CC BY
94
© Макушина А. А., 2010
УДК 811.161.1’04 ББК 81.411.2-0
СЕМАНТИЧЕСКОЕ ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ КОМПОНЕНТОВ УСТОЙЧИВЫХ ГЛАГОЛЬНО-ИМЕННЫХ СОЧЕТАНИЙ В ДРЕВНЕРУССКОМ ДЕЛОВОМ ЯЗЫКЕ
А.А. Макушина
Выявлены и рассмотрены устойчивые глагольно-именные сочетания, функционирующие в древнерусских грамотах и княжеских уставах Х1-Х^ веков. Показаны семантические изменения глагола и имени существительного, установлены основные типы взаимодействия их значений в составе устойчивых сочетаний.
Ключевые слова: древнерусский язык, историческая лексикология, семантика, устойчивые глагольно-именные сочетания, деловая письменность.
Несмотря на то что историческая лексикология сегодня располагает значительным количеством работ, посвященных деловому языку, в ней еще остаются вопросы, важные для научного поиска, в том числе вопрос о терминологических единицах, составляющих своеобразие текстов делового содержания на разных этапах развития русского языка. Анализ структуры и семантики устойчивых сочетаний в древнерусском деловом языке позволяет проследить историю как отдельных единиц и их синтагматики, так и фразеологии и терминологии в целом [1-4; и др.].
Объектом рассмотрения в данной статье являются устойчивые глагольно-именные сочетания, употребляющиеся в текстах древнерусских грамот и княжеских уставов XI-XIV веков. При этом в центре внимания находится взаимодействие значений глагола и имени существительного и связанные с этим изменения в семантической структуре компонентов словосочетания.
Под устойчивыми в работе понимаются сочетания слов, обладающие единством и постоянством лексического значения, образуемые по определенной модели с ограничен-
ным набором лексических компонентов и воспроизводимые в речи. Употребляя данный термин, мы предполагаем, что он охватывает не только собственно фразеологизмы, ха-растеризующиеся большой степенью слитности семантики компонентов, идиоматичнос-тью, но и сочетания, которые не обладают этими качествами или обладают ими в меньшей степени. Следовательно, понятие «устойчивые сочетания» шире, чем понятие «фразеологизмы».
При рассмотрении устойчивых глагольно-именных сочетаний в функционально-семантическом аспекте анализу подвергается в первую очередь глагол, который является чаще всего постоянным компонентом - грамматически опорным словом; обращается внимание и на имя существительное - семантический центр, грамматически зависимый компонент. Анализируя глагольное слово в русле подходов лингвистической школы профессора С.П. Лопушанской [5; 6], мы реконструируем семантическую структуру глагола, сложившуюся в системе языка, и устанавливаем его смысловую структуру в контексте с целью выявить процессы перегруппировки сем при взаимодействии со значением имени.
В текстах грамот и княжеских уставов выделены такие устойчивые глагольно-именные сочетания, как: водити судъ, судити судъ, дати судъ, дати правьду - «судить», дати
слово - «отвечать, нести ответственность», дати руку - «поручиться за кого-что-л.», дьржати къняжение - «княжить», дьржати гневъ, дьржати нелюбие - «гневаться», до-коньчати миръ - «заключить мирный договор», целовати крьстъ - «присягать», дьржати миръ, дьржати правьду - «находиться в определенных отношениях с другой стороной» и др.; многие из них относятся к юридическим терминам.
Анализ этих сочетаний позволил выделить основные пути семантического взаимодействия имени и глагола.
