CC BY
111
детельствует известный эксперимент психолога Стэнли Мильгрема с прохожими, который иллюстрирует важность подкрепления какого-то действия со стороны других людей. Эксперимент состоял в том, что по условному сигналу подставные группы людей останавливались, поднимали голову и смотрели на одно из окон шестого этажа дома в течение одной минуты. Результаты эксперимента показали количество людей, которые тоже останавливались и смотрели туда, куда смотрели «подставные» прохожие. В то время как только 4% людей присоединялись к «толпе», состоящей из одного «зеваки», рядом с группой из пятнадцати человек останавливалось уже 40% прохожих. Очевидно, на готовность людей копировать поведение других влияет, сколько человек вокруг них это поведение демонстрирует [4, с. 36 - 37].
Таким образом, подражание - это один из путей, которыми образцы поведения распространяются от человека к человеку. Если вы начали бегать, скорее всего, ваш друг скопирует ваше поведение и тоже начнет бегать. При этом подражание чужому поведению может быть как сознательным (когнитивным), так и бессознательным. Последние связаны с физиологическими процессами, лежащими в основе имитации. Имитация глубоко коренится в нашей склонности к сочувствию и морали и связана с нашим происхождением как социальных животных. Однако подражание не единственный способ распространения образцов поведения. Люди обмениваются идеями, и эти идеи могут повлиять на наше поведение. Так от человека к человеку передается соответствующая норма - распространенное в обществе представление о приемлемом. В результате в социальной сети складываются определенные группы. Люди внутри этих групп поддерживают определенные нормы, так что непосредственно или косвенно связанные члены групп начинают разделять определенные представления, даже не осознавая, что они влияют друг на друга.
Воздействие норм очень сильно, они способны насаждать культуру, определяемую не географической, религиозной, языковой или национальной общностью, а
ограниченную группой связанных между собой людей в определенной области социальной сети. Культура внутри отдельных областей сети может меняться. Например, члены группы могут начать считать курение неприемлемым и отказаться от этой привычки одновременно, оказывая друг на друга влияние, даже не будучи знакомы лично и не договариваясь о совместных действиях. По Сети распространяется норма о неприемлемости курения, и это приводит к сходству взглядов и согласованности действий не связанных между собой людей. Это один из главных способов, с помощью которых отдельные люди собираются в единый сверхорганизм.
Таким образом, в условиях информационно-сетевой экономики социальные сети, оказывающие сильное влияние на все стороны общественной жизни, получили развитие в глобальном масштабе.
1. Бурдье П. Практический смысл / пер. с фр., общ. ред. и послесл. Н.А. Шматко. М.: Институт экспериментальной социологии; СПб: Алетейя, 2001.
2. Коблова Ю.А. Институты и сетевая экономика: механизмы взаимодействия // Вестник СГСЭУ. 2012. № 5 (44).
3. Коктыш К.Е. Когнитивные интеграторы: опыт моделирования социальной динамики // Вестник МГИМО-Университета. 2010. № 4.
4. Кристакис Н, Фаулер Дж. Связанные одной сетью: Как на нас влияют люди, которых мы никогда не видели. М.: ООО «Юнайтед Пресс», 2011.
5. Куликов Д.В. Социальное пространство компьютерно-опосредованной реальности: опыт феноменологической реконструкции: автореф. дис. ... канд. филос. наук. Иваново, 2007.
6. Манохина Н.В. «Институциональные ловушки» и институциональный вакуум в российской инновационной среде // Вестник СГСЭУ. 2011. № 5 (39).
7. Livingstone S., Haddon L., Gorzig A., Olafsson K. Risks and safety on the internet: The perspective of European children. Full Findings. LSE, London: EU Kids Online, 2011.
8. Mill J.S. Essays on Some Unsettled Questions of Political Economy. London: Logmans, Green, Reader, and Dyer, 1874. V. 46.
9. The Impact of Social Computing on the EU Information Society and Economy / Joint Research Centre Institute for Prospective Technological Studies. Luxembourg: Office for Official Publications of the European Communities, 2009.
