CC BY
18
О. А. Скуридин
Крымский федеральный университет имени В. И. Вернадского, Государственный музей-заповедник «Херсонес Таврический»
СИМВОЛИКА ВОИНСКИХ ПАМЯТНИКОВ ДРЕВНЕЙ ГРЕЦИИ
Актуальность данной статьи состоит в изучении архетипических особенностей античных памятников, что позволяет понять символический смысл типажей, реализованных в современных мемориалах, воздвигнутых в честь защитников Родины.
Целью работы является рассмотрение генезиса образа полисного патриота, отображённого в воинских памятниках.
Для достижения поставленной цели в статье дано определение понятия «образ полисного патриота» как нравственного облика и комплекса представляющих его символов, воплощённых в воинском памятнике.
Автор отмечает, что в процессе становления исследуемый феномен прошёл несколько этапов. На рубеже поздней архаики и классики появился скульптурный портрет полководца, практически лишённый индивидуальных особенностей (Мильтиад). В период классики личностные и профессиональные черты уже были выражены в статуях стратега (Фемистокл, Перикл) и царя-воителя (Леонид). Эпохи поздней классики и эллинизма стали временем появления образов, увековеченных в камне и бронзе: полководца-победителя (Хабрий), храброго воина (Грилл), военачальника-освободителя и тираноборца (Филопемен). В античности возник идеальный типаж патриота, нашедший наиболее полное отражение в памятниках государственного деятеля и стратега Солона. Отдельно следует отметить выразительные патриотические изваяния творческих личностей - драматурга Эсхила и поэтессы Телесиллы.
Каждый из вышеприведенных выше типажей, запечатлённых в памятниках, в той или иной мере воплощал коммеморативные символы «Героическая жизнь» и «Герой».
В статье приведены примеры того, что воинские памятники Нового и Новейшего времени генетически восходят к античным образцам. В итоге сделан обобщающий вывод: полученная галерея образов воинов-патриотов, проявленная в памятниках, легла в основу концепций современных европейских и российских воинских мемориалов.
Ключевые слова: образ, полисный патриот, воинский памятник, статуя, царь, стратег, Отечество, культура.
O. A. Skuridin
V. I. Vernadsky Crimean Federal University
(Simferopol, Russia), The State Museum-preserve «Tauric Chersonese»
(Sevastopol, Russia)
SYMBOLISM OF MILITARY MONUMENTS OF ANCIENT GREECE
The relevance of this article is to study the archetypal features of ancient monuments, which makes it possible to understand the symbolic meaning of types realized in modern memorials erected in honor of the defenders of the Motherland.
The purpose of the work is to consider the genesis of the image of a polis patriot displayed in military monuments.
To achieve the aim, the article defines the concept of "the image of a polis patriot" as a
moral appearance and a complex of symbols representing it, embodied in a military monument.
The author notes that this phenomenon passed several stages during its formation. A sculptural portrait of the commander appeared at the turn of late archaic and classical periods. It was practically devoid of individual features (Miltiades). During the classic period, personal and professional features were already expressed in the statues of the strategist (Themistocles, Pericles) and the warrior tsar (Leonid). The eras of late classics and Hellenism became the time of the appearance of other images immortalized in stone and bronze. They were the victorious commander (Chabrias), the brave warrior (Gryllus), the liberation commander and tyrannicide warrior (Philopemen). In antiquity, the ideal type of a patriot arose, which was most fully reflected in the monuments of the statesman and strategist Solon. The author specifically notes the expressive patriotic sculptures of creative personalities such as the playwright Aeschylus and the poetess Telesilla.
Each of the above gallery of types captured in monuments, embodied the promotional symbols "Heroic Life" and "Hero" to some degree.
The article provides examples of the fact that military monuments of early and late modern periods genetically go back to ancient samples. As a result, the author made a generalizing conclusion: the resulting gallery of images of patriot warriors, shown in monuments, formed the basis of the concepts of modern European and Russian military memorials.
Keywords: image, polis patriot, military monument, statue, tsar, strategist, Motherland,
culture
DOI 10.22405/2304-4772-2022-1 -1 -159-173
«..ведь в сражениях самый великий призыв для стоящих в строю - призыв идти в бой за Отчизну. И никто, услышав его, не захочет оказаться недостойным, ибо и в робкого вселяет мужество слово «Родина». Лукиан Самосатский «Похвала Родине».
Введение
В условиях глобализации ХХ1 столетия, когда стираются грани национальных культур, понятие «патриотизм», становится базовым, позволяющим этносам сохранять свою идентичность [15, с. 173]. Чувство любви к Родине формируется путём осознания моральных ориентиров, среди которых важнейшую роль играют воинские мемориалы в честь героев, защищавших Отечество на поле боя. Руководствуясь идеей непрерывности историко-культурного развития, можно утверждать, что прототипы таких монументов следует искать в эллинской античности [25, с. 127]. Обращение к истокам позволяет определить актуальность данной статьи. Изучение архетипических особенностей античных памятников даёт возможность глубже понять символический смысл патриотических типажей, перенесённых в облик и концепцию современных мемориалов.
Целью статьи служит исследование образа патриота, запечатлённого в эллинских памятниках, созданных во славу подвигов, совершённых при защите Отечества.
