CC BY-NC-ND
87
Тематические сообщения
УДК 159.9
DOI: 10.28995/2073-6398-2020-2-12-30
Рациональность как проблема современности Марина С. Гусельцева 1
Психологический институт РАО, Москва, Россия, mguseltseva@mail.ru
Аннотация. Рациональность есть многозначный термин, который может быть дифференцирован не только в контексте эпистемологии, но и в свете задач психологии повседневности. В традициях российской психологии рациональность раскрывается через философские представления о смене типов рациональности в истории науки. Выделение иного спектра и форм рациональности становится возможно на основе учений зарубежных философов Г. Скирбек-ка, Ю. Хабермаса и российских - В.М. Межуева, В.С. Швырева. В истории и философии культуры рациональность трактуется как цивилизующий принцип и основа общечеловеческой коммуникации. Раскрываются новые грани и выделяются такие формы рациональности, как инструментальная, коммуникативная, интерпретатив-ная, аргументативная, рефлексивная; интенциональная и практическая рациональности; открытая и закрытая. В концептуальных рамках психологии повседневности рациональность рассматривается как познавательная и культуральная практика, направленная на рост осознанности, самодисциплины, субъектности, ненасильственного разрешения конфликтов, гуманизации, а также как одна из стратегий совладания с неопределенностью в транзитивном и трансформирующемся обществе. Показаны связь рациональности и свободы, рациональности и гуманизма, рациональности и субъектности, рациональности и солидарности. Рациональность рассматривается как ведущий фактор в успешной модернизации общества при движении от традиции к современности. Именно усиление рациональности в культурно-психологическом развитии общества обуславливает переход от ориентации на приказ и подчинение - к свободному и ответственному выбору человеком поведенческих стратегий. Проблематизируется присутствие рациональности в современном мире: в политике образования, в публичных дискуссиях и повседневных практиках. Критикуется пренебрежение рациональностью в российской интеллектуальной традиции.
1 © Гусельцева М.С., 2020
ISSN 207.3-6.398 • RSUII/RGGU Bulletin: "Psychology. Pedagogies. Education" Series, 2020, no. 2
Ключевые слова: психология повседневности, формы рациональности, осознанность, гуманизм, критическое мышление, интеллектуальная традиция
Для цитирования: Гусельцева М.С. Рациональность как проблема современности // Вестник РГГУ. Серия «Психология. Педагогика. Образование». 2020. № 2. С. 12-30. DOI: 10.28995/2073-6398-2020-2-12-30
Rationality as a problem of modernity Marina S. Guseltseva
Psychological Institute of the Russian Academy of Education, Moscow), Russia, mguseltseva@maU.ru
Abstract. Rationality is a multi-valued term that can be differentiated not only in the context of epistemology but also in the light of the tasks of the psychology of everyday life. In the traditions of Russian psychology, rationality is revealed through philosophical ideas about the change in the types of rationality in the history of science. However, according to the works of such philosophers as G. Skirbekk, J. Habermas, V.M. Mezhuev, V.S. Shvyrev, it becomes possible to highlight a different spectrum and designate forms of rationality. In the history and philosophy of culture, rationality is interpreted as a civilizing principle and the basis of universal communication. The article discusses such forms of rationality as instrumental, communicative, interpretative, argumentative, reflective; intentional and practical rationality; as well as open and closed. In the conceptual framework of the psychology of everyday life, rationality is realized as a cognitive and cultural practice aimed at increasing awareness, self-discipline, subjectivity, non-violent conflict resolution, humanization, as well as one of the strategies for coping with uncertainty in a transitive and transforming society. The connection between rationality and freedom, rationality and humanism, rationality and subjectivity, rationality and solidarity are shown. Rationality is considered as a leading factor in the successful modernization of society as it moves from tradition to modernity. It is the strengthening of rationality in the cultural and psychological development of society that determines the transition from orientation to order and submission to a free and responsible choice by a person of his own behavioral strategies. The presence of rationality in the modern world - in education policy, in public discussions and everyday practices - is problematized. The neglect of rationality in Russian intellectual tradition is criticized.
Keywords: everyday psychology, forms of rationality, awareness, humanism, critical thinking, intellectual tradition
For citation: Guseltseva, M.S. (2020), "Rationality as a problem of modernity", RSUH/RGGUBulletin. "Psychology. Pedagogics. Education"Series, no 2, pp. 12-30, DOI: 10.28995/2073-6398-2020-2-12-30
Введение: постановка проблемы
Гуманизация и технологический прогресс - две стороны развития цивилизации. В наши дни уже не нужно доказывать, что культурно-психологические факторы играют в цивилизацион-ном развитии не менее значимую роль, нежели технологические [Культура имеет значение 2002]. Научная и правовая рациональности, интеллектуальная свобода и гуманизм, осознанность и ответственность - характерные признаки продвижения цивилизации, неуклонно возраставшие от античности до наших дней. Эти предпосылки и ориентиры выступили в историческом процессе критериями современности как перехода от традиционного образа жизни к обществам модерна и постмодерна. Сам же процесс перехода получил название модернизации. Последняя с позиции культурно-психологических изменений повседневной жизни предстает как трансформация в современность [Гусельцева 2019], а ее успешность ряд исследователей связывают с развитием рациональности [Самохвалова 2016; Скирбекк 2017; Федотова 1996].
При этом недостаточно осмысленной проблемой наших дней, особенно в контексте российской интеллектуальной традиции, является утрата рациональности. Именно в пространстве повседневности это имеет такие культурно-психологические следствия, как коммуникативные разрывы и непонимание друг друга разными социальными группами, создает предпосылки конфликтов, усиления агрессии и девиантного поведения. Характерное для российской интеллектуальной традиции пренебрежение рациональностью проявляется в эмпирическом опыте повседневного общения, манере ведения публичных дискуссий с повышенной эмоциональной и этической нагруженностью [Бердяев 1998; Павлов 1999; Пятигорский 1996], в недостатке терминологии для различения форм и оттенков рациональности. Наряду с этим содержание системы российского образования слабо ориентировано на развитие критического мышления, овладение практиками доказательного знания и аргументации [Корешникова 2019; Брюшинкин, Маркин 2003].
