CC BY
38Социальная ответственность бизнеса: условия для консолидации
Аносов Сергей Сергеевич - кандидат философских наук, преподаватель кафедры истории и философии Иркутского национально-исследовательского технического университета. [email protected]
В статье представлен теоретический анализ социальных практик общественного воспроизводства, способствующих формированию социальной консолидации. На примере социальной ответственности бизнеса показывается роль и значимость социальной активности и включенности в общественное развитие руководителей среднего и крупного бизнеса. В основе эмпирического материала используются результаты авторского экспертного исследования о процессах социальной активности различных институтов в социальной солидарности.
Ключевые слова: социальная ответственность, ответственность бизнеса, консолидация, социальная активность, инертность, интеграция
Одним из пространств конструирования социальной консолидации современного общества выступает социальная активность и социальная осознанность отдельных членов нашего сообщества. Особенно важен данный контекст среди руководителей среднего и крупного бизнеса, так как они могут быть лидерами трансформации социальных процессов общественного воспроизводства и социального развития.
Существуют три основные интерпретации концепции социально-ответственного бизнеса. Первая и наиболее традиционная подчеркивает, что единственная ответственность бизнеса -увеличение прибыли для своих акционеров. Эта точка зрения была «озвучена» Милтоном Фридманом (Milton Friedman) в 1971 г. и может быть названа теорией корпоративного эгоизма: «Существует одна и только одна социальная ответственность бизнеса: использовать свои ресурсы и энергию в действиях, ведущих к увеличению прибыли, пока это осуществляется в пределах правил игры».
Вторая точка зрения прямо противоположна теории Фридмана. Назовем ее теорией корпоративного альтруизма. Появилась она одновременно с опубликованием нашумевшей статьи Фридмана в New York Times и принадлежала Комитету по экономическому развитию. В рекомендациях Комитета подчеркивалось, что «корпорации обязаны вносить значительный вклад в улучшение качества американской жизни». Отрадно, что подобные фразы (с поправкой на то, что речь идет о жизни россиян) все чаще звучат из уст российского президента.
Третью позицию представляет одна из самых сильных «центристских» теорий, теория «разумного эгоизма» Enlightened self-interest). Она настаивает на том, что социальная ответственность бизнеса - это просто «хороший бизнес», поскольку сокращает долгосрочные потери прибыли. Тратя деньги на социальные и филантропические программы, корпорация сокращает свои текущие прибыли, но в долгосрочной перспективе создает благоприятное социальное окружение и, следовательно, устойчивые прибыли. Социально ответственное поведение - это возможность для корпорации реализовать свои основные потребности в выживании, безопасности и устойчивости [14, с. 65].
Через деятельность в рамках социальной ответственности бизнес, с одной стороны, реализует свою программу создания лояльной внутренней и внешней аудитории (стейкхолдеров); с другой стороны, демонстрирует государству свою готовность разделять его социальное бремя, а значит - позиционирует себя в качестве надежного партнера (что в пределе должно поддержать или даже повысить жизнеспособность и прибыльность данного бизнеса), и с третьей стороны, так или иначе, но отдает известный долг обществу, используя различные ресурсы которого он, собственно, и извлекает прибыль. В результате все три аспекта работают на укрепление социальной консолидации общества, несмотря на то, что эта цель изначально бизнесом может и не ставиться, и даже не осознаваться.
Концепт и практика социальной ответственности бизнеса (СОБ), как и очень многое, импортированы в сферу российских социально-экономических отношений из развитых стран Запада. На «родной почве» данный институт формировался и вызревал столетиями, в отечественных же реалиях он, хоть и нашел некоторые исторические корреляты (прежде всего - в явлении благотворительности, весьма развитом в дореволюционной
России), все же оказался достаточно новым, что с неизбежностью должно было придать, и придало ему специфичные российские черты.
В самом общем виде под социальной ответственностью бизнеса, или корпоративной социальной ответственностью понимаются «обязательства, которые берут на себя компании, предприятия, бизнес-группы для решения общественно значимых проблем как в рамках самого бизнес-сообщества, так и за его пределами, то есть на муниципальном, региональном, национальном, а иногда и глобальном уровнях» [20, с. 3].
Условной формальной точкой отсчета внедрения СОБ в России можно считать 16 ноября 2004 года, когда Российским союзом промышленников и предпринимателей (РСПП) на XIV съезде была одобрена «Социальная хартия российского бизнеса». Разработчиками постулируется, что хартия в 2007 году «официально признана национальным документом, соответствующим Глобальному Договору ООН» [21, с. 2]. Другими словами, это программный документ, который должен определять основное содержание, характер и механизмы реализации социальной ответственности бизнеса в российском обществе. В связи с этой претензией, уделим ему некоторое внимание. На начало 2020 года к хартии присоединилась 265 организаций (компании, отраслевые и региональные объединения бизнеса и другие НКО) [20]. Одновременно, по состоянию на 20 декабря 2017 года в Реестре РСПП числится 421 организация [11]. Тем самым, более полутора сотен членов РСПП от подписания хартии по тем или иным причинам воздержались. Интересным, на наш взгляд, является также тот факт, что в Национальный Регистр нефинансовых отчетов внесены 166 компаний из числа присоединившихся к тому программному документу. То есть, именно такое количество организаций предоставили экологические, социальные отчеты, отчеты в области устойчивого развития, отраслевые и интегрированные отчеты
[9]. Получается, сотня компаний, поддержавших вступлением идеи хартии, являются ее подписантами чисто номинально.
