CC BY
37
7. Kant I. Kritika sposobnosti suzhdeniya [Criticism of ability of judgment]. Sobranie sochinenii, v 8 tomakh, tom 5 [Collection works, in 8 vol., vol. 5]. Moscow, 1994. 414 p.
8. Nezhenets N. I. Concepts of Russian national character. Vestnik Moskovskogo gosudarstvennogo universiteta kul'tury i iskusstv [Bulletin of the Moscow State University of Culture and Arts]. 2015, No. 4 (66), pp. 10—14. (In Russian)
9. Pelipenko A. A. Dualisticheskaya revoliutsiya i smyslogenez v istorii [Dualistic revolution and the sense Genesis in history]. Moscow, Publishing house of Moscow State University of Culture and Arts, 2007. 434 p.
10. Pelipenko A. A. Svoboda v kul'ture [Freedom in culture]. Kul'tura iobrazovanie [Culture and Education]. 2014, No. 1 (12), pp. 35—42.
11. Sadovskaya V. S. Arnol'd Isaevich Arnol'dov: uchenyi i chelovek [Arnold Isayevich Arnoldov: scientist and person]. Kul'tura iobrazovanie [Culture and Education]. 2015, No. 1 (16), pp. 16—17.
12. Sadovskaya V. S., Remizov V. A. Fundamental'nye problemy teorii kul'tury v trudakh A. I. Arnol'dova [Fundamental problems of the theory of culture in A. I. Arnoldov's works]. Kul'tura iobrazovanie [Culture and Education]. 2015, No. 1 (16), pp. 18—21.
13. Turovsky M. B. Filosofskie osnovaniia kul'turologii [Philosophical foundations of cultural studies]. Moscow, ROSSPEN Publishers, 1997. 440 p.
14. Flier A. Ya. Some regularities of historical sociocultural development. Vestnik Moskovskogo gosudarstvennogo universiteta kul'tury i iskusstv [Bulletin of the Moscow State University of Culture and Arts]. 2015, No. 4 (66), pp. 30—34. (in Russian)
15. Florya V. I. Vklad A. I. Arnol'dova v razvitie idei gumanitarnoi ekologizatsii [A. I. Arnoldov's contribution to development of ideas of humanitarian greening]. Kul'tura iobrazovanie [Culture and Education]. 2015, No. 1 (16), pp. 22—26.
16. Shibaeva M. M. Problems of artistic education in the socio-cultural realities. Vestnik Moskovskogo gosudarstvennogo universiteta kul'tury i iskusstv [Bulletin of the Moscow State University of Culture and Arts]. 2014, No. 2 (58), pp. 250—255. (In Russian)
Социокультурные
цивилизационные процессы в россии: генетико-антропологический анализ
УДК 009
В. А. Ремизов
Московский государственный институт культуры
В статье, на основе новейших данных генетики и антропологии, предпринята попытка с иных позиций взглянуть на существо культуры и социокультурный процесс. Автор в полемике с рядом персоналиев анализирует тезис о «внебиологичности» культуры, исследует феномен «медикализации» культуротворчества, её связь с физической и психической «болью». На данной основе предпринимается попытка осознания сути (или существенных сторон) цивилизационных типов, а также таких их динамических моделей, как «медиация», «инверсия». В статье выдвигается концепт, в котором по-новому оценивается цивилизационная модель России и Западной Европы. Автор исследует такой феномен Российской цивилизации как «псевдоморфоз», иллюстрирует антиполитичность социокультурных процессов в современной России. Особое внимание в статье уделяется характеристикам мировоззренческого содержания цивилизационного процесса России, его «культурных корней» и «скрепов». Автор подробно анализирует проблему соотнесённости идентичности и традиционности,
РЕМИЗОВ ВЯЧЕСЛАВ АЛЕКСАНДРОВИЧ — доктор культурологии, профессор кафедры культурологии и международного культурного сотрудничества социально-гуманитарного факультета Московского 38 государственного института культуры, заслуженный работник высшей школы Российской Федерации
REMIZOV VYACHESLAV ALEKSANDROVICH — Full Doctor of Cultural Studies, Professor of Department of cultural studies and international cultural cooperation, Faculty of Social Sciences and Humanities, Moscow State Institute of Culture, Honored worker of higher education of the Russian Federation
e-mail: idpo@mail.ru © Ремизов В. А., 2015
традиционности и модернизации, идентичности и застоя, упадка. В статье делается вывод о цивилизационной специфичности России, в которой идентичность, традиционность и динамизм соотносительны и каждый проявляет себя в системе гармонического единства, а цивили-зационные процессы структурно дифференцированы. В их трендах и трансформациях играют свою роль и бифуркации, и социальные обусловленности. Однако они значительно связаны с генетико-антропологическими детерминантами.
Ключевые слова: культура, цивилизация, социокультура, культурная динамика, антропология, генетика, идентичность, традиционность, динамизм.
