CC BY
130
УДК 8Г37; 003; 81 '22
Н.А. Мишанкина
СПЕЦИФИКА МЕТАФОРИЧЕСКОГО МОДЕЛИРОВАНИЯ НАУЧНОГО ДИСКУРСА
В статье рассматриваются метафорические модели, функционирующие в научном лингвистическом тексте, определяется их соотнесенность с общеязыковыми метафорическими моделями. Метафорическое моделирование научного лингвистического текста (и шире - дискурса) происходит на основе привлечения и дальнейшей специализации определенных общеязыковых моделей.
Ключевые слова: модель, когнитивное моделирование, метафорическая модель, научный дискурс.
Начало двадцать первого века актуализировало появившиеся еще в девятнадцатом понятия «модель / моделирование». Рассматривая историю возникновения научного термина «модель», А.Ф. Лосев [Лосев 2004] пишет о том, что впервые он появляется в работах математиков конца XIX в. Е. Бельтрами и Ф. Клайна в геометрии, а затем в работах философов Г. Фреге и Б. Рассела, посвященных проблемам математической логики, в 1944 г. термин был использован в работе американского лингвиста 3. Хэрриса при описании специфики методологии Э. Сепира. Понятие модели в геометрии и математике характеризуется конкретностью в отличие от наук, имеющих дело с природными, естественными объектами или явлениями, именно поэтому при заимствовании его в сферу естественных и гуманитарных наук оно стало обозначать абстрактную схему некоторого фрагмента или явления действительности. И в этом смысле всякая модель воплощает некоторые признаки действительности, являя собой вероятностную структуру.
Именно такое понимание «модели» было заимствовано в лингвистику. В 50-х гг. оно встречается в работах Л. Хоккета и Н. Хомского. В 60-е гг. активно разрабатывались проблемы моделирования в области фонологии и синтаксиса.
Нужно заметить, что понятие «модель» и «моделирование» как метод исследования вошло в активный научный оборот. Моделирование выступает как метод представления объекта, явления или процесса и как метод верификации. К концу XX в. понятие моделирования прочно входит не только в научный обиход, но и в обиход общественный.
Наивное языковое бытование этой единицы, отраженное в различных толковых словарях, также представляет собой объемное поле - понятие модели многомерно: идеал, образец (модель пла-
тья, фотомодель), тип, марка (модель автомобиля), объект реальности, служащий для создания произведения искусства (модель для картины), схема, отражающая один аспект чего-либо (математическая модель физических процессов), объект-имитация (модель планера) и т.п.
Категория «модель» неоднородна и объединяет весьма различные семантические узлы, но если предпринять попытку выявить некоторое прототипическое ядро этой категории, то оно может выглядеть следующим образом: объект, артефакт, служащий для имитации (или презентации) объектов реальности и отражающий неполный набор признаков реальных объектов. Близкое определение модели мы встречаем и в работе Я.Г. Неуймина: «Модель в общем смысле (обобщенная модель) есть создаваемый с целью получения и (или) хранения информации специфический объект (в форме мысленного образа, описания знаковыми средствами либо материальной системы), отражающий свойства, характеристики и связи объекта-оригинала произвольной природы, существенные для задачи, решаемой субъектом» [Неуймин 1984: 44], но в данном определении присутствует еще один значимый момент, связанный с целеполаганием в моделирующей деятельности - модель зависима от задач, решаемых субъектом. Понятие моделирования, равно как и понятие модели, обязательно предполагает наличие активного субъекта, воспроизводящего в своем творении черты реальности существующей или потенциальной, гипотетической.
Из этого основополагающего свойства вытекают и последующие: каждому объекту-оригиналу может соответствовать неограниченное множество моделей, связанных с определенными задачами (при этом реализация задачи также предполагает вариативность) и модель всегда лишь приблизительно соответствует оригиналу.
Итогом рассуждений исследователя становится вывод о том, что «исторически сложившиеся научные понятия, непосредственно или опосредованно связанные с объективной реальностью, - законы, теории, научные картины мира суть модельные конструкты. Все наши научные представления о мире природы, общества и техники, наши знания о самих себе, о мышлении и его закономерностях носят модельный характер» [Неуймин 1984: 49].
С подобным пониманием «модели» тесно связано и понятие «моделирования», включающее, во-первых, построение некоторых моделей реально существующих предметов и явлений -имитационных, и, во-вторых, построение моделей гипотетических объектов для прогнозирования их функциональных признаков (даже таких, которые не могут быть восприняты человеком в силу ограниченности видов восприятия, например, деление ядра атома) - аналитических.
С развитием технологий появилась возможность создавать все более сложные гипотетические модели и при этом задавать их визуальное воплощение, что привело к совмещению двух типов: аналитические модели стали выглядеть как имитационные. Кибернетика еще более ускорила этот процесс, создавая все большее количество имитационных технологий, позволяющих визуализировать любые гипотетические объекты, ситуации, процессы. При этом качество имитации достигло столь высокого уровня, что модель вполне может конкурировать с образцом.