Другими словами, хартия оставила равнодушными без малого две трети членов РСПП. Обращает на себя внимание и некоторое смещение акцентов в двух редакциях данного документа -2004 (первая) и 2007 гг., прежде всего -относительно понимания самого предмета. В первой редакции утверждается «...принятие социальных обязательств российским деловым сообществом и отдельными компаниями - не альтруизм и не выкуп "социальной лицензии" на коммерческую деятельность. Социальная ответственность бизнеса может и обязана быть полезна для долгосрочного успеха самих компаний в той же мере, как и полезна для общества в целом» [20]. Из второй редакции красноречивый пассаж об обязанности быть полезным для общества исключен, но появился следующий: «Корпоративная социальная ответственность в нашем понимании - это часть эффективных бизнес-стратегий, прежде всего связанная с деятельностью и задачами развития каждой компании» [21, с. 5].
Смысловое смещение от признания общества обязательным равноправным бенефициаром деятельности компаний до недвусмысленного утверждения приоритетности базовых задач, то есть извлечения прибыли, очевидно. Характерна и смена терминологии - словосочетание «социальная ответственность бизнеса» из новой редакции исключено, ему на смену пришла «корпоративная социальная ответственность». С одной стороны, последнее выглядит безобидной калькой с англоязычного аналога (corporate social responsibility), но с другой, эта смена терминов означает смену фокуса социальной ответственности с внешнего вектора на преимущественно внутренний - социальную ответственность внутри и для корпорации [4].
Именно с этим ненавязчивым смещением акцентов связана, на наш взгляд, и еще одна примечательная
корректура, касающаяся характера отношений и цели взаимодействия власти, бизнеса и общества. В первой редакции хартии утверждается: «...важнейшее условие экономического и социального благополучия страны - формирование солидарной ответственности (здесь и ниже выделено мною - С.А.) государства, бизнеса и гражданина, в основе которой - демократия, соблюдение гражданских прав и свобод, включая право частной собственности, равенство возможностей, уважение человеческого достоинства и приоритет закона» [20]. Вторая же редакция провозглашает: «Мы способствуем формированию взаимной ответственности государства, бизнеса и гражданина, в основе которой - демократия, соблюдение гражданских прав и свобод, включая право частной собственности, равенство возможностей, уважение человеческого достоинства и приоритет закона» [21, с. 10]. Тем самым, первая редакция подобно тому, как «корпоративная этика», «корпоративная культура» четко указывают на внутреннего адресата данных понятий.
В то же время вторая редакция постулирует их взаимную ответственность без такой видимой цели. Рискнем все же предположить, что определенная цель все-таки присутствует, но подразумевает благополучие не общества в целом, а конкретных субъектов такой взаимности. Впрочем коллизии «официального национального документа» о социальной ответственности бизнеса вполне соответствуют достаточно противоречивой институционализации последней в российском обществе.
Одно из наиболее очевидных противоречий - специфика мотивации бизнеса к социально-ответственной деятельности в контексте проблем адаптации и институционализации последней. Пожалуй, характер такой мотивации в значительной (если не решающей) степени определяют сложившиеся взаимоотношения между бизнесом и государственной властью.
F1
Ц гп::а 1
По словам Н.Ю. Лапиной, «В современной России по мере обострения отношений между верхушкой бизнеса и государством социальная ответственность стала рассматриваться многими представителями высшей страты бизнеса как "стратегия адаптации" к новой политической ситуации» [10, с. 31].
Адаптацию, преследующую целью создание по возможности благоприятных условий для функционирования бизнеса, имеет в виду и А. В. Капкина, которая, вместе с тем, добавляет в реестр мотиваторов и мораль: «Существуют три группы факторов, влияющих на социальную ответственность бизнеса: а) лояльность властей; б) экономические выгоды (эти факторы напрямую связаны со стремлением бизнеса обезопасить себя от излишних проблем, гарантировать собственную стабильность и позитивный имидж как на внутреннем, так и на внешнем рынке); в) морально-нравственные причины, которыми бизнес руководствуется, принимая участие в благотворительной деятельности» [7, с.116].
В свою очередь, Ф. В. Филина, расширяет количество причин необходимости адаптации, включая в них также и общество граждан. По ее мнению, корпоративная социальная ответственность (КСО) является элементом европейской социальной модели, базирующейся на развитии партнерства и направленной на ускорение экономического роста, при неослабевающем внимании к задачам устойчивого развития. Этот автор считает, что именно КСО формирует доверие и способствует взаимной ответственности бизнеса, общества и власти (мнение, по всей видимости, основанное на второй редакции Социальной хартии). Ф. В. Филина утверждает, что КСО «...становится способом реализации стратегии устойчивого развития отдельной компании, что одновременно вносит вклад в устойчивое развитие национальной и даже мировой экономики; является эволюционной формой институциональной адаптации
бизнес-структур к растущим требованиям гражданского общества, формой разрешения противоречия между краткосрочными экономическими и финансовыми интересами и долгосрочными целями устойчивого развития как отдельных корпораций, так и всей национальной экономики; запускает в действие процессы институциональной рациональности организационно-функционального поведения фирмы в современных условиях» [22, с. 204-205].
