CC BY
109
YAK 929 ББК 63.3
C.A. РАЧИНСКИЙ И К.П. ПОБЕДОНОСЦЕВ: РОЖДЕНИЕ ПРОГРАММЫ КОНСЕРВАТИВНО-ПРАВОСЛАВНОЙ РЕФОРМЫ НАЧАЛЬНОЙ ШКОЛЫ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XIX ВЕКА (НА ПРИМЕРЕ ЛИЧНОЙ ПЕРЕПИСКИ)
S.A. RACHINSKY AND K.P. POBEDONOSTSEV: THE ORIGINS OF THE PROGRAM OF CONSERVATIVE AND ORTHODOX REFORM IN ELEMENTARY SCHOOL IN THE SECOND HALF OF THE XIXTH CENTURY (BASED ON PERSONAL CORRESPONDENCE)
Данная статья посвящена проблеме взаимоотношений знаменитого российского педагога консервативно-православного направления С.А. Рачинского и обер-прокурора Святейшего Синода К.П. Победоносцева. Рассматриваются вопросы поддержки основным направлениям деятельности С.А. Рачинского, которую обеспечил К.П. Победоносцев, продвижение взглядов педагога на уровень государственной политики Российской империи.
In this article the author investigates the problem of relationship between the famous Russian educator S.A. Rachinsky, known as conservator and Christian orthodox, and K.P. Pobedonostsev, who was taking the position of the Ober-Procurator of the Holy Synod. The author touches upon the problems of support of main activities of S.A. Rachinsky by K.P. Pobedonostsev and a promotion of S.A. Rachinsky's views on the state policy of Russian Empire.
Ключевые слова: консерватизм, общественно-политическая мысль, православие, педагогика.
Key words: conservatism, social and political thought, Orthodoxy, pedagogy.
Вторая половина XIX в. в истории политико-правовой и социально-философской мысли России стала временем дискуссий о прошлом и будущем страны. В этот период времени российский консерватизм в работах своих наиболее видных теоретиков обретает цельное прочтение и толкование, распространяется далеко за пределы политических и правовых идей государственно-охранительного характера. Политика, право, история и интерпретация исторических событий, российская и западная культура, богословие, институты образования и науки - не было той темы, той сферы общественной жизни, которая не оказалась бы затронута диспутами между консерваторами и либералами, между почвенниками и западниками, между левыми и правыми политическими силами.
Стоит отметить, что, невзирая на, как принято считать, ультраконсервативный характер российской политики конца XIX в., дискуссии носили цивилизованный характер, а сама идея консервативного отношения к социальным переменам, необходимости их экспертизы и принятия взвешенного решения о допустимых переменах, не стала idea fix для консерваторов. Хомяков восхищался техническими достижениями англичан, министр народного просвещения С.С. Уваров говорил о необходимости заимствования у Европы лучшего и т. д.
Одной из самых интересных фигур российского консерватизма является ученый, педагог и общественный деятель С.А. Рачинский. Наследник
Ю.Л. МАРКОВСКАЯ
YU.L. MARKOVSKAYA
польского дворянского рода, который добровольно перешел на службу российскому государству, получивший блестящее образование в Московском университете, а затем - в Германии, С.А. Рачинский по области научной деятельности был ботаником, сторонником радикальных для своего времени эволюционистских взглядов. Его перу принадлежит первый русский перевод «Происхождения видов путем частного отбора» Ч. Дарвина. По своим политико-правовым взглядам он притом являлся безусловным консерватором и сторонником государственно-охранительной политики. Третью сторону его деятельности составляла народная педагогика и здесь С.А. Рачинский занимал не просто консервативные или даже традиционалистские позиции, но прямо настаивал на теоцентризме образования, отдаче его в руке официальной церкви.
Личность С.А. Рачинского в ее биографическом аспекте привлекала внимание современников еще при его жизни - так, например, публицист
B.В. Розанов, с которым С.А. Рачинский вел длительную переписку неоднократно пытался сподвигнуть того на написание хотя бы и краткой биографии, но ничего конкретнее нескольких строчек с датами рождения и разных этапов учебы так и не получил. Кроме переписки с Розановым, большое значение имеют сведения, сообщенные Н.М. Горбовым [2]. Среди исследований последних лет необходимо отметить работы О.А. Милевского, И. Ушаковой,
A.Ю. Полунова и др. [6, с. 115-122].
