CC BY
74
Сер. 2. 2008. Вып. 2
ВЕСТНИК САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
В. Н. Бенда
СОЗДАНИЕ И ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ МОСКОВСКОЙ ИНЖЕНЕРНОЙ ШКОЛЫ В НАЧАЛЕ XVIII в.
На протяжении первого десятилетия XVIII в. на территории России практически не осуществлялась подготовка специалистов в области долговременной фортификации. Как известно, в Московской школе математико-навигацких наук, где было положено начало обучению основам геодезии — важнейшему предмету для образования военного инженера, — в учебной программе отсутствовали такие специальные предметы, как фортификация и артиллерия.
В обеих инженерно-артиллерийских школах при бомбардирской роте и Приказе Артиллерии, главной целью которых была подготовка грамотных артиллеристов, ученики изучали лишь полевую фортификацию, включавшую в себя необходимые сведения о строительстве артиллерийских батарей, различного рода полевых укреплений, укрепленных войсковых лагерей, а также об инженерных работах, осуществляемых в период осады крепостей.
В просмотренных нами отчетах о прохождении наук в инженерно-артиллерийской школе Приказа Артиллерии неизменно сообщалось, что школьники ее «верхнего» инженерного класса «приняли науку цифирь, геометрию, тригонометрию, праксию, а ныне учатца пушечным и мортирным чертежам». В этих отчетах мы не нашли упоминания о том, что конкретно школьники изучали в области фортификации. Как мы уже сообщали, переводом 19 июля 1702 г. 24 школьников, изучавших «цифирь» в «верхней» школе, было положено начало существования «верхнего» инженерного класса, учителем которого был Яган Адлер. В отчете о прохождении наук школьниками этого класса сообщалось, что они «приняли науку геометрию и тригонометрию, теории и праксики сколько в артиллерии надобно, геометрические, пушечные и мортирные чертежи»1.
В рассматриваемый период, совпавший с формированием и становлением артиллерийского полка, в артиллерии было сравнительно мало инженерных специалистов. Представлены они были, главным образом, мастерами подкопного, минного и понтонно-мостового дела. Это объяснялось не только возможностями штатного расписания, но также и тем, что Приказ Артиллерии на протяжении почти всей Северной войны был освобожден от выполнения такого важного государственного поручения, как содержание крепостей и укрепленных линий. Даже гарнизонная артиллерия до 1715 г. находилась вне сферы управления Приказа.
Только с момента организации Артиллерийской канцелярии в Санкт-Петербурге, где постоянно стал находиться и сам Я. В. Брюс2, когда Приказ Артиллерии стал привлекаться к строительству С.-Петербургской крепости, укреплений Кронштада, новой Царицинской укрепленной линии и к выполнению других специальных инженерных поручений, в его ведение стали поступать офицеры-фортификаторы, находившиеся до того в распоряжении других ведомств и учреждений. Интересно отметить, что после утверждения нового артиллерийского штата в 1712 г., Я. В. Брюс долгое время не мог укомплектовать вакансии 24-х инженерных кондукторов, введенных в штат полка по указанию Петра I.
© В. Н. Бенда, 2008
Московская инженерная школа была первым учебным заведением в России, где велась подготовка отечественных военных инженеров-фортификаторов. Необходимо отметить, что деятельность Московской инженерной школы не получила достаточного освещения в русской литературе. Вопрос о времени и базе ее основания до сих пор остается открытым.
Мы предполагаем, что начало деятельности школы относится к первой половине 1709 г., когда в Москве еще продолжались работы по инженерному обеспечению ее обороны в преддверии возможности осады столицы шведской армией Карла XII.
Как мы уже сообщали, руководившие этими работами В. Д. Корчмин и обер-комен-дант Москвы князь М. П. Гагарин для составления необходимых планов, чертежей, расчетов и инженерного руководства работами привлекали ряд технических специалистов, в том числе начальника артиллерийской лаборатории Приказа Артиллерии майора Я. Шпарре-дера и находившегося в ведении Сибирского приказа инженера полковника П. С. Лямкина. Для производства всякого рода расчетов, измерений и записи объема ежедневно выполняемых работ и надзора за ними были привлечены школьники инженерно-артиллерийской и математико-навигацких школ.
