CC BY
24СКАНДИНАВСКАЯ МОДЕЛЬ
Успешная модернизация на примере Норвегии (ч. 3)1
Марина Гусельцева
АННОТАЦИЯ
_| Статья посвящена особенностям и анализу культурно-психологических факторов норвежской модернизации. Показано, что основой успеха Норвегии и других скандинавских стран служили ценности образования и общественного согласия, повседневные практики самоуправления, развитие коммуникативной и аргументативной рациональности, самодисциплина элит. Отмечается, что на протяжении XX в. развитие России соотносили с европейской цивилизацией, тогда как в самой Европе представлены различные модели развития. Среди этих моделей наибольший интерес вызывает сегодня скандинавская. Утверждается, что «северная модерность» в большей степени отвечает социокультурным особенностям и ценностным ожиданиям россиян, ибо лежащие в ее основе представления о социальной справедливости исторически значимы для нашего общества. Перспектива скандинавского ориентира в российской модернизации позволяет сфокусироваться на тех повседневных практиках и ценностях, недостаток которых исторически препятствовал цивилизационному развитию, однако их латентный рост происходит в наши дни. Во-первых, это ценности солидарности и личной автономии, сочетание которых лежит в основе гражданской зрелости. Гражданское общество требует от человека самостоятельности и критического мышления, а развитая личность приближается к общечеловеческим ценностям. Во-вторых, это приоритет ценностей образования и саморазвития над безопасностью и выживанием, который достигается в дружелюбной к человеку социокультурной среде и способствует успешной трансформации в современность. В-третьих, дифференциация форм рациональности (инструментальная, интерпретативная, аргументативная, коммуникативная, правовая) также свидетельствует о гражданской зрелости личности и выступает важным фактором успеха модернизации.
_| Норвегия, социокультурная модернизация, ценности, повседневные практики, трансформация в современность, формы
рациональности.
КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА
ИЯ! 10.22394/2078-838Х-2020-4-96-103
Марина Сергеевна ГУСЕЛЬЦЕВА
д. псих. н., доцент, ведущий научный сотрудник лаборатории психологии подростка ФГБНУ «Психологический институт РАО», ведущий научный сотрудник Школы антропологии будущего РАНХиГС (119606, РФ, Москва, пр. Вернадского, д. 84). E-mail: mguseltseva@mail.ru
Введение
В 1660 г. в Норвегии установилось единовластие (абсолютизм), но дух свободы, обеспеченный законностью, научной и правовой рацио-нальностями, ценностями образования и права, открывал просторы для социального творчества. Даже в эпоху абсолютизма в Норвегии
интенсивно шли процессы самоорганизации общественной жизни и формирование сообществ. Так, в 1760 г. возникло Королевское норвежское научное общество в Тронхейме, в 1774 г. - Полезное общество в Бергене, цель которого заключалась в том, чтобы претворять в жизнь разного рода идеи ради общественного блага. Среди иных народных инициатив следует отметить учреждение в 1807 г. первого норвежского банка (что было вызвано потребностями бюргеров) и основание в 1811 г. первого норвежского университета (Скирбекк, 2017).
Демократия как повседневная практика
Норвегия - страна эгалитарной демократии. Это означает, что в основу организации жизни здесь положены принципы социальной справедливости и общего блага. «Демократия как
1 Первая и вторая части статьи опубликованы в журнале «Образовательная политика» № 2 (82) и № 3 (83), 2020 г.
институт исходит из понятия о совершеннолетних и достаточно зрелых людях, которые имеют собственное мнение о государственных делах, но могут ошибаться. <...> Но как раз люди, которые могут ошибаться, испытывают потребность в аргументативном мышлении, в умении вжиться в роль другого человека и понять его характер и мысли, а также во взаимных процессах обучения» (Скирбекк, 2017, с. 162-163).