Противоречивые тенденденции в развитии корпоративной ответственности компаний отражены в работах О. А. Полюшкевич [14,15,16], где указываются как социокультурные и исторические причины, так и социально-психо-логчиеские характеристики руководителей бизнеса. А также в работах А. Н. Пружинина [18,19] подчеркивается роль человеческого капитала и его развития в формировании стратегий социальной ответственности бизнеса. Также как и в исследованиях Г. В. Дружинна [4,5,6] проводится связь миссии и идеи корпоративизма и ресурсов развития челов-ческого капитала сообществ.
В институциональной парадигме рассматривают адаптацию СОБ к российскому контексту также Д. П. Фролов и А. А. Шулимова. Исследователями осуществлен критический анализ затрат и выгод отдельных институций социальной ответственности бизнеса. К таковым они относят следующие: корпоративная благотворительность, меценатство, спонсорство, социальный маркетинг, социальное инвестирование и партнерство, корпоративное гражданство и волонтерство. Как считают авторы, практика адаптации «трансплантированного института СОБ» к особенностям российской институциональной среды происходит в трех основных формах, к которым относятся:
1) экзаптация - реализация данного института без особой глубины, с изменением его изначальных функций, показной социальной ответственностью, вынужденным социальным инвестированием и таким же «партнерством», что
сопровождается спорадическими социальными акциями, реализуемыми эпизодически и несистемно;
2) кооптация - глубокое внедрение института СОБ, обусловленное переходом от соответствия букве закона к добровольным проектам, развитием коммерческих форм (спонсорство, социальное инвестирование, социальный маркетинг);
3) интеграция - усвоение данного института организационным этосом, использование новейших инструментов (корпоративное гражданство, волонтер-ство), внедрение социально-ответственных принципов во все деловые процессы фирмы, включая ее экономическую стратегию, соответствие международным стандартам [23, с. 134].
На наш взгляд, исследователи излагают в своем видении достаточно логичную последовательную институциона-лизацию СОБ в отечественных реалиях, хотя почему-то считают эти формы «параллельно сосуществующими». Представить себе, как могут одновременно реализовываться в рамках одной компании экзаптация, носящая демонстративный характер, и интеграция, как укоренение в организационной культуре, все же достаточно сложно.
Обратим также внимание, что при описании процесса внедрения СОБ в российскую социально-экономическую среду исследователи могут использовать термины «адаптация» или «инсти-туционализация». Очевидно, что первый больше устраивает тех, кто воспринимает СОБ в качестве «трансплантированного» института, который должен укорениться в российских условиях (подход Г. В. Дружинина, А. Н. Пружи-нина, Ф. В. Филиной, Д. П. Фролова, А. А. Шулимовой).
Мы же, в свою очередь, отдаем предпочтение второму термину - «ин-ституционализация» - в силу того, что данная практика все еще находится в процессе становления и легитимации в России, и социальной ответственности бизнеса еще только предстоят, продолжая выражаться языком П. Бергера и Т.
Лукмана, этапы «опривычивания» или «хабитуализации», и последующей ру-тинизации как превращения практики в нечто, само собой разумеющееся, короче - в социальный институт, поддерживаемый, несмотря на свою «объективность», ежедневным взаимодействием членов общества [2].
Впрочем, А.Н. Пружинин и Д. П. Фролов и А. А. Шулимова не проходят мимо проблем, которыми сопровождается эта институционализация или адаптация, будь она параллельная или последовательная. К таким сложностям авторы причисляют факторы, которые можно разделить на рефлексивные, функциональные и средовые [23]. К первым мы бы отнесли из перечисленного исследователями: искаженное представление о сути социальной деятельности компаний среди их собственников и топ-менеджеров, что и ведет «...к подмене инициативных форм СОБ спонсорством и точечным социальным инвестированием с целью формирования позитивного имиджа перед государством и извлечения дополнительной прибыли»; и «одностороннее понимание социальной ответственности местными и региональными властями, рассматривающими данный институт как форму дополнительной эксплуатации бизнеса в качестве донора бюджета путем делегирования ему затратных социальных функций».
К функциональным факторам относится «...функциональная "дистрофия" социальной ответственности, например, сужение сферы реализации социального партнерства вплоть до взаимодействия руководства корпораций и профсоюзов в области трудовых отношений». К средовым же проблемам логично причислить следующие факторы: «...незрелость, недостаточная активность и высокая фрагментация институтов гражданского общества, не обеспечивающих достаточных импульсов субъектам бизнеса к расширению спектра социальных программ».
