CC BY-NC-ND
88
ШАКИК БАЛХИ И УЧЕНИЕ О ТАВАККУЛ (УПОВАНИИ НА БОГА): РЕПРЕЗЕНТАЦИЯ В ДОКТРИНЕ И ЖИТИЯХ ОТ АС-СУЛАМИ ДО 'АТТАРА1
Таваккул - абсолютное упование на Бога - является одним из основополагающих понятий в суфизме. Первую попытку теоретического осмысления этого понятия предпринял хорасанский суфий и теоретик суфизма Шакик Балхи (ум. 809). В статье на примере рассказов о Шакике Балхи рассматривается репрезентация понятия таваккул в арабских и персидских доктринальных суфийских текстах и агиографическом нарра-тиве. Сопоставляются соответствующие главы в сборнике Фарид ад-Дина 'Аттара «Поминание друзей Божиих» (нач. XIII в.) и в сборниках ас-Сулами, Абу Ну'айма, ал-Кушайри и Худжвири (XI в.), которые послужили ему источником.
Ключевые слова: суфизм, Фарид ад-Дин Аттар, агиография, нарративизация, таваккул.
Понятие таваккул - абсолютного упования на Бога - появилось в суфизме достаточно рано. О нем рассуждали и спорили суфийские подвижники уже в IX веке. Первую попытку концептуализации этого понятия предпринял хорасанский суфий и теоретик суфизма Шакик Балхи2, для которого термин таваккул послужил «исходным концептом в его учении об абсолютном уповании на Бога» . Все биографы отмечают, что Шакик Балхи был человеком образованным, автором многих трудов. Всю жизнь он строго придерживался правил бедности, отрешения от мира и упования на Бога; погиб в Шагирде в войне с «неверными
4
тюрками» .
До нашего времени сохранился приписываемый ему небольшой трактат «Правила поклонения Богу» (Adab al-'ibadaif. В нем Шакик впервые в истории суфизма системно ввел понятие «стадий» (manazil) духовного пути: «отрешение от мирского» (zuhd)6, «страх» (хам>/), «томление [по Богу]» (sawq) и, наконец, «любовь [к Богу]» (такаЬЬа)7. «Отрешение от мирского», с которого начинается духовный путь суфия,
© Лахути Л.Г., 2015
95
было для Шакика неразрывно связано с «упованием» на Бога (tavakkul) и «довольством» (riza)8. Шакик Балхи известен своей бескомпромиссной позицией в трактовке «упования», которое он считал несовместимым с любыми способами зарабатывания денег - ремеслом, торговлей и т.п. и даже с просьбами о куске хлеба. Производными от идеи «упования» в учении Шакика Балхи становятся культ бедности (faqr) и страха Божия (xawf), а сам Шакик в суфийских агиографических арабских антологиях, а вслед за тем и в персидских характеризуется в первую очередь как знаток и приверженец теории и практики «упования на Бога». Вероятно, именно он придал слову таваккул («упование») терминологическое значение «абсолютное упование на Бога». По указанию Абу Ну'айма, он выделял четыре вида упования: «упование на богатство, упование на себя, упование на людей и упование на Бога»10. В своих текстах он использует этот термин именно в последнем значении.
Первым агиографическим сводом, собравшим все эти сведения, был многотомный, написанный по-арабски, труд Абу 'Абд ар-Рахмана ас-Сулами (ум. 421/1021) «Разряды суфиев» (Tabaqat as-süfiyya). В нем в пяти «разрядах» (или «поколениях») в хронологическом порядке собраны биографии ста двадцати трех суфиев11 и их высказывания по разным вопросам суфийской теории и практики, послужившие материалом для дальнейших систематизаций.
Приблизительно в одно время с «Табакат» Сулами, в 422/1031г., была написана другая агиографическая книга - «Украшение святых» (Hilyat al-avliya') известного шафи'итского ученого Абу Ну'айма б. 'Абдаллаха ал-Исбахани, содержащая биографии 689 благочестивых подвижников. Раздел, посвященный суфиям, во многом совпадает с книгой Сулами, но содержит гораздо больше сюжетного материала.