[email protected] Алексей Викторович Козельский,
кандидат экономических наук, декан факультета бизнеса,
УДК 338.24 Российский экономический университет им. Г. В. Плеханова
СОВЕРШЕНСТВОВАНИЕ ГОСУДАРСТВЕННОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ ИНФРАСТРУКТУРЫ НАЦИОНАЛЬНОЙ ЭКОНОМИКИ
Одним из существенных факторов, сдерживающих экономический рост в России, является недостаточный уровень развития инфраструктуры национальной экономики, поэтому в процессе государственного регулирования следует усилить стимулирование ее эффективного функционирования и инвестиционное обеспечение ее развития, учитывая тенденцию возрастания роли сферы инфраструктурных услуг в мировой экономике и международной конкуренции. В статье обосновывается, что необходимо формирование новой модели государственного регулирования инфраструктуры национальной экономики, предполагающей сочетание эффективного государственного надзора и государственного стимулирования с ростом участия частных инвестиций в создании
инфраструктурных объектов и позволяющей улучшить инфраструктурное обеспечение национальной экономики, удешевить оказание инфраструктурных услуг. Предлагаются направления совершенствования бюджетно-налоговой и кредитно-денежной политики.
Ключевые слова: инфраструктура национальной экономики, инфраструктурные отрасли, государственное регулирование.
A.V. Kozelskiy
IMPROVING STATE REGULATION OF THE INFRASTRUCTURE OF THE NATIONAL ECONOMY
The paper shows that one of the major constraints to economic growth in Russia is the insufficient development of infrastructure in the national economy, that is why the process of state regulation should be strengthened to promote effective functioning and investment support for infrastructure development, bearing in mind the increasing role of infrastructure services in the world economy and international competition. The paper proves that it is necessary to form a new model of state regulation of the infrastructure of the national economy that involves the combination of efficient state supervision and state incentives in order to increase participation of private capital in infrastructure investments and improve infrastructure of the national economy as well as reduce the cost of providing infrastructure services. The author suggests ways to improve fiscal and monetary policy.
Keywords: infrastructure of the national economy, infrastructure industry, state regulation.
Современная российская экономика характеризуется значительным падением темпов экономического роста: если в процессе посткризисного восстановления темпы прироста ВВП достигли 4%, то по результатам 2013 г. они составили только 1,3%, при этом в промышленном производстве еще меньше - только 0,4% [14]. Российские экономисты обосновывают, что действующая в последние годы (1999 - 2011) модель экономического роста, обозначенная как восстановительная, посттрансформационная, себя уже исчерпала [9, с. 19]. Настоятельной потребностью становится формирование новой модели экономического роста, значительный вклад в функционирование которой должно обеспечивать эффективное инфраструктурное обслуживание национальной экономики.
Указы Президента РФ 2012 г. были направлены на обеспечение существенного ускорения темпов экономического роста, радикального улучшения социальных условий жизнедеятельности населения за счет принципиальной модернизации и роста конкурентоспособности российской экономики. Так, Указом Президента РФ «О долгосрочной государственной экономической политике» от 7 мая 2012 г. определены следующие важные целевые установки: создание и модернизация 25 млн высокопроизводительных рабочих мест к 2020 г.; увеличение производительности труда к 2018 г. в 1,5 раза по сравнению с 2011 г.; повышение позиции Российской Федерации в рейтинге Всемирного банка по условиям ведения бизнеса со 120-й в 2011 г. до 50-й в 2015 г. Указ Президента РФ «О мероприятиях по реализации государственной социальной политики» от 7 мая 2012 г. заложил основы для существенного роста оплаты труда, в первую очередь в образовании и здравоохранении, в целях достижения глубокой институциональной перестройки, качественного обновления кадрового состава и привлечения высококвалифицированных специалистов в отрасли социальной сферы.
Однако реализация этих стратегических задач пока еще не привела к достижению необходимых результатов.
Для преодоления негативных тенденций российскими экономистами предлагаются различные модели экономического роста, среди которых можно выделить две основные. Первая модель, «постиндустриальная», разработанная под руководством В. Мау и Я. Кузьминова и отраженная в «Стратегии-2020», предполагает форсированный переход к постиндустриальному обществу при ориентации на экономику, в основе которой лежат сервисные отрасли (образование, медицина, информационные технологии, медиа, дизайн, «экономика впечатлений» и т.д.) и доминирует сфера услуг [15]. Вторая, «неоиндустриальная» модель, получившая обоснование в работах С. Губанова, предполагает первоочередное преодоление деградации промышленности с помощью активной государственной политики и плановых методов регулирования важнейших экономических пропорций [3].