Все большее внимание привлекает педагогическая деятельность в аспекте исследований православной педагогики и истории педагогики, можно, в частности отметить статьи Б. Галенина и Г.В. Гусева [1]. Стоит отметить, что степень религиозности и государственного консерватизма «росли» на протяжении всей жизни С.А. Рачинского, однако в области научных взглядов он остается верным объективизму науки. Так, уже на закате своей жизни в переписке с православным философом и публицистом В. Розановым
C.А. Рачинский вернется к теме теории Дарвина и напишет: «Статья о Дарвине, как газетная статья, - прекрасна, хотя далеко не могла исчерпать предмета. Должен вам сказать, что я нисколько не раскаиваюсь в том, что перевел книгу Дарвина, которую, в истории естественных наук за XIX век, продолжаю считать явлением центральным и плодотворным. Координация безмерного биологического материала, накопившегося за первую половину столетия, стала необходимою, и этот подвиг совершил Дарвин, посредством гипотезы недостаточной, но заключающей в себе долю истины. При этом тотчас в самом запасе фактов оказались зияющие пробелы, над пополнением коих до сих пор работают специалисты... Дарвин был совершенно свободен от того суеверия в непогрешимость своей теории, которая обуяла его последователей» [9, с. 449].
В круге общения С.А. Рачинского было много интереснейших людей этой эпохи: святитель Николай Японский, граф Сергей Дмитриевич Шереметьев, композитор П.И. Чайковский, писатели и публицисты Л. Толстой и
B. Розанов. Но особое место в жизни и деятельности Рачинского занимал обер-прокурор Синода К.П. Победоносцев (1827-1907), которого историк Николай Дмитриевич Тальберг называл «лучшим другом Рачинского». О степени близости их отношений можно судить по некрологу, написанному Н.М. Горбовым: «Когда силы его покидали, он уезжал на неделю, другую к своему давнишнему, еще с московского профессорства, другу, К.П. Победоносцеву, у которого в таких случаях и жил в Петербурге. Поездки эти (они начались с того времени, когда Сергей Александрович участвовал в комиссии по составлению правил о церковно-приходских школах, то есть с начала 80-х гг.) постепенно становились все необходимее ему, по мере того, как расширялись и упрачивались в Петербурге его великосветские, церковные и художественные связи, и к возможости провести несколько времени с ближайшим своим другом присоединялась возможность подышать той атмосферой, которая с юности была ему дорога и необходима» [3, с. 80].
К. Победоносцев - наставник будущих императоров Александра III и Николая II, великого князя Николая Александровича, был ученым-правоведом, историком церкви, писателем. а также действительным тайным советником, а затем - обер-прокурором Святейшего Синода (в период с 1880 по 1905 гг.) и членом Государственного совета (с 1872 г.). Некоторые историки рассматривают его как одного из «серых кардиналов» правительства Александра III, во всяком случае, влияние его на императора и государственную политику в целом действительно было велико.
Знакомство будущего сельского затворника и государственного деятеля высшего ранга произошло, по-видимому, в Московском университете. По некоторым сведениям, К. Победоносцев и С. Рачинский приятельствовали в годы, когда предшествовавшие добровольной отставке последнего по причинам махинаций на выборах ректора. Дружеская связь не прервалась и после того, как С.А. Рачинский осел в своем имении в Татевском уезде Смоленской губернии, а спустя несколько лет после начала добровольного «изгнания» задумал посвятить себя проблеме народного образования.
Сам С.А. Рачинский так коротко и ясно описывает основные обстоятельства своей биографии: «Родился 2 мая 1833 года в селе Татеве. Воспитывался дома. От 1849-1853 года учился в Московском университете. От 1853 до 1855 года служим в Московском архиве Министерства иностранных дел. От 1859 по 1868 год преподавал в Московском университете физиологию растений. С 1875 года состоял учителем при Татевской сельской школе. Умер в селе Татеве в 189..? году»[10]. Конечно, насчет смерти он ошибется, она случится уже в начале XX века, в 1902 году. Но более важно, что в 1883 году, спустя 8 лет после начала его частной педагогической деятельности он довольно неожиданно с точки зрения внешнего наблюдателя получит государственную поддержку, а его школы будут признаны примером для всей империи. Все это произойдет благодаря дружбе и покровительству Победоносцева.