В российской психологии конца ХХ в. был распространен прежде всего методологический подход к рациональности, где типы рациональности (классический, неклассический и постнекласси-ческий) выделялись в контексте эпистемологии [Стёпин 2000],
однако сегодня обсуждаются иные дифференциации рациональности, возникающие, например, в связи с задачами и аналитическими ракурсами психологии повседневности [Гусельцева 2020]. Именно эта рациональность выступает основой цивилизационной коммуникации. Здесь она является инструментом, позволяющим разным людям устанавливать связи и договариваться, не прибегая к манипуляциям и насилию. Такие аспекты рациональности могут быть выделены и реконструированы на основе работ норвежского философа Г. Скирбекка [Скирбекк 2017], немецкого философа Ю. Хабермаса [Хабермас 2003], российских философов культуры В.М. Межуева, В.С. Швырева [Межуев 2012; Швырев 2003]. Это научная, правовая, инструментальная, коммуникативная, аргумен-тативная, интерпретативная, рефлексивная и иные формы рациональности.
Рассматривая проблему рациональности в свете задач психологии повседневности, сформулируем четыре тезиса.
(1) Возникновение рациональности в античном обществе явилось не только новым этапом в развитии человеческого разума, но и той цивилизационной точкой, где в повседневных практиках ненасильственного убеждения зарождался гуманизм. Так, сократовская майевтика в этом контексте есть не что иное как рациональное (и непринужденное) подведение собеседника к изменению взгляда. Таким образом, рациональность в оптике психологии повседневности выступает одним из источников гуманизма.
(2) Рациональность в качестве практики повседневной жизни помогает не только упорядочить стихийность и неопределенность окружающего мира, но и развить саморефлексивность, дисциплинировать собственное мышление. Побочным действием повседневных практик рациональности становится формирование внутреннего локуса контроля, усиление саморефлексивности и самокритичности, а в исторической перспективе - становление субъекта свободы и ответственности, автономии личности, независимого и самостоятельного мышления. Последнее - в терминологии И. Канта (1966) - есть возникшее в эпоху Просвещения мужество пользоваться собственным разумом. Отметим, что такая трактовка соединяет когнитивное и экзистенциальное измерения рациональности. В этом ракурсе рациональность способствует развитию личности, росту произвольности и самообладания. Последнее позволяет человеку занять устойчивую жизненную позицию, чувствовать себя самодостаточнее и увереннее в транзитивном обществе.
(3) Повышая произвольность и самообладание, рациональность не только расширяет пространство человеческой свободы, но и создает социально-психологические предпосылки для роста доверия, толерантности к разнообразию, уважения иного мнения
и другого человека. Рациональность в обществе тем самым преодолевает психологический и межкультурный эгоцентризм. Она прокладывает подспудное движение к более сложной картине мира, включающей различные точки зрения; способствует созданию среды, требующей не веры и готовности подчиняться, а конструированию самостоятельных (сознательных, свободных и ответственных) жизненных стратегий.
(4) Недостаточно отрефлексированной, но значимой проблемой современности является дефицит рациональности при воспитании подрастающих поколений в системе образования, в практике научных и общественных публичных дискуссий, в области управления и принятия политических решений. И здесь особенно важно понимать, что рациональность рождается не в пространстве теоретического знания, а в повседневных жизненных и познавательных практиках.
Повседневные практики и множество форм рациональности
Философы культуры такие, как А. Ахутин, В.М. Межуев, прослеживают становление цивилизации через формирование научной и правовой рациональностей, которое происходило соответственно в повседневных практиках Древней Греции и Древнего Рима [Ахутин 2015; Межуев 2012; Межуев 2013]. «Запад универсален по причине ...научной и правовой рациональности, которая не требует для себя никакой религиозной санкции. Наука и право - вот реальный вклад Запада в мировое развитие, которым не может пренебречь ни одна цивилизация. Создав современную науку и технику, а также светские формы жизни, базирующиеся на формально-правовых началах, он усмотрел в них единственно приемлемый для человечества способ его интеграции. Именно Запад поставил вопрос об общемировой динамике исторического процесса, имеющей своим итогом появление универсальной цивилизации» [Межуев 2013].
В свою очередь, российский философ В.С. Швырев выделял такие модусы рациональности, как открытая и закрытая [Швы-рев 2003]. Закрытая рациональность представляет собой внутри-парадигмальную познавательную деятельность, основанную на сложившейся интеллектуальной традиции, на транслируемых от поколения к поколению способах мышления, воспроизведении познавательных процедур, на ригидности мыслительных схем и недоверии к изменениям. Таким образом, закрытая рациональность консервативна, ее эволюционный смысл заключается в дидактической основательности тех или иных концептуальных позиций. Напротив, открытая рациональность характеризуется чувствительностью к новизне, готовностью перестроить картину мира под воздействием нового опыта. Открытая рациональность преодоле-
вает ограничения и нормы установившихся систем мышления, позволяет по-новому взглянуть на мир, переосмыслить старые схемы. Развитием и одновременно предпосылкой открытой рациональности выступает рефлексивная рациональность, позволяющая самокритично усомниться в основаниях сложившейся когнитивной системы.
Важно отметить, что в когнитивной эволюции человечества происходило не только развитие рациональности, но дифференциация и усложнение ее первоначальных форм. Так, в монографии, посвященной особенностям модернизации Норвегии, Г. Скирбекк выделяет и описывает такие формы рациональности, как инструментальная, рефлексивная, интерпретативная, аргументативная, коммуникативная, дискурсивная. Согласно его концепции, именно сложность рациональности и развитие публичной сферы выступили ключевыми признаками процессов модернизации [Скирбекк 2017].
