CC BY
350
Русская философская поэзия конца XIX - начала XX веков как феномен истории русской философской мысли
Т.П. Штец
Кольский филиал Петрозаводского государственного университета, гуманитарный факультет, кафедра философии и социологии
Аннотация. В статье рассматривается русская философская поэзия рубежа XIX-XX веков как феномен истории русской философской мысли. Представлена методологическая база для анализа философской поэзии - тендерный подход и целостный анализ художественных произведений. Философская поэзия рассматривается как важная форма познания бытия и человека, как отражение национального мировоззрения поэтическим языком философских значений (смыслов). В статье представлено своеобразие картины мира в русской философской поэзии данного периода.
Abstract. The paper considers the Russian philosophical poetry at the boundary of the XIX-XX centuries as a phenomenon of history of the Russian philosophy. The methodological basis for analysis of the philosophical poetry has been offered. It is a gender approach and complete analysis of works of art. The philosophical poetry has been considered as an important form of perception of objective reality and a human being, as national Weltanschauung reflection of philosophical meanings by poetry language. The paper shows the world picture originality in the Russian philosophical poetry of that time.
1. Введение
Уже больше десятка лет в нашей стране не ослабевает интерес к процессу взаимовлияния отечественной философии и поэзии, и, прежде всего, той части поэзии, которая сегодня определяется как русская философская поэзия. Один за другим "открываются" для научного изучения имена поэтов-философов эпохи философско-религиозного Ренессанса ("серебряного века") рубежа XIX-XX вв. Этот интерес объясняется тем, что философская поэзия, обладая неисчерпаемыми возможностями в познании сущности бытия, может расширить средства академической философии в осмыслении наиболее актуальных проблем, направленных к мирозданию, к человеку и обществу.
Кроме того, обращение к поэтическому творчеству позволяет, с нашей точки зрения, вскрыть глубинные, внутренние смыслы национального мировоззрения, так как поэт способен в прозрении охватить каждый момент жизни в ее целостности. Более того, "абсолютный знак, отличающий поэта, заключается в его способности видеть связи там, где они менее всего очевидны" (Брук, 2000).
В русской традиции литература в целом понимается как одна из форм размышлений о мире, о смысле жизни, о человеке. Философская же поэзия картину мира рассматривает специфическими способами рефлексии, которые приводят к тому, что "в поэтическом слове символически находит себя весь человек" (Бибихин, 1987), то есть сублимируется то общечеловеческое, универсальное, что характеризует тип эстетически-чувственного восприятия народа (нации).
2. Методологические основы анализа философской поэзии
В русской традиции понятие философской поэзии трактуется как одна из форм выражения национального самосознания, "как особая сфера философствования, как один из истоков отечественной мысли, как равноправная с теоретической философской мыслью форма познания сущности бытия, сущности человека" (Новиков, 1992).
Философская поэзия - явление, не принадлежащее исключительно русской культурной традиции. К проблемам взаимовлияния философии и литературы, в том числе и поэзии, обращались и в западноевропейской культурфилософии. В XIX и XX вв. появился ряд фундаментальных сочинений в этой области, от Кьеркегора до Камю, в которых рассматриваются те или иные философские аспекты художественного творчества. М. Хайдеггер, например, провозгласил разрушение философии, переориентацию ее на искусство и открытие именно там истины. Ж. Маритен в исследовании художественного творчества идет от метафизики бытия к метафизике искусства как теологии в образах и таким образом осуществляет онтологизацию поэзии. Но именно в русской культуре философская поэзия сыграла, возможно, гораздо большую роль, чем в европейской культурной традиции.
В России философская поэзия сформировалась в русле просветительской традиции: поэты XVII в. -С. Полоцкий, С. Медведев, К. Истомин; в XVIII в. - Л. Ломоносов, А. Кантемир, Г. Державин. В XIX в. в творчестве А. Пушкина, поэтов-любомудров (Д. Веневитинов, С. Шевырев, А. Хомяков), поэтов
"пушкинской поры" (например, Е. Баратынский), М. Лермонтова, Ф. Тютчева и др. "сложилась прочная национальная традиция рассматривать литературу не как чистое развлечение или отражение событий личной и государственной жизни, а как форму размышлений о мире, о смысле жизни, о человеке" (Емельянов, Новиков, 1995). Огромное влияние на становление русской философской поэзии оказала "немецкая школа" (Ф. Шлегель, Ф. Шеллинг), представители которой поставили вопрос о необходимости объединения поэзии с философией. Рубеж Х1Х-ХХ веков - новый этап в развитии русской культуры - "серебряный век", в котором осуществился синтез различных сфер духовной культуры, в том числе философии и поэзии.