Проблемы кибернетического моделирования, необходимость воссоздать деятельность человеческого интеллекта в виде интеллекта искусственного заставили обратить более пристальное внимание на механизм работы человеческого сознания, на значимость моделирования в жизни человека и социума. И уже существующее понятие наполнилось новыми смыслами. Исследование процессов семиозиса, процессов восприятия и представления информации изменил взгляд на феномен имитации, феномен прогнозирования, претерпело существенную трансформацию и понятие реальности. Если в середине XX в., в 60-70-е гг. речь шла о сознательном процессе моделирования в целях имитации реальности, то к концу XX в. моделирование становится одним из способов ее создания как на сознательном уровне, так и на бессознательном.
В частности, это непосредственно связано с осмыслением вариантов реальности, представленных в языке. Моделирование осознается как определенный тип действия не только в сфере
науки, но и как способ представления информации в сознании человека и способ ее передачи. Проблема языкового отражения действительности решается в рамках различных лингвистических и философских направлений и постепенно трансформируется в проблему языкового взаимодействия с действительностью и ее языкового созидания (моделирования). Понимание языка как семиотической системы заставило обратить внимание на то, каким образом осуществляется передача смыслов в языке, каким образом язык реализует свою основную функцию - коммуникативную. В связи с этим в рамках семиотических концепций возникает и актуализируется проблема языкового отражения и воспроизведения реальности, решение которой привело, в конечном итоге, к возникновению когнитивистики - интегративного научного направления, исследующего организацию мышления человека. Общенаучная ситуация, сложившаяся в середине XX в. в кибернетике и смежных науках заставила консолидироваться исследователей в сфере гуманитарных наук, послужила толчком для их активного взаимодействия. В рамках когнитивной концепции происходит междисциплинарная интеграция и формирование нового осмысления понятия «модель».
С одной стороны, понятие «модель» в ко-гнитивистике (или «когнитивная модель») имеет эпистемологический статус - обозначает аналитический научный конструкт, представляющий некоторую форму восприятия, мышления, способ хранения и передачи информации, для прогнозирования его свойств и функциональных признаков. С другой - формируясь как эпистемологический, этот конструкт претендует на статус онтологического, получая подтверждение в форме вещественных результатов деятельности или экспериментально, и на основе вхождения в отношения системности с другими подобными конструктами.
Будучи научным построением, когнитивная модель находит воплощение в самых разнообразных формах аналитических моделей. Мы можем говорить здесь о математической, графической или вербальной (описательной) форме представления. Как уже говорилось выше, онтологический статус модель получает посредством подтверждения прогнозируемых свойств и функций в деятельности, и таким образом переходит из сугубо научных конструктов в более широкую область - в сферу ментальной деятельности человека вообще, перенося принцип ментального конструирования, рефлекси-руемого в сфере науки, на любую психическую и мыслительную деятельность человека.
Когнитивные исследования показали, что в основе любой деятельности лежат сходные механизмы, актуализируемые в том или ином ее виде. А.Н. Баранов, рассматривая проблемы, связанные с лингвистической терминологией и типологией терминологических словарей, отмечает, что «параллелизм когнитивных процедур онтологизации знания в языке и словаре далеко не случаен» [Баранов 2001: 109]. Полагаем, что в данном случае можно говорить о принципиальной общности всех способов мышления и об использовании их как инструментария, подходящего для определенных видов деятельности, поэтому тип ментальных действий, существующих в одной сфере, вполне может быть спроецирован на целостный механизм человеческого мышления. В данном случае можно говорить о моделировании как о представлении любым носителем языка модели ситуации, фрагмента мира чаще всего посредством языка как в индивидуальном сознании, так и в коллективном. В первом случае модель выступает в качестве объекта действия, во втором -в качестве инструмента.
Язык, таким образом, отражает самые разнообразные способы моделирования и весь широкий спектр когнитивных моделей. Исходя из двух основных видов ментальной деятельности, связанных с восприятием и ориентацией в мире, анализом и синтезом, можно разделить все модели на две основные группы.
Человек (равно как другие животные, его собратья по биологическому классу) воспринимает мир синтетически, как некоторую целостность, гештальт. При этом одним из важных условий адаптации и выживания становится построение ментальной модели окружающей среды для того, чтобы правильно ориентироваться и быть успешным. На этом этапе актуальны различного рода дифференцирующие, или идентифицирующие, модели, позволяющие различить и идентифицировать объекты для категоризации мира и выстраивания иерархии его объектов. Мы полагаем, что к этому уровню могут быть отнесены описанные в когнитивистике модели восприятия, такие, например, кинестетические образ-схемы М. Джонсона1, понятие фигуры и фона, различные модели, отражающие уровень конкретизации и пространственное восприятие Л. Талми2, мен-
1 Ченки А. Семантика в когнитивной лингвистике // Фундаментальные направления современной американской лингвистики. М., 1997. С. 340-369.
2 Скребцова Т.Г. Американская школа когнитивной лингвистики. СПб., 2000. С. 147.
тальные модели Ф. Джонсон-Лэрда3 и фреймы Ч. Филлмора4, а также модели более сложного типа, связанные с категоризацией - концепты базового уровня, прототипические категории Э. Рош5, идеализированные когнитивные модели Д. Лакоффа6.
