CC BY
17
ISSN 0321-3056 ИЗВЕСТИЯ ВУЗОВ. СЕВЕРО-КАВКАЗСКИМ РЕГИОН. ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ._2017. № 4
ISSN 0321-3056 IZVESTIYA VUZOV. SEVERO-KAVKAZSKII REGION. SOCIAL SCIENCES. 2017. No. 4
ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ PHILOSOPHICAL SCIENCE
УДК 101.1::316 DOI 10.23683/0321-3056-2017-4-5-9
СОЦИОКУЛЬТУРНЫЕ ПАРАМЕТРЫ РОССИЙСКОЙ МОДЕРНИЗАЦИИ В КОНТЕКСТЕ ОППОЗИЦИИ «ИНЕРЦИОННОСТЬ - КРЕАТИВНОСТЬ»
© 2017 г. М.А. Гнатюка
Самарский государственный университет путей и сообщения, Самара, Россия
SOCIAL AND CULTURAL PARAMETERS OF RUSSIAN MODERNIZATION IN THE CONTEXT OF THE OPPOSITION "INERTIA-CREATIVITY"
M.A. Gnatyuk a
a Samara State Transport University, Samara, Russia
Гнатюк Максим Александрович - Maksim A. Gnatyuk -
кандидат социологических наук, Candidate of Sociology,
преподаватель, кафедра управления персоналом, Lecturer,
Самарский государственный университет Department of Personnel Management,
путей и сообщения, Samara State Transport University,
ул. Свободы, 2в, г. Самара, 443066, Россия. Svobody St., 2v, Samara, 443066, Russia.
E-mail: [email protected] E-mail: [email protected]
Показано, что социокультурные основания социальной модернизации актуализируются тем обстоятельством, что в ходе «соприкосновения с современностью» неизмеримо усложняется социальная реальность. Соответственно, в последнее время все больше внимания уделяется социокультурным параметрам модернизационных процессов, будь это акцент на культурных детерминантах модернизационных процессов, неоинституциональный подход к экономическим явлениям или же упор на культурно-исторической обусловленности политических структур, тем более, если речь идет об оппозиции «инерционность - креативность».
Ключевые слова: социокультурные параметры российской модернизации, оппозиции «инерционность -креативность», традиционное общество, поведенческие культурные образцы, имитационные практики.
The article shows that social and cultural foundations of social modernization are actualized by the fact that during the "contact with the present" the social reality becomes immensely complicated. Consequently, in recent time, the attention is increasingly paid to social and cultural parameters of modernization processes. These parameters are the emphasis on cultural determinants of modernization processes, the neo-institutional approach to economic phenomena or an emphasis on the cultural-historical conditioning of political structures, especially when it comes to opposition "inertia- creativity".
Keywords: social and cultural parameters of Russian modernization, opposition "inertia-creativity", traditional society, behavioral cultural patterns, imitation practices.
Мировая практика реформ и преобразований менталитету данного общества, его социокуль-
свидетельствует, что, с одной стороны, есть мо- турным характеристикам и свойствам. дернизация как проект, задуманный элитой, с Социокультурные основания социальной мо-
другой - имеются определенные трансформаци- дернизации актуализируются тем обстоятель-
онные рамки, и шанс на успех имеет та модер- ством, что в ходе «соприкосновения с современ-
низация, которая способна уложиться в подоб- ностью» неизмеримо усложняется социальная
ные рамки, та реформа, которая соответствует реальность. Соответственно, в последнее время
ISSN 0321-3056 IZVESTIYA VUZOV. SEVERO-KAVKAZSKII REGION. SOCIAL SCIENCES. 2017. No. 4
все больше внимания уделяется социокультурным параметрам модернизационных процессов, будь это акцент на культурные детерминанты модернизационных процессов, неоинституциональный подход к экономическим явлениям или же упор на культурно-историческую обусловленность политических структур, тем более, если речь идет об оппозиции «инерционность - креативность».
И хотя В.И. Пантин не без оснований считает, что возможности инновационной (креативной) модернизации российского общества практически не реализуются из-за незаинтересованности финансово-спекулятивных структур и коррумпированной бюрократии в инновационном развитии [1, с. 117], потенциально такие возможности все же есть.
А.В. Глухова видит в числе цивилизационных особенностей России промежуточность, марги-нальность ее социокультурных генотипов. Тип исторического движения России - хромающий, пульсирующий, где имеют место столкновения с одними и теми проблемами и трудностями: выживание, расколы, государственная интеграция/дезинтеграция, мощные рывки вперед и стремительные откаты, взаимное отчуждение власти и народа. Подобный алгоритм российского исторического развития находит особо отчетливое проявление в эпохи модернизации и реформирования [2, с. 50].