Оба эти сборника построены по хронологическому принципу. От них принципиально отличается «Послание о суфийской науке» (ar-Risalat al-qusayriyya fi-'ilm at-tasavvuf) 'Абд ал-Карима ал-Кушайри , «тщательно продуманное и на удивление полное изложение теоретических основ суфизма» , написанное в 437/1045г. «Послание» включает в себя и агиографическую, и доктринальную части. Оно состоит из четырех разделов. В первом разделе автор стремится показать, что в основе суфийского учения лежат основные положения ислама. Далее следуют
96
биографии 83 суфиев. В третьей части обсуждаются важные понятия и термины суфизма, в четвертой - «стоянки» суфийского пути.
Глава о Шакике Балхи включена во все перечисленные сборники. Кроме того у Кушайри понятию таваккул посвящена отдельная глава , содержащая около шестидесяти высказываний и рассказов суфийских учителей и подвижников на эту тему. Иногда это краткое афористичное речение со ссылкой на «автора»: «Хамдун [Кассар] говорит: "Таваккул -это держаться за Бога Вышнего"»15. «Абу 'Усман говорит: "Таваккул -это довольствоваться Богом и надеяться Него"» . Как правило, изречению предпосылается иснад - ссылка на цепочку передатчиков. Вот пример краткого иснада: «Абу Наср говорит, что таваккул - это то, что говорит Абу Бакр Даккак: "Жить единым днем и не думать о завтрашнем"» . Иногда приводится небольшой диалог, где «учитель» дает ответ на вопрос «учеников», напр.: «Сахла спросили об "уповании".
Он ответил: "Это сердце, которое живет Богом (возвышен Он!) и ни к
18
чему не привязывается"» .
Иногда приводится рассказ суфия о своем опыте, напр.: суфию, который босиком шел по пустыне, вонзилась в ногу колючка; он вспомнил, что возложил упование на Господа, не стал вытаскивать
19
колючку и пошел дальше .
Высшей степенью «упования» представлен отказ принимать помощь от кого бы то ни было, даже от высшего ангела - Джабра'ила: «Подлинное "упование" было у Ибрахима [Адхама]. Джабра'ил сказал ему: "Тебе что-нибудь нужно?" Тот ответил: "От тебя - ничего", ибо он был далек от себя самого, [был] с Богом и не видел ничего иного»20. Другой пример упования, доведенного до крайней степени: в ответ на просьбу рассказать о самом удивительном событии в его жизни Ибрахим Хаввас говорит о встрече с пророком Хизром, известном своей помощью суфиям в их пути через пустыню: «Хизр увидел меня и захотел идти со мной. Я испугался, что мое упование нарушится из-за общения с ним, и ушел от него» .
В главе о таваккул среди речений шейхов нет ни одной ссылки на Шакика Балхи. Однако в посвященной ему главе у Кушайри, так же как в соответствующих главах Сулами, Абу Ну'айма, а далее 'Аттара и Джами, его имя связано в первую очередь именно с понятием таваккул.
Глава о Шакике Балхи у Сулами включает двадцать пять его высказываний, сохраненных традицией22. Их темы косвенно связаны с «упованием» - это страх, порицание пристрастия к земному миру,
97
необходимость бедности и опасность богатства. Собственно «упованию» посвящено одно высказывание: «Упование - [это когда] сердце успокаивается тем, что обещано Богом»23.
Кушайри приводит четыре истории о Шакике Балхи, из них первые три - о его обращении и «вступлении на путь отрешения от мира» .
(1) В молодости, будучи по купеческим делам в Туркестане, Шакик забрел в буддийский храм и обратился к «служителю» со словами: «"У тебя есть живой Создатель, весь мир ему поклоняется! А ты поклоняешься идолу, от которого не бывает ни хорошего, ни плохого". Тот сказал: "Если это так, как ты говоришь, то почему не дает тебе Сильный дневное пропитание в твоем городе, чтобы не пришлось тебе приезжать сюда?" Эти слова пробудили Шакика, и он вступил на путь отрешения от мирского». В книге Абу Ну'айма эта история, с теми же подробностями, передается со слов внука Шакика Балхи, который завершает ее так: «Вернувшись, он роздал бедным все, чем владел, и стал искать знания»25.
