CC BY
122
44
СОЦИАЛЬНО-ТРУДОВЫЕ КОНФЛИКТЫ НА КОНЦЕССИОННЫХ ПРЕДПРИЯТИЯХ СССР В 1920-е гг.
В последнее десятилетие в историко-экономической литературе все большее внимание уделяется социально-трудовым отношениям на предприятиях различных форм собственности в первые годы Советской власти, исследуется опыт организации труда, анализируются конфликты.
Конфликтные ситуации в 1920-е гг. были неизбежны. Социально-трудовые конфликты на концессионных предприятиях возникали как между иностранными предпринимателями и индивидуальными рабочими, так и между иностранными предпринимателями и организациями профсоюзов. Причинами конфликтов могли быть задержки заработной платы, неудовлетворительные условия труда, тяжелые жилищные условия, а также спорные вопросы приема и увольнения работников, повышения разрядов, расценок и норм выработки, снабжения спецодеждой, то есть те, которые касались улучшения материального положения рабочих. Весьма показательны многочисленные конфликты на крупных концессиях, таких как «Лена Гольд-фильдс Лимитед» и «Грузинский марганец».
Редким явлением были конфликты с рабочими и служащими, органами НКТруда, профсоюзными организациями на концессионных предприятиях с небольшим штатом рабочих. Например, на концессии «Винт» с
численностью рабочих в 28 человек в 1927/1928 г. не было зафиксировано ни одного конфликта1. Незначительное число конфликтов на других предприятиях профсоюзные работники объясняли системой «запугивания рабочих увольнением», а не тем, что «концессионер не дает повода для создания конфликтов»2. На самом деле, стабильной работе концессионных предприятий способствовали своевременная выдача заработной платы, снабжение рабочих продуктами питания, соблюдение правил охраны труда.
Большинство конфликтов на концессионных предприятиях возникало не по инициативе самих рабочих, а по инициативе работников первичных, районных и вышестоящих профсоюзных организаций3. Для разрешения конфликтов первичные и районные комитеты профсоюзов, если не удавалось преодолеть их самостоятельно, обращались за помощью в вышестоящие профсоюзные организации, в том числе в центральные отраслевые комитеты. Обращения профессиональных органов в суды происходили в тех случаях, когда концессионеры нарушали советское трудовое законодательство. Так, в одном из отчетов профсоюзных организаций упоминалось, что администрация Дегтяринских рудников концессии «Лена Гольд-фильдс Лимитед» «за нарушение трудового законодательства также предана суду... Рабочие возмущены обходом советских законов»4.
Увеличение количества обращений в третейские суды и вышестоящие организации со стороны заводского комитета и расценочно-конфликтной комиссии наблюдалось и в шведской концессии «СКФ». Если в 1928 г. их число составляло 28 %, то в 1929 г. - 42 %, а разрешение в пользу рабочих стало меньше: в 1928 г. - 62 %, 1929 г. - 50 %5.
ЦК ВКП(б) критиковал фабрично-заводские комитеты за недостаточную «инициативу в деле защиты претензий рабочих», несвоевременную подготовку мнения профорганизаций по искам рабочих, неоформление исковых заявлений, отсутствие на заседаниях РКК6. При обсуждении конфликтных ситуаций на закрытых заседаниях президиумов ЦК отраслевых профсоюзов участники настаивали на «руководящей роли в разрешении (а это имеет историческое значение) конфликтов» районных комитетов профсоюзов при их санкционировании7. Однако работники райкомов профсоюзов сталкивались с тем, что разрешение конфликтов в РКК подрывают авторитет профессиональных организаций. Один из них описал эту ситуацию так: «Конфликты, разрешаемые в РКК, сильно бьют наш Райком горнорабочих»8 .
С другой стороны, райкомы часто пытались лавировать между расценочно-конфликтными комиссиями и концессионерами. Вот как оценила работу Бодайбинского районного комитета союза горнорабочих с концессией «ЛенаГольдфильдс Лимитед» правительственная комиссия, образованная в соответствии с секретным постановлением СНК СССР от 14 июня 1928 г., в составе представителей Народного комиссариата труда, ВЦСПС, Сибирского коммунального хозяйства, Сибирской организации по разрешению конфликтов: «Они вечно сидят между двух стульев»9.