V. A. Remizov
Moscow State Institute of Culture, Ministry of Culture of the Russian Federation (Minkultury), Bibliotechnaya str., 7, 141406, Khimki city, Moscow region, Russian Federation
social and cultural civilizational processes in russia: genetic and anthropological analysis
The article, based on the latest data genetics and anthropology, attempting a different perspective to look at the merits of the culture and socio-cultural process. The author, arguing with a number of personalities, analyzes the thesis of "unbiological" culture, he explores the phenomenon of the "medicalization" of cultural creativity, its relationship to physical and mental "pain". On this basis an attempt is made to realize the essence (or essential) civilizational types, and as such their dynamic models as "mediation" "inversion".
The article advances a concept in which a new civilizational model is estimated Russia and Western Europe. The author investigates a phenomenon of Russian civilization as "pseudomorphs", they illustrated antipolitical socio-cultural processes in contemporary Russia. Special attention is paid to the characteristics of the ideological content of civilized process of Russia, its "cultural roots" and "Skripov". The author analyzes in detail the problem of correlation of identity and of tradition, of tradition and modernization, identity, and stagnation and decline. In the article the conclusion about the civilizational specificity of Russia, in which identity, tradition and dynamism are correlative and each manifests itself in the system of harmonic unity and social and political processes structurally differentiated. In their trends and transformations play a role of bifurcation, and social aspects. However, they are significantly associated with genetic and anthropological determinants. Keywords: culture, civilization, social and cultural dynamics, anthropology, genetics, identity, tradition, dynamism.
Как показывает наука сегодняшнего дня (на основе расшифровки генома человека), социальные, культурные и психологические характеристики людей глубоко укоренены в их биологических, а также генетических механизмах и во многом обусловлены ими. Отсюда культурные механизмы людей объясняются наличием не только соответствующих социальных (социопсихологических), но и глубинных биологических (генетических) предпосылок. Здесь можно уже резюмировать и более определённо: биологические механизмы предваряют как социальные, так и культурные проявления человеческой природы (А. Я. Флиер [24; 25], И. В. Кондаков). Вместе с тем сегодня установлен ещё один аспект взаимодействия биологического и
культурного — медикализация человека и аккультурация боли [7. с. 17]. Таковы базовые исходные положения на основе новейших данных научных исследований человеческой природы. Они дают возможность прийти к ряду принципиальных выводов. Первый из них связан с сущностным понятием культуры. Он заключается в несостоятельности до сих пор конституированного как главного, коренного признака культуры и культуротворче-ства: «внебиологическая» созидательная деятельность человека (академик В. С. Степин). Оказывается эта «деятельность» в значительной мере — биологически определена.
Относительно боли (физической и психической) речь в большинстве случаев идёт — в связи с процессами культурно-художе-
ственного творчества. А вот проблема меди-кализации имеет более широкую культурологическую выраженность. Дело в том, что историческое цивилизационное бытие человечества, помимо географических, расовых, технологических оснований, различается ещё и характером питания (медико-биологическое основание). Отсюда выделяют пшеничную, ржаную и рисовую цивилизацию, ибо хлеб (и его производные) есть основа спецификации (психофизиологического существа) исторического и современного человечества. К пшеничной (по признакам генетики) относят западную цивилизацию, к ржаной — русско-славянскую, к рисовой — дальневосточную и юго-восточную.
Обратимся к устоявшейся типизации культурных кодов и поведенческих моделей народов. Так, авторитетный аналитик цивилизационных процессов А. Г. Ахиезер утверждает, что западноевропейской (пшеничной) цивилизации присущ так называемый медиационный способ развития, который И. В. Кондаков, в свою очередь, называет «либерально-демократическим». «Ржаную» цивилизацию связывают (по А. Г. Ахиезеру) с «инверсией». Она характеризуется как «маятниковая», как позиция крайностей (или полярностей). Однако в свете научных новаций есть основание высказать иное суждение. Культурно-исторический динамический код западноевропейских народов точнее можно было бы назвать рационально-медиативным. Это ближе к историко-культурным данным. Эволюционные периоды их истории действительно преобладали. Культурно-исторический динамический код русско-славянского цивилизационного этноса корректнее считать созерцательно-инверсионным, так как смирение, терпение и «бессмысленный, слепой бунт» (А. С. Пушкин) были одновременно родовым законом России, о чем высказывался и Н. А. Бердяев в работе «Судьба России». Изложенный подход позволяет доказательно судить и о некоторых исторических социокультурных «загадках» европейских народов и их цивилизационных деяниях. Так, напри-
мер, много говорят о нонсенсе, связанном с «одичанием», «опущением» немецкого народа в эпоху фашизма, народа имеющего на своём «гамбургском счёте» такие общечеловеческие вершины, как Гегель, Фихте, Фейербах, Энгельс, Гёте, Шиллер, Бетховен, Бах, Кант, Ницше, Ясперс и другие. Сегодня становится понятна природа «скрытой» в генофонде европейцев неконтролируемой расчётливости, доходящей до агрессивности.