Действительно, построение сервисной экономики возможно лишь на базе мощной индустрии с преобладанием производства наукоемкой промышленной продукции. В российских экономических работах уже бесспорным стал тезис о необходимости неоиндустриализации, реиндустриализации российской экономики, которая представляется обязательным условием обеспечения экономического роста [3; 10; 11; 18]. Однако узкий подход к неоиндустриализации как к формированию только высокотехнологичной промышленности представляется бесперспективным. В связи с этим актуальным является предложение А. Мартынова использовать термин «неоиндустриальная трансформация», который предполагает глубокую диверсификацию технологического базиса российской экономики, сопровождаемую целенаправленными и масштабными структурными и институциональными сдвигами [8, с. 38]. При таком подходе можно обозначить важную роль формирования соответствующей неоиндустриальным требованиям инфраструктуры национальной экономики в процессе осуществления структурных и институциональных преобразований.
В экономических публикациях развернулась дискуссия о движущих силах неоиндустриализации. Так, С. Губанов, рассматривая роль государства и частного бизнеса в инициации и осуществлении неоиндустриализации, обосновывает ведущую роль именно государства, отстаивает необходимость усиления вертикальной интегрированности экономики и создания специального фонда стимулирования неоиндустриализации [3]. В. Цветков считает, что масштабы и экономическое разнообразие нашего государства предопределяют большую роль государства, что без активизации государства нельзя осуществить неоиндустриальную модернизацию [18, с. 26].
Соглашаясь с важным значением государства в достижении неоиндустриализации российской экономики, вместе с тем не следует преуменьшать значение рыночных механизмов в развертывании неоиндустриальной трансформации. Задачей государства должно стать эффективное стимулирование частнособственнической заинтересованности в неоиндустриальном направлении, в улучшении инфраструктурного обеспечения функционирования российской экономики.
Некоторые экономисты настаивают на осуществлении частичной деприватизации. Так, А. Мартынов предлагает частичную ренационализацию нефтяного комплекса для нейтрализации последствий олигархического захвата этой стратегической отрасли [8, с. 40]. А. Нешитой считает необходимым проведение деприватизации (либо с выкупом, либо без него) стратегически важных природных ресурсов и отдельных производств (таких как топливно-энергетический комплекс, инфраструктурные монополии) для возврата в государственный бюджет природной и инфраструктурной ренты, а также создание за счет этих рентных поступлений фонда совокупного накопления для финансирования неоиндустриализации [10, с. 15].
Поскольку именно нерациональная установка реализаторов рыночных реформ на минимизацию государства за счет либерализации экономических отношений и сверхактивной приватизации привела к самоустранению государства от решения важных экономических задач, постольку усиление государственного вмешательства на современном этапе развития России сформирует возможности обеспечения неоиндустриализации. В связи с этим вызывает серьезное сомнение необходимость развертываемой в настоящее время программы столь масштабной приватизации стратегических предприятий, компаний с государственным участием. Субъекты хозяйственной деятельности, получившие в процессе приватизации государственную собственность, не имеют достаточной мотивации к принципиальному технико-технологическому обновлению производства. Поэтому деприватизация источников доходов рентного происхождения и их перераспределение в процессе открытых инвестиционных конкурсов позволят государству не только получить дополнительные инвестиционные средства, но и усилить мотивацию к инновационному развитию у новых собственников, в том числе и в сфере инфраструктуры национальной экономики.
А. Татаркин и О. Романова, считая целесообразным накопление внутреннего фонда неоиндустриализации, вместе с тем признают спорной необходимость форми-
рования общегосударственного плана национализации стратегических объектов экономики [17, с. 24]. Учитывая насущность формирования специального фонда финансирования неоиндустриальной трансформации, в том числе и технико-технологического обновления производственной и социальной инфраструктуры, куда бы поступали в основном доходы рентного происхождения, целесообразно подчеркнуть, что частичная деприватизация должна проводиться весьма осторожно, чтобы не лишить частный бизнес заинтересованности в инвестициях из-за перераспределения собственности.
