CC BY
37
76
Лингвистика
1
О. А. Радзивилова
Соотношение глубинного и поверхностного уровней в сцене как отрезке драматургического текста
Статья посвящена одной из актуальных, но мало разработанных проблем современной лингвистики - проблеме текстологии в том ее аспекте, который ставит своей целью выявление основных структурных и семантических признаков, лежащих в основе создания комедийного произведения драматургического жанра. В статье подвергнуты анализу сценарии комедийных текстов как особой разновидности драматургического жанра, не получившего еще, по мнению исследователей, своего достаточного изучения ни в плане особенностей их структуры и семантики, ни в плане отграничения от такого вида драматургического текста, как трагедии.
Ключевые слова: текстология, драматургия, комедийное произведение, сценарий.
Выбор темы статьи обусловлен тем, что вопрос о структурной и семантической организации драматургического текста в последние десятилетия стал одним из наиболее разрабатываемых. В этом плане можно привести, несомненно, заслуживающие внимания исследования таких ведущих ученых, как А.В. Аникст, Л.И. Борисова, И.Р. Гальперин, С.В. Гринев, В.М. Жирмунский, В.Г. Звегинцев, В. Д. Ившин, И.Г. Кошевая, В. А. Кухаренко, А. А. Лебедева, Л. Л. Нелюбин, Т.Г. Попова, Л.К. Свиридова, Т.Я. Сол-ганик, А. А. Смирнов, З.Я. Скребнев, З.Я. Тураева, Л.Г. Фридман и др.
Статья относится к классу монографических работ, которые ставят перед собой задачу системного и функционального осмысления речи, зафиксированной в языке драматургического текста. Поскольку одной из характернейших черт современного языкознания является бурное развитие текстологии, то обращение именно к этому участку теоретических поисков является не случайным. По справедливому наблюдению профессора В.Г. Звегинцева, ученые, приступающие к исследованию текста, даже не подозревают, что они сталкиваются с проблемой космического масштаба.
При современном высоком развитии научных знаний лингвистика особенно остро ощущает потребность определения роли «человеческого фактора» в языке. Именно этим, на наш взгляд, объясняется настоятельная необходимость в исследовании языковых фактов с точки зрения их
проявления в дискурсивно-когнитивном и коммуникативно-прагматическом аспектах. Одной из самых подходящих сфер для такого анализа является язык драматургического текста, как, с одной стороны, наиболее приближенный к разговорному, а с другой - несущий на себе стилистическую правку автора-драматурга. Возникший интерес к такому поиску, лежащий в основе и лингвистических, и психолингвистических изысканий, возник в связи с изменением научной парадигмы гуманитарного значения. Профессор И.Г. Кошевая утверждает, что язык есть микрокосмос сознания, а человеческий фактор в языке - взаимодействие мышления языка и речи в плане репрезентаций результатов данного взаимодействия через отдельные языковые структуры и целые тексты, представленные в драматургии кодированными сценариями и в конечном итоге декодированными произведениями - комедиями, драмами, водевилями.
Перейдем к анализу следующей мизансцены, содержательно связанной с раскрытием причины отказа прекрасной Оливии принять посла герцога - Валентина. Возвратившись к герцогу Орсино, посол раскрывает ему причину данного отказа, которая, по его словам, связана с трауром Оливии по кончине ее брата, и этот траур Оливия собирается носить в течение семи лет. Например:
VALENTINE
So please my lord, I might not be admitted;
But from her handmaid do return this answer:
The element itself, till seven years> heat,
Shall not behold her face at ample view;
But, like a cloistress, she will veiled walk And water once a day her chamber round With eye-offending brine: all this to season A brother>s dead love, which she would keep fresh And lasting in her sad remembrance.
DUKE ORSINO
O, she that hath a heart of that fine frame To pay this debt of love but to a brother,
How will she love, when the rich golden shaft Hath kill’d the flock of all affections else That live in her; when liver, brain and heart,
These sovereign thrones, are all supplied, and fill ’d Her sweet perfections with one self king!
Away before me to sweet beds of flowers:
Love-thoughts lie rich when canopied with bowers.