Но в качестве главной проблемы исследователи выделяют все-таки очевидный «.дефицит мотивации топ-ме-
ц Гп::а 1
неджмента российских компаний к внедрению институций и программ СОБ. Социальная ответственность все еще не воспринимается даже "активным меньшинством" руководителей бизнеса как объективная необходимость и основа стратегического развития» [23, с. 134135]. Вместе с тем, мы бы классифицировали данную проблему как также относящуюся к факторам рефлексивного характера: собственники и топ-менеджеры искренне не понимают, зачем им нужна социальная ответственность, и почему они должны направлять часть прибыли на финансирование заведомо не приносящих доходов акций. То, что находится в пределах понимания бизнеса, начинает истолковываться как социальная ответственность, и тогда в ее разряд попадают практики, включение которых в ответственность перед обществом выглядит не вполне убедительным. Например, в представлениях топ-менеджеров российского бизнеса социальная ответственность подразумевает, прежде всего, так называемые социально-правовые аспекты, включающие своевременную выплату зарплаты, обеспечение безопасности труда и уплату налогов - эту группу признаков назвали 90 % опрошенных в исследовании М. А. Шабановой [24], развитие человеческих ресурсов виде корпоративного образования, создания корпоративных университетов, что рассмотрено в исследовании А. Н. Пружинина [18].
Социальные аспекты, такие как повышение образования персонала, детские сады, медицина, жилье - назвали 59 % бизнес-лидеров. «Внешние» инициативы, направленные на сообщество, в котором функционирует данный бизнес, назвали признаком социальной ответственности 70 % респондентов выше упомянутого автора [24, с. 21]. Однако выплата зарплаты, безопасные условия труда и уплата налогов не являются предметом свободного выбора предпринимателя и работодателя, это установления, которые должны выполняться по умолчанию. Бизнесмен, объ-
являющий себя социально ответственным только потому, что вовремя и в полном объеме платит работникам полагающееся им вознаграждение, или лукавит, или действительно не понимает сути СОБ. Последнее совершенно не исключено, ведь по выводу М. А. Шаба-новой, «...сегодня даже у наиболее продвинутой группы деловых людей образы социально ответственного бизнеса пока весьма фрагментарны, внутренне слабо согласованы. На их формирование воздействует множество факторов - институциональных, экономических, культурных, социоструктурных, включая, кстати, низкий уровень социальной ответственности со стороны самих властей, и пр.
Реагируя на внешние и внутренние вызовы, топ-руководители включаются в самые разные виды социальной активности, по мере возможностей - нередко вынужденно - беря на себя социальные функции в самых разных областях, но чаще всего, не охватывая всецело компоненты ни одной из них. Сегодня внешние вызовы таковы, что, как правило, способствуют формированию у хозяйствующих субъектов ситуативно-реактивных образов социально ответственного бизнеса и мало содействуют их стратегическому выстраиванию» [24, с. 20-21].
Для формирования такой рефлексии необходимо, прежде всего, долгосрочное стратегирование, а это именно то, что в большом дефиците у отечественных «капитанов бизнеса», мыслящих категориями настоящего и очень обозримого будущего. По словам Н. Г. Анохина, «многие российские предприятия начинают внедрять в свою деятельность принципы социальной ответственности. Но большинство предпринимателей убеждены в том, что они никому ничего не должны, поэтому усиление социальной ответственности в большей степени обусловлено давлением государства» [1, с. 27].
Государственное давление - это следующий фактор, специфичный для
процесса институционализации социальной ответственности бизнеса в российском обществе.
Как отмечает Н. Ю. Лапина, «.в России в начале нового столетия требование "социальной ответственности" в жесткой форме было сформулировано государством. В понимании российской власти социальная ответственность должна стать своеобразным "отступным" за приватизацию, в ходе которой государственная собственность за бесценок была передана новым владельцам» [10, с. 31]. Другими словами, государство отдает себе отчет в, мягко говоря, неполной законности произошедшего обогащения ряда лиц, структур, однако, возникает ощущение, что такое восприятие, по Н. Ю. Лапиной, относится к целой сфере деятельности. Действительно, похоже, что «презумпция виновности» распространяется правящим сообществом на предпринимательскую активность вообще, на что указывают целый ряд исследователей.
Е. Я. Виттенберг, в частности, утверждает: «большим препятствием на пути развития СОБ в России является неравноправный характер отношений между бизнесом и властью. Вопреки мировому тренду передачи ряда сфер ответственности от государства к бизнесу в условиях нарастающего процесса глобализации, в России пока государство безраздельно доминирует над бизнесом, нередко вмешивается в его деятельность, иногда мелочно опекает его, мешая тем самым становлению его как самостоятельного субъекта социальной ответственности и формированию современной модели СОБ» [3, с. 88].
Имеются и эмпирические корреляты таких теоретических предположений. Так, Л. Н. Коровина приводит данные исследования, согласно которому «73 % опрошенных бизнесменов сочли важнейшим фактором, влияющим на социальную активность делового сообщества, административное давление власти» [8, с. 50]. В свою очередь, 30 % предпринимателей, респондентов
ВЦИОМ, на вопрос «Почему Ваше предприятие оказывало помощь региональным и местным властям в социальном развитии региона?» выбрали вариант ответа «Без участия в такого рода расходах предприятие в своей деятельности может столкнуться с определенными проблемами со стороны местных и региональных властей».
Еще 32 % выбрали ответ - «Об этом лично просил губернатор/ мэр города или его представители». Учитывая некорректную, на наш взгляд, формулировку первого варианта ответа на этот закрытый вопрос - «Это общепринятая практика, так делают другие предприятия в Вашем городе» (здесь факт тонко подменил мотивацию), выбранного 42 % респондентов, доля бизнесменов, сославшихся на давление власти, как главный мотиватор их социальной активности, может достигнуть 100 %. [12].
