CC BY
60
10.01.01 - РУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА (ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ), 10.01.03 - ЛИТЕРАТУРА НАРОДОВ СТРАН ЗАРУБЕЖЬЯ (С УКАЗАНИЕМ КОНКРЕТНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ) (ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ) 10.01.01 - RUSSIAN LITERATURE (PHILOLOGICAL SCIENCES), 10.01.03 - LITERATURE OF THE PEOPLES OF FOREIGN COUNTRIES (WITH INDICATION OF SPECIFIC LITERATURE) (PHILOLOGICAL SCIENCES)
УДК 81.161 ПИМЕНОВА Н.И.
аспирант, кафедра истории русской литературы XI-XIX вв., Орловский государственный университет имени И. С. Тургенева E-mail: [email protected]
UDC 81.161 PIMENOVA N.I.
Post-graduate student, Department of history of Russian literature XI-XIX centuries, Orel State University E-mail: [email protected]
СПЕЦИФИКА СЮЖЕТНО-КОМПОЗИЦИОННОГО СТРОЕНИЯ ЖИТИЙ «ПАРНЫХ» СВЯТЫХ (НА ПРИМЕРЕ СОЧИНЕНИЙ БОРИСО-ГЛЕБСКОГО ЦИКЛА)
THE SPECIFICS OF THE PLOT AND COMPOSITION STRUCTURE OF THE LIVES OF "PAIRED" SAINTS (HAGIOGRAPHIC WORKS ABOUT BORIS AND GLEB)
В статье рассмотрена специфика сюжетно-композиционного строения Анонимного сказания о Борисе и Глебе и Чтения о Борисе и Глебе. Выявлено наличие двух сюжетных линий, которые развиваются параллельно в части рассказа о детских годах, взрослении и мучении героев и объединяются в общую линию при повествовании о прославлении святых.
Ключевые слова: древнерусская литература, агиография, святые Борис и Глеб, сюжет, композиция.
The article deals with the specifics of the plot and composition structure of the Anonymous Legend, and passion, and praise to the Holy martyrs Boris and Gleb and Read about the life and the destruction of the blessed martyrs Boris and Gleb. It is revealed the presence of two storylines that develop in parallel in the part of the story of childhood, growing up and martyrdom of the heroesand are combined into a common line in the story of the glorification of the saints.
Keywords: old Russian literature, hagiography, saints Boris and Gleb, plot, composition.
Как известно, в житийных произведениях основным объектом повествования может оказаться не один, а несколько святых. Это могут быть дополнительные персонажи, которые сопровождают центрального героя в течение всего его жизненного пути или на тех или иных этапах подвижничества. Данное обстоятельство приводит к появлению дополнительных сюжетных линий, которые строятся по тем же закономерностям, что и основные, то есть представляют собой цепочки эпизодов соответствующий семантики.
Например, как отмечается Ю.В. Семенюк, в переводном «Житии святого Христофора в темницу вместе с ним помещают девиц, которые должны его совратить. Однако эти девицы обращаются христианскую веру» и принимают мученическую смерть, что влечет за собой возникновение двух дополнительных сюжетных линий, рассказывающих об их кончине [2, с.113]. В оригинальном древнерусском житии князя Михаила Черниговского главного героя сопровождает в его поездке в Орду боярин Феодор. Как показано в статье М.В. Антоновой и Е.М. Ивановой о специфике сюжетного топоса «страсти святого», наличие героя-ободрителя Феодора порождает формирование цепочки эпизодов (хотя и весьма кратких), в которых повествуется о его мучениях и мученической смерти [1, с.175-179].
Второй персонаж, являющийся также святым, в житиях может быть не дополнительным или второстепенным, но основным и занимать равное место с пер-
вым персонажем, в таком случае можно говорить о святой «двоице» (или даже «троице»). На самом деле в ряду переводных житий, которые активно бытовали на русской почве, можно казать довольно большое число памятников, прославляющих целую группу святых («двоицу», «троицу» или более), в том числе и мученические. Назовем только некоторые из них: Киприана и Иустины, Сергия и Вакха, Евлампия и Евлампии, Козьмы и Дамиана, Маркиана и Мартирия, Артемия и Марии, Зиновия и Зиновии, Спиридона и Никодима, Никандра и Ермия, Галактиона и Епистимии, Виктора и Стефаниды, Романа и Варула, Елевферия и Анфии и пр. Кстати, в Успенском сборнике XIII века читаются Слово похвальное Кириллу и Мефодию, Житие Вита, Модеста и Крискентии. Там же находится древнейший список «Сказания о Борисе и Глебе».
Оригинальная древнерусская агиография начинает свое развитие именно с корпуса текстов, посвященных святой «двоице» князьям Борису и Глебу. Статья в «Повести временных лет», названная «О убиении Борисове», включает в себя рассказы о мученической смерти Бориса и Глеба, расположенные в хронологическом порядке, что соответствует историческим реалиям. Соответственно можно выделить две сюжетные линии, связанные с этими святыми, которые сливаются воедино во фрагменте, посвященном прославлению князей-мучеников в церкви святого Василия и посмертным чудесам.