Подобные периоды в истории европейских народов широко известны: испанское средневековье с его «охотой на ведьм»; французский «подарок» человечеству — гильотина с её «производством» отсечённых голов в эпоху Французской буржуазной революции; английская безжалостная «ночь длинных ножей»; «дрезденская бомбардировка», а затем варварское атомное сожжение Хиросимы и Нагасаки; напалмовое выжигание Вьетнама... Вот тебе и либерально-демократический окрас — он с кровью. Подобные трагедии народов, их культурные падения (регрессы) связаны ещё и с характером духовности, в которую в значительной мере впечатан религиозный код. Суть в том, что католичество, его протестантская форма ориентируют личность на рассудок. Власть рассудка обрекает на «близорукость», закрывающую видение стратегической цели и возможной метаморфозы превращения идеи в реальность. Это сегодня проявляется в форме «безумия самомнения» (Н. В. Голик).
Финальный результат ориентации на рассудок зримо вписан в рыночную современность: расцвет общества потребления; «перезагрузка» иерархии ценностей; деньги триумфально заняли место цели, утратив их объективный статус средства, а человек выродился в "homo shoping", в человека-приспособленца, в пустого гедониста, в голого прагматика. Между тем разум, а не рассудок, есть более высокая «способность души». По Гегелю — «всё действительное разумно», а не рассудочно! Разум — именно та инстанция, где сотворяется и творит Homo sapiens, с его подлинной — духовной сущностью, соединённой
не с приземлённой «выгодой во чреве», а с высшими смыслами существования в душе и сердце — с добром, состраданием, совестью, любовью, истиной (Р. Г. Абдулатипов).
Современная Россия, конечно, черпает и свою долю из чаши прагматизма и потребительства. Однако наши православные и демократично-мусульманские традиции ориентированы всё-таки на возвышение своего существования. Вместе с тем в духовной матрице наших народов имеется веер «архетипов» (К. Юнг) и ментальностей, делающих наше сообщество не просто «загадочным» по душевному складу, но и тотально способным ко многим «заблуждениям» и культурным парадоксам. Одним из таких проявлений можно считать исторический «псевдоморфоз», который, по словам Г. Х фон Вригта, означает «... суперпозиционно импортированные пласты культурных достижений на местные формы . социальной жизни, вступающие в противоречие с их естественными возможностями развития и поиском самопонимания или идентитета» [2, с. 247—254.].
Яркий пример этому — неуклонное стремление значительной части нашей либеральной элиты всё строить и всецело жить по американским и западноевропейским лекалам. В пресловутые 90-е годы чуть ли не вся Россия была, что называется, «под кайфом» этих устремлений. А не выходит! Русскость всё перекраивает, как у А. Платонова в «Котловане» переставлены народом с ног на голову все социалистические идеи революции.
Вместе с тем, возвращаясь к ахиезеровской инверсивной формуле, правомерно утверждать, что в архетипе России истина приравнена к справедливости. Отсюда исходит русский максимализм (и связанные с ним бунты, революции, мятежи и т.п.). Максимализм — это отнюдь не инверсия. Он связан и с долготерпением, с долгой уживчивостью и покорностью, со смирением. Суть его также во «взрывах» (в том числе и культурных — по Ю. М. Лотману). Думается, что «псевдомор-фозом» отдаёт и наше теперешнее ныряние с головой в омут изжившего, если не замше-
лого капитализма. Более того, как показывают современные исследования (М. Суриа, У. Эндаль, С. Л. Фокин, Н. А. Чалдымов), нынешний капитализм уже тоталитарен в силу морализаторства, в котором нет места никакой иной морали, кроме морали денег [4; 26; 27], холодной рациональной выгоды (прагмы), жестокой расчётливости и снайперского безразличия к «иному», «другому» во имя себя самого. Противоречия российской социокультурной ситуации требуют, исходя из российской тенденции «начинать с верха», трансформации менталитета элиты. Не беда, что она или почвенническая, или западническая. Беда в том, если она антипатриотична, если она духом и душой ушла из Отечества, и глубоко чужда ему, если она слышит только себя.
Особенно это присуще нашей некоторой журналистской, писательской и верхушечно-олигархической общинам. Все эти «аристократы духа» и господа из «Дождя», «Эха», из «Камеди Клаб», из «Собеседника», «Нового времени», «Акционисты» и т.п. ведут речь о своей стране не с состраданием и болью за её болячки и негативы, а с отвращением сноба. А между тем смысл слов «аристократы духа», «интеллектуальная элита» — это лучшая, привилегированная часть класса или социальной группы, которая вырабатывает и сохраняет фундаментальные ценности, задавая стратегию культуротворчества, обеспечивая бесперебойную работу «механизма» культуры, возвышение человеческого существа до величины гуманистических знаний (А. Швейцер): человеческий род; человеческое достоинство; человеколюбие; гуманность; доброта; обходительность; образованность; духовная возвышенность; утончённый вкус; тонкость общения; изящество манер; изысканность речи; учтивость, тактичность, предупредительность; воспитанность [3, с. 40—41].
Увы, характерный пример. Газета «Куль-тура»1 сообщает устами режиссёра В. Хоти-ненко, что телевидение отказывается пока-
1 см.: Культура. 2015. № 37. 30 октября — 5 ноября.