Следующий этап - синтезирование целостной виртуальной модели мира - уже не доступен сознанию животного и, по мнению многих исследователей, отличает человека. Данный этап связан в одной из генетических особенностей человеческой психики - коммуникативной потребностью. С ним связаны другие модели, создающие так называемые «возможные миры», или вторичные моделирующие системы. Мы условно назвали эту группу моделей интегрирующими, так как именно с их помощью осуществляется создание виртуальных миров и их совокупности - целостной картины мира, отличной, по нашему мнению, от модели мира, формируемой на первом этапе, в силу своей вариативности и неоднозначности. Как правило, эти модели более тесно связаны с языком и не могут быть полноценно реализованы вне языковой среды. К ним могут быть отнесены метафорические и метонимические модели, кластерные модели, концептуальные модели
Д. Лакоффа7, ментальные пространства Ж. Фоко-нье8, сценарные фреймы ван Дейка9, дискурсы10 и, как целостные синтетические модели, языковые картины мира.
Понимание науки как особого интеллектуального пространства, формируемого на определенных этапах развития посредством привлечения разных моделей или парадигм, впервые было представлено в работе Т. Куна «Структура научных революций». Размышляя о природе познавательных процессов в сфере науки, о формирова-
3 Скребцова Т.Г. Американская школа когнитивной лингвистики. СПб., 2000. С. 48.
4 Филлмор Ч. Фреймы и семантика понимания // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XXIII. Когнитивные аспекты языка. М.: Прогресс, 1988. С. 52-93.
5 Лакофф Д. Женщины, огонь и опасные вещи: Что категории языка говорят нам о мышлении. М.: Языки славянской культуры, 2004. С. 28.
6 Там же. С. 99.
7 Лакофф Д., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем. М.: Едиториал УРСС, 2004; Лакофф Д. Женщины, огонь и опасные вещи: Что категории языка говорят нам о мышлении. М.: Языки славянской культуры, 2004.
8 Скребцова Т.Г. Американская школа когнитивной лингвистики. СПб., 2000. С. 137.
9 ван Дейк Т.А. Язык. Познание. Коммуникация. М.: Прогресс, 1989.
10 Филлипс Л., Йоргенсен М. Дискурс-анализ. Теория и метод. Харьков: Изд-во Гуманитарный Центр, 2004.
нии научного взгляда на мир, Т. Кун выявляет, во-первых, неравномерность научного процесса, заключающуюся в чередовании научных революций и смены их периодами так называемой нормальной науки - кумулятивного развития знания. Во-вторых, научные революции, по мнению исследователя, представляют собой радикальную смену видения объекта исследования, а в связи с этим и смену проблематики, методик исследования и интерпретацию эмпирических данных. Систему научных пресуппозиций и установок, определяющих векторы развертывания научных исследований, Т. Кун называет парадигмами: «Парадигма - некоторые общеприняты примеры фактической практики научных исследований - примеры, которые включают закон, теорию, их практическое применение и необходимое оборудование, все в совокупности дает нам модели, из которых возникают конкретные традиции научного исследования [Кун 1975: 27-28]. Описанное в работе появление, функционирование и исчезновение таких моделей свидетельствует о том, что их природа не строго логична, но носит характер мифологический, о чем свидетельствует внезапность появления новой парадигмальной модели, ее образная (гештальная) природа. Кроме того, как правило, новая парадигма принимается определенным научным сообществом на интуитивной основе, так как обычно она еще недостаточно разработана и охватывает лишь ограниченное число фактов. Принятие же определенной парадигмы равно для ученого формированию определенного мировоззрения и, в связи с этим, определенного языка описания этой парадигмальной модели. Именно этот факт, по мнению Т. Куна, объясняет сложность коммуникации между представителями разных парадигм в рамках одной научной дисциплины: «...все, чего могут достигнуть участники процесса ломки коммуникации, - это осознать друг друга как членов различных языковых сообществ и выступить затем в роли переводчиков с одного языка на другой...» [Кун 1975: 254].
Подобная точка зрения на сферу науки вызвала и продолжает вызывать оживленные споры, одним из особо оспариваемых моментов выступает именно соотношение рационального и иррационального компонентов в структуре научного мышления, активную критику вызывает положение об гештальтной, образной структуре парадигм. Однако появляется все больше работ (в том
числе и в области естественных наук1), в которых в качестве базового принимается именно пара-дигмальный принцип развития. При этом пара-дигмальная модель определяется как модель метафорическая, и ее образность интерпретируется в первую очередь как эвристическая сила предлагаемой модели
Наличие и смена парадигм в лингвистике -вопрос, который активно дискутируется. Понятие парадигмы признается, обсуждается и описывается в работах современных лингвистов2. Обзор работ позволяет сделать вывод, что значительная часть исследователей признает существование в лингвистике научных парадигм, но существует и противоположная точка зрения. П.Б. Паршин, рассматривая историю лингвистики с точки зрения работы Т. Куна, находит ряд специфических черт, позволяющих задуматься о применимости к ней принципов научных революций [Паршин 1996: 19-42]. К таким чертам относится, во-первых, прецедентный характер лингвистической науки, обязательная опора на уже существующее знание, и, во-вторых, противоречащим принципу «революционности» П.Б. Паршин считает также и одновременное сосуществование в лингвистике различных традиций-парадигм.