1. Широко представлены устойчивые сочетания, в которых глагол является информативно недостаточным и тесно связан с именем существительным, дополняющим его смысл; все сочетание является, как правило, синонимичным одному глагольному слову. Например: А гнева ти, княже, до Новаго-рода не дьржати ни до одиного человека (Грам. Новг. Тверск. в. кн. Мих. Яр. с условиями договора, 1304-1305 гг.); сочетание дьржати гневъ «гневаться» обозначает эмоциональное отношение к объекту конкретного, одушевленного субъекта, который выражен формой Дат. п. личного местоимения 2 л., соотносящегося со словоформой княже в функции обращения. Глагол дьржати в прямом значении «держать, то есть касаться чего-л., взяв в руки и не давая упасть» содержит дифференциальные семы (ДС) ‘воздействие на объект посредством прикосновения руками’, ‘воздействие на объект с целью поддержания в определенном состоянии’, уточняющие категориально-лексическую сему (КС) ‘физическое воздействие на объект’. В рассматриваемом сочетании абстрактное существительное гневъ в позиции прямого объекта способствует нейтрализации категориально-лексической семы и реализации в смысловой структуре глагола ДС ‘сохранение определенного состояния’, конкретизируя характер этого состояния как эмоции. Контекстуальные уточнители до Новагорода, до одиного человека называют тех, по отношению к кому князю не следует проявлять чувства гнева.
Устойчивые сочетания с различными именами образует глагол дати. В прямом значении «передать кому-л. что-л.» он назы-
вает действие, в результате которого устанавливается отношение между дающим и принимающим субъектами и отношение владения между субъектом и передаваемым объектом; глагол рассматривается в поле «отношение» (КС ‘владение’, ДС ‘участие двух субъектов’, ‘объект конкретный’, ‘неодушевленный’, ‘передача объекта’). В контексте: А епископу не управивъ того, за все то дати ему слово в день великааго суда (Устав кн. Всеволода о церк. судах, XIV в.) - он сочетается с абстрактным существительным слово «ответ, ответственность» (Срезн., т. III, стб. 419) в позиции объектного уточнителя. Процесс осмысливается как отвлеченный, социально значимый; у глагола сохраняется ДС, отражающая участие двух субъектов (второй субъект не выражен, но может подразумеваться - это Бог, социум и т. д.), а также сема ‘отношение’; социальный характер этого отношения уточняется именем. Все сочетание дати слово выражает значение «отвечать (нести ответственность) за что-л. перед кем-л.». Семы в смысловых структурах глагола и имени дополняют друг друга, образуя единство.
Глагол дати может сочетаться с существительным, означающим явление юридической сферы, например дати судъ в контексте: А чего будет искати мне и моимъ боярамъ и моимъ слугамъ у Новъгородъцовъ и у Волочанъ; а тому всему судъ дати без перевода (Договорн. грам. Тверск. в. кн. Мих. Яр. с Новг., 1301-1302 гг. - Срезн., т. I, стб. 634), где судъ обозначает социальную (правовую) деятельность - «суд, разбор дела, дознание виновности» (Срезн., т. I, стб. 603). Все сочетание приобретает значение по значению имени «осуществить суд, правосудие» (Исаев, с. 104), то есть «судить», и является правовым термином. Глагол дати отвлеченно называет отношение, но здесь - между субъектом и обстоятельствами, в связи с которыми проводится судебное разбирательство.
Отмечено также устойчивое сочетание водити судъ «заводить судебное дело». Например: А за рубежь изъ Новгородьскои волости твоимъ дворяномъ суда не водити (Договорн. грам. Новг. с в. кн. Мих. Яр., 1307 г. - Срезн., т. I, стб. 277). Глагол водити в прямом значении «водить» (Срезн., т. I, стб.
277), то есть «направлять движение», является глаголом перемещения (поле «действие и деятельность»), при котором субъект выполняет активную, руководящую роль по отношению к объекту. В приведенном контексте глагол обобщенно выражает деятельность, а имя конкретизирует характер этой деятельности -социальная (правовая), то есть «суд, разбор дела, дознание виновности» (Срезн., т. III, стб. 603). Реализация деятельности субъектом (дворяне), как следует из контекста, распространяется только на жителей Новгородской области. Рассмотренное сочетание приобретает терминологическое значение «осуществить суд, правосудие» по значению имени, а глагол обобщенно называет деятельность как процесс.