(2) «Однажды настал голод, и люди были в унынии. Он (Шакик) увидел некоего раба, который играл и веселился. Он спросил: "О юноша, что ты радуешься, когда все люди так печальны?" Тот ответил: "Потому что у моего хозяина есть деревня, и он получает оттуда все, что ему надо. [Так что] у нас не будет нужды!" Эти слова пробудили Шакика, и он сказал: "У него есть господин, который имеет одну деревню, и этот юноша так радуется этому господину, хотя тот беден! А мой-то Господин - богат! Нет никакого смысла печалиться о дневном пропитании!"».
(3) В молодости Шакик Балхи был богатым и благородным юношей. Однажды у эмира Балха пропала любимая охотничья собака, и он обвинил в краже неповинного человека, который был соседом Шакика. Его схватили и стали бить, он бросился в дом к Шакику, прося защиты. «Шакик пошел к эмиру и сказал: "Оставьте этого человека, собака у меня, и я ее верну через три
98
дня"». Того человека отпустили, а Шакик вернулся домой в тревоге из-за опрометчиво данного обещания. Но в это время некий человек, уезжавший из Балха, вернулся, и у него нашли эту собаку. Этот случай заставил Шакика пробудиться, он покаялся и вступил на путь отрешения.
Таковы объяснения начала его подвижничества. Последняя, четвертая, история демонстрирует его достижения на пути всецелого упования на Бога.
(4) «Мы были с ним в боевых рядах в войне с тюрками, -рассказывает ученик Шакика, Хатим 'Ассам26 - День был тяжелый, ничего не было видно, только как <...> копья ломаются и мечи раскалываются на куски. Шакик сказал мне: "Каким ты себе кажешься в этот день? Может быть, ты себе кажешься таким же, как вчера ночью, когда к тебе пришла твоя жена?" Я сказал: "Нет, [клянусь] Богом". Он сказал: "Господом [клянусь], что я в этот день себе кажусь таким, как ты той ночью [когда был с женой на постели]". И на глазах у двух рядов он лег, подложил под голову щит и уснул, так что я услышал его храп»27.
Завершается рассказ о Шакике Балхи двумя высказываниями: «Если хочешь узнать человека, посмотри - он больше доверяет обещаниям Господа или обещаниям людей?» и «Воздержание человека узнается по трем вещам: как он принимает, отказывается28 и говорит» (оба эти высказывания перешли из книги Сулами29).
Некоторые сведения, содержащиеся в «Послании» Кушайри, перешли в первый суфийский трактат, написанный по-персидски, -«Раскрытие скрытого» (Ка^ а1-та?уйЪ) Худжвири (XI в.). Тут повторен второй рассказ об обращении Шакика - о юноше, веселящемся во время голода. К рассказу Кушайри прибавлена устрашающая деталь о каннибализме. Затем приводится высказывание из книги Сулами: «Господь делает послушных Ему людей живыми в смерти, а людей грешных - мертвыми при жизни» . Кроме того, в главе «О правилах [суфиев] обращения с просьбой и отказа [от него]» Худжвири приводит короткий, но выразительный рассказ, свидетельствующий о
99
противоречиях между Шакиком Балхи и его учителем Ибрахимом Адхамом: когда некий ученик Шакика рассказал Ибрахиму Адхаму, что его учитель «полностью отстранился от сотворенного и живет всецело в уповании на Бога», тот просил передать Шакику: «Смотри, не испытывай Господа двумя лепешками! Когда проголодаешься - попроси две лепешки у подобных себе, и выбрось свою торговую запись об уповании, чтобы твои сделки не разрушили этот город и этот край» .
Все перечисленные книги вошли в число источников для антологии Фарид ад-Дина 'Аттара «Поминание друзей Божиих» (Tazkirat al-avliya'). Для этого сочинения 'Аттар из обширного материала своих предшественников отбирал наиболее для него значимое. Шакику Балхи в этой книге посвящена отдельная глава кроме того, он фигурирует и в главах, где рассказывается о знаменитых суфийских подвижниках: это Раби'а 'Адавиййа (с. 73) и Байазид Бистами (с. 150 и 155).