Однако в работе Т. Куна подчеркивается преемственность как основное условие развития любой науки, но преемственность эта носит нелинейный характер, подобную ситуацию мы встречаем и в лингвистике, например, второе рождение парадигмы «язык - дух народа» в XX в. По вопросу сосуществования парадигм можно сказать следующее: в естественных науках, равно как и в гуманитарных, действительно могут сосуществовать различные парадигмы, как модели, используемые для решения определенных задач. Новая парадигма, чаще всего не отменяет старую окончательно, всегда существует ряд задач, для решения которых она является идеальной, но именно смена проблематики, возможность постановки и решения новых задач связывается с новой парадигмой. И, наблюдая так называемые когнитивный переворот в лингвистике, мы видим, каким образом под воздействием новых парадигмальных установок трансформируются не только структурная лингвистика, но и функциональная, сравнительно-историческая и т.п. Эти аспекты отме-
1 См., например, работу Седова А. Е. Метафоры в генетике // Вестн. Российской академии наук. 2000. Т. 70, № 6. С. 526-534.
2 См., например, сборники Язык и наука конца 20 века. М., 1995; Парадигмы научного знания в современной лингвистике. М., 2008 и др.
чаются в работе Е.С. Кубряковой: «...внутри каждой из лингвистических парадигм XX в. (структурализма, генеративизма, когнитивизма и, наконец, вообще неофункционализма в целом) были широко представлены «соперничающие исследовательские программы», что, однако, не мешало им иметь в своем описании некие единые теоретические установки. Думается, что рост науки попросту невозможен без существования и сосуществования указанных исследовательских программ» [Кубря-кова 2008: 8]. В.З. Демьянков, рассматривая применимость понятия парадигмы (в смысле Т. Куна) к лингвистике, отмечает, что сама русская лингвистическая традиция называет себя историей лингвистических учений, а не историей лингвистических теорий, что уже подчеркивает пара-дигмальную доминанту в ее саморефлексии [Демьянков 2008: 35].
Таким образом, коль скоро наука представляет собой целостную совокупность ментальных конструктов, выстраиваемых по определенным моделям сообществами ученых, то необходимо принять, что существуют некоторые общие принципы их структурирования, функционирования и развития.
Исследованию подобных моделей ученый посвятил работу «Изменчивый «образ языка» в науке XX века» [Степанов 1995]. Здесь представлен ретроспективный ряд научных «образов языка». Мы полагаем, что не случайно в качестве базового Ю.С. Степановым был избран термин «образ» недвусмысленно указывающий на метафорическую природу парадигмальной модели.
На особую значимость метафорических моделей в лингвокогнитивном моделировании обращают внимание ряд исследователей1, базирующихся в своих рассуждениях на теории концептуальной метафоры Дж. Лакоффа и М. Джонсона [2004], в рамках которой метафора представлена не только и не столько как языковой феномен, но в первую очередь, как феномен когнитивный, психический. Наличие метафорических выражений в языке - это следствие существования метафорических моделей в психической сфере человека. Концептуальная метафора - базовая ментальная модель, основанная на аналогии и позволяющая осмыслять объекты (явления, сущности) на основе знаний о других объектах (явлениях, сущностях), и получающая выражение в языке, дискурсе, тексте в виде целостной системы метафорических выражений.
1 См. работы Н.Д. Арутюновой, З.И. Резановой, А.Д. Плисецкой, Л.В. Калашниковой и др.
Понимание метафоры в этих условиях значительно трансформируется по отношению к традиционному взгляду, включавшему в сферу метафоры художественный троп и один из способов развития лексического значения, базирующиеся также на принципе аналогии. По замечанию З.И. Резановой, «языкознание возвращается, по сути, к аристотелевской широте в определении границ метафорической номинации. При этом в качестве интегральных признаков языковой метафоры признаются: а) выраженность языковыми средствами; б) сдвоенность смысла на основе аналогического (а иногда и на других основаниях) уподобления предметов, признаков, процессов с выходом за пределы естественных родов в логических классификациях» [Резанова 2003: 26].
Можно говорить о том, что именно метафорический концепт привлекается для представления и понимания нового научного знания, его адаптации к целостной системе мировидения. Метафора основывается на идентифицирующих моделях (элементарных с точки зрения разложимости), таких как фреймовые структуры2, гештальты, кинестетические образ-схемы, и выступает основой для создания синтетичного ментального пространства3, объединяющего как минимум две элементарные структуры и представляющего новый вариант представления объекта описания, имеющего абстрактную природу. Таким образом, метафора, а в особенности, научная метафора, выступает как базовый гносеологический механизм для создания интегративного ментального пространства, связанного с представлением новых сущностей, особенно тех, что не могут быть познаны путем непосредственного восприятия.
В основе данного механизма лежит принцип аналогии. Метафорическая модель позволяет перенести структуры уже имеющегося знания, опыта на новые неизвестные фрагменты действительности. Широчайший спектр номинативных языковых метафор выполняет в первую очередь познавательную функцию. В научном моделировании используются общеязыковые когнитивные модели, связанные с реализацией гносеологической (эпистемологической) функции. Ключевой моделью представления новой информации является мета-
2 Описание механизма метафоризации на уровне фреймовых структур см. в работе Резанова З.И. Метафора в лингвистическом тексте: типы функционирования // Вестн. Томск, гос. ун-та. Сер. Филология. № 1. 2007. С. 20.