зывать его картину о Сергии Радонежском. Она-де «покажется обидой». Почему? А потому что неудобна, чужеродна. Да, образ Сергия Радонежского ставит диагноз обществу. «Продвинутые господа» или «смиренники» из народа неспособны публично исповедаться, усовеститься, а потом уже судить. Преподобный им не нужен. Политолог, учёный-гуманитарий, журналист спешат расписаться в лояльности к схематичному образу исторического деятеля — приватизировать святость и немедленно употребить её на текущие нужды... Получается какое-то безобразное, кощунственное камлание, а не впитывание в себя духовного Пастыря Отечества. Отсюда понятен и отказ от демонстрации ленты. История развития мировой культуры делает очевидным вывод: интеллектуальная элита есть необходимое условие существования, воспроизводства и устойчивости культуры. И если в культуре отсутствуют в достаточной мере те, кто не просто декларирует, а создаёт и задаёт нормы «высокого», воплощая интеллектуальные, моральные и в целом жизненные свойства нации, формируя образцы для совершенствования, то неизбежен режим «самосъедания» и «самопереваривания» культуры. Утрата этих образцов, равно как и способности к их оценке, что само по себе является трагедией, с неизбежностью обрекает культуру на потакание «низменным инстинктам толпы» и, в итоге, на деградацию. Вот и ходят пока по нашим улицам толпы матерщинников, вызывающе курящих женщин, юнцов, распивающих спиртные напитки, отцов и матерей, отказывающихся от своих детей, сынов и дочерей, забывших своих родителей. Невесёлая картина. Но ведь так и есть. Хорошо, что формируется и противоположное этому разложению. Угадывается, что в регионах «схватились». Стали вплотную заниматься молодёжью. Вот уже и всероссийское движение школьников организовывается в стране. Дай-то Бог! Ведь совершенно верно произнёс С. Михалков: «Сегодня — дети, завтра — народ!».
Здесь очевидно и другое. Логика бытия
цивилизационного процесса всегда протекает в единстве с эмпирической историей (войны, конфликты, социальные ресурсы, инженерно-промышленные преобразования, коммуникативные мимикрии, различные локальные события и т.д.). Мы, конечно, живём в двух историях: в эпохально-духовной, антропологической и в конкретной — цивилизованной, общественно-политической (И. П. Смирнов) [20, с. 33.]. Социокультура антиномична не только как история, но и как смысл, как побуждение к созданию вечных ценностей (которые не освобождают, увы, нас как таковых от исчезновения). В терминах семиотики социокультура поддаётся рассмотрению в трёх аспектах: семантическом, прагматическом и синтаксическом. Являясь, однако, не просто совокупностью знаков, указывающих на реалии, но «Другим» бытия, метафизичная по своему существу, социокультура делает каждый из указанных параметров зоной конфликта: между смыслом и значением; между спасением плоти и её «заместителями» — текстами; между переходами от одной эпохи к следующей и т.д.
Данные противоречия выступают своеобразными внутренними «движениями» циви-лизационных «ходов», наряду с механизмом логоистории, который также структурирован системой противоречий: с одной стороны, наша эпоха — это эпоха постиндустриального, информационного (Э. Тоффлер) общества; это эпоха человека "Homo electronic", эпоха постмодернизма (дискурс, текст, гипертекст, ризома, симулякр), это эпоха господства социальных сетей. Однако, с другой стороны, наша эпоха одновременно является пространством «бездумных потребителей», эпохой поколения «NEXT», эпохой массовых зрелищ, эпохой глобализированных обществ и личностей (Г. Маркузе — «одномерный человек»), эпохой толпы (С. Московичи). Противоречивость данных систем выдвигает на первый план духовную составляющую, концентрирующуюся в мировоззрении. Именно поэтому в культурологическом поле активно разрабатываются идеи о «коде куль-
туры», о «культурной матрице сознания», о «культурном контексте», в которых, по мысли В. С. Библера, М. М. Бахтина, проявляется «сама сущность» общественного бытия [1, с. 137].
В мировоззренческом плане цивилиза-ционный процесс в России в значительной мере связан с вопросом культурных корней и «духовных скреп» (В. В. Путин), который актуализирует проблему культурной преемственности и духовной идентичности. По оценке философа Н. А. Чалдымова [27], западный образ жизни в условиях новых форм экономических отношений создал ситуацию, когда высокие духовные ценности уступили место ценностям потребительским. Нравственные, духовные качества здесь уже не мерило значимости человека, их заменило наличие индивидуального богатства. Западный мир, по оценке философа, породил человека, все меньше думающего (отчасти — вынужденно: в жестоком рацио — эгоистично — предпринимательском пространстве) о внутреннем мире и всё больше подчиняющегося установленным «правилам функционирования машины, делающей деньги». У такого человека потребности нивелированы, упрощены. Это даёт больше возможности управления им. Такое миропонимание, конечно, настойчиво проникает и в сознание россиян — не без внешних усилий. И здесь проявлено стремление оказать на Россию влияние, конечная цель которого — наши ресурсы, наши «вторые роли», наша «обслуживающая миссия», наша вассальная подчинённость. Об этом, но в ином ракурсе, пишет итальянский журналист и политик Джульетто Кьеза в книге «Что вместо катастрофы»: «. мы не живём в условиях демократии, но в весьма узкой олигархической системе, управляемой ещё более узкой и более ожесточённой верхушкой. Ожидать от них милости глупо. Их цель — создание нового миропорядка» [10]. Это «философия» беспрецедентно жёстких и авторитарных форм, «связанных с эзотерикой и мистикой тысячи предрассудков», из которых состоит единомыслие.