В связи с недостаточной разработанностью в психологии проблемы разнообразия форм рациональности в повседневной жизни человека, опишем каждый из выделенных типов рациональности чуть подробнее. Аргументативная рациональность есть основа научного дискурса, она присуща не только философии, но - в идеале - и интеллектуальным коммуникациям в целом, общественным дискуссиям, повседневным познавательным практикам. Аргумен-тативная рациональность предполагает подход к постижению реальности, основанный на сомнениях, критике и самокритике. Этот тип рациональности соответствует просвещенному обществу и общенаучному дискурсу. Инструментальная рациональность характерна в большей степени для естественных наук и направлена на выяснение причин и механизмов тех или иных явлений. В чистом виде инструментальная рациональность есть основа технократического мышления. В контексте повседневной жизни этот тип рациональности проявляется в феноменологии т.н. здравого смысла, способности соотносить цели и средства, выявлять элементарные причинно-следственные связи. Интерпретативная рациональность распространена в гуманитарном знании и нацелена на объяснение и истолкование феноменов. Она возникла и развилась из герменевтической работы с текстами и составляет сегодня базис таких разных областей культуры, как право, теология, гуманитари-стика. В научной деятельности сферы ее применения охватывают также анализ предпосылок и предрассудков человеческого разума. В повседневной жизни этот тип рациональности проявляется в способности представить и осмыслить противоречивые версии событий, выйдя за пределы однозначной интерпретации.
В идеале все эти типы рациональности формируются в процес-
се школьного обучения, где закладывается современная и научная картина мира. Аргументативная рациональность является здесь одной из базовых форм научной рациональности. Ее компетенциями являются: способность формулировать четкие, ясные и прозрачные высказывания; в равной мере понимать как свою логику (ходы мысли), так и логику оппонента; содержательность высказываний или смыслосозидание; открытость и аутентичность мышления [Брюшинкин, Маркин 2003; Kopperschmidt 1985]. Наряду с ней выделяется процедурная рациональность, которая означает постепенное продвижение шаг за шагом в сторону самокритичного и рефлексивного рассуждения, рождающегося в практиках оппонировании или дискуссии с представителями иных точек зрения. Рефлексивная рациональность возникает в процессе обращения мышления на сам процесс познания. Быть самокритичным и подвергать все сомнению - две стороны развития научного знания, направленные соответственно внутрь и вовне: на субъекта и на исследуемый предмет. Эволюционный смысл рефлексивной рациональности заключается в том, что «существует внутренняя потребность самокритичной критики научной рациональности, которая резко контрастирует как с сциентистским догматизмом, так и с постмодернистским релятивизмом» [Скирбекк 2017, с. 144]. Так, рефлексивная рациональность подразумевает осознание того факта, что, даже будучи знатоком и экспертом, «я могу ошибаться», тогда как противник может оказаться прав (ср. феномен «презумпция ума» М.К. Мамардашвили). Этот тип рациональности играет важную роль в развитии критического мышления и содержит предпосылки саморефлексивного сомнения: человеку свойственно ошибаться (1); всякое высказывание может оказаться ошибочным (2); и я сам, и мой оппонент в равной мере можем заблуждаться (3). В свою очередь, нормативная рациональность состоит в принуждении к участию в дискуссиях, необходимости выслушивать и воспринимать контраргументы. Совокупно эти формы рациональности составляют основу современного (т.е. модернизированного) мышления. Для этого мышления характерны повышенные саморефлексивность и самокритичность, открытость к иному мнению и дискуссиям.
Дисциплинарная, интегративная и современная рациональности
Одним из когнитивных форматов современности до недавних пор являлось доминирование дисциплинарной рациональности. Последняя основана на том, что каждая дисциплина и специализация создают устойчивую картину мира, а ее психологическим следствием нередко становится т.н. профессиональная деформация. Противоядием же служит критическое мышление, основанное на оперировании рефлексивной, саморефлексивной и аргумента-
тивной рациональностями, понуждающее усомниться в аксиомах и основаниях сложившейся картины мира, выйти за ее пределы, посмотреть на имеющуюся парадигму или культуру через оптики других парадигм (культур). Г. Скирбекк описывает эту ситуацию следующим образом: «эксперты, получившие образование в одной специальной дисциплине, будут воспринимать собственные модели просто-напросто как реальность, а политики и другие лица, принимающие решения, без раздумий согласятся с этой теоретически искаженной и узкой точкой зрения и тем самым не разглядят жизненно важного различия между определенной моделью и многообразием фактов, между определенными моделями и сложными практическими проблемами» [Скирбекк 2017, с. 132]. По меткому определению Г. Скирбекка, в ходе профессиональной деформации здесь возникает имеющее свои культурно-психологические последствия интеллектуальное «косоглазие» [Скирбекк 2017].
Иллюстративным примером к сказанному служит тенденция, ярко обозначившаяся в наши дни (в ситуации с распространением коронавируса). Ее подметил М. Наки, взявший интервью в программе «Блогаут» как у специалистов, российских вирусологов и эпидемиологов, так и у разных блогеров. Оказалось, что ни многолетний профессиональный опыт, ни регалии, ни членство РАН не делают человека адекватным экспертом. Так, академик может говорить «гораздо более глупые вещи, чем просто человек, который сидит перед монитором и собирает информацию» (режим доступа: https://www.youtubc.com/watch?v=-hDM85ibCTs ). Дело в том, что этот условный специалист с регалиями, «пресыщенный своим статусом, своим образованием, советскими учебниками, думает, что он понимает», тогда как в реальности «он не понимает», поскольку вирус новый и не изученный. Более того, отсутствие саморефлексивности и самокритичности закрывает для человека освоение нового опыта, в то время как подлинно компетентным его делает способность оперативно получать и осмысливать релевантную информацию. Потому-то в этой ситуации детский врач Е.О. Комаровский оказался ценнее статусных фигур, ибо не только анализировал и интегрировал в режиме онлайн актуальную информацию по всем регионам мира, но и излагал ее ясным и доступным языком, обращаясь к здравомыслящим русскоязычным гражданам, оказавшимся в разных уголках земного шара. Это новая реальность, где доброхот действует оперативнее и эффективнее, чем т.н. официальные лица или эксперты, аффилированные с государственными структурами (М. Наки). Иными словами, мы наблюдаем кризис экспертизы и одновременно рождение компетентности и рациональности самозарождающихся сообществ. На смену дисциплинарной рациональности в наши дни приходит трансдисциплинарный подход, означающий способ мышления поверх дисциплинарных барьеров [Трансдисциплинарность в философии и науке 2015]. Наряду со специализацией в истории нау-
ки и культуры представлены образцы т.н. холического взгляда, или энциклопедического мышления. Соответствующую этому мышлению форму рациональности, свободно оперирующую сложными и антиномичными реальностями в пространстве мысли, обозначим трансдисциплинарной и интегративной рациональностями. Этим типом рациональности описывается феномен сочетания аналитического и синтетического дискурсов при решении познавательных задач, который пытались эксплицировать и концептуализировать некоторые авторы. Р. Мартин определил этот феномен как интегра-тивное мышление, которое способно схватывать и оперировать в пространстве сознания противоположными точками зрения [Мартин 2016]. Э. Морен и К. Майнцер называли его соответственно сложным и сложносистемным мышлением [Морен 2019; Майнцер 2009]; Г. Скирбекк - нюансированным восприятием, способностью к самокритичной и рефлексивной рациональности, учитывающей интеллектуальные позиции оппонентов [Скирбекк 2017]. Такого рода форма рациональности есть не просто возможность одновременно увидеть pro и contra, витрину и изнанку, но и выстроить во взаимосвязи разных нюансов и полярных позиций динамичную и целостную картину реальности. Как правило, в повседневных практиках коммуникации люди используют смешанные дискурсы и формы рациональности, однако это не исключает того факта, что одним даются легче цепочки аргументации (кто ясно мыслит -ясно излагает, писал о таких людях французский поэт Н. Буало), тогда как другие чаще обращаются к образам, чувствам и интуитивным озарениям. Каждая из форм рациональности решает собственные задачи, однако в первом случае она в большей степени относится к сфере научного дискурса, во втором - к областям искусства и политики.