3 Как его понимает Ж. Фоконье. См. в работе Скреб-цова Т.Г. Американская школа когнитивной лингвистики. СПб., 2000. С. 138.
форическая модель, обладающая особой эвристической силой и информационной емкостью. Данные свойства напрямую связаны с особой спецификой метафорического моделирования, включающей следующие аспекты.
Во-первых, это свойственно именно для механизма метафоризации сочетания двух принципиально отличных друг от друга способов осмысления мира: дискурсивно-логического и лингво-мифо-логического [Кассирер 1990: 38]. При метафоризации поиск нужного образа в уже имеющемся опыте происходит на интуитивной основе, бессознательным образом, но его «разработка» и адаптация к представлению модели объекта - уже на логической. Таким образом, метафорическая модель всегда поясняется post factum, после употребления.
Во-вторых, метафорическое именование всегда предполагает выбор единицы, представляющей признак, значимый для отображения свойств объекта, но при этом ассоциативные связи выстраивают образ целостной ситуации, объекта. Таким образом, метафорическая модель входит в текст посредством ограниченного количества репрезентантов, содержа в свернутом виде потенциально бесконечное количество компонентов. Наличие значительного количества имплицитных компонентов, латентной информации ведет к тому, что модель, будучи одновременно емкой и компактной, легко занимает позицию интертекстуального компонента. При этом происходит ее переструктурирование, позитивная переработка, актуализация незадействованных компонентов.
Третье свойство, органично вытекающее из вышеназванных - интеракциональность метафорической модели. Эвристичность метафорической модели напрямую связана с гештально-фреймо-вой ее организацией. Фрейм, репрезентантами которого и выступают языковые единицы, создает схему, каркас образа, объединяющий коммуникантов, гештальт же является индивидуальным «наполнителем» данной схемы. Таким образом, метафорическая модель варьируется для автора и читателя текста и находится в зависимости от фоновых знаний (включая и дискурсивные формы знания) коммуникантов, актуализируя сходные, но не идентичные когнитивные структуры. Метафорический образ специфичен тем, что он не идентично организован для того, кто метафору порождает и того, кто ее воспринимает: в основе метафоры - взаимодействие фреймов и гешталь-тов - общеязыкового и личного опыта коммуникантов. Метафорическая единица, контекст содержит некоторые схематические структуры,
служащие толчком для разворачивания образа у слушающего и это ведет к особой информационной емкости, эвристичности.
В настоящей работе мы предполагаем рассмотреть метафорические модели, функционирующие в научном лингвистическом тексте и определить, насколько они соотносимы с общеязыковыми метафорическими моделями. Метафорическое моделирование научного лингвистического текста (и шире - дискурса) происходит на основе привлечения и дальнейшей специализации определенных общеязыковых моделей. Отбор моделей осуществляется на основе их функциональной адекватности для представления научной информации.
Анализ лингвистических работ позволяет говорить о том, что в лингвистическом научном дискурсе функционируют метафорические модели, существующие в общей лингвокогнитивной сфере. При создании отдельного лингвистического текста автор опирается на общеязыковые метафорические модели (1).
Выше уже говорилось о том, что научный дискурс представляет собой ментальное пространство, конструируемое на основе принципа аналогии. Одним из традиционных аналогических переносов является представление абстрактных сущностей, явлений, действий как физических. Метафоры подобного типа весьма распространенное явление, и к какому бы лингвистическому тексту мы не обратились, мы встретим их в изобилии.
Например, рассмотрим несколько контекстов. На рубеже двух направлений науки стоит Гумбольдт - гениальный предвозвестник новой теории языка, не вполне освободившийся от оков старой. (A.A. Потебня). В данном случае перед нами один из распространенных способов представления ситуации - онтологическая метафора1 «граница между физическими пространствами - различия между научными направлениями», в которой направления лингвистики осмысляются как физические пространства, отделенные друг от друга физической границей. Метонимия «научная концепция - автор» и метафора «пространственное положение человека» позволяют представить новизну концепции, ее отличие от уже имеющихся теорий, но вместе с тем ее неразрывную связь с ними.
Кроме того, в данном контексте задействована еще одна структурная метафорическая модель «интеллектуальное ограничение - физическое ограничение» - оковы старой теории - не-
1 В данной статье мы используем типологию метафор, представленную в работе Дж. Лакоффа и М. Джонсона [2004].
сущая информацию об особых трудностях получения нового знания, о сопротивлении господствующей теории новым способам исследования и представления объекта.
В следующем контексте И для человека, занимающегося теоретической стороной языковедения, весьма полезно усвоить себе возможно обширное знание разных языков... (И.А. Бодуэн де Куртенэ) объединены две метафорические модели: структурная метафора «познание - получение» сочетается с онтологической и пространственной метафорой, позволяющей представить абстрактные сущности как физический объект, обладающий размером поперечного сечения: узкий или широкий. При использовании данной метафорической модели актуализируются оценочные коннотации, связанные с осмыслением указанных признаков: свойство «широта» в применении к понятию «знание» передает положительную оценку - количество знаний представляется прежде всего как пространственные размеры поперечного сечения по горизонтали.
