CC BY
0
Научная статья УДК 173.7
https://doi.org/10.24158/fik.2024.6.38
Семья в информационной культуре: проблема детско-родительских отношений
Кирилл Александрович Тюрин
Южно-Российский гуманитарный институт, Ростов-на-Дону, Россия, [email protected]
Аннотация. В статье рассматриваются тенденции и противоречия развития культуры семьи и семейности в информационном обществе нашего времени. Отмечается, что интенсивное развитие виртуальной коммуникации сетевого типа и ускорение темпов самой жизни являются факторами кардинального изменения поколенческой идентичности. Традиционный формат этической структуры внутрисемейного взаимодействия между взрослыми и детьми претерпевает серьезные трансформации. Обретение родителями и детьми автономного социально-культурного статуса и смысла автор считает обусловленным периодом становления индустриальной цивилизации городского типа. В информационном обществе наблюдается диффузия границ между детством и взрослостью, что влияет на ценностное восприятие семьи молодым поколением. Автор выделяет проблемы детско-родительских отношений, которые необходимо преодолевать в ходе дальнейшего развития информационной и цифровой среды.
Ключевые слова: семья, культура семейности, детство, родители, информационное общество, городская культура, коммуникация
Финансирование: инициативная работа.
Для цитирования: Тюрин К.А. Семья в информационной культуре: проблема детско-родительских отношений // Общество: философия, история, культура. 2024. № 6. С. 261-266. https://doi.org/10.24158/fik.2024.6.38.
Original article
Family in Information Culture: Issues of Parent-Child Relationships
Kirill A. Tyurin
South Russian Institute for the Humanities, Rostov-on-Don, Russia, [email protected]
Abstract. The family has been a cornerstone of human society throughout history, serving as the primary institution for raising children, passing down cultural values, and providing emotional support. This article explores the trends and contradictions in the development of family culture and familyhood in the information society of our time. It notes that the intensive development of virtual network communication and the acceleration of the pace of life are factors leading to profound changes in generational identity. The traditional format of the ethical structure of intra-family interaction between adults and children is undergoing significant transformations. The author considers the acquisition by parents and children of autonomous socio-cultural status and meaning to be conditioned by the period of the emergence of an industrial urban civilization. In the information society, there is a diffusion of boundaries between childhood and adulthood, which influences the value perception of the family by the younger generation. The author identifies issues in parent-child relationships that need to be overcome in the further development of the information and digital environment.
Keywords: family, familyhood, childhood, parents, information society, urban culture, communication
Funding: Independent work.
For citation: Tyurin, K.A. (2024) Family in Information Culture: Issues of Parent-Child Relationships. Society: Philosophy, History, Culture. (6), 261-266. Available from: doi:10.24158/fik.2024.6.38 (In Russian).
Постановка проблемы. Интерес к семье со стороны общества, государства, социально-гуманитарных дисциплин и философской аудитории сегодня необычайно высок. Во многом он отражает поставленные на публичном официальном уровне масштабные задачи поддержки института семьи, материнства и детства, решение которых призвано качественно перенастроить нравственное состояние общества. Объявление в нашей стране Года семьи в 2024-м и содержание предложенного Президентом РФ Национального проекта «Семья» свидетельствуют о том, что, возможно, впервые в новейшей истории России семейная форма жизни рассматривается сквозь призму именно ценностного подхода, а не только в плоскости решения демографического
© Тюрин К.А., 2024
вопроса и обустройства ее внешней «инфраструктуры»1. Такая мощная поддержка со стороны власти для семьи - несомненное благо. Однако семья - это не только то, что видит общество; в первую очередь это реальность внутренней межчеловеческой связи, в которой каждый обретает близкого человека и смысловую перспективу своего существования, видит в ней непосредственное продолжение своего «я». В условиях социокультурного кризиса в любые времена и в разных культурах именно семья, своя или родительская, становилась для человека практически единственным ценностным, эмоциональным и материальным оплотом.