В настоящее время понятие "философская поэзия" еще не сформировалось как понятие философского ряда. Термин крайне размыт, неустойчив по своему значению и "вне исторического контекста в достаточной мере условен" (Маймин, 1976). Тем не менее, в философии выделены существенные признаки явления "философская поэзия" (Новиков, 1992): 1) наличие онтологического начала; 2) рождение истины в споре, столкновение взаимоисключающих мнений; 3) вовлечение читателя в процесс познания истины (диалогичность); 4) иррациональное восприятие мира; 5) образно-метафорическая природа отражения мира; 6) наличие внешней и внутренней формы (смысла) слова. Достаточно условны и существующие системы классификации философской поэзии, опирающиеся на литературоведческий подход (натурфилософская, социально-философская, нравственно-философская поэзия и др.).
Поскольку философская поэзия в России в силу ее историко-культурных традиций рассматривается как важная форма познания бытия и человека, как отражение национального мировоззрения поэтическим языком философских значений (смыслов), то для ее анализа необходимы определенные методологические подходы.
Выделение русскими философами рубежа Х1Х-ХХ веков в национальном мировоззрении женского начала, а также признание в философии того факта, что в каждой культуре существует тендерная картина мира как "культурная метафора" (БеггИа, 1976), представляемая в виде бинарной оппозиции мужского и женского начал, - все это дает основания для использования в анализе философской поэзии тендерного подхода. Поиск с помощью данного подхода философских смыслов в поэзии позволяет определить, как бытие, отмеченное в русской философии как женственное, проговаривается (проживается) поэтами; какие именно спектры женственности атрибутируются русскому сознанию в поэтических текстах рубежа Х1Х-ХХ вв.
Следует отметить своеобразие тендерных представлений в русском мировоззрении. В русской философии представлены особые культурно-символические акценты: многое, что на Западе ассоциируется с мужским началом, в России и русской культуре связывается через категорию любви с женским началом.
Не менее важное значение для исследования русской философской поэзии приобретает ее анализ как художественного целого. Подобный методологический принцип анализа предполагает, что каждое художественное произведение, в том числе и философской поэзии, должно рассматриваться как определенный момент ("миг") становления и развертывания художественного целого, как своеобразное выражение внутреннего единства действительности (мировоззрения), мысли и слова, эстетической организации произведения (Ю.Б. Борев, Г.Н. Поспелов, Ю.М. Лотман и др.). По замечанию М.М. Гиршмана (1991), "... органичность литературного произведения, каждого его значимого элемента и их композиционных взаимосвязей. требует, чтобы любая исследовательская операция, направленная на этот специфический объект, представляла собой единство анализа и синтеза - диалектическое единство этих противоположностей и стремится выразить. целостный анализ". Он побуждает "в любом мгновении видеть вечность" (В. Блейк), предполагает внутреннее читательское пребывание в художественном мире; включает в себя переход от анализа текста к интерпретации произведения и пониманию целостности мира. А из этого следует, что в поэтическом произведении с философским содержанием отражается гармония организованного целого стихотворного текста и органической целостности мира - целостности отдельного человеческого существования, преодолевающего в поэтическом тексте мгновенность мира.
Таким образом, философская поэзия может рассматриваться (интерпретироваться) с позиций тендерного подхода и целостного анализа, так как, во-первых, тендерный взгляд на русскую философскую поэзию дает возможность получить дополнительную информацию о национальном мировоззрении и, во-вторых, целостный анализ позволяет в философской поэзии раскрыть во всей полноте образ (картину) мира, каким он видится русскому человеку, и место, которое он (человек) в этом мире занимает.