Обострению конфликтов, усилению напряженности взаимоотношений между профсоюзами и концессионерами способствовали повышенные требования профорганов, «дергания администрации по мелочам»10.
Помимо «непомерных требований» со стороны профсоюзов, сотрудники Главного концессионного комитета отмечали и «придирки местных властей»11. 22 ноября 1927 г. была издана директива СНК, запрещающая советским органам власти нарушать права концессионеров. Основания для такого постановления имелись: в 1926/1927 г. большинство конфликтов явились результатом нарушения прав концессионеров местными органами власти12.
Сотрудники Главного концессионного комитета подразделяли социально-трудовые конфликты на концессиях на следующие группы: 1) из-за просчетов или финансовой слабости концессионеров, 2) по вине советских органов, 3) из-за трудностей включения концессий в систему советской экономики, 4) из-за политики по труду и практики профсоюзов, 5) из-за неясности или неполноты концессионных договоров, 6) из-за невыполнения концессионерами своих обязательств13.
Третья группа конфликтов, по мнению сотрудников ВСНХ СССР, была наиболее распространенной. Так, в замечаниях Президиума ВСНХ СССР к отчету Главконцесскомаза 1925/1926 г. прямо указывалось, что «увязать такое инородное дело, как иностранную концессию, к нашей системе хозяйства чрезвычайно трудно», «трения и затяжки» неизбежны14. По этой причине и прогнозы Главного концессионного комитета были неутешительны: «Рассчитывать, что конфликты в этой области прекратятся, мало основания»15.
Так, на концессии «СКФ» в 1929 г. было зафиксировано в 7 раз больше конфликтов, чем в 1924 г.16 Конфликты на сельскохозяйственных концессиях частично разрешались на местах, частично - органами Народного комиссариата труда. Больше всего конфликтов было зарегистрировано на немецкой концессии «Маныч». Недоразумения возникали по вопросам охраны труда и из-за неурегулированности взаимоотношений концессионера с сельскохозяйственными рабочими. Из-за невнимательного отношения концессионера к рабочим не прекращались конфликты на японской концессии «Кита Карафуто Коогио Кабусики Кайся». На другой японской концессии - «Кита Карафуто Секио Кабусики Кайся» - причина конфликтов состояла в невыполнении концессионером обязательств по процентному соотношению советских и иностранных рабочих17.
Не меньшую роль играли и причины бытового характера. Так, в 1925 г. в городе Чиатури представитель концессии «Грузинский марганец» инженер Нюман открыл без разрешения комнату учащихся трудовой школы и выкинул их вещи. Нюман был уверен в правильности своих действий: «Дом, где проживали эти ученики, был заарендован концессионером»18. Народным судом Чиатурского района Нюман был приговорен к пятимесячному заключению, но, по ходатайству концессионера, приговор отменили, а Нюмана отправили на принудительные работы. В том же году из города
Поти «за недопустимо грубое отношение к рабочим» был выселен представитель концессии Зиберт. Такие решения местных властей рабочие встречали с одобрением.
На концессии «Лена Гольдфильдс Лимитед», где сложились непростые отношения между концессионером и первичным профорганом, Сибирский краевой комитет ВКП(б) настаивал на передаче профсоюзом в конфликтные инстанции лишь обоснованных требований рабочих. Крайком требовал сокращения сроков рассмотрения конфликтов, «не допуская случаев рвачества со стороны отдельных лиц или групп»19.