Глава о Шакике Балхи, как и другие главы антологии, начинается с краткого восхваления-характеристики персонажа, написанного рифмованной прозой (saj % которое задает основные его качества: «Тот уповающий из благочестивых , тот овладевший [познанием] тайн, тот столп почитаемый, та кибла величественная, тот всадник-охранитель людей тариката, Шакик Балхи». За этим следует проза: «был он уникальным в своем времени и шейхом своей эпохи, твердо шел путем отрешения от мира и служения Богу и всю жизнь провел в уповании». Далее следуют сообщение о многочисленных произведениях Шакика и истории о нем. Сначала повторяются четыре истории, рассказанные выше: (1) о покаянии после разговора с буддийским монахом, (2) об отречении от мира после беседы с юношей, веселившимся во время голода, (3) об отречении от мира после чудесного нахождения собаки и (4) о безмятежном сне посреди поля битвы. Затем следует история, тоже связанная с войной: Шакик в одиночку заставляет бежать вражеское
34
войско .
К первым двум историям прибавляются похожие, где Шакик получает назидание от иноверцев: (5) некий гебр , услышав, что Шакик занимается торговлей, указывает ему, что незачем суетиться, ведь предопределенное все равно не минует его . (6) Человек «посторонний», непричастный суфизму, спрашивает Шакика, не стыдно ли ему претендовать на особую избранность (xasagi) и говорить такие слова? «Выходит, все, кто поклоняется Ему и полагается на Него ради хлеба насущного, так что они поклоняются подаваемым благам (ni 'mat)».
100
Шакик велит своим ученикам записать эти слова, потому что хоть они и сказаны человеком не духовным, но жемчужину, упавшую в нечистоты, надо поднять и отмыть. В результате тот человек просит растолковать ему ислам, потому что видит, что вера Шакика - это вера смирения и истины . Упрек незнакомца созвучен словам Мансура Халладжа, который, услышав от одного из суфиев, что тот «пребывает на стоянке упования и уповает соответствующим образом», сказал: «Ты всю жизнь ублажал свою утробу. Как же ты будешь исчезать в единстве Божием? Ведь упование основано на отказе от еды, а ты собрался целую жизнь в уповании набивать себе брюхо» .
Также Шакик получает наставление от старика, пришедшего покаяться в греховной жизни: «Однажды пришел старик и сказал: "Я много грешил и хочу покаяться". [Шакик] сказал: "Поздно пришел". Старик ответил: "Вовремя пришел. Тот спросил: "Как это?" [Старик]
ССТГ 55 39
ответил: "Кто пришел прежде смерти, пришел вовремя"» .
Глава содержит еще несколько рассказов о несомненном уповании на получение от Господа дневного пропитания.
Так же, как в сочинениях Сулами, Кушайри и Хулжвири, основная тема высказываний Шакика у 'Аттара - это отрешение от мира (zuhd), страх (хам>У) и упование на Бога, что передается не только термином таваккул, но и описательно: «Кто желает узнать о своем знании о Боге, пусть рассмотрит то, что ему обещает Бог, и то, что ему обещают люди -что из этих двух вызывает больше доверия в его сердце?» Многие высказывания касаются страха (xawf) перед Богом, перед неизвестностью Его решений, страха последнего часа и посмертной участи. «Раб, имеющий страх, это тот, кого страшит то, что прошло из его жизни -мол, как оно прошло? И страх неведения того, что наступит после» .
Некоторые рассказы 'Аттара не обнаружены ни в одном из трех названных сборников. К их числу принадлежит следующий, который -единственный из всех - был использован и в поэме 'Аттара «Илахи-наме»:
«По возвращении из Мекки в Багдад [Шакик] однажды проповедовал в собрании суфиев и много говорил об уповании на Бога. В ходе беседы он сказал: "Я отправился в пустыню. В моем кошеле42 было четыре серебряных монетки43, и до сих пор они у меня с собой". Какой-то юноша вскочил и сказал: "Там, где ты положил в кошель четыре монетки, не присутствовал ли
101
Господь (велик Он и славен!)?! И в тот миг была ли [у тебя] надежда на Господа (велик Он и славен!)?!" Шакик пришел в волнение, признал правоту [юноши], сказал: "Верно говоришь", - и сошел с кафедры»44.
