CC BY
168
Л.А. Воскобитова*
Состязательность и истина: взаимоисключение или взаимодополнение
Аннотация. В настоящей статье рассматривается дискуссионный вопрос о соотношении в современном уголовном судопроизводстве таких принципов, как состязательность и равноправие сторон, и принципа объективной истины. Анализируются различные искажения смыслов теоретических и правовых положений, которые привели к взаимному непониманию и острому противостоянию участников этой дискуссии. Предпринимается попытка разрушить ошибочное представление о взаимоисключении этих принципов, выявить точки их соприкосновения и взаимодополнения и предложить некоторые подходы к сближению позиций спорящих сторон в целях формирования концептуальных основ политики государства в уголовном судопроизводстве.
Ключевые слова: уголовное судопроизводство, принципы процесса, состязательность и равноправие сторон, истина, объективная истина, всесторонность, полнота, объективность, функции, судебная власть, развитие уголовного судопроизводства, концепция политики государства в уголовном судопроизводстве.
То кризисное положение, в котором оказался современный российский уголовный процесс, заставляет задумываться о путях его совершенствования и развития, о выработке неких концептуальных основ политики государства в этой области. Такие концептуальные основы могли бы стать ориентиром и для науки, и для законодателя, и для практики. Но до настоящего времени единства взглядов на этот вопрос не получается. Непримиримые и критические позиции ориентируют участников научных дискуссий, скорее, на противостояние, чем на поиск взаимоприемлемых решений. Между тем без выработки компромисса любые новеллы в этой области будут предметом для новых волн критики и нарастания непонимания и неприемлемости взглядов оппонента. Представляется, что критическая масса противостояния достигнута. Настало время «собирать камни». Я хочу вынести на обсуждение в поисках компромисса один из наиболее непримиримых вопросов сегодняшней научной дискуссии: вопрос о соотношении
принципа состязательности и равноправия сторон и принципа истины (объективной истины) в современном российском уголовном судопроизводстве.
Из всех новелл уголовно-процессуального законодательства XXI в. новеллы, связанные с этими принципами, вызвали и продолжают вызывать наиболее острые, порою яростные споры. Закрепление и развитие в УПК РФ конституционного принципа состязательности и равноправия сторон было реализацией не только конституционного положения ч. 3 ст. 123 Конституции РФ. Эта новелла приближает российское уголовное судопроизводство к международным стандартам уголовного процесса, что также соответствует Конституции РФ, в частности ч. 4 ст. 15 и ч. 3 ст. 46. Международно-правовые акты утверждают как общепризнанную норму принцип справедливости судебного разбирательства, а состязательность рассматривается как неотъемлемый его элемент. Европа уже много лет, независимо от различий регулирования уголов-
© Воскобитова Л.А., 2014
* Воскобитова Лидия Алексеевна — доктор юридических наук, профессор, заведующий кафедрой уголовно-процессуального права Московского государственного юридического университета имени О.Е. Кутафина (МГЮА), член редакционного совета журнала «Актуальные проблемы российского права». [lavosk@mail.ru]
123995, Россия, г. Москва, ул. Садовая-Кудринская, д. 9.
ного судопроизводства в национальном законодательстве отдельных стран, руководствуется в этой области ст. 6 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее — ЕКПЧ), реализация которой также немыслима без признания и обеспечения реальной состязательности и равноправия сторон судопроизводства.
Одновременно с закреплением указанного принципа, российский законодатель отказался от принципа всесторонности, полноты и объективности исследования обстоятельств дела, закреплявшегося в ст. 20 УПК РСФСР. Как следствие этого законодательного изменения, подвергся и серьезной научной критике принцип, прямо не закреплявшийся в законе, но признававшийся советской процессуальной наукой — принцип истины. С момента принятия УПК РФ и до настоящего времени сторонники и противники этих новелл непримиримы. Все аргументы «за» и «против» высказаны неоднократно, и ничего нового уже не добавляют ни научные конференции, ни прекрасно организованные дискуссионные трибуны в научных журналах1. Вместе с тем анализ аргументов, используемых участниками дискуссии, неожиданно выявил ряд искажений теоретических и правовых положений, которые, вольно или невольно, приводятся участниками дискуссии в пользу или против того или иного принципа2. Такого рода искажения требуют прояснения и устранения при обсуждении перспектив развития уголовного судопроизводства. Остановимся на некоторых из них.
Сторонники закрепления в законе принципа объективной истины3 откровенно игнорируют проходившую еще в советский период научную дискуссию о том, является ли требование устанавливать истину по делу целью или принципом процесса, и не проводят в своих рассуждениях это различие4. В результате этого противники прин-
1 Все процессуалисты, одни — путем публикации статей, другие — читая и участвуя в обсуждении этих статей, приняли участие в такой дискуссии, проведенной журналом «Библиотека криминалиста» (2012. №4 (5)).
2 См. об этом: Воскобитова Л.А. Некоторые особенности познания в уголовном судопроизводстве, противоречащие мифу об истине // Библиотека криминалиста. 2012. № 3 (4) С. 56; Она же. Философские аспекты проблем познания в уголовном судопроизводстве // Философские науки. 2013. № 12. С. 21.
3 См.: Проект Федерального закона «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации в связи с введением института установления объективной истины по уголовному делу». URL: http:// www.sledcom.ru/discussions/?SID=3551. Этот проект практически дословно был внесен в ГД РФ в 2013 г.
4 Современные авторы вновь возвращаются к этой дискуссии. См. Александров А.С. Критика концепции объек-
тивной истины в уголовном процессе // Уголовный про-
цесс. 2012. № 6. С. 66-73; Боруленков Ю.П. Стремление к истине — высший закон правосудия // Библиотека кри-
ципа истины, по сути, спорят не с самим идеалом устремления процессуального познания к такой благородной и разумной цели, а с формализацией и стремлением нормативно урегулировать закрепление этих искажений в законе.
Авторы законопроекта о закреплении в процессуальном законе «института объективной истины по уголовному делу»5 предлагают дополнить ст. 5 УПК РФ п. 22.1, который бы закрепил и формализовал само понятие объективной истины. Из него явно следует, что они предлагают закрепить требование достижения истины как «соответствие действительности установленных по делу обстоятельств», то есть фактически ввести такое нормативное предписание, как цель познания в качестве обязательного результата процессуальной деятельности.