Такие требования были небезосновательными. Сотрудники ЦК профсоюза рабочих горнодобывающей промышленности СССР, обследуя в 1928 г. концессию «Лена Гольдфильдс», выявили случаи предъявления со стороны профсоюза недостаточно обоснованных требований рабочих концессионеру: «В вопросе борьбы с хищением золота, принявшем массовый характер, Бодайбинские организации до марта 1928 г. занимали неправильную линию, несмотря на неоднократные и жесткие директивы ЦК по данному вопросу. Пассивная роль районных организаций в этом вопросе, в частности в Светловском деле, вскрывшем фактическое содействие хищениям со стороны отдельных работников низовых и районных организаций, дает концессионеру повод для обвинения их в попустительстве. Всех союзных работников, уличенных в попустительстве или способствовании хищения золота, снять с профсоюзной работы»20.
Конфликтам подчас способствовало и недовольство рабочих «грубым обращением администрации концессии с ними, издевательством и произволом»21. Рабочие концессии «Лена Гольдфильдс Лимитед» заявляли: «Опять пришло царское время. Служащие концессии распоряжаются нами, как рабами, жмут на каяедом шагу, зная, что особенно в зимнее время рабочему деваться некуда»22. Профсоюзные работники между тем по-своему видели причины конфликтов: «Безработица, рост грабежей, хищений золота, сокращение пролетарского элемента, несущее за собой некоторое усиление мелко- и среднекапиталистических элементов»23.
Возникали конфликты между концессионерами и профсоюзами в случаях увольнения рабочих. Профсоюзы стремились защитить рабочих через коллективный договор. На концессионном предприятии «Берикульс-кий рудник товарищества Штольценберга и наследников Яковлева» при заключении договора возник спор. Если профсоюз настаивал на вывозе уволившихся рабочих за счет предприятия до ближайшей железнодорожной станции или же, по желанию работников, до любого населенного пункта в радиусе 70 верст от предприятия, то концессионер предлагал этот радиус ограничить 35 верстами. Вопрос решением суперарбитра был разрешен в пользу профсоюза24.
37 рабочих, приглашенных из Владивостока на английскую концессию «Тетюхе», вступили в конфликт с иностранным предпринимателем по порядку найма и характеру заключенного коллективного договора в мае 1930 г.
Из-за недовольства рабочими низкими ставками под руководством профсоюза была организована забастовка на концессионном лесозаводе в Архангельской губернии25.
Распространенной практикой урегулирования конфликтных ситуаций на концессионных предприятиях являлись обращения со стороны руководителей первичных профсоюзных организаций в центральные комитеты отраслевых профсоюзов.
21 мая 1925 г. в ЦК профессионального союза горнорабочих поступила телеграмма из Свердловска о волнениях на американской Алапаевской асбестовой концессии с требованиями помощи26. Конфликты на Алапаевской концессии меяеду рабочими и иностранным предпринимателем возникали и раньше. Так, 28 октября 1922 г. помощник секретаря ЦК РКП(б) Назаретян ознакомил членов Политбюро Г.Е. Зиновьева, Л.Б. Каменева, В.И. Ленина, В.М. Молотова, ИВ. Сталина, М.П. Томского, Л.Д. Троцкого и секретаря ЦК В.В. Куйбышева с перепиской по вопросу о конфликте между концессионерами и рабочими на Алапаевской концессии. «По поручению т. Сталина», Назаретян доложил, что конфликт возник между представителем концессионера Вольфом и рабочими из-за снижения заработной платы, в то время как рабочие государственного треста получали большую зарплату (на концессии - 6 руб. 29 коп., в государственном тресте - 7-8 руб.). Вольф потребовал снизить заработную плату до 4,5-5 рублей27. Снижение размеров зарплаты вызвало недовольство рабочих.
По мнению концессионеров, конфликты между рабочими и ними должны были разрешаться в арбитражном суде, без привлечения профсоюзов. Однако в разрешении всех конфликтов, происходивших на концессиях, профсоюзы продолжали принимать участие, ибо обязанность разбираться в конфликтах на предприятиях с частным капиталом была возложена на профсоюзы и Наркомат труда решением правительства28. Ст. 151 Кодекса законов о труде от 1922 г. также определяла, что законным представителем работающих по найму во всех случаях трудовых споров являются профсоюзы. На производстве была создана система органов, занимающаяся урегулированием трудовых конфликтов, то есть первичные профорганизации, инспекции труда, расценочно-конфликтные комиссии, вышестоящие профорганы, местные отделы НКТруда, примирительные камеры29. И только если не удавалось разрешить спорную ситуацию в данных органах -следовало обращение в третейские и арбитражные суды.
