CC BY
93
Вестн. Моск. ун-та. Сер. 21. Управление (государство и общество). 2015. № 4
Е.Б. Гришаева
СОВРЕМЕННЫЕ ПАРАДИГМЫ ЯЗЫКОВОЙ ПОЛИТИКИ В УСЛОВИЯХ ПОЛИЭТНИЧЕСКОГО И МУЛЬТИКУЛЬТУРНОГО ПРОСТРАНСТВА
В статье рассматривается функциональный аспект языковой политики и языкового планирования в полиэтническом и мультикуль-турном пространстве. Методологической основой проведенного исследования послужил системно-моделирующий подход к многоаспектной проблематике языкового планирования и политики, при которых разные стороны отмеченных явлений последовательно и целенаправленно анализируются с опорой на теоретические положения о связи языка и общества; учение о ценности, своеобразии и самобытности языков и культур, а также о языковых ситуациях в динамике гетерогенных с точки зрения языка и культуры регионов мира. Современные экономический и технологический контексты предполагают культивирование глобального языка межэтнического и межкультурного общения, на роль которого в условиях глобализации претендует полицентричный английский язык.
Ключевые слова: языковая политика, языковое планирование, плю-рилингвизм, лингва франка, глобализация.
The author focuses his attention on language policy and language planning, as well as their functional aspect in poly-ethnic and multicultural environment. Methodologically, the author relies on system-modeling approach to multi-faceted problem of language policy and planning, which allows the author to examine each aspect of the problem based on theoretical concepts of language-society interconnection, of value and peculiarity of languages and cultures, and of language situations in linguistically and culturally heterogeneous regions of the world. Current economic and technological context requires further functional cultivation and elaboration of polycentric English as a language of global communication.
Key words: language policy, language planning, plurilinguism, lingua franca, globalization.
Гришаева Елена Борисовна — доктор филологических наук, доцент, зав. кафедрой делового иностранного языка экономического факультета Института экономики, управления и природопользования Сибирского федерального университета; e-mail: [email protected]
Отечественная и зарубежная историография по проблемам взаимоотношения языка и общества отражает многообразие взглядов на понимание социолингвистических явлений и их сущности. Советская социолингвистика, представленная в конце 1960-х — начале 1970-х гг. ХХ в. трудами А.Д. Швейцера, Л.Б. Никольского, В.А. Аврорина, Ю.Д. Дешериева, М.И. Исаева, М.М. Гухман и др., внесла весомый вклад в теоретическую разработку проблем языковой политики, языкового планирования и языкового строительства. Если с определенной степенью аппроксимации обобщить их точку зрения, то можно сказать, что под языковой политикой понимается «система мер сознательного регулирующего воздействия на функциональную сторону языка, а через ее посредство в известной мере также и на его структуру»1.
Обращает внимание точка зрения В.Т. Клокова, который определил языковую политику как «осознанное и целенаправленное воздействие на функциональную и структурную области языка со стороны официальных и неофициальных лиц, общественных организаций, партий, правительств, классов и проч. Языковая политика складывается из языкового планирования и языкового строительства. Под языковым планированием имеется в виду поиск и разработка путей решения задач, связанных с функционированием и состоянием языков. Языковое строительство, со своей стороны, представляет собой реализацию мероприятий по воздействию на функционирование и состояние языков»2.
Основными сферами применения языковой политики, как правило, считают национальные отношения, отношения между государством и обществом, образование, культуру, искусство, науку, технику, религию и т.д. В данном случае языковая политика, по мнению В.Т. Клокова, проявляет себя «в выборе и пропаганде определенных языков для обслуживания этих сфер. Ориентация может осуществляться на официальные или неофициальные языки, местные или "импортированный', национальные или ненациональные, широкого или узкого распространения, письменные или бесписьменные, литературные или нелитературные и т.д.»3.
1 Аврорин В.А. Проблемы изучения функциональной стороны языка (к вопросу о предмете социолингвистики). Л., 1975. С. 28—29.
2 Клоков В.Т. Языковая политика во франкоязычных странах Африки. Саратов, 1992. С. 9.