В общем корпусе их переписки практически невозможно выделить основную тему: друзья обсуждают современную и классическую литературу, педагогические достижения Татевской школы, общественные проблемы, К. Победоносцев жалуется на газетчиков, нигилистов, обсуждает с С.А. Ра-чинским известных тому персон, использует его как конфидента и медиатора в переговорах деликатного свойства. Так в письме к В. Розанову от 5.08.1892 С.А. Рачинский отмечает, что обер-прокурор просил его переговорить с литератором и философом на предмет возможного переезда последнего в Санкт-Петербург и обустройства на государственной службе. Позднее С.А. Рачин-ский еще несколько раз выступает в качестве посредника между Розановым и Победоносцевым по этому вопросу [9, с. 425]. Уже совершенно ясным свидетельством степени доверия между двумя консерваторами является тот факт, что в переписке с Рачинским Победоносцев позволяет себе - пусть и совершенно верноподданнически, но все же! - обсуждать фигуру наследника престола, сетовать на сложности, вызванные для него необходимостью обучения цесаревича праву. Всемогущий обер-прокурор довольно коротко сошелся с цесаревичем весной 1884 г., во время подготовки того к присяге в Гатчине. К.П. Победоносцев напишет С.А. Рачинскому: «Он очень милый мальчик, с превосходными задатками, с совершенной чистотой души - но еще совсем не видел людей и совсем их не знает... Боже, что еще предстоит ему!» [7, л. 180-180 об.]. Зимой 1885 г. генерал-адъютант Г.Г. Данилович, воспитатель Николая и его брата Георгия предложил преподавать цесаревичу юридические дисциплины Победоносцеву. «Это приглашение свалилось на меня, как гром!», - так напишет К.П. Победоносцев С.А. Рачинскому, сперва оценивая эти занятия как дело «физически невозможное». Однако позднее К.П. Победоносцев напишет, что «думал всю зиму и наконец решился». Он принял предложение преподавать по следующей причине: «Я прямо отказался бы... когда бы мог положиться нравственно, хотя на одного из нынешних - увы!
гнилых - юристов в России. Но я никого такого не знаю, знаю только, какая у всех у них путаница понятий в голове, легкомыслие и отсутствие всяких пропорций - для России» [1, с. 70-72].
Первое упоминание Победоносцева о Рачинском в контексте его государственной деятельности относится к 1880 г., когда он получает назначение Обер-Прокурора Синода. С.А. Рачинский тогда пожалуется другу: «То, что я делаю, превышает мои денежные средства. Для того чтобы продолжать (а остановиться невозможно - столько нависло на мне человеческих существований) - нужно отказаться на всю жизнь от личных издержек - одеться крестьянином, перейти на крестьянскую пищу. Через несколько лет будет поздно, - приближается старость» [1].
И уже в письме от 10 марта 1880 года К.П. Победоносцев напишет цесаревичу:
«Впечатления петербургские крайне тяжелы и безотрадны. Жить в такую пору и видеть на каждом шагу людей без прямой деятельности, без ясной мысли, и твердого решения, занятых маленькими интересами своего я, погруженных в интриги своего честолюбия, алчущих денег и наслаждения и праздно-болтающих, - просто надрывать душу...
Добрые впечатления приходят лишь изнутри России, откуда-нибудь из деревни, из глуши. Там еще цел родник, от которого дышит еще свежестью: оттуда, а не отсюда наше спасение. Там есть люди с русскою душою, делающие доброе дело с верой и надеждою.
Не угодно ли, Ваше Высочество, я покажу Вам одного такого человека. Все-таки отрадно хоть одного такого увидеть. На досуге извольте прочесть прилагаемые письма. Если Вы сочувственно примете их, то не пожалеете, что читали.
Это письма приятеля моего Сергея Рачинского, поистине доброго и честного человека. Он был профессором ботаники в Московском университете, но, когда ему надоели поднявшиеся там распри и интриги между профессорами, он оставил службу и поселился в своей деревне, в самой глуши Бельского уезда Смоленской губернии, вдали от всех железных дорог. Живет он там безвыездно вот уже около 10 лет и посвятил себя всего сельским школам, которыми и занимается с утра до ночи - в каком духе, изволите увидеть из писем. Он подлинно стал благодетелем целой местности, и Бог послал ему людей - из священников и помещиков, которые с ним работают. Отрадно читать его письма, - от них веет новым и здоровым, ободряющим духом. Тут не болтовня, а дело и истинное чувство.
