CC BY
169
ная книжка Тобольской губернии» - 1860 г., «Памятная книжка Томской губернии» - 1871 г., «Памятная книжка Акмолинской области» - 1887 г., «Памятная книжка Семипалатинской области» - 1897 г., «Памятная книжка Семиреченской области» -1898 г.
По мере увеличения работ социокультурной направленности комитетов в ежегодных отчетах секретарей, а также протоколах и журналах заседаний стала системно появляться информация о библиотеках и музеях, которые оформлялись и действовали при них. Так, ежегодные отчеты секретаря Тобольского статистического комитета позволяют ретроспективно увидеть процесс становления библиотеки, которая была создана в первой половине 60-х годов XIX века по инициативе секретаря Тобольского губернского статистического комитета, редактора неофициальной части «Тобольских губернских ведомостей» Ивана Николаевича Юшкова [14]. Также в отчете секретаря отчетливо видно, какими изданиями формировались библиотечные фонды, что содержали, каким образом пополнялись. Из отчетов видно, что в каталоге все книги библиотеки статистического комитета были представлены такими разделами: «законоведение; история; естествознание; статистика; археология; логика, психология, философия; математика, физика, химия, астрология; сельское хозяйство; изящная словесность; периодические издания; смесь» [15].
Неотъемлемым разделом ежегодных отчетов являлись сведения о денежных средствах комитетов. Данный раздел был
Библиографический список
всегда представлен «штатными» и «нештатные» суммами. Штатные суммы отводились на оплату труда членам статистического комитета, выполнение обязательных статистических работ и текущее содержание членов комитета. Данная сумма определялась для всех комитетов в размере 2000 рублей, но по факту она варьировалась от 1800 до 2000 руб. Нештатные суммы планировались в случае привлечения добровольных статистиков к выполнению работ извне [16].
В целом, формируемые отчеты секретарей статистических комитетов Западной Сибири и Степного края являлись системным изданием и распространялись между членами комитета, в отдельных случаях пересылались другим комитетам, научным обществам и учреждениям, с которыми существовали отношения обмена изданиями. С течением времени это становилось постоянной формой взаимодействия. Данный механизм сотрудничества способствовал заимствованию опыта работы в организации и проведении тематических и локальных обследований, а также развитию краеведческой деятельности.
Таким образом, ежегодные отчеты секретарей статистических комитетов как документы делопроизводственного характера позволяют комплексно рассмотреть и ретроспективно восстановить организационные основы и основные направления деятельности региональных центров статистического учета как фундаментирующую основу региональной статистической системы.
1. Скопа, В.А. Статистические комитеты Западной Сибири как региональные центры статистического учета в XIX - начале XX векова // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. - 2012. - № 8-1.
2. ЦГА РК Ф.480. Оп.1. Д.54. Л.2.
3. РГИА Ф.1290. Оп.3. Д.25. Л.16.
4. РГИА Ф.1290. Оп.3. Д.25. Л.16.
5. Ежегодный отчет секретаря Семипалатинской области за 1891. - Семипалатинск, 1892. - С. 8.; Ежегодный отчет секретаря Тобольской губернии 1876. - Тобольск, 1877. - С. 10.
6. ТФ. ГАТО Ф.417. Оп.1. Д.447. Л.6-8.
7. ГАТО Ф.234. Оп.1. Д.15. Л.129.
8. РГИА Ф.1290. Оп.3. Д.25. Л.16.
9. РГИА Ф.1290. Оп.3. Д.25. Л.16.
10. Ежегодный отчет секретаря Семипалатинской области за 1891. - Семипалатинск, 1892. - С. 8.; Ежегодный отчет секретаря Тобольской губернии 1876. - Тобольск, 1877. - С. 10.
11. ТФ. ГАТО Ф.417. Оп.1. Д.447. Л.6-8.
12. ГАТО Ф.234. Оп.1. Д.15. Л.129.
13. Скопа, В.А. История развития статистики и статистических учреждений Томской губернии в 1835-1919 годах. - Барнаул, 2009.
14. Ежегодный отчет секретаря Тобольской губернии 1877. - Тобольск, 1878.
15. Каталог книг библиотеки Тобольского губернского статистического комитета. Тобольск, 1889.
16. Ежегодный отчет секретаря Семипалатинской области за 1889. - Семипалатинск, 1890.
Bibliography
1. Skopa, V.A. Statisticheskie komitetih Zapadnoyj Sibiri kak regionaljnihe centrih statisticheskogo ucheta v XIX - nachale XX vekova // Istoricheskie, filosofskie, politicheskie i yuridicheskie nauki, kuljturologiya i iskusstvovedenie. Voprosih teorii i praktiki. - 2012. - № 8-1.