Таким образом, социальная ответственность - это предложение бизнесу со стороны власти, от которого сложно или совсем невозможно отказаться. Известной парадоксальности данной ситуации добавляет обстоятельство, подмеченное процитированной нами выше М. А. Шабановой: власть сама демонстрирует низкий уровень социальной ответственности. Исследователь развивает свое видение дальше, пытаясь определить уровень цивилизованности отечественного бизнеса и приходя к не самым оптимистичным выводам: «Признаки цивилизованности сегодня меньше всего присутствуют в отношениях "бизнес - власть" (по сравнению с отношениями "бизнес - бизнес" и "бизнес - общество").
В первую очередь, это связано с низкой законопослушностью представителей самой власти, нестабильностью правил ее игры с бизнесом; слабой защищенностью бизнеса со стороны правоохранительных органов и др. Если учесть еще и то, что отношения "власть - бизнес" негативно воздействуют на степень цивилизованности и отношений "бизнес - бизнес" и "бизнес - общество", то можно заключить, что именно власть
ц Гп::а 1
выступает решающим (хотя и не единственным) актором, тормозящим продвижение российского бизнеса к более цивилизованному» [24, с. 24].
Примечательно, что к выводу о такой, мягко говоря, неоднозначной роли власти приходит не только М. А. Шабанова. По словам Г. К. Овчинникова, «.по Конституции РФ российское государство позиционирует себя как государство социальное. Но социальные проблемы, связанные в конечном счете с обеспечением стабильности развития страны в целом как субъекта мировой цивилизации, настолько сложны и масштабны, что ресурсов и усилий государства, в т. ч. социальной воли, недостаточно. В этих условиях крайне важна социальная миссия бизнеса как основного социально-экономического института в системе хозяйствующих субъектов» [13, с. 96]. Государство с недостаточной «социальной волей» - так определяет современную российскую власть исследователь.
Н. Ю. Лапина, в свою очередь, утверждает: «Социально ответственный бизнес мог бы помочь решить многие острые проблемы современного российского общества - сгладить социальное неравенство, гармонизировать общественные отношения. Но социальная ответственность бизнеса требует социальной ответственности от государства, а такого государства в современной России не существует» [10, с. 38].
Этому видению вторит Е. Я. Виттен-берг, по убеждению которого, «.в России наблюдается эманация безответственности и существует некая пирамида безответственности, когда социальная безответственность правящих элит экстраполируется на бизнес и общество. В упрощенном виде это выглядит примерно так: власть в ряде случаев принимает социально безответственные законы и решения (например, "Закон Димы Яковлева", санкции против западного продовольствия, уничтожение санкционных продуктов и т. д.). Биз-
нес, в свою очередь, допускает социальную безответственность в вопросах налогообложения, качества производимых товаров и услуг, охраны окружающей среды и т. д.)» [3, с. 105].
Исследователи отмечают и своеобразную реакцию бизнеса на правила игры, устанавливаемые государством, и представляющиеся деловому миру довольно несправедливыми. Е. Я. Виттен-берг, в частности, указывает на то, что многие получающие зарплату в конверте сотрудники идут на это сознательно, и в этом «проявляется солидарное безответственное поведение предпринимателей и работников. Оправданием подобного поведения может служить феномен недоверия к государству со стороны значительной части бизнеса и граждан. В условиях, когда государство никак не может отработать пенсионную систему и правила игры постоянно меняются (то замораживается накопительная часть пенсии, то полностью прекращают индексацию по уровню инфляции пенсий работающим пенсионерам, то идут постоянные разговоры по поводу пенсионного возраста и т. д.), многие граждане сами пытаются создавать для себя пенсионные накопления.
В результате анализа сложившейся ситуации, нами была сформулирована цель исследования - выявление целей и проблем развития социальной ответственности бизнеса в современных условиях России. Исследование поводилось в форме экспертного интервью в 2019-2020 годах, в нем приняли участие 30 руководителей среднего и крупного бизнеса, развивающих в своих компаниях комплекс или отдельные элементы социальной ответственности бизнеса.
В ходе исследования мы выявили, что существуют три основные группы факторов, оказывающих влияние на социальную ответственность бизнеса: первая - потенциально возможная лояльность власти к тем компаниям, которые совместно с государством реализуют задачи социальной политики; вторая - потенциально возможные выгоды
компании на внутреннем рынке, извлекаемые из более конкурентоспособного положения в том случае, когда высок уровень социальной ответственности; третья - морально-нравственные принципы, лежащие в основе добровольной благотворительной и социально ответственной деятельности российских компаний.
Из всех опрошенных, только 16% предпринимателей считают, что уровень социальной ответственности бизнеса высок; 37% считают его очень низким или близким к этому; 47% предпринимателей полагают, что их социальная ответственность должна сводиться к уплате налогов, выплате достойной заработной платы сотрудникам, созданию
рабочих мест. То есть большинство предпринимателей считают излишним осуществлять какие-либо добровольные проекты социальной ответственности, что не противоречит вышеупомянутым показателям, однако может свидетельствовать о принудительном характере участия бизнеса в социальных проектах.
Участники опроса отметили, что социальная ответственность помогает расширению бизнеса на рынке (21%), повышает имидж (18%) и репутацию компании (16%), укрепляет бренд (14%) и дает вторичную рекламу компании (11%). При этом, 20% экспертов говорят о том, что социальной ответственности требует правительство (см. рис.1.).
