CC BY
225
Вестник Челябинского государственного университета. 2011. № 37 (252).
Филология. Искусствоведение. Вып. 61. С. 143-145.
О. О. Хасанова
СИНТАКСИЧЕСКИЕ СРЕДСТВА ВЫРАЖЕНИЯ КАТЕГОРИИ МОДАЛЬНОСТИ В «РУССКИХ.» РОМАНАХ ВЛАДИМИРА НАБОКОВА
В данной статье рассматриваются синтаксические средства выражения модальности в романах Набокова «русского» периода. В результате анализа произведений выявлено, что в художественном тексте являются модально значимыми различные типы синтаксических конструкций. Анализ данных модальных средств является важным для правильной интерпретации текста.
Ключевые слова: художественный текст, категория модальности, имплицитное модальное средство, синтаксическая конструкция.
Одной из важнейших категорий художественного текста является категория модальности, которая рассматривается нами как одна из центральных текстовых категорий, субъективная по своей природе, выражающая отношение, точку зрения субъекта речи (автора, персонажа, нарратора) к содержанию речи, самому себе, к обстановке и форме речи, описываемым событиям, героям, включающая эмоционально-экспрессивную оценку сообщаемого и выражаемая как вербальными, так и невербальными средствами. Все текстовые модальные средства можно разделить на эксплицитные и имплицитные. К эксплицитным относятся единицы языка, недвусмысленно выраженные (реализующие свое языковое значение, зафиксированное в словарях) и имеющие в своем составе модальную сему. Имплицитные средства - это маркеры, выражающие модальные смыслы художественного текста специфическим образом и возникающие в определённых контекстах в результате реализации и взаимодействия «вторичных» значений языковых единиц.
Среди имплицитных модальных средств важную роль в реализации текстовой модальности играют синтаксические средства.
По мнению Г. Я. Солганика, синтаксис является главной сферой действия субъективной модальности 1. Основными единицами синтаксиса являются словосочетание и предложение. Г. Я. Солганик отмечает особую роль словосочетания в выражении модальных значений: «В соединении слов отражается не только объективная связь между предметами действительности, но и воля, желание говорящего соединять те понятия, которые необходимы ему для выражения определенной мысли, определенного отношения к соединяемым понятиям»2.
В «русских» романах Набокова большое значение в выражении модальности имеют словосочетания, один из компонентов которого представляет собой модальный эпитет. Такие словосочетания выражают:
1) положительную модальность: «... ощущение счастья исключительной чистоты» («Дар», 8), «... но все это не успела объяснить благонамеренная аллитерация» («Дар», 19), «дивное блаженство» («Дар», 93), «Блаженный час, очаровательный час» («Защита Лужина», 24);
2) отрицательную модальность: «... не дай Бог кому-либо знать эту ужасную унизительную скуку, - очередной отказ принять гнусный гнет очередного новоселья» («Дар», 9), «. и в обстановке класса, наскоро составленного аляповатым бутафором кошмара...» («Дар». 39), «. отзывало адовой безнадежностью» («Дар», 141).
Набоков часто использует эпитеты с несоответствующими по смыслу существительными, в результате чего возникают оксюморонные словосочетания, выражающие, как правило, отрицательную модальность: «Белинский, этот симпатичный неуч» («Дар», 180), «.с развратной радостью обливает искусственными сливками консервированный компот» («Дар», 14), «. с берлинской, животной роскошью обставленный кабинет.» («Дар», 75), «... она не прощала Алле ее привлекательной вульгарности» («Подвиг», 178).
Важными в выражении модальности являются словосочетания типа «плюшевые старушки» («Король, дама, валет», 116), «обветшалая собачка» («Король, дама, валет», 119), «корявый старик» («Дар», 104), «девушка спортивного покроя» («Дар», 156). Данные контексты демонстрируют использование автором при-
144
О. О. Хасанова
ема деперсонификации 3 («овеществление», «опредмечивание» человека средствами языка, при которых происходит деперсонизация человека, его «обездушивание»). Использование приема деперсонификации в художественном тексте способствует выражению преимущественно отрицательной модальности (так как человек уподобляется вещи, то о положительной модальности речи быть не может) и служит выражению иронии или сарказма.