2. CGA RK F.480. Op.1. D.54. L.2.
3. RGIA F.1290. Op.3. D.25. L.16.
4. RGIA F.1290. Op.3. D.25. L.16.
5. Ezhegodnihyj otchet sekretarya Semipalatinskoyj oblasti za 1891. - Semipalatinsk, 1892. - S. 8.; Ezhegodnihyj otchet sekretarya Toboljskoyj gubernii 1876. - Toboljsk, 1877. - S. 10.
6. TF. GATO F.417. Op.1. D.447. L.6-8.
7. GATO F.234. Op.1. D.15. L.129.
8. RGIA F.1290. Op.3. D.25. L.16.
9. RGIA F.1290. Op.3. D.25. L.16.
10. Ezhegodnihyj otchet sekretarya Semipalatinskoyj oblasti za 1891. - Semipalatinsk, 1892. - S. 8.; Ezhegodnihyj otchet sekretarya Toboljskoyj gubernii 1876. - Toboljsk, 1877. - S. 10.
11. TF. GATO F.417. Op.1. D.447. L.6-8.
12. GATO F.234. Op.1. D.15. L.129.
13. Skopa, V.A. Istoriya razvitiya statistiki i statisticheskikh uchrezhdeniyj Tomskoyj gubernii v 1835-1919 godakh. - Barnaul, 2009.
14. Ezhegodnihyj otchet sekretarya Toboljskoyj gubernii 1877. - Toboljsk, 1878.
15. Katalog knig biblioteki Toboljskogo gubernskogo statisticheskogo komiteta. Toboljsk, 1889.
16. Ezhegodnihyj otchet sekretarya Semipalatinskoyj oblasti za 1889. - Semipalatinsk, 1890.
Статья поступила в редакцию 17.11.14
УДК 39 (=161.2)
Tsyryapkina Yu.N. THE RUSSIAN LANGUAGE AND THE SOCIOLINGUISTIC SITUATION IN UZBEKISTAN.
This article raises the question about the main features of the functioning of the Russian language in the linguistic space of Uzbekistan, namely, in the town of Angren, Tashkent region, herewith the ethno-linguistic situation is analyzed in the historical perspective, since the town's founding to the present day. Summarizing the results of the field work research, the author reveals the reasons for the wide use of the Russian language and its scope in terms of transforming the Uzbek society, where the state language is declared in the official discourse, while in the informal sphere
Russian is widely used. The author gives figures that show how many residents lived in Angren in 1959 and in 1980s and what was the ethnic composition of the city population. The research shows that the Uzbek population grew in the 20 century and the ethnic picture of the composition of the population considerably changes. The author also studies the role of industrialization in the influence on the changes of ethnic groups in the city.
Key word: Russian world, state language, sociolinguistic landscape, Russian speakers, minority, ethnoso-cial composition, migration.
Ю.Н. Цыряпкина, канд. ист. наук, доц. каф. всеобщей истории Алтайской гос. педагогической академии, г. Барнаул, E-mail:guzvenko@yandex.ru
РУССКИЙ ЯЗЫК И СОЦИОЛИНГВИСТИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ В УЗБЕКИСТАНЕ*
В данной статье поднимается вопрос об особенностях функционирования русского языка в лингвистическом пространстве Узбекистана, а именно, в городе Ангрен Ташкентской области, при этом анализируется этнолингвистическая ситуация в исторической ретроспективе с момента основания города до сегодняшних дней. Обобщая результаты полевых исследований, автор выявляет причины широкого использования русского языка и сферы его применения в условиях трансформирующегося узбекистанского общества, где в официальном дискурсе заявлен государственный язык, в неофициальной сфере широко применяется русский язык.
Ключевые слова: русский мир, государственный язык, социолингвистический ландшафт, русскоязычное, меньшинство, этносоциальный состав, миграция
Проблемы функционирования русского языка в постсоветских центральноазиатских республиках в основном затрагивались в работах, сфокусированных на изучении этничности, идентичности, этнокультурных процессов среди меньшинств, в первую очередь, русских. Большинство подобных публикаций посвящено Казахстану, так как на момент распада СССР в Казахстане весомую долю в составе населения занимали русские, к тому же большая часть населения Казахстана, в том числе и казахи, свободно владела русским языком в ущерб казахскому [1; 2]. Языковые процессы в остальных республиках Центральной Азии анализируются эпизодично, в основном в статейных публикациях [3; 4], в которых затрагиваются некоторые тенденции использования русского языка в социокультурном пространстве Узбекистана и Таджикистана, где доля русского населения не превышает 4% в составе населения. В статье американского исследователя У. Фиермана проведен сравнительный анализ роли и значения русского языка в странах Центральной Азии, Южного Кавказа и прибалтийских республик. Автор приходит к важным обобщающим выводам о том, что по-прежнему в республиках Центральной Азии русский язык играет важную роль даже там, где проживает минимум славянского населения. По мнению У. Фиермана, употребление русского языка связано с его высокими стандартами в республиках Центральной Азии, но не в странах Балтии и Южного Кавказа [5, р. 1077].