Весьма показательным вышло бы сопоставление исследования Г. Скирбекка с критическим трудом Г Г Шпета, раскрывающим культурно-психологические особенности российского просвещения и модернизации (Шпет, 2008). В рамках же данной статьи ограничимся небольшим рассуждением об отличиях не столько модернизационных процессов, сколько культуры принятия решений в Скандинавии и России. Используя метафорический конструкт «якобинство», Г Скирбекк подчеркивает «политический фанатизм некоторых деятелей», основанный на их «убежденности в своем праве издеваться над другими и уничтожать все то, что им не нравится в существующем обществе, без самокритики, сомнений в своей правоте и обсуждения ситуации с людьми, которых она затрагивает» (Скирбекк, 2017, с. 14). Применительно к российской действительности этот конструкт помогает понять, отчего пресловутые российские реформаторы 1990-х гг., «демократы» и «либералы», действовали «по-большевистски» (Шульман, 2018), то есть отличались якобинством в латентной форме. Последнее же, в свою очередь, позволяет объяснить внутреннее отторжение обществом предложенной ими модели развития страны. Представляется, что истоки этих проблем модернизации следует искать в системе образования.
Во-первых, в России решения о жизни страны принимаются без широких публичных дискуссий. За этим скрывается латентная установка тотального недоверия к людям, а также отсутствие как культуры права на ошибку (которой грешит наша система образования), так и презумпции самообучения личности в социальной деятельности. Между тем, согласно разрабатываемому в российской психологии деятельностному подходу, в творческойдея-тельностирождается творец; а стало быть,
в практикахдемократии нарабатываетсяде-мократический опыт;в самоорганизации и самоуправлении формируетсягражданское общество. Однако система образования в России до сих пор устроена репрессивно по отношению к ученикам, у которых нет права на ошибку. Из такого рода школьной культуры произрастает не только страх свободно и публично высказать собственное мнение или предложить неверный ответ на вопрос учителя, но и адаптивная социальная реакция: промолчать, подождать, когда правильный ответ дадут учитель или другие.
Во-вторых, решения, определяющие жизнь страны и повседневность россиян, принимаются в отсутствие четкой артикуляции и обоснования той или иной позиции, предоставления аргументов «за» и «против». В российских практиках повседневности типичный, наделенный властью носитель даже вполне разумных реформаторских идей выступает как сам себе эксперт: подбирает команду единомышленников (а не критично настроенных оппонентов), как правило, относящихся к ближнему кругу (это означает непотизм), бесконтрольно осваивает бюджет (что несет коррупционные риски) и лоббирует соответствующие личным интересам (а не общему благу) решения.
В-третьих, низкое качество управленческих решений обусловлено отсутствием критики и научной экспертизы. Элиты формируются по
«КАК РАЗ ЛЮДИ, КОТОРЫЕ МОГУТ ОШИБАТЬСЯ, ИСПЫТЫВАЮТ ПОТРЕБНОСТЬ В АРГУМЕНТАТИВНОМ МЫШЛЕНИИ»
принципу т. н. отрицательного отбора: там, где в Норвегии культивируется критицизм, в России процветают непотизм и лояльность. Между тем, как подчеркивают представители социальных наук, российское общество опережает в своем развитии государство. Качество человека в России нередко превосходит качество ее
элиты, а низовая модернизация обгоняет политическую волю управленцев (Белановский и др., 2019; Мухаметшина, 2019; Панеях, 2016; Рогов, 2016; и др.). Таким образом, на сегодняшний день российские элиты не самокритичны,не саморефлексивны,не готовы к осознанности, к самоограничению,к непрестижному потреблению.И это является существенным препятствием для успешной модернизации страны, ее трансформации в современность.
Отличие культурных практик российской и скандинавской (а также российской и европейской) повседневности - лишь одна сторона вопроса. Другая заключается в том, что, помимо немногочисленных экспертов, самими элитами это обстоятельство в качестве препятствия на пути развития страны практически не осознается. Решением этой проблемы могла бы стать прогрессивная система образования.