Рассматривая перспективы развертывания « постиндустриальной» модели, необходимо подчеркнуть, что переход к доминированию сервисной экономики, являясь закономерным процессом, неизбежен и для российской экономики. Так, В. Мау выделяет принципы, на основе которых будет функционировать постиндустриальное социальное государство: непрерывный и пожизненный характер предоставляемых услуг, индивидуализация процесса выбора образовательных и медицинских услуг, глобализация и международная конкуренция за потребителей этих услуг, приватизация социальных услуг в процессе технологической модернизации социальных секторов [9, с. 28]. Вместе с тем его утверждение о бессмысленности вложения больших денег в социальные секторы до их индустриальной модернизации представляется слишком категоричным. Процесс модернизации социальной сферы в современных российских условиях потребует длительного периода, а недостаточное финансовое обеспечение сферы предоставления социальных услуг может привести не только к ухудшению соответствия рабочей силы требованиям неоиндустриализации и модернизации экономики, но и к усилению социальной напряженности. Вследствие этого в случае реализации постиндустриальной модели следует усилить не только блок стимулирования промышленного производства, но и блок повышения финансовой обеспеченности процесса предоставления качественных социальных услуг.
В связи с этим представляется вполне логичным обоснование другими российскими учеными настоятельной потребности в приоритетном стимулировании развития инфраструктурных отраслей. Так, разработанная в 2013 г. Институтом народнохозяйственного прогнозирования под руководством академика В.В. Иван-тера модель новой экономической политики доказывает, что стратегическим вектором развития и наиболее важным фактором экономической динамики должно стать обеспечение ускоренного развития именно инфраструктурных отраслей, а транспорт, энергетика, наука, образование и ЖКХ должны стать приоритетными сферами развития [11]. В противном случае, как подчеркивается в докладе, Россию ожидает быстрый рост количества масштабных техногенных аварий и катастроф.
Рост производительности труда в промышленном производстве, достигнутый в процессе неоиндустриализации, создаст условия для расширения сферы инфраструктурных услуг. При этом сама неоиндустриализация возможна только при обеспечении основного производства, в том числе и промышленности, необходимыми инфраструктурными условиями. Вследствие этого в случае реализации неоиндустриальной модели в ее со-
ставе необходимо усилить блок по стимулированию повышения эффективности функционирования инфраструктуры национальной экономики.
Длительное время в послереформенные годы в развитие инфраструктурных отраслей практически не осуществлялось инвестиций. Так, в 2000 - 2012 гг. в среднем за год было введено в действие турбинных электростанций меньше, чем в 1990 г., в 2 - 4 раза, автомобильных дорог - в 2 - 4 раза, водопроводных сетей - в 3 раза, канализационных сетей - в 2 - 4 раза, тепловых сетей - в 4 - 7 раз, дошкольных учреждений - в 5 - 10 раз, общеобразовательных учреждений - в 4 - 8 раз [12; 16]. Хроническое недоинвестирование привело к тому, что накопилась большая потребность в капиталовложениях инфраструктурного характера, и эта проблема требует первоочередного решения в процессе совершенствования государственного регулирования российской экономики.
Несмотря на то что расходы консолидированного бюджета РФ на развитие производственной и социальной инфраструктуры постоянно увеличиваются, их явно недостаточно для решения накопившихся в этой сфере проблем.
Российские экономисты критикуют современную бюджетную политику государства, политику перенакопления бюджетных средств в резервных фондах. Так, В. Сенчагов считает, что минимизация бюджетных расходов мешает активизировать инвестиционную политику (в результате доля инвестиций составляет 22% ВВП вместо необходимых 30 - 40%), и подвергает сомнению необходимость дальнейшего накопления как золотовалютных резервов, так и средств резервных фондов [13, с. 156]. С.Ю. Глазьев также обосновывает, что наращивание Резервного фонда не только не имеет стабилизирующего значения, а наоборот, изъятие значительной части нефтегазовых доходов создает искусственный дефицит бюджета, сокращает возможности финансирования производственных инвестиций и влечет удорожание кредита [1]. Однако В. Мау доказывает, что бюджетное и денежное стимулирование может загнать Россию в ловушку стагфляции, что бюджетное стимулирование спроса без роста производительности труда приводит лишь к росту инфляции и импорта [9, с. 24 - 27]. Он считает, что необходимо строго придерживаться консервативной макроэкономической политики, обеспечивая сбалансированность бюджета, достигая рационализации и повышения эффективности структуры бюджетных расходов.