В рассмотренных и других сочетаниях глагол, как правило, выражает общие семы лексико-семантического поля (‘действие и деятельность’, ‘отношение’ или ‘состояние’) и некоторые семы, отражающие особенности субъекта и объекта (руководящий статус субъекта - водити, наличие двух субъектов - дати и т. д.); характер же самого процесса (социальная деятельность, социальные отношения, межличностные отношения и т. д.) уточняется семантикой имени, которое и несет основную смысловую нагрузку. Между глаголом и существительным возникают комплетивные отношения, при которых лексическое значение глагола является недостаточным без значения имени.
2. В нашем материале представлены случаи употребления глагольно-именных устойчивых сочетаний, в которых глагол выступает в прямом значении и несет основную смысловую нагрузку, а имени отведена роль «дублера», например: А бес посадника ти, княже, суда не судити (Договорн. грам. Новг. с в. кн. Яр. Яр., 1270 г.), где все сочетание судити судъ имеет значение «судить» (Срезн., т. III, стб. 597), как и глагол судити. При отсутствии существительного значение глагола сохраняется, в его смысловой структуре сохраняется КС ‘социальная деятельность’, содержащаяся и в семантике имени.
3. В древнерусских деловых текстах отмечено употребление сочетаний имени существительного и глагола, которые сохраняют свою семантику, но связь между данными компонентами имеет сложный, уникальный
характер. Например: На семь ти, княже, хрьстъ целовати, на цемъ то целовалъ хрьстъ отец твои Ярославъ (Договорн. грам. Новг. с Тверск. в. кн. Яр. Яр., 1264 г.), где целовати хрьстъ означает «целовать крест, икону в подтверждение клятвы, присягать» (Срезн., т. III, стб. 1452). Для древнерусской поры данное устойчивое глагольноименное сочетание являлось частотным [3]. Можно предположить, что целовати крьстъ первоначально обозначало непосредственное целование креста в подтверждение клятвы, то есть князь (или другое лицо) прикладывался губами к священному предмету в знак присяги. Однако, как отмечает Ф.П. Сергеев, «в результате многократного повторения это сочетание становится устойчивым и приобретает переносный смысл - “присягать” (в известной степени утратив первоначальное значение). Появление новой семантики сопровождается появлением новых синтаксических связей, не свойственных отдельным компонентам вне данного сочетания: целовати крьстъ к кому/на чем» [7, с. 12-13]. С утратой актуальности такого действия, как целование креста, остается другая сторона традиционного обряда - присяга. Выражение стало означать «принести присягу» без указания на приложение к священным предметам (кресту, иконе и т. п.). Переосмыслилось все сочетание, произошло сращение значений его компонентов, что свидетельствует о его фразеологизации. Данный оборот являлся общеупотребительным, используясь для описания клятвы, присяги в любых ситуациях, например во взаимоотношениях князей: Изяславъ. С(вя)тославъ. Всеволодъ. целовавше кр(ь)стъ ч(ьс)тныи. къ Всеславу... (Лавр. лет. ок. 1377 г., л. 56 об.). Однако, обозначая одно из необходимых действий в судопроизводстве, он функционировал и как термин древнерусского делового языка [см.: (Исаев, с. 114)].
Таким образом, в уставах князей и договорных грамотах устойчивые глагольноименные сочетания характеризуются различными семантическими отношениями глагола и имени: обобщенное значение глагола конкретизируется значением имени; прямые значения обоих компонентов «дублируют» друг друга; переосмысливается все сочетание при сращении значений компонентов. Анализ семантики устойчивых глагольно-именных со-
четаний дает возможность установить процессы их терминологизации и фразеологиза-ции, обусловливающие развитие лексической системы русского языка.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Брицын, М. А. Из истории древнерусских судебных терминов / М. А. Брицын // Филологические науки. - 1965. - N° 3. - С. 141-146.