Для реализации поставленной цели необходимо решить следующие задачи:
- дать определение понятию «образ полисного патриота»;
- проследить этапы генезиса данного явления и его воплощения в памятниках-изображениях (статуях, картинах, рельефах) в исторические эпохи поздней архаики, классики и эллинизма;
- выделить галерею типажей патриотов родного полиса, отображённых в мемориалах;
- привести примеры того, как современные монументы воспроизводят архетипические особенности античных прототипов.
Полученные результаты помогут изучить сущность античного патриотизма, понять его влияние на мемориальную культуру современности.
Заявленная тема получила достаточное освещение в отечественной и зарубежной литературе. Античные памятники рассматривались, как внешние проявления патриотизма в рамках исторического исследования войн в греческой ойкумене [28; 38], роли их в жизни отдельного полиса [3]. Однако вопрос формирования и анализа образов патриотов, отображённых в античных мемориалах, с нашей точки зрения, не получил достаточной проработки.
Новизна данной статьи заключается в исследовании генезиса патриотических типажей, воплощённых в воинских памятниках, в контексте культурологического дискурса.
В качестве теоретико-методологической базы использовались труды специалистов в области культурологии, истории культуры, искусствоведения, а также археологии. Методология работы носит междисциплинарный характер, что находит выражение в сочетании методов исследования: сравнительно-исторический и историко-генетический. Особое место занимает семиотический анализ, позволяющий раскрыть сущность древнего мемориала как феномена культуры.
Определение понятия «образ полисного патриота»
Родиной античного человека был город-государство, рождение которого относится к VIII-VI вв. до н. э. [27, с. 37]. Известно, что древнегреческий патриотизм возник из чувства любви к Отчизне - полису (фгХолоХк;) [22, с. 309]. В понятие «Родина» имманентно включались нравственные константы: память о предках и почитание богов [13, с. 123].
Среди многочисленных коннотаций рассматриваемого явления особое место занимал патриотизм, проявленный на поле брани. Эллины хорошо понимали, что в случае утраты независимости государства существует реальная угроза самой жизни и свободы людей, его населяющих [14, с. 277]. Учитывая это, можно утверждать, что объектом античного патриотизма было государство, а основными субъектами - граждане-воины. Как будет показано ниже, патриотические чувства проявлялись также и у других категорий населения полиса, например, у женщин.
Обратимся к раскрытию понятия «образ». В «Словаре русского языка» С. И. Ожегова - это слово имеет следующие основные значения [16, с. 422]:
1) вид, облик;
2) в искусстве: обобщённое художественное отражение
действительности, облечённое в форму конкретного, индивидуального явления.
Очевидно, что типаж, воплощённый в памятнике, вызывает у наблюдателя ассоциации с деяниями и качествами выдающейся личности, превращаясь в образ. Образ дуалистичен: в него входит как зрительно воспринимаемая визуальность, так и представляемая через неё информация об объекте [10, с. 56].
Рассматриваемый феномен понимается также как семиотический концепт [2, с. 32], который является комплексом патриотических символов. По нашему мнению, именно в памятнике-изображении имеет место единство двух уровней, составляющих визуальный образ: материальность и смыслопорождаемость [12, с. 369].
Учитывая вышеизложенное, определим понятие «образ полисного патриота» как ментально-нравственный облик и комплекс символов, вызывающие у зрителя воинского памятника-изображения ассоциации с подвигами личности во имя независимости своей Родины.
Воплощение образа полисного патриота в античных монументах
Исследуем генезис процесса воплощения данного образа и приведём примеры того, как современные мемориалы воспроизводят архетипические особенности античных прототипов.
С одним из первых изображений патриота-полководца мы встречаемся на переломе эпох поздней архаики и классики.
До нас дошла герма с портретом Мильтиада, являющаяся римской копией с греческого оригинала [29, с. 185]. Перед нами обычный человек с невыразительными чертами лица и бородой по моде своего времени. Это описание позволяет сделать вывод, что мы имеем дело с изображением простого гражданина, а не выдающегося полководца и бывшего тирана, каковым был Мильтиад. Личность, с её особенностями, связанными с чертами характера, а также профессиональной принадлежностью, ещё не стала предметом вдохновения античного художника.
В данный исторический период считалось, что битву выиграл весь полисный коллектив, а роль военачальника сознательно принижалась. Великий оратор Демосфен (384-322 гг. до н. э.) говорил, что современники стратега называли сражение при Марафоне «не победой Мильтиада, но победой государства» [5, с. 226]. Образ, переданный скульптором, сознательно усреднён и предельно упрощён. Форма памятника выбрана скульптором не случайно, напомним, что гермы служили в Элладе межевыми знаками и устанавливались в священных местах [30, с. 23-24]. Таким образом, памятник-герма превращался в символ границы «священной земли» афинского полиса. Невыразительный облик Мильтиада соответствовал античному представлению о том, что честь возглавлять своих сограждан в бою является «гораздо более высокой наградой, чем бронзовые изваяния» [5, с. 226].