Главное здесь — вера в бесконечный рост и непрекращающееся производство денег.
Однако чем же определено сегодняшнее цивилизационное движение России в мировоззренческом плане? Из уст Президента России прозвучала формула «прогрессивный консерватизм». Другими словами, всё, что служит обеспечению прогресса, подлежит охране, сохранению и функциональной опоре. Но в научной и политической среде живо обсуждается вопрос об «идентичности» России, россиян. Причём одни учёные идентичности придают смысл устойчивости цивилизационного развития, а другие, наоборот, связывают идентичность как процесс — с застоем, с упадком (А. Я. Флиер). При этом идентичность исследователи ассоциируют с сакральной приверженностью к определённым смыслам, традициям, верованиям, религиям, идеалам, представлениям [13, с. 309—313]. Отметим ещё одну линию противопоставления: традиционность (идентичность) и модернизация (развитие). Искусственное доведение данного противоречия до крайних форм, по мысли того же С. Хатингтона, объявляется неотвратимым фактором терроризма [8]. В поисках возможностей разрешения данного противоречия современные аналитики предлагают различные сценарии. Можно выделить утверждение западноевропейцев, что назрела необходимость «целенаправленного преодоления» традиционных людей социокультурной (циви-лизационной) динамики. Западническая позиция сводится к возможности «приобщения» народов к своей цивилизации, к европеизации или американизации в версии «глобализации» [5, с. 40], ибо единственный-де адрес позитивных перемен — Запад [9]. Думается, можно оставить без комментариев последнюю точку зрения, как гипертрофированную крайность или расистскую генетическую модель господства «белой расы». А вот в отношении суждения уважаемого А. Я. Флиера можно высказать особое мнение. Оно связано с тем, что цивилизационный процесс двойственен по своей сути. В нём один пласт (основа) —
культура — как духовная деятельность и ее результаты, а другой — социум. Примеры Японии, Китая, да и России показывают, что традиционность культурных основ может не контрировать социокультуре, технико-технологическому процессу.
Вместе с тем Андрей Яковлевич Флиер и сам в качестве условия цивилизационного развития выдвигает «необходимость» форм культурной самобытности. Далее он поясняет, что на постиндустриальной стадии развития получает приоритет свобода культурного самовыражения человека. С этим вполне можно согласиться. Думается, что автор здесь не в полной мере соответствует своему же постулату, согласно которому, «когда динамика развития общества ускоряется, понижается уровень его культурной самобытности (культурной идентичности — Р. В.); при замедлении темпа социального развития возрастает культурная специфичность» [24, с. 30—32.]. Другими словами, данное явление не абсолютное, а относительное.
Таким образом, цивилизационные процессы структурно дифференцированы. В их трендах и трансформациях играют свою роль и бифуркации, и социальные обусловленности. Однако они значительно связаны с гене-тико-антропологическими детерминантами, которые в России проявляются сложно, во взаимосвязи с внутренними и внешними факторами, видеть и учитывать которые необходимо. В силу этого очевидно, что есть все
Примечания
1. Библер В. С. От наукоучения — к логике культуры : Два философских введения в двадцать первый век. Москва : Политиздат, 1991. 413. с.
2. Вригт Г. Х. фон Модернизация как псевдоморфоз // Три мыслителя = Three thinkers : Three thinkers : [эссе] / [пер. с англ. И. Б. Волковой]. Санкт-Петербург : Рус.-Балт. информ. центр Блиц, 2000. 255 с.
3. Голик Н. В. Просвещение как феномен культуры // Альманах Научно-образовательного культурологического общества России «Мир культуры и культурология». Вып. IV. Материалы III Санкт-Петербургского международного культурного форума — 2014. Санкт-Петербург : РГПУ имени А.И. Герцена, 2014. С. 6—21.
4. Жижек С. Культурный капитализм // 13 опытов о Ленине / [пер. с англ. А. Смирнов]. Москва : Ad Marginem, 2003. 254 с.
5. Ирхен И. И. Региональное образование в сфере культуры и искусства в глобализирующейся России. Москва : МГУКИ, 2012.
6. Козьякова М. И. Ценности и смыслы «национального проекта»: палимпсест и апокриф // Вестник Московского государственного института культуры. 2015. № 4 (66). С. 34—41.