Сегодня же для стилистики российской системы образования в целом характерна установка не на поиск консенсуса через аргументы, убеждения и договоренности, а на конфликт. Между тем, если ценностно ориентироваться на общественное согласие и государство всеобщего благоденствия, то важно поставить перед начальной школой задачи обучения повседневным практикам коммуникативной и аргу-ментативнойрациональности.При. таком подходе высоко вероятно, что социальный климат России довольно скоро окажется не хуже, чем в Норвегии. Ведь в силу глобализации и сетевого охвата интернетом модернизационные процессы так или иначе, латентно и стихийно, развиваются в российском обществе (Гусельцева, 2019). Однако именно перестройка начального образования в логике антропологического поворота (то есть с акцентом на гуманитарные и гуманистические факторы развития) могла бы существенно улучшить психологический климат в травмированном XX веком российском обществе и тем самым создать необходимые предпосылки цивилизационного рывка и экономического прорыва. Для позитивного развития российское общество нуждается сегодня не в раздражающих граждан запретах и приказах, а в дружелюбной социокультурной среде, в государстве с человеческим лицом, в свободных публичных дискуссиях, где народное творчество рождает образы будущего.
Глобализация и мобильность
В своем исследовании Г Скирбекк (2017, с. 78) выделяет три ведущие черты древненорвеж-ского общества: «(1) мобильность благодаря кораблям, ходившим по морю и рекам; (2) ясное законодательство и всеобщаяориентацияна законы; (3) зарождение грамотности илитература на народном языке».
Так, еще одним фактором успеха норвежской модернизации, помимо ценностей образования и культивирования рациональности, была обусловленная развитием судоходства мобильность. Уже в эпоху викингов кораблестроение позволяло стране преодолеть культуральный изоляционизм. Соприкосновения с другими культурами, иными практиками и образами жизни развивали рефлексивную рациональность, а следовательно, более полное понимание собственной идентичности, представление о том, что мир разнообразен, и Норвегия - всего лишь одна из стран, являющихся частью общей цивилизации. «Корабли означали мобильность, мобильность - контакты с другими народами, а контакты с другими народами давали новые импульсы и способствовали процессам обучения. В этом смысле корабль символизировал динамическую силу, способствующую процессам развития, которые впоследствии превратились в процессы модернизации» (Скирбекк, 2017, с. 76-77).
Миграционная политика в Норвегии также строилась на принципах свободы. Хотя с 1536 по 1814 г. Норвегия входила в Датско-норвежскую унию, «датские власти не вмешивались в частную международную торговлю. Норвежские граждане могли покидать страну и возвращаться, когда хотели, атои вовсе не возвращаться» (Скирбекк, 2017, с. 85). Норвежские крестьяне обучались мореходству в соседних Нидерландах, имели возможность служить во флоте Дании. Нидерланды же в ХУН-ХУШ вв. были наиболее прогрессивной европейской страной. Так, историк С. Согнер заметил, что отдельные районы Норвегии устанавливали непосредственные коммуникации «с самой передовой страной в Европе», причем эти «контакты происходили между обычными людьми, а не по инициативе сверху» (Скирбекк, 2017, с. 94).
О выборе религиозной конфессии как значимом факторе модернизации в работе
«Протестантская этика и дух капитализма» одним из первых написал М. Вебер (1990). При этом, согласно Л. Харрисону (2008, с. 54), «сильная религиозность отрицательно коррелирует с прогрессом». Особенностью Норвегии явилось гармоничное сочетание солидарности с личной автономией, а протестантизма с критицизмом. Христианство пришло в Норвегию в 1000 г., а в 1537 г. произошла Реформация, закончившаяся официальным введением лютеранского протестантизма (его суть заключалась в поддержке грамотности и возможности чтения Библии на национальном языке). Поскольку каждый человекдолженвы-работать личное отношение кБогу, то, согласнолютеран-ству, важно научить всех читать. Таким образом, всеобщая грамотность формулировалась здесь как государственная задача.