Представитель следующего поколения стратег Фемистокл (ок. 524459 гг. до н. э.), одержавший победу в Саламинской битве (480 г. до н. э.), тоже удостоился бюста-гермы. Однако, этот скульптурный портрет является
высокохудожественным произведением искусства. В нём виден стиль Крития и Несиота, авторов памятника афинским тираноубийц [29, с. 260]. Известно, что Гармодий и Аристогитон почитались как первые афинские патриоты, пытавшиеся освободить свой родной город от самовластия Писистратидов [24, с. 194]. Этим подчёркивалось, что и Фемистокл боролся с деспотией: он победил персидского царя Ксеркса, чем сделал невозможным угнетение своего народа.
Отметим, что по сравнению с предыдущим изваянием, этот бюст отражает явные индивидуальные черты выдающегося полководца, воплощая внешнее сходство с оригиналом. Поэтому следует согласиться с утверждением немецкого историка искусства Г. Хафнера, что описанное скульптурное изображение Фемистокла является одним из первых портретов в мире [29, с. 261].
Как и в предыдущем случае, форма памятника - герма - выбрана не случайно. Она вызывала ассоциации с образом защитника нерушимых пределов афинского государства. В таком же качестве герма воспринималась в Новое время. Например, она использована скульптором А. Кановой (1757-1822 гг.) при создании памятника адмиралу Анджело Эмо в виде, венчаемого венком славы древнего героя [36, р. 54].
Очевидно, что идея возвышенного воплощения облика выдающегося венецианского флотоводца вскормлена традицией, заложенной незаурядной работой неизвестного мастера, создавшего изваяние победителя при Саламине.
На спартанском Акрополе археологами обнаружена фрагментированная мраморная статуя царя Леонида, погибшего при Фермопилах (480 г. до н. э.) [29, с. 166]. Эта скульптура являлась частью композиции, изображающей лаконского воителя в гуще сражения [35, р. 52]. В статуе-памятнике неразрывно связаны индивидуальные и профессиональные качества царя. Атлетически сложенная грудь и крепко посаженная голова составляют единое целое со шлемом, увенчанным высоким гребнем. Исподлобья, с напряжением, смотрят пронзительные глаза, созданные скульптором для особой выразительности из стекла. Представленный образ известного царя-воителя очень целен и воспринимается на подсознательном уровне в качестве архетипа [23, с. 12].
Акрополь, как место для установки скульптуры, выбран не случайно. Следуя за мыслью отечественного исследователя Г. Г. Почепцова, можно утверждать, что памятники организуют окружающее пространство особым внутренним символом [21, с. 111]. Таковым, по нашему мнению, является коммеморативный символ «Героическая жизнь», связанный с воинским служением на поле боя [34, с. 366]. Именно его отражает изваяние царя Леонида, установленное в самом сердце полиса.
Указанная традиция сооружать мемориалы военачальникам-патриотам в центре столиц государств дошла до нашего времени, примером чему служат: монументы М. И. Кутузову и Г. К. Жукову в Москве, статуя генерала де Голля в Париже, скульптура Уинстона Черчилля в Лондоне и т. д.
Стремление создать идеальный образ выдающихся государственных
деятелей без видимых изъянов было характерной особенностью творческого метода эллинских художников.
Например, по свидетельству Плутарха Херонейского (ок. 46-127 гг.), мастер, пытаясь скрыть телесный недостаток стратега Перикла (ок. 494429 гг. до н. э.) - непропорционально удлинённый череп - изобразил его со шлемом на голове [19, с. 198]. В этом можно убедиться при осмотре сохранившегося скульптурного изображения Перикла работы ваятеля V в. до н. э. Кресилая [29, с. 202-203]. В отличии от предыдущего примера, данная статуя совсем не отражает экспрессию боя. Напротив, стратег хранит олимпийское спокойствие, его коринфский шлем имеет декоративные функции. Он приподнят, тем самым демонстрируя широкий лоб. Этим делается намёк, скорее, на умственные достоинства, чем на волевые качества своего владельца.
Памятники патриотам такого типа особенно характерны для нашей страны советского периода. Этот список возглавляют многочисленные монументы В. И. Ленину [8, с. 320].
Творческое начало, соединённое с патриотическим порывом, выделяло человека из полисного коллектива, начиная с эпохи классики. Образ поэта-патриота данной исторической эпохи характерно проиллюстрирован скульптурным портретом драматурга Эсхила (525-456 гг. до н. э.).
«Отец трагедии» очень гордился своим участием в битвах при Марафоне и Саламине. Известно, что его могила, согласно завещанию, была расположена рядом с марафонским лесом [17, с. 47].
Облик поэта-патриота запечатлён в статуе, дошедшей до нашего времени в римской копии [29, с. 289]. Перед нами задумчивый, умудрённый жизнью старец. О воспроизведении ваятелем портретного сходства служит факт отсутствия волос на голове Эсхила.
Согласно византийскому энциклопедическому словарю Суды, это, по легенде, явилось невольной причиной его гибели. В Сицилии драматург -патриот был убит орлом, принявшим голову Эсхила за гладкий камень и бросившим черепаху, чтобы разбить её панцирь [40].
По нашему мнению, описанный памятник поэту-борцу против чужеземной тирании, имеет логическое продолжение в современных монументах, например, в скульптурном изображении лорда Байрона в Афинах.