7. Кондаков И. В. Современное состояние наук о культуре в России: достижения, проблемы и перспективы
основания утверждать, что Россия цивили-зационно специфична. Она не принадлежит к базовому западному цивилизационному универсуму: картезианскому рационализму; протестантской этике мотивации труда и потребления; восприятию собственности как альфы и омеги жизненного мира. Не внушали ей особого пиетета и либеральные ценности. Свобода при этом всегда мыслилась не только «от» чего-либо, сколько «для», подлежа суду преимущественно не закона, но этических канонов [6]. Россия — иная европейская цивилизация (евразийская), в которой не отказываются от традиционных ценностей, от культурных корней, а их поддерживают и сохраняют, удерживая свою идентичность. Это не тормозит её устремления к научному, техническому и технологическому развитию. Это не противоречит развитию национальных форм демократии и государственности. Универсалистские ориентации, господствующие в общественном сознании, этатизм, привычный для многих поколений россиян образ страны как великого государства — всё это формирует «великодержавность» сознания. Солидарность, вера, органическая целостность мироощущения и мировоззрения насыщают духовно россиян. Гордость за державу, отстаивающую свои позиции на мировой арене, восстанавливающую свои исторические границы, патриотизм и устремлённость к обновлению — это характеризует российскую цивилизационную модель.
// Альманах Научно-образовательного культурологического общества России «Мир культуры и культурология». Вып. IV. Материалы III Санкт-Петербургского международного культурного форума — 2014. Санкт-Петербург : РГПУ имени А. И. Герцена, 2014. С. 17.
8. Кутырев В. А. Столкновение культур с цивилизацией как причина и почва международного терроризма // Век глобализации. 2009. № 2.
9. Кылыбчай М. А. Единственный адрес позитивных перемен — Запад? // Да. 2007. № 21.
10. Кьеза Дж. Что вместо катастрофы. Москва : Трибуна, 2014.
11. Малыгина И. В. Между Западом и Востоком: диалог на границе культурных миров // Вестник Московского государственного института культуры. 2013. № 2 (52). С. 18—23.
12. Малыгина И. В. Массовая культура и казус самоопределения, или Новые идентичности в древних одеждах // Вестник Московского государственного института культуры. 2012. № 6 (50). С. 21—25.
13. Малыгина И. В. Российская известность в контексте цивилизационных разломов Запада и Востока // Альманах Научно-образовательного культурологического общества России «Мир культуры и культурология». Вып. IV. Материалы III Санкт-Петербургского международного культурного форума — 2014. Санкт-Петербург : РГПУ имени А. И. Герцена, 2014. С. 309—313.
14. Ремизов В. А. Книга и чтение в культурно-личностном поле анализа // Вестник Московского государственного университета культуры и искусств. 2015. № 3 (65). С. 33—38.
15. Ремизов В. А. Культура и цивилизация: конформизм и нонконформизм в современной России // Вестник Московского государственного университета культуры и искусств. 2015. № 5 (67). С. 65—71.
16. Ремизов В. А. Ризомизация культурного пространства: апогей или деконструкция? // Вестник Московского государственного университета культуры и искусств. 2015. № 2 (64). С. 42—47.
17. Ремизов В. А., Коробкина А. Н. Сущность и структура современного медиакультурного пространства // Вестник Московского государственного университета культуры и искусств. 2015. № 2 (64). С. 83—86.
18. Ремизов В. А., Садовская В. С. Год культуры в России — аналитическое послесловие: упущенное, возможное и риски // Вестник Московского государственного университета культуры и искусств. 2015. № 1 (63). С. 18—25.
19. Ремизов В. А., Садовская В. С. Профиль и анфас современного образовательного процесса в сфере культуры и искусства // Культура и образование. 2014. № 3 (14). С. 48—52.
20. Садовская В. С. Основной код культуры коммуникативного взаимодействия // Вестник Московского государственного университета культуры и искусств. 2014. № 2 (58). С. 163—168.
21. Смирнов И. П. 1+3 измерения социокультуры // Альманах Научно-образовательного культурологического общества России «Мир культуры и культурология». Вып. IV. Материалы III Санкт-Петербургского международного культурного форума — 2014. Санкт-Петербург : РГПУ имени А. И. Герцена, 2014. С. 33.
22. Тихонова В. А. Глобализация и проблемы культурно-национальной идентичности // Вестник Московского государственного университета культуры и искусств. 2015. № 3 (65). С. 22—26.
23. Тихонова В. А. Проблемы культурной политики в условиях глобализации // Культура и образование. 2013. № 1 (10). С. 14—17.
24. Флиер А. Я. Некоторые закономерности исторического социокультурного развития // Вестник Московского государственного института культуры. 2015. № 4 (65). С. 30—32.
25. Флиер А. Я. Гибкость и вариативность культурной социодинамики // Культура и образование. 2015. № 2 (17). С. 16—26.
26. Фокин С. Л. Жизнь без истории // Суриа М. Деньги. Крушение политики / перевод с французского О. Л. Волчек, С. Л. Фокина. Санкт-Петербург, 2001.
27. Чалдымов Н. А. Антропологическая катастрофа. Москва, 2015.
References
1. Bibler V. S. Ot naukoucheniya k logike kul'tury: Dva filosofskikh vvedeniia v dvadtsat' pervyi vek [From a naukoucheniye — to logic of culture: Two philosophical introductions to the twenty first century]. Moscow, Politizdat Publ. [Political Literature Publishing House of the Central Committee of the Communist Party of the Soviet Union, 1991. 413 p.
2. Vrigt G. X. fon [Georg Henrik von Wright] Modernizatsiya kak psevdomorfoz [Modernization as pseudomorphs]. Three thinkers. St. Petersburg, 2000. 255 p.