Кроме метафор, свойственных языку в целом, можно говорить и о моделях, представляющих способы научной познавательной деятельности и традиционные способы оформления знаний. Это общеязыковые метафоры, но используемые в сфере науки значительно чаще, нежели другие, поэтому мы назовем их общенаучными (2). В данном случае речь идет о «дискурсивной специализации» ряда метафорических моделей.
Во-первых, это онтологические метафоры, представляющие абстрактные сущности как объект или вещество, обладающие физическим бытованием, формой, размером и т.п.: формы нашей психической жизни... (A.A. Потебня); собирать... факты чисто внешним образом... (И.А. Бодуэн де Куртенэ); Информация о специфике единиц лексикона человека... может быть почерпнута из разных источников (A.A. Залевская).
Любое абстрактное понятие неизбежно моделируется на основе конкретных сущностей. Наиболее обобщенными из конкретных являются как раз названные: объект и вещество, представляющие собой, по терминологии М. Джонсона, кинестетические образ-схемы - «повторяющиеся динамические образцы наших процессов восприятия и наших моторных программ, которые придают связность и структуру нашему опыту» [цит. по: Ченки 1997: 347]. По мнению исследователя, подобные образцы приобретаются ребенком на доязыковом этапе развития мышления и позволяют структурировать более сложные понятия, порождая онтологические метафоры. Подобные мо-
дели позволяют передать информацию о «консистенции» сущности, степени ее определенности, наличии/отсутствии «границ» и способов манипулирования ею.
Еще одна значимая онтологическая метафора, также основанная на фундаментально значимом разграничении - способности отличать живое от неживого - метафора персонификации. Например, Рядом с собиранием материала идут научные приемы...; Описательное, крайне эмпирическое направление, ставящее себе задачей... (И.А. Бодуэн де Куртенэ). Данная метафорическая модель позволяет, с нашей точки зрения, представить описываемые ученым процессы как объективно протекающие, независимые от человека, равные ему по самостоятельности и активности, работая, в конечном итоге, на эффект объективизации научного знания, так последовательно выделяющийся в описаниях научного стиля.
Еще один блок метафорических моделей связан с традиционными способами представления информации, основанными на восприятии и осмыслении категории пространства. Осмысление самой науки, основных дисциплин, направлений и научных школ, а также представление об объектах научного описания реализуются прежде всего через пространственные метафоры, либо через переосмысление различных геометрических конфигураций. Например,... области лексикона; ... круг языка... (В. ф. Гумбольдт).
Нужно отметить, что пространственная метафора в научных текстах тесно связана с ведущим способом восприятия данной категории - визуальным. Вероятно, с ним ассоциируется сам процесс познания и понимания. Любая научная работа изобилует метафорическими выражениями Видимо...; Рассмотрим...; Анализ показывает... ; в данной работе рассматривается... и т.п.
Из понимания науки как отдельного пространства совершенно естественно вытекает и наиболее частотные способы действия в нем - в первую очередь это движение. Здесь в фокус метафоры попадают в первую очередь те аспекты, что связаны с достижением цели или, напротив, с удалением от нее: Специалист, исследующий приемы коммуникации...; приближается к сути речевого акта как такового... (P.O. Якобсон). Субъектом движения выступает сам ученый: Мы далеко продвинулись в наших исследованиях... В определенных случаях он инициирует движение объектов в рамках этого пространства: Мы провели ряд экспериментов..., либо сам выступает в роли такого объекта: Наблюдения подводят
нас к неоспоримым выводам... Данный способ движения зачастую актуализируется в рамках целостной структурной метафоры «научное исследование/познание - путь»: ...Теперь формалисты в истории литературы встали, наконец, на путь изучения внутрилитературных законов... (P.O. Якобсон).
Еще один естественный для науки способ действия - деконструирование и конструирование. Процесс анализа тесно связан с деконструкцией объекта: Разбор каждой очередной гипотезы..., Я не стану разбирать всех ошибок и заблуждений... и т.п. С другой стороны, создание новых концепций, теорий, методик понимается как конструирование, построение: Ведь сравнение есть одна из необходимых операций всех наук, на нем основывается процесс мышления вообще... (H.A. Бодуэн де Куртенэ); мой взгляд сохранится неизменнъш в составляемом мною общем образе картины (A.A. Потебня).
Безусловно, приведенные нами модели не исчерпывают всего многообразия общенаучных метафор, но являются наиболее частотными и общими для большей части научных текстов.
Кроме общенаучной специализации ряда языковых метафорических моделей, существует еще и частнонаучная (3) специализация, при которой определенные метафорические модели избираются для представления объекта исследования в отдельной научной дисциплине. Мы рассматриваем данные модели в рамках лингвистического дискурса.