Рис.1. Что дает социальная ответственность российскому бизнесу
Рис.2. Внешние и внутренние стратегии развития социальной ответственности бизнеса
При этом, даже те, кто занимается социальной ответственностью признают, что до полной прозрачности им далеко. Иными словами, социальная ответственность существует однобоко, регулируя только часть социальных процессов.
Из проектов социальной ответственности существующих на сегодняшний день в нашей стране, наиболее продуманы проекты внешнего позиционирования (забота об окружающей среде, патронаж детских домов, школ, клубов и т.д.), значительно реже встречаются проекты социальной ответственности внутреннего ориентира, исключение составляет крупный бизнес, где имеются расширенные программы социального страхования, социальные гарантии, дополнительные стимулы и формы поддержки и развития своих сотрудников (корпоративные университеты, спортивные и социальные программы развития сотрудников и членов их семей). См. рис.2.
Существует ряд причин и обстоятельств, вследствие которых государство без помощи бизнеса обойтись не может. Здесь встает вопрос о разделении двух различных измерений социальной ответственности - эксплуатации бизнеса государством и разумного взаимодействия бизнеса и власти.
Эффективное государственное управление подразумевает регламентированные, четко установленные и законодательно закрепленные права и обязанности субъектов государственной политики и управления. Необходимо учитывать, что бизнес, которому дана возможность зарабатывать сверхкапиталы, заключает негласные договоренности с государством по исполнению социальных заказов. Отсутствие законодательной базы, регулирующей лоббистскую деятельность, оставляет бизнесу и власти большой простор для теневого взаимодействия. Нерегулируемый лоббизм провоцирует невозможность регламентировать обязанности и права бизнеса и устанавливать ясный и прозрачный порядок взаимодействия
бизнеса, власти и общества. Отсюда вытекает вопрос эффективности деятельности бизнеса в рамках социальной ответственности. Довольно сомнительной представляется эффективность отдельных вливаний для устранения следствий социальных проблем, в то время когда очевидна необходимость серьезной работы над их причинами. Помощь крупного российского бизнеса в преодолении последствий летних пожаров 2010 г., 2019 г. была необходима, однако эта помощь не способна побороть, например, одну из причин катастрофического распространения пожаров, а именно - отсутствие систем быстрого реагирования в условиях чрезвычайной ситуации по всей стране. Решение проблем такого уровня служит задачей обеспечения государственной безопасности. Для России как государства, обладающего богатым историческим опытом, характерна традиция преодолевать проблемы общегосударственного масштаба «всем миром», однако современные реалии диктуют необходимость разработки новых эффективных мер по решению государственных задач.
Принимая во внимание, что в условиях кризиса произошло обострение крупномасштабных проблем экономики и политики, возникла необходимость построения совместной стратегии бизнеса и власти по преодолению этих проблем. Однако важно четко разграничить компетенции бизнеса и государства в сфере социальной ответственности. Ресурсы бизнеса достаточно ограниченны, чтобы влиять на государственную политику и принятие государственных решений. Разделение полномочий в данном случае способно увеличить эффективность применяемых мер, оно не исключает взаимодействия бизнеса и государства, которое, безусловно, является действенным механизмом по преодолению вызовов современности. Привлечение ресурсов бизнеса в социальную сферу может быть эффективно как в краткосрочной, так и в долгосрочной перспективе, но лишь в случае,
если государство возьмет на себя ответственность и предложит продуманную стратегию по решению социальных и других проблем; бизнес сможет успешно выполнять свои задачи, а государственные структуры - свои.
Таким образом, отсутствие доверия части бизнеса и граждан к государству является одной из фундаментальных причин наличия большого теневого сектора в российской экономике» [3, с. 90]. Очевидно, что в такого рода положении вещей мы можем зафиксировать по крайней мере два феномена, являющихся объектом внимания в нашей работе: во-первых, особую партикулярную солидарность граждан и бизнеса (точнее говоря - работников и работодателя), своеобразное «объединение против», носящее, возможно, негативный, но вынужденный ad hoc характер, являющееся попыткой гарантировать хотя бы базовую часть своего благосостояния за счет теневого механизма его получения; и, во-вторых, выразительный пример факторной интерференции, при котором психологические аспекты - доверие/недоверие - обусловливают социально-экономические практики.
По мнению Е. Я. Виттенберга, в сложившихся форс-мажорных условиях, особую серьезность которым придает продолжающийся в России кризис, важнейшим фактором выхода из такого состояния и «перехода на рельсы устойчивого развития является повышение социальной ответственности всех ее акторов -власти, бизнеса и гражданского общества» [3, с. 79], а также «установление атмосферы доверия между институтами власти и бизнеса, ... изменение характера их отношений в сторону повышения равноправия» [3, с. 106]. Очевидно, что ни взаимная ответственность, ни равноправие немыслимы без базового феномена доверия - социально-психологического фактора, не просто способствующего, а обуславливающего саму возможность такого рода отношений.