Если мы без предвзятости поговорим о реальных возможностях практики уголовного судопроизводства, то нам придется признать, что жизнь намного сложнее теоретических конструкций, и нередко, при всех усилиях следователей, добиться такого результата объективно невозможно. Зачем же сознательно искажать существо и природу реальных общественных отношений, возникающих в уголовном судопроизводстве, требовать от его профессиональных участников заведомо невозможного, возводя это требование в ранг юридической обязанности, прямо указанной в законе? Если нормативно закреплена цель, которая заведомо может оказаться недостигнутой, необходимо или продолжать регулирование и сделать в законе все соответствующие и необходимые оговорки, четко указать правила деятельности субъектов процесса для тех случаев, когда производство по делу ведется, но достигнуть идеальной цели не удается по объективным причинам. Но может быть будет более последовательным вообще не ставить такую цель как нормативно обязательную, тем более не делая необходимых оговорок по возможностям ее достижения и по кругу субъектов, для которых она предписывается? Далеко не все субъекты уголовно-процессуальной деятельности обязаны достигать истины и даже стремиться к ней. Если бы сторонники принципа истины задумались над этим, возможно они могли бы предложить законодателю более корректное решение этого вопроса.
Упреки противникам в том, что они разрушают процесс, подменяя объективную, материальную истину формальной, юридической6
миналиста. 2012. № 4. С. 40-50; Он же. Юридическое познание. М., 2014. С. 40.
5 См.: Смирнов Г.К. Восстановление в УПК РФ объективной истины как цели доказывания // Уголовный процесс. 2012. № 4. С. 10-17.
6 См.: Орлов Ю.К. Установление истины как цель доказывания в уголовном процессе // Библиотека криминалиста.
некорректны. Я думаю, только безумный может радоваться уголовному процессу, который бы не был устремлен к поиску действительно виновного, к установлению подлинных событий преступления и т.п. Но нельзя игнорировать объективные сложности, встающие на пути процессуального познания. Нужно искать адекватное реалиям регулирование этой познавательной деятельности. В этом смысле ст. 20 УПК РСФСР была более корректной, поскольку цель достижения истины обеспечивалась не догматическими дефинициями, а предлагалась опосредованно, через процедурную норму, направленную на обеспечение достижения этой цели в пределах объективных возможностей в каждом конкретном уголовном деле. При таком регулировании профессионализм и добросовестность, а также ответственность исполнителей оценивались не по достигнутому результату, а по степени использования ими всех предельных возможностей для познания в каждой конкретной ситуации. Всесторонность означала учет юридически значимых обстоятельств со всех сторон, и со стороны обвинения, и со стороны защиты, что и сегодня сохраняется в предписаниях ст. 73 УПК РФ. Полнота нацеливала на познание всех деталей события, которые могли повлиять на правильность применения права, что и сегодня вытекает из смысла требований законности и обоснованности, предъявляемых к процессуальным решениям. Объективность приравнивалась к непредвзятости, в равной степени необходимой не только суду, но и стороне обвинения, которая выполняет публичную функцию, а не защищает своекорыстный частный интерес.
Поэтому в поисках правильного пути развития современного уголовного судопроизводства более корректным представляется говорить о необходимости и значении процессуального принципа всесторонности, полноты и объективности исследования обстоятельств дела. Этот принцип действительно является необходимым условием правильности познания. Он, действуя при производстве по конкретному делу, позволяет учитывать индивидуальные особенности как самого дела, так и возможностей познания его обстоятельств. Такой принцип технологичен по своему содержанию и нацеливает регулирование процессуального познания не на цель (результат), достижение которой в значительной мере не зависит от стараний познающего субъекта, а на способ деятельности, гарантируя необходимое для результатов познания качество этой деятельности и соответствующую «старательность» должностных лиц. Закрепление такого принципа
2012. № 4 (5). С. 192-199; Дорошков В.В. Объективная и формальная истина как разные формы одного явления // Там же. С. 94-99 и др.
в современном законодательстве можно считать правомерным и полезным, а научную дискуссию целесообразно перевести в плоскость обсуждения вариантов его нормативного выражения и пределов его действия, круга субъектов и процессуальных средств, которыми они могли бы обеспечивать такой принцип процесса.
Однако нельзя не учитывать при этом возникшую в современном российском процессе принципиально новую ситуацию функционального построения уголовного судопроизводства. Оценка этой новеллы наукой и практикой также порождает определенные искажения, например, представление о том, что сторона обвинения теперь нацелена только на обвинительную деятельность, тогда как познание оправдывающих обстоятельств — это прерогатива стороны защиты. Вместе с тем получают распространение идеи о том, что сторона защиты своей процессуальной деятельностью противодействует стороне обвинения. Высказано предложение о необходимости возложить на суд такую же обязанность, как и на органы расследования, по обеспечению достижения истины по делу7. Вряд ли можно признать подобные идеи соответствующими процессуальному закону и современной Конституции РФ. Требуется формирование некоего общего понимания роли и места суда в современных общественных и публичных отношениях.
В функционально построенном уголовном процессе недопустимо ставить в одну технологическую линию познания следователя, прокурора и суд. На это обращал внимание еще И.Я. Фой-ницкий, указывая, что в состязательном процессе «суду отводится строго определенная задача разрешения уголовного иска, предъявленного обвинителем, действующим как самостоятельная в процессе сторона... Подсудимый перестает быть лишь предметом исследования, равным образом становится стороной в деле, получая право на защиту в возможно широких размерах. Судейская деятельность, освобожденная от чуждых ей обязанностей сторон, сводится к естественной для нее функции оценки предъявленных ими требований на основании собранного доказательственного материала»8.
Суд и в современном уголовном судопроизводстве должен быть поставлен вне цепочки взаимодействия со сторонами, особенно со стороной обвинения. Особая, исключительная роль суда в современном судопроизводстве состоит в обеспечении защиты права и его верховенства, независимо от того, кто представляет перед ним ту или иную сторону спора. Только так он смо-
7 См.: Смирнов Г.К. Восстановление в УПК РФ объективной истины как цели доказывания. С. 10-17.
8 Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства: в 2 т. СПб., 1996. Т. 1. С. 63-64.
жет осуществлять и свои исключительные юрис-дикционные полномочия, восстанавливая и защищая любое нарушенное право. Если же суд будет объединен единой целью познания со стороной обвинения, он не может сохранять объективность, являющуюся основой его независимости и беспристрастности. Его независимость и беспристрастность являются неотъемлемыми условиями, позволяющими суду выполнять его предназначение быть арбитром, ориентируясь только на верховенство права, а не на иные публичные интересы и целесообразности. Только право превращает суд в эффективное средство защиты.