Выше уже было указано, что метафорическое моделирование научного дискурса не раз становилось объектом научного описания. Исследованию подобных моделей посвящена работа Ю.С. Степанова «Изменчивый «образ языка» в науке XX века» [Степанов 1995], в которой представлен ретроспективный ряд научных «образов языка»: Язык - «член семьи языков», «система и структура», «тип и характер», «дом духа» и др. А.Д. Плисецкая отмечает следующее: «...на протяжении XX века в русскоязычном лингвистическом дискурсе можно было наблюдать многообразные базовые метафоры языка: ЯЗЫК ЕСТЬ ОБЪЕКТ, ЯЗЫК ЕСТЬ МЕХАНИЗМ, ЯЗЫК ЕСТЬ ПРОДУКТ, ЯЗЫК ЕСТЬ ИГРА, ЯЗЫК ЕСТЬ ДЕЛО, ЯЗЫК ЕСТЬ ПОЛЕ, ЯЗЫК ЕСТЬ ЗАМКНУТОЕ ЦЕЛОЕ, ЯЗЫК ЕСТЬ КОНСТРУКТИВНОЕ ЕДИНСТВО, ЯЗЫК ЕСТЬ КАРТИНА, ЯЗЫК ЕСТЬ ПРОЦЕСС, ЯЗЫК ЕСТЬ ЖИВАЯ СИСТЕМА, ЯЗЫК ЕСТЬ ДИНАМИЧНАЯ СТРУКТУРА, ЯЗЫК ЕСТЬ ТЕКУЧИЙ
КОНГЛОМЕРАТ, ЯЗЫК ЕСТЬ ТКАНЬ, ЯЗЫК ЕСТЬ ТВОРЧЕСКАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ, ЯЗЫК ЕСТЬ ОТКРЫТАЯ СРЕДА, ЯЗЫК ЕСТЬ НЕПРЕРЫВНЫЙ ПОТОК» [Плисецкая 2003].
Автор проводит сопоставительный анализ концептуальных метафорических систем в текстах монографий A.M. Пешковского «Русский синтаксис в научном освещении», В.В. Виноградова «Русский язык. Грамматическое учение о слове» и обнаруживает частичное совпадение, что позволяет сделать вывод о глубинном сходстве в мышлении двух полемизирующих исследователей. Кроме того, А.Д. Плисецкая отмечает, что несмотря на влияние структурализма со свойственной для данного направления геометрической и алгебраической метафорой, для русской традиции свойственно понимание языка как живой динамичной структуры: «Системность и оформленность, структурированность языка предстает в трудах русских ученых как явление промежуточное, непостоянное: язык есть система, находящаяся в непрестанном движении и развитии» [Плисецкая 2003]. И поэтому смена структурной модели и формирование новой коммуникативной и когнитивной лингвистических парадигм были подготовлены концептуальными установками русской лингвистики. Автор убедительно доказывает это путем рассмотрения системы метафорических моделей, представленных в работах Б.М. Гаспарова.
Выводы автора представляются нам убедительными, но с нашей точки зрения, нуждаются в уточнении. Анализ текстов русского лингвиста XIX в. A.A. Потебни показывает, что метафорические модели, упоминаемые в исследовании А.Д. Плисецкой, для них не менее значимы, что позволяет предположить их более универсальный характер. В числе таких значимых метафор можно назвать следующие: онтологическая языковая метафора живое существо представляет язык как существо, обладающее жизненным циклом (биографией, историей), пребывающее в цепочке жизненных циклов (предки - потомки) и совершающем определенные действия: ...вопрос об условиях зарождения языка...; Если б не препятствия со стороны языка...
Онтологическая метафора вместилища выступает основой для понимания единиц языка как единства формы (объект) и содержания {вещество). С ней связана структурная метафора передачи. Для работы A.A. Потебни подобное представление особенно значимо, так как исследователь рассматривает соотношение содержательных и формальных параметров языковых выражений.
Метафорическая модель вместилища столь же тесно связана и с метафорой конструкции, где язык представляется как конструктивный объект, иерархическая структура: Нетрудно вывести из разбора слов какого бы ни было языка, что слово собственно выражает не всю мысль, принимаемую за его содержание, а только один ее признак.
В тексте А.А. Потебни нами выявлена значимая для понимания языка метафорическая модель, однако, мы полагаем, что эта модель имеет значительно более длинную историю, это метафорическая модель «речь - ткань (нить)», представляющая слово как часть ткани, волокна речи (связная речь), которое может быть оторванным от нее: Дитя сначала говорит только отрывистыми словами...
Различные метафорические модели, используемые автором при создании лингвистического текста, как правило, формируют целостную внутритекстовую метафорическую систему (4). способствующую реализации основной идеи текста. Для аргументации этого положения предлагаем анализ метафорической организации текста статьи С.О. Карцевского «Асимметричный дуализм языкового знака», где посредством использования целого спектра метафор реализуется представление о парной асимметрии.
Эта идея представляется в первой же объектной метафоре, где знак и значение представлены как два парных объекта, но разного размера или формы: Знак и значение не покрывают друг друга полностью. Их границы не совпадают во всех точках... Поле подобных метафор в тексте очень широко, таким образом осмысляются стороны языкового знака, взаимодействующие друг с другом как физические объекты в пространстве. Они сопоставляются по размерам, определяется их положение в абстрактном пространстве слова: В «полном» знаке (таком, как слово, которое сравнивается с морфемой) имеется два противоположных центра семиологических функций; один группирует вокруг себя формальные значимости, другой - семантические.