Рассмотрение социокультурного измерения модернизации в России через оппозицию инновационных и инерционных социокультурных комплексов, о которых говорит А.В. Глухова, позволяет ввести модернизационный дискурс в концептуальное поле социально-антропологических и культурологических изысканий.
Адекватное постижение модернизации возможно только через призму учета российских социокультурных, культурно-исторических, ментальных оснований и особенностей.
На передний план в дискурсе осмысления модернизации выходит способность культуры поддержать свойства и потенции воспроизводства на уровне выше «критического порога», отделяющего выживание и деградацию социума.
«Сохранение возможности жить как в зоне бифуркации, так и в непосредственной близости от нее, более того, сохранение веры в чудо, в необязательность, прерывистость причинно-следственных связей до сих пор является значимыми элементами во многом языческого массового со-
знания. Заметим, что в рамках традиционалистской ментальности происходит смешение ее архаического и средневекового типов, что и объясняет присущую ей синкретичность. Живучесть традиционалистской ментальности во многом объясняется ее способностью освобождать человека от необходимости личного выбора, склонностью делегировать его коллективу, харизматическому вождю, религиозному авторитету» [3, с. 130].
Этот автор обращает внимание на то, что культуры, в которых преобладает традиционалистская ориентация, в том числе и культура российская, санкционируют, пусть и в разной степени, социальный фатализм и долготерпение, поскольку наличное положение вещей определяется социокультурной традицией. В рамках российской культурно-цивилизацион-ной системы государство приобретает выраженные черты амбивалентности, являясь одновременно как источником космического порядка, так и мирового зла [3].
В итоге инерционность выступает принципиальной противоположностью креативности. Учет социокультурных параметров и характеристик социальной модернизации в оппозиции «инерционность - креативность» неизбежно выводят на застойные сферы жизнедеятельности, связанные с социальной инерцией и являющимися тормозами для подобной модернизации.
Для целого ряда исследователей основными особенностями исторического развития России являются тоталитарное (или авторитарное) государство и патерналистские настроения в обществе, массовое неисполнение закона, недоверие к любой власти, кроме самой высшей. При этом государство всегда стояло выше личности.
Как отмечал Ю.Н. Афанасьев, вся наша история заполнена внешнеполитическими аннексиями вместо обустройства внутреннего пространства. Но на такую непрерывную аннексию ресурсов постоянно не хватало. Тогда власти приходилось выбивать их из народа силой. Все это неизбежно сопровождалось абсолютным подавлением всякого недовольства и противостояния. Отсюда и проистекает принципиальная дилемма -государство, но не личность. Отсюда - самодержавие, крепостничество, ордынство, импер-скость [4].
Исходя из этого, как полагает Э. Паин, «следует признать существование специфических социально-культурных условий страны, но воспри-
ISSN 0321-3056 IZVESTIYA VUZOV. SEVERO-KAVKAZSKII REGION. SOCIAL SCIENCES. 2017. No. 4
нимать их не как рок, а как явление, которое всегда конструировалось и реконструировалось». «Отсутствие традиций парламентаризма, традиций рыночного хозяйства, громадное разрушение как традиций, так и механизма в их трансляции, произошедшее в период советской власти, практически исключает представление о том, что главным фактором исторической инерции являются некие культурные традиции» [5, с. 14, 15].
Характер внутренних перемен в социуме задается как бы изнутри, традицией. Характеризуя инерционность традиционного общества, Д. Травин и О. Маргания пишут о том, что даже если человек традиционного общества видит, что получает некоторую выгоду, изменяя традициям предков и действуя рационально, он не станет все же менять образ жизни. Рациональные выводы для него неубедительны. Большую ценность имеет для представителя традиционного общества сохранение status quo, нежели обретение богатства, успешная карьера, повышение качества жизни и все прочее, что привлекает человека, принадлежащего к обществу модернизированному [6].
Традиционное общество - это социум с определенным типом жизнеустройства, выстроенным на принципах следования традициям. Традиция выступает как механизм поддержания устойчивости культуры на протяжении всей истории. Но в периоды социокультурной модернизации, когда традиции не успевают «перекодировать» содержание изменений, происходит, согласно Ю.Лотману, «культурный взрыв», полная ломка прежней системы представлений и ориентаций. Все это стимулирует регенерацию архаических культурных моделей и типов массового сознания. Так обращающаяся к архаическим слоям переходная культура получает в свое распоряжение инструментарий, который соответствует способу организации социокультурного пространства.