Данная статья написана на основе полевого исследования, проведенного в Узбекистане в 2012-2014 гг., и касается этнокультурных проблем русского/русскоязычного населения. Результаты полевых исследований свидетельствуют о том, что механизмы адаптации русскоязычных не укладываются в привычные схемы-представления о дискриминации русских в государствах Центральной Азии [6]; вопрос о функционировании русского языка в социокультурной жизни республики излишне драматизируется. В рамках данной статьи рассматривается роль русского языка в социолингвистической сфере города Ангрен Ташкентской области, построенного во время индустриализации в 1940-е годы. Промышленная база Ангрена пришла в упадок в 1990-е - 2010-е годы, когда закрылись предприятия, ранее работающие на нужды СССР В 2012 г. указом президента Республики Узбекистан город стал центром ангренской индустриальной зоны, благодаря чему должна произойти модернизация его промышленной базы. В данной связи актуальным становится исследование вопросов роли русского языка в социолингвистическом пространстве промышленного города.
Эмпирическая база исследования составляет 25 полуструктурированных интервью с жителями города Ангрен, записанных в период с 2012-2014 гг. в рамках полевой работы. Среди опрошенных 16 человек идентифицировали себя русскими, татары -7, узбеки - 2, немец - 1, украинец - 1.
Русский язык в исторической ретроспективе городов Ташкентской области
Основные промышленные предприятия Узбекистана были построены в Ташкентской области. В 1930-е - 1940-е годы советскими геологами начинается исследование природных запасов Ахангаранской долины Ташкентской области, находящейся 506
между двумя горными хребтами Кураминским и Чаткальским. В долине были найдены огромные залежи угля, каолина, цветных металлов, меди, урана, золота и других полезных ископаемых. Советская власть во время и после Великой Отечественной войны остро нуждалась в сырьевых ресурсах Средней Азии, поэтому в рекордно короткие сроки в Ахангаранской долине были выстроены промышленные города Алмалык, Ангрен и Ахангаран с развитой добывающей и отчасти перерабатывающей промышленностью. Кадровый состав новых промышленных предприятий вербовался из разных уголков СССР В основном, это была молодежь, участвующая в комсомольских стройках, высококвалифицированные рабочие различных специальностей и др. В 1959 году в Ангрене проживало 55 789 человек, среди них: русские - 42,9%, татары - 17,9%, узбеки - 15,7%, таджики -7,4%, украинцы - 3,7% и т.д. [7, с. 129].
В первые годы укрепления советской власти коренные народы региона слабо включались в процессы индустриализации. Узбекское население, проживающее в сельской местности, не имело соответствующего образования и навыков проживания в урбанизированной территории, плохо владело русским языком. С конца 1950-х годов верхушка Совета Министров Узбекской ССР серьезно озаботилась вопросом о дальнейшем улучшении преподавания русского языка в узбекских школах и группах. Основной упор делался на овладении навыками устной и письменной речи среди узбекского населения, особенно узбечек [8, л.13-14] для включения их в производственный цикл и социалистическую реальность. В дальнейшем эта политика увенчалась успехом: коренное население Узбекской ССР активно осваивало русский язык.
Рассматривая этническую статистику Ангрена, можно выделить степень владения коренного населения русским языком. К концу 1980-х годов доля узбекского населения в Ангрене увеличилась. По материалам переписи 1989 г. в городе проживало 31,5% узбеков, 31,4% русских, 13,1% таджиков, 8,3% татар, 2% украинцев [9]. Доля русского/русскоязычного населения постепенно снижалась из-за уменьшения естественного прироста и увеличения миграционного оттока из региона. Скорее всего, в 1979 и 1989 годах в состав Ангрена приписали близлежащие кишлаки (Аблык, Джигиристан, Карабау, Тешикташ, Апартак, Саглом, Гульбаг, Катаган), в которых в основном проживали узбеки. В Карабау, и в настоящее время большинство населения -таджики. Соответственно, согласно статистике, увеличилась доля узбекского населения в городе, но на самом деле узбеки компактно проживали в кишлаках, вне городского квартального пространства.