Объектами защиты остаются и публичные интересы, охраняемые законом (ст. 2 УК РФ), но наряду с ними теперь сюда включаются и интересы личности, охватываемые категорией прав человека и основных свобод. Исходя из логики функционально построенного процесса, единственными субъектами, которые несут ответственность за всесторонность, полноту и объективность познания фактических обстоятельств дела, являются все властные субъекты, осуществляющие познание на стороне обвинения.
Попытка поставить в один ряд субъектов, обязанных искать истину, не только сторону обвинения, но и суд искажает или не учитывает произошедшие социально-правовые изменения. Мне представляется, что это откровенное игнорирование функционального построения уголовного судопроизводства и той особой роли, которую по праву занял в нем суд. Ст. 49 Конституции РФ, ст. 14 УПК РФ прямо и недвусмысленно возлагают обязанность доказывания обвинения, а также обязанность опровержения доводов защиты на сторону обвинения. Эти положения соответствуют и общепризнанным нормам международного права. Роль суда в том, чтобы он независимо и беспристрастно разрешил в условиях состязательного судебного разбирательства спор об этом обвинении между стороной обвинения и стороной защиты. Это норма современного уголовного судопроизводства, но она явно недостаточно осознана российским законодателем и, к сожалению, не нашла четкого регулирования в УПК РФ. Требуются совместные усилия по поиску приемлемого варианта регулирования целей и задач каждой из сторон; определения содержания каждой из процессуальных функций и их соотношения, раскрытия понятия «разрешение дела судом» и более четкого регулирования процессуального положения различных субъектов, ведущих уголовный процесс.
Нередко можно встретить утверждение, что отсутствие в законе принципа истины и закрепление в нем принципа состязательности сделало суд пассивным и безразличным к результату познания. Это также искажение, откровенно иг-
норирующее положения УПК РФ. Любой судья признает, что закон не препятствует ему проверять и выявлять все противоречия в доказательствах, представляемых сторонами, устранять самостоятельно все сомнения, которые возникают у него относительно допустимости или достоверности представляемых доказательств. Возможно, правомочия судьи необходимо регулировать в законе более полно и последовательно, но это не означает, что судья должен вместо следователя восполнять допущенные им пробелы, неполноту и односторонность.
Размышления о концептуальных подходах к развитию уголовного судопроизводства приводят к убеждению, что реальная практика требует не противопоставления и взаимоисключения рассматриваемых принципов, а поиска их совместимости и взаимодополнения. И теоретически, и нормативно это представляется возможным. Для этого следует учитывать реальную роль каждого из этих принципов для современного уголовного процесса, ориентированного не на государственную репрессию, а на защиту и определенных публично значимых ценностей (ст. 2 УК РФ) и прав человека, как пострадавшего от преступления, так и вовлеченного в сложную и властную процессуальную деятельность. Чтобы понять, в частности, роль состязательности и равноправия сторон в механизме реализации судебной власти посредством уголовного судопроизводства, следует более внимательно и без предвзятости подойти к анализу этого относительно нового для российского уголовного процесса принципа.
В современном судопроизводстве, прежде всего, следует выделить организующее значение этого принципа, которое состоит в том, что он определяет характер взаимоотношений суда и сторон в судебном разбирательстве. Именно этот принцип позволяет увидеть принципиальные изменения взаимодействия в уголовном процессе властных субъектов и граждан, участвующих в процессе. Процессуальные отношения в целом и судеб-но-властные отношения в частности не могут строиться по традиционной схеме «господство — подчинение»9. Роль и место сторон и отдельных участников, их взаимоотношения с судом должны рассматриваться как сложное многостороннее отношение. Во взаимоотношениях с судом властным субъектом всегда выступает суд, тогда как все остальные субъекты процесса выступают как подвластные суду10. Субъекты, распределенные функционально на сторону обвинения и сторону защиты, процессуально равноправны перед су-
9 Более подробно о понятии и сущностных характеристиках судебной власти см.: Воскобитова Л.А. Сущностные характеристики судебной власти. Ставрополь, 2003.
10 См.: Смирнов А.В. Модели уголовного процесса. СПб., 2000. С. 21-22.
дом, независимо от того, кем они представлены — гражданами или должностными лицами, имеющими в уголовном процессе свои собственные властные полномочия.
Это разрывает традиционную для советского уголовного процесса функциональную связь, существовавшую между властными органами, осуществляющими уголовный процесс: судом, прокурором, следователем, органом дознания, лицом, производящим дознание. Суд выделяется из числа этих субъектов и главенствует в процессе, реализуя посредством уголовного судопроизводства судебную власть. Принцип состязательности и равноправия сторон в его организационном аспекте уравнивает процессуальное значение функций обвинения и защиты по отношению к функции разрешения дела и функционально выделяет, делает исключительным положение суда.
Для качественной характеристики реализации судебной власти посредством уголовного судопроизводства принцип состязательности и равноправия сторон приобретает еще и ценностно-ориентирующее значение. Являясь неотъемлемым элементом справедливого судебного разбирательства, он ориентирует судебную деятельность на защиту социальных ценностей демократического государства, среди которых первостепенное значение приобретает обеспечение государством прав человека и их защита, самоограничение государства правом в тех случаях, когда публичные интересы государства вступают в противоречие с правами человека. Только признание прав подсудимого как человека и равноправного субъекта процесса заставляет всех властных участников процесса искать баланс этих интересов и принимать не репрессивные, а правовые решения по делу.
Это позволяет выделить особое место принципа состязательности и равноправия сторон и в механизме реализации судебной власти. Именно он придает данному механизму качество справедливости, о которой много говорят сторонники принципа истины. Именно состязательность и равноправие сторон обеспечивает справедливость как самого судопроизводства, так и принятого судебного решения. Следует согласиться с А.В. Смирновым в том, что в современном уголовном процессе состязательная модель «играет также роль эталона, своего рода политического критерия демократичности, цивилизованности и справедливости судопроизводства»11.
Особенно важным представляется гносеологическое значение принципа состязательности и равноправия сторон, которое откровенно игнорируется, явно недооценивается, а иногда и сознательно искажается его противниками. Между
Смирнов А.В. Модели уголовного процесса. С. 18.