Разница в их «поведении» маркируется посредством использования метафорических объектов «активного» и «пассивного» типов: Формальные значимости, естественно, более общи, чем семантические значимости, и они должны служить типами... Поэтому грамматические значимости более устойчивые... Сдвиг, смещение грамматического знака либо по омонимической, либо по синонимической линии можно если не предвидеть, то по крайней мере зафиксировать. Но невозможно предвидеть, куда по-
влекут знак семантические сдвиги, смещения. Таким образом, формальная сторона знака носит более самостоятельный характер нежели семантическая, более пластичная и пассивная.
Кроме пространственного расположения абстрактных объектов может моделироваться и их динамика на основе использования метафорических вариантов глаголов движения: Обозначающее (звучание) и обозначаемое (функция) постоянно скользят по «наклонной плоскости реальности». Тип движения, репрезентируемый данным глаголом, предполагает контакт между жестким объектом и твердой поверхностью; из-за отсутствия трения, либо не строго горизонтального расположения плоскости, объект перемещается вдоль нее, меняя свое местоположение. Подобная метафора позволяет передать характер соотношения между двумя сторонами знака - они не являются жестко закрепленными и трансформируются вследствие функционирования в той самой «реальности».
Итоговая метафора, онтологическая метафора персонификации, на основе которой моделируются различные структурные метафоры, связанные с поведением и действиями живых существ, человека репрезентирует знак как одушевленное существо, отвечающее в процессе коммуникации другому одушевленному существу действием. Перед нами предстает ситуация конфликта между людьми и этот конфликт неразрешим, так как у обеих сторон существуют собственные цели и партнерство их вынужденное: Каждое (обозначающее и обозначаемое) «выходит» из рамок, назначенных для него его партнером: обозначающее стремится обладать иными функциями, нежели его собственная; обозначаемое стремится к тому, чтобы выразить себя иными средствами, нежели его собственный знак ...
Таким образом, результаты анализа позволяют сделать выводы о том, что научный текст как органическая часть научного дискурса моделируется посредством использования различных когнитивных моделей. Ключевой моделью для представления информации выступает концептуальная метафора. Метафорическое моделирование в рамках научного текста осуществляется путем использования различных типов метафор: общеязыковых - служащих для представления абстрактных сущностей в языке, общенаучных -ориентированных на передачу информации о научных действиях, частнонаучных - формирующих метафорическую систему для представления объекта определенной науки. В отдельном тексте метафоры различного типа формируют це-
лостную внутритекстовую метафорическую систему, реализующую новую модель авторского представления об объекте исследования.
Список литературы
Баранов А.Н. Введение в прикладную лингвистику. М., 2001.
Демъянков В.З. Термин парадигма в «родном» и «чужом» ареалах // Парадигмы научного знания в современной лингвистике. М., 2008.
Кассирер Э. Сила метафоры // Теория метафоры. М.: Прогресс, 1990.
Кубрякова Е.С. Понятие «парадигма» в лингвистике // Парадигмы научного знания в современной лингвистике. М., 2008.
Кун Т. Структура научных революций. М.,
1975.
Лакофф Д., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем. М.: Едиториал УРСС, 2004.
Лосев А. Ф. Введение в общую теорию языковых моделей. М.: Едиториал УРСС, 2004.
Неуймин Я.Г. Модели в науке и технике: история, теория и практика. Ленинград: Наука, 1984.
Паршин П.Б. Теоретические перевороты и методологический мятеж в лингвистике XX века // Вопр. языкознания. 1996. № 2.
Плисецкая АД. Метафора как когнитивная модель в лингвистическом научном дискурсе: образная форма рациональности // Текст док. на конф. «Когнитивное моделирование в лингвистике», 1-7 сентября 2003 г. Варна. Загл. с экрана. URL: http ://virtualcoglab .es .msu.su/html/Plisetskaya.html.
Резанова З.И. Метафора в процессах языкового миромоделирования // Метафорический фрагмент русской языковой картины мира: ключевые концепты. Ч. 1. / Резанова З.И., Мишанкина H.A., Катунин Д.А. / под ред. З.И. Резановой. Воронеж: ВГУ МИОН, 2003.
Степанов Ю. С. В трехмерном пространстве языка: Семиотические проблемы лингвистики, философии, искусства. М., 1985.
Степанов Ю. С. Изменчивый «образ языка» в науке XX века // Язык и наука конца 20 века. М., 1995.
Ченки А. Семантика в когнитивной лингвистике // Фундаментальные направления современной американской лингвистики. М., 1997.
N.A. Mishankina
SPECIFICITY OF METAPHORICAL MODELLING OF THE SCIENTIFIC DISCOURSE
In the article the metaphorical models functioning in the scientific linguistic text are considered, their relation to nontechnical metaphorical models is defined. Metaphorical modelling of the scientific linguistic text (and wider - a discourse) occurs on the basis of attraction and further specialisation of certain nontechnical models.
Key words: model, cognitive modelling, metaphorical model, a scientific discourse.