Работая под руководством специалистов в области фортификации, школьники производили инструментальную съемку местности, на практике приобщались к характеру «городового строения», не только знакомились, но и сами выполняли чертежи отдельных частей и элементов «Московской фортеции».
Эффективное использование школьников, имевших общую математическую подготовку, на строительстве Московской крепости, создало благоприятные условия для возникновения инженерной школы в Москве. Также этому способствовала последовательно проводившаяся практика использования иноземных специалистов для обучения русских людей тому, в чем они были искусны. Возрастающая потребность в кадрах отечественных инженеров-фортификаторов вынуждала использовать эти формы подготовки русских людей во всех ведомствах, где находились на службе иностранные и инженерные специалисты.
Можно предположить, что инициативу в использовании такой формы обучения в интересах подготовки инженерных специалистов для Сибирского Приказа проявил Московский обер-комендант и Сибирский губернатор князь М. П. Гагарин. В 1709 г. он направил пять школьников верхней инженерной школы Приказа Артиллерии — Василия Спиридонова, Василия Иванова, Василия Елисеева, Петра Васильева и Федора Семенова — «для обучения инженерной науке» к инженеру полковнику П. С. Лямкину. Жалование им было определено по 18 руб. 8 алтын и 2 деньги на год каждому из сумм Сибирского Приказа «из сбора с слобод», которое они регулярно по третям года получали по октябрь 1710 г.3 Мы не располагаем сведениями, по какой программе эти школьники изучали инженерную науку. Поскольку все они уже имели общую математическую подготовку, инженер Лямкин учил их основам долговременной фортификации. Теорию они проходили в его доме в Немецкой слободе, а практику — на городовой работе в Москве.
Далее события развивались следующим образом. В 1711 г. Петр I создал новый высший государственный орган — Правительствующий Сенат, на который, вместе с другими государственными функциями, возложил и высший инженерный надзор в стране. С самого начала государственной деятельности Сената, в его канцелярию, находившуюся в Москве, стали поступать донесения губернаторов, воевод и комендантов о состоянии крепостей, о великой нужде производства работ по их ремонту и требования прислать для
надзора и починки соответствующих инженерных специалистов. В числе прочих бумаг в Сенатскую Канцелярию поступило и коллективное прошение инженерных школьников Лямкина со слезной просьбой выплатить им причитающееся жалованье за октябрь, ноябрь и декабрь 1710 г. и первую треть 1711 г.
Поскольку инженерная школа уже существовала в артиллерийском ведомстве, Сенат направил запрос в Приказ Артиллерии: «сколько учеников учится в школе, какое жалованье они получают и откуда оно выплачивается». Одновременно такой же запрос был направлен в Сибирский Приказ. 15 марта 1711 г. из Приказа Артиллерии было прислано в Сенат доношение, в котором сообщалось, что «в артиллерийских школах учеников в инженерной науке 20 человек... в цифирной науке — 26 человек, в письменной и словесной науке — 24 человека. Всего в артиллерии 70 учеников с жалованием 314 руб. 23 алтына и 2 деньги на год, которые выдаются из Приказа Артиллерии»4. К этому донесению не было приложено именных списков учеников. В тоже время не упоминались и школьники, находившиеся в науке у Лямкина. В доношении из Сибирской губернии говорилось, что «в инженерной науке у полковника инженера Лямкина учеников 5 человек: Василий Спиридонов, Василий Иванов, Василий Елисеев, Петр Васильев и Федор Семенов с жалованием всем по 7 руб. с полтиною в месяц, и что они присланы в 1709 г. к учению из Приказа Артиллерии из школьных артиллерной науки учеников». Дале сообщалось, что «по определению в Сибирском Приказе, велено им давать по 18 руб. 8 алтын и 2 деньги на год каждому, а всем 91 руб. 8 алтын и 2 деньги, каковые выдаваемы им не были, за неименем в сборе таких денег»5. Получив эти донесения и справки, Сенат 21 мая 1711 г. приговорил: 5 ученикам инженера Лямкина на «жалованье кормовые деньги на октябрь, ноябрь, декабрь 1710 г. и на январь, февраль, март, апрель и май 1711 г. выдать и впередь таковое велено давать из Московской губернии, также из сборных денег с слобод»6. 31 июля 1711 г. Сенат вновь рассматривал вопрос об инженерных школьниках и принял решение: «70 ученикам, находившимся в ведении Приказа Артиллерии, и 5 ученикам Лямкина быть всем в инженерной науке в Приказе Артиллерии, а жалованье выдать: первым из Приказа Артиллерии, а последним по-прежнему из Московской губернии из сборных с слобод денег». Поскольку эти сборные деньги поступали уже в Сенат, то жалованье ученикам Лямкина с июня 1711 г. по январь 1712 г. было выдано в Канцелярии Сената7.
