CC BY
159
Лившиц А.А.*
Шаумян Т.Л. Россия, Великобритания и Тибет в «Большой игре». М., 2017
—
T.J1. Шау.мнн
Россия, Великобритания и Тибет в «Большой игре»
Ключевые слова: российско-британское соперничество, «Большая игра», Тибет, международные отношения, англо-русское соглашение 1907 г.
Key words: Russian-British rivalry, the "Great Game", Tibet, international relations, the Anglo-Russian agreement of 1907
Монография ведущего отечественного индолога Т.Л. Шаумян «Россия, Великобритания и Тибет в «Большой игре», вышедшая в серии «Сфера Евразии» в 2017 г., посвящена сложным и недостаточно изученным сюжетам российско-британского противостояния в Центральной Азии и на Дальнем Востоке второй половины XIX - начала XX века, известного как «Большая игра» (The Great Game)1.
* Лившиц Антон Александрович - магистрант исторического факультета, МГУ имени М.В. Ломоносова (e-mail: livshits 13 @gmail. com)
1 Считается, что термин «Большая игра» ввел в обиход молодой британский офицер А. Конолли; широкое распространение этот термин получил благодаря роману «Ким» Р. Киплинга, повествующего о жизни мальчика-полукровки Кима и секретном противостоянии русских и англичан на севере Индостана. О происхождении термина «Большая игра» более подробно см.: Сергеев Е.Ю. Большая игра, 1856-1907: мифы и реалии российско-британских отношений в Центральной и Восточной Азии. М., 2012; Johnson R. Spying for Empire. The Great Game in Central and South Asia, 1757-1947. L., 2006. P. 53; Hopkirk P. Quest for Kim. In Search of Kipling's Great Game. Oxford, 1996. P. 6-7; Idem. The Great Game. On Secret Service in High Asia. Oxford, 1990. P. 123; Meyer K., Brysac S. Tournament of Shadows. The Great Game and the Race for Empire in Asia. L., 1999. P. 126-127.
Несмотря на множество публикаций как профессиональных исследователей, так и дипломатов, отставных военных, путешественников-первопроходцев, журналистов, проблематика «Большой игры», как справедливо отмечает Е.Ю. Сергеев, ее «генезис, содержание и специфика основных этапов, а также воздействие «Большой игры» на международные отношения все еще остаются слабо изученными или мифологизированными»2. Работа Т.Л. Шаумян, основанная на великолепных источниках, прежде всего на материалах из Архива внешней политики Российской империи и Национального архива Индии3, существенным образом расширяет пространство «Большой игры», уточняя наше представление о географическом ареале, причинах, хронологических рамках, эволюции и результатах «Большой игры», этно-конфессиональном многообразии вовлеченных в нее полунезависимых азиатских государств, таких как Тибет4.
До конца XIX в. «Большая игра» практически не распространялась на территорию Тибета, и российская сторона неожиданно завладела инициативой в этом регионе, породив слухи о царских интригах в Потала и тайных поставках оружия Далай-ламе XIII. Российское проникновение в Тибет осуществлялось силами Императорского Географического Общества, которое, однако, преследовало отнюдь не только исследовательские цели - так, например, сотрудники российского Генерального Штаба принимали активное участие в научных экспедициях Н.М. Пржевальского, Г.Н. Потанина, М.В. Певцова, В.И. Робовского, П К. Козлова5.
Однако интерес России и Тибета был взаимным: далай-лама, стремясь сохранить автономию и фактическую независимость своего государства, пытается наладить контакт с российской правящей элитой и отправляет в Петербург Агвана Доржиева. Такой интерес Тибета к России был вызван тем, что к концу XIX века Россия превратилась в наилучшего потенциального протектора Тибета из всех возможных6. Агрессивные устремления Англии, явно продемонстрированные в регионе, и слабость Китая предопределили выбор. Россия, с ее многочисленным буддийским населением, международным авторитетом и силой, как нельзя лучше подходила на роль государства-покровителя Тибета. В условиях острого соперничества российская политика была в основном политикой сдерживания Англии, в то
2 Сергеев Е.Ю. «Большая игра» в российско-британских отношениях второй половины XIX - начала XX века: новый взгляд // Российская история. 2011. № 5. С. 3.
3 Автор обратилась в том числе к переписке Николая II и Далай-ламы XIII, изучила донесения и письма российских агентов и дипломатических представителей из Пекина, Калькутты, Пекина и Урги.
4 Некогда входивший в состав китайской империи, Тибет оставался в номинальной вассальной зависимости от династии Цин, но сохранял значительную внутреннюю автономию; хотя европейские державы официально признавали китайские права на Тибет, тем не менее считали Тибет своеобразной «ничейной территорией».