Главный концессионный комитет отстаивал права профсоюзов, но считал, что если разногласия серьезные, то тогда возможно обращение в третейский суд. Так, в 1928 г. Главконцесском рекомендовал профсоюзам обратиться в третейский суд по конфликтным ситуациям на «Лене Гольд-фильдс Лимитед» и «Грузинский марганец»30.
Не только первичные профсоюзные органы, но и вышестоящие организации, представители других ветвей власти несвоевременно принимали меры по случаям нарушения законов и прав рабочих иностранными пред-
принимателями. Вопросы выплат заработной платы рассматривались на совместных заседаниях исполнительных и партийных комитетов, отделов труда, инспекций надзоров труда, профессиональных советов уездных и губернских уровней. Но не всегда обсуждения и решения были действенными.
Так, концессионер «Мологолеса» задерживал зарплату рабочим в течение двух месяцев31. После просьб, предупреждений, обращений первичного профсоюзного органа в Северо-Западное бюро ВЦСПС, профсоюзы строителей и деревообделочников, инспекцию по охране труда Севе-ро-Западной области 12, 14 и 15 февраля 1925 г. были проведены общие собрания рабочих и служащих «Мологолеса». Большинством голосов собравшихся 14 февраля (130 - «за», 36 - «против») была объявлена стачка с 15 февраля с предварительным уведомлением губернских секции надзора, отдела труда, прокуратуры, партийного комитета и правления «Молого-лес». Недовольство рабочих погасить не удалось, и в октябре того же года заводской комитет стал готовить кампанию по повышению заработной платы в связи со снижением ставки 1-го разряда с 18 руб. до 16-ти32.
При подготовке стачки рабочие проявили высокую организованность, члены избранного стачечного комитета хорошо знали нормы и правила подготовки и проведения трудового спора. Выборы председателя и секретаря комитета, извещения органов власти и концессионера, организация неучастия в стачечных действиях сотрудников жизненно важных подразделений концессии (охраны, столовой, медпункта, перевозчиков), информирование собрания рабочих о своих постановлениях - во всем члены стачкома продемонстрировали свою грамотность и компетентность33.
Несмотря на доводы представителя администрации «Мологолеса» Лосева о нецелесообразности стачки по причине того, что «она не ускорит выдачу денег» и опасения рабочего Германа, что объявление стачки «необдуманно» и «несерьезно», председатель стачечного комитета и профу-полномоченный союза деревообделочников Павлов решительно отстаивал позицию большинства рабочих. «Стачку разрешил голод», - заявлял он34.
На собрании 15 февраля рабочие, поддержавшие стачку, эмоционально обращались к коллегам: «Запугиванием на рабочих не подействуешь, ибо он сам хозяин, а потому позор тем, кто не присоединяется к стачке». Представители Василеостровского райкома РКП(б) вторили участникам общего собрания: «Вопрос о зарплате не может быть решен не в пользу рабочего»35.
После выплаты значительной части задолженности по заработной плате, 18 февраля инспектор труда распустил стачечный комитет и стачка была прекращена. Но 19 февраля 239 рабочих Солецкого лесопильного завода № 1 концессии вновь объявили стачку с требованиями окончательной ликвидации задолженности по заработной плате и выходным пособиям36.
Задержки в выплате заработной платы наблюдались на этом заводе и позже37. За вторую половину апреля 1925 г. задержки составили 3 дня, за вторую половину июня - 5, за вторую половину июля - 7, за вторую поло-
вину августа -10, за вторую половину сентября - 5 дней. В первой половине месяца задержки, как правило, были меньше. На лесопильном заводе № 3 администрация не выдавала заработную плату по 7-12 дней, предлагая вместо денег ордера38.