Норвежский философ Х. Шервхейм (1926-1999) предложил дифференциацию рациональности на основе способов убеждающего воздействия на людей. Первый способ - переубеждать, т.е. влиять на оппонента посредством более сильной аргументации, обращаясь к его рациональности (опорой здесь служит аргумента-тивная рациональность). Второй способ - уговаривать, т.е. манипулировать другим при помощи эмоционального давления (опора здесь - стратегическая рациональность). За каждой из позиций скрываются разные ценностные основания. Первая позиция предполагает, что окружающие нас люди являются ответственными и разумными субъектами. Это позиция доверия и презумпции сознательности других людей. Вторая исходит из установки, что другие люди не являются ответственными и разумными субъектами. Это позиция недоверия, не уважающая субъектность (свободу и разумность) окружающих. Первую позицию Х. Шервхейм назвал при-
знанием, вторую - объективизацией по отношению к другим людям [Скирбек 2017]. Названия не представляются нам удачными, тем не менее суть их ясна: в первом случае человек рассматривается как цель и субъект, во втором - как средство и объект воздействия. Для последнего в подходе Х. Шервхейма и появляется особое название - стратегическая рациональность.
Исследователями выделяются также интенциональная и практическая, социальная, контекстуальная и обыденная рациональности [Репина 2018; Убайдуллаева 2013]. Р.Т. Убайдуллаева справедливо обращает внимание на субъективную детерминацию рациональности, которая не учитывается в методологических анализах, но играет важную роль в повседневной жизни. «Обыденная рациональность - это рассудочная деятельность сознания, обусловленная знаниями, широтой кругозора, силой интеллекта» [Там же, с. 12]. В свою очередь М. Бретмэн описывает феномен полирациональности человеческого поведения, ибо действие, рациональное относительно трансцендентных мотивов личности, одновременно может оцениваться как иррациональное в сугубо практическом плане [ВгаШап 2009]. Е.И. Репина вводит понятие гибридная рациональность, которая выражает не только смешанность разных форм рациональности в индивидуальном поведении, но и «пластичное, динамичное отношение человека к реальности», готовность «критически осмысливать исходные идейные позиции и корректировать их в зависимости от ситуации» [Репина 2018]. Современная рациональность (здесь: рациональность в завершив -шем модернизацию обществе) представляет собой «динамическое взаимодействие аргументативной, интерпретативной и инструментальной рациональности, с постоянной дифференциацией и междисциплинарными переходами» [Скирбекк 2017, с. 160]. Отметим, что вышеназванные идеальные формы рациональности также различаются в плане дисциплинарной специализации, степеней самокритичности и рефлексивности. Если аргументативная рациональность выступает в качестве основы научного (доказательного) мышления, то междисциплинарные рефлексия и коммуникация прокладывают мосты между универсальностью и многообразием и тем самым создают устойчивость сложного и прогрессивного развития в транзитивном мире.
Важно отметить, что в исторической реконструкции станов -ления норвежского общества Г. Скирбекк установил, как повседневные практики аргументативной рациональности определяют рефлексивную и самокритичную познавательную деятельность [Скирбекк 2017]. Сходным образом немецкий философ Ю. Хабер-мас доказывал, что цивилизованность общества обусловлена существующим в нем пространством разумного убеждения: так, чело-
вечество в своей культурно-исторической эволюции продвигалось от приказов и указов к аргументации и рациональным доводам, к социальным практикам достижения консенсуса, к способности все большей массы людей принимать самостоятельные и разумные решения. Таким образом, коммуникативные практики рациональности создавали свободных и разумных граждан [Хабермас 2003]. Согласно Ю. Хабермасу, коммуникативная рациональность - это способность и готовность достигать общественного согласия с опорой на публичные дискуссии и на обмен аргументами. Таким образом, образовательные учреждения, учебные программы которых содержат теории аргументации, подготавливают обладающих критическим мышлением и ответственных граждан. В сферах политики и государственного управления модернизированных обществ подобный переход имел вполне определенный вектор культурно-исторической эволюции: от репрессивных практик (запугивания, запретов и угроз) - к опирающемуся на аргументы убеждению и общественному договору (и соответствующему росту практик осознанности).