В письмах отмечены карандашом страницы, на которые стоит обратить Ваше внимание».
Наследник престола и уже в недалеком будущем император Александр III отвечает на это послание Победоносцева в тот же день:
«Искренно благодарю Вас, любезный Константин Петрович, за присланные письма. Действительно, отрадно читать их. Как завидуешь людям, которые могут жить в глуши и приносить истинную пользу и быть далеко от всех мерзостей городской жизни, а в особенности петербургской. Я уверен, что на Руси немало подобных людей, но о них не слышим, и работают они в глуши тихо, без фраз и хвастовства» [5].
Как видно из этой переписки между цесаревичем и К.П. Победоносцевым, он не только действительно высоко ценил С.А. Рачинского и его труд, но и считал необходимым использовать свои - немалые - возможности влияния на государственную власть для помощи «простому сельскому учителю». Этот оборот заковычен нами специально, поскольку, хотя сам С.А. Рачинский и принижал собственные заслуги, однако его деятельность, как мы знаем, приобрела впоследствии гигантские масштабы - начиная от количества открытых и «поставленных на ноги» им народных школ (в одном из писем к Розанову незадолго до смерти он упомянет точное число - 18), заканчивая его участием в консультациях и разработке Положения о народных школах. Воз-
можно, что пересылка Александру III писем Рачинского имела в некоторой степени подготовительный характер, поскольку спустя буквально два года, Победоносцев напрямую обратится к императору с просьбой профинансировать одно из начинаний Рачинского - строительство специальной больницы для больных сифилисом [5].
Следующее упоминание о Рачинском, обращенное к российскому государю, относится к 1882 году. Победоносцев упомянет как бы невзначай: «когда-то, в минуту уныния, я представлял вашему величеству письма Рачин-ского в виде утешения, чтобы показать, какие есть люди, работающие в темных углах с бодростью духа и с верою в успех, делающие великие дела в малом кругу своем» [5].
В это время С.А. Рачинский уже приобретает большую известность и даже славу как педагог народного просвещения, работающий на селе, выпускники его школ, люди сословия низкого, также завоевывают определенную известность своими талантами - в первую очередь, художественными.
Однако С.А. Рачинский, кроме самого дела преподавания, становится энтузиастом трезвеннического движения. Вероятно, этот поворот в его деятельности, которая выходит далеко за рамки одной только образовательной деятельности, был вызван близким знакомством с крестьянской жизнью - начиная с детских лет, проведенных в родительском имении в Татево и заканчивая периодом добровольного «изгнания».
О проблеме борьбы с пьянством среди низшего сословия и идет речь в письме Победоносцева государю уже в 1883 году:
«Смею обратить внимание Вашего Императорского Величества на прилагаемое письмо Рачинского. Это один из бесчисленных воплей, раздающихся теперь повсюду, изо всех концов России. Во время коронации особенно слышался этот всенародный зов к правительству об исцелении этой ужасной язвы, разъедающей народ, - об освобождении от кабака, перед всесильною властью коего бессилен народ, бесплодны и отдельные усилия лиц, вступающих в борьбу с кабаком и кабатчиками.
Рачинскому, живущему безвыездно в деревне, посреди народа, виднее чем кому-либо все это зло. Он успел сделать у себя многое, привлекая и детей, и отцов крестьян, и местное духовенство к союзу трезвости: но все эти усилия разбиваются о кабачную силу» [5].
Далее К.П. Победоносцев характеризует кабак как главный источник преступлений и всякого разврата умственного и нравственного. Грозным предострежением звучат его слова: «Необъятная Россия состоит из пустынь, но нет такой пустыни, нет глухого уголка, где бы не завелись во множестве кабаки и не играли бы первенствующей роли в народной жизни. И чем дальше, тем хуже».
Однако тут же выясняется, что забота об общественной нравственности как всегда имеет прагматическую природу борьбы с реформистскими или тем более радикально-революционными идеями и Победоносцев сообщает, что, по мнению С.А. Рачинского «кабаки - главный проводник нигилистических теорий в народ, то есть постепенное развращение той единственной здоровой среды, в коей хранятся зиждущие инстинкты и зиждительные начала народной и государственной жизни». Завершает К.П. Победоносцев свое письмо пространным пассажем о необходимости распространения народного просвещения путем развития церковноприходских школ, а также и необходимости судебной (контр)реформы [4]. Александр III ответит на это письмо одобрительно: ««Прочел с интересом письмо Рачинского. Дай Бог нам развязаться наконец с этим вопросом. Действительно, кабак - это гибель России...» [5].