В решении Сената от 31 июля была сделана попытка сосредоточить в ведении Приказа Артиллерии обучение инженерной науке, возложить на него руководство и контроль за подготовку не только артиллерийских, но и инженерных специалистов. Но такое решение оказалось нежизненным. Это объяснялось, прежде всего, тем, что учебная программа, цели обучения действовавшей инженерно-артиллерийской школы и группы учеников инженера Лямкина не совпадали. Последние по существу уже окончили верхнюю школу Приказа Артиллерии и изучали такую область инженерной науки, которая ничего общего не имела с учебной программой этой школы. В перспективе это решение Сената означало для Приказа Артиллерии необходимость организации новой школы или отделения, учащиеся которого могли бы обучаться фортификации, и которое готовило таких специалистов, чья будущая деятельность в то время не отвечала характеру государственных поручений Артиллерийского ведомства.
Когда позднее Сенат обязал своим решением Приказ Артиллерии содержать жалованием учеников Лямкина, администрация приказа немедленно своим доношением сообщила Сенату, что «по справке в Приказе Артиллерии в прошлом 1709 г. вышеписанные школьники ученики Василий Спиридонов с товарищи 5 человек из Приказа Артиллерии взяты
в Сибирский Приказ к научению Инженерного дела, а почему им государева жалованья из того приказу кормовых денег давано, того в Приказе Артиллерии не ведано, а на дачу вышеписанным школьным ученикам по отбытности их из Приказа Артиллерии окладных и кормовых денег по табелю не положено (курсив наш. — В. Б.) и вышеписанных кормовых денег дать не из чего»8.
Между тем 1711 г. подходил к концу. Основным военно-политическим событием этого года было объявление Турцией войны России и Прутский поход русской армии. Этот поход еще раз с особой силой показал исключительную роль, какую стали играть на войне артиллерия и инженерные силы и средства. В критический для русской армии момент, когда она оказалась в окружении многократно превосходящих сил турецко-татарских войск, артиллерия и фортификационные укрепления оказались для нее тем мощным щитом, о который разбились атаки войск противника.
Глубокий анализ уроков Прутского похода дал Петру дополнительный материал для выработки широкой программы организации инженерной обороны страны, подготовки отечественных специалистов-фортификаторов, создания русского инженерного корпуса и инженерного образования офицерских кадров русской армии. Именно с этого момента Петр I стал уделять особое внимание инженерной подготовке, прежде всего офицеров гвардейских полков. В 1713 г. он потребовал, чтобы находившиеся в зимнее время в Петербурге офицеры и унтер-офицеры Преображенского полка не проводили время в праздности и гульбе, а обучались «инженерству». Это требование он распространил на офицеров и других полков армии. В соответствии с данными предписаниями, позднее Военная Коллегия своим указом объявила: в полевых и гарнизонных полках обер-офицерам и тем унтер-офицерам и рядовым, которые знают грамоту и хотят стать офицерами, чтобы они обучались инженерству.