3. Картина мира в русской философской поэзии рубежа Х1Х-ХХ веков
Рубеж Х1Х-ХХ веков (последнее десятилетие XIX в. - первое десятилетие XX в.) ознаменовался переломом общественного сознания, результатом которого явилась переоценка ценностей и идеалов в национальном мировоззрении, касающихся проблематики мира и человека. Этот перелом привел к возникновению нового философско-эстетического направления символизма, в рамках которого в 90-е годы
XIX в. выделилась декадентская лирика, для которой характерны ориентация на личное самосознание, канонизация самоотчуждения, погружение в крайний индивидуализм, в тесную субъективность.
Философские поэтические тексты декадентов, или "старших символистов" (ранний А. Блок, Ф. Сологуб, В. Брюсов, К. Бальмонт, Д. Мережковский, И. Коневской, 3. Гиппиус и др.), представляют идеалистическую картину мира конца XIX в. Поэтам чуждо чувственное многообразие материального мира как не имеющей ценности мимолетной иллюзии. В их поэзии - неприятие мира, отрицание всякой активности, культ смерти. В таком отрицании материального мира, с точки зрения тендерного подхода к анализу содержания философской поэзии этого периода, проявляется мужское начало как внешний план миропонимания. Следует добавить, что мужское начало проявилось и в том, что мир, представленный в поэтических текстах, - это дуалистически расколотый мир, это мир, оцененный по "мужским нормам" (Брандт, 2000). С другой стороны, линия покорности и смирения как внутренний план миропонимания связана с женственным началом, образуя дуализм маскулинного и феминного в поэзии декадентов.
В философской поэзии декадентов дуализм бытия просматривается и в противопоставлении метафизических начал: безбожного и божественного, ночи и дня, плоти и духа, культурного Запада и духовного Востока. Так, дуализм бытия в противопоставлении безбожного Запада и религиозного Востока нашел свое выражение в теме города, в частности, Петербурга. В творчестве декадентов Петербург предстает как урбанистический мир, как дьявол, "мертвящий страну и лежащий на ней тяжким грузом" (А. Белый). Горечь от того, что современный урбанистический мир дисгармоничен, неприятие мира как индустриально-урбанистической западной культуры - одна из центральных проблем декадентства (Ф. Сологуб, В. Брюсов, А. Блок, А. Белый, а также близкий к декадентам И. Анненский).
По определению Б.В. Михайловского, "декадентская лирика 90-х годов была поэзией ночи, сумерек, закатов, бледной мертвенной луны" (Михайловский, 1971). Эта поэзия демонстрирует тяжесть покрова ночи и веру в рождение света (3. Гиппиус, Д. Мережковский). Идентифицируя себя с "детьми ночи и мрака", декаденты стремятся к свету и солнцу, в лучах которого, тем не менее, обречены на гибель. Противопоставление плоти и духа нашло свое глубокое выражение в философской поэзии И. Коневского, для которого борьба с внешней природой (телом) казалась неизбежной на пути к свободе.
Под воздействием идей Вл. Соловьева в первые годы XX в. начала возрождаться религиозная философия, и этот факт оказал решающее влияние на корректировку направленности русского символизма и философской поэзии "младших символистов": А. Белого (Б. Бугаева), А. Блока, В. Иванова, С. Соловьева, Г. Чулкова, Эллиса (Л. Кобылинского) и др.
"Младосимволисты" объединяют "в художественном изображении мир явлений с миром божества" (Волынский, 1900), восстанавливают "связь с религиозным сознанием", открывая вечное в мире явлений. Иначе говоря, символизм должен был объединить материальные и духовные начала в высшей божественной сущности как тайного, мистического смысла реальной действительности с помощью символов, выливающихся из глубины духа поэта.
Уже в поэзии Вл. Соловьева выражены основные философско-поэтические мотивы символистов, связанные с переживанием дуализма мира: земная жизнь - изгнание, падение; человек - "бескрылый дух, землею полоненный"; в темнице времени и материи он томится и жаждет возвратиться на утраченную "потустороннюю" родину духа, в мир "сущностей" и вечности. Но если в творчестве декадентов "потусторонняя" родина духа недостижима и выход только в смерти, то у Вл. Соловьева врата иного мира открывает любовь, побеждающая смерть.