3 Там же. С. 14.
В условиях современного общественного развития языковое планирование осуществляется в различных регионах мира, исходя из разных, а порой прямо противоположных методологических и идеологических концепций. Языковая политика при всей своей значимости недоступна для односложных решений. В отечественной историографии было принято отмечать методологическую шаткость западной социологии языка, которая была последовательно выстроена на идеалистической основе, далекой от историко-материалистической направленности. Тем не менее российские ученые традиционно подчеркивали позитивную роль и заслугу западных исследователей в утверждении жизнеспособности идеи о возможности человека влиять на свой язык. Согласно получившим распространение в социолингвистической науке концепциям, властные структуры и специалисты по регламентации языкового существования и использования в обществе наделяются функцией вмешательства в стихийный процесс развития языка и осуществления тем самым организационного руководства этим процессом. Кроме того, в рамках многонациональных образований государство и другие политические силы учитывают и по возможности балансируют объективные традиционно специфические свойства этносов, входящих в орбиту как политического, так и языкового обустройства. Заметим, что вопрос о возможности целенаправленного властно-управленческого регулирования в исследуемой области в истории языкознания решался по-разному. Именно в этом состоит одно из существенных противоречий данного предмета.
Классическая теоретическая интерпретация восходит к взглядам Ф. де Соссюра, полагавшего, что «языковая деятельность не регулируется какими-либо человеческими нормами; человеческий разум не может постоянно корректировать и направлять ее и не делает этого»4.
Обстоятельствами политического, социально-экономического и культурно-языкового плана объясняется широкий спектр представленных в трудах современных социологов языка актуальных социолингвистических вопросов. Центральное место в их ряду занимает комплексная проблема языковой политики и планирования, включающая в себя другую немаловажную проблему — проблему функциональной дифференциации различных
4 Соссюр Ф. де. Заметки по общей лингвистике. М., 2000. С. 97.
этнических языков и основных языков межэтнического общения. Попытка обращения к отмеченному кругу проблем мотивирована широко распространенным мнением, что теория и современная методология языкового планирования до сих пор пребывают в «допарадигматическом» состоянии и отличаются эмпиризмом. Приходится также констатировать отсутствие единообразного концептуального инструментария, который обеспечивал бы систематическое и согласованное изучение соответствующего предмета. Кроме того, крайне противоречива политическая практика в области языковых отношений. По мнению американских ученых, «не получается эффективно манипулировать языковыми (этнолингвистическими) ситуациями; языковое планирование чаще всего терпит неудачу; принимаемые решения бывают успешными лишь в случае их совпадения со спонтанными ожиданиями большинства населения»5.
Зачастую в оппозиции друг к другу оказываются различные социально-политические параметры, которые характеризуют состояние носителей языка; положение языкового коллектива и его взаимоотношения с окружающими. За решениями, относящимися на первый взгляд к области профессиональной компетенции социолингвистов, стоят мотивы, интересы, связанные с проблематикой властвования, господства, подчинения; с распределением и перераспределением ресурсов и благ, с позициями престижа и влияния; с доминированием одних над другими в сфере занятости, с доступом к должностям в науке, образовании, культуре и информации.
Необходимость изучения современных парадигм языковой политики обусловлена потребностями современной социальной и политической практики полиэтнических и поликультурных регионов мира, а также остротой языковых проблем, которые сопровождают в настоящее время строительство так называемого «нового европейского дома» и до сих пор ждут своего решения в США, Австралии, Канаде, странах постсоветского пространства и многих других государствах.
В настоящее время необходимыми становятся активные действия и объединяющие усилия широкого корпуса специалистов смежных наук — лингвистов, этнографов, социологов по
5 Nettle D. Linguistic Fragmentation and the Wealth of Nations: The Fishman-Pool Hypothesis Reexamined // Economic Development and Cultural Change. 2000. Vol. 48. Iss. 2. P. 348.
применению в равной степени данных и методов как социальных, так и лингвистических исследований. Перед политиками и практиками в области образования стоит задача внести вклад в обеспечение социального сближения людей, помогая новым поколениям приобретать опыт межкультурного общения.