Материалы переписи 1989 г. Свидетельствуют о том, что основное население города и близлежащих кишлаков, вписанных в городскую черту, владело вторым языком - русским. Подобная ситуация была характерна для всех промышленных центров. Русские Ангрена (97,8%) не владели вторым языком, что объяснялось имеющимся у них «статусом экстерриториальности» [10, р. 613]. Норвежский исследователь Пол Колсто подчеркивает, что русские в советское время в любой республике СССР, даже там, где их было мало (случай Узбекской ССР) чувствовали себя сво-
бодно в употреблении родного языка, уверенности в себе придавало наличие государственных институтов на русском языке. Соответственно, в СССР для всех групп, исключая русских, национальность была территоризованна. Русские не владели языком титульного населения и не стремились к знанию второго языка, так как в городском пространстве в этом не было необходимости.
Примерно такие же процессы происходили в среде других русскоязычных групп: татары свободно владели русским языком 66,8%. Более высокий уровень владения русским языком был у татар крымских (79,8%), в настоящее время они в подавляющем большинстве относятся к русскоязычным. Среди корейцев 47,3% населения владело свободно русским языком, примерно такая же ситуация у немцев Ангрена, 48,9% немцев свободно владели русским языком. Среди узбекского населения Ангрена 56,8% свободно владело русским языком, 41% узбеков не говорило на втором языке [9]. Данные советской статистики еще раз свидетельствуют, что городская среда была преимущественно русскоязычной, что заставляло автохтонное население Узбекской ССР осваивать русский язык.
Для узбеков, таджиков и других этнических групп в Ангрене урбанизироваться означало приобщиться к городскому стилю жизни через знание русского языка, без которого нельзя быть вовлеченным в промышленное производство. Соответственно, среднее и молодое поколение узбеков и таджиков в 1980-х годах в большей степени владело русским языком.
Делопроизводство, система среднего и высшего образования, культурная, научная жизнь, средства массовой информации в Узбекской ССР функционировали на русском языке. Узбекский язык в период застоя был вытеснен из государственных учреждений, высших и средних специальных учебных заведений в область фольклора и бытового общения. Прекратилось издание учебников на узбекском языке. В театрально-художественном институте, в институте культуры были закрыты кафедры узбекского языка. Дело дошло до того, что на студии «Узбекфильм» сценарии, написанные на узбекском языке, принимались к обсуждению и производству только после их перевода на русский язык [11, с. 194].
Русский язык в условиях трансформации постсоветского Ангрена
В 1990-е - первое десятилетие 2000-х гг. большинство предприятий Ангрена перестало функционировать, кроме Золотоиз-влекающей фабрики города Ангрен (отделение Алмалыкского горно-металлургического комбината) и угольных разрезов, Ан-гренской и Ново Ангренской ГРЭС. Застой в работе градообразующих промышленных предприятий кардинальным образом отразился на этносоциальном составе города и на уровне жизни русскоязычных жителей. Тотальная безработица из-за остановки основных предприятий, экономический кризис и процессы этнополитической мобилизации в Узбекистане способствовали стремительному оттоку русскоязычного населения. В Ангрен перемещались жители близлежащих кишлаков, где ситуация в 1990-е - начале 2000-х годов была еще хуже.
Масштабные изменения 1990-х - 2010-х годов привели к коренным изменениям и в этническом составе города. По официальным данным государственного комитета статистики Республики Узбекистан на 1 января 2013 г. в Ангрене проживает 172880 человек, из них 126247 человек - узбеки (73% от всего населения города), таджиков - 28653 (16,8%), русских - 4621 (2, 6%), татар - 1284 (0,7%), корейцев - 8282 (4,7%) [12]. Соответственно, доля европейского населения, которое прежде наполняло город, остается менее 10%. Этнические изменения в составе города повлияли на социокультурное пространство Ангрена.
В связи с оттоком русскоязычного населения в период независимости изменилась и ситуация, связанная с употреблением русского языка. В то же время можно выделить сферы, в которых запрос на русский язык до сих пор чрезвычайно высок:
I. Система школьного образования. В настоящее время в Ангрене существует 7 школ, специализирующихся на смешанных языках обучении (русские и узбекские классы). Фактически школы с русским языком обучения находятся во всех районах города и удовлетворяют потребности всех учеников. Это при том, что этнических русских в городе осталось 4621 человек и детей среди них очень мало. В интервью учитель начальных классов одной из ангренских школ отметила, что если в классе присутствует 1-2 русских ученика, то это уже много [13]. Для сравнения в Ангрене по данным на 1 января 2013 г. проживает 28653 таджика (16,8%), в городе функционирует только 5 школ, в которых имеются таджикские классы!