В литературе широко известен указ Петра I от 21 февраля 1721 г., которым предписывалось организовать в Преображенском полку специальную школу для обучения офицеров и унтер-офицеров инженерному делу. Большой интерес представляет преамбула Указа, в которой подробно излагались причины необходимости обучения командных кадров армии основам военно-инженерного искусства. «Зело нужно, говорилось в указе, дабы офицеры знали инженерство, буде не все, то хотя часть оного; ибо случается кто куда откомандирован бывает в даль, или в какой-либо пост, где надлежит оборону себе сделать, а инженеров всюду в такие малые дела посылать невозможно; так же когда нужда позовет вдруг около всего войска сделать траншамет (как это случилось во время Прутского похода. — В. Б.), то где инженерам возможно около всего войска сию работу в несколько часов исправить? А когда офицеры знают, то по данной диспозиции или где в отлучке, тот час оное исправить могут; того для объявить всем обер- и унтер-офицерам нашего полка чтоб инженерству учились, а особливо которые в 25 лет и моложе с таким объявлением, что сих лет ежели кто не будет знать нижеписанной нужной части, тот не будет произведен выше того чина в котором он ныне обретается9, а для сего учения всегда, где полк станет на квартиры, занимать особый двор; и чтобы из наших офицеров, которые инженерство знают, по одному или по два, непрестанно в оном переменяясь, жили и офицеров обучали; в чем майорам смотреть накрепко, который у полка присутствует»10.
Позднее, когда был создан русский инженерный корпус, на управление этого корпуса — инженерную контору и инженерных офицеров — была возложена обязанность обучения «нужнейшим частям инженерства» во всех полках офицеров, унтер-офицеров и рядовых11. Указом Военной Коллегии Инженерной конторе было велено «в полки для
обучения обер-офицеров и рядовых» инженерной науке «инженерные книги и инструменты, без которых пробыть невозможно, покупать или выписывать откуда надлежит» для последующей их рассылки в полки12.
Выполнение этой программы надо было начинать с главного, с организации дела подготовки отечественных кадров военных инженеров. Опыт деятельности существовавших школ давал хорошую основу для успешного решения этой проблемы. Тем более, что уже имелось ядро будущей школы в лице школьников, изучавших инженерную науку у инженера Лямкина. Рассматривая снова вопрос о судьбе этих школьников и перспективах их дальнейшей учебы, Сенат 5 декабря 1711 г. принял важное решение, которым, по существу, была создана юридическая основа для существования новой специальной инженерной школы. Этим постановлением Сената было «велено ему Лямкину учить инженерной науке учеников по прежнему прежних 5 человек, да вновь отослать из учеников, которые учатся немецкому языку, 10 человек13, да из математической 5 человек14, а для того учения сделать на дворе у него школу из канцелярии Правительствующего Сената (подчеркнуто нами. — В. Б.), о чем соответствующие сенатские указы были посланы в Приказ книг печатного дела, в ведении которого находилась школа «цесарского языка» Павла Веселовского, в Приказ Морского флота и полковнику инженеру П. С. Лямкину15.
Однако это постановление Сената не разрешило ряда важных для жизнедеятельности новой школы вопросов. Прежде всего, не был решен вопрос о количественном контингенте учащихся школы. Согласно приговору Сената, в ней должны были обучаться всего 20 человек, из них 5 человек находились в «инженерной науке» почти два года, а 15 человек прибывали из разных школ, с различным уровнем подготовки к восприятию инженерной науки и прежде всего в области математики — этой фундаментальной основы для образования инженера. При огромной потребности страны и Вооруженных Сил в инженерных специалистах-фортификаторах, содержать школу с таким количеством учащихся было нецелесообразно. Не были решены вопросы об учебной программе школы и проблема определения государственного учреждения, в ведении которого она должна была находиться. Наконец, остался нерешенным вопрос о денежном содержании школы, в силу чего Сенату и на протяжении 1712 г. неоднократно приходилось определять источники для выплаты денежного жалованья школьникам.