Структура современной рациональности включает когнитивную (рефлексивную) сложность, критическое мышление и методологическое сомнение. Система образования англоязычных стран, как правило, содержит учебные курсы критического мышления и/или теории аргументации. Учащиеся должны здесь работать с текстами: выявлять в изложенном сомнительные места, приводить аргументы и контраргументы, определять используемые понятия, уметь четко и ясно формулировать собственные мысли, приводить доказательства и обоснования [Брюшинкин, Маркин 2003; Kopperschmidt 1985]. Если рефлексивность и самокритичность рациональности выступают основанием для развития критического мышления, то критерием интеллектуальной зрелости служит способность собственным мышлением управлять. Последнее позволяет выделить этапы в сфере самоконтроля и саморазвития познавательной деятельности. Так, в 1970-е гг. У. Пери (William Perry), изучая развитие мышления студентов во время их обучения в колледже, проследил, каким образом учащиеся осмысливают и интегрируют противоречащие точки зрения. «Вначале студенты понимали мир и опыт образования в авторитарных, дуалистических терминах. Они искали абсолютную истину и знание. Мир делился на хороший и плохой, правильный и неправильный» [Крайг, Бокум 2005, с. 582]. Однако в ходе обучения они «неизбежно сталкивались с разными мнениями, неопределенностью и замешательством. <...> Постепенно, перед лицом противоречащих точек зрения, студенты начинают принимать и высоко оценивать сам факт наличия различных мнений. Они начинают понимать, что у людей есть
право на различное мнение, и приходят к выводу, что вещи можно видеть по-разному, в зависимости от контекста» [Крайг, Бокум 2005]. В дальнейшем учащиеся постепенно приходят к осознанию ответственности за выбираемые ценности и точки зрения. Таким образом, ранняя взрослость в интеллектуальном развитии характеризуется переходом от «базового дуализма (например, истина против лжи) к терпимости ко многим конкурирующим точкам зрения (концептуальный релятивизм) и далее к самостоятельно выбранным идеям и убеждениям» [Крайг, Бокум 2005, с. 583]. Иными словами, восхождение к интеллектуальной зрелости предполагает следующие этапы: есть «свои» и «чужие», а также «правильное» и «неправильное»; взгляды «своих» - «правильные», тогда как мнения и позиции «чужих» - «неправильные» (1); сосуществование разных взглядов воспринимается как когнитивная и социальная норма (2); формируются и осознаются собственные взгляды и убеждения, одновременно происходит и осознание личной ответственности за них (3).
Подобного рода когнитивные практики имеют свои социокультурные последствия. Понимание мира как неоднозначной и анти-номичной реальности создает для человека ситуацию проблемати-зации и выбора, в которой сталкиваются аргумент и контраргумент, истинными могут быть разные позиции, но одна из них более обоснована. Такого рода практика ведения публичных дискуссий как в обществе, так и в системе образования воспитывает уважение к иному мнению, способность понимания правоты оппонента и преодоления эгоцентризма относительно собственной правоты. В ци-вилизационной перспективе развитие рациональности становится основанием для демократии. Так, в модернизированном обществе представлены разные ценности, партии и сообщества, а люди - в идеале - совершают на выборах если не рациональный, то осознанный выбор. Рациональность в модернизированном обществе служит основой движения к более сложному миру, требующему не веры и готовности подчиняться, а развития самостоятельного мышления. Именно модернизация в ее более дифференцированном понимании (т.е. не только как индустриализации, но и как рождение субъекта гражданской и интеллектуальной активности) открывает путь в современность, в эпохи модерна и постмодерна. В культурно-психологическом плане переход от традиционного общества к модерному есть изменение ценностей, картины мира и способов мышления человека. Разумеется, такой переход совершает не все общество сразу, а сначала его отдельные группы - как элитарные слои, так и аутсайдеры и маргиналы, которые на следующем историческом витке нередко становятся интеллектуальным мэйнстримом. Их социальные и познавательные практики распро-
страняются и преобразуют общество в целом. Сходным образом и прогрессивный опыт передовых стран распространялся по всей планете. Так, карандаш, книга, шариковая ручка, туалетная бумага, смартфон являются в наши дни очевидным достоянием цивилизации. Однако менее заметно широкое распространение в разных регионах мира и сообществах тех повседневных практик и способов мышления, которые выработаны в плавильном тигле цивилизации - рациональности, всеобщей грамотности, критицизма, ценностей свободы и качества жизни, осознанного потребления.
Справедливости ради следует отметить, что даже в модернизированном обществе интеллектуальной зрелости достигают отнюдь не все индивидуумы и социальные группы. «Цивилизация и варварство обычно считаются взаимоисключающими категориями, но каждое общество есть их смесь», - отмечал Ф. Фернандес-Арместо [Фернандес-Арместо 2009, с. 183]. Так, в современности широко представлены получившие высшее образование, но не преодолевшие когнитивный и социальный инфантилизм в собственном развитии люди. Отсутствие рациональности в российском дискурсе рассматривается рядом мыслителей как проблема социокультурного развития [Самохвалова 2016]2. При этом выясняется, что исключительно когнитивной компоненты для достижения современной рациональности недостаточно: необходима личностная решимость - мужество пользоваться собственным разумом (о котором в свое время писал И. Кант [Кант 1966]). Таким образом, для психологии повседневности развитие современной рациональности становится не только дидактической, но и экзистенциальной проблемой.
Рациональность как опора в сложном, разнообразном и транзитивном мире
Исторически российской интеллектуальной традиции присуще недоверие к рациональности и пренебрежение ею [Бердяев 1998; Павлов 1999; Пятигорский 1996]. Критика рациональности в ее узком смысле - как доминирование разума в мире, полном иных познавательных практик, - разумеется, имеет право на существо-
2 Не утратили актуальности слова В.Г. Белинского, адресованные Н.В. Гоголю в 1847 г.: «Россия видит своё спасение не в мистицизме, не в аскетизме, не в пиетизме, а в успехах цивилизации, просвещения, гуманности. Ей нужны не проповеди (довольно она слышала их!), не молитвы (довольно она твердила их!), а пробуждение в народе чувства человеческого достоинства, столько веков потерянного в грязи и навозе, права и законы, сообразные не с учением церкви, а со здравым смыслом и справедливостью, и строгое, по возможности, их выполнение. А вместо этого она представляет собою ужасное зрелище страны, где ...нет не только никаких гарантий для личности, чести и собственности, но нет даже и полицейского порядка, а есть только огромные корпорации разных служебных воров и грабителей» [Белинский 2008, с. 111].