Многочисленные языковые программы, разработанные учеными различных стран мира, успешно внедренные затем в национально-ситуативный контекст, подтверждают глубину теоретических основ проводимой языковой политики. Языковое планирование, языковое обустройство как совокупность практических мер воздействия на функциональную сторону языка постепенно оформляются в работах зарубежных и отечественных ученых в специфический предмет исследования.
Таким образом, данная тематика актуальна в связи с тем, что отвечает общей тенденции в современной науке к интегрированию знания, полученного в различных областях, к возникновению так называемых «стыковых» научных направлений, где, как справедливо считается, следует ожидать наиболее ценных результатов.
Специфика внутриструктурного развития и социокультурных традиций этнических языков, а также различие экстралингвистических обстоятельств их функционирования затрудняют выработку единого алгоритма построения общей концепции проведения языкового планирования и осуществления языковой политики в рамках полиэтнического и мультикультурного пространства. Интегративные модели управления полиэтническими сообществами представляют собой открытую систему, поскольку они отражают круг узловых проблем ограниченного количества государственных образований, достаточных, однако, для типизации лингвосоциологических моделей языковой политики и языкового планирования.
Общей методологической основой изучения языковой политики в полиэтнических регионах мира является системно-моделирующий подход к многоаспектной проблематике языкового планирования и политики. Разные стороны этого сложного явления последовательно и целенаправленно рассматриваются с опорой на теоретические положения о связи языка и общества; учение о ценности, своеобразии и самобытности языков и культур, культурных традиций разных народов; вопросы приоритетности формирования общественного сознания на основе национальных и общечеловеческих ценностей.
Настоящая статья отражает также общенаучные положения о всеобщей связи, взаимной обусловленности и целостности явлений и процессов окружающего мира. Одновременно важными методологическими основаниями исследования языковой политики выступают кросскультурализм и синергетика, которые создают предпосылки для комплексного, системного изучения деятельности, направленной на оптимизацию языкового обеспечения коммуникации в социуме, особенно в условиях глобализации.
Понятие «глобализация» прочно вошло в современный обывательский и научный обиход. Но, несмотря на широкий контекст обсуждения концепции глобализации в современном мире, данное понятие до сих пор остается недетализированным. Профессиональная риторика лингвистов-прикладников, как правило, соотносит глобализацию с процессом культурной гомогенизации на фоне растущего могущества международного капитализма, представленного транснациональными финансовыми рынками и мультинациональными корпорациями. В последнее время этот процесс обсуждается в связи с распространением английского языка и его влиянием на использование языков в модернизированных обществах. Критика, как правило, сосредоточена на разрушительных процессах и защищает позицию тех, кто сопротивляется общемировым тенденциям глобализации.
Экономисты рассматривают глобализацию значительно уже — как постепенную интеграцию мировой экономики, и в частности как свободный поток товаров, услуг и капитала. Во многих работах последнего времени доказано, что экономические мотивации играют существенную роль в перестановке языковых групп, обсуждении и выстраивании интересов и создании политических альянсов.
Исследование узкоспециальных аспектов взаимодействия языка и экономики чрезвычайно важно для принятия решений в области языкового планирования, прогнозирования и языковой политики в целом. Поскольку любое планирование — это, по сути, футурология, базирующаяся на информации, можно предположить, что большая часть макроэкономических тенденций отражается на взаимодействии этих и других связанных с ними областей знания. Швейцарский ученый Ф. Грин справедливо отмечает, что для современной науки характерен симбиоз. Экономические методы изучения соседствуют с социологически-
ми, антропологическими и историческими методами всегда, когда речь заходит о синергетической научной парадигме. Более того, разработчики языковой политики зачастую полагаются на экономику языка и родственные дисциплины политического анализа, социолингвистику и образование. Именно благодаря интердисциплинарному подходу можно прогнозировать будущее развитие языков и их функционирование, а также потребности общества в тех или иных языках. Это очень сложная задача, решение которой усугубляется быстрыми технологическими инновациями, порождающими долгосрочные тенденции на основе краткосрочных подтверждений данных тенденций.