Как мы уже упоминали выше, кроме борьбы с пьянством К.П. Победоносцев привлечет внимание еще к одному начинанию С.А. Рачинского -строительство специальных больниц. Кстати, сам С.А. Рачинский будет считать, что главное преимущество открытых при его участии лечебных заве-
дений будет также заключаться в их религиозности, возможностях исповедания и соборования смертельно больных, о чем напишет В. Розанову. Таким образом, в переписке с императором уже к 1883 г. К.П. Победоносцев затронет тем или иным образом все проявившиеся на тот момент направлений деятельности Рачинского в Смоленской губернии: народное просвещение, борьбу с пьянством и открытие народных больниц (впоследствии к этому прибавится еще и строительство церквей). Возможно, эти постоянные напоминания будут в определенном смысле слова оправданием государственной поддержки, которую будут получать татевские инициативы, а кроме того - основанием для привлечения С.А. Рачинского к работе над Положением о церковно-приходских школах.
Действительно, впоследствии при осуществлении школьной реформы Победоносцев возьмет за основу именно педагогическую и организационную практику С.А. Рачинского. «Народная школа, - как напишет обер-прокурор, -должна быть не только школой арифметики и грамматики, но, прежде всего, школой добрых нравов и христианской жизни». К.П. Победоносцев последовательно выступал «за преобладание в русской школе церковного элемента, когда главным предметом является Закон Божий» [1], что являлось также и одним из центральных элементов в педагогической системе татевского затворника.
Говоря о действительном и, что еще более важно, потенциальном значении церкви на ниве образования, С.А. Рачинский писал: «Такого образования и воспитания не получал еще ни один народ мира. Пусть получит его народ русский, который должен сказать свое жизненное слово прочим народам востока и запада, ждущим нового откровения. И, без сомнения, он скажет его, если просвещение русского народа произойдет в строго-христианском духе» [4].
В 1882 году при Святейшем Синоде, под прямым руководством К. Победоносцева была создана комиссия, на которую была возложена задача «всесторонней разработки и ближайшего обсуждения вопроса об обеспечении за духовенством участия в деле народного образования, а также об изыскании источников для оказания поддержки в этом деле». Уже к 1884 году комиссия подготовила проект «Положения о Церковно-приходских школах», который был утвержден императором Александром III 13 июня 1884 года. «Правила о церковно-приходских школах» [13], разработанные К.П. Победоносцевым, по-видимому, на основании преимущественно педагогических разработок С.А. Рачинского, стали ключевым документом, регулировавшим систему народного просвещения в духе православия. На докладе, который был приложен к «Правилам.» Государь подписал: «Надеюсь, что приходское духовенство окажется достойным своего высокого призвания в этом важном деле». Проблема эта действительно была ненадуманной: отдавая начальное образование в руки приходов, и государь, и Победоносцев и С.А. Рачинский понимали все многочисленные риски этого шага. Сельские батюшки зачастую были инертны, не способны к творческой педагогической деятельности, о чем сам С.А. Рачинский с горечью неоднократно упоминал в переписке и с К. Победоносцевым, и с В. Розановым и с Л. Толстым. Так, в письме к Розанову он напишет: «Учить окончательно более не могу, и малейшая поездка обостряет эти недуги. Батюшек, взявшихся за школьное дело усердно и разумно, еще слишком мало. До результатов, непререкаемо убедительных, не доживу, что не мешает мне весь остаток моих сил употреблять на то, чтоб их подготовить. Радуют меня также священник и диаконы моего поставления (т. е. из моих учеников, и посвященные по моим, подчас нескромным, настояниям). Все они теперь соперничают в устроении школ и в учительских трудах» [12, с. 445].
Но, по мнению друзей-консерваторов, иного выхода не было.