Исследование синтаксической организации русскоязычных романов Владимира Набокова также показало, что синтаксические конструкции непосредственно связаны с выражением модальных значений. О способности предложения выражать модальность писали В. Г. Гак, Е. М. Вольф, Г. Я. Солганик 4.
По мнению Г. Я. Солганика, «обязательное присутствие говорящего в ситуации, отражаемой в предложении-высказывании, обусловливает и обязательное (эксплицитное или имплицитное) выражение говорящим отношения к предмету сообщения и к ситуации»5.
Анализ синтаксических конструкций в произведениях Владимира Набокова показал, что модальное значение выражают конструкции с приложениями: «... держала кухарку, грозу базара...» («Машенька», 39), «Существовала еще сестра Зилановой, Елена Павловна, и ее дочка Ирина, несчастное безобразное существо-полу-идиотка» («Подвиг», 190), «Обыкновенно забирали с собой Ардалиона, добродушного и бездарного художника, двоюродного брата жены» («Отчаяние», 351), «Подтягин, опрятный скромный старик, который не ел, а кушал.» («Машенька», 44); сравнительными оборотами: «Столы, стулья, скрипучие шкафы и ухабистые кушетки разбрелись по комнатам <...> сразу поблекли, приняли унылый и нелепый вид, как кости разобранного скелета» («Машенька», 38), «Она бродила острыми, словно фальшивыми, ногтями по его груди и выпучивала губы.» («Машенька», 42); рядами однородных членов: «У него был необыкновенно приятный голос, тихий, без всяких повышений, звук мягкий и матовый» («Машенька», 44), «А товарищи мои <...> были все такие прыщеватые, грязные, с мокрыми ладонями» («Машенька», 64), «Драй-ер - приятное, фантастическое и крайне полезное существо» («Король, дама, валет», 141).
Модально значимым в романах автора оказывается и использование односоставных предложений и сложных полипредикативных структур.
Использование простых синтаксических конструкций всегда оказывает на читателя дополнительное воздействие, выражает эмоции и чувства персонажа. Так, роман «Машенька» начинается с диалога двух главных героев. Использование в речи Льва Ганина коротких обрывочных фраз выражает его раздражительность, нежелание общаться: «Можно» («Машенька», 35), «Давно. Спички у вас есть?» («Машенька», 35), «Я не прочь их разбить» («Машенька», 36), «Увольте» («Машенька», 36), «Нет. Был за городом» («Машенька», 36), «Так точно» («Машенька», 37), «Вот это лучше» («Машенька», 37).
Чередование односоставных и сложных предложений в романе «Приглашение на казнь» помогает автору отразить всю абсурдность и дисгармоничность мира, в котором живет главный герой Цинциннат.
Чувства, эмоции героев также часто передаются использованием вопросительных или восклицательных конструкций: «Когда началась эта странная зависимость между обострением жажды и замутнением источника? В сороковых годах? В шестидесятых? И “что делать” теперь? Не следует ли раз навсегда отказаться от всякой тоски по родине...» («Дар», 157), «Конан Дойль! Как чудесно ты мог завершить свое творение, когда надоели тебе герои твои! Какую возможность, какую тему ты профукал! <...> Безмерное удивление читателя!» («Отчаяние», 406).
Синтаксис романов Набокова чрезвычайно разнообразен. Различные модальные значения выражают и конструкции, в которых используются синтаксические фигуры:
1) Зевгма: «В Берлине у меня была небольшая, но симпатичная квартира - три с половиной комнаты, солнечный балкон, горячая вода, центральное отопление, жена Лиза и горничная Эльза» («Отчаяние», 343), «Его впустила Марианна Николаевна; в прихожей было полно народу и вещей: Щеголев, без пиджака, двое мужиков, возившихся с ящиком (в котором, кажется, было радио), миловидная шляпница с картонкой, какая-то проволока, горка белья из прачеш-ной...» («Дар», 313). В представленных отрывках синтаксически однородными становятся логически неоднородные существительные (в значениях их имеются оппозитивные семы - «одушевленное» - «неодушевленное»), что и создает резкий семантический диссонанс, выражающий презрение к людям и важность мира вещей для говорящего по сравнению с людьми.