тем нельзя не признать, что принцип состязательности и равноправия сторон, по существу, создает в российском уголовном судопроизводстве новый правовой метод познания, дополняющий традиционные научные методы познания и даже восполняющий последние в тех случаях, когда их применение ограничено в силу особенностей уголовно-процессуального познания. В частности, именно этот принцип дает процессуальный механизм познания для тех ситуаций, когда по объективным причинам обвинение не имеет возможности установить истину по делу.
Единичность, индивидуальность преступления и ретроспективный характер его познания ограничивают использование таких научных методов познания, как непосредственное восприятие и наблюдение изучаемого объекта. При использовании рациональных, формально-логических методов познания нет возможности экспериментально воспроизвести в полном объеме изучаемый объект и проверить правильность его познания. Практика как научный критерий правильности знания также не может быть непосредственно использована в уголовном судопроизводстве в силу особенностей объекта познания. Её опосредованное применение через совокупность собранных доказательств, через предшествующий профессиональный опыт познающих субъектов и т.п. оставляет место для возможного спора по поводу результатов познания.
Состязательность и равноправие сторон как правовой метод познания позволяет в определенной мере преодолевать практические трудности уголовно-процессуального познания и способны обеспечить такой его результат, который снимает «разумные сомнения» и может быть основой законного, обоснованного и справедливого решения по делу.
Сложность ретроспективного характера познания может быть преодолена посредством состязательного процесса при обеспечении равноправия сторон за счет того, что функционально направленная деятельность последних предполагает разностороннее выявление юридически значимых и необходимых следов преступления, способных стать доказательствами по делу. При этом противоположность целей сторон создает больше оснований для выявления как уличающих, так и оправдывающих доказательств, обеспечивая их полноту и достаточность для доказывания позиций сторон перед судом. Стороны в состязательном процессе ставятся перед необходимостью не только представлять доказательства с разных сторон, но и детально и критично исследовать их, отстаивать их процессуальную значимость в условиях спора, взаимной критики и опровержения. Целью познавательной деятельности каждой из сторон становится доказывание суду правильности своих познавательных выводов.
Отсутствие в уголовно-процессуальном познании того реального объекта, с которым суд мог бы сравнить полученное знание, порождает необходимость оперировать образами этой реальности, знаниями о ней, сформировавшимися у разных субъектов. Состязательность и равноправие сторон как процессуальный метод познания не только позволяет суду, но и обязывает его принять к обсуждению различные версии, исследовать каждый из объектов познания, предложенный сторонами. Взаимная критика и контркритика, используемые сторонами, дают суду процессуальную возможность выявить все пробелы, неточности, противоречия в результатах познавательной деятельности сторон и принять предусмотренные законом меры к их устранению. Одновременно с этим состязательность судебного разбирательства позволяет суду выделить те утверждения об обстоятельствах дела, которые не оспариваются сторонами и не вызывают сомнений у него самого. Эти утверждения суд вправе положить в основу своего решения. Аргументы сторон позволяют суду учесть их в обосновании выводов по делу, в случае согласия с ними, или требуют от суда особой мотивировки решения, в случае несогласия. Такая деятельность суда, основанная на требованиях УПК РФ, вряд ли может быть оценена как пассивность, как позиция бесстрастного и равнодушного «рефери». Последовательное исполнение предписаний закона, пожалуй, основное условие поиска истины в современном уголовном процессе, и состязательность не помеха, а необходимое условие для этого.
Современная познавательная ситуация в судебном разбирательстве принципиально отличается от той, которая была задана в свое время ст. 20 УПК РСФСР. Прежние требования предполагали постепенное «наращивание» общего знания и укрепление уверенности в его правильности от следователя (дознавателя) к прокурору, затем к суду. Защита не могла не восприниматься в этой последовательной устремленности к единому истинному для всех знанию как некий «деструктивный элемент», препятствующий успеху.
При функциональном построении процесса состязательность и равноправие сторон дают каждой из сторон «право на свою истину» и ее отстаивание перед судом. И это не противоречит объективной реальности, потому что сам объект познания не предстает сторонам как целостный и статичный объект, данный познающему в готовом виде. В значительной мере такой объект формируется самим познающим субъектом. Именно познающий выбирает из разнообразных фрагментов реальности, оставшейся после преступления то, что, по его мнению, имеет юридическое значение. Преступление не существует в неиз-
менном, застывшем виде с момента совершения и до момента его познания судом. Суд может оперировать лишь образами преступления, сформированными стороной обвинения и стороной защиты. В процессе гносеологического и логического противоборства сторон суд получает возможность объективно и беспристрастно увидеть усилия и результат познания каждой из сторон, сравнить их, в случае необходимости проверить с целью устранения собственных сомнений, и только после этого сделать собственный вывод о произошедшем.
Все изложенное и позволяет выделять принцип состязательности и равноправия сторон как один из наиболее значимых для познания судом обстоятельств дела и признать его вполне совместимым с поиском истины по делу. В конечном итоге именно состязательность и равноправие сторон служат гарантией и обусловливают принятие законного, обоснованного и справедливого решения по делу.
Следует признать, что обновленное процессуальное законодательство признает состязательность и равноправие сторон в качестве принципа для всех видов процесса: уголовного, гражданского и арбитражного. Вместе с тем содержание этого принципа в процессуальных кодексах раскрывается по-разному, что создает определенные сложности в его понимании. Так, в УПК РФ в самом названии этого принципа указывается только состязательность (ст. 15), тогда как о равноправии сторон сказано лишь в самом тексте статьи (ч. 4 ст. 15). Из описания состязательности в тексте ст. 15 следует, что она означает разделение в уголовном судопроизводстве функций обвинения, защиты и разрешения дела; невозможность возложения их на одно должностное лицо или орган (ч. 2 ст. 15). Суд отделен от сторон, но его роль определена далеко не полно, отражая лишь организационно-руководящие полномочия суда (ч. 3 ст. 15 УПК РФ).