«Положение» выводили церковно-приходские школы из сферы ответственности Министерства Народного Просвещения. Педагогический и организационный опыт Татевской народной школы стал последовательно распро-
страняться на всю европейскую часть империи. Церковно-приходские школы открывались приходскими священниками или, с их согласия, другими членами причетов. Не все современники положительно оценивали эти веяния. Так А.П. Чехов в письме Леонтьеву (Щеглову) говорит: «Рачинский, идейный, гуманный и чистый, представляется весенним зефиром. Я готов за Рачинского живот свой положить, но, милый друг... разрешите мне это «но» и не сердитесь - я не отдал бы в его школу своих детей. Почему? Я получил в детстве религиозное образование и такое же воспитание - с церковным пением, с чтением апостола и кафизм в церкви, с исправным посещением утрени, с обязанностью помогать в алтаре и звонить на колокольне. И что же? Когда я теперь вспоминаю о своем детстве, то оно представляется мне довольно мрачным; религии у меня теперь нет <...> Рачинского я понимаю, но детей, которые учатся у него я не знаю. Их души для меня потемки. Если в их душах радость, то они счастливее меня и братьев, у которых детство было страданием» [12].
В приходских школах преподавали чтение церковной и гражданской печати, письмо, усваивали практические навыки арифметических действий (стоит обратить особое внимание на задание, написанное на классной доске на полотне Богданова-Бельского, кстати, также выпускника Татевской школы, «Устный счет в народной школе»). Естественно, значительная часть процесса обучения приходилась на Закон Божий, Священную историю и краткий курс катехизиса, также объясняли и основы богослужения, обучали молитвам, церковному пению. В школах двухклассных, рассчитанных на четыре года обучения, преподавали сверх уже упомянутого начальные сведения из истории Русской Православной Церкви и российской истории в целом.
Из таких школ, по мыслям главных идеологов школьной реформы -К. Победоносцева и С. Рачинского должны были выйти и будущие священнослужители, устойчивые к новым веяниям в латинско-протестантского мире. По крайней мере, С.А. Рачинский процессы, происходящие в церковной политике Западной церкви, оценивал неодобрительно: «Союз Папы с демокра-тиею и социализмом, в Америке уже официальный, скоро повернет и Европу вверх дном» [9, с. 423].
При государственной поддержке и собственных огромных как финансовых, так и трудовых усилиях сеть «школ Рачинского» постепенно расширялась стараниями его учеников, о чем он упоминает, в частности в письме к В. Розанову 5 октября 1893 года [9, с. 423], а затем и 16 октября 1893 года [9, с. 426].
Создание Победоносцевым системы начального образования на основе церковно-приходских школ в России заслужило горячего одобрения со стороны С.А. Рачинского: «Смелый Ваш эксперимент с восстановлением церковной школы, при всех недостатках, все-таки обнаружил в среде сельского духовенства такой запас новых сил, на какой не могли рассчитывать и крайние оптимисты, и именно эти силы нам нужны в настоящий момент повального безумия в среде образованных мирян». [4]. Однако впоследствии С.А. Ра-чинский будет как будто стесняться масштабов этого мероприятия и считать значение татевского педагогического опыта крайне преувеличенным.
К сожалению, ощущение успеха было недолгим. В письме к Розанову С.А. Рачинский отмечает, что «дело начальной школы, очевидно, накануне кризиса. Разрастается оно со стихийной силою; объединение его, установление его внутренних норм становится необходимостью. Мысль может остановиться только на объединении всех начальных школ в духе церковном, объединении, мыслимом только при подчинении этих школ тому ведомству, которое есть орган церкви, представитель коего - самый просвещенный и вместе с тем самый церковный из наших государственных людей. Вот что нам думается в нашей глуши. Но что готовит нам Петербург? Берет страх от тех имен, которые до нас доносит молва» [9, с. 446].
Рачинский тревожился отчасти зря: реформы К. Победоносцева приобретали в дальнейшем все более и более консервативный характер, дело прямо шло к запрещению обсуждения многих тем в рамках даже академических дискуссий, отмене публичности и состязательности в присуждении ученых степеней, прямому запрету на публикации многих сочинений, в которых упоминались запрещаемые к чтению авторы и их взгляды. В таких условиях усиления реакции церковно-приходские школы и общества трезвости - два главных детища С.А. Рачинского не могло ждать какое-либо прямое бедствие - со стороны государства оба этих начинания могли только приветствоваться и развиваться.