С наступлением третьего тысячелетия активизировалась деятельность социолингвистов, которые пытаются с определенной долей достоверности представить прогноз, касающийся будущего функционирования языков в мировом масштабе. Как отмечает Д. Кибби, среди современных исследователей чрезвычайно популярны две модели. Одна из них отражает теорию «свободного рынка», другая — так называемую теорию «экологической защиты». При внимательном рассмотрении можно сопоставить данные теории с лингвистическими геостратегиями, а именно с гонкой представителей правительственных структур за «рыночной долей» основных языков международной коммуникации и защитой миноритарных языков. Иными словами, с одной стороны находятся Британский совет (British Council) и Совет по франкофонии (Haute Conseil de la Francophonie), а с другой — Лингвистическое общество Америки (Linguistic Society of America).
В основе обеих стратегий лежат некоторые представления о языках, которые вряд ли возможно проверить. Они касаются положений об индивидуальности, равенстве и эволюции языков. Обе стратегии отталкиваются от гипотезы лингвистической относительности Сепира—Уорфа, согласно которой языки устанавливают концептуальные границы мира. Для теоретиков свободного рынка и глобальной лингвистической стратегии данная теория оправдывает доминирование мировых языков в результате естественного отбора. Таким образом, за английским языком закрепилась идея языка капитализма, за французским, еще со времен Великой французской революции, — республиканского языка, а с недавнего времени — языка гуманитарных ценностей.
Эколингвисты связывают с данной теорией положение о том, что языки постоянно исчезают с лица земли. Вместе с ними исчезает частичка мира, которую можно сравнить с исчезновением животного или растения. Потерю языка ассоциируют с утратой культурного наследия.
Оба подхода основываются на теоретических предпосылках теории Ч. Дарвина и продолжают лингвистические теории XIX в. Современные социологи языка тяготеют к противопоставлению постулатам лингвистической науки прошлых веков опыта эмпирических наблюдений за функционированием языков в глобали-зованном мире. Приходится констатировать, сколь популярной оказалась работа Д. Граддола «Будущее английского языка», объясняющая феномен английского языка, причины его доминирования и популярности6. По идее Д. Граддола, «английский язык удивительно разнообразен. Он готов к тому, чтобы меняться... Аналитики считают основными его характеристиками сочетаемость и проницаемость, которые позволяют ему быстро распространяться в новых сферах общения и объясняют успешность его функционирования в качестве мирового языка»7.
Доминирование английского языка объясняется также результатом естественного отбора, последствием чего может быть экономическое и военное доминирование англоязычных стран, которое постоянно поддерживается усилиями их правительств. Д. Граддолу удалось непредвзято описать весь спектр прилагаемых британскими языковыми службами усилий в сфере преподавания английского языка в качестве второго и иностранного языка. «Осторожное стратегическое планирование, дальновидный менеджмент, вдумчивая подготовка и сфокусированные действия помогут сохранить позицию британских языковых служб в XXI в.»8.
Такого же рода заботы характерны для франкоязычных организаций, отстаивающих доминирование французского языка в национальных системах образования бывших французских колоний в Африке, а также международных организаций (ООН, ЕС, Олимпийский комитет).
6 Graddol D. The Future of English. L., 1997.
7 Тришаева Е.Б. Типология языковых политик и языкового планирования в полиэтническом и мультикультурном пространстве (функциональный аспект). Красноярск, 2006. С. 201.
8 Там же. С. 62.
Д. Граддол полагает, что расширение использования языков международного сотрудничества приведет к сокращению сферы действия местных языков, что в свою очередь повлечет ответную реакцию против засилья английского языка на международной арене.
Позиция французов также отражает укоренившееся мнение, что использование французского языка окажет помощь в борьбе с языковой гомогенностью. В данном контексте французскому языку отведена роль жертвы, несмотря на «цивилизационную миссию» Франции и Бельгии в бывших колониях.