В ГПК РФ в само название данного принципа включены и состязательность, и равноправие сторон, что в большей мере соответствует тексту ч. 3 ст. 123 Конституции РФ. Кроме того, при раскрытии содержания данного принципа акцент сделан на роль и полномочия суда, которые в ГПК РФ раскрыты значительно полнее, чем в УПК РФ: «Суд, сохраняя независимость, объективность и беспристрастность, осуществляет руководство процессом, разъясняет лицам, участвующим в деле, их права и обязанности, предупреждает о последствиях совершения или не совершения процессуальных действий, оказывает лицам, участвующим в деле, содействие в реализации их прав, создает условия для всестороннего и полного исследования доказательств, установления фактических обстоятельств и правильного применения законодательства при рассмотрении и разрешении
гражданских дел» (курсив мой. — Л.В.) (ст. 12 ГПК РФ). Такое регулирование в большей мере соответствует той функции, которую выполняет суд в судопроизводстве, и содержанию самой судебной власти.
В АПК РФ рассматриваемые положения получили закрепление в двух статьях: ст. 8 «Равноправие сторон» и ст. 9 «Состязательность». При этом, раскрывая содержание равноправия, законодатель делает акцент на перечне тех прав сторон, в которых они должны быть уравнены, то есть раскрывает равноправие в статике, определяя тем самым объективное право сторон. При этом подчеркивается, что суд «не вправе своими действиями ставить какую-либо из сторон в преимущественное положение, равно как и умалять права одной из сторон» (ч. 3 ст. 8 АПК РФ), что не мешало бы закрепить и в УПК РФ.
Состязательность раскрывается в ее функциональном значении (ст. 9 АПК РФ) и законодатель раскрывает проявление состязательности, во-первых, во взаимоотношениях сторон, подчеркивая, что они вправе знать аргументы друг друга до начала судебного разбирательства; реализовать те права, о которых идет речь в ст. 8 АПК РФ. Во-вторых, состязательность раскрывается через роль и полномочия суда в состязательном процессе (ч. 3 ст. 9 АПК РФ), что аналогично ст. 12 ГПК РФ. Таким образом, в ГПК и АПК РФ содержание данного принципа раскрыто более подробно, чем в УПК РФ, но при этом в каждом из кодексов конституционное положение об осуществлении судопроизводства на основе состязательности и равноправия сторон раскрывается по-разному. И это дает определенный материал для обсуждения совершенствования регулирования состязательности и равноправия сторон и в уголовном судопроизводстве, в том числе в контексте его совместимости с принципом всесторонности, полноты и объективности.
В этой связи, например, можно было бы обсуждать и спорную проблему соотношения таких элементов, составляющих данный принцип, как равноправие сторон и состязательность. В юридической литературе сложилось как минимум три подхода к этой проблеме. Одни авторы, воспроизводя текст ч. 3 ст. 123 Конституции РФ, рассматривают закрепленное в ней положение как единый принцип, каждый из элементов которого имеет, тем не менее, свое собственное содержание12. Другие авторы придают равноправию сторон самостоятельное значение в системе принципов правосудия13. При этом С.В. Боботов, В.А. Ржевс-
12 См.: Конституционное право России. М., 1995. С. 446-447.
13 Такой подход характерен для гражданско-процессуальной науки. См.: Курс советского гражданского процессуального права / под ред. А.А. Мельникова. М., 1981. Т. 1. С. 163; Гражданское процессуальное право России / под ред. М.С. Шакарян. М., 1996. С. 42-43. Об этом в свое время
кий, Н.М. Чепурнова рассматривают равноправие сторон в контексте проявления равенства граждан перед законом и судом14. В отличие от них, А.В. Смирнов предлагает рассматривать принцип равенства сторон как самостоятельный межотраслевой принцип, характерный для состязательного типа процесса15.
Третий подход к данной проблеме состоит в том, что равенство или равноправие сторон признается не самостоятельным положением, а одним из составных элементов состязательности уголовного судопроизводства. В свое время в советской уголовно-процессуальной литературе принцип состязательности получил признание именно благодаря равенству прав участников судебного разбирательства (ст. 245 УПК РСФСР). Именно данное положение считалось проявлением состязательности советского уголовного процесса16.
Теперь совершенно очевидно, что советский вариант состязательности был весьма далек от того, который сложился в мировой практике. Но понимание того, что состязательность невозможна без предоставления сторонам равных прав для отстаивания перед судом своих интересов, особенно актуально для практики современного уголовного процесса. В международных актах и прецедентной практике ЕСПЧ в современном уголовном судопроизводстве и состязательность, и равноправие сторон в их взаимосвязи рассматриваются как составные элементы более общего принципа справедливости судебного разбирательства. В решениях ЕСПЧ, в частности, неоднократно подчеркивается требование предоставления сторонам равных процессуальных средств, то есть обеспечения состязательности. Это рассматривается как условие выполнения п. 1 ст. 6 ЕКПЧ17. Требование равноправия сторон в его самостоятельном значении в решениях ЕСПЧ обычно не называется.
Я полагаю неразрывной связь и взаимообусловленность состязательности процесса и равноправия в нем сторон; равноправие сторон является необходимым условием состязательности про-
писал В.Г. Даев. См.: Даев В.Г. Процессуальные функции и
принцип состязательности в советском уголовном процессе // Правоведение. 1974. № 1. С. 71.
14 См.: Ржевский В.А., Чепурнова Н.М. Судебная власть в Российской Федерации: конституционные основы организации и деятельности. М., 1998. С. 187-193.
15 См.: Смирнов А.В. Указ. соч. С. 77-80.
16 См.: Строгович М.С. Курс советского уголовного процесса. М., 1968. Т. 1. С. 149-152; Тыричев И.В. Принципы советского уголовного процесса. М., 1983. С. 48-49; Добровольская Т.Н. Принципы советского уголовного процесса. М., 1971. С. 135-137.
17 См.: Моул Н., Харби К., Алексеева Л.Б. Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод. Статья 6. Право на справедливое судебное разбирательство. М., 2001. С. 77.
цесса18. Эти положения образуют единый принцип судопроизводства: состязательность и равноправие сторон. Содержание этого принципа, как правило, уже не оспаривается в процессуальной литературе и включает несколько относительно самостоятельных требований, проявляющихся во всех видах судопроизводства: 1) функциональное построение процесса; 2) разделение сторон; 3) отделение суда от сторон и возложение на него исключительно функции разрешения дела; 4) предоставление сторонам равных возможностей для защиты нарушенного права и отстаивания перед судом своих процессуальных интересов19.
В сфере уголовного судопроизводства специфика этого принципа законодательно закреплена через: 1) разграничение функций обвинения и защиты и возложение их на различных субъектов процесса; 2) отделение функции разрешения дела от функций обвинения и защиты; 3) недопустимость совмещения одним субъектом различных функций; 4) формальное признание процессуального равноправия сторон20. По-прежнему нерешенной осталась проблема предоставления сторонам достаточных и сбалансированных прав и обеспечение им на практике реальных возможностей для отстаивания своей позиции перед судом.
