CC BY
11
УДК 115
Д. А. Щербаков, кандидат философских наук, доцент кафедры философии, культурологии и религиоведения, ФГБОУ ВПО «Оренбургский государственный педагогический университет» e-mail: am720@ya.ru
СМЫСЛЫ ПОНЯТИЯ «РЕАЛЬНОСТЬ» В ОНТОЛОГИЧЕСКИХ ОСНОВАНИЯХ СОМНЕНИЙ
В РЕАЛЬНОСТИ ПРОШЛОГО
Статья посвящена осмыслению онтологического статуса прошлой реальности. Исследование апробирует методологию поиска смысла понятия «реальность» путём традиционных сомнений в реальности прошлого. Выявлены онтологические основания этих сомнений. Показано, что их причинами и основаниями сомнений являются невозможность эмпирического наблюдения прошлых состояний и процессов мира, неправомерное отождествление с реальностью одного только настоящего состояния мира, редукция реальности к существованию одних только материальных вещей, наивное конвенциональное понимание настоящего момента времени как временного интервала, имеющего длительность. Показана теоретическая недостаточность и слабость этих оснований. Автор приходит к выводу о том, что отождествление реальности с одной только вещественностью, материальностью объекта теоретически несостоятельно, как и мысль о том, что реальным является только то, что существует в настоящем. Обоснована мысль об автономности, актуальности, объективности и фактичности прошлого, что даёт возможность говорить о реальности исторического процесса.
Ключевые слова: прошлое, реальность, время, бытие, история.
Дискуссия об онтологическом статусе прошлой социальной реальности неизбежно приводит к необходимости дать ответ на вопрос: прошлое - это реальность или не реальность? Актуальность его решения проистекает из необходимости обоснования объективности исторического знания, которое, в свою очередь, необходимо для самопознания человека и формирования ответственной гражданской позиции. Казалось бы, тут надо рассмотреть онтологические характеристики, способы существования всего того, что составляет исторический процесс, и затем подвести полученные смыслы под категорию «реальность» либо констатировать нереальность прошлого. Но, помимо сложности осознания онтологии столь эфемерного невидимого объекта, трудность заключается и в отсутствии ясного понимания смысла категории «реальность». Эта теоретическая трудность особенно действенна в наше время, когда «актуальная реальность заменяется виртуальной, созданной образами электронных средств массовой коммуникации и информации» [16]. Предположим, после тщательного изучения истории, участия в археологических экспедициях, работы с артефактами, языками, летописями и иными первоисточниками, после прочтения древних текстов, после напряжённых раздумий о процессу-альности бытия, о временении бытия вещей и стремительных интуиций о способах существования прошлого мы начинаем представлять себе бытие прошлого. Но для того, чтобы квалифицировать его как реальность, нам следует разобраться в смысловых значениях данного понятия применительно к историческому процессу. «Нам необходим критерий реальности» [7].
Так как существует много различных определений такого столь многозначного понятия, как «ре-
альность», то следует двигаться не от словарных определений и даже не от объекта познания (такие ходы мысли проделывались уже многократно), а от самого вопрошания о реальности прошлой реальности. И только потом с необходимостью обращаться к словарям и к характеристикам объекта. Нам поможет разобраться сам контекст возникновения вопроса. Прежде всего стоит понять, что имеют в виду люди, когда спрашивают: прошлое - это реальность или не реальность? Почему возникает сам вопрос? В чём именно сомневаются задающие его люди? В физическом ли существовании прошлого, в объективно культурном, или в психическом, или, что ещё уже, в чисто ментальном, или ещё в каком-то? Почему люди не спрашивают о реальности вещей, находящихся у них перед глазами, или протекающих в данный момент процессов, а спрашивают именно о реальности прошлого? Итак, надо вдуматься в сам вопрос, осознать и разрешить порождающие его сомнения.
Сама ситуация, в которой возникает этот вопрос, наводит на предположение о необходимости поиска смысла понятия «реальность» в данном случае именно в отношении прошлого, раз именно «про-шлость» объекта вызывает сомнение в его существовании и реальности. Затем следует посмотреть, насколько полученные смыслы могут отвечать общелогическому значению понятия.