вание. Однако в европейской интеллектуальной традиции критика рациональности возникла после веков овладения рациональностью, где последняя служила фундаментом развития как сферы образования, так и культурных практик. В российской же традиции критика рациональности нередко опережает собственно овладение рациональностью как таковой.
В широком смысле рациональность рассматривается как антропологическая характеристика человека [Самохвалова 2016]. Принципиальным здесь является даже не тот факт, что человек рационален (ибо эмпирический опыт подсказывает нам, что человек не всегда рационален), а то, что он способен быть рациональным, и рациональность есть его достоинство и сущность. Рациональность - то, что отличает человека от животных (так полагал еще Аристотель), рациональность - основа цивилизационной коммуникации [Ме-жуев 2012; Хабермас 2003; Швырев 2003; Pinker 2018]. Однако если для Аристотеля была приоритетна созерцательная деятельность ума, способность мышления относительно действительности как таковая, то уже для стоиков смысл рациональности - ее применение к проблемам социальной жизни. С помощью рациональности человек способен преобразовывать и совершенствовать, понимать окружающий мир и самого себя, иными словами, жить и действовать осмысленно.
Эволюционный смысл рациональности в повседневной жизни человека заключается в том, что она «оберегает его от поспешных выводов, неоправданных ожиданий, непродуманных решений, некритичного смешения возможности и необходимости, беспочвенных иллюзий и неоправданных разочарований и т.д.» [Самохвалова 2016, с. 86]. Рациональность - это адекватность когнитивных и поведенческих реакций в ответ на вызовы конкретных ситуаций, способность отреагировать осознанно, а не импульсивно, разумно, а не аффективно. Быть рациональным вовсе не означает быть беспристрастным, но взять свою субъективность под саморефлексивный и интерсубъективный контроль. Согласно В.И. Самохваловой, рациональность обеспечивает когнитивную, психологическую, а также социальную зрелость человека (последнюю мы можем определить как гражданственность). Одновременно рациональность освобождает человека от сетей и пут ложной социальности и становится основанием осознанной солидарности. «Человек, конечно, не может быть свободен, отказавшись от разума; но он и не сможет быть разумен, отказавшись от свободы» [Самохвалова 2016, с. 96].
Работа человека с хаосом реальности заключается в упорядочивании мира. Основа этой конструктивной деятельности - рациональность. Рациональность выступает также предпосылкой научного творчества, помогая человеку познавать мир, делать
обобщения, открывать новые законы. Отказ от достоинства рациональности ведет к выбору «в пользу иррациональности, алогичности, неверифицируемости знания, хаотизации практики» [Са-мохвалова 2016, с. 89]. Итоговый продукт работы рациональности есть «четко организованная и структурированная мысль, результирующая и оформляющая сложную работу всего комплекса широко понимаемых познавательных возможностей человека, его способностей восприятия и суждения» [Самохвалова 2016, с. 87].
Возвращение рациональности является особенно востребованным в наши дни, ибо, как отмечают эксперты, современный человек утрачивает способность к построению целостной и непротиворечивой картины мира, к планированию деятельности и долгосрочным перспективам. «Мир постмодернистского субъекта распадается на сменяющие друг друга яркие вспышки переживаний, опосредованных массовой культурой и воспроизводством эстетического, а жизнь вместо длительного, рационального, самостоятельно спланированного проекта становится чередой потребляемых впечатлений, не конструирующих её как целое» [Афанасов 2019, с. 262]. Однако именно рациональность становится тем фундаментом, который помогает субъекту достичь гармонии как в отношениях с изменяющимся миром и непохожими людьми, так и с самим собой. Если аргументативная рациональность здесь - это основа партнерской коммуникации (а также профилактика и пропедевтика социальных конфликтов), то интегративная рациональность -возможность собрать разносторонние аспекты и нюансы ситуаций в цельную картину мира, превратить разнообразие в осмысленный гештальт. «В современном социуме рациональность ...становится востребованной культурной ценностью.. Рациональное сознание открывает реальность в различных ракурсах и проекциях, способствует внутренней самодисциплине индивида, стабилизирует общественные отношения, выступая фактором социального порядка» [Репина 2018, с. 101].
Иными словами, рациональность в контексте повседневности связана с осознанным образом жизни, что, в свою очередь, подразумевает ориентацию на саморазвитие, самодисциплину и дисциплину ума (критическое мышление). Так, разновидностью культурных практик осознанности является движение возрождения стоицизма в современной культуре. Позитивная рациональность проявляется сегодня в контексте осознанности повседневной жизни как самоограничение и самодисциплина в быту, как осознанное потребление и т.п. (см., например: [Шабанова 2017]).
Заключение
Концептуальная рамка психологии повседневности выводит
на передний план такие стороны рациональности, как коммуникативность, саморефлексивность и самокритичность, осознанность, усиление субъектности и рост гражданской зрелости. Основание единства цивилизации рождается не столько в пространстве теоретического знания, сколько в повседневных жизненных практиках.
В исторической перспективе рациональность выступала латентной предпосылкой возникновения правового государства, где практики самостоятельного мышления и ответственного поведения человека служили фактором усиления его субъектности, свободы и достоинства. Рациональность - это мужественные решения, принимаемые с открытыми глазами и ответственностью за последствия своих действий.
Риски дефицита рациональности в современном мире связаны с коммуникативными разрывами, отсутствием взаимопонимания среди различных социальных групп, утратой культуры ведения дискуссий и доказательного знания. Потому рациональность как осознанность и практики повседневности служит не только основой единства человечества, но и условием общественного согласия в мультикультурном пространстве с разными ценностями, интересами и картинами мира.
Литература
Афапасов 2019 - Афанасов Н.Б. В поисках утраченной современности // Социологическое обозрение. 2019. № 1. С. 256-265.