С другой стороны, иногда государственная поддержка и развитие его начинаний впоследствии иногда принимала парадоксальный характер. Так, например, уже в начале XX века финансирование, а значит и само существование чайных-читален было поставлено в зависимость от монопольных сборов с продаж водки государство фактически сделало общества попечения о народной трезвости главным защитником тех самых кабаков, с которыми столь последовательно и самоотверженно боролся С.А. Рачинский. В этом смысле, опасения С.А. Рачинского, конечно, оправдались.
Переписка С.А. Рачинского и К.П. Победоносцева представляет собой богатейший материал, которые вкупе с иными эпистолярными свидетельствами педагогической и общественной деятельности великого российского педагога-консерваторы могут пролить свет на многие аспекты реформаторской и контрреформаторской деятельности правительств Александра III и Николая II на ниве образования, особенно начального.
Литература
1. Галенин, Б. Воссоздатель Русской народной школы [Электронный ресурс]. -Режим доступа: http://ruskline.ru/analitika/2013/03/02/vossozdatel_ russkoj_ narodnoj_shkoly/. - Режим доступа: свободный. - Загл. с экрана. - (Дата обращения: 11.04.2015).
2. Горбов, Н.М. Школы С.А. Рачинского. (Из воспоминаний) [Текст] / Н.М. Горбов // Русское обозрение. - 1891. - Т. 2. - № 4. - С. 587-603.
3. Горбов, Н.М. С.А. Рачинский [Текст] / Н.М. Горбов : [Некролог] // Журнал Министерства народного просвещения. - 1902. - № 12. - С. 80.
4. Гусев, Г.В. Школьный апостол и апостол трезвости. Социальная педагогика С.А. Рачинского. К 170-летию со дня рождения 2 (15) мая 1833 г. [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.wco.ru/biblio/books/gusev1/ H1-T.htm, режим доступа: свободный. - Загл. с экрана. - (Дата обращения: 11.04.2015).
5. Константин Победоносцев. Ораниенбаум. 30 июля 1883 // К.П. Победоносцев. Письма к Александру III [Электронный ресурс]. - Режим доступа: свободный. http://www.hrono.info/libris/lib_p/pobed1883.html. - Загл. с экрана. -(Дата обращения: 11.04.2015).
6. Милевский, О.А. С.А. Рачинский - педагог и общественный деятель [Текст] / О.А. Милевский // Вестник Сургутского государственного педагогического университета. - 2010. - № 3. - С. 115-122.
7. Письмо К.П. Победоносцева к С.А. Рачинскому № 93 от 28 апреля 1884 г // ОР РНБ. Ф. 631 (С.А. Рачинский). Письма к С.А. Рачинскому. 1884. Январь-май. - Л. 180-180 об.
8. Положение о церковно-приходских школах, закон Российской империи // Полное собрание законов Российской империи за 1884 г. - СПб., 1884. -С. 372-374.
9. Розанов, В.В. Литературные изгнанники. Кн. вторая. П.А. Флоренский. С.А. Рачинский. Ю.Н. Говоруха-Отрок. В.А. Мордвинова [Текст] / В.В. Розанов // Собр. соч. ; под общ. ред. А.Н. Николюкина. - М. : Республика ; СПб. : Росток, 2010. - С. 600.
10. Тимошина, Е.В. «Записки по законоведению» К.П. Победоносцева [Текст] / Е.В. Тимошкина // Известия высших учебных заведений. Правоведение. -1997. - № 1. - С. 70-72
11. Ушакова, И., Минаков, С. Русский просветитель Рачинский [Текст] / И. Ушакова // Нева. - 2014. - № 5.
12. Чехов, А.П. Письмо Леонтьеву (Щеглову) И.Л., 9 марта 1892 г. Мелихово // Чехов А.П. Полн. собр. соч. и писем : в 30 т. Письма : в 12 т. [Текст] // АН СССР. Ин-т мировой лит. им. А.М. Горького. - М. : Наука, 1974-1983.
13. Социальная педагогика С.А. Рачинского. К 170-летию со дня рождения 2 (15) мая 1833 г. [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.wco. гu/biblio/books/gusev1/H1-T.htm, режим доступа: свободный. - Загл. с экрана. - (Дата обращения: 11.04.2015).
14. Положение о церковно-приходских школах, закон Российской империи // Полное собрание законов Российской империи за 1884 г. - СПб., 1884. -С. 372-374.
15. Правила о церковно-приходских школах (1884) // Хрестоматия по истории педагогики / под ред. С.А. Каменева ; сост. Н.А. Желваков. - М., 1936.