© Пименова Н.И. © Pimenova N.I.
Ученые записки Орловского государственного университета. №2 (83), 2019 r. Scientific notes of Orel State University. Vol. 2 - no. 83. 2019
Законченным по форме оригинальным русским житием явилось «Сказание, и страсть и похвала святым мученикам Борису и Глебу», начинающееся словами «Род правыихъ благословиться» [3, с. 286-313]. Оно отчетливо выдержано в двух планах: историческом, в летописной манере, и житийном, с характерным для него построением. Начинается памятник с рассказа о Владимире и его сыновьях, которое является общим для агиобиографии как Бориса, так Глеба. Затем выделяются две сюжетные линии, повествующие в хронологической последовательности о мученической смерти Бориса, а затем и Глеба. Повествование о каждом из святых включает семантически однотипные фрагменты: рассказ о замысле Святополка убить брата и рассказ о мученической смерти. Однако сюжетные линии Бориса и Глеба, будучи в композиционном отношении параллельными, не повторяют в точности друг друга, так как составитель, с одной стороны, стремится следовать реальному ходу событий, а с другой стороны, подчеркивает индивидуальные особенности каждого из братьев. В то же время в эпизодах мучений и смерти можно выделить обязательные повторяющиеся компоненты, а именно: молитвы святого и подробное описание убиения героя. Надо отметить, что именно эти компоненты являются характерными для мученических житий и регулярно присутствуют с переводных памятниках: святые, как правило, пространно молятся, обращаясь к Господу, Богоматери, святым как в процессе мучений, так и непосредственно перед принятием мученической смерти; в переводных житиях мы, как правило, обнаруживаем весьма подробные описания истязаний и пыток святого, а также самого акта казни. В этом смысле Сказание о Борисе и Глебе в полной мере соответствует традиции составления мученического жития. С учетом особенностей русских реалий, исторических событий, связанных с предательским убийством сыновей князя Владимира, автор Сказания весьма успешно реализует закономерности построения мартирии.
Повторим, что наличие двух святых братьев, которые подвергаются мученической смерти со стороны антагониста Святополка, обусловливает наличие двух сюжетных линий и удвоение эпизодов страстей героев. Причем, цепочка эпизодов, посвященных Борису, оказывается длиннее из-за многократности убийства, когда на героя сначала нападают в шатре, затем пронзают копьями, и, наконец, в присутствии Святополка и по его приказу, поражают в сердце мечом. Линия Глеба в этом смысле проще, однако в повествовании о нем значительно усилена лирическая интонация за счет многочисленных молитв и обращений к убийцам. Что касается линии Бориса, то и она не лишена внутреннего лирического напряжения, ибо Борис перед нападением посланцев «окаянного» «размышляет в сердце своем», и автор передает его внутренние монологи.
В Сказании после рассказов об убийстве Бориса и Глеба уделяется вниманиепротивостоянию Святополка и Ярослава, которое семантически соответствует эпизоду мученического жития, повествующего о наказании
мучителя (правда, по понятным причинам доля этого фрагмента в тексте значительно меньше, чем в летописной статье «О убиении Борисове»). Затем следуют фрагменты об обретении мощей святых, их погребении и прославлении, в которых святые начинают выступать уже как «двоица»: обретение мощей Глеба и погребение его в Вышгороде рядом с телом брата фактически и формирует эту «двоицу», которая «многочисленными чудесами сияет в великой Русской земле». Таким образом, разделившись на две сюжетные линии в части описания мученической смерти, повествование о Борисе и Глебе в Сказании снова соединяется для рассказа о посмертном прославлении святых. Заметим, что и в заключительной похвале святым они выступают как единый персонаж: «кесари кесарям и князья князьям».
«Чтение о Борисе и Глебе», составленное Нестором [4, с. 358-399], как полагают исследователи, наиболее канонично из всего корпуса текстов, посвященных первым русским святым.
В основной части жития агиограф стремится последовательно реализовать принцип сюжетно-композиционного параллелизма. В рассказе о детских годах Бориса и Глеба эти герои уже выступают как святая «двоица»: подчеркивается совместность их действий в эпизоде книжного учения: если Борис знал грамоту и читал божественные книги, то Глеб, не умея читать, слушал, не отходя от брата ни днем ни ночью. Во фрагменте, посвященном крещению Бориса и Глеба, повествование о каждом из братьев, построено параллельно: имянаречение Бориса Романом мотивировано чудесным видением Богоматери в «тонком сне»; имянаречение Глеба Давидом в отсутствии знамения подкрепляется ссылкой на Священное писание. Единство братьев подчеркивается и в характеристике их образа жизни: «жили по заповедям Божьего слова, милостыню давая нищим и убогим, и вдовам так, чтобы самим не иметь ничего». Разумеется, Нестор не может обойти стороной обстоятельства жизни Бориса, которые не находят соответствия в жизни Глеба в связи с его юным возрастом. Так, только со старшим братом связана информация о женитьбе, княжении в «земле Владимирской», а также эпизоды, связанные с походом, в котором находился Борис во время смерти князя Владимира.