Тема семьи рассматривается нами в философско-культурологическом аспекте как вопрос о ценностях и ориентирах поколений. Проблема исследования - трансформация коммуникативной среды, тех предпочтений и моментов самосознания, которые формируются цифровой реальностью. Виртуальный мир далеко шагнул за рамки прогрессивного инструмента в решении тех или иных жизненных задач. Виртуальная картина мира далеко не всегда совпадает с традиционными фундаментальными представлениями, аккумуляция и передача которых лежит в основе семейной жизни, составляет содержание воспитания детей и почву мировоззренческого скрепления общественного порядка (когда ребенок постепенно становится взрослым и образует демографическую базу устойчивости существующей социальной пирамиды). Отсюда возникает вопрос: не приведет ли «виртуальная тропа» миллионы юных пользователей, во-первых, к обособлению собственного смыслового универсума; во-вторых, к его противопоставлению ценностям семейной жизни и разрушению уникального опыта самого детства?
Сегодня очевидно, что психологический, эмоциональный и когнитивный профиль пользователя Сети индифферентен ко многим параметрам личности, на которые была нацелена классическая педагогика и этика. В Интернете становятся более аморфными грани самого человеческого опыта, его возрастных, эстетических, коммуникативных и иных градаций. Наиболее проникающим действие цифровой реальности оказывается именно в детской (подростковой) среде, предрасположенной к поглощению нового и интересного. Это интересное, однако, является искусственным миром, далеким от реальных обыденных дел и семейных забот, и этот мир - аниме, игр, «стрелялок» - изымает растущего человека из контекста повседневных отношений, чему, разумеется, начинают противиться родители. Возникают запреты, а следом и конфликты. Речь даже не идет о ситуациях, когда ребенок получает потенциальный доступ к запрещенному контенту (запрещенному законодательно или этическим, религиозным кодексом). В этом конкретном случае контроль старших вполне оправдан и даже востребован. Проблема заключается в том, что обилие информации и «игра в реальность» отнимают время и внимание у личного общения, становятся препятствием для учебы и домашних дел, а также оказываются заменой прямого ро-дительско-детского контакта, который всегда составлял основу семейности как чувства любви к семье. Так подрывается формирующееся самосознание ребенка как «человека семейного». Подчеркнем, что «проживают в Сети» нередко не только дети, но и родители, а это значит, что для отношений «лицом-к-лицу» (А. Шюц) практически не остается времени и сил. Семья распадается на тех, кто играет, тех, кто «чатится», тех, кто гонится за новостями, и родственный союз оказывается чисто формальным, сводится к быту.
Поколения в Сети: что это значит для семьи? Семья и семейный образ жизни как ценность является частью общечеловеческой культуры и тех глубинных исторических смыслов, которые на протяжении длительного цивилизационного развития обеспечивали преемственность традиций, норм, идеалов и форм общежития. Их важнейший компонент - межпоколенче-ский диалог, взаимодействие представителей разных возрастных групп, интегрированных не только кровными (естественно-природными) связями и общей территорией, но и духовно-эмоциональными, целевыми, эстетическими гранями коммуникации. При этом следует говорить не только о том, что семья является способом накопления и трансляции «сквозных» универсальных социально-исторических норм и ценностей. В современном постиндустриальном обществе с его сетевой формой связи необходимо выделять культуру самой семьи, чувство семейной общности. Это чувство будет на уровне индивидуального и коллективного самосознания продуцировать мотивацию, формировать предпосылки заинтересованности молодого поколения в создании новой семьи, рождении и воспитании детей. Конечно, в условиях масштабных социальных катастроф и культурных кризисов ценность семьи как малой группы и родственного оплота кратно возрастает. Но, как показывает отечественный опыт, семья в этом случае редуцируется прежде всего к уровню экономической интегрированности ее членов, к их готовности трудиться для обеспечения собственного уровня жизни и жизни своих детей.
1 Послание Президента Федеральному Собранию РФ [Электроннйресурс] : от 29 февр. 2024 г. // Официальный сайт Президента России. URL: http://kremlin.ru/events/president/news/73585 (дата обращения: 05.03.2024).