Такие действия концессионера вызывали недовольство и членов заводских комитетов, и рабочих. Особенно сильно возмущались временные рабочие «Мологолеса». Проработав по 3-5 дней, они не получали окончательного расчета (сумма долга составляла 1 руб. 50 коп.- 2 руб. на одного рабочего) в течение 1-2 месяцев и ходили по нескольку раз в неделю «за кассиром, как за Христом» за 15-20 верст39.
В 1927 г. не утихало недовольство профсоюза и рабочих концессионером «Лена Гольдфильдс Лимитед». Причинами оставались массовые обсчеты рабочих при выдаче заработной платы, нерегулярное снабжение дровами. Рабочие замерзали в бараках. Сушилки не отапливались, и мокрая шахтовая одежда просыхала в бараках над плитами, где варилась пища. Рабочим нередко приходилось выходить на работу или долго оставаться, придя с работы, без горячей пищи40.
Между тем представители концессионеров стремились сами, без участия профессиональных организаций и органов Наркомтруда, разрешать конфликтные ситуации с рабочими в собственных интересах. Порой прибегая к шантажу рабочих.
Так, в июне 1927 г. 7 уволенных рабочих с концессии «Грузинский марганец» написали в своем заявлении на имя концессионера: «Находимся снятыми с завода № 26 с 11 июня, за что мы считаем себя виновными и потому просим простить нам нашу вину и по Вашему предложению допустить к работе и при этом даем честное слово, что впредь с нашей стороны больше не будут повторяться подобные случаи. За простой не получаем»41 . Они опасались потерять свое место, а, будучи уволенными, обратились с заявлением о приеме их обратно на работу не в профсоюз, а к концессионеру.
В инспекции труда эти рабочие дали следующие пояснения: их не допустили к работе без всяких объяснений, в этот же день рабочие обратились в заводской комитет, а через несколько дней, представитель концессионера инженер Сакварелидзе объявил, что они допущены к работе, но с условием, что напишут ходатайство простить их и дадут обещание впредь не жаловаться. Опасаясь, что «дела не выиграют и работу потеряют», рабочие не стали повторно обращаться в профессиональный заводской комитет, а написали заявление концессионеру. 20 июня 1927 г. они вернулись на прежние места. В инспекции заявление из 7 рабочих решился подписать только один - Г. Гаприндашвили42.
С 1928 г. число конфликтов стало расти. Появились новые причины конфликтов между рабочими и концессионерами: увольнение в первую очередь семейных рабочих, отказы в выдаче выходного пособия временным и сезонным рабочим, отказы платить за выходные дни, сверхурочные
в праздничные дни; выдача низкого качества продовольственных пайков и спецодеяеды43, установление тарифных ставок и разрядов44.
Повод для взаимных претензий между профсоюзами и концессионерами возникал и тогда, когда предприниматели недобросовестно выполняли советские законы. Так, администрация концессии «ЛенаГольдфильдс Лимитед» в 1928 г. 6 месяцев не оформляла патент на торговлю вином. Член правительственной комиссии Заромский на закрытом заседании заявил о представителях исполнительной власти в Бодайбо: «Советская власть там - это не то, что советская власть в Москве, нет даже подобия, это одно недоразумение, и вот это «недоразумение» ходит и просит: “У вас срок истекает, мы вынуждены оштрафовать вас, возьмите патент”»45.
В течение 1928-1929 гг. требования к концессионным предприятиям ужесточались. В докладной записке «Об основных итогах деятельности концессий обрабатывающей промышленности (о нездоровых явлениях в области н/концессионной практики)», указывается, что концессионные предприятия «Блох и Гинзбург», «Новик и Сыновья», «Триллинг», «Ченстоховская», «Новик и Сыновья», «Лео», «Альтман», «Борунский», «Рейсер», «Гам-мер» не отвечают требованиям советского законодательства и концессионной политике46.