Наконец, образ патриота мог быть и женским. Свидетельством тому служит поэтесса Телесилла (конец VI в. до н. э.), которая удостоилась рельефного изображения в храме богини любви и красоты. Здесь воплощён патриотический порыв нашей героини: книги брошены у ног, а сама она смотрит на шлем, готовясь надеть его на голову [17, с. 151]. Пафос заключён в противопоставлении мирной миссии поэтессы - служительницы Муз и Афродиты с одной стороны, и грозной воительницы, возглавившей женщин и рабов во время осады родного Аргоса спартанцами [Там же, с. 152] - с другой.
Образ Телесиллы, как образец проявления высоких чувств любви к Отчизне, по мнению автора, имеет развитие в европейской (женский облик в скульптурной композиции «Выступление волонтёров», установленной на Триумфальной арке в Париже) и отечественной (памятник «Родина-мать
зовёт!» на Мамаевом кургане в Волгограде) мемориальной культуре.
Образ полководца-триумфатора возник в эпоху поздней классики. Известно, что афинский полководец Хабрий (IV в. до н. э.) первым был удостоен триумфальной статуи. Она запечатлела момент победы на поле боя, изображая этого стратега в позе воина-фалангита [11, с. 49]. Хотя сама скульптура и ее копии до нас не дошли, можно полагать, что весь облик полководца передавал напряжение последнего удара рукопашного боя.
По нашему мнению, прототипом памятника генералиссимусу А. В. Суворову на Марсовом поле (Санкт-Петербург) работы М. И. Козловского являются не только статуи античного бога войны Ареса [4, с. 44], но и, во многом, хорошо известный из древней литературы образ полководца Хабрия.
Однако, в позднеклассическую эпоху наметился упадок полисного патриотизма, что выразилось в спросе на идеал патриота. Упомянутый выше Демосфен видел такой идеал в личности государственного и военного деятеля Солона (ок. 640-559 гг. до н. э.) [6, с. 334].
Известно, что статуя изображала этого выдающегося политика и стратега в виде оратора, воспроизводя своеобразную манеру особого доверия, с которой Солон выступал перед согражданами [9, с. 611-612]. По нашему мнению, этот памятник в полной мере воплощает коммеморативный символ «Герой», совмещая в себе функции полководца и правителя [33, с. 114-115].
Указанный символ, отражённый в древнем мемориале, можно обнаружить в скульптуре Наполеона на Вандомской площади в Париже [39, р. 303]. С нашей точки зрения, идеализированные черты императора-воителя, восходящие к античным образцам, также, воплощены в памятнике Александру I в Москве.
Свидетельством о том, насколько личность патриота эмансипировалась от коллектива в позднеклассическую эпоху, могут служить изваяния простых воинов, установленные за выдающуюся доблесть в бою.
Известно, что надгробие с рельефным изображением Грилла, сына Ксенофонта, было водружено в Мантинее [18, с. 87]. Такую честь граждане этого полиса оказали простому воину «как лучшему мужу-бойцу из числа союзников», погибшему в битве (362 г. до н. э.) [18, с. 92].
Визуальный образ патриота обогащался за счёт похвальных слов в надгробной надписи на могиле. Существуют сведения, что такие славословия Гриллу сочинялись лучшими ораторами своего времени [7, с. 109].
Указанная традиция имеет продолжение в эллинистическую эпоху. Образ простого воина-патриота лучше всего запечатлён на погребальных стелах. Например, интересен фрагмент живописного монументального надгробия IV в. до н. э., найденного в Херсонесе Таврическом. На нём изображён юноша-воин, который держит копьё [1, с. 214]. Перед нами портрет защитника своего Отечества, его спокойствие передаётся соратникам по правому делу. Здесь вспоминаются строки Присяги граждан Херсонеса: «Я буду единомышлен о спасении и свободе государства и граждан и не предам Херсонеса...» [26, c. 9].
Образ воина-героя прошёл сквозь века и возродился в Новое время.
Первый памятник «низшему чину» в России сооружён в честь матроса Игнатия Шевченко, заслонившего своего командира от смертельного выстрела в бою во время первой обороны Севастополя 1854-1855 гг. [31, а 79]. Он представляет собой бюст героя, генетически восходящий к античным гермам.
Стратегом-патриотом Эллады был Филопемен, сын Кравгида (253183 гг. до н. э.), которого греки высоко ценили «за его глубокий ум и за его храбрость в делах» [18, с. 159]. Он, согласно писателю, II в. Павсанию, завершал череду патриотов эпохи эллинской античности [18, с. 164].
Плутарх пишет, что бронзовая скульптура Филопемена в Дельфах [20, с. 12] изображала полководца в минуту славы во время единоборства с тираном Маханидом [20, ^ 12].
Известно, что изваяния этого полководца находились во многих эллинских полисах [20, с. 19]. Ещё во II в. пьедестал одной из статуй располагался на главной площади города Тегея (Аркадия) [18, с. 159]. На нём благодарные потомки вырезали надпись элегическими стихами, где прославлялась доблесть стратега общегреческого масштаба, заканчивающаяся следующими словами:
...Статую эту Тегея поставила Кравгида сыну:
Он за свободу страны был безупречный боец.