Интервью с директором школы №33, по совместительству Председателем ангренского отделения Русского культурного центра Люцией Шамильевной Ребеченко свидетельствует о том, что у титульного населения высок спрос на обучение детей именно на русском языке. Русские классы переполнены, в школе из 5-ти первых классов в 4-х обучение происходит на русском языке, и 1 класс - на узбекском [14]. Родители сознательно отдают детей в русские классы. Причинами столь высокого спроса на школьное образование на русском языке является:
1. Обучение на русском языке является условием больших возможностей продвижения по карьерной лестнице как в Республике Узбекистан, так и за ее пределами;
2. Социально-экономическая ориентация на Россию в связи с трудовой миграцией. Актуальным становится предположение Е.В. Абдуллаева, заметившего, что в 2000-е годы Россия возвращает себе символический ресурс «старшего брата», что придает статусность русскому населению среднеазиатских государств [15, с. 9].
3. Сохранившийся с советского времени русско-узбекский билингвизм. Автор предполагает, что в Ангрене при столь незначительной доле самого русского/русскоязычного населения русский язык чрезвычайно распространен в связи с весомой долей проживания другого меньшинства - таджиков (28653 человек (16,8%) по данным на начало 2013 г.). Молодое поколение таджиков в условиях постсоветского Узбекистана оказалось трёхъязычным, так как занимает весомые позиции в базарной торговле, в частном автомобильном извозе и, кроме родного языка, знает узбекский и русский.
4. Русский язык - язык технического и научного прогресса. В Представительстве Россотрудничества в Республике Узбекистан (структура МИД) сообщили, что представители элиты республики, получая финансовое образование на государственном языке, нуждаются в усовершенствовании русского языка для плодотворного использования возможностей ресурсов Интернет, российской специализированной литературы и т.д.
В то же время следует отметить, что популярность и распространенность русского языка не всегда означает его полное овладение. Молодое поколение, рожденное в конце 1980-х - начале 1990-х гг., получившее среднее образование на государственном языке с сохранением русского как факультативного, не имеет широкого словарного запаса и ограничивается знанием простейших выражений. Следствием этого становиться упрощенное использование русского языка и в бытовой сфере, и в средствах массовой информации.
II. Промышленное производство или промышленный статус города в СССР. За 23 года независимости в Ангрене произошли кардинальные изменения в городском пространстве, в этническом составе населения, в работе индустриально-промышленного сектора, но при этом неизменным остается видимое сохранение информационно-коммуникативного пространства на русском языке. Автор статьи может объяснить подобные явления устойчивой функциональностью русского языка в промышленном производстве. Подтверждением тому является три интервью, записанные с работниками ведущих промышленных предприятий Ангрена. Водитель ангренского логистического предприятия подтвердил, что вся внутренняя документация, путевые листы водителей оформляются на русском языке [16].
Электромеханик по ремонту горного электрооборудования на одной из шахт Ангренской золотоизвлекательной Фабрики (ЗИФ) также подтвердил, что вся внутренняя документация заполняется на русском языке и регламент работы предприятия осуществляется на русском:
«А.:...я, допустим, работал в энергоуправлении, там все велись переговоры на русском языке между диспетчерами. Потому что многие слова в электротехники на узбекском не скажет диспетчер, например, должен передать отключить или включить какую-то линию, тот диспетчер может не понять по-узбекски и может напутать и подвести людей под гибель, поэтому заставляли по-русски говорить».
Или другой эпизод из интервью с ним же:
«<А.: я всю свою рабочую смену фиксирую в журнал;
Ю.Ц.: на русском?
А.: на русском, да, и узбеки, которые со мной сменщики работают, они тоже пишут на русском. На узбекском у нас ничего не пишется. Во-первых. Во-вторых, узбеки, так, у нас двое русских, один татарин, трое узбеков. Они пишут на ломанном русском, но русском. Нет такого, что он не может писать на русском и пишет на узбекском» [17].
Третий пример связан с деятельностью ангренского угольного разреза, работник которого подтверждает, что диспетчеры все команды, связанные с погрузкой и выгрузкой угля, произносят на русском, вся техническая документация заполняется на русском языке [18]. Например, в делопроизводстве на предприятии «Подземгаз» до сих пор документация оформляется на русском языке, на государственном языке готовятся только редкие отчеты в профильные учреждения. Отчеты в бухгалтерии в первую очередь оформляются на русском языке, так как это язык бухгалтерской программы 1С.
Напрашивается закономерный вывод о том, что русский язык по-прежнему незаменим в промышленном пространстве, так как, во-первых, это язык технического прогресса. Во-вторых, на главных предприятиях города задействован тот промышленный комплекс, который здесь сформировался в советское время, то есть в то время, когда модернизация осуществлялась на русском языке. Техника безопасности, система противопожарной безопасности, технические инструкции, химические лаборатории функционируют на русском языке. В одном из интервью была замечена важная особенность: представителям титульного населения (узбекам) даже в условиях суверенизации необходимо быть билингвами, то есть овладевать русским языком для работы на промышленных предприятиях города.