Эти вопросы нашли свое разрешение в именном Указе Петра I от 16 января 1712 г., которым было предписано: «школу инженерную умножить, а имянно сыскать мастера из русских, который бы учил цифири или на башню (Сухареву, где размещалась матема-тико-навигацкая школа. — В. Б.) для сего учения посылать, и когда арифметику окончат, учить геометрию, сколько до инженерства надлежит, а потом отдавать инженеру учить фортификации и держать всегда полное число 100 или 150 человек, из которых чтоб две трети или по нужде были из дворянских детей»16.
Царский Указ от 16 января 1712 г. завершил длительный, затянувшийся почти на три года процесс организации первой специальной инженерной школы в России и законодательно утвердил ее право на дальнейшее существование. Были установлены количество учащихся школы; ее организационная структура; в общем виде определена ее учебная программа.
Как явствует из Указа, прием в школу недорослей, не умеющих читать и писать, был исключен. Определенная Указом последовательность прохождения учебных предметов предопределила разделение учащихся школы на три отделения или на классы: класс арифметики или «цифири», класс геометрии и тригонометрии со всеми практическими приложениями
к геодезии «инженерству» и класс фортификации. Такое деление позднее существовало и в С.-Петербургской инженерной школе. Царский Указ также определил социальный состав учащихся школы. Предоставляя большинство мест («две трети») представителям дворянства, Петр I давал возможность учиться в школе и детям разных чинов людей.
На основании именного царского Указа, объявленного Сенату 24 января 1712 г., сенаторы постановили: «тое инженерную школу ведать и содержать во всем по тому царского величества указу в Военной канцелярии», которую тогда возглавлял князь Я. Ф. Долгорукий. Этим же постановлением Сенат удовлетворил просьбу учителя фортификации школы инженера Лямкина о увольнении его с русской службы и разрешении вернуться на родину17.
В апреле 1712 г. вместо уволенного Лямкина учителями инженерной науки были назначены «пленный шведский майор и инженер Рейтер» и «полковник инженер Шрок (Шток)», а обязанность «надсмотра в той школе над ним Рейтером и над учениками» Военная Канцелярия возложила на состоявших в службе в ее ведении иноземцев — подполковника Финстроуса и майора Кольбрехта18.
Поскольку ни Военная Канцелярия, ни Сенат не принимали мер к увеличению контингента учащихся школы, число их не только не увеличивалось, а наоборот — сокращалось. К октябрю 1712 г. вместо 20 человек в школе осталось в учении всего 15. Незначительное увеличение числа школьников произошло в октябре 1712 г., когда были зачислены прибывшие от Московского коменданта Измайлова бывшие ученики математико-навигац-кой школы, находившиеся у дел «городовой Московской крепости» с 1707 г. по 30 сентября 1712 г.: Яким Патковский, Петр Исаков, Михаил Мизгарев и Дмитрий Исаков19. Таким образом, к концу 1712 г. в школе «обучались инженерной науке» всего 19 школьников. Положение не улучшилось и в 1713 г. К ноябрю этого года в школе обучалось всего 23 школьника, из них: русских 16 человек, и детей иноземцев — 7 человек20.
Сенатским указом от 19 ноября 1713 г. был объявлен новый указ царя: «в инженерную школу, для учения инженерной науки, в прибавок к прежним ученикам, к 23 человекам, которые в той науке обретаются, набрать в Военной Канцелярии из всяких чинов людей, также из царедворцовых детей, за которыми есть до 50 дворов, 77 человек, что бы всех их было 100 человек; а набрав, велеть, как прежних, так и новоприборных учить прилежно инженерной науке, что б они могли восприять учение; а сколько и из какого чину будет набрано, о том в канцелярию Правительствующего Сената подать доношение, и о том в военную канцелярию послать ведение»21.