Традиционное общество выталкивает в жизнь людей с низким образовательным уровнем и крайне слабо выраженной индивидуальностью, атрофированным чувством собственного достоинства, что принципиально противостоит пониманию креативности как способности индивидов и социальных акторов порождать новые векторы и способы деятельности, идеи и рефлексивные структуры, интеллектуальные и инновационно-технологические ресурсы, новые типы социальности как продукты креативности.
Понятие креативности связано со способностью актора не повторяться, создавать нечто новое, умением всякий раз конструировать алгоритмы заново [7]. Недаром профессор американского университета Карнеги-Меллона Р. Флорида пишет, что представители креативного класса составляют тот новый социальный слой, начинающий определять не только развитие отдельных компаний, рост и процветание городов, но также мощь держав, выступающих конкурентами в геополитическом пространстве современного мира [8].
Известный исследователь проблем креативности Ю.Г. Волков применительно к проекту российской модернизации предлагает сценарий будущего креативного общества. В его понимании креативность находит воплощение в творчестве, сориентированном на производство нового социального продукта, новых идей и знаний. При этом модернизация в России может быть эффективна, если будет формировать и развивать креативное общество при доминанте социального творчества, конструировать индивидно-струк-турное поле деятельности на основе ценностей самовыражения, самореализации и социального альтруизма [9, с. 25].
В свою очередь Э.Р. Григорьян определяет социальную креативность как способность к выдвижению новых идей и принципов, имеющих прогрессивный социальный эффект. Слово «прогрессивный» имеет то значение, что создаваемые социальные конструкции будут работать и, во-вторых, во благо их социумов. Креативность включает широкое поле способностей: это и теоретическое мышление, способность к планированию, прогностические способности, способность к совместному труду, готовность к кооперации, установлению контактов, направленность на достижение успеха, высокий уровень развития концентрации внимания, селективности памяти.
В социологическом смысле креативность можно определить как способность к конструированию идеальных моделей социума, или отдельных его областей, или видов деятельности вместе с их прогнозируемыми последствиями. С этой точки зрения созидательная креативность -это конструирование и преобразование идеальных моделей социальной реальности для достижения соответствия идеальной модели реальной структуре потребностей [10, с. 7, 8].
На социокультурные параметры модернизации в контексте оппозиции «инерционность -
ISSN 0321-3056 IZVESTIYA VUZOV. SEVERO-KAVKAZSKII REGION. SOCIAL SCIENCES. 2017. No. 4
креативность» одним из первых обратил внимание опять же Ю.Г. Волков, разрабатывая свою концепцию креативного класса и справедливо противопоставляя феномен креативности практикам имитации, во многом связанным как раз с социальной инерцией.
Он исходит из того, что концепция креативного класса возникает в контекстах сложных социальных и экономических процессов, отличающих последние десятилетия общественной эволюции. Транзит к координатам экономики знания зафиксировал рамочное русло интеллектуализации человеческого труда и замену рутинных форм деятельности инновационными сценариями. Но, являясь в сущности аналитическим конструктом, креативность имеет свои слабые стороны, связанные с неотрефлексированностью подобных интенций в России.
Креативность выступает в качестве индивидуального качества, которое ориентирует личность на решение задач самореализации через отклонение универсальных норм социального бытия. На социальном макроуровне люди привыкли к имитационности в социальной и политической сферах, что подтверждается когнитивным диссонансом в контексте общественного мнения по поводу наиболее значимых общественно-резонансных событий и процессов российской жизни [11].
Опыт предшествующих российских модернизаций свидетельствует, что доминирование практик имитации, внедрение правовых, политических, социальных образцов на российскую почву через «асиммиляцию» ведет к воспроизводству социальных диспропорций между элитой и массами, между состоянием социума и ростом государственно-управленческих структур. При этом осуществляемые нововведения генерируют возникновение симулякров, которые позиционируются в качестве новых социальных институтов, но в силу социальной инерции выполняющих и усиливающих традиционные виды и формы идентификации и адаптации [11].
Так, имитационность, тесно связанная с социальной инерционностью, выступает противоположностью креативности, а включение социокультурного и человеческого измерений в рамки анализа российской модернизации позволяет, с одной стороны, уточнить и придать новый поисковый импульс теоретико-методологическому когнитивному поиску, а с другой - получить более полную и адекватную картину модернизации.