Распространение грамотности, ценности культуры и образования свидетельствовали о высоком качестве человека в Норвегии, которое наблюдалось уже в эпоху викингов (УШ-Х1 вв.). Отметим также, что формирование личности скандинавских народов несколько отличалось от европейской личности. «Индивид в обществе языческой Северной Европы отнюдь не поглощался коллективом — он располагал довольно широкими возможностями для
ОГРАНИЧЕНИЕ ПРАВА НА НЕЗАВИСИМОЕ СУЖДЕНИЕ И САМОСТОЯТЕЛЬНОЕ МЫШЛЕНИЕ ПОД ВИДОМ ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОЙ ПОМОЩИ ЕЩЕ НЕДОСТАТОЧНО ОСМЫСЛЕНО В КАЧЕСТВЕ ПРОБЛЕМЫ
своего обнаружения и самоутверждения» (Гу-ревич, 2005, с. 43). Личноедостоинство было одной из основныхценностей культуры древних скандинавов.При этом «если в других странах того времени честь и достоинство индивида, как правило, проистекали из системы иерархизированных статусов, если его социальное положение определялось волей вышестоящего господина, то в свободной Исландии преобладали не вертикальные связи соподчинения, а связи горизонтальные, и личность черпала свое достоинство из отношений с себе подобными» (Гуревич, 2005, с. 389). Иными словами, северная ментальность оказалась более восприимчивой к индивидуалистическим ценностям. «Напряженная борьба за отстаивание собственного «я» — сюжет саги и скальдической поэзии» (Там же, с. 135).
Древнескандинавская литература сотворила особый жанр — сагу, являющуюся предвестником романа. XIII в. стал расцветом древненор-вежской культуры. Однако уже в следующем столетии половину населения выкосила чума. В результате женитьбы норвежского принца на датской принцессе возник Норвежско-датский союз, где Дания вплоть до 1814 г. доминировала над ослабленной Норвегией (Скирбекк, 2017). Затем с 1814 по 1905 г. существовала
Одна из самых важных проблем в современном российском образовании и в нашей жизни - отсутствие права на ошибку и неумение принять ошибку другого человека. Эта плохая черта навязывается еще в школе. В наших школах нет культуры оценки учащихся. Очень часто оценка не аргументированна - ни ученику, ни родителю не понятно, за что стоит двойка или тройка. Когда учитель снижает оценку за некрасивый почерк или за работу на уроке, у любого школьника возникнет мысль: «А может быть, лучше ничего не делать и не допускать ошибок?» (Мазурик, п.с].).
См. также показательный анализ ключевых проблем российского образования в статье «Российские студенты глазами иностранных профессоров» (Прима. 2019).
Шведско-норвежская реальная уния, после расторжения которой Норвегия обрела полную независимость в качестве национального государства.
Годы гитлеровский оккупации (1940-1945) ярко продемонстрировали важность самодисциплины и опоры на правовую рациональность. «Ежедневное сопротивление в оккупированной стране представляет... иной тип сопротивления, чем более сенсационные - налеты и саботаж, но в конечном счете ежедневное сопротивление оказалось более важным» (Скирбекк, 2017, с. 109). Показательно, что одним из негативных последствий Второй мировой войны для Норвегии стала культурная травма. Она проявилась в том, что общество на какое-то время ослабило свою аргументативнуюрациональность и перешло к архаичной схеме мышления:«хорошие мы» (нация) и«плохие они» (противники), к идее «хорошего другого» (будь то союзники или колонии) как жертвы, а не автономной и ответственной личности. «...Эта позиция, определяющая другого как жертву, возникла как политически корректное отношение к людям третьего мира в рамках политической реакции против колониализма» (Скирбекк, 2017, с. 151). На более глубоком рефлексивном уровне это означало ограничениедостоинствадругого человека под видом его защиты.
Это наблюдение приобретает особый смысл в сравнении с российским обществом, для которого весь XX век оказался каскадом культурных травм (Петрановская, 2017), а также в контексте традиций российской системы образования, где ограничение права на независимое суждение и самостоятельное мышление под видом интеллектуальной помощи еще недостаточно осмыслено в качестве проблемы (о психологии противодействия развитию см. новаторские работы А. Н. Поддьякова (1999а; 19996; 2004а; 20046; 2006)). В преодолении такого рода культурных травм существенную роль играют интерпретативная (нацеленная на понимание) и аргументативная (делающая проблему осознанной посредством ее обсуждения) рациональности. «"Моралистическое общество" в большей степени морализирует и осуждает вместо того, чтобы понять и объяснить, а возможно, и обсудить. "Терапевтическое общество" объясняет и обсуждает там, где следовало бы морализировать или, возможно,
даже осудить» (Скирбекк, 2017, с. 151). Так, вполне успешным лечением обозначенной проблемы в норвежском обществе стало усиление философских размышлений и дискуссий.