Препятствие для чувства семейности и семейного единства создают также неолиберальная идеология и мода на постмодернистский деконструктивизм в сочетании с идеями феминизма и трансгендерной идентичности. Жизненный опыт «я» в его обособленности ставится в этих концепциях выше любого семейного формата экзистенции. В совокупности с рядом масштабных социально-экономических проблем и противоречий это привело к тому, что семья оказалась на заднем плане культурного творчества и жизнестроительства значительной части преимущественно городского населения, ныне доминирующего в стране. Стоит отметить, что Интернет -огромное поле для феминистских, деконструктивистских и трансгендерных идей, а также для трансляции темы плюсов одиночества. Ни почтения к родителям, ни желания обрести своих детей постмодернистский дискурс «сетевой жизни» не внушает, напротив, внушает установку на поколенческие отношения как на антиценность, мешающую личным актуальным удовольствиям.
Фактором, способствующим рассогласованию семейного поколенческого «ансамбля», является активное вовлечение детей, подростков, молодежи в разные пласты сетевого цифрового пространства. Современные дети (и они же будущие взрослые) разрушают привычные старшему поколению каноны возрастной идентичности, существенно превышая потенциал технологической адаптации по сравнению с таковым своих родителей. При этом на сегодняшний день им оказываются доступны сайты, отнюдь не соответствующие их уровню психологического, эмоционального и интеллектуального развития и жизненного опыта. В этом есть некоторые плюсы: благодаря тому что дети выступают активнейшими и самыми массовыми интернет-пользователями, как определенная социальная группа (в социологическом смысле слова) они демонстрируют высокие показатели креативности. Однако это несет и опасности: возрастают амбиции, еще не имеющие надлежащей почвы, поскольку информационная «нахватанность» далеко не всегда означает понимание. Создается иллюзия, что дети «умнее родителей» просто в силу того, что быстрее осваивают гаджеты и усваивают несоответствующую возрасту информацию. Новизна видения способна быть и пустой фантазией, и реальным креативом.
При этом государство делает ставку на «цифровое поколение», имея в виду именно способность мыслить по-новому, быстро и продуктивно принимать нестандартные решения и обладать повышенным психоэмоциональным иммунитетом к рисковым ситуациям. Скорость и количество изменений увеличиваются теперь не по мере взросления человека, а прямо пропорционально его способности оставаться в известной мере вне жесткой привязки к определенной идентификационной стратегии (например, в результате получения документа об образовании и признании профессиональным сообществом) (Лишаев, 2022: 308-338). Кроме того, «взросление» идентифицируется с приобретением информационно-технического навыка, в результате граница между старшими и младшими стирается. Такая диффузия границ поколений и их различия хорошо подкрепляются жизненной средой современного большого города, которая превращается в одну гигантскую мета-сеть. Как писал немецкий культуролог Н. Больц, «даже привычные формы социальной иерархии сегодня все быстрее заменяются гетерархической сетевой культурой. <...> Важно не присутствие, а достижимость, не субстанция, а функция» (2011: 104). Умение ориентироваться в этой сети отнюдь не аналогично умению выстраивать индивидуальный хронотоп, прочерчивать свою карту жизненного городского ландшафта. Дж. Палфри и У. Гассер отвечают н вопрос о том, что отличает цифровое поколение от старших пользователей Интернета, принимающих участие в этой творческой революции: «Дело в том, что дети цифровой эпохи считают само собой разумеющимся стремление разрушить старую иерархическую систему. При этом они подтверждают свою способность использовать новые иерархические системы, появляющиеся вместо старых. Цифровое племя живет в совершенно новом мире, где важные решения в сфере культуры больше не принимаются узкой группой профессионалов. В отличие от старшего поколения, цифровые дети видят себя в роли тех, от кого зависит формирование культуры» (2011: 156).