Прошлое невидимо. Оно эмпирически не воспринимается. Пожалуй, это первое, что заставляет сомневаться в его реальности перед навязчивым «лицом» всего мира материальных вещей, окружающих человека. Ведь, как писал Н. Гартман, «именно вещи (Dinge) для наивного сознания являются первыми представителями реального. Кажется, что благодаря своей субстанциальности они име-
ют бытийственное преимущество перед всем, что есть в мире кроме них» [5]. Термин «реальность» происходит от позднелатинского слова «realis», что означает «вещественный», «действительный», корневое слово здесь «res» - вещь, действие, вообще «существующий предмет» [12]. Поэтому, не успев задуматься о реальности материальных вещей, находящихся у нас перед глазами, мы неосознанно уже ставим под сомнение то, чего не видим, среди чего оказывается и прошлое. Мы не воспринимаем прошлое как вещь, как этот стул или стол, и вообще прошлая реальность - это множество, а не индивидуум. Множество охватывается сознанием лишь умозрительно, а не эмпирически. Прошлая реальность - это не вещь, а вся совокупность бесчисленных сущих прошлого. При этом даже простая мысль о существовании во времени вот этих, столь реальных столов и стульев может поколебать наивную простоту понимания и использования понятия реальности. Ведь то, что было с этими предметами ещё секунду назад, - это уже прошлое, «которого, наверное, нет». Если догматически и некритически руководствоваться мнением, что «прошлого уже нет, будущего ещё нет», а «настоящее не продолжается» [1], то неизбежен нелепый вывод о том, что весь наш материальный мир в таком случае не существует и нереален. Если уже нет того, что было только что, если пока ещё нет будущих состояний мира, а настоящее лишено длительности, то нет вообще ничего, всё нереально. Всё сразу распадается на прошлое и будущее, без какого бы то ни было среднего настоящего состояния. Если прошлого уже нет, а будущего ещё нет, то следует также признать, что настоящего момента совсем нет, «он является границей бесконечного деления, как безразмерная точка» [18]. «Настоящего нет» [18]. «Настоящего на самом деле нет» [13]. Эти выводы парадоксальны для сознания, интуиция и здравый смысл не желают с ними соглашаться, ибо тогда от реальности ничего не остаётся, а мы, тем не менее, постоянно существуя в настоящем, преспокойно созерцаем столы и стулья и пользуемся ими. Однако становится заметно, что наивная позиция, согласно которой реальны лишь вещи, существующие в «настоящем», и с которой ставится под сомнение реальность прошлого, теряет свою «прочность» и «самоуверенность» при последовательном продумывании.
В данном случае то, что носит имя «настоящее», тоже становится чем-то не прочным и обжитым, а зыбким, ускользающим и физически не существующим, теряет свою реальность. При этом актуальность (действенность), процессуальность настоящего оказывается ещё и невидимой. Невидимость вызывает подозрение в реальности прошлого. Но на самом деле и физический процесс (не говоря уже о психическом или духовном), протекающий в текущем настоящем непосредственно перед глазами наблюдателя, так же невидим, как и прошлое.