По его собственному утверждению, в «Поминании друзей Божиих» 'Аттар не позволял себе вносить какие-либо изменения или вставлять свои слова в речи святых шейхов , единственный способ выражения авторской воли состоял в выборе материала. Однако иногда этот принцип нарушался. Так, краткий рассказ об «искушении Бога двумя лепешками» разворачивается у 'Аттара в небольшую новеллу:
«Рассказывают, что ученик Шакика решил отправиться в хадж. Шакик сказал: «Пройди через Бистам и постарайся удостоиться приема у шейха Байазида». Когда мурид удостоился встречи с Байазидом, шейх сказал: «Ты чей мурид?» Тот ответил: «Я мурид Шакика Балхи». [Шейх] спросил: «Что он говорит?» [Мурид] ответил: «Он освободился от тварного, пребывает в уповании на Бога и говорит: "Если небо станет бронзовым, а земля железной, так что с неба не будет лить, а из земли расти, и если все твари мирские будут на моем иждивении, то и тогда я не откажусь от своего упования"». Байазид сказал: «Ну он и отъявленный многобожник! Да стань Байазид вороном, он не полетел бы в город того многобожника! Когда вернешься, скажи ему, мол, не испытывай Бога (велик Он и славен!) двумя лепешками. Когда ты проголодаешься, возьми две лепешки у себе подобного и отложи в сторону [свой] план упования, чтобы из-за зла, исходящего от тебя, город и [весь] край не сравнялись с землей». От резкости этих слов тот муж повернул назад и пришел к Шакику. Шакик сказал: «Быстро же ты вернулся!» [Он] ответил: «Ты велел мне посетить его. Я пошел, и вышло так-то и так-то», и рассказал всю историю. Шакик не увидел в себе изъянов, [на которые указывали] эти слова. А рассказывают, что у него было
46
четыреста харваров книг; хотя он был весьма велик, но у великих и гордыня велика. Шакик сказал: «А ты не спросил, мол, если он такой, то ты-то каков?». Он сказал: «Нет».
102
[Шакик] сказал: «Вернись и спроси». Мурид вернулся [в Бистам] и пришел к Байазиду. Шейх сказал: «Ты вернулся?!» Тот ответил: «Меня прислали спросить у тебя, мол, если он такой, то каков ты?» Байазид сказал: «Смотри-ка! Еще одно невежество!» Затем он сказал: «Если я скажу, каков я, то ты не поймешь». «Если шейх сочтет необходимым, не соблаговолит ли он где-нибудь это записать, чтобы мое время не оказалось истраченным понапрасну, ибо я проделал долгий путь». Шейх сказал: «Напишите: "Во имя Господа Милостивого Милосердного''. Вот Байазид», свернул эту бумагу и отдал ему. Иначе говоря, Байазид - ничто. Нет того, что описывается. Как же его можно описать? И частицы Байазида не видно, так чего же спрашивать «Каков он?»? Есть ли в нем упование или искренность? Ведь всё это атрибуты тварного. Приобретайте свойства Бога - [вот что] нужно, украшаться при помощи упования». Мурид ушел. А Шакик был болен и конец его был близок. А он всё ждал ответа Байазида. И тут прибыл мурид и передал ему бумагу. Когда Шакик прочитал ее, он сказал: «Свидетельствую, что нет бога, кроме Бога, и свидетельствую, что Мухаммад - раб Его и посланник», и стал он мусульманином, чистым от порока гордыни,
47
раскаялся в этом и испустил дух» .
Об «уповании» говорится во многих главах аттаровского «Поминания друзей Божиих»48. Однако во вступлениях, среди эпитетов, которые характеризуют основные черты героя и будут разворачиваться в дальнейшем повествовании, слова tavakkul и mutavakkil встречаются только в главах о Шакике Балхи и Ахмаде Хазравайхи49. Видимо, для 'Аттара, отделенного от ранних суфийских подвижников тремя веками, уже знакомого с идеями Джунайда, Мухаммада и Ахмада Газали, отрешение от мира и абсолютное упование хотя и были важными этапами пути суфия, но уже не стояли во главе угла и понимались уже не столь прямолинейно.