По другую сторону находятся «эколингвисты», стремящиеся защитить все языки. Они находят объяснения своим концепциям в детерминистской природе гипотезы Сепира—Уорфа, наделяя негативистскими характеристиками языки международного общения. Так, Р. Филиппсон и Т. Скутнабб-Кангас воспринимают английский язык как основное выражение капитализма, технологии, модернизации, идеологической глобализации, американизации и гомогенизации культур во всемирном масштабе; английский язык является выражением лингвистического и культурного империализма9. По их мнению, лингвистический детерминизм означает, что распространение английского языка — это своеобразное распространение идеологии, политической системы и культуры, т.е. тех атрибутов, которые имеют непосредственное отношение к языку. Смерть того или иного малого языка, наступившая вследствие распространения английского языка, означает, что не существует более разнообразия идей, а потеря вариативности неминуемо влечет дисбаланс в экологии языка.
Здесь представляется необходимым пояснить терминологическую разницу между введенным в 1972 г. Э. Хаугеном в обиход социолингвистов выражением «экология языков» и более поздним выражением «лингвистическая экология». «Экология языка» предполагает, что можно легко отличить один язык от другого, в то время как термин «лингвистическая экология» включает все формы коммуникации10. В 1999 г. Луи-Жан Кальве
9 Phillipson R., Skutnabb-Kangas T. English Only Worldwide or Language Ecology? //TESOL Quarterly. 1996. N 30. P. 436.
10 Muhlhausler P. Linguistic Ecology: Language Change and Linguistic Imperialism in the Pacific Region. L., 1996. P. 2.
употребил термин «экология языков». Для него это лишь метафора для понимания взаимодействий, имеющих место внутри и между лингвистическими сообществами11.
Как отмечает Д. Кибби, суть геостратегий представителей двух лагерей, так называемых «лингвистических капиталистов свободного рынка» и «эколингвистов», состоит в их восприятии взаимовлияния языков друг на друга как деградации этих языков. Стремление к сохранению искусственным образом того или иного языка объясняется чувством лингвистической справедливости, которое порой граничит с неоколониалистским патер-нализмом12.
Усилия, связанные с планированием вымышленной лингвистической экологии, которую предлагают западные ученые, могут привести к новым несправедливым решениям. Например, использование местного или регионального языка в качестве языка государственного и основного средства обучения требует стандартизации, т.е. комплекса мероприятий, которые необходимо провести на местном уровне.
Желание некоторых ученых обеспечить условия для выживания некоторых языков требует существенных затрат морального и материального порядка. Попытка сохранить присутствие всех без исключения языков в сфере образования и языковых служб оказывается не по силам даже развитым в экономическом отношении странам. Несмотря на то что те же Р. Филиппсон и Т. Скутнабб-Кангас поддерживают идею многоязычной модели для Евросоюза, ученые осознают, что ее внедрение в практику дорого обойдется для бюджета международной организации13.
Реалии нынешнего дня напрямую связаны с бурным развитием современных средств массовой коммуникации, которые, по глубокому убеждению эколингвистов, установили дисбаланс в функционировании языков. Иными словами, новые информационные технологии наделяют некоторые языки развитых стран дополнительным потенциалом оказывать мощное влияние на другие языки. С другой стороны, высокие технологии помогают членам разрозненных языковых сообществ общаться и поддерживать этнические языки своих сограждан на должном уровне.
11 Calvet L.-J. L'Europe et ses Langues. P., 1993.
12 Kibbee D. Language Policy and Linguistic Theory // Languages in a Globalizing World. Cambridge, 2003. P. 51.
13 Muhlhausler P. Op. cit. P. 444.
Сложные проблемы коммуникации приобретают все более важное звучание в быстро меняющемся мире, который характеризуется растущей с каждым годом взаимозависимостью. Одновременно в период глобализации между языками возрастает конкуренция за сферы употребления. Отмечается также преимущественное доминирование английского языка. В современный период чрезвычайно важно и то, какое влияние оказывает глобализация на разнообразие языков и судьбу так называемых «малых» языков с ограниченными социальными функциями14.