Вот человек идёт по улице. Мы ведь не видим положение тела двигающегося пешехода, которое оно занимало шаг или два шага ранее. Никакие предыдущие положения движущегося тела мы не видим. Мы просто помним о них. Видеть движение нам помогает наша память. Благодаря такой способности нашего сознания и непрерывности смены состояний реальности мы живём в своеобразной иллюзии зрительного восприятия механического движения. На самом же деле физический процесс для нас есть умозрительная целостность. Мы воспринимаем некоторый природный процесс как непрерывную целостность не потому, что мы видим одновременно все его стадии - предыдущие и последующие (этого мы как раз-таки не видим!), - а потому, что память удерживает в сознании пространственные образы взаимных расположений движущегося и стоящих неподвижно тел. Кроме этого, невидимость настоящего есть ещё и результат того, что мы всегда получаем зрительное восприятие внешнего физического объекта с некоторым запозданием, когда свет, отражённый от воспринимаемого объекта, достигает рецепторов глаза. Мы всегда видим внешний объект таким, каким он был в прошлом, пусть даже и в столь относительно недавнем. Субъективно никакой разницы в положениях внешнего объекта мы не замечаем. Но математически верным следует считать воспринятый образ прошлым образом предмета. Здесь приходится удивляться наивной самоуверенности естествоиспытателей в реальности своих, существующих в настоящем объектов: они критикуют историческую науку за её неточность и недостоверность, причиной чему выступает, по их словам, ненаблюдаемость прошлых процессов и невозможность осуществления эмпирической проверки знания путём сопоставления знания с его «несуществующим», «нереальным» объектом. Однако разница между действительным состоянием воспринимаемого объекта и его образом, полученным в ходе эмпирического восприятия, становится значительнее по мере увеличения расстояния между наблюдателем и его объектом. Метафорически выражаясь, астрономы в режиме реального времени (on-line) наблюдают прошлое. Астрономия - древнейшая из всех естественных наук - «видит» то, чего сейчас в действительности уже нет, но это почему-то не вызывает особых сомнений в реальности изучаемой ею реальности. Как верно отмечал ещё Марк Блок, «многим исследователям во всех науках приходится воспринимать какие-то главные феномены лишь через посредство других, производных» [4], т. е. они вынуждены изучать свои объекты по оставленным ими следам. Принимая это во внимание, мы получаем вывод: аргумент о нереальности прошлого, апеллирующий к его эмпирической ненаблюдаемости и базирующийся на признании в качестве реального одного только настоящего, недостаточен, слаб и может
быть равным образом наивно использован для сомнений в реальности «настоящего», в которой мы почему-то не сомневаемся.
Когда задают вопрос о реальности прошлого, то имплицитно подразумевается, что реально только настоящее. Но при этом зачастую не замечают договорного характера понятия и представления о настоящем, когда под ним понимают состояние реальности, существующее на протяжении некоторого отрезка времени - сегодня, сейчас (в этот час), этот год, данную минуту, сию секунду, этот миг и т. п. При этом возникают понятия и представления о некотором «современном состоянии» реальности. Но, как ясно показал ещё Августин Аврелий, все эти отрезки времени сами могут быть разделены на прошлое и будущее, и, следовательно, в строгом смысле слова настоящее не продолжается - оно не отрезок времени. Поэтому всякое представление о «современном состоянии» любого сущего есть всего лишь конвенция, произвольно созданная и поддерживаемая для удобства некоторой группой людей. Реальность понимаемого таким образом настоящего оказывается ничуть не более подлинной, настоящей, несомненной, брутальной и объективной по сравнению с реальностью прошлого. Стало быть, если мы хотим продолжать придерживаться мнения о реальности лишь настоящего, то мы должны учитывать его мгновенный, бездлительный и ускользающий, не физический, а чисто математический характер и перестать отождествлять смысл понятия «реальность» с вещностью, твёрдостью, эмпирической наблюдаемостью и проверяемостью, феноменальной наглядностью, устойчивостью, подручностью, доступностью и тому подобными характеристиками, с которыми у нас обычно ассоциируется нечто, имеющее место в настоящий момент времени, и которых уж точно лишено прошлое. Если мы необдуманно отдаём монополию реальности только одному лишь настоящему, понимаемому как временной интервал, и определяем реальность через противопоставление иллюзорности, то реальность «современного состояния» организма, общества, планеты, космоса или экосистемы столь же иллюзорна и в то же время столь же реальна, как и реальность прошлого. Поэтому в понимании онтологии исторической действительности логичнее придерживаться такого смысла понятия реальности, который имплицитно содержится в словах В. О. Ключевского о том, что «понятие о современном состоянии, о настоящем времени - в значительной степени абстракция, т. е. фикция. В исторической действительности нет ни прошедшего, ни настоящего, а есть только непрерывное течение; едва наблюдатель успеет схватить своим наблюдением бегущую минуту, известные текущие явления, как схваченное им представление становится уже анахронизмом: оно отражает в себе не то, что идёт, а то, что прошло; все наши пред-
ставления о явлениях современного состояния человечества суть такие анахронизмы» [8].