[18, с. 166].
Из текста посвящения следует, что изваяние воздвигнуто в качестве награды Родины как признание выдающихся заслуг воина-патриота Филопемена. В результате, появился чисто эллинский образ стратега-освободителя и тираноборца, сражающегося за свободу и независимость греческих полисов.
Особый интерес к нему возник в Европе XIX века - во время освободительных войн и появления национальных государств. Утраченный облик Филопемена был воссоздан фантазией французского скульптора Давида д'Анже (1788-1856 гг.). Античный герой изображён в виде обнажённого бородатого атлета с мечом в руках и шлемом на голове [37, р. 319]. Этот пример иллюстрирует, что представления об эллинском идеале нравственной красоты генетически связаны с культурой современности [32, с. 40].
Выводы
Подводя итог сказанному выше, отметим:
- понятие «образ полисного патриота» включает в себя визуальный облик и комплекс символов, вызывающие у зрителя воинского памятника ассоциации с героическими поступками личности во имя защиты государства;
- он может быть дополнен за счёт похвальных слов на надгробных стелах, а также надписей на постаментах монументов;
- процесс формирования рассматриваемого явления проделал несколько этапов (в эпоху поздней архаики, классики, эллинизма), которые можно проследить в памятниках-статуях, рельефах и картинах, созданных в честь
героев: царей-воителей, победоносных стратегов и простых воинов;
- генезис исследуемого феномена шёл по пути постепенного выделения личности победоносного военачальника или храброго воина из полисного коллектива во время войны за свободу и независимость Отечества, от этапа зарождения и становления в эпоху поздней архаики и классики до зрелости в период эллинизма.
В итоге, нам удалось сформировать галерею героических типажей, представленных в своём развитии:
- на рубеже поздней архаики и классики появился собирательный образ полководца, с обобщёнными личными чертами (Мильтиад);
- в период классики индивидуальные и профессиональные особенности были уже неотъемлемой частью скульптурного изображения стратега (Фемистокл, Перикл), царя-воителя (Леонид);
- период поздней классики представляет время расцвета исследуемого явления, свидетельством чему стали статуи полководца-победителя (Хабрий) и храброго воина (Грилл);
- в эпоху эллинизма кульминацией рассматриваемого феномена служил образ стратега-освободителя и тираноборца (Филопемен);
- в античности появился идеальный облик патриота, который нашёл воплощение в памятниках государственного деятеля и стратега Солона;
- для указанных исторических периодов характерны патриотические скульптурные изображения творческих личностей, таких, как драматург Эсхил и поэтесса Телесилла.
- каждый из полученной галереи типажей, запечатлённый в памятники, в той или иной мере воплощал коммеморативные символы «Героическая жизнь» и «Герой».
В исследовании приведены примеры того, что воинские памятники Нового и Новейшего времени генетически восходят к античным образцам, используя и развивая концептуальный потенциал последних. Такое осмысление современных воинских мемориалов позволяет глубже понять их символическое значение, а также уточнить их место в традиции патриотической культуры XXI века.
Литература
1. Античные государства Северного Причерноморья / Е. М. Алексеева [и др.]. Москва: Наука, 1984. 392 с.
2. Арутюнова Н. Д. Язык и мир человека. Москва: Языки русской культуры, 1999. 896 с.
3. Виноградов Ю. А. Счастливый город в войне. Военная история Ольвии Понтийской (VI в. до н. э.-^ в. н. э.). Санкт-Петербург: Петербургское Востоковедение, 2006. 256 с.
4. Гусаров А. Ю. Памятники воинской славы Петербурга / А. Ю. Гусаров. Санкт-Петербург: Паритет, 2010. 400 с.
5. Демосфен. Речи. В 3 т. Т. 1. Москва: Памятники исторической мысли, 1994. 608 с.
6. Демосфен. Речи. В 3 т. Т. 2. Москва: Памятники исторической мысли, 1994. 544 с.
7. Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. Москва: Мысль, 1986. 571 с.
8. Еремеева С. А. Памяти памятников: практика монументальной коммеморации в России XIX - начала XX в. Москва: Российский государственный гуманитарный университет, 2015. 530 с.
9. Исократ. Речи. Письма. Малые аттические ораторы. Речи. Москва: Ладомир, 2013. 1072 с.
10. Калина Н. Д. Модель существенных признаков визуальной культуры как критериев исследования артефактов и конструирования новых визуальных образов // Человек и культура. 2021. № 2. С. 51-63.
11. Корнелий Непот. О знаменитых иноземных полководцах. Из книги о римских историках. Москва: Изд-во МГУ, 1992. 208 с.
12. Курохтина С. Р. Проблема образа в визуальных исследованиях // Известия Саратовского университета. Новая серия. Серия: Психология. Философия. Педагогика. 2019. № 4 (19). С. 367-370.
13. Махлаюк А. В. Греческий патриотизм в контексте pax Romana: полисные традиции и имперские реалии // Мнемон. Исследования и публикации по истории античного мира. 2018. № 18-2. С. 116-141.
14. Миронов А. В. Идея патриотизма в греческой философии // Известия Саратовского университета. Новая серия. Серия: Психология. Философия. Педагогика. 2016. Т. 16, вып. 3. С. 276-280.