Ахутин 2015 - Ахутин А. Европа - форум мира. Киев: Дух i лггера, 2015. 88 с. Белинский 2008 - Белинский В.Г. Письмо к Н.В. Гоголю // Гоголь в русской критике: Антология / Сост. С.Г. Бочаров. М.: Фортуна, 2008. С. 110-118. Бердяев 1998 - Бердяев НА. Духовный кризис интеллигенции. М.: Канон, 1998. 399 с. Брюшинкии, Маркин 2003 - Брюшинкин В.Н., Маркин В.И. Критическое мышление, логика, аргументация. Калининград: Изд-во Калинингр. гос. ун-та, 2003. 173 с. Гусельцева 2020 - Гусельцева М.С. Рациональность как основа цивилизации и проблема психологии повседневности // Вопросы психологии. 2020. № 2. С. 3-16. Гусельцева 2019 - Гусельцева М.С. Психология повседневности в свете методологии латентных изменений. Монография. М.: Акрополь, 2019. 375 с. Кант 1966 - Кант И. Ответ на вопрос: Что такое Просвещение? // Кант И. Соч.: В 6 т. Т. 6. М.: Мысль, 1966. С. 25-36.
Крайг, Бокум 2005 - Крайг Г., Бокум Д. Психология развития. СПб.: Питер, 2005. 940 с.
Корешникова 2019 - Корешникова Ю.Н. Развитие критического мышления в современном российском обществе: что дает университет? // Мониторинг общественного мнения: Экономические и социальные перемены. 2019. № 6. С. 91-110. Культура имеет значение 2002 - Культура имеет значение. Каким образом ценности способствуют общественному прогрессу / Под. ред. Л. Харрисон, С. Хантингтон. М.: Московская школа политических исследований, 2002. 315 с.
Мартин 2016 - Мартин Р. Мышление в стиле «И». Как мыслят успешные лидеры. М.: Юрайт, 2016. 229 с.
Майнцер 2009 - Майнцер К. Сложносистемное мышление. Материя, разум, человечество. Новый синтез. М.: Книжный дом Либроком, 2009. 464 с. Межуев 201,3 - Межуев В.М. Гуманизм и современная цивилизация [Электронный ресурс] // Центр гуманитарных технологий. 2013. URL: https://gtmarket.ru/ laboratory/expertize/5868 (дата обращения 12 нояб. 2018).
Межуев 2012 - Межуев В.М. Идея культуры. Очерки по философии культуры. М.: Университетская книга, 2012. 408 с.
Морен 2019 - Морен Э. О сложностности. М.: Институт общегуманитарных исследований, 2019. 272 с.
Павлов 1999 - Павлов И.П. Об уме вообще, о русском уме в частности // Природа. 1999. № 8. С. 93-102.
Пятигорский 1996 - Пятигорский А.М. Избранные труды. М.: Языки русской культуры, 1996. .590 с.
Репина 2018 - Репина Е.И. Социальная рациональность как социологическая категория: теоретико-методологический анализ // Вестник Поволжского института управления 2018. Т. 18. № 4. С. 95-102.
Самохвалова 2016 - Самохвалова В.И. «Человек разумный» в современном мире: о характере его рациональности, обязательствах его мысли и ответственности его науки // Человек: Образ и сущность. Гуманитарные аспекты. 2016. № 1(27). С. 85-105. Скирбекк 2017 - Скирбекк Г. Норвежский менталитет и модерность. М.: РОССПЭН, 2017. 198 с.
Стёпин 2000 - Стёпин В.С. Теоретическое знание: Структура, историческая эволюция. М.: Прогресс-Традиция, 2000. 743 с.
Трансдисциплинарность в философии и науке 2015 - Трансдисциплинарность в философии и науке: подходы, проблемы, перспективы / Под ред. В. Бажанова, Р.В. Шольца. М.: Издательский дом «Навигатор», 2015. 564 с.
Убайдуллаева 2013 - УбайдуллаеваР.Т. О социальной рациональности и ее типах // Социс. 2013. № 11. С. 10-17.
Фернандес-Арместо 2009 - Фернандес-Арместо Ф. Цивилизации. М.: АСТ, 2009. 764 с.
Федотова 1996 - Федотова В.Г. Рациональность как предпосылка и содержание модернизации общества // Исторические типы рациональности. Т.1. / Отв. ред. В.А. Лекторский. М.: Институт философии РАН, 1996. С. 216-237. Хабермас 2003 - Хабермас Ю. Философский дискурс о модерне. М.: Весь мир, 2003. 416 с.
Шабанова 2017 - Шабанова М.А. Социальное ответственное потребление в России: факторы и потенциал развития рыночных и нерыночных практик // Общественные науки и современность. 2017. № 3. С. 69-86.
Швырев 2003 - Швырев В.С. Рациональность как ценность культуры. Традиция и современность. М.: Прогресс-Традиция, 2003. 176 с.
Bratman 2009 - Bratman M. Intention, Practical Rationality, and Self-Governance // Ethics. 2009. Vol. 119. no. 3. P. 411-443.
Koppersschmidt 198.5 - Kopperschmidt J. An analysis of argumentation // Handbook of discourse analyses: Vol. 2. Dimensions of discourse / Ed. by T.A. Van Dijk. London: Academic Pressss, 1985. P. 159-168.
Pinker 2018 - Pinker S. Enlightenment Now: The Casse for Reason, Science, Humanissm, and Progressss. London: Penguin, 2018. 576 p.
References
Afanassov, N.B. (2019), "In Search of Losst Modernity", Sotsiologicheskoe obozrenie, no. 1, pp. 256-265.
Akhutin, A. (2015), Evropa - forum mira [Europe - the forum of the world], Dukh i litera, Kiev, Ukraine. 88 p.
Bazhanov, V. and Shol'ts, R.V. (ed.) (2015), Transdistsiplinarnost' v filosofii i nauke: podkhody, problemy, perspektivy [Transsdissciplinarity in philossophy and sscience: approaches^, problemss, prosspectss], Navigator, Mosscow, Russssia. 564 p.
Belinskii, V.G. (2008), "Letter to N.V. Gogol", in Bocharov, S.G. (Comp.), Gogol' v russkoi kritike: Antologiya [Gogol in Russssian criticism: Anthology], Fortuna, Mosscow, Russssia, pp. 110-118.