Как все это сказывается на оценке и восприятии детьми собственной семьи - большой вопрос. На него обществу необходимо предложить консолидированный ответ, поскольку будущее страны и самой семьи принадлежит тому поколению, которое растет и формируется в условиях ценностного и ментального плюрализма, средоточия «интересной» информации по ту сторону экрана смартфона, а также возможности добираться до любой цели в пространстве и времени посредством высоких технологий практически одномоментно. Эти особенности современной жизни существенно меняют положение семьи в социальной структуре, реконфигурируют эстетику внутрисемейной коммуникации.
Конечно, нельзя отрицать положительные эффекты, которые дает информационная среда сетевого типа формирующемуся ребенку. Прежде всего она выступает как источник учебного материала, используемый действующими ныне образовательными программами, как способ подключения индивида (и ребенка, и его родителей) к официальным порталам и ресурсам социального значения. Вместе с тем поглощение информационного образовательного пространства
именно сетевыми формами, их всеобщая и легкая доступность способствуют объективному нарушению культурных границ и структурно-функциональных различий детского возраста, а значит, и оказывают прямое влияние на саму семью.
Детство в современном мире: потери и обретения. Сам феномен детства, несмотря на очевидную универсальность, появился в системе социально-культурных кодов общества по историческим меркам совсем недавно: в эпоху становления современной промышленной цивилизации городского типа (с последней трети XVIII в.). Как признают многие исследователи данного явления в истории европейской традиции, вплоть до раннего модерна уникальный мир ребенка, независящий от сословных, религиозных, этнических и прочих различий, едва ли мог пробить себе путь к формам культуры с тем, чтобы получить семантическое выражение (например, в искусстве) (Арьес, 1999: 44-59). Собственная ценность детства была осознана лишь тогда, когда сама семья в более привычном смысле слова, как миниатюрное сообщество самых близких родственников, проживающее на одной общей территории и скрепленное общим имуществом, детьми и решением задач их воспитания, обособилась в условиях преимущественно городского жизненного пространства. Повышение культурного статуса и ценности феномена детства происходило практически одновременно с повышением статуса и расширением функционально-ролевой нагрузки родителей этих детей и самой такой семьи, ведущей приватный образ жизни, мало привязанный к большим сквозным метадискурсам (например, в сословном европейском обществе дискурсом, поглощавшим всецело и родителей и ребенка, были дискурс и этика придворного (Элиас, 2002)).
Повышение ценности детства и его включение в общие структуры самосознания общества (государства) приводили одновременно к его институциональному закреплению. Важнейшим шагом в этом направлении было, собственно, развитие системы дошкольного и школьного образования, расцвет которого пришелся на пиковый период модерна с середины XIX в. по вторую треть XX в. Ярким примером является развитие школы в нашей стране в советский период, выполнявшей важнейшие воспитательные функции помимо сугубо образовательных. Многие известные концептуальные положения советской педагогики носили дисциплинарный характер и обладали значительным ресурсом влияния на внутрисемейную коммуникацию. Нередко такая «переоценка» детства приводила к недооценке культуры семейности, что дало противоречивые плоды в ситуации крушения советской государственности и утраты большей частью населения всеобщих ценностно-смысловых ориентиров собственного существования.
На чем была основана институциональная практика закрепления детства как определенного типа культуры, привязанного к реализации воспитательного потенциала общества и семьи? Спектр мнений и ответов на этот вопрос может быть весьма широким, особенно если встать на позицию сугубо исторического анализа и работать всякий раз с конкретными фактами (например, созданием системы начального школьного образования в Англии, Франции, Германии и Российской империи во второй половине XIX в.). Процесс «появления» и расцвета детства должен рассматриваться в совокупности с распространением соответствующего формата малой городской семьи - преимущественно семьи рабочих, получившей в условиях индустриализации четко дифференцированное свободное время в том смысле этого слова, о котором сказано в «Капитале» К. Маркса (1952: 532). Это время родители могли тратить на внутрисемейные заботы, в том числе на специальное воспитание ребенка. Данный процесс должен исследоваться ретроспективно, сквозь призму сложившихся сегодня проблем и усиливающихся тенденций изменения ценностной градации взрослого и ребенка. В этом случае становится очевидно, что большую роль в такой трансформации и семьи и детства сыграли именно технологии в урбанизированной жизненной среде.