15. Носкова Н. А. Метаморфозы понятия «Патриотизм» в условиях глобализации и размывания культурных границ // Вестник Адыгейского государственного университета. Серия 1: Регионоведение: философия, история, социология, юриспруденция, политология, культурология. 2016. № 4. С. 168171.
16. Ожегов С. И. Словарь русского языка. Москва: Государственное издательство иностранных и национальных словарей, 1961. 900 с.
17. Павсаний. Описание Эллады: в 2 т. Москва: АСТ: Ладомир, 2002. Т. 1, кн. I-VI. 492 с.
18. Павсаний. Описание Эллады: в 2 т. Москва: АСТ: Ладомир, 2002. Т. 2, кн. VII-Х. 503 с.
19. Плутарх. Сравнительные жизнеописания: в 3 т. Москва: Изд-во академии наук СССР. 1961. Т. 1. 504 с.
20. Плутарх. Сравнительные жизнеописания: в 3 т. Москва: Изд-во академии наук СССР. 1963. Т. 2. 548 с.
21. Почепцов Г. Г. Семиотика. Москва: Рефл-бук ; Киев: Ваклер, 2002.
432 с.
22. Рунг Э. В. Понятие «патриотизм» и его древнегреческие коннотации // Проблемы истории, филологии, культуры. 2013. № 2. С. 304-314.
23. Скуридин О. А. Воплощение эллинского культурного архетипа
героя-воина в патриотических образах памятников-статуй и исторических картин // Вестник Казанского государственного университета культуры и искусств. 2021. № 3. С. 9-15.
24. Скуридин О. А. Памятник тираноубийцам Гармодию и Аристогитону как морально-нравственный символ // Херсонесский сборник. 2019. № 20. С. 193-196.
25. Скуридин О. А. Эллинский воинский памятник и механизм культурной преемственности в эпоху Античности // Вестник Московского государственного университета культуры и искусств. 2020. № 3 (95). С. 120128.
26. Соломоник Э. И. Каменная летопись Херсонеса. Симферополь: Таврия, 1990. 110 с.
27. Фролов Э. Д. Рождение греческого полиса. Ленинград: Изд-во Ленинградского университета, 1988. 232 с.
28. Ханиотис А. Война в эллинистическом мире. Социальная и культурная история. Санкт-Петербург: Нестор-История, 2013. 432 с.
29. Хафнер Г. Выдающиеся портреты античности. 337 портретов в слове и образе. Москва: Прогресс, 1984. 311 с.
30. Царинный И. В. Постамент в городской монументальной культуре // Архитектура и дизайн. 2017. № 4. С. 22-30.
31. Шавшин В. Г. Севастополь в истории Крымской войны. Севастополь: Телескоп, 2004. 304 с.
32. Шмелёва Н. В., Клюев А. А. Визуальные образы незримого в современной культуре // Juvenis scientia. 2019. № 1. С. 39-42.
33. Шуб М. Л. Культурная память: сущностные особенности и социокультурные практики бытования: монография. Челябинск: Изд-во Челябинского государственного института культуры, 2018. 303 с.
34. Шуб М. Л. Образ прошлого как феномен культуры: концептуализация и формы репрезентации в современном социокультурном пространстве : дис. ... д-ра культурологии : 24.00.01 / Шуб Мария Львовна. Челябинск, 2018. 491 с.
35. Boardman J. Greek Sculpture: The Classical Period: а handbook. London: Thames and Hudson, 1985. 252 р.
36. Christopher M. S. Johns Antonm Canova and the Politics of Patronage in Revolutionary and Napoleonic Europe. Los Angeles: University of California Press, 1998. 271 р.
37. Jouin H. David d'Angers, sa vie, son oeuvre, ses écrits et ses contemporains. Paris, 1878. 601 p.
38. Rice E. The Glorious Dead: Commemoration of the Fallen and Portrayal of Victory in the Late Classical and Hellenistic World // War and society in the Greek World / ed. J. Rich, G. Shipley. London; New York: Routledge, 1995. P. 224-257.
39. King R. The Judgement of Paris. New York: Walker and Company, 2006. 464 p.
40. Suda. Aeschylus [Electronic resource] // Living Poets : site. URL: https://livingpoets.dur.ac.uk/w/Suda_s.v._Aeschylus (data of request: 24.01.2022).