В дальнейшем при машинизации и модернизации промышленных предприятий в рамках Ангренской индустриальной зоны спрос на русский язык мог бы только укрепиться, но при условии активного участия России в модернизации, чего мы пока не замечаем. Хотя самому титульному населению региона овладеть русским языком гораздо легче, чем английским или китайским. В связи с этим в дальнейшем перспективным будет исследование вопросов функционирования новых предприятий в Ангрен-ской индустриальной зоне, построенных после 2013 г. На каком языке будет осуществляться сопровождение промышленного производства на новых предприятиях? Пока ситуация с вновь введенными в эксплуатацию заводами не ясная. Например, на новом Трубном заводе АГМК внедрили китайское оборудование, соответственно, с китайскими иероглифами. Для рабочих был проведен инструктаж с переводчиком, который объяснил значение надписей:
«Ю.Ц.: Могут ли у Вас на предприятии случиться сбои в производстве в связи с тем, что оборудование на иероглифах?
К.: сбоев у нас не было, нам все понятно, потому что на индукционной печи указаны числовые значения, температура охлаждения и нагревания. В остальном пока справляемся» [19]. Данный пример, скорее, иллюстрирует дальнейшее направление модернизации, на данный момент оно осуществляется в основном китайском стороной. Остается открытым вопрос, какой язык в дальнейшем будет использоваться при модернизации промышленного производства китайцами. Вряд ли население
Библиографический список
Ангрена будет в массовом порядке изучать китайский язык, но этот случай ясно показывает, что теряет Россия.
III. Лингвистический ландшафт Ангрена. Первое исследование письменных текстов, которые присутствуют в публичных местах Ангрена, отражают статус двух языков в разных социолингвистических контекстах. Все официальные вывески учреждений, указатели оформлены на государственном узбекском языке. Здесь практически доминирует узбекский язык. Важным исключением из этого правила является бегущая строка одного из главных предприятий города Ангрена «Узбеккумыр» (Узбек-уголь), каждый день информирующая горожан о количестве добытого угля. В городе остались старые указатели по главной улице города Чикрызова (улица названа в честь ученого-геолога, руководившего разведывательными работами в Ахангаранской долине в конце 1930-х - начале 1940-х годов). Эти указатели остались с советского времени и написаны на русском языке.
В неофициальном лингвистическом ландшафте выделяется активное использование русского языка. В Ангрене это язык рекламы, объявлений, вывесок. Большинство вывесок оформлено с задействованием двух языков (чаще всего название заведения на узбекской латинице, а набор предлагаемых услуг или цена -на русском). В кафе и ресторанах меню предлагается на русском языке, хотя официальный плакат у входа оформлен на государственном языке (например, кафе «Mirzakarim ota» в квартале 5/4). Скорее всего, авторы этих текстов рассчитывают привлечь большую аудиторию, используя русский и узбекский языки, так как без одного или другого языка смысл сообщения полностью не передастся.
В современном Узбекистане, особенно в Ташкентской области, русский язык по-прежнему играет важную роль в социокультурной жизни городов. В ангренском городском пространстве заметен высокий спрос на школьное образование на русском языке, по-прежнему русский язык сохраняется в промышленном производстве и неофициальных вывесках и плакатах. Тенденции к ужесточению российского миграционного законодательства, в частности, требование свободного владения русским языком при трудовой миграции, закрепит в дальнейшем наметившиеся изменения в общественном сознании титульного населения Узбекистана. Подобные изменения приводят к сохранению в городах Ташкентской области в условиях «национализирующегося» государства русского информационно-коммуникативного пространства. Стоит обратить внимание на важную особенность лингвистических процессов в Ташкентской области - запрос на русский язык инициируется внутренними запросами общества, без какого-либо участия России в этом процессе.
Исследование выполнено в рамках проекта «"Русские" в Центральной Азии: особенности этнокультурных процессов в конце XX -начале XXI веков», поддержанного фондом Президентских грантов 14.124.13.2516-МК
1. Dave, B. Kazakhstan: Ethnicity, Language and Power. - L.-N.Y., 2007.
2. Ларюэль, М. «Русский вопрос» в независимом Казахстане: история, политика, идентичность. - М., 2007.
3. Цыряпкина, Ю.Н. Русские Узбекистана: современные этнокультурные процессы (на примере г. Ангрена) // Гуманитарные науки Сибири. - 2013. - № 3.
4. Худойкулова, Н. Социолингвистическая ситуация в Таджикистане и русский язык // Диаспоры. - 2014. - № 1.