Exeunt
Филологические
науки
Лингвистика
Как видно из приведенного текста, логическим и смысловым центром данной мизансцены выступает словосочетание «понятия любви», раскрываемое как «Sad remembrace», которое в виде психологической ремы завершает речь возвратившегося Валентина. Одновременно это словосочетание оказывается инвариантом всей мизансцены, так как оно усиливается не только дважды повторенным словом, но и раскрывается в следующем часовыми Валентина, в кратком монологе герцога, где сочетание «Sad remembrace» представлено как способность сердца «to pay this debt of love» и как достоинство, присущее по своему величию самому королю: «...Her sweet perfections with one self king!».
Данная семантическая ось внутри сцены существует не изолированно, а будучи связанной в общем сценическом времени и пространстве с другой осью, представленной через инвариант «a hart» и его повторы и усилители. Поэтому в рамках сцены создается своего рода интригующее объединение двух сопряженных сущностей: семантическая ось первой мизансцены и семантическая ось второй мизансцены.
Так, на линии авторского ракурса появляется более объемное смысловое образование, которым выступает смысловое ядро. В основе построения такого смыслового ядра, как правило, лежит объединение нескольких семантических осей, причем объединяющим их фактором выступает логический стержень. Кодирующая его роль заключается в том, что он как бы «нанизывает на себя» смысловое содержание тех семантических осей, которые передают значение инвариантов с включенными в них различного рода усилителями, синонимами и повторами. В связи с этим авторский ракурс последовательно расширяется за счет более объемных кодовых компонентов, к числу которых относится смысловое ядро с составляющим его логическим стержнем.
В приведенном выше примере логическим стержнем, объединяющим обе семантические оси, является понятие благородство - чувство, свойственное любому страдающему существу, сраженному любовью - от благородного оленя до короля. Выступая компонентом авторского ракурса, это понятие на глубинном уровне закодировано автором в виде смыслового ядра.
На основании проведенного анализа можно заключить следующее.
1. Тематический контекст как речевое выражение той определенной части драматургического текста, которая формирует сцену, представляет собой, как правило, однонаправленное в смысловом отношении явление, поскольку он декодирует то смысловое ядро, которое создается как своеобразный семантико-логический синтез значений, содержащихся в мизансценах.
2. В таком семантико-логическом синтезе принимают участие, во-первых, внутренне взаимосвязанные семантические оси, которые включают в себя инварианты с их усилителями и синонимами и вариантами, сгруппированными вокруг объединяющего их логического стержня; во-вторых, в этом семантико-логическом синтезе принимают также участие и вариативные остатки, осуществляющие речевую дешифровку семантических осей на поверхностном уровне путем создания мизансцен. В-третьих, это контекстуально-пояснительный фон, в который входят вариативные остатки и который, в свою очередь, выступает еще более широким и детализированным явлением поверхностного уровня, служит для речевого раскрытия смыслового ядра. Именно он лежит в основе создания такого отрезка драматургического текста, каким является сцена.
Следовательно, их вариант не может считаться полностью адекватным семантической оси: он выражен только одним словом - наименованием, а семантическая ось объединяет его с несколькими, порой многочисленными, вариантами: повторами, синонимами, субститутами и т. д. В такой же мере и смысловое ядро не может считаться полностью адекватным логическому стержню. Дело в том, что смысловое ядро передает лишь фабульно-содержательную идею сюжета, закодированную в нем как в определенном этапе выражения авторского ракурса (следующего после инварианта) на глубинном уровне. Логический стержень охватывает и сочетает эту фабульно-содержательную идею с ее логической оценкой, которая, как отмечалось, определяется мировоззренческой платформой драматурга. Поэтому логический стержень наряду с содержанием включает в себя определенный момент идеологизации (типа той оценки, которая дается поступку личности в окружающей сценической обстановке).
В рассматриваемой связи нас интересует вопрос о роли контекста в рамках такого текстового отрезка, каким оказывается сцена. Мы считаем его: 1) однонаправленным; 2) построенным на объединении семантических осей; 3) на выделении объединяющего семантические оси логического стержня; 4) на взаимопереходе инвариантов с их окружением в смысловое ядро; 5) на взаимораскрывающей и поэтому дополняющей детализации на поверхностном уровне всех кодовых значений через контекстуально-пояснительную периферию, которая обязательно включает в себя вариативные остатки.
Таким образом, однонаправленный контекст шире, чем контекстуаль-но-поясняющий фон, так как первый включает в себя не только семантические оси и логический стержень, но также и вариативные остатки, и контекстуально-пояснительный фон.