Кроме рассмотрения парадоксальности существования во времени вещей, помогающего расстаться со стереотипами обыденного мышления в отношении понятия «реальность», следует ещё раз обратить внимание на отличие прошлой социальной реальности от реальности материальных вещей, существующих здесь и сейчас как естественные единицы и целостности. Следует согласиться с утверждением Л. А. Микешиной, что «такие социальные целостности, как общество или экономика, капитализм или нация, язык или законодательные системы, мы не можем наблюдать и чувственно воспринимать их признаки и свойства...» - они не даны в виде «естественных единиц», которые воспринимаются нашими чувствами как сходные. «За ними не стоят ни реальные вещи, ни классы вещей (если понимать "вещь" как нечто материальное, конкретное); они обозначают устойчивую структуру, порядок, в котором разные вещи могут быть соотнесены друг с другом, - причём порядок не пространственный или временной, а такой, который может быть определён только в терминах умопостигаемых человеческих отношений или установок» [15]. Физически наблюдать этот порядок невозможно. Да и сами общественные отношения, социальные связи и образованные ими социальные институты носят скорее духовный характер; их бытие - это духовное бытие. «Само общество - это уже идея, потому что общество начинает существовать с той минуты, как люди, его составляющие, начинают сознавать, что они - общество» [9]. Ф. Хайек отмечал, что «целостности как таковые вообще недоступны для наблюдения и все без исключения представляют собой конструкции нашего ума <.> их вообще нельзя воспринимать иначе, как в рамках ментальной схемы, показывающей связь между некоторыми из множества наблюдаемых нами отдельных фактов» [15]. И здесь будет уместно задать вопрос: должны ли мы отвергнуть такие, уже привычные нам понятия, как «субъективная реальность» и «социальная реальность» только на основании их невещественности? Но, как показал ещё Р. Декарт, мы не можем усомниться в реальном существовании своего «Я», ибо «мы не можем сомневаться в том, что, пока мы сомневаемся, мы существуем», из чего вытекает тезис «я мыслю, следовательно, я существую» [6]. И наша внутренняя духовная реальность познаётся нами «прежде и достовернее, чем какая бы то ни было телесная вещь» [6].
Обратившись снова к этимологии термина «реальность», обратим внимание на его изначальную многозначность - это и вещественность, и действительность и вообще нечто существующее. Такая многозначность, видимо, появилась не случайно. Хотя материальные вещи и существуют явно и несомненно для людей, с древних времён люди отда-
вали себе отчёт, что кроме вещей существуют ещё и человеческие отношения, законы, потребности, социальные связи, институты и учреждения, языки, смыслы, цели, планы, замыслы и возможности, надежды и стремления, заблуждения и истина, состояния радости, горя и многое иное, что действует на человека и определяет его поведение, а так же то, на что воздействует он сам. Сущности, упомянутые в этом перечне, есть духовные и социальные сущности, явления сознания и феномены культуры, но все они существуют объективно. Поэтому логика нашей жизни и нашей мысли вынуждает нас подразумевать под реальностью всё то, что существует, что вступает во взаимодействия (то есть действительно как действенное) и что мы вынуждены независимо от наших желаний претерпевать и преодолевать действием, подобно тому, как мы чувствуем тяжесть и косность вещей. Например, «человек «испытывает» реальность существующих правовых отношений весьма ощутимым образом -на границах собственной свободы действий и решений» [5]. Материальные вещи не являются единственными представителями реального. Орудия труда, оружие, машины, одежда, посуда, мебель, книги, произведения искусства и дома задуманы и спроектированы человеческим сознанием, то есть в определённой мере являются его творениями. Все эти вещи постоянно пребывают в сфере человеческих интересов и отношений - они «являются предметами вожделений, домогательств, обмена, продажи, торговли, обработки, использования, споров и распрей» [5]. Поэтому «повсюду в мире, где дело идёт о реальности вещей, там как раз наряду с этим дело идёт и о реальности человеческих отношений, ситуаций, конфликтов, судеб, да и о реальности хода истории» [5]. Исходя из этого, следует пользоваться расширенным толкованием понятия «реальность», охватывающим не только реальность материального мира, но и мира надматериальных реальностей.