Заключение
Уроки скандинавских форм современности показывают, что североевропейским странам удалось соединить относительную стабильность с экономическим ростом, достичь справедливого распределения богатств и более высокого качества жизни, нежели Америке и Великобритании (Скирбекк, 2017; Sennet, 2006). Эти страны подают сегодня миру пример достоинства разумного потребления, общественного согласия, сознательного самоограничении элит.
Так, в ряде развитых стран в наши дни наблюдается т. н. скандинавизацияповедения, обещающая в обозримой перспективе стать глобальным трендом (Данилова & Шульман, 2017). Важно отметить, что эти признаки появляются и в отдельных сообществах российской молодежи, ориентированной на осознанное, этичное и экологическое потребление. Зачастую 40-летние родители перенимают эти ценности от своих 20-летних детей - именно эти поколения сегодня конструктивно взаимодействуют, относятся друг к другу с уважением и нежностью (Там же). Отметим, что изменение ценностей не охватывает социум сразу, а проявляется поначалу в отдельных стратах и сообществах. На историческую сцену в России постепенно приходят поколения с постматериалистическими ценностями, равнодушные к демонстративному потреблению («к цацкам и понтам»), для которых приоритетными ценностями являются семья, коммуникации, человеческие отношения, а не карьерный успех (Там же).
Таким образом, перспективы российской модернизации во многом обусловлены неизбежной включенностью в глобальные процессы, что volens nolens выравнивает и подтягивает региональное развитие. Культуры в целом развиваются во взаимодействии с другими культурами. Человек, не выучивший в раннем детстве иностранный язык, вынужден делать это в сознательном возрасте, прикладывая изрядные усилия. Точно так же страна, не осуществившая свою модернизацию легко и естественно,
в процессе эволюции (как та же Норвегия), с одной стороны, должна прикладывать сознательные усилия, а с другой, включаться в глобальные процессы, выступающие своего рода тягачом модернизации для развивающихся стран.
В начале XXI в. А. Шлейфер и Д. Трейзман охарактеризовали Россию как «нормальную страну с капиталистической экономикой среднего достатка» (Шлейфер & Трейзман, 2004). Регионы с близким к России уровнем доходов простираются в XXI в. от Мексики и Бразилии до Малайзии и Хорватии (Там же). «Экономическая и по-
СИСТЕМА ОБРАЗОВАНИЯ В РОССИИ ДО СИХ ПОР УСТРОЕНА РЕПРЕССИВНО ПО ОТНОШЕНИЮ К УЧЕНИКАМ, У КОТОРЫХ НЕТ ПРАВА НА ОШИБКУ
литическая системы в России пока далеки от совершенства, но их недостатки типичны для стран со сходным уровнем экономического развития», отмечает А. А. Мовчан (2019), «для таких стран, как правило, характерны незащищенность населения и отсутствие социальной справедливости» (Там же). Эксперты отмечают, что если, с одной стороны, российское общество сегодня существенно опережает в своем развитии государство, то с другой стороны, наша страна гораздо лучше, чем сама о себе думает (Панеях, 2016; Шульман, 2018; и др.). До образцовой европейской демократии ей достаточно сделать всего несколько шагов. Однако эти шаги требуют осознанности и личных усилий, самоорганизации и солидарности. Кроме этого, модернизации препятствуют: 1) архаичная государственная система (избыточно централизованная и подавляющая местное самоуправление); 2) консервативная и не соответствующая вызовам современности элита (в большинстве своем сформированная в результате отрицательного отбора, по принципам не меритократии и критицизма, а лояльности); 3) система образования, пренебрегающая гуманистическими ценностями (права человека, достоинство личности, государство
на службе развития человека, а не человек -ресурс для государства), игнорирующая столь важные для успешной модернизации формы рациональности (коммуникативная и ар-гументативная), самокритичность и саморефлексивность. «Если общество не уважает факты, это крайне неблагоприятно... Модернизация предполагает ориентацию на научный подход» (Харрисон, 2008, с. 56).