Сошлемся на экспертное мнение американского теоретика педагогики Н. Постмана, выпустившего еще в начале 1980-х гг. книгу с характерным названием «Исчезновение детства» (англ. The disappearance of childhood): «Детство... было порождением среды, в которой определенная форма информации, контролируемая исключительно взрослыми, поэтапно предоставлялась детям в тех формах, которые считались психологически приемлемыми для усвоения. Поддержание детства зависело от принципов управляемой информации и последовательного обучения» (Postman, 1982: 72). Такой средой, о которой писал Н. Постман, была прежде всего школа. О роли обучения в институционализации детства (и помещении детства в этическую структуру семьи) пишут и французские авторы фундаментального исследования по истории книжной культуры в Европе: «Возникновению и расцвету издательского производства детской литературы во многом способствовала концепция, которую Филипп Арьес назвал "обретение детства" (invention de l'enfance). В ней детство и отрочество определялись как два особых периода жизни со своими трудностями и потребностями. Но даже если в первой половине XIX в. признавалось, что у ребенка могут быть особые, свойственные ему потребности, то это делалось в основном для того, чтобы навязать ему выполнение самого обычного свода моральных правил. Что касается детской литературы того периода, то ее преобладающая часть была представлена изданиями дидактического характера» (История чтения., 2008: 419).
Неслучайно, что, например, в советской школе хорошим ребенком с этической точки зрения являлся именно тот мальчик или девочка, который хорошо или отлично учился. Содержание и структура образовательно-педагогического процесса обладали весомым этическим измерением и в этом качестве проецировались на представления родителей о том, каким должен быть правильный воспитательный процесс (что также нашло выражение в советских кинолентах, посвященных детско-подростковой тематике, и в художественной литературе). Причем максимальной результативности такая педагогическая установка достигала в провинциальных средних и малых городах. Сегодняшние реалии таковы, что дети не только учатся в Сети как хорошему, так и плохому, присутствуя там намного больше, чем родители, но и включаются в сетевой бизнес. Подростки, зарабатывающие через Интернет, не редкость, и тогда возрастные и поколенческие роли в ряде моментов меняются местами.
Н. Постман уже в достаточно отдаленный период указывал на роль СМИ в разрушении нормативных и ценностных градаций внутри семьи (акцент на телевидении для периода 1980-х гг. вполне объясним): «Телевидение разрушает разделительную линию между детством и взрослой жизнью тремя способами, каждый из которых связан с его недифференцированной доступностью: во-первых, потому что оно не требует обучения, чтобы понять его форму; во-вторых, потому что оно не предъявляет сложных требований ни к уму, ни к поведению; и, в-третьих, потому что не разделяет свою аудиторию. <...> Возникающая новая медиасреда предоставляет всем одновременно одну и ту же информацию. Учитывая условия, которые я описал, электрические СМИ не могут утаить никаких секретов. Без секретов, конечно, не может быть детства» (Postman, 1982: 80).
Понятно, что сегодня цифровой универсум, Мировая сеть (и в ее составе множество локальных сетей) освободили ребенка не только от объективной необходимости учиться в парадигме классической книжной культуры, но и от подчинения процесса собственного взросления некой не-детской (предписываемой) логике - логике написанного текста, этапов образования и т. п. Более того, взросление ребенка через вплетение его взгляда и чувственности в сетевые структуры кратно обгоняет по скорости и объему усваиваемого материала аналогичный процесс у родителей, которые пытаются еще комбинировать элементы традиционного управления знанием и смыслами и приемы «стриминга» и работы с квантами информации. Одержит ли ребенок победу над родителями в этой культурной схватке - покажет время. Сейчас на данный вопрос ответить однозначно утвердительно или отрицательно нельзя.
Выводы. Современная городская информационная культура, несомненно, оказывает влияние на семью и отношения поколений в ней. Наряду с такими лично значимыми плюсами, как скорость получения информации и расширение эрудиции, для любого члена семьи она создает ряд проблем, к которым относятся следующие.