Процессы протекающей социальной трансформации, выступающие внешней ограничительной рамкой и одновременно несущие конструкцию модернизационного проекта носят макросоциальный характер и включают в себя относительно длительные тренды, задающие коридоры возможностей развития общества.
Литература
1. Модернизация и политика в XXI веке / отв. ред. Ю.С. Оганисьян. М. : РОССПЭН, 2011. 336 с.
2. Глухова А.В. Проблемы российской модернизации в ценностном измерении // Вестн. Волгоград. гос. ун-та. Сер. 7 : Философия. 2011. № 2 (14).
3. Гавров С. Н. Модернизация во имя империи. Социокультурные аспекты модернизацион-ных процессов в России. М. : Едиториал УРСС, 2004.
4. Афанасьев Ю. Мы - не рабы? // Континент. 2008. № 138.
5. Социокультурные особенности российской модернизации : материалы круглого стола, проведенного 26 мая 2009 г. М. : Экон-Информ, 2009. 151 с.
6. Травин Д., Маргания О. Европейская модернизация : в 2 кн. Кн. 1. М. : АСТ, 2004. 665 с.
7. Шохов А.С. Сознание креатора как креативная структура // Современные подходы к стратегическому консалтингу. URL: http:// www.lulu.com (дата обращения: 20.09.2017).
8. Флорида Р. Креативный класс: Люди, которые меняют будущее. М. : Классика-XXI, 2005. 430 с.
9. ВолковЮ. Г. Креативное общество как цель российской модернизаци // Социс. 2011. № 11.
10. Григорьян Э.Р. Социальная креативность и ее общественные предпосылки // Креативность и социальные науки : сб. ст. / отв. ред. Э.Р. Григорьян. М. : Ин-т соц. наук, 2011.
11. Волков Ю.Г. Креативный класс versus имитационных практик // Гуманитарий Юга России. 2012. № 1.
References
1. Modernizatsiya i politika v XXI veke [Modernization and Policy in XXI Century]. Ed. Yu.S. Ogan-isiyan. Moscow: ROSSPEN, 2011, 336 p.
2. Glukhova A.V. Problemy rossiyskoy modern-izatsii v tsennostnom izmerenii [The Problems of Russian Modernization in the Value Dimension].
ISSN 0321-3056 IZVESTIYA VUZOV. SEVERO-KAVKAZSKII REGION. SOCIAL SCIENCES. 2017. No. 4
Vestnik Volgogradskogo gos. un-ta. Ser. 7: Filoso-fiya. 2011, No. 2 (14).
3. Gavrov S. N. Modernizatsiya vo imya imperii. Sotsiokul'turnye aspekty modernizatsionnykh protsessv v Rossii [Modernization in the Name of the Empire. Sociocultural Aspects of Modernization Processes in Russia]. Moscow: Editorial URSS, 2004.
4. Afanas'ev Yu. My - ne raby? [We are not Slaves?]. Kontinent, 2008, No. 138.
5. Sotsiokul'turnye osobennosti rossiyskoy mod-ernizatsii [Sociocultural Features of the Russian Modernization]. Proceedings of the Round Table Held on May 26, 2009. Moscow: Ekon-Inform, 2009,151 p.
6. Travin D., Marganiya O. Evropeyskaya mod-ernizatsiya [European Modernization]: in 2 books. Book 1. Moscow: AST, 2004, 665 p.
7. Shokhov A.S. [Consciousness of the Creator as a Creative Structure]. Sovremennye podkhody k
strategicheskomu konsaltingu [Modern Approaches to Strategic Consulting]. Available at: http:// www.lulu.com (accessed 20.09.2017).
8. Florida R. Kreativnyy klass: Lyudi, kotorye menyayut budushchee [Creative Class: People who Change the Future]. Moscow: Klassika-XXI, 2005, 430 p.
9. Volkov Yu. G. Kreativnoe obshchestvo kak tsel' rossiyskoy modernizatsii [Creative Society as the Aim of Russian Modernization]. Sotsis, 2011, No. 11.
10. Grigor'yan E.R. [Social Creativity and its Social Prerequisites]. Kreativnost' i sotsial'nye nauki [Creativity and Social Sciences]. Col. art. Ed. by E.R. Grigoryan. Moscow: Institut sotsial'nykh nauk, 2011.
11. Volkov Yu.G. Kreativnyy klass versus imi-tatsionnykh praktik [Creative Class of Versus Simulation Practices]. Gumanitarii Yuga Rossii, 2012, No. 1.
Поступила в редакцию / Received 10 октября 2017 г. / October 10, 2017