В этой связи можно было бы уточнить редакцию ст. 15 УПК РФ и, во-первых, изложить закрепленный в ней принцип в соответствии с ч. 3 ст. 123 Конституции РФ, во-вторых, попытаться более подробно и полно раскрыть содержание составляющих его элементов. Вариантом новой редакции могло бы быть следующее содержание ст. 15 УПК РФ:
«Осуществление уголовного судопроизводства на основе состязательности и равноправия сторон.
1. Уголовное судопроизводство осуществляется на основе состязательности и равноправия сторон.
2. Функции обвинения, защиты и разрешения уголовного дела отделены друг от друга и не могут быть возложены на один и тот же орган или на одно и то же должностное лицо.
3. Сторонам обвинения и защиты предоставляются права, равно достаточные для защиты нарушенного права и отстаивания каждой из них своих позиций перед судом в состязательном процессе. В судебном заседании стороны пользуются равными правами, предусмотренными ст. 244 настоящего Кодекса.
4. Суд не является органом уголовного преследования, не выступает на стороне обвинения
18 См.: Уголовно-процессуальное право РФ / отв. ред. П.А. Лупинская. М., 2003. С. 207.
19 См.: Смирнов А.В. Указ. соч. С. 18-19.
20 См.: Комментарий к УПК РФ / под ред. Д.Н. Козака,
Е.Б. Мизулиной. М., 2002. С. 94.
или защиты. Функцией суда является исключительно разрешение дела или иного правового вопроса, отнесенного к его компетенции.
5. Осуществляя правосудие, суд, в соответствии с настоящим Кодексом, рассматривает и разрешает уголовное дело; осуществляет судебный контроль в досудебных и судебных стадиях и разрешает вопросы отнесенные к его компетенции; выполняет организационно-руководящие процессуальные полномочия: руководит судебным заседанием; разъясняет права и обязанности лицам, участвующим в судебном разбирательстве; оказывает им содействие в реализации их прав; создает все необходимые условия для всестороннего и полного представления и исследования доказательств сторонами. Суд принимает меры к устранению сомнений и противоречий при установлении фактических обстоятельств дела; обеспечивает защиту нарушенного права путем вынесения законного, обоснованного и справедливого решения».
Рассмотрение состязательности и равноправия сторон в их единстве не исключает, что каждый из элементов данного принципа имеет самостоятельное содержание. Равноправие сторон составляет основу правового статуса тех субъектов процесса, которые выполняют процессуальные функции обвинения и защиты, и определяет объем объективных прав21 каждого из этих субъектов. Равноправие сторон в уголовном процессе как объективно-правовая характеристика их процессуального положения обеспечивается закреплением в УПК РФ определенного объема прав каждого из участников процесса, выступающих на стороне обвинения или на стороне защиты, независимо от того, является ли данный участник должностным лицом государственного органа, осуществляющего обвинение и уголовное преследование, или это гражданин, отстаивающий в процессе свой интерес. При этом правовое положение стороны процесса определяется совокупно, включая права каждого из участников. Поэтому права участников, выступающих на одной стороне, должны быть определенным образом согласованы в действующем процессуальном законодательстве, они должны дополнять друг друга с тем, чтобы сторона в конечном итоге получала достаточные права и возможности для реализации перед су-
21 Различия между объективным и субъективным правом: Л.С. Явич считает, что первое «проявляется в абстрактном виде» как некое общее правило, неоднократно прилагаемое к типичным ситуациям и отношениям, тогда как второе «проявляется в конкретном виде» как мера возможного поведения субъекта в данной ситуации и данном отношении. Он подчеркивает, что «достоинство всеобщности более свойственно объективному праву, но субъективное право обладает не менее важным достоинством персонализации» (Явич Л.С. Сущность права. Л, 1985. С. 91).
дом своей процессуальной позиции22. Состязательность обеспечивает реализацию равноправия сторон. Именно благодаря состязательности объективные права сторон «переводятся» в субъективные права отдельных субъектов процесса, реализуемые ими в конкретных процессуальных отношениях, чем обеспечивается равноправное функционирование всех субъектов данных правоотношений. Стороны должны объективно уравниваться в правах между собой, а равно перед судом и иметь реальную возможность реализовать свое равноправие при рассмотрении и разрешении конкретного дела.
Однако такое понимание принципа состязательности и равноправия сторон актуализирует еще один дискуссионный вопрос, связанный с пониманием без искажений самого термина «равноправие». Анализ публикаций по данной проблеме позволяет утверждать, что в уголовно-процессуальной литературе распространено представление о равноправии сторон как о математическом тождестве, в силу которого права стороны защиты должны быть по их количеству, по наименованию действий, которые мог бы проводить защитник и т.п., уравнены с правами стороны обвинения23. Для обеспечения такого равноправия (тождества прав) высказываются соответствующие предложения об изменении уголовно-процессуального законодательства. К сожалению, большинство авторов апеллируют к примерам из зарубежного процессуального законодательства (англо-американского24, француз-ского25, германского, итальянского26). Заимствования из досудебного производства в англо-американском процессе лежат в основе предложений о предоставлении защитнику права проведения «параллельного расследования», права производства «частных следственных действий»27. Эта идея
22 Примером несогласованности прав государственного обвинителя и потерпевшего, стоящих на одной стороне обвинения, может служить ст. 246 УПК РФ.
23 См.: Бурмагин С. Принцип состязательности в теории и судебной практике // Российская юстиция. 2001. № 5. С. 34.
24 Эта модель анализируется в ряде работ. См., напр.: Уил-шир А.М. Уголовный процесс. М., 1947. С. 50-51; см. также предисловие к этой работе М.С. Строговича: Там же. С. 9; Гуценко К.Ф., Головко Л.В., Филимонов Б.А. Уголовный процесс зарубежных государств: учеб. пособие. М., 2001. С. 86, 204.
25 Она описана в работах: Головко Л.В. Дознание и предварительное следствие в уголовном процессе Франции. М., 1995; Шанталь Амбаса Л. Организация предварительного следствия во Франции на современном этапе // Государство и право. 1999. № 1. С. 110.
26 Ее характеристику дает А.И. Лубенский. См.: Лубен-ский А.И. Предварительное расследование по законодательству капиталистических государств. М., 1977. С. 103.