Возвращаясь к вопросу об «универсальности» английского языка на современном этапе, следует обратиться к данным, полученным Британским советом. Так, Д. Граддол отмечает, что к середине XXI в. английский язык не будет обладать функциональной монополией. Ни у одного из языков не будет гегемонии, характерной для английского языка в ХХ столетии. В соседстве с некоторыми другими языками он будет составлять лишь функциональную часть олигополии, за каждым из языков будет за-крепленасвоясфераупотребления15. ПоданнымдокладаД. Град-дола, в списке наиболее вероятных претендентов по численности говорящих останутся языки хауса и суахили в Африке, региональные языки (языки штатов) в Индии, Tok Pisin в Океании, русский, мандарин и арабский. Более того, в соответствии с моделью "engco", сформулированной в 1995 г. Английской компанией (English Company — UK LTD), французский язык больше не является вторым международным языком наряду с английским. К 2050 г. прогнозируется дальнейшее ослабление его функций16. Предложенная модель "engco" помогла просчитать индекс «глобального» влияния английского и французского языков, основанного на таких показателях, как Traded Gross Language Product и Human Development Index. Согласно предложенной модели различные социально-экономические показатели имеют прямое или косвенное отношение к использованию языка или к отдельным случаям его употребления.
Характерно, что отношения между языками вряд ли целесообразно анализировать с точки зрения географических подхо-
14 См.: Гришаева Е.Б. Доминирование английского языка в период глобализации //Евразийскийфорум. 2014. № 1 (6). С. 56.
15 Graddol D. Op. cit. P. 58.
16 Maurais J. Towards a New Global Linguistic Order? // Languages in a Globalizing World. Cambridge, 2003. P. 16.
дов и измерений. Наступление новых видов СМИ — Интернета, радио и спутникового телевидения — вынуждает человечество считаться с виртуальным пространством. В этой связи Д. Град-дол продолжает, что так называемая теория «хаоса» предлагает перейти от изучения взаимоотношений между языками от географических рамок и представлений к терминам «потока или постоянного движения и изменения»17.
Возвращаясь назад к теме бурных изменений в глобальном масштабе, приходится констатировать непреложное правило: любое языковое сообщество все активнее стремится к осознанию своего места в «динамичной мировой системе языков», характеризующейся существенными различиями в сфере употребления и с точки зрения закрепленного за ними статуса. Будущая эволюция данной системы будет зависеть отчасти от распространения многоязычия, языков межэтнического общения, внедрения в интерлингвальный мир высоких технологий. Политические стратегии ХХ в. постепенно уступают место геостратегиям языков, так как защита местных интересов становится неразрывно связанной с определением и защитой определенной ниши в глобальной лингвистической экосистеме. В современных условиях все ученые и практики, вовлеченные в процесс формулирования языковой политики, должны понимать последствия воплощения в реальность различных интерлингвальных идей и технологий, взятых в отдельности или в совокупности, а также их влияние на систему в целом и отдельные сообщества внутри ее. Иными словами, эра политических стратегий привела к четкой иерархической дистрибуции языковых навыков и ресурсов как внутри государств, так и между ними.
Представляется целесообразным напомнить введенное Дж. Пулом и М. Феттом понятие «плюрилингвизма», под которым ученые понимали «мир, где владение несколькими языками является нормой. Если бы достижения в методике преподавания языков вовремя проверялись и распространялись, а знание нескольких языков оценивалось бы надлежащим образом, то люди, которым необходимо преодолевать языковые барьеры, могли бы осваивать языки без труда»18.
17 Ibid. P. 36.
18 Pool J., Fettes M. The Challenge of Interlingualisme: A Research Invitation // Esperantic Studies. 1998. N 10. P. 2.
В качестве варианта данной идеи М. Фетт называет «элитарный плюрилингвизм». В случае, когда изучение иностранного языка включено в национальный учебный план, население лишь в небольшой своей пропорции может достичь активного функционального плюрилингвизма. Можно назвать лишь исключительные примеры индивидуального плюрилингвизма, ставшего маркером национальной идентичности Среди них — жители Люксембурга, практически в одинаковой степени владеющие нормами языков Letsburgish, French and German. Многоязычная компетенция также носит название «гражданское многоязычие».