Интересно, что в момент вокняжения Святополка в Киеве святые братья совершают однотипные, но разнонаправленные действия, основанные на противоположных эмоциях. Глеб, устрашившись Окаянного, несмотря на высказанную в молитве решимость не избегать возможно предопределенной смерти, уплывает из Киева на «кораблеце». Борис же, напротив, опечаленный смертью отца, но обрадованный вестью о княжении старшего брата, отправляется в Киев. При этом сами повествовательные эпизоды имеют практически параллельное строение: известие о смерти отца и во-княжении Святополка - реакция святого - движение, оправление в путь.
Фрагменты, повествующие об убиении братьев, представлены в хронологической последовательности
10.01.01 - РУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА (ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ), 10.01.03 - ЛИТЕРАТУРА НАРОДОВ СТРАН ЗАРУБЕЖЬЯ (С УКАЗАНИЕМ КОНКРЕТНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ) (ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ) 10.01.01 - RUSSIAN LITERATURE (PHILOLOGICAL SCIENCES), 10.01.03 - LITERATURE OF THE PEOPLES OF FOREIGN COUNTRIES (WITH INDICATION OF SPECIFIC LITERATURE) (PHILOLOGICAL SCIENCES)
и в соответствии с историческими реалиями. Понятно, что в данном отрезке текста сюжет разделяется на две линии, поскольку герои не могут уже действовать сообща, они были пространственно разделены уже в предшествующих эпизодах. В каждой сюжетной линии воспроизводятся конкретные обстоятельства и детали событий и поведения Бориса и Глеба, которые индивидуализируют образы святых, но в целом при рассмотрении структуры и семантики эпизодов мученической смерти братьев следует признать, что они также имеют параллельное сюжетно-композиционное строение, включающее следующие компоненты: известие о замысле Святополка погубить братьев - отказ от сопротивления - братья отсылают дружину и слуг, защищая невинных от смерти - молитва к Господу - убийство -сообщение о дате смерти и о том, что было сделано с телом святого. В качестве осложняющих компонентов сюжетной линии Бориса следует указать на попытку общения с мучителем, когда святой посылает к Святополку своего отрока, троекратность предсмертной молитвыБориса и двукратность молитвы Глеба.
Окончательное единение святых (также, как и в Сказании) происходит после обретения нетленного тела Глеба, его перемещения в Вышгород в церкви святого Василия, где уже был погребен Борис. Далее в эпизодах, повествующих о посмертных чудесах, и в заключительной похвале братья выступают только как «святая двоица».
Таким образом, нам удалось выявить некоторые особенности сюжетно-композиционного строения «Сказания» и «Чтения» о Борисе и Глебе как житийных памятников, в которых центральными персонажами являются двое святых. Вопрос о том, в какой мере такого рода архитектоника текста опирается на образцы, существовавшие в переводной агиографии, и насколько данное построение оригинально, требует дополнительного рассмотрения. В частности, более определенные выводы можно будет сделать после детального анализа корпуса переводных мученических житий с аналогичным составом персонажей, известных на Руси к моменту создания борисо-глебского цикла.
Библиографический список
1. Антонова М.В., Иванова Е.М. Специфика сюжетного топоса «страсти святого» в «Сказании об убиении в Орде князя Михаила Черниговского и его боярина Феодора» // Вестник Брянского государственного университета. 2013. №2. С. 175-179.
2. Семенюк Ю.В. Сюжетно-композиционная структура славяно-русской переводной агиографии Киевского периода / Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук. Орел, 2009.
3. Сказание, и страсть, и похвала святым мученикам Борису и Глебу // Святые князья-мученики Борис и Глеб / Исследование и подготовка текстов Н.И. Милютенко. СПб., 2008. С.286-313.
4. Чтение о житии и погублении блаженных страстотерпцев Бориса и Глеба / Исследование и подготовка текстов Н.И. Милютенко. СПб., 2008. С.358-399.
References
1. Antonova M.V., Ivanova E.M. Specificity of the plot topos "passion of the Saint| in "the Legend of the murder in the Horde of Prince Michael of Chernigov and his boyar Theodore" // Bulletin of the Bryansk state University. 2013. No. 2. Pp. 175-179.
2. Semenyuk Yu.V. Plot and compositional structure of the Slavic-Russian translated hagiography of the Kiev period / The Dissertation on competition of a scientific degree of candidate of philological Sciences. Orel, 2009.
3. Legend, and passion, and praise to the Holy martyrs Boris and Gleb // Holy princes-martyrs Boris and Gleb / Research and preparation of texts N.I. Milutenko. Saint-Petersburg, 2008. Pp. 286-313.
4. Read about the life and the destruction of the blessed martyrs Boris and Gleb / Study and preparation of texts in N.And. Milyutenko. Saint-Petersburg, 2008. Pp. 358-399.