27 См.: Горя Н. Принцип состязательности и функции за-
щиты в уголовном процессе // Советская юстиция. 1990.
№ 7. С. 22; Проект Общей части УПК РФ. М., 1994. Ст. 89.
Ч. 1. П. 5; Ст. 101, 161. Ч. 4 и др.
подверглась серьезной критике и фактически не получила поддержки28.
Модель европейского, континентального судопроизводства лежит в основе предложений о возрождении в современном российском процессе фигуры судебного следователя, освобождении его от функции обвинения, что позволит обеспечить равноправие сторон обвинения и защиты в праве на заявление ходатайств о собирании судебным следователем как обвинительных, так и оправдательных доказательств29.
Представляется, что функциональное построение уголовного процесса диктует несколько иную логику в понимании равноправия сторон. Я полагаю, что в уголовном процессе равноправие сторон имеет своей природой не проявление дис-позитивности30, а обусловлено принципом презумпции невиновности. Только необходимость преодолеть презумпцию невиновности порождает потребность в противопоставлении сторон обвинения и защиты; предполагает распределение их процессуальных задач и обусловливает соответствующий этим задачам объем прав и обязанностей для каждой из сторон. Каждая из сторон имеет в уголовном судопроизводстве не только свои процессуальные цели и интересы, но еще и решает определенные, присущие только ей процессуальные задачи.
Для стороны обвинения одной из определяющих задач является преодоление презумпции невиновности и доказывание всех юридически значимых обстоятельств дела с целью осуществления законного уголовного преследования (ст. 73 УПК РФ). На этой стороне лежит бремя доказывания обвинения, а равно бремя опровержения доводов защиты (ч. 2 ст. 14 УПК РФ). В силу этого сторона обвинения обязана вести познавательную деятельность активно и наступательно, преодолевая объективные трудности и субъективное противодействие виновного или иных субъектов. Для решения задач такого рода стороне обвинения необходимы широкие полномочия для осуществления доказывания, в том
28 См.: Проблемы реформы уголовно-процессуального законодательства в проектах УПК РФ: материалы науч.-практ. конф. М., 1995. С. 45, 52, 75-76, 95-96; Теория уголовного процесса: состязательность / под ред. Н.А. Коло-колова. М., 2013. Ч. 1. С. 276-281.
29 См.: Шестакова С.Д. Состязательность уголовного процесса. СПб., 2001. С. 123-124; Лазарева В.А. Судебная власть и ее реализация в уголовном процессе. Самара, 1999. С. 17-18.
30 См.: Александров А.С. Диспозитивность в уголовном процессе: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Н.Новгород, 1995. С. 15. Прав С.А. Сапожников, утверждая, что диспо-зитивность в арбитражном процессе производна от диспо-зитивности и частоноправовой автономии в материальном праве, чего нет в праве уголовном. См.: Сапожников С.А. Принцип диспозитивности в арбитражном процессе // Российская юстиция. 2003. № 1. С. 2.
числе для отыскания, обнаружения, собирания, проверки и оценки доказательств. Кроме того, ей необходимо право применять принуждение, в том числе производить принудительно отдельные следственные действия в тех случаях, когда ей оказывают противоправное противодействие, препятствуя решению этих задач.
Сторона защиты имеет принципиально иные задачи, которые также обусловлены презумпцией невиновности; она не несет бремени доказывания. Поэтому процессуальные задачи защиты определяются индивидуальной ситуацией уголовного дела и тактикой защиты. Сторона защиты вправе участвовать в доказывании, если сочтет это необходимым. И для этого ей необходим соответствующий объем процессуальных прав. В иной ситуации она может ограничиваться лишь критикой той доказательственной деятельности, которую обязана была осуществить сторона обвинения. Анализ противоречий, выявление неполноты и односторонности, выдвижение оправдательной версии, обнаружение недопустимости собранных доказательств — все эти средства могут использоваться защитой и без собирания собственных доказательств. При обнаружении доказательственной информации защитник вправе ввести в процесс далеко не любую, а только оправдательную информацию, и уже в силу этого он не может быть обязан к установлению истины, к всестороннему, полному, объективному исследованию обстоятельств дела. Ему необходим принципиально иной объем процессуальных прав по участию в познавательной деятельности и доказывании. Ему нужны иные по содержанию права (например, право на свидание с подзащитным наедине, право на адвокатскую тайну и т.п.), в которых нет необходимости у следователя, прокурора.
Из этого можно заключить, что функциональное построение процесса предполагает не
формальное (математически тождественное) уравнивание сторон по количеству предоставляемых им прав, а содержательное равенство их возможностей, соотнесенное с их функциональными целями и соответствующее этим целям. Иными словами, каждая из сторон должна получать в уголовном процессе столько прав, сколько необходимо ей для реализации своей функции. Это должны быть такие права, которые обеспечат саму возможность осуществления данной функции и решение стоящих перед стороной процессуальных задач. И только в этом смысле ни одна из сторон не должна иметь преимуществ, которые бы ограничивали другую сторону. Равноправие сторон в состязательном процессе — это наличие у каждой из них равно достаточных возможностей по отстаиванию перед судом своих позиций, по защите своих или представляемых прав и законных интересов.
Понимаемые таким образом принципы состязательности и равноправия сторон и всесторонности, полноты и объективности позволяют не противопоставлять эти принципы, а перейти к обсуждению их взаимосвязи, к обсуждению возможности использовать их для обеспечения правильности познания фактических обстоятельств дела в уголовном судопроизводстве. Только сочетание этих принципов может обеспечить одновременно и поиск истины, и обеспечение прав человека, а суду позволит выполнять современную и демократическую функцию эффективной защиты верховенства права. Сопоставление двух рассмотренных принципов без предвзятости, показывает, что они оба могут присутствовать в современном уголовном процессе, каждый в тех пределах, которые обусловлены объективными особенностями уголовно-процессуальных отношений, а также современным целеполаганием уголовного судопроизводства.
Библиография:
1. Боруленков Ю.П. Стремление к истине — высший закон правосудия // Библиотека криминалиста. 2012. № 4. С. 40-50.
2. Боруленков Ю.П. Юридическое познание. М., 2014. 392 с.
3. Бурмагин С. Принцип состязательности в теории и судебной практике // Российская юстиция. 2001. № 5. С. 33-34.