При этом, на наших глазах рождается новая парадигма социальной ответственности. Ее основные элементы:
1. Корпоративное гражданство, предполагающее взаимную ответственность бизнеса и власти перед обществом, а также учет интересов предпринимателей не только в экономической, но и в социальной сфере. Создание взаимовыгодных механизмов социальных инвестиций бизнеса в общество становится важным элементом переговорной стратегии бизнеса и власти.
2. Социальные инвестиции, расширяющие понятие социальной ответственности бизнеса. Переход от благотворительности к фокусированным социальным инвестициям компаний на национальном и региональном уровнях, направленным на решение самых актуальных для страны проблем в сфере занятости, борьбы с бедностью, образования, жилья, безопасности, охраны здоровья и среды обитания.
3. Социальное партнерство - пересмотр сфер ответственности бизнеса, власти и общества в решении общественно-значимых вопросов. Искоренение социального иждивенчества, создание механизмов общественного контроля за выполнением государством своих социальных обязательств. В условиях слабого гражданского общества функции «социального лоббизма» берут на себя «корпоративные граждане».
Таким образом, сложность развития социальной ответственности бизнеса в современной России обусловлена как внешними экстремальными условиями постоянного выживания и преодоления все новых и новых преград, так и внутренним потенциалом не готовности большей части руководителей среднего и крупного бизнеса регулировать социальную политику, способную мобилизовать сотрудников для более слаженной и солидарной работы.
Литература
1. Анохин Н. Г. Социальная ответственность бизнеса в условиях современной России: теория и практика: Материалы заседания «круглого стола» /
F1
Ц гп::а 1
Н. Г. Анохин ; под общ. ред. В. С. Кома-ровского, Н. А. Волгина. М. : Изд-во РАГС, 2005. 224 с.
2. Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. Трактат по социологии знания. М. : Academia, 1995. 323 с.
3. Виттенберг Е. Я. Социальная ответственность российского бизнеса в условиях кризиса // Вестник Института социологии. 2017. № 20. C. 76-113.
4. Дружинин Г. В. Корпоративные общности и их роль в изменении социально-правового пространства // Теория государства и права. 2019. № 1. С. 3943.
5. Дружинин Г. В., Пружинин А. Н. Воспроизводство человеческого капитала в отечественных компаниях // Социология. 2019. № 3. С. 62-70.
6. Дружинин Г. В., Пружинин А. Н., Мамруков Е. В. Стратегии развития человеческого капитала нефтяных компаний // Социология. 2019. № 1. С. 114123.
7. Капкина А. В. Проблемы социальной ответственности бизнеса в современной России // Контуры глобальных трансформаций: политика, экономика, право. 2012. № 4. С. 109-117.
8. Коровина Л. Н. Тенденции социальной ответственности российского бизнеса: состояние и проблемы (Часть 1) // Социально-экономические явления и процессы. 2015. Т. 10. № 8. С. 48-55.
9. Краткие сведения о членах ООР «Российский союз промышленников и предпринимателей» [Электронный ресурс]. - URL: http://rspp.ru/simplepage/172 (дата обращения: 17.05.2020).
10. Лапина Н. Ю. Социальная ответственность бизнеса: какое будущее для России? // Мировая экономика и международные отношения. 2006. № 6. С. 31-38.
11. Национальный Регистр и Библиотека корпоративных нефинансовых отчетов РСПП. - URL: http://rspp.ru/simplepage/157 (дата обращения: 17.05.2020).
12. Неэквивалентный обмен: социальная ответственность бизнеса и его
признание российским обществом / ВЦИОМ. Пресс-выпуск № 1516. 16.06.2010. - URL:
https://wdom.ru/index.php?id=236&uid=1 3587 (дата обращения: 17.05.2020).
13. Овчинников Г. К. Социальная и классовая ответственность бизнеса // Alma Mater. 2013. № 12. C. 96-103.
14. Полюшкевич О. А. Введение в корпоративную социальную ответственность. Иркутск. Изд-во ИГУ, 2013. 146 с.
15. Полюшкевич О. А. Тенденции развития корпоративной социальной ответственности: федеральный и региональный аспекты // Проблемы управления развитием социальных систем: личности, организации, территории. Сборник научных трудов. Иркутск, 2014. С. 103-110.
16. Полюшкевич О. А., Пружинин А. Н. Ресурсы развития человеческого потенциала в крупных нефтяных компаниях Иркутской области // Активизация интеллектуального и ресурсного потенциала регионов. Материалы 4-й Всероссийской научно-практической конференции: в 2 частях. Под науч. ред. Н. Н. Даниленко, О. Н. Баевой. 2018. С. 341346.
17. Представление Социальной хартии. Ассоциация промышленников горно-металлургического комплекса России. - URL: http://www.amror.ru/gen_dir/hartia.htm (дата обращения: 17.05.2020).
18. Пружинин А. Н. Анализ корпоративного образования нефтяных компаний (на примере компаний «Роснефть» и «Газпром нефть») // Государственная служба. 2019. № 4. С. 58-65.
19. Пружинин А. Н. Человеческий капитал нефтяных компаний // Социология. 2018. № 4. С. 151-154.
20. Социальная ответственность бизнеса и корпоративное гражданство (Ученый совет ИМЭМО РАН) // Мировая экономика и международные отношения. 2005. № 11. С. 3-13.
21. Социальная хартия российского бизнеса. - URL: http://rspp.ru/12/6273.pdf (дата обращения: 17.05.2020).