5. Fierman, W. Russian in Post-Soviet Central Asia: a Comparison with the States of the Baltic and South Caucasus // EUROPE-ASIA STUDIES. - 2012. - Vol. 64. - № 6.
6. Русскоязычные в Центральной Азии. Социальный портрет. Институт диаспоры и интеграции (Институт стран СНГ). - М., 2010.
7. Ахмедов, Э.А. Новые города Ташкент - Чирчик - Ангренского промышленного района: дис. ... канд. экон. наук. - Ташкент, 1962.
8. Центральный государственный архив Республики Узбекистан. Ф.Р.-837. Оп.38. Д.9916
9. Перепись населения 1989 г. Ангрен.
10. Kolsto, P. Territorialising Diasporas: The Case of Russians in the Former Soviet Republics // Millennium - Journal of International Studies. -1999. - Dec.1.
11. Узбекистан: этнополитическая панорама. Очерки. Документы. Материалы. - Том I. - М., 1994.
12. Материалы предоставлены государственным комитетом по статистике Республике Узбекистан № 01/3-15-07/3-221 от 7 августа 2013 г.
13. Полевые материалы автора (Ангрен, Н., русская, 37 лет, учитель, 17.07.2012 г.).
14. Полевые материалы автора (Ангрен, Л, крымская татарка, директор, 18 апреля 2014 г.).
15. Абдуллаев, Е.В. Об идентичности русских Средней Азии // Этнографическое обозрение. - 2008. - № 2.
16. Полевые материалы автора (Ангрен, С., русский, 53 года, водитель, 28 марта 2013 г.).
17. Полевые материалы автора (Ангрен, А., 38 лет, немец, 38 лет, электромеханик, 25 марта 2013 г.).
18. Полевые материалы автора (Ангрен, Ю., украинец, 9 августа 2013 г.).
19. Полевые материалы автора (Ангрен, К., узбек, рабочий, 17.07.2014 г.).
Bibliography
1. Dave, B. Kazakhstan: Ethnicity, Language and Power. - L.-N.Y., 2007.
2. Laryuehlj, M. «Russkiyj vopros» v nezavisimom Kazakhstane: istoriya, politika, identichnostj. - M., 2007.
3. Cihryapkina, Yu.N. Russkie Uzbekistana: sovremennihe ehtnokuljturnihe processih (na primere g. Angrena) // Gumanitarnihe nauki Sibiri. -2013. - № 3.
4. Khudoyjkulova, N. Sociolingvisticheskaya situaciya v Tadzhikistane i russkiyj yazihk // Diasporih. - 2014. - № 1.
5. Fierman, W. Russian in Post-Soviet Central Asia: a Comparison with the States of the Baltic and South Caucasus // EUROPE-ASIA STUDIES. - 2012. - Vol. 64. - № 6.
6. Russkoyazihchnihe v Centraljnoyj Azii. Socialjnihyj portret. Institut diasporih i integracii (Institut stran SNG). - M., 2010.
7. Akhmedov, Eh.A. Novihe goroda Tashkent - Chirchik - Angrenskogo promihshlennogo rayjona: dis. ... kand. ehkon. nauk. - Tashkent, 1962.
8. Centraljnihyj gosudarstvennihyj arkhiv Respubliki Uzbekistan. F.R.-837. Op.38. D.9916
9. Perepisj naseleniya 1989 g. Angren.
10. Kolsto, P. Territorialising Diasporas: The Case of Russians in the Former Soviet Republics // Millennium - Journal of International Studies. -1999. - Dec.1.
11. Uzbekistan: ehtnopoliticheskaya panorama. Ocherki. Dokumentih. Materialih. - Tom I. - M., 1994.
12. Materialih predostavlenih gosudarstvennihm komitetom po statistike Respublike Uzbekistan № 01/3-15-07/3-221 ot 7 avgusta 2013 g.