2) Градация: «Он чувствовал запах ее духов, в котором было что-то неопрятное, несвежее, пожилое, хотя ей самой было всего двадцать пять лет» («Машенька», 42), «... забвение было полное, тяжкое, безнадежное...» («Защита Лужина», 19), «Она любила его ревниво, дико, до какой-то душевной хрипоты .» («Подвиг», 159), «... такую прелесть фабрика обесцветит, замучит, убьет...» («Король, дама, валет», 170). Данные конструкции усиливают эмоциональное воздействие на читателя, выражают оценку предмета речи, делают повествование более взволнованным, подчеркивают психологическое состояние персонажа.
3) Использование антитезы в синтаксических конструкциях может выражать: иронию по отношению к персонажу («Ганин вошел в комнату. В ней было мало вещей и очень много беспорядка» («Машенька», 51)), психологическое состояние героя, как правило, его волнение («... Горн трогал ее за правое колено, а Кречмар за левое, словно справа был рай, а слева - ад» («Камера обскура», 117), «Было весело, грустно, солнечно, тенисто, - не хотелось возвращаться домой, а пора было» («Дар», 309)).
4) Использование парцеллированных конструкций при чтении заставляет читателя особо обратить внимание на парцелляты (парцеллированные сегменты). Такие конструкции в русскоязычных романах Набокова могут выступать средством выражения и реализации как положительной («Покойный отец мой был ревельский немец, по образованию агроном, покойная мать - чисто русская. Старинного княжеского рода» («Отчаяние», 333)), так и отрицательной модальности («Мария быстро повернула к нему лицо. Толстое и тупое» («Подвиг», 270)).
5) Использование полисиндетона позволяет сделать акцент на определенном содержании высказывания, максимально точно передать информацию, подчеркнуть в тексте семантически важное место, способствует усилению эмоциональности высказывания: «И все это мы когда-нибудь вспомним, - и липы, и тень на стене, и_чьего-то пуделя, стучащего непод-
стриженными когтями по плитам ночи. И звезду, звезду» («Дар», 330), «И глаза у нее неважные, дикарские, и зубы неправильные. И губы какие-то быстрые, мокрые, вот бы их остановить, залепить поцелуем. И она думает, что похожа на англичанку в этом синем костюме» («Подвиг», 227).
В прозе Набокова модально значимыми оказываются и конструкции с повторяющимися подчинительными союзами: «Она вспомнила, что старик сегодня опять ездил насчет паспорта, что у него тяжелая болезнь сердца, что жизнь проходит: в пятницу ей минет двадцать шесть лет» («Машенька», 61), «Ему захотелось сказать многое, - что в Париж он уже не попадет, что родины он и подавно не увидит, что вся жизнь его была нелепа и бесплодна и что он не ведает, почему он жил, почему умирает» («Машенька», 109) - в данных примерах повтор подчинительных союзов передает ощущение безысходности в жизни героев.
Таким образом, в русскоязычных романах Владимира Набокова используются различные типы модально значимых словосочетаний и синтаксических конструкций, к которым относятся предложения с приложениями, сравнениями, однородными членами, особую роль играет использование стилистических фигур.
Примечания
1 См.: Солганик, Г. Я. Очерки модального синтаксиса : монография. М., 2010. С.4.
2 Там же. С.17.
3 См.: Степаненко, Е. В. Из истории изучения приема овеществления // Речевое общение : теоретические и прикладные аспекты речевого общения. Вып. 8-9 (16-17). Красноярск, 2006.
4 См.: Вольф, Е. М. Функциональная семантика оценки. М., 2002; Гак, В. Г. Языковые преобразования. М., 1996; Солганик, Г. Я. Указ. соч.
5 Солганик, Г. Я. Указ. соч. С. 25.
Список источников
1. Набоков, В. В. Собр. соч. : в 4 т. М., 1990.