Между тем, несмотря на имеющие место представления о «колее» и воспроизводящейся ментальности россиян, якобы препятствующей модернизации, трансформацияценностейвсо-временноммире происходитвместе со сменой поколений,которые социализируются в болеедружелюбной,глобальной,технологи-ческой,сетевой и транзитивной среде (Шульман, 2018; Инглхарт, 2018; Pinker, 2018). Таким образом, даже вне зависимости от желания людей и политической воли элит эти трансформации все же происходят, словно обрисованные в формулировке греческого стоика Клеанфа: Ducunt volentem fata, nolentem trahunt - «Желающего судьба ведет, нежелающего тащит». Таким образом, ответ же на вопрос: почему Россия не Норвегия? - возникает из анализа истории и отличия повседневных практик этих стран. Однако практики и ценности меняются, и хорошая новость заключается в том, что сегодня это происходит при жизни одного поколения. Иное дело, что система образования способна сделать модернизацию осознанным выбором людей и историей успеха нашей страны.
Литература
1. Белановский С. А., Дмитриев М. Э., Никольская А. В. Признаки фундаментальных сдвигов в массовом сознании россиян II Общественные науки и современность. 2019. №1.С. 5-18.
D01:10.31857/S086904990003939-4.
2. Вебер М. Избранные произведения. М.: Прогресс, 1990.
3. Гуревич А. Я. Индивид и социум на средневековом Западе. М.: Р0С-СПЭН, 2005.
4. Гусельцева М. С. Психология повседневности в свете методологии латентных изменений. Монография. М.: Акрополь, 2019.
5. Гусельцева М. С. Скандинавская модель. Успешная модернизация на примере Норвегии II Образовательная политика. 2020. № 2. С. 30-41. DOI: 10.22394/2078-838Х-2020-2-30-41.
6. Инглхарт Р. Культурная эволюция: как изменяются человеческие мотивации и как это меняет мир. М.: Мысль, 2018.
7. Мовчан А. А. Россия в эпоху постправды. Здравый смысл против информационного шума. М.: Альбина Паблишер, 2019.
8. Поддьяков А. Н. Исследовательское поведение: стратегии познания, помощь, противодействие, конфликт. 2-е изд., испр. и доп. М.: PER SE, 2006. 240 с.
9. Поддьяков А. Н. Конфронтационность в образе мира участников образовательного процесса// Вестник Московского университета. Сер.14. Психология. 2004а. №1.С.15-22.
10. Поддьяков А. Н. Противодействие обучению и развитию другого субъекта// Психологический журнал. 20046. № 3. С. 61-70.
11. Поддьяков А. Н. Противодействие обучению и развитию как психолого-педагогическая проблема II Вопросы психологии. 1999а. № 1.
С. 13-20.
12. Поддьяков А. Н. Философия образования: проблема противодействия II Вопросы философии. 19996. № 8. С. 119-128.
13. Скирбекк Г Норвежский менталитет и модерность. М.: РОССПЭН, 2017.198 с.
14. Харрисон Л. Главная истина либерализма. М.: Новое издательство, 2008.
15. Шпет Г Г Очерк развития русской философии. I. М.: РОССПЭН, 2008.
16. Шульман Е. М. Практическая политология: пособие по контакту с реальностью. М.: ACT, 2018.
17. ДаниловаА., Шульман Е. Современная молодежь - самое правильное из всех поколений, какие только можно себе представить [Электронный ресурс] II Pravmir.ru. 2017. URL: https://www.pravmir.ru/ekaterina-shulman-sovremennaya-molodezh-samoe-pravilnoe-iz-vseh-pokoleniy-kakie-tolko-mozhno-sebe-predstavit/ (дата обращения: 13.04.2019).
18. Мазурик Е. Право на ошибку. Почему школьникам нужна обратная связь от учителя [Электронный ресурс] II Mel.fm. URL: https:// mel.fm/blog/yevgeny-mazurik/41367-pravo-na-oshibku-pochemu-shkolnikam-nuzhna-obratnaya-svyaz-ot-uchitelya (дата обращения:
14.12.2019).