13. Polevihe materialih avtora (Angren, N., russkaya, 37 let, uchitelj, 17.07.2012 g.).
14. Polevihe materialih avtora (Angren, L, krihmskaya tatarka, direktor, 18 aprelya 2014 g.).
15. Abdullaev, E.V. Ob identichnosti russkikh Sredneyj Azii // Ehtnograficheskoe obozrenie. - 2008. - № 2.
16. Polevihe materialih avtora (Angren, S., russkiyj, 53 goda, voditelj, 28 marta 2013 g.).
17. Polevihe materialih avtora (Angren, A., 38 let, nemec, 38 let, ehlektromekhanik, 25 marta 2013 g.).
18. Polevihe materialih avtora (Angren, Yu., ukrainec, 9 avgusta 2013 g.).
19. Polevihe materialih avtora (Angren, K., uzbek, rabochiyj, 17.07.2014 g.).
Статья поступила в редакцию 18.11.14
ФИЛОСОВСКИЕ НАУКИ
Редактор раздела:
АЛЕКСЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ ГУК - доктор философских наук, профессор, Кемеровский государственный университет культуры и искусств (г. Кемерово)
УДК 165.5
Bogatyryova Zh.V. FROM A MYTH TO A FAIRY TALE (COMPARATIVE ANALYSIS). In this study the author uses a comparative analysis to reveal the role of a myth and a fairy tale in shaping the outlook of a person. The author fulfills the scientific analysis of studies on myths and fairy tales, as special unique forms of verbal creativity. The article from the linguistic, cultural, philosophical positions presents translation mechanisms of the human experience in myths and fairy tales, accumulated by mankind, through specific allegorical verbal forms. In examples given by the author we see the deep semantics of myths and fairy tales and how they express their role in the formation of human consciousness. The author distinguishes functions that only myths or fairy tales may have. One of the functions that makes myths produce mythological conceptions and show gnoseological foundation of the myth is its gnostic function. The results of the research will allow us expanding the theoretical understanding of these forms of spiritual culture and their impact on man.
Key words: myth, fairy tale, forms of spiritual culture, mythological consciousness, mapping of concepts of "myth" and "fairy tale".
Ж.В. Богатырева, ст. преп. каф. философии Кубанского гос. технологического университета, г. Краснодар, E-mail: bogatzhanna@mail.ru
ОТ МИФА К СКАЗКЕ (СРАВНИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ)
В рамках настоящего исследования путем сравнительного анализа раскрывается роль мифа и сказки в формировании мировоззрения человека. Автором делается научный анализ исследований мифа и сказки, как особенных уникальных форм словесного творчества. В статье с лингвистических, культурологических, философских позиций мифы и сказки представлены в качестве механизма трансляции человеческого опыта, накопленного человечеством, посредством специфических иносказательных вербальных форм. На конкретных примерах автор раскрывают глубинную семантику мифов и сказок и показывает их роль в формировании сознания человека. Результаты работы позволят расширить теоретическое представление о данных формах духовной культуры и их влияния на человека.
Ключевые слова: миф, сказка, формы духовной культуры, мифологическое сознание, сопоставление понятий «миф» и «сказка».
В современном обществе существует весьма противоречивое отношение к формам духовной и материальной культуры прошлого. С одной стороны, они воспринимаются как ступени развития (примитивные, первобытные) и взросления человека. С другой - несмотря на свою «архаичность», эти формы по-прежнему продолжают жить в нас, оказывать влияние на наше мировоззрение и развитие всего общества. Одной из таких форм выступает миф, понятие которого содержит множество смыслов. Весьма близкое к мифу явление, а, вместе с тем, форма духовной культуры - сказка. На житейском уровне, сказка и миф -тождественные понятия, сродни «выдумке», «фантастике», эпическим жанрам устного и письменного народного творчества. Вплоть до середины XIX века миф и сказка представляли интерес для исследователей исключительно в контексте культурологического анализа, как элементы народной культуры. Однако под влиянием социо-культурных трансформаций, возникла потребность уделить этому вопросу серьезное внимание. Благодаря тщательному анализу исторических, социальных и духовных предпосылок формирования современного общества, удалось показать неразрывную взаимосвязь общественного и индивидуального сознания с первобытным источником: мифологическим сознанием. В постиндустриальном обществе актуальность изучения данной темы лишь возросла. 510
Информационное гиперпространство, процесс глобализации - все это привело к дезориентации в мире ценностей. Пав-лютенкова, И.В в своем исследовании феномена сказки, верно обратила внимание на то, что: «Человек, воспринимающий мир сказочных, фантастических, необычных событий и сюжетов, одновременно восполняет пробоины рассудочной техногенной цивилизации миром чудесных образов и в то же время воссоздает себя как целостное, многомерное и гармоничное существо [1; 3]. Сказка, концентрируя в себе скрытым образом множество функций, может быть рассмотрена и как симптоматика, и как рецептура от тяжких «болезней нашего времени» [2, с. 23]. О необходимости пересмотра традиционного представления о сказке мы упоминали также в своей статье [3]. Социальная потребность актуализирует научные исследования данной темы. Лингвисты, культурологи, философы стремятся выявить механизм трансляции человеческого опыта посредством вербальных форм, его глубинную семантику и многое другое.
Нашей задачей в рамках настоящего исследования выступает сопоставление мифа и сказки, как особенных уникальных форм трансляции опыта культуры общества. В качестве теоретико-методологических оснований мы принимаем мифологическую концепцию А.Ф. Лосева [4]. С нашей точки зрения А.Ф. Лосев, вслед за Э. Кассирером, выбрал весьма смелый и, в свою оче-