- Проведение длительных периодов в Сети всеми членами семьи, что сужает возможности личного, естественного, эмоционально активного общения между детьми и родителями. В связи с этим наблюдается снижение ценности семейности, понятой как любовь и приверженность семейному коллективу.
- Насыщенность Интернета «антисемейными» идеями и дискурсами, которые внедряются в сознание младших поколений. Подростки в качестве идеала получают образ «наслаждающегося одиночки», а не семейного человека, тесно связанного с родными.
- Ускоренное овладение младших поколений информационно-технологическими навыками, что ставит родителей как старших в неизбежно уязвимое положение: их родительский авторитет снижается.
- Возникновение иллюзии, что дети, обладая обширным «опытом сетей», становятся взрослыми, поскольку виртуально приобщились к недетским темам. Эта иллюзия как приуменьшает значимость реального жизненного опыта родителей, так и необоснованно повышает самонадеянность подрастающего поколения.
Отмеченные проблемы остаются открытыми, и, видимо, их решение будет постепенно найдено в ходе дальнейшего развития информационной сферы и цифровой среды.
Список источников:
Арьес Ф. Ребенок и семейная жизнь при старом порядке / пер. с фр. Я.Ю. Старцева, В.А. Бабинцева. Екатеринбург, 1999. 416 с.
Больц Н. Азбука медиа / пер. с нем. Л. Ионина, А. Черных. М., 2011. 136 с.
История чтения в западном мире от Античности до наших дней / ред.-сост. Г. Кавалло, Р. Шартье ; пер. с фр. М.А. Ру-новой, Н.Н. Зубкова, Т.А. Недашковской. М., 2008. 544 с.
Лишаев С.А. Философия возраста. Возраст и время. СПб., 2022. 512 с.
Маркс К. Капитал. Критика политической экономии. Т. 1, кн. I. Процесс производства капитала. М., 1952. 794 с.
Палфри Дж., Гассер У. Дети цифровой эры / пер. с англ. Н. Яцюк. М., 2011. 368 с.
Элиас Н. Придворное общество: исследования по социологии короля и придворной аристократии, с введением: социология и история. М., 2002. 368 с.
Postman N. The disappearance of childhood. N. Y., 1982. 179 р.
References:
Aries, P. (1999) Child and family life under the old order. Ekaterinburg, Izdatel'stvo Ural'skogo Universiteta. (In Russian) Bolz, N. (2011) The ABC of media. Moscow, Evropa. (In Russian)
Cavallo, G. & Chartier, R. (2008) History of reading in the Western world from Antiquity to the present day. Moscow, FAIR. (In Russian)
Elias, N. (2002) Court society : studies in the sociology of the king and the court aristocracy, with an introduction : sociology and history. Moscow, Yazyki Slavyanskoi Kul'tury. (In Russian)
Lishaev, S.A. (2022) Philosophy of age. Age and time. Saint Petersburg, Aletheya. (In Russian)
Marx, K. (1952) Capital. Criticism of political economy. Vol. 1, book I. The process of production of capital. Moscow, Gos-politizdat. (In Russian)
Palfrey, J. & Gasser, U. (2011) Born digital. Understanding the first generation of digital natives. Moscow, Eksmo. (In Russian) Postman, N. (1982) The disappearance of childhood. New York, Delacorte Press.
Информация об авторе К.А. Тюрин - аспирант Южно-российского гуманитарного института, Ростов-на-Дону, Россия.
Конфликт интересов:
автор заявляет об отсутствии конфликта интересов.
Information about the author K.A. Tyurin - PhD student at the South Russian Institute for the Humanities, Rostov-on-Don, Russia.
Conflicts of interests:
The author declares no conflicts of interests.
Статья поступила в редакцию / The article was submitted 15.04.2024; Одобрена после рецензирования / Approved after reviewing 13.05.2024; Принята к публикации / Accepted for publication 18.06.2024.
Автором окончательный вариант рукописи одобрен.