5 Пржевальский Н.М. Из Зайсана через Хами в Тибет и на верховья Желтой реки. М. 1948; Потанин Г.Н. Тангуто -тибетская окраина Китая и Центральной Монголии. СПб., 1893; Певцов М.В. Путевые очерки Джунгарии («Записки Зап.-Сиб. Отдела Императорского Русского Географического общ», кн. 1- Омск. 1883; Роборовский В.И. Экскурсии по Тибету и Кашгарии. СПб., 1892; Роборовский В.И. Экскурсии в сторону от путей Тибетской экспедиции. СПб., 1896; Козлов П.К. Тибет и Далай-лама. Мертвый город Хара-Хото. М., 2016; Цыбиков Г.Ц. Буддист-паломник у святынь Тибета. М., 2011.
6 Об организации миссий А. Доржиева более подробно см. Схиммельпеннинк ван дер Ойе Д. Императорская Россия: Большая игра в Тибете? // Родина. 2012. № 11.
время как политика Англии была политикой сдерживания России. Оба государства стремились установить протекторат над многими территориями не столько из-за их абсолютной ценности, сколько ради того, чтобы этого не сделала противоположная сторона. И российская, и британская политика зачастую носила, по справедливому замечанию английского исследователя А. Лэмба, упреждающий характер, «чтобы сделать правильный ход сейчас, и тем самым лишить противника возможности сделать правильный ход позднее»7. Или, как писал будущий вице-король Индии и британский министр иностранных дел лорд Джордж Н. Керзон, говоря о целях российской политики в Азии, что она сводится к тому, чтобы «заставлять Англию вести сдержанную политику в Европе путем непрерывного принуждения ее к действиям в Азии». Лорд Керзон, несмотря на шумную антироссийскую кампанию, развернутую в британских газетах, был уверен, что России не собиралась воплощать в жизнь свои планы завоевания Индии: «Я не думаю, что хотя бы один человек в России, за исключение нескольких умствующих теоретиков, да иногда появляющихся тут и там полуненормальных капралов, когда либо всерьез мечтал о завоевании Индии»8. Тем не менее, «Керзон с крайней настороженностью относился... к признакам распространения русского влияния в Тибете»9.
В агрессивных устремлениях России в отношении Китая, Тибет занимал ключевое место, как страна, дающая доступ и к Китаю и к Индии. Официально же русское правительство всегда выступало за сохранение в неделимом состоянии Китая, так как сильный, но при этом стабильный Китай был залогом сдерживания Англии в регионе. Таким образом, в тибетской политике России было изначально заложено противоречие: политика сдерживания требовала сохранение статус-кво, что не давало России возможности установить протекторат над этой «крышей мира», в то время как реализация агрессивных замыслов требовала именно этого.
Автор монографии «Россия, Великобритания и Тибет в Большой игре» неоднозначно оценивает роль Агвана Доржиева, с одной стороны, отмечая его заслуги в установлении российско-тибетских связей, но, с другой стороны, считая, что организованные им в 1900 и 1901 гг. миссии в Россию послужили одним из предлогов для более агрессивных действий Великобритании в регионе, дав повод лорду Керзону направить в Тибет британскую военную экспедицию в 1903-1904 гг. По мнению Т.Л. Шаумян, Доржиев даже представлял определенную угрозу начавшемуся процессу постепенного перехода обеих империй от конфронтации к сотрудничеству, вылившееся в подписание англо-русской конвенции 1907 г.10
7 Lamb A. British India and Tibet. L., 1986. P. 62.
8 Цит. по: Постников А.В. Схватка на «Крыше Мира». Политики, разведчики и географы в борьбе за Памир в XIX в. Монография в документах. М., 2001. С. 48-49.
9 Шаумян Т.Л. Россия, Великобритания и Тибет в «Большой игре». М., 2017. С. 16.
10 Там же. С. 30, 50, 137.
Таким образом, Т.Л. Шаумян рассматривает в качестве основной движущей силы политики России в Тибете англо-русские противоречия. Установление русско-тибетских отношений она объясняет «активизацией дальневосточной политики русского царизма». Автор считает Тибет простой пешкой в игре двух геополитических гигантов и полагает, что географическое положение, протяженная граница с Британской Империей, а также активизация политики британского империализма в этом регионе определили место Тибета и его зависимость от расклада сил в Средней Азии. Т.Л. Шаумян убедительно показывает, что в силу недоразвитости своей экономики Тибет не мог играть сколько бы то ни было самостоятельной роли и полностью зависел от внешнеполитической конъюнктуры. Таким образом, Тибет приравнивается к другим государствам-буферам: прежде всего к Афганистану и Персии. «И Россия, и Англия вели наступательную политику из стратегических соображений, в интересах развития торговли, приобретения новых источников сырья и рынков сбыта для развивающейся буржуазии обеих стран. И именно в Центральной Азии столкнулись эти два встречных потока экспансии»11.
11 Там же. С. 17.