Berdyaev, N.A. (1998), Dukhovnyi krizis intelligentsia [Mental crisis of the intelligentsia], Kanon, Mosscow, Russssia. >399 p.
Bratman, M. (2009), "Intention, Practical Rationality, and Self-Governance", Ethics, vol. 119, no. 3, pp. 411-443.
Bryusshinkin, V.N. and Markin, V.I. (2003), Kriticheskoe myshlenie, bgika, argumentatsiya [Critical thinking, logic, argumentation], Publ. Kaliningrad University, Kaliningrad, Russssia. 173 p. Fernandess-Armessto, F. (2009), Tsivilizatsii [Civilizations], AST, Mosscow, Russssia. 764 p.
Fedotova, V.G. (1996), "Rationality as a premise and content of modernization of ssociety", in Lektorsskii, V.A. (ed.), Istoricheskie tipy ratsional'nosti [Historical typess of rationality], IFRAN, Mosscow, Russssia, pp. 216-237.
Gussel'tsseva, M.S. (2020), "Rationality ass the basis of civilization and the problem of the pssychology of everyday life", Voprosy psikhologii, no. 2, pp. 3-16.
Gussel'tsseva, M.S. (2019), Psikhologiya povsednevnosti v svete metodologii latentnykh izmenenii. Monografiya [Pssychology of everyday life in the light of the methodology of latent changess], Akropol', Mosscow, Russssia. 375 p.
Kant, I. (1966), Otvet na vopros: Chto takoe Prosveshchenie? [The answer to the quesstion: What iss Enlightenment?], vol. 6, Myssl', Mosscow, Russssia, pp. 25-36. Khabermass, Yu. (2003), Filosofskii diskurs o modern [The philossophical discourse of modernity], Vess' mir, Mosscow, Russssia. 416 p.
Kharrisson, L. and Khantington, S. (ed.). (2002), Kul'tura imeet znachenie. Kakim obrazom tsennosti sposobstvuyut obshchestvennomu progressu [Culture Matterss: How Valuess Shape Human Progressss], Mosskovsskaya sshkola politichesskikh issssledovanii, Mosscow, Russssia. 315 p. Koppersschmidt, J. (1985), "An analyssiss of argumentation", in Van Dijk, T.A. (ed.), Handbook of discourse analysis: vol. 2, Dimensions of discourse, Academic Pressss, London, UK, pp. 159-168.
Koresshnikova, Yu.N. (2019), "Development of critical thinking in modern Russssian ssociety: what doess the uni verssity provide?", Monitoring obshchestvennogo mneniya: Ekonomicheskie i sotsial'nye peremeny, no. 6, pp. 91-110.
Kraig, G. and Bokum, D. (2006), Psikhologiya razvitiya [Developmental psychology], Piter, St. Petersburg, Russia. 940 p.
Maintser, K. (2009), Slozhnosistemnoe myshlenie. Materiya, razum, chelovechestvo. Novyi sintez [Complicated Thinking. Matter, mind, humanity. New synthesis], Librokom, Moscow, Russia. 464 p.
Martin, R. (2016), Myshlenie v stile «I». Kak myslyat uspeshnye lidery [The opposable mind: how successful leaders win through integrative thinking], Yurait, Moscow, Russia. 229 p. Mezhuev, V.M. (2013), "Humanism and modern civilization", Tsentr gumanitarnykh tekhnologii, [Electronic], available at: https://gtmarket.ru/laboratory/expertize/5868 (Accessed 2 Mar 2019).
Mezhuev, V.M. (2012), Ideya kul'tury. Ocherki po filosofii kul'tury [The idea of culture. Essays on the philosophy of culture], Universitetskaya kniga, Moscow, Russia. 408 p.
Moren, E. (2019), O slozhnostnosti [On Complexity], Institut obshchegumanitarnykh issledovanii, Moscow, Russia. 272 p.
Pavlov, I.P. (1999), "About the mind in general, about the Russian mind in particular", Priroda, no. 8, pp. 93-102.
Pinker, S. (2018), Enlightenment Now: The Case for Reason, Science, Humanism, and Progress, Penguin, London, UK. 576 p.
Pyatigorskii, A.M. (1996), Izbrannye Trudy [Selected Works], Yazyki russkoi kul'tury, Moscow, Russia. 590 p.
Repina, E.I. (2018), "Social rationality as a sociological category: theoretical and methodological analysis", Vestnik Povolzhskogo instituta upravleniya, vol. 18, no. 4, pp. 95-102.
Samokhvalova, V.I. (2016), "«Homo sapiens» in the modern world: on the nature of his rationality, the obligations of his thought and the responsibility of his science", Chelovek: Obraz i sushchnost'. Gumanitarnye aspekty, no. 1(27), pp. 85-105. Shabanova, M.A. (2017), "Social responsible consumption in Russia: factors and development potential of market and non-market practices", Obshchestvennye nauki i sovremennost', no. 3, pp. 69-86.
Skirbekk, G. (2017), Norvezhskii mentalitet i modernost' [Norwegian mentality and modernity], ROSSPEN, Moscow, Russia. 198 p.
Stepin, V.S. (2000), Teoreticheskoe znanie:Struktura, istoricheskaya evolyutsiya [Theoretical knowledge: Structure, historical evolution], Progress-Traditsiya, Moscow, Russia. 743 p. Shvyrev, V.S. (2003), Ratsional'nost' kak tsennost' kul'tury. Traditsiya i sovremennost' [Rationality ass a cultural value. Tradition and modernity], Progress-Traditsiya, Moscow, Russia. 176 p. Ubaidullaeva, R.T. (2013), "About social rationality and its types", Sotsis, no. 11, pp. 10-17.
Информация об авторе
Марина С. Гусельцева, доктор психологических наук, доцент, Психологический институт РАО, Москва, Россия; 125009, Россия, Москва, ул. Моховая, д. 9, стр. 4; mguseltseva@mail.ru
Information about the author
Marina S. Guseltseva, Sc.D. (Psychology), assistant professor, Psychological Institute, Russian Academy of Education, Russia, Moscow; bld. 9-4, Mokhovaya str., Moscow, Russia, 125009; mguseltseva@mail.ru