4. Воскобитова Л.А. Некоторые особенности познания в уголовном судопроизводстве, противоречащие мифу об истине // Библиотека криминалиста. 2012. № 34 (5). С. 56-64.
5. Воскобитова Л.А. Сущностные характеристики судебной власти. Ставрополь, 2003. 160 с.
6. Воскобитова Л.А. Философские аспекты проблем познания в уголовном судопроизводстве // Философские науки. 2013. № 12. С. 21-30.
7. Головко Л.В. Дознание и предварительное следствие в уголовном процессе Франции. М., 1995. 130 с.
8. Горя Н. Принцип состязательности и функции защиты в уголовном процессе // Советская юстиция. 1990. № 7. С. 22-23.
9. Добровольская ТН. Принципы советского уголовного процесса. М., 1971. 198 с.
10. Дорошков В.В. Объективная и формальная истина как разные формы одного явления // Библиотека криминалиста. 2012. № 4 (5). С. 94-99.
11. Лазарева В.А. Судебная власть и ее реализация в уголовном процессе. Самара, 1999. 136 с.
12. Моул Н., Харби К., Алексеева Л.Б. Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод. Статья 6. Право на справедливое судебное разбирательство. М., 2001. 145 с.
13. Орлов Ю.К. Установление истины как цель доказывания в уголовном процессе // Библиотека криминалиста. 2012. № 4 (5). С. 192-199.
14. Ржевский В.А., Чепурнова Н.М. Судебная власть в Российской Федерации: конституционные основы организации и деятельности. М., 1998. 216 с.
15. Сапожников С. Принцип диспозитивности в арбитражном процессе // Российская юстиция. 2003. № 1. С. 27-28.
16. Смирнов А.В. Модели уголовного процесса. СПб., 2000. 224 с.
17. Смирнов Г.К. Восстановление в УПК РФ объективной истины как цели доказывания // Уголовный процесс. 2012. № 4. С. 10-17.
18. Строгович М.С. Курс советского уголовного процесса: в 2 т. М., 1968. Т. 1. 469 с.
19. Теория уголовного процесса: состязательность / под ред. Н.А. Колоколова. М., 2013. Ч. 1. 368 с.
20. Тыричев И.В. Принципы советского уголовного процесса. М., 1983. 80 с.
21. Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства: в 2 т. СПб., 1996. Т. 1. 607 с.
22. Шанталь Амбаса Л. Организация предварительного следствия во Франции на современном этапе // Государство и право. 1999. № 1. С. 109-112.
23. Шестакова С.Д. Состязательность уголовного процесса. СПб., 2001. 220 с.
References (transliteration):
1. Borulenkov Yu.P. Stremlenie k istine — vysshii zakon pravosudiya // Biblioteka kriminalista. 2012. № 4. S. 40-50.
2. Borulenkov Yu.P. Yuridicheskoe poznanie. M., 2014. 392 s.
3. Burmagin S. Printsip sostyazatel'nosti v teorii i sudebnoi praktike // Rossiiskaya yustitsiya. 2001. № 5. S. 33-34.
4. Voskobitova L.A. Nekotorye osobennosti poznaniya v ugolovnom sudoproizvodstve, protivorechashchie mifu ob istine // Biblioteka kriminalista. 2012. № 4 (5). S. 56-64.
5. Voskobitova L.A. Sushchnostnye kharakteristiki sudebnoi vlasti. Stavropol', 2003. 160 s.
6. Voskobitova L.A. Filosofskie aspekty problem poznaniya v ugolovnom sudoproizvodstve // Filosofskie nauki. 2013. № 12. S. 21-30.
7. Golovko L.V. Doznanie i predvaritel'noe sledstvie v ugolovnom protsesse Frantsii. M., 1995. 130 s.
8. Gorya N. Printsip sostyazatel'nosti i funktsii zashchity v ugolovnom protsesse // Sovetskaya yustitsiya. 1990. № 7. S. 22-23.
9. Dobrovol'skaya T.N. Printsipy sovetskogo ugolovnogo protsessa. M., 1971. 198 s.
10. Doroshkov V.V. Ob»ektivnaya i formal'naya istina kak raznye formy odnogo yavleniya // Biblioteka kriminalista. 2012. № 4 (5). S. 94-99.
11. Lazareva V.A. Sudebnaya vlast' i ee realizatsiya v ugolovnom protsesse. Samara, 1999. 136 s.
12. Moul N., Kharbi K., Alekseeva L.B. Evropeiskaya konventsiya o zashchite prav cheloveka i osnovnykh svobod. Stat'ya 6. Pravo na spravedlivoe sudebnoe razbiratel'stvo. M., 2001. 145 s.
13. Orlov Yu.K. Ustanovlenie istiny kak tsel' dokazyvaniya v ugolovnom protsesse // Biblioteka kriminalista. 2012. № 4 (5). S. 192-199.
14. Rzhevskii V.A., Chepurnova N.M. Sudebnaya vlast' v Rossiiskoi Federatsii: konstitutsionnye osnovy organizatsii i deyatel'nosti. M., 1998. 216 s.
15. Sapozhnikov S. Printsip dispozitivnosti v arbitrazhnom protsesse // Rossiiskaya yustitsiya. 2003. № 1. S. 27-28.
16. Smirnov G.K. Vosstanovlenie v UPK RF ob»ektivnoi istiny kak tseli dokazyvaniya // Ugolovnyi protsess. 2012. № 4. S. 10-17.
17. Smirnov A.V. Modeli ugolovnogo protsessa. SPb., 2000. 224 s.
18. Strogovich M.S. Kurs sovetskogo ugolovnogo protsessa: v 2 t. M., 1968. T. 1. 469 s.
19. Teoriya ugolovnogo protsessa: sostyazatel'nost' / pod red. N.A. Kolokolova. M., 2013. Ch. 1. 368 s.
20. Tyrichev I.V. Printsipy sovetskogo ugolovnogo protsessa. M., 1983.
21. Foinitskii I.Ya. Kurs ugolovnogo sudoproizvodstva: v 2 t. SPb., 1996. T. 1. 607 s.
22. Shantal' Ambasa Leon. Organizatsiya predvaritel'nogo sledstviya vo Frantsii na sovremennom etape // Gosudarstvo i pravo. 1999. № 1. S. 109-112.
23. Shestakova S.D. Sostyazatel'nost' ugolovnogo protsessa. SPb., 2001. 220 s.
Материал поступил в редакцию 31 августа 2014 г.