Таким образом, причинами конфликтных ситуаций на концессионных предприятиях в 1920-е гг. являлись прежде всего неурегулированные вопросы материального положения рабочих: организация и условия труда, задержки в выдаче заработной плате. Формы организации споров были типичными: жалобы, стачки, забастовки. Время урегулирования социально-трудовых споров колебалось от нескольких дней до нескольких недель. Стачки на концессионных предприятиях были санкционированы профсоюзами и проходили под строгим контролем. Способы разрешения трудовых конфликтов сводились к примирению рабочих и администрации концессии, как правило, с помощью центральных комитетов отраслевых профсоюзов. От концессионеров советские органы власти и профсоюзы требовали улучшения социально-экономического положения рабочих.
Примечания
1 ГА РФ. Ф. 5459. Оп. 6. Д. 282. Л. 279об.
2 ГА РФ. Ф. 5459. Оп. 9. Д. 311. Л. 25об.
3 Там же.
4 ГА РФ. Ф. 5459. Оп. 9. Д. 313. Л. 41.
5 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 85. Д. 15. Л. 30.
6 Там же. Л. 166-167.
7 ГА РФ. Ф. 5459. Оп. 10. Д. 301. Л. 17.
8 Там же.
9 ГА РФ. Ф. 5459. Оп. 9. Д. 313. Л.220; Оп. 10. Д. 301. Л. 18.
10 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 85. Д. 15. Л. 163.
11 Иностранные концессии в СССР (1920-1930 гг.): Документы и материалы. Т.П. М., 2005. С. 208.
12 Там же. С. 370.
13 Там же. С. 245.
14 Там же. С. 290.
15 Там же. С. 371.
16 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 85. Д. 15. Л. 30.
17 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 85. Д. 113. Л. 211; Иностранные концессии в СССР (1920-1930 гг.). Т. II. С. 362, 382, 383.
18 ГА РФ. Ф. 5459. Оп. 9. Д. 311. Л. 30.
19 ГА РФ. Ф. 5459. Оп. 9. Д. 313. Л. 221, 5.
20 Там же. Л. 5.
21 Там же. Л. 278об.
22 Там же.
23 Там же. Л. ЗЗІоб.
24 ГА РФ. Ф. 5459. Оп. 6. Д. 282. Л. 290.
25 Борисова Л.В. Социально-трудовые конфликты: причины и механизм разрешения в первые годы нэпа // Нэп: экономические, политические и социокультурные аспекты. М., 2006. С. 457-458.
26 ГАРФ. Ф. 5459. Оп. 6. Д. 128. Л. 1-2.
27 РГАСПИ. Ф. 82. Оп. 2. Д. 452. Л. 71-74.
28 Иностранные концессии в СССР (1920-1930 гг.). Т. II. С. 247.
29 Борисова Л.В. Указ. соч. С. 458.
30 Иностранные концессии в СССР (1920-1930 гг.). Т. II. С. 370.
31 ГА РФ. Ф. 5467. Оп. 8. Д. 141. Л. 53об., 70-70об., ЮЗоб., 105об.
32 Там же. Л. 55об.
33 ГА РФ. Ф. 5467. Оп. 8. Д. 129. Л. 102-105.
34 Там же. Л. 72, 93-101, 103-104.
35 Там же. Л. 104-105.
36 Там же. Л. 70.
37 ГА РФ. Ф. 5467. Оп. 8. Д. 141. Л. 44об.
38 ГА РФ. Ф. 5467. Оп. 8. Д. 129. Л. 19, 20.
39 ГА РФ. Ф. 5467. Оп. 8. Д. 129. Л. 20, 21; Д. 141. Л. 73-73об.
40 ГА РФ. Ф. 5459. Оп. 7. Д. 381. Л. 170, 171.
41 ГА РФ. Ф. 5459. Оп. 9. Д. 311. Л. 22.
42 Там же. Л. 26-26об.
43 ГА РФ. Ф. 5459. Оп. 9. Д. 311. Л. 40.
44 Иностранные концессии в СССР (1920-1930 гг.). Т. II. С. 247.
45 ГАРФ. Ф. 5459. Оп. 10. Д. 301. Л. 21.
46 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 85. Д. 113. Л. 4-8.