В главе про Шакика Балхи сообщается, что он был богатым, образованным и благородным человеком; что в молодости он был купцом, но, покаявшись, оставил мир и предался подвигам аскетизма и упования на Бога; что он участвовал в войне с неверными. Шакик много пишет и проповедует об «уповании», спорит об этом с менее
103
категоричными суфиями. Он говорит об опасности богатства, о неизбежности смерти, о страхе перед Божественным велением, неведомым будущим и смертным часом и одновременно об уповании на Бога. При этом в ряде эпизодов он предстает как человек, чье «упование» устремлено на получение пусть скудных, но материальных благ -дневного пропитания, и как человек книжного знания, склонный своими знаниями гордиться. И только Байазид Бистами, суфий совсем другого, «пьяного», направления суфизма, наставляет его на путь истинный, после чего Шакик может, наконец, умереть спокойно. Все эти мотивы имплицитно присутствуют в связи с Шакиком Балхи и в поэтическом произведении 'Аттара - поэме «Илахи-наме», о чем, надеюсь, будет рассказано в продолжении этой статьи.
Таким образом, прием нарративизации теоретического положения доктрины суфизма и его представления в виде серии «действительных событий» из жизни святого позволяет автору-агиографу, с одной стороны, «конструировать» жизнь святого согласно доктринальной модели, а с другой - показать читателю «доктрину в лицах» и предложить ему практические примеры для подражания. При этом, если ранние авторы довольствовались этими двумя задачами, 'Аттар, поэт и блестящий мастер «поэтического языка суфийской прозы» , строит свой дискурс иначе. На примере рассказов о Шакике Балхи можно видеть, что выбор и композиция материала, наличие или отсутствие беллетризации могут служить у него еще и художественными средствами, позволяющими выразить собственное отношения к описываемому.
_Примечания
Работа выполнена в рамках НИР «Традиционные основы современных культур и
макрорегионов Востока» (ШАГИ РАНХиГС, 2013-2014).
Кныш А.Д. Мусульманский мистицизм. М.-СПб.: Диля, 2004. С. 42.
Насыров И.Р. Основания исламского мистицизма (Генезис и эволюция). М.:
Языки славянских культур, 2009. С. 76.
Abu. Nu 'aym al-Isbahânï. Hilyat al-avliya' va tabaqat al-asfiyya'. Cairo, 1979. J. 8. S.
59. Благодарю С.В. Лахути за помощь при работе с арабскими источниками.
Abu. 'Ali Saqïq b. Ibrâhïm al-Âzdï al-Balxï. Ädab al-'ibadat. [Электронный ресурс]
URL: http://read.kitabklasik.net/2009/05/adab-al-ibadat-syaikh-syaqiq-al-balkhi.html
(дата обращения 28.02.2015).
Термин zuhd часто переводится как «аскетизм».
Abu. 'AlïSaqïq. Op. cit. S 19.
4
5
104
9.
10.
13.
14.
15.
16.
17.
18.
19.
20. 21.
22.
23.
24.
25.
26.
27.
28.
29.
30.
31.
Насыров И.Р. Указ. соч. С. 76-77. Под «довольством» (riza) подразумевается удовлетворенность своей участью, приятие всего, что посылает Бог. Там же. С. 187.
Abü Nu 'aym al-Isbahanï. Op. cit. S. 60-62. За указание на эту цитату, как и вообще за ценную консультацию, благодарю И.Р. Насырова.
Предполагается, что это сокращенная версия не дошедшей до нас «Истории суфиев», которая содержала около 1000 биографий (Кныш А.Д. Указ. соч, С. 141).
Qusayrï, 'Abd al-Karïm b. Havazan. Risalat Qusayriyya. Tehran: Hermes, 1391/2012,
S. 266-278. В работе я пользовалась также персидским переводом «Послания»,
выполненным учеником Кушайри, Абу 'Али б. Ахмадом 'Усмани: Qusayrï, 'Abd
al-Karïm b. Havazan. Al-Risala-yi Qusayriyya, farsî. Tehran: Hermes, 1391/2012.
Далее даются ссылки на этот перевод.
Кныш. Указ. соч. С. 147.
Qusayrï, 'Abd al-Karïm b. Havazan. Ss. 266-278.
Ibid. S. 267.