Известно, что Евросоюз сформулировал универсальную цель по достижению индивидуальной компетенции в трех языках, нисколько, по словам М. Фетта, не заботясь о реальном воплощении данной идеи в жизнь19. Если выбранный идеал будет воспринят позитивно, грядут перемены в национальных системах образования европейских стран. Учащимся, вполне возможно, будет предложено сделать выбор в пользу мирового языка и миноритарного языка в добавление к родному. В качестве версии это могут быть европейские региональные языки, языки национальных меньшинств или языки иммигрантов. Понятно, что образовательные возможности ограничиваются политическими, и прежде всего из-за распространения противоположной идеи — мирового английского языка. Снова, по версии Дж. Пула и М. Фетта, «английскому языку принадлежит роль второго языка. С его помощью становится возможной интерлингвальная коммуникация в мировом масштабе. Английский язык без труда интегрируется в образовательную и социальную систему многих стран мира. В качестве варианта можно рассматривать англозычное одноязычие. Наряду с культивируемыми автохтонными языками английский может рассматриваться как "второй родной язык", одновременно превосходящий другие языки и сосуществующий с ними»20.
Идея так называемого мирового английского языка и плюрилингвизма зародилась в эпоху формирования и отбора политических стратегий. В то время как плюрилингвизм ассоции-
19 Fettes M. The Geostrategies of Interlingualism // Languages in Globalizing World. Cambridge, 2003. P. 39; Labrie N. La Construction Linguistique de la Communaute Europeenne. P., 1993.
20 Pool J, Fettes M. Op. cit. P. 2.
руют с национальными культурами и «высоким» стилем общения, мировой английский язык ассоциируют с международными силами рынка и популярным «демократическим» стилем. Подобно тому как в период глобализации не уйти от популярных прохладительных напитков и компьютеров, английский язык воспринимается как брендовое имя среди прочих языков. На стороне защитников данной идеи следующие подтверждения: для высококвалифицированных позиций на работе необходимо знание английского языка (English is a major language of opportunities); это самый распространенный и популярный иностранный язык; это язык спутникового телевидения и высоких технологий21.
Таким образом, налицо две взаимоисключающие тенденции. С одной стороны, может показаться на первый взгляд, что плю-рилингвизм трудно реализовать на практике. С другой стороны, единообразие мирового английского также может породить проблемы, связанные с подготовкой кадрового состава.
Известно, что в Скандинавских странах и в Нидерландах, которые очень близки к англосаксонской культуре, в настоящее время получила распространение модель мирового/международного английского языка. С политической точки зрения, напротив, существуют тенденции к децентрализации и регионализации, в рамках которых поддерживается плюрилингвизм. В таких условиях английский язык носит статус добавочного языка, к которому прибегают в случае, когда недостаточно национальных или региональных языков. Примером может быть использование английского языка на предприятиях особого профиля.
Для Европы более характерна модель, сочетающая «элитарный плюрилингвизм» и так называемый «консюмеристский английский язык». Эта комбинация предполагает активное владение несколькими языками и пассивное владение английским языком, одновременно мобильное и лимитированное, необходимое для потребительских целей.
Если рассматривать языки с точки зрения соответствия моделям поведения, то можно утверждать, что по миру распространяется так называемый «функциональный мультилингвизм». Использование языков носит выборочный характер. Функциональная палитра языков либо расширяется, либо, напротив, су-
21 Crystal D. English as a Global Language. Cambridge, 2003.
жается в зависимости от их относительной утилитарности. Современный экономический и технологический контекст требует культивирования глобального языка межэтнического общения, на роль которого подходит в настоящее время мировой английский язык. Иными словами, все желающие выйти на глобальный уровень коммуникации должны стать в обязательном порядке билингвами. Единственной опцией представляется распространение такой языковой экологии, при которой поддерживается индивидуальный билингвизм или даже «элитарный полилинг-визм». В целях обеспечения относительной языковой свободы в динамично развивающемся мире необходимо провести модернизацию образовательных систем, которая может быть выражена в развитии новых инициатив в сфере обучения и изучения языков. Национальная образовательная политика полиэтнических государств и наднациональных государственных образований должна быть нацелена на закрепление статуса языков, которые смогут обеспечить доступ к мировым ценностям и знаниям на уровне мировых стандартов, а также обеспечить современный уровень социальной мобильности.
