя итог, можно с уверенностью констатировать, что одной из главных особенностей древнерусского мировоззрения является отсутствие различий между категориями «правда» и «справедливость». Следствием подобного слияния де - факто являлась неразвитость системы правовых норм, что в итоге привело к духовному противостоянию власти и народа.
Литература
1. Бердяев Н.А. Философская истина и интеллигентская правда. Вехи: сб. статей о русской интеллигенции / Н.А. Бердяев.- М.: Т-во Кушнеревъ и ко, 1909.220с. (http://www.vusnet.ru/biblio/archive/berdyaev_inttrue/)
2. Брокгауз Ф.А. Энциклопедический словарь. Современная версия / Ф.А. Брокгауз, И. А. Ефрон.- М.: Изд -во Эксмо, 2003.- 672 с.
3. Даль В.И. Иллюстрированный толковый словарь русского языка: современное написание/ В.И. Даль.- М.: Астрель. АСТ, 2006.- 352с.
4. Даль В.И. Пословицы и поговорки русского народа / В.И. Даль.- М.: Эксмо, 2007.- 640с.
5. Зеньковский В.В. История русской философии Т.1Ч.1. / В.В. Зеньковский.- Л.: Эго, 1991.- 221с.
6. Иванов В.В. Топоров В.Н. О языке древнего славянского права / В. В. Иванов, В. Н. Топоров // Славянское языкознание. Международный съезд славистов.- М.: 1978.- 520с.
7. История этических учений: учебник / под ред. А.А. Гусейнова.- М.: Гардарики, 2003.- 911с.
8. Лишаев С.А. «Правда» и «истина» (языковая концептуализация и тематическое своеобразие русской философии) / С.А. Лишаев // Вестник Самарской гуманитарной академии. Вып. «Философия. Филология». - 2006.-№1(4) С. 173 - 209 (http://www.phil63.ru/pravda-i-istina-yazykovaya-kontseptualizatsiya-mira-i-tematicheskoe-svoeobrazie-russkoi-filosofii)
9. Михайловский Н.К. Письма о правде и неправде Собрание сочинений: в 6 т. Т.4. / Н.К. Михайловский.-СПб., 1897.- 970с.
10. Ожегов С.И. Словарь русского языка / под ред. Чл.-корр. АН СССР Н.Ю. Шведовой.- 20-е изд., стереотип. М.: Рус. Яз., 1989. - С. 750с.
11. Пересветов И.С. Большая челобитная / И.С.
Пересветов // Хрестоматия по истории СССР. ХУ1-ХУП вв. - М.: 1962, (http://www.portal-
slovo.ru/history/39075.php)
12. Рачков П.А. Правда - справедливость / П.А. Рачков // Вестник Московского университета. Сер. 7. Философия. №1. 1996. С. 14 - 33
13. Розанов В.В. Уединенное; Опавшие листья. Короб первый; Опавшие листья. короб второй и последний: Трилогия / вступ. ст., коммент. А.Н. Николюкина.-М.: Мир книги, Литература, 2006.- 576с.
14. Синицына Т.И. Проблема человека и право-
славная культура / Т. И. Синицина // Русская культура на пороге третьего тысячелетия: Христианство и культура: сборник - Вологда: Легия. - 2001. - 300 с.
(http://www.booksite.ru /fulltext/hri/sti/ans/tvo/1 .htm#6)
15. Слово о Законе и Благодати / пер. с древне-русс. // Альманах библиофила. Тысячелетие русской письменной культуры (988 - 1988).- М.: Книга, 1989.256с.
16. Хомяков А.С. Сочинения в 2-х т. Т.2. Работы по богословию / А.С. Хомяков.- М.: Московский философский фонд, Изд - во Медиум, 1994. - 478с.
Воронежский государственный технический университет
FAIRNESS AND TRUTH IN ASPECT DREVNERUSSKOGO WORLDOUTLOOKS S.N. Chernix
Notion "truth" as category of the social process has an unique features. Being primordial russian notion, truth contains in itself ontology, gnosiological and social constants, which conceptual sense opens when interfacing with such categoryso-phy filos философии as truth and fairness. Particularly brightly their intercoupling is tracked in old Russian of the thoughts
Key words: truth, fairness, right, truth, good, moral