Поэтому самая общая используемая нами дефиниция понятия «реальность» будет такова: реальность - это то, что есть, это то, что существует. Нереальность - это то, чего нет. При этом даже иллюзии и фантазии, будучи фактами нашей психической жизни, тоже являются реальностью, руководствуясь которой мы действуем. А вот то, что в них воображается, является нереальным, то есть несуществующим. Когда мы хотим охватить объём понятия «реальность», то получим определение: реальность - это совокупность всего существующего [20]. В качестве конкретизации имеем дефиницию: реальность - это то, что есть на самом деле. Применительно к прошлому мы видим, что данные смыслы понятия реальности позволяют считать прошлое реальностью, потому что прошлое существует, причём независимо от наших знаний и нашей памяти о нём. Оно не исчезает при забывании о нём
и существует как сущее до познания, иначе его познание было бы просто невозможно. Историческая реальность не есть только то, что мы о ней думаем, она не может сводиться только к текстам [2]. Автономность существования может служить одним из критериев реальности [7]. Независимость прошлого от нашего сознания позволяет считать, что этот критерий вполне применим к нему. Оно объективно существует на самом деле, ибо прошлое - это объективный факт мирового бытия. Фактичность, т. е. осуществлённость и реализованность прошлого, говорит об определённости, «ставшести» его сущности и позволяет судить о нём как о сущем [19]. Прошлое есть то, что сбылось, оно существует как реализованное и осуществлённое. Реальность прошлого входит в реальность настоящего в качестве его причины и предшествующих фаз протекания процессов, в форме тенденций изменения систем, в качестве объекта отношений, объекта познания и в форме объективного содержания наших знаний о мире. Реальность прошлого - это также и реальность настоящего, поскольку «мы - продукты прошлого, оно окружает нас со всех сторон <...> оно в нас, а мы - в нём» [11]. Оно в нас своими идеями и объективным содержанием знания, а мы пребываем в прошлом своим сознанием, мы в нём, как в созданном им смысловом поле наших отношений и деятельности. Телесно же мы пребываем в нём как в той среде, особенности которой созданы, структурированы и определены прошлым как причиной. Артефакты же, которые «одновременно принадлежат и прошлому, и настоящему <.> передают нам хранящееся в них прошлое» [14] и тем самым помогают убедиться в том, что «вчерашний день столь же реален, как и сегодняшний» [14].
Признавая наличное и объективное существование во времени человеческих отношений, традиций, связей, институтов, учреждений и направляемой мыслями деятельности, нам приходится признать, что «реальна не одна лишь материя» [5]. Кроме материального мира, существует на самом деле человеческое сознание, а также социум и его «история, как величайшая духовная реальность» [3]. И в этом «бесконечном духе всё проходит, но и всё сохраняется» [11]. Существующая на самом деле социальная реальность «в основной своей части невещественна» [17]. При этом «любое изображение социальной реальности одновременно является элементом этой реальности» [17], поскольку «социальная реальность не существует вне представлений о ней» [17]. Её формируют, конституируют и выстраивают мысли людей, человеческий дух, сознание, поэтому, как писал Р. Коллингвуд, «исторический процесс - это процесс мысли» [10]. И хотя сознание со всеми его мыслями, как и всё реальное, постоянно находится в странствующем настоящем и онтически идёт в ногу со временем, своим «содержанием оно не привязано к настояще-
му, схватывание и схваченность существуют и относительно прошлого и будущего» [5]. Поэтому, имея в сознании объективный по своему содержанию образ прошлого мира, человек «захвачен» тем миром - он действует, мыслит и чувствует с осознанием прошлых ситуаций и взятых в прошлом и всё ещё действительных обязательств. Реальность моей жизни такова, что в ней произошли такие-то и такие-то события и, как результат, возникли такие-то и такие-то обстоятельства. То есть я живу как человек, с которым случилось то-то и который сделал то-то. Именно в реальности своего «теперь» я имею своё прошлое как совершившееся и как осуществлённое, прошлое как упрямый факт. Кроме этого, прошлое реально как реализованное. Всё это приводит к выводу, что реальность - это не только то, что есть, но и то, что было.