1714 г. был годом массового набора учащихся в инженерную школу — как из числа добровольно желавших учиться, так и по принуждению. К 1715 г. в соответствии с последним царским указом, число учеников в школе было доведено до 100 человек. Одновременно был решен вопрос о бюджете школы. Указом Сената в 1714 г. была определена постоянная сумма на содержание школы в размере 3037 руб. 18 алтын и 4 деньги в год, которую велено давать... из Военной канцелярии... из взятых на их дачу денег с денежных дворов»22. В соответствии с последовательностью прохождения учебных предметов, школьники разделились на три «статьи» или «оклады». Так, находившиеся в изучении арифметики получали по 10 деньги на день, в геометрии и тригонометрии — по 2 алтына и 2 деньги, в фортификации — по 3 алтына и 2 деньги. Из этой общей суммы выделялось: на выплату кормовых денег учителю майору Рейтеру — 20 рублей, «да на топление школ на дрова и на свечи по 10 руб. 6 алтын и 4 деньги, итого по 30 руб. 6 алтын и 4 деньги на месяц»23. Новый указ Петра и энергичные меры, принятые Военной Канцелярией по его исполнению, обеспечили перелом в деятельности инженерной школы.
Коренные изменения, которые произошли в ходе Северной войны, внутреннее экономическое и хозяйственное развитие страны поставили на очередь новые проблемы инженерного характера, решение которых незамедлительно потребовало наличия специально подготовленных инженерных кадров, для подготовки которых и была предназначена созданная и начавшая функционировать Московская инженерная школа.
1 Архив Военно-исторического музея артиллерии, инженерных войск и войск связи (Архив ВИМАИВ и ВС). Ф. 2. Оп. 1. Д. 10. Л. 712-713.
2 Генерал-фельдцейхместер (главнокомандующий русской артиллерией).
3 Приговоры Сената. Т. II. Кн. 1. № 394. С. 288.
4 Там же.
5 Там же; Приговоры Сената. Т. II. Кн. 2. № 736. С. 183.
6 Приговоры Сената. Т. II. Кн. 1. № 394. С. 288.
7 Там же.
8 Приговоры Сената. Т. II. Кн. 2. № 736. С. 184.
9 В соответствии с этим требованием не только в гвардейских, но и в армейских и гарнизонных полках при обсуждении кандидатур на открывающиеся офицерские вакансии от баллотировки освобождались те кандидатуры, которые обладали необходимыми знаниями в области теории и практики военно-инженерного дела.
10 Фриман Л. История крепости в России. СПб., 1895. Ч. I. С. 76-77; Русская военная сила. Т. II. С. 64.
11 Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА). Ф. 3. Оп. 1. Д. 38. Л. 493.
12 Там же. Л. 350.
13 Из школы «цесарского языка» Павла Яковлевича Веселовского в декабре 1711 г. в учение к инженеру Лямкину прибыли: Леонтий Островский, Матвей Арешников, Артемий Соловецкий, Никита Стуколов, Прокофий Суворов, Иван Соболев, Игнатий Юдин, Иван Лопатин, Иван Поляков и Алексей Ефимов (Приговоры Сената. Т. II. Кн. 1. № 394. С. 288).
14 В декабре 1711 г. из математико-навигацкой школы прибыли к инженеру Лямкину: из навигации плоской — Ульян Венюков, из тригонометрии — Иван Соснин, Иван Муринов, Василий Нагаев, из геометрии — Семен Кошкин (Приговоры Сената. Т. II. Кн. 1. № 394. С. 289).
15 Там же; Приговоры Сената. Т. II. Кн. 2. № 736. С. 183.
16 ПСЗ. Т. IV. № 2467.
17 Приговоры Сената. Т. II. Кн. 1. № 394. С. 300.
18 Сукновалов А. Е. Очерки по истории военно-морского образования в России при Петре I: Дисс. ... канд. истор. наук. Л., 1947. С. 296.
19 Приговоры Сената. Т. II. Кн. 2. № 876.
20 Архив ВИМАИВ и ВС.Ф. 2. Оп. 2. Д. 11. Л. 42 об.; РГВИА. Ф. 3. Оп. 1. Д. 7. Л. 95-101.
21 Приговоры Сената. Т. III. Кн. 2. № 693. Текст указа по: Фриман Л. Указ. соч. С. 69.
22 Архив ВИМАИВ и ВС. Ф. 2. Оп. 2. Д. 253. Л. 402.
23 Там же. Л. 402.