Активная дискуссия в настоящее время ведется по поводу так называемого «бюджетного правила». Закрепленное в Бюджетном кодексе РФ с декабря 2012 г. новое бюджетное правило предусматривает, что сверхдоходы от продажи нефти и газа будут накапливаться в Резервном фонде до достижения его нормативной величины (7% ВВП), после чего они должны направляться в Фонд национального благосостояния. Минэкономразвития РФ последовательно доказывает необходимость направления этих сверхдоходов на инфраструктурные проекты, для чего предлагает уменьшить норматив до 5% ВВП, а также увеличить максимально возможный размер бюджетного дефицита с 1% до 1,75% ВВП. Руководство этого министерства считает, что если сохранять бюджетное правило, то в условиях современной
мировой конъюнктуры нельзя будет обеспечить темпы роста больше 2 - 3% в год из-за разбалансировки между обязательствами и возможностями бюджета [5]. Однако Министерство финансов РФ постоянно требует экономить резервные фонды.
Необходимость соблюдения бюджетного правила приводит к замораживанию имеющихся ресурсов, снижению нормы накопления, нерациональному использованию инвестиционного потенциала страны, падению темпов наращивания инфраструктурных мощностей. Потребность в пересмотре бюджетной политики и изменении бюджетного правила повышается в связи с усилением бюджетной напряженности, поскольку существенное падение темпов роста ВВП снижает поступление налоговых доходов. Российской экономике необходимы доступные и достаточно недорогие долгосрочные ресурсы, и использование средств резервных фондов могло бы способствовать решению этой проблемы.
Необходимо совершенствование также и налоговой системы. Специалисты считают, что из-за плоской шкалы подоходного налога, желания не ущемлять интересы олигархов, нерешенности вопроса о прогрессивном подоходном налоге, бюджет недополучает многомиллиардные суммы [7, с. 18]. С целью совершенствования налоговой системы и уменьшения социального неравенства можно было бы использовать зарубежный опыт, где применяется прогрессивное налогообложение (например, верхний предел прогрессивного подоходного налога в США - 35%, Великобритании и Франции - 40%, Японии - 50%, Швеции - 57%).
С целью увеличения доходной базы бюджета специалистами вполне обоснованно предлагается ввести прогрессивную налоговую шкалу на доходы физических лиц, а также налогообложение прибылей и доходов, вывозимых за рубеж (установить вместе с этим процедуру обязательного уведомления таможенными органами и банками налоговых органов обо всех операциях вывоза капитала), отменить или существенно снизить ставки возмещаемого НДС при экспорте сырья и полуфабрикатов [4, с. 9].
Налоговая система России отличается преимущественно фискальной направленностью и не обеспечивает необходимого стимулирования технико-технологического обновления, в том числе и инфраструктурных отраслей. С целью стимулирования модернизации экономики необходимы уменьшение налоговой нагрузки на инновационную и высокотехнологическую деятельность, поддержка приоритетных направлений, способствующих становлению нового технологического уклада. Формирование инвестиционных и инновационных льгот в системе налогообложения, освобождение от налога той части прибыли, которая направляется на инновационные инвестиции, расширение льготного налогообложения тех предприятий, которые активно осуществляют НИОКР (в том числе расширение возможностей уменьшения налогооблагаемой базы за счет исключения из нее затрат на НИОКР, освобождения от НДС в случаях приобретения предметов интеллектуальной собственности, предоставления ускоренной амортизации для оборудования, используемого в процессе научно-исследовательской деятельности) - все это могло бы стать действенным стимулом для развертывания инновационной деятельности.
Важным направлением совершенствования государственного регулирования инфраструктуры национальной экономики следует признать изменение кредитно-денежной политики. Совершенствование регулирования инфраструктуры финансовых рынков в значительной мере содействует ускорению экономического роста, поскольку эффективно функционирующие финансовые рынки способствуют эффективной аллокации материальных, трудовых и финансовых ресурсов. На российском финансовом рынке по-прежнему наблюдается недостаточность долгосрочных кредитных ресурсов, которая вынуждает обращаться к иностранным источникам. В результате корпоративный внешний долг по-прежнему растет, а значит, усиливается зависимость российской финансовой системы от иностранного капитала.
В научных работах сейчас ведется дискуссия о смягчении кредитно-денежной политики. В докладе С.Ю. Глазьева доказывается необходимость переориентации на радикальное смягчение кредитно-денежной политики, расширение роли ЦБ РФ в стимулировании экономического роста [1]. Инструменты денежно-кредитной политики должны, с его точки зрения, обеспечить адекватное денежное предложение для расширенного воспроизводства и устойчивого развития экономики. Однако другие экономисты не согласны с этим, доказывая, что ставка на монетарное стимулирование как основу экономического роста ошибочна, что монетарными методами можно решить лишь ограниченный набор проблем и нельзя заменить ими структурные реформы [2, с. 32, 43].