19. Мухаметшина Е. Разрыв в этических установках народа и власти угрожает социальной стабильности II Ведомости. 2019. [Электронный ресурс]. URL: https://www.vedomosti.ru/politics/ articles/2019/09/17/811449-razriv-eticheskih-ustanovkah (дата обращения: 09.04.2020).
20. Панеях Э. «В России государство намного хуже населения» [Электронный ресурс] II Meduza. 2016. URL: https://meduza.io/ feature/2016/02/19/v-rossii-gosudarstvo-namnogo-huzhe-naseleniya (дата обращения: 09.04.2020).
21. Петрановская Л. В. Травмы поколений [Электронный ресурс] II Сознательному. 2013. URL: http://www.soznatelno.ru/otnosheniya/travmy-pokoleniiy.html (дата обращения: 09.04.2020).
22. Прима Л. Российские студенты глазами иностранных профессоров [Электронный ресурс] II Вести образования. 1 октября 2019. URL: https://vogazeta.ru/articles/2019/10/1/analitycs/9679-rossiyskie_studenty_glazami_inostrannyh_professorov (дата обращения:
06.11.2020).
23. Рогов К. (Сост.) Низовая модернизация. Могут ли общество и государство двигаться в разных направлениях? [Электронный ресурс] II
InLiberty. 2018. URL: https://www.inliberty.ru/magazine/issue10/ (дата обращения: 04.01.2019).
24. ШлейферА., Трейзман Д. Россия - нормальная страна [Электронный ресурс] II Россия в глобальной политике. 2004. № 2. URL: http:// globalaffairs.ru/number/n_2848 (дата обращения: 12.04.2019).
25. Pinker, S. Enlightenment Now: The Case for Reason, Science, Humanism, and Progress. London: Penguin, 2018.
26. Sennet, R. The Culture ofthe New Capitalism. New Haven, US: Yale University Press, 2006.
NORWAY EXAMPLE
Scandinavian model of modernization as a success story (part 3)
Marina S. GUSELTSEVA.
Sc.D. (Psychology), Associate Professor, Leading Researcher of the Laboratory of Psychology of the Adolescent, Psychological Institute of the Russian Academy of Education; Leading Researcher of the Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration (84, Vernadskogo str., 119606, Moscow, Russian Federation). E-mail: mguseltseva@mail.ru
Abstract
The article is devoted to the peculiarities and analysis of the cultural and psychological factors of Norwegian modernization. It is shown that the basis for the success of Norway and other Scandinavian countries was the values of education and social cohesion, everyday self-government practices, the development of communicative and argumentative rationality, and self-discipline of the elites. It is noted that throughout the twentieth century Russia's development was correlated with European civilization, while in Europe itself various models of development are presented. Among these models, the Scandinavian model of modernization is of most interest today. It is argued that northern modernity is more in tune with the sociocultural characteristics and value expectations of Russians, for the underlying ideas about social justice are historically significant for our society. The prospect of a Scandinavian landmark in Russian modernization allows us to focus on those everyday practices and values, the lack of which has historically hindered civilization-al development, but their latent growth is taking place today. Firstly, these are the values of solidarity and personal autonomy, the combination of which underlies civic maturity. Civil society requires independence and critical thinking from a person, and a developed personality approaches human values. Secondly, this is the priority of the values of education and self-development over safety and survival, which is achieved in a human-friendly sociocultural environment and contribute to the successful transformation into the present. Thirdly, the differentiation of forms of rationality (instrumental, interpretative,
argumentative, communicative, legal) also indicates the civic maturity of the individual and is an important factor in the success of modernization.
Keywords: Scandinavian model, Norway, modernization, values, everyday practices, transformation into modernity, forms of rationality.