Филологические
науки
Лингвистика
Здесь уместно обозначить позицию, которая касается пояснительного контекстуального фона: он функционирует как та часть однонаправленного контекста, которая служит дешифровочной цели, декодируя смысловое ядро, то есть контекстуально-пояснительный фон дешифрует смысловое ядро в такой же мере, в какой вариативный остаток декодирует инвариант со всем его кодовым инвентарем. Поэтому так же, как инвариант с его семантической осью могут быть изъяты, то есть экстрагированы из вариативного остатка, так же и смысловое ядро с его логическим стержнем может быть изъято из контекстуально-пояснительного фона. При этом смысл сцены как отрезка драматургического текста остается тем же. Однако содержательная фабула сцены, естественно, теряет свою художественную выразительность и свою мировоззренческую направленность. С утратой такой сугубо стилизованной манеры драматургический текст утрачивает свою авторскую оригинальность, сила которой позволяет говорить об особенностях языка В. Шекспира, Б. Шоу, О. Уайльда и др. Вариативный остаток - это не вариативный ряд, поскольку вариативный остаток состоит не из отдельных слов или словосочетаний, усиливающих и определяющих доминантное значение инварианта, как это делает вариант. Выше мы отмечали наше понимание варианта, представляющего собой слово или словосочетание, расширенное иногда до целого вариативного ряда, то есть до объединения нескольких слов или словосочетаний. Вариативный же остаток в нашем понимании - это целостный текст, ограниченный рамками мизансцены, и цель такого текста - дать возможность зрителю с помощью специально подобранных художественных средств создать начальную оценку каждому персонажу. Таким способом драматург позволяет зрителю декодировать всю семантическую ось глубинного уровня в требуемом для автора смысловом и идеологическом ключе, то есть однозначно с той позицией, которую драматург занимает.
Совершенно очевидно, что весь контекст является однозначным с той семантической осью, которая пронизывает его и основывается на нем, как на своем идейно-смысловом фундаменте: любовь - пьянящая музыка души - воспринимается не только как ласкающий и радостный звук, но как терзающий душу и порождающий печаль. Однако она «сладостна», так как не лишает герцога надежды на взаимность. Можно сказать, что зритель уже психологически подготовлен драматургом для того, чтобы воспринять содержание в том же мировоззренческом ключе, которым драматург открывает фабулу мизансцены.
В связи с этим однозначный контекст в нашем понимании - это контекст микротематической речевой ситуации, однозначно представляющий
на поверхностном уровне события, которые закодированы в инварианте на глубинном уровне.
При анализе с этих же позиций контекста такого более объемного отрезка драматургического текста, каким является контекст целой сцены, можно наблюдать несколько иные закономерности. Контекст сцены представляет собой единство по меньшей мере двух контекстов, объединяющих соответственно не одну микротематическую речевую ситуацию, а две и более. Поэтому есть все основания заключить, что, во-первых, перед зрителем в рамках действия сцены разворачивается не микротема-тическая речевая ситуация, а тематическая; во-вторых, ее контекст обязательно однонаправлен, так как мизансцены связаны внутри себя единым логическим стержнем, который, нанизывая на себя все составляющие их семантические оси с вариативными остатками, психологически представляет действие в сюжетной плоскости, общей для всех мизансцен, составляющих сцену.
Все рассмотренное позволяет заключить, что контекст такой расширенной речевой ситуации, какой является речевая ситуация тематического плана, состоящая из нескольких мизансцен, может быть не столь прямолинейным, как контекст речевой ситуации микротематического плана. Но в любом случае этот контекст всегда однонаправлен, так как на своем логическом стержне он объединяет семантические оси, которые однозначно идеологизированы в своих смысловых значениях.
Следовательно, однонаправленный контекст в отличие от контекста однозначного - это контекст тематической речевой ситуации, однона-правлено представляющей и передающей на поверхностном уровне те события, которые были закодированы в смысловом ядре на глубинном уровне.
Библиографический список
1. Гиндин С.И. Связанный текст: формальное определение и элементы типологии. М., 1971.
2. Гиршман М.М. Литературное произведение: теория и практика анализа. М., 1991.
3. Глухова Н.А. Грамматические средства компрессии информации в текстах малой формы: Автореф. дис. канд. филол. наук. М., 1985.
4. Головенко Ю.А. Текстоструктуры современного английского языка. Смоленск, 1983.
5. Гончарова Е.А. Лингвистические средства создания образа персонажа в художественном тексте // Лингвистическое исследование художественного текста. Л., 1983.
Филологические
науки