3. Golik N. V. Prosveshchenie kak fenomen kul'tury [Education as culture phenomenon]. Al'manakh Nauchno-obrazovatel'nogo kul'turologicheskogo obshchestva Rossii "Mir kul'tury i kul'turologiia". Vyp. IV. Materialy
III Sankt-Peterburgskogo mezhdunarodnogo kul'turnogo foruma — 2014 [Almanac of Scientific and Educational Culturological Society of Russia "World of culture and cultural science". Issue IV. Materials of III St. Petersburg International Cultural Forum — 2014]. St. Petersburg, Publishing house of HERZEN University, 2014. Pp. 6—21.
4. Zhizhek S. Kul'turnyi kapitalizm [The Cultural Capitalism]. 13 opytov o Lenine [13 experiments about Lenin]. Moscow, Ad Marginem, 2003. 254 p.
5. Irkhen I. I. Regional'noe obrazovanie v sfere kul'tury i iskusstva v globaliziruiushcheisia Rossii [Regional education in the field of art and culture in a globalizing Russia]. Moscow, Publishing house of Moscow State University of Culture and Arts, 2012.
6. Kozyakova M. I. The values and meanings of the "national project": palimpsest and the apocrypha. Vestnik Moskovskogo gosudarstvennogo universiteta kul'tury i iskusstv [Bulletin of the Moscow State University of Culture and Arts]. 2015, No. 4 (66), pp. 34—41. (In Russian)
7. Kondakov I. V. Sovremennoe sostoianie nauk o kul'ture v Rossii: dostizheniia, problemy i perspektivy [Current state of sciences about culture in Russia: achievements, problems and prospects]. Al'manakh Nauchno-obrazovatel'nogo kul'turologicheskogo obshchestva Rossii "Mir kul'tury i kul'turologiia". Vyp. IV. Materialy IIISankt-Peterburgskogo mezhdunarodnogo kul'turnogo foruma — 2014 [Almanac of Scientific and Educational Culturological Society of Russia "World of culture and cultural science". Issue IV. Materials of III St. Petersburg International Cultural Forum — 2014]. St. Petersburg, Publishing house of HERZEN University, 2014. P. 17.
8. Kutyrev V. A. Stolknovenie kul'tur s tsivilizatsiei kak prichina i pochva mezhdunarodnogo terrorizma [Collision of cultures with a civilization as reason and soil of the international terrorism]. Vek globalizatsii [Century of globalization]. 2009. No. 2.
9. Kylybchai M. A. Edinstvennyi adres pozitivnykh peremen — Zapad? [The only address of positive changes — the West?]. Fes. 2007. No. 21.
10. K'eza Dzh. [Giulietto Chiesa] Chto vmesto katastrofy [That instead of accident]. Moscow, Tribuna Publ., 2014.
11. Malygina I. V. Mezhdu Zapadom i Vostokom: dialog na granitse kul'turnykh mirov [Between the West and the East: dialogue on border of the cultural worlds]. Vestnik Moskovskogo gosudarstvennogo universiteta kul'tury i iskusstv [Bulletin of the Moscow State University of Culture and Arts]. 2013, No. 2 (52), pp. 18—23.
12. Malygina I. V. Massovaia kul'tura i kazus samoopredeleniia, ili Novye identichnosti v drevnikh odezhdakh [The mass culture and incident of self-determination or New identity in ancient clothes]. Vestnik Moskovskogo gosudarstvennogo universiteta kul'tury i iskusstv [Bulletin of the Moscow State University of Culture and Arts]. 2012, No. 6 (50), pp. 21—25.
13. Malygina I. V. Rossiiskaia izvestnost' v kontekste tsivilizatsionnykh razlomov Zapada i Vostoka [The Russian popularity in the context of civilization breaks of the West and East]. Al'manakh Nauchno-obrazovatel'nogo kul'turologicheskogo obshchestva Rossii "Mir kul'tury i kul'turologiia". Vyp. IV. Materialy IIISankt-Peterburgskogo mezhdunarodnogo kul'turnogo foruma — 2014 [Almanac of Scientific and Educational Culturological Society of Russia "World of culture and cultural science". IssueIV. Materials of IIISt. Petersburg International Cultural Forum — 2014]. St. Petersburg, Publishing house of HERZEN University, 2014. Pp. 309—213.