References
1. Antichnyye gosudarstva Severnogo Prichernomor'ya [Ancient states of the Northern Black Sea region]. Ye. M. Alekseyeva [et al.]. Moscow: Nauka Publ., 1984. 392 p. [in Russian]
2. Arutyunova N. D. Yazyk i mir cheloveka [Language and the Human World]. Moscow: Yazyki russkoy kul'tury Publ., 1999. 896 p. [in Russian]
3. Vinogradov Yu. A. Schastlivyy gorod v voyne. Voyennaya istoriya Ol'vii Pontiyskoy (VI v. do n. e.-IV v. n. e.) [Happy City in the War. Military History of Olbia of Pontus (6th cent. BC - 4th cent. AD]. St. Petersburg: Peterburgskoye Vostokovedeniye Publ., 2006. 256 p. [in Russian]
4. Gusarov A. Yu. Pamyatniki voinskoy slavy Peterburga [Monuments of military glory of Saint Petersburg]. St. Petersburg: Paritet Publ., 2010. 400 p. [in Russian]
5. Demosthenes Rechi [Speeches] in 3 vols. Vol. 1. Moscow: Pamyatniki istoricheskoy mysli Publ., 1994. 608 p. [in Russian]
6. Demosthenes Rechi [Speeches] in 3 vols. Vol. 2. Moscow: Pamyatniki istoricheskoy mysli Publ., 1994. 544 p. [in Russian]
7. Diogenes Laertius O zhizni, ucheniyakh i izrecheniyakh znamenitykh filosofov [About the life, teachings and sayings of famous philosophers]. Moscow: Mysl Publ., 1986. 571 p. [in Russian]
8. Eremeeva S. A. Pamyati pamyatnikov: praktika monumental'noy kommemoratsii v Rossii XIX - nachala XX v. [Memory of monuments: the practice of monumental commemoration in Russia in the 19th - early 20th centuries]. Moscow: Rossiyskiy gosudarstvennyy gumanitarnyy universitet Publ., 2015. 530 p. [in Russian]
9. Isocrates Rechi. Pis'ma. Malyye atticheskiye oratory [Speeches. Letters. Small Attic speakers]. Moscow: Ladomir Publ., 2013. 1072 p. [in Russian]
10. Kalina N. D. Model' sushchestvennykh priznakov vizual'noy kul'tury kak kriteriyev issledovaniya artefaktov i konstruirovaniya novykh vizual'nykh obrazov [Model of the Essential Attributes of Visual Culture as the Criteria for Studying Artifacts and Design of New Visual Images]. Chelovek i kul'tura [Man and Culture]. 2021. Issue 2. Pp. 51-63. [in Russian]
11. Cornelius Nepos O znamenitykh inozemnykh polkovodtsakh. Iz knigi o rimskikh istorikakh [About famous foreign commanders. From a book about Roman historians]. Moscow: Izdatel'stvo MGU Publ., 1992. 208 p. [in Russian]
12. Kurokhtina S. R. Problema obraza v vizual'nykh issledovaniyakh [The Problem of Image in the Visual Research]. Izvestiya of Saratov University. Philosophy. Psychology. Pedagogy. 2019. Issue 4 (19). Pp. 367-370. [in Russian]
13. Makhlayuk A. V. Grecheskiy patriotizm v kontekste pax Romana: polisnyye traditsii i imperskiye realii [Greek Patriotism in the Context of pax Romana: The Polis Traditions and Imperial Realities]. Mnemon. Issledovaniya i publikatsii po istorii antichnogo mira [Mnemon: Research and publications on the history of the Ancient World]. 2018. Issue 18-2. Pp. 116-141. [in Russian]
14. Mironov A. V. Ideya patriotizma v grecheskoy filosofii [The Idea of Patriotism in Greek Philosophy]. Izvestiya of Saratov University. Philosophy. Psychology. Pedagogy. 2016. Vol. 16. Issue 3. Pp. 276-280. [in Russian]
15. Noskova N. A. Metamorfozy ponyatiya «Patriotizm» v usloviyakh globalizatsii i razmyvaniya kul'turnykh granits [Metamorphoses of the Concept "Patriotism" Under Conditions Of Globalization And Cultural De-Bordering]. Vestnik Adygeyskogo gosudarstvennogo universiteta. Seriya 1: Regionovedeniye: filosofiya, istoriya, sotsiologiya, yurisprudentsiya, politologiya, kul'turologiya [The Bulletin of the Adyghe State University, the series "Region Studies: Philosophy, History, Sociology, Jurisprudence, Political Sciences and Culturology"]. 2016. Issue 4. Pp. 168-171. [in Russian]
16. Ozhegov S. I. Slovar' russkogo yazyka [Dictionary of the Russian Language]. Moscow: Gosudarstvennoye izdatel'stvo inostrannykh i natsional'nykh slovarey Publ., 1961. 900 p. [in Russian]
17. Pausanias Opisaniye Ellady: v 2 tomakh [Description of Greece: in 2 vols.]. Vol. 1, books I-VI. Moscow: AST: Ladomir, , 2002. 492 p. [in Russian]
18. Pausanias Opisaniye Ellady: v 2 tomakh [Description of Greece: in 2 vols.]. Vol. 2, books VII-X. Moscow: AST Publ. : Ladomir Publ., 2002. 503 p. [in Russian]
19. Plutarch Sravnitel'nyye zhizneopisaniya: v 3 tomakh [Parallel Lives: in 3 vols.]. Moscow: Izdatel'stvo akademii nauk SSSR Publ., 1961. Vol. 1. 504 p. [in Russian]
20. Plutarch Sravnitel'nyye zhizneopisaniya: v 3 tomakh [Parallel Lives: in 3 vols.]. Moscow: Izdatel'stvo akademii nauk SSSR Publ., 1963. Vol. 2. 548 p. [in Russian]