Ibid. S. 269.
Ibid. S. 268.
Ibid. S. 270.
Ibid. S. 271.
Ibid. S. 268.
Ibid. S. 270. Рассказ повторяется и у Худжвири в Hujvirï, 'Alï ibn 'Utman. Kasf al-mahjflb. [Электронный ресурс] URL:
http://sufism.ir/books/download/farsi/hojviri/kashfol-mahjoob.doc/ (дата обращения 28.02.2015). S. 204.
As-Sulamï, Abu 'Abd ar-Rahman. Tabaqat as-sflfiyya. Al-Qahirat, 1989. S. 61-66. Ibid. S. 63.
Qusayrï. Op. cit. S. 80-81.
Abü Nu'aym al-Isbahanï. Op. cit. S. 59. Ум. 237/889.
Рассказ есть и у Абу Ну'айма (Ibid. S. 64).
По замечанию издателя текста «Поминания друзей Божиих», М. Эсте'лами, речь идет о приятии Божественных велений и отказе от зла. As-Sulamï, Abu 'Abd ar-Rahman. Op. cit. Ss. 63-64. Hujvirï, 'Alïibn 'Utman. Op. cit. S. 111.
«Торговая запись» уведомляет о предъявлении чего-либо. Смысл высказывания: Ибрахим Адхам обличает Шакика в том, что он так и остался купцом, раз
11
105
32.
33.
34.
35.
36.
37.
38.
39.
40.
41.
42.
43.
44.
45.
46.
47.
48.
49.
50.
пытается заключить «сделку» с Богом, предъявляя Богу свое «упование» в расчете получить за это награду.
Fand ad-DTn 'Attär NTsäbüfT. Tazkirat al-awliyya'. Tehran, 1386 (далее - ТА). Ss. 201-207.
«Благочестивые», в ориг. abrär. У Худжвири так названы семеро «благочестивых», занимающих в иерархии «приближенных к Богу мужей» ступень после «трехсот, называемых лучшими» (axyär) и «сорока, называемых заменяющими» (abdäl) (HujvirT, 'AlT ibn 'Utman. Op. cit. S. 101). TA. S. 203.
«Гебр» - зороастриец; часто употребляется расширительно, в значении «немусульманин». TA. S. 201. TA. S. 203.
Рейснер М.Л., Чалисова Н.Ю. «Я есмь Истинный Бог»: образ старца Халладжа в лирике и житийной прозе 'Аттара // Семантика образа в литературах Востока. Сборник статей. М.: Вост. лит, 1998. С. 148. TA. S. 205. Рассказ есть у Худжвири в HujvirT. Op. cit. S. 54
As-SulamT, Abu 'Abd ar-Rahmän. Op. cit. S. 64. Цитата дается в переводе И.Р. Насырова по Насыров И.Р. Указ. соч. С. 188. TA. S. 205
«Кошель» - имеется в виду jayb-i garTbän - мешочек для хранения монет, который пришивался к одежде изнутри за пазухой. «Четыре монетки» - в ориг. «dang», 1/6 дирхама - приблизительно 0,4 г. TA. S. 205.
Счетчикова Т.А. Введение к «Тазкират ал-аулийа'» Фарид ад-Дина 'Аттара: формулировка авторского замысла» / Вестник РГГУ. №6(128). Серия «Востоковедение. Африканистика». М.: 2014. С. 109. «Харвар» - букв. «ослиный груз».
TA. S. 150, 151. Перевод выполнен в рамках иранского семинара «Семиран» Лаборатории востоковедения и сравнительно-исторического языкознания ШАГИ РАНХиГС (участники: Алонцев М.А., Заглубоцкая Т.А., Лахути Л.Г., Никитенко Е.Л. Руководитель семинара - Чалисова Н.Ю.). Слова таваккул и мутаваккил упоминаются в 47 главах ТА из 72. TA. S. 303.
«Поэтический язык суфийской прозы» - так названа книга современного иранского исследователя М.Р. Шафи'и Кадкани (SafT'T KadkanT M.R. Zaban-i si'r dar nasr-i farsT. Darämadl ba sabksinasT-yi nigah-i i'rfanT. Tehran: Suxan, 1392. S. 659).
106