14. Remizov V. A. Book and reading in cultural and personal field analysis. Vestnik Moskovskogo gosudarstvennogo universiteta kul'tury i iskusstv [Bulletin of the Moscow State University of Culture and Arts]. 2015, No. 3 (65), pp. 33—38. (In Russian)
15. Remizov V. A. Culture and civilization: conformity and nonconformity in modern Russia. Vestnik Moskovskogo gosudarstvennogo universiteta kul'tury i iskusstv [Bulletin of the Moscow State University of Culture and Arts]. 2015, No. 5 (67), pp. 64—71. (In Russian)
16. Remizov V. A. Rizomization of cultural space: apogee or deconstruction? Vestnik Moskovskogo gosudarstven-nogo universiteta kul'tury i iskusstv [Bulletin of the Moscow State University of Culture and Arts]. 2015, No. 2 (64), pp. 42—47. (In Russian)
17. Remizov V. A., Korobkina A. N. The nature and structure of modern cultural space media. Vestnik Moskovskogo gosudarstvennogo universiteta kul'tury i iskusstv [Bulletin of the Moscow State University of Culture and Arts]. 2015, No. 2 (64), pp. 83—86. (In Russian)
18. Remizov V. A., Sadovskaya V. S. The Year of Culture in Russia — analytical epilogue: lost time, effort and risks. Vestnik Moskovskogo gosudarstvennogo universiteta kul'tury i iskusstv [Bulletin of the Moscow State University of Culture and Arts]. 2015, No. 1 (63), pp. 18—25. (In Russian)
19. Remizov V. A., Sadovskaya V. S. Profil' i anfas sovremennogo obrazovatel'nogo protsessa v sfere kul'tury i iskusstva [Profile and fullface of modern educational process in the sphere of culture and art]. Kul'tura iobrazovanie [Culture and Education]. 2014, No. 3 (14), pp. 48—52.
20. Sadovskaya V. S. Main Code of Communicative Interaction Culture. Vestnik Moskovskogo gosudarstvennogo universiteta kul'tury i iskusstv [Bulletin of the Moscow State University of Culture and Arts]. 2014, No. 2 (58), pp. 163—168. (In Russian)
21. Smirnov I. P. 1+3 izmereniya sotsiokul'tury [1+3 measurements of a sotsiokultura]. Al'manakh Nauchno-obrazovatel'nogo kul'turologicheskogo obshchestva Rossii "Mir kul'tury i kul'turologiia". Vyp. IV. Materialy III Sankt-Peterburgskogo mezhdunarodnogo kul'turnogo foruma — 2014 [Almanac of Scientific and Educational Culturological Society of Russia "World of culture and cultural science". Issue IV. Materials of III St. Petersburg International Cultural Forum — 2014]. St. Petersburg, Publishing house of HERZEN University, 2014. Pp. 33.
22. Tikhonova V. A. Globalization and problems of cultural and national identity. Vestnik Moskovskogo gosudarstvennogo universiteta kul'tury i iskusstv [Bulletin of the Moscow State University of Culture and Arts]. 2015, No. 3 (65), pp. 22—26. (In Russian)
23. Tikhonova V. A. Problemy kul'turnoy politiki v usloviyakh globalizatsii [Problems of cultural policy in the conditions of globalization]. Kul'tura i obrazovanie [Culture and Education]. 2013, No. 1 (10), pp. 14—17.
24. Flier A. Ya. Flier A. Ya. Some regularities of historical sociocultural development. Vestnik Moskovskogo gosudarstvennogo universiteta kul'tury i iskusstv [Bulletin of the Moscow State University of Culture and Arts]. 2015, No. 4 (66), pp. 30—34. (In Russian)
25. Flier A. Ya. Flier A. Ya. Gibkost' i variativnost' kul'turnoi sotsiodinamiki [Flexibility and variability of a cultural sociodynamics]. Kul'tura iobrazovanie [Culture and Education]. 2015, No. 2 (17), pp. 16—26.
26. Fokin S. L. Zhizn' bez istorii [Life without history]. In: Surya M. Den'gi. Krushenie politiki [Money. Breaking the policy]. St. Petersburg, 2001.
27. Chaldymov N. A. Antropologicheskaia katastrofa [Anthropological accident]. Moscow, 2015.
УДК 008:304.4 Н. К. Гасанова
Московский государственный институт культуры
В статье изложены некоторые результаты изучения разнообразия существующих теоретико-методологических оснований культурной политики как особого вида управленческой деятельности, влияющей на социальные преобразования. В историческом ракурсе рассмотрены характерные особенности практик культурной политики. Результаты исследования позволяют говорить о том, что актуализация темы пересмотра теоретических оснований культурной политики сегодня связана, в частности, с тем, что она сопрягается с проблемами новой глобальной миграции, становится проблемой внутренней политики современных обществ и на уровне государств трактуется как «трудно решаемая». В целом опыт реализации разнообразных практик культурной политики показывает, что опираться лишь на общие, универсальные принципы взаимной толерантности неконструктивно, они должны дополняться регионально-специфическими современными технологиями и способами участия в управлении. Другими словами, у культурной политики должна быть основа — системная, долгосрочная, основанная на проверенных временем теоретических положениях, а не только на временных директивах, хартиях, обращениях, призывах, не имеющих обязательного характера, и в то же время она должна быть открытой для новаций.
Ключевые слова: теоретико-методологические основания, идеология, культурная политика, мультикультурализм.
ГАСАНОВА НАДЕЖДА КУРАМАГОМЕДОВНА — докторант кафедры культурологии и международного культурного сотрудничества социально-гуманитарного факультета Московского государственного института культуры
GASANOVA NADEZHDA KURAMAGOMEDOVNA — doctoral candidate of Department of Cultural Studies and International Cultural Cooperation, Faculty of Social Sciences and Humanities, Moscow State Institute of Culture 47
оретические основания практик культурной политики: опыт россии
e-mail: gasanowa.nadejda@yandex.ru © Гасанова Н. К., 2015