Таким образом, исследование показывает, что
аргумент о нереальности прошлого, апеллирующий к его эмпирической ненаблюдаемости и базирующийся на признании в качестве реального одного только настоящего состояния мира, недостаточен, слаб и может быть равным образом наивно использован для сомнений в реальности «настоящего», в которой мы не сомневаемся. Теоретически несостоятельно также отождествление реальности с одной только вещественностью, материальностью объекта, ибо в таком случае нам пришлось бы признать нереальными общество и духовный мир человека, его сознание и отказаться от таких достаточно обоснованных и теоретически правомерных понятий, как «социальная реальность» и «субъективная реальность». Наиболее общий смысл понятия «реальность» применительно к прошлому может быть выражен определением, что реальность - это то, что есть, всё существующее на самом деле.
Литература
1. Августин, А. Исповедь / А. Августин - СПб: Азбука, 2011. - 400 с.
2. Анкерсмит, Ф. Р. История и тропология: взлёт и падение метафоры / Ф. Р. Анкерсмит - М.: Канон+, 2009. - 400 с.
3. Бердяев, Н. А. Смысл истории / Н. А. Бердяев. - М.: Мысль, 1990. - 174 с.
4. Блок, М. Апология истории или ремесло историка / М. Блок. - М.: Наука, 1986. - 254 с.
5. Гартман, Н. К основоположению онтологии / Н. Гартман. - СПб.: Наука, 2003. - 640 с.
6. Декарт, Р. Рассуждение о методе, чтобы верно направлять свой разум и отыскивать истину в науках и другие философские работы / Р. Декарт - М.: Академический проект, 2011. - 335 с.
7. Дойч, Д. Структура реальности. Наука параллельных вселенных / Д. Дойч - М.: Альпина нон-фикшн, 2015. - 430 с.
8. Ключевский, В. О. История России. Специальные курсы / В. О. Ключевский - М.: Астрель, - 2003. - 479 с.
9. Ключевский, В. О. Русская история. Полный курс лекций: в 3 кн. Книга I. / В. О. Ключевский. Минск: Харвест, 2007. - 592 с.
10. Коллингвуд, Р. Дж. Идея истории. Автобиография / Р. Дж. Коллингвуд. - М.: Наука, 1980.
11. Кроче, Б. Антология сочинений по философии / Б. Кроче. - СПб.: Пневма, 2008. - 477 с.
12. Латинско - русский словарь [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.classes.ru/all-latin/ dictionary-latin-russian-law-term-7084.htm
13. Логунова, Л. В. Онтологический статус прошлого / Л. В. Логунова // Вестник Красноярского государственного аграрного университета. - 2007. - № 2. - С. 278 - 282.
14. Лоуэнталь, Д. Прошлое - чужая страна / Д. Лоуэнталь. - СПб.: Русский остров, 2004. - 623 с.
15. Микешина, Л. А. Диалог когнитивных практик. Из истории эпистемологии и философии науки / Л. А. Микешина - М.: Российская политическая энциклопедия, 2010. - 575 с.
16. Прилукова, Е. Г. Время симуляции ценностей / В. Г. Прилукова // Интеллект. Инновации. Инвестиции. -2015. - № 3. - С. 133 - 136.
17. Савельева, И. М., Полетаев, А. В. Знание о прошлом: теория и история: в 2 т. / И. М. Савельева, А. В. Полетаев. - СПб.: Наука, 2003. Т. 1: Конструирование прошлого. 2003. - 632 с.
18. Сартр, Жан-Поль. Бытие и ничто. Опыт феноменологической онтологии / Жан-Поль Сартр. - М.: АСТ, 2012. - 925 с.
19. Табачков, А. С. Метатеоретическая репрезентация исторического прошлого / А. С. Табачков. - Минск: РИВШ, 2009. - 242 с.
20. Философский словарь / под ред. И. Т. Фролова.- 6-е изд., перераб. и доп. - М.: Политиздат, 1991. - 560 с.