21. Pocheptsov G. G. Semiotika [Semiotics]. Moscow: Refl-buk Publ., Kyiv: Vakler Publ., 2002. 432 p. [in Russian]
22. Rung E. V. Ponyatiye «patriotizm» i yego drevnegrecheskiye konnotatsii [Patriotism and its Ancient Greek Connotations]. Problemy istorii, filologii, kul'tury [Problems of History, Philology and Culture]. 2013. Issue 2. Pp. 304-314. [in Russian]
23. Skuridin O. A. Voploshcheniye ellinskogo kul'turnogo arkhetipa geroya-voina v patrioticheskikh obrazakh pamyatnikov-statuy i istoricheskikh kartin [Embodiment of the Hellenic cultural archetype of the hero-war in patriotic images of monuments-statues and historical paintings]. Vestnik Kazanskogo gosudarstvennogo universiteta kul'tury i iskusstv [Bulletin of Kazan State University of Culture and Arts]. 2021. Issue 3. Pp. 9-15. [in Russian]
24. Skuridin O. A. Pamyatnik tiranoubiytsam Garmodiyu i Aristogitonu kak moral'no-nravstvennyy simvol [Monument to the tyrannicides Harmodius and Aristogeiton as a moral symbol]. Khersonesskiy sbornik. 2019. Issue 20. Pp. 193-196. [in Russian]
25. Skuridin O. A. Ellinskiy voinskiy pamyatnik i mekhanizm kul'turnoy preyemstvennosti v epokhu Antichnosti [Hellenic military monument and the mechanism of cultural continuity in the era of Antiquity]. Vestnik Moskovskogo gosudarstvennogo universiteta kul'tury i iskusstv [The Bulletin of Moscow State
University of Culture and Arts]. 2020. Issue 3 (95). Pp. 120-128. [in Russian]
26. Solomonik E. I. Kamennaya letopis' Khersonesa [The Stone Chronicle of Chersonesos]. Simferopol: Tavria Publ., 1990. 110 p. [in Russian]
27. Frolov E. D. Rozhdeniye grecheskogo polisa [The birth of the Greek polis]. Leningrad: Izdatel'stvo Leningradskogo universiteta Publ., 1988. 232 p. [In Russian]
28. Chaniotis A. Voyna v ellinisticheskom mire. Sotsial'naya i kul'turnaya istoriya [War in the Hellenistic world: Social and cultural history]. St. Petersburg: Nestor-Istoriya Publ., 2013. 432 p. [in Russian]
29. Hafner G. Vydayushchiyesyaportrety antichnosti. 337portretov v slove i obraze [Outstanding portraits of antiquity. 337 portraits in word and image]. Moscow: Progress Publ., 1984. 311 p. [in Russian]
30. Tsarinnyy I. V. Postament v gorodskoy monumental'noy kul'ture [Pedestal in urban monumental culture]. Arkhitektura i dizayn. 2017. Issue 4. Pp. 2230. [in Russian]
31. Shavshin V. G. Sevastopol' v istorii Krymskoy voyny [Sevastopol in the history of the Crimean War]. Sevastopol: Telescop Publ., 2004. 304 p. [in Russian]
32. Shmeleva N. V., Klyuev A. Vizual'nyye obrazy nezrimogo v sovremennoy kul'ture [Visual Images of the Invisible in Modern Culture]. Juvenis scientia. 2019. Issue 1. Pp. 39-42. [in Russian]
33. Shub M. L. Kul'turnaya pamyat': sushchnostnyye osobennosti i sotsiokul'turnyye praktiki bytovaniya: monografiya [Cultural memory: essential features and socio-cultural practices of everyday life: monograph]. Chelyabinsk: Izdatel'stvo Chelyabinskogo gosudarstvennogo instituta kul'tury Publ., 2018. 303 p. [in Russian]
34. Shub M. L. Obrazproshlogo kakfenomen kul'tury: kontseptualizatsiya i formy reprezentatsii v sovremennom sotsiokul'turnom prostranstve [The image of the past as a phenomenon of culture: conceptualization and forms of representation in the modern socio-cultural space] : dis. ... dr. cultural. [Thes. ... Dr Culturology] : 24.00.01. 2018. 491 p. [in Russian]
35. Boardman J. Greek Sculpture: The Classical Period: а handbook. London: Thames and Hudson, 1985. 252 р.
36. Christopher M. S. Johns Antonio Canova and the Politics of Patronage in Revolutionary and Napoleonic Europe. Los Angeles: University of California Press, 1998. 271 р.
37. Jouin H. David d'Angers, sa vie, son oeuvre, ses écrits et ses contemporains. Paris, 1878. 601 p. [in French]
38. Rice E. The Glorious Dead: Commemoration of the Fallen and Portrayal of Victory in the Late Classical and Hellenistic World. War and society in the Greek World. Ed. by J. Rich, G. Shipley. London; New York: Routledge Publ., 1995. Pp. 224-257.
39. King R. The Judgement of Paris. New York: Walker and Company Publ., 2006. 464 p.
40. Suda. Aeschylus Living Poets : website. URL: https://livingpoets.dur.ac.uk/w/Suda_s.v._Aeschylus (accessed: 24 January 2022)
Статья поступила в редакцию 09.02.2022 Статья допущена к публикации 15.03.2022
The article was received by the editorial staff09.02.2022 The article is approved for publication 15.03.2022