Пассивность современной кредитно-денежной политики с жесткой антиинфляционной направленностью не позволяет формировать необходимые условия для осуществления структурных преобразований. Вместе с тем ее смягчение должно происходить в ограниченных рамках, учитывая, что ЦБ РФ является регулирующим институтом, а не институтом развития, а расширение денежной эмиссии с целью усиления рефинансирования банков может спровоцировать необоснованный рост инфляции.
В российских публикациях обосновывается, что в процессе совершенствования кредитно-денежного регулирования необходимо повышать эффективность политики рефинансирования и операций открытого рынка (с удлинением сроков государственных ценных бумаг), чтобы обеспечить доступ предприятий реального сектора к инвестиционным ресурсам для формирования основ их инновационного развития [6, с. 359].
В процессе совершенствования кредитно-денежной политики следовало бы обеспечивать направление доходов от экспорта сырья преимущественно на кредитование реального сектора и внутреннее накопление, на модернизацию инфраструктуры национальной экономики, в первую очередь производственной и социальной. Предъявление к коммерческим банкам со стороны ЦБ РФ более жестких нормативных требований, предполагающих расширение кредитования реального сектора, в том числе и отраслей производственной и социальной инфраструктуры, вместе с тем будет отвечать задаче модернизации всей экономики в целом.
Таким образом, одним из существенных факторов, сдерживающих экономический рост в России, является недостаточный уровень развития инфраструктуры национальной экономики, поэтому в процессе государственного регулирования следует усилить стимулирование ее эффективного функционирования и инвестиционное обеспечение ее развития, учитывая тенденцию возрастания роли сферы инфраструктурных услуг в мировой экономике и международной конкуренции. Необходимо формирование новой модели государственного регулирования инфраструктуры национальной экономики, предполагающей сочетание эффективного государственного надзора и государственного стимулирования с ростом участия частных инвестиций в создании инфраструктурных объектов и позволяющей улучшить инфраструктурное обеспечение национальной экономики, удешевить оказание инфраструктурных услуг.
1. Глазьев С.Ю. О целях, проблемах и мерах государственной политики развития и интеграции: научный доклад 29.01.2013 г. URL: http://www.glazev.ru.
2. Горюнов Е., Трунин П. Банк России на перепутье: нужно ли смягчать денежно-кредитную политику? // Вопросы экономики. 2013. № 6.
3. Губанов С. Державный прорыв. Неоиндустриализация России и вертикальная интеграция. М., 2012.
4. Ильин В. Эффективность государственного управления и состояние региональных бюджетов // Экономист. 2013. № 12.
5. Клепач А. Бюджетное правило ограничивает темпы экономического роста // Российская газета. 2014. 15 января. URL: http://www.rg.ru.
6. Козельская И.Н. Развитие механизма государственного регулирования национальной экономики // Развитие системы государственного и муниципального управления. М., 2012.
7. Кучуков Р. Неоиндустриальная модернизация и роль государственного сектора // Экономист. 2013. № 6.
8. Мартынов А. Некоторые приоритеты неоиндустриальной трансформации // Экономист. 2013. № 1.
9. Мау В. В ожидании новой модели роста: социально-экономическое развитие России в 2013 году // Вопросы экономики. 2014. № 2.
10. Нешитой А. Некоторые меры по обеспечению неоиндустриального развития // Экономист. 2012. № 10.
11. Новая экономическая политика. Политика экономического роста / под ред. акад. В.В. Ивантера / РАН. Институт народнохозяйственного прогнозирования. 2013. URL: http://www. ecfor.ru.
12. Российский статистический ежегодник. 2013. URL: http:// www.gks.ru.
13. Сенчагов В. О формировании новой парадигмы бюджетной политики // Вопросы экономики. 2013. № 6.
14. Статистическое обозрение. 2014. № 1. URL: http://www. gks.ru.
15. «Стратегия 2020: Новая модель роста - новая социальная политика»: итоговый доклад, опубликованный в марте 2012 г. URL: http://www.consultant.ru.
16. Строительство в России. 2012. URL: http://www.gks.ru.
17. Татаркин А., Романова О. О возможностях и механизме неоиндустриализации старопромышленных регионов // Экономист. 2013. № 1.
18. Цветков В. Об отправной точке неоиндустриальной модернизации // Экономист. 2010. № 11.