2. Виноградов, В. В. Основные понятия русской фразеологии как лингвистической дисциплины / В. В. Виноградов // Избр. тр.: Лексикология и лексикография. - М. : Наука, 1977. - С. 118-139.
3. Костючук, Л. Я. Некоторые наблюдения над словосочетаниями, промежуточными между устойчивыми и свободными, в древнерусском языке (по грамотам Х^Х^ вв.) / Л. Я. Костючук // Учен. зап. Псков. пед. ин-та, кафедр лит. и рус. яз. -Вып. 28. - Л., 1968. - С. 76-84.
4. Ларин, Б. А. Очерки по фразеологии / Б. А. Ларин // История русского языка и общее языкознание. - М. : Просвещение, 1977. - С. 125-148.
5. Лопушанская, С. П. Развитие и функционирование древнерусского глагола / С. П. Лопушанская. - Волгоград : Изд-во ВПИ, 1990. - 114 с.
6. Лопушанская, С. П. Семантическая модуляция как речемыслительный процесс / С. П. Лопу-шанская // Вестн. Волгогр. гос. ун-та. Сер. 2, Филология. - 1996. - Вып. 1. - С. 6-13.
7. Сергеев, Ф. П. Формирование русского дипломатического языка / Ф. П. Сергеев. - Львов : Выща шк., 1978. - 223 с.
ИСТОЧНИКИ И СЛОВАРИ
Грам. Новг. Тверск. в. кн. Мих. Яр. с условиями договора, 1304-1305 гг. - Грамота Новгорода тверскому великому князю Михаилу Ярославичу с условиями договора, 1304-1305 гг. // Грамоты Великого Новгорода и Пскова / под ред. С. Н. Валка. -М. : АН СССР, 1949. - 408 с.
Договорн. грам. Новг. с в. кн. Яр. Яр., 1270 г. - Договорная грамота Новгорода с тверским великим князем Ярославом Ярославичем, 1270 г. // Грамоты Великого Новгорода и Пскова / под ред. С. Н. Валка. - М. : АН СССР, 1949. - 408 с.
Договорн. грам. Новг. с Тверск. в. кн. Яр. Яр. , 1264 г. - Договорная грамота Новгорода с тверским великим князем Ярославом Ярославичем, 1264 г. // Грамоты Великого Новгорода и Пскова / под ред. С. Н. Валка. - М. : АН СССР, 1949. - 408 с.
Лавр. лет. ок. 1377г. - Лаврентьевская летопись // Полное собрание русских летописей. Т. 1. -М. : Яз. рус. культуры, 1997. - 496 с.
Устав кн. Всеволода о церк. судах, XIVв. -Устав новгородского князя Всеволода о церковных судах, людях и мерилах торговых, XIV в. // Древнерусские княжеские уставы XI-XV вв. / под ред. Л. В. Черепнина. - М. : Наука, 1976. - 239 с.
Исаев - Исаев, М. А. Толковый словарь древнерусских юридических терминов / М. А. Исаев. -М. : Спарк, 2001. - 119 с.
Срезн. - Срезневский, И. И. Материалы для словаря древнерусского языка по письменным памятникам : в 3 т. / И. И. Срезневский. - СПб. : Тип. Императ. Акад. наук, 1893-1912. - Т. I. - 1893 ; т. II. -1902 ; т. III. - 1912.
SEMANTIC INTERRELATION OF COMPONENTS OF VERBAL-NOMINAL SET-EXPRESSIONS IN THE OLD RUSSIAN OFFICIAL WRITTEN LANGUAGE
A.A. Makushina
The article deals with the usage of verbal-nominal set-expressions in the Old Russian official written documents of the 9th - 14th centuries. The author reveals semantic changes in verbs and nouns, determines basic types of semantic interrelations of the components in their semantic structure.
Key words: the Old Russian language, historical lexicology, semantics, verbal-nominal setexpressions, official written language.