22. Филина Ф. В. Институции социально ответственного бизнеса как фактор повышения устойчивости развития общества // Социально-гуманитарные знания. 2015. № 5. C. 202-216.
23. Фролов Д. П., Шулимова А. А. Институциональная системность социальной ответственности бизнеса (природа, институции, механизм) // Журнал институциональных исследований. 2013. Т. 5. № 1. С. 124-144.
24. Шабанова М. А. Российский бизнес на пути к более цивилизованному? // Общественные науки и современность. 2008. № 6. C. 11-26.
Social responsibility of business: conditions
for consolidation Anosov S.S.
Irkutsk National Research Technical University. The article presents a theoretical analysis of social practices of social reproduction that contribute to the formation of social consolidation. The role and significance of social activity and the involvement of managers of medium and large businesses in social development are shown on the example of social responsibility of business. The empirical material is based on the results of an expert study on the processes of social activity of various institutions in social solidarity. Key words: social responsibility, business responsibility, consolidation, social activity, inertia, integration References
1. Anokhin N. G. Social responsibility of business in modern Russia: theory and practice: Materials of the round table / N. G. Anokhin; under the general. ed. V.S. Komarovsky, N.A. Volgin. M.: Publishing House of the RAGS, 2005.224 s.
2. Berger P., Luckman T. Social construction of
reality. A treatise on the sociology of knowledge. M.: Academia, 1995.332 s.
3. Wittenberg E. Ya. Social responsibility of
Russian business in a crisis // Bulletin of the Institute of Sociology. 2017. No 20. C. 76113.
4. Druzhinin GV Corporate entities and their role
in changing the socio-legal space // Theory of State and Law. 2019.No 1. S. 39-43.
5. Druzhinin G. V., Pruzhinin A. N. Reproduction
of human capital in domestic companies // Sociology. 2019. No. 3. P. 62-70.
6. Druzhinin G. V., Pruzhinin A. N., Mamrukov
E. V. Strategies for the development of
human capital of oil companies // Sociology. 2019.No 1. S. 114-123.
7. Kapkina A. V. Problems of social responsibility of business in modern Russia // The contours of global transformations: politics, economics, law. 2012. No. 4. P. 109-117.
8. Korovina L. N. Trends in the social responsibility of Russian business: status and problems (Part 1) // Socio-economic phenomena and processes. 2015. V. 10. No. 8. P. 48-55.
9. Brief information about the members of the
OER "Russian Union of Industrialists and Entrepreneurs" [Electronic resource]. - URL: http://rspp.ru/simplepage/172 (accessed date: 05/17/2020).
10. Lapina N. Yu. Social responsibility of business: what is the future for Russia? // World economy and international relations. 2006. No. 6. P. 31-38.
11. National Register and the Library of Corporate Non-Financial Reports of the Russian Union of Industrialists and Entrepreneurs. - URL: http://rspp.ru/simplepage/157 (accessed date: 05/17/2020).
12. Non-equivalent exchange: the social responsibility of business and its recognition by Russian society / VTslOM. Press release No. 1516. 06.16.2010. - URL: https://wciom.ru/index.php?id=236&uid=13 587 (accessed 05.17.2020).
13. Ovchinnikov G. K. Social and class responsibility of business // Alma Mater. 2013. No 12. C. 96-103.
14. Polyushkevich O. A. Introduction to corporate social responsibility. Irkutsk ISU Publishing House, 2013.146 s.
15. Polyushkevich O. A. Trends in the development of corporate social responsibility: federal and regional aspects // Problems of managing the development of social systems: individuals, organizations, territories. Collection of scientific papers. Irkutsk, 2014.S. 103-110.
16. Polyushkevich O. A., Pruzhinin A. N. Resources for the development of human potential in large oil companies in the Irkutsk region // Activization of the intellectual and resource potential of the regions. Materials of the 4th All-Russian Scientific and Practical Conference: in 2 parts. Under the scientific. ed. N. N. Danilenko, O. N. Baeva. 2018.S. 341-346.
17. Submission of the Social Charter. Association of Industrialists of the Mining and Metallurgical Complex of Russia. - URL:
Ц гп::д. 1
http://www.amror.ru/gen_dir/hartia.htm (accessed: 05.17.2020).
18. Pruzhinin A. N. Analysis of corporate education of oil companies (for example, Rosneft and Gazprom Neft) // State service. 2019.No 4.P. 58-65.
19. Pruzhinin A. N. The human capital of oil companies // Sociology. 2018. No. 4. P. 151154.
20. Social responsibility of business and corporate citizenship (Scientific Council IMEMO RAS) // World Economy and International Relations. 2005. No. 11. P. 313.
21. Social charter of Russian business. - URL: http://rspp.ru/12/6273.pdf (accessed date: 05/17/2020).
22. Filina F.V. Institute of socially responsible business as a factor in increasing the sustainability of the development of society // Social and humanitarian knowledge. 2015. No 5. C. 202-216.
23. Frolov D. P., Shulimova A. A. Institutional consistency of business social responsibility (nature, institutions, mechanism) // Journal of Institutional Studies. 2013. V. 5. No. 1. P. 124-144.
24. Shabanova M. A. Russian business on the way to a more civilized? // Social sciences and modernity. 2008. No. 6. C. 11-26.