Лингвистический менеджмент (способы адекватного и эффективного обучения языкам; интегрирование населения в цивилизованные гражданские институты и развитие квалифицированной рабочей силы) выходит на новые позиции, включая локальный уровень. В контексте неуклонного формирования и развития глобальной культуры целями языкового развития являются: 1) признать языковую диверсификацию и 2) признать необходимость и важность прямой коммуникации, поскольку необходимо языковое единство, общий язык для осуществления общения.
На новом витке общественного развития в качестве альтернативного пути можно использовать деятельность переводчиков в сфере устной и письменной коммуникации и тех, кто может обучать других этим профессиональным навыкам. Важно уделять внимание инновационным техническим средствам, способствующим устранению языковых барьеров между носителями миноритарных и мажоритарных языков. Общие усилия, без сомнения, должны навести мосты понимания в диалоге между полярными идеологиями свободной торговли и культурного протекционизма.
Список литературы
Аврорин В.А. Проблемы изучения функциональной стороны языка (к вопросу о предмете социолингвистики). Л., 1975.
Гришаева Е.Б. Типология языковых политик и языкового планирования в полиэтническом и мультикультурном пространстве (функциональный аспект). Красноярск, 2006.
Гришаева Е.Б. Доминирование английского языка в период глобализации // Евразийский форум. 2014. № 1 (6).
Дешериев Ю.Д. Социальная лингвистика. К основам общей теории. М., 1977.
Дешериев Ю.Ю. Язык как орудие идеологии и как объект идеологической борьбы // Современная идеологическая борьба и проблемы языка. М., 1984.
Исаев М.И. Языковое строительство как один из важнейших экстралингвистических факторов развития языка // Язык и общество. М., 1968.
Клоков В.Т. Языковая политика во франкоязычных странах Африки. Саратов, 1992.
Клоков В.Т. Французский язык во Франции. Особенности социально-территориальной вариативности. Саратов, 2011.
Клоков В.Т. Французский язык в Северной Америке. Особенности территориальной вариативности. Saarbrucken, 2013.
Соссюр Ф. де. Заметки по общей лингвистике. М., 2000.
Тер-Минасова С .Г. Языковая политика России в условиях глобализации // Языки и культуры в современном мире. Париж, 2014.
Швейцер А.Д. Современная социолингвистика: теория, проблемы, методы. М., 1977.
Швейцер А.Д., Никольский Л.Б. Введение в социолингвистику. М., 1978.
Calvet L.-J. L'Europe et ses Langues. P., 1993.
Crystal D. English as a Global Language. Cambridge, 2003.
Crystal D. The Cambridge Encyclopedia of Language. Cambridge, 2010.
Fettes M. The Geostrategies of Interlingualism // Languages in Globalizing World. Cambridge, 2003.
Graddol D. The Future of English. L., 1997.
Kibbee D. Language Policy and Linguistic Theory // Languages in a Globalizing World. Cambridge, 2003.
Labrie N. La Construction Linguistique de la Communaute Europeenne. P., 1993.
Maurais J. Towards a New Global Linguistic Order? // Languages in a Globalizing World. Cambridge, 2003.
Muhlhausler P. Linguistic Ecology: Language Change and Linguistic Imperialism in the Pacific Region. L., 1996.
Nettle D. Linguistic Fragmentation and the Wealth of Nations: The Fish-man-Pool Hypothesis Reexamined // Economic Development and Cultural Change. 2000. Vol. 48. Iss. 2.
Phillipson R., Skutnabb-Kangas T. English Only Worldwide or Language Ecology? // TESOL Quarterly. 1996. N 30.
Pool J., Fettes M. The Challenge of Interlingualisme: A Research Invitation // Esperantic Studies. 1998. N 10.