References
Belanovsky, S. A., Dmitrievs, M.E.,& Nikolskaya, A. V. (2019). Signs of fundamental shifts in the mass consciousness of Russians. Obshchestvennye nauki i sovremennost, 1, 5-18. (in Russian). DOI:10.31857/S086904990003939-4. (in Russian). Danilova, A., & Schulmann, E. (2017). Modern youth is the most correct of all the generations that you can imagine. Retrieved April 13,2019 from https://www.pravmir.ru/ekaterina-shulman-sovremennaya-molode-zh-samoe-pravilnoe-iz-vseh-pokoleniy-kakie-tolko-mozhno-sebe-pred-stavit/. (In Russian). Gurevich, A. Ya. (2005). The Individual and Socium in the Medieval West.
Moscow: R0SSPEN. (In Russian). Guseltseva, M. S. (2019). Psychology of everyday life in the context of the
methodology of latent changes. Moscow: AKropol. (In Russian). Guseltseva, M. S. (2020). Norway example. Scandinavian model of modernization as a success story (part 1). Educational policy, 2(82), 30-41. DOI: 10.22394/2078-838X-2020-2-30-41. (In Russian). Harrison, L. (2008). The Central Liberal Truth. Moscow: Novoe Izdatelstvo. (In Russian).
Inglehart, R. (2018). Cultural Evolution: People's Motivations Are Changing, and
Reshaping the World. Moscow: Mysl. (In Russian). Mazurik, E. (n.d.). Margin for error. Retrieved from https://mel.fm/blog/yevge-ny-mazurik/41367-pravo-na-oshibku-pochemu-shkolnikam-nuzhna-obrat-naya-svyaz-ot-uchitelya. (In Russian). Movchan, A. A. (2019). Russia in the era of post-truth politics. Moscow: Alpina
Publisher. (In Russian). Mukhametshina, E. (2019, September 18). The gap between the ethical attitudes of the people and the authorities threatens social stability. Retrieved from
https://www.vedomosti.ru/politics/articles/2019/09/17/811449-raz-riv-eticheskih-ustanovkah. (In Russian).
Paneyakh, E. (2016). The Russian state is much worse than the Russian population. Retrieved from https://meduza.io/feature/2016/02/19/v-ros-sii-gosudarstvo-namnogo-huzhe-naseleniya. (In Russian).
Petranovskaya, L. V. (2013). Traumas of generations. Retrieved from http:// www.soznatelno.ru/otnosheniya/travmy-pokoleniiy.html. (In Russian).
Pinker, S. (2018). Enlightenment Now: The Case for Reason, Science, Humanism, and Progress. London: Penguin.
Poddiakov, A. N. (1999a). Opposition to education and development as pedagogic method. Voprosy Psychologii, 1,13-20. (In Russian).
Poddiakov,A. N. (1999b). Philosophyofeducation: theproblem ofopposition. Voprosy filosofii, 8,119-128. (In Russian).
Poddiakov, A. N. (2004a). The confrontation in the way of the world of
participants of educational process. Moscow University Psychology Bulletin (Series 14 Psychology), 1,15-22. (In Russian).
Poddiakov, A. N. (2004b). Counteraction to the learning and development of another person. Psikhologicheskii zhurnal, 25(3), 61-70. (In Russian).
Poddiakov, A. N. (2006). Research behavior: strategies of cognition, help, counteraction, conflict (2nd ed.). Moscow: PER SE. (In Russian).
Prima, L. (2019, October 1).Asa foreign Professor can see Russian students. Retrieved from https://vogazeta.ru/articles/2019/10/1/analitycs/9679-ros-siyskie_studenty_glazami_inostrannyh_professorov. (In Russian).
Rogov, K. (2018). Grassroots Modernization. Retrieved from https://www. inliberty.ru/magazine/issue10/. (In Russian).
Schulmann, E. M. (2018). Practical political science: A textbook on a contact with reality. Moscow: AST. (In Russian).
Sennet, R. (2006). The Culture of the New Capitalism. New Haven, US: Yale University Press
Shleifer, A., & Treisman, D. (2004). Russia is a normal country. Russia in global affairs, 2. (In Russian).
Shpet,G. (2008). A View on the History of Russian philosophy. I. Moscow: R0SSPEN. (In Russian).
Skirbekk, G. (2017). Norwegian mentality and modernity. Moscow: R0SSPEN. (In Russian).
Weber, M. (1990). Selected works. Moscow: Progress. (In Russian).