От философской поэзии Вл. Соловьева протягиваются нити преемственности к философско-поэтическим идеям, сюжетным мотивам и к образному миру А. Блока. Главный мотив его творчества -миф о Вечной Женственности. Исходя из платоновского противопоставления истинного мира идей и мнимого мира реальности, А. Блок прославляет идеальную женственность, это - "Она", "Прекрасная Дама", "Дева, Заря, Купина", "царица звездных ратей", "Владычица вселенной". Предчувствие Ее и страх перед Ней - драматическая раздвоенность, которая в процессе эволюции мироощущения А. Блока трансформировалась в образ Незнакомки. В нем сконцентрированы порывы приближения к земному, реальному миру, но приближения горестного, полного драматизма.
Образ Вечной Женственности отразился в мировоззрении символистов: А. Белого, М. Волошина, В. Иванова, С. Соловьева, Эллиса и др. А. Белый, в частности, считал известное четверостишие Вл. Соловьева лозунгом мироощущения начала века:
Знайте же: Вечная Женственность ныне В теле нетленном на землю идет. В свете немеркнущем Новой Богини Небо слилося с пучиною вод.
Имея разные имена и различное образное воплощение, Вечная Женственность в своей сущности и функции восходит к Софии - Премудрости Божией, Мировой Душе, принявшей женский образ Софии. В
философской поэзии символистов, как и в философских текстах рубежа веков, Вечная Женственность понимается как посредница между Богом и тварным миром, благодаря которой устраняется онтологический разрыв между мирами. Поэты, страдающие от раздвоенности мира, в образах рыцарей, иноков, юношей, странников стремятся к Прекрасной Даме. Встреча героев с Нею - это поиск жизненного пути и приход к цельному мировоззрению, порыв к идеалу и приобщение к Богу, мистическое проникновение в тайны бытия. Поэтому постижению женственной сущности мира отдали дань почти все символисты начала XX в.
Образ Вечной Женственности в философской поэзии символистов соотносится также с образом Родины - России, Матери-Земли как Великой Богини, Богородицы, Прекрасной дамы и, наконец, Жены. Таким образом, женственность России, русского мироощущения оказалась достаточно широко распространенным фактом в русской философской поэзии. Была продолжена традиция сакрализации материнского начала в русской духовной культуре, в которой отношение к материнству превращается в метафизический принцип.
У младосимволистов обнаруживается новое отношение к теме города. Эта новизна связана не просто с традиционным для символистов отрицательным отношением к индустриальному миру-городу, а с расширением дуализма бытия. В качестве противоположных начал оказываются города Петербург и Москва. Видение Москвы как города, "озлащенного солнцем Византии", стало возможным в результате противопоставления в картине мира символистов под влиянием славянофильских идей современной России, окутанной "пеленой черной смерти в виде фабричной гари", и прошлого России -романтического средневековья, свободного от "туманного савана механической культуры".
Возникает устремленность символистов в прошлое, которая достигает своей абсолютной глубины - мифологических корней национального самосознания - в творчестве С. Городецкого, до 1910 г. находившегося под влиянием идей символистов. Кроме того, в орбиту противопоставления разных начал бытия символистами включаются образы города-тюрьмы и одухотворенной природы (деревенского мира). Неразрывная связь и полное слияние с природным, крестьянским, стихийным в образах земли, деревни, природы, Руси становится в поэзии символистов одним из центральных лейтмотивов.
Поиск утраченной целостности бытия ищет и символист В. Иванов. С его точки зрения, идеалистический символизм не более чем этап на пути к символизму реалистическому, дионисийскому и религиозному, мифическому и "соборному" (Куракина, 1994). Подлинная человеческая природа представляет собой в поэзии В. Иванова соединение мужского и женского начал, что достигается через земную любовь, в которой должна открыться тайна человека как единства двух противоположностей, или единства во множестве. Параллели с идеей соборности здесь очевидны. Устремленность символистов к познанию тайн человека сопровождалась восприятием человека как части мира, вселенной, космоса. Элементы софиокосмизма, которые раскрывают суть отечественной картины мира, обнаруживаются в философской поэзии Вл. Соловьева ("Три свидания"), а "демиургического антропокосмизма" - уМ. Волошина ("Венок сонетов") и в той или иной мере у А. Белого, В. Брюсова и других символистов. В целом специфика русского космизма, выявленная в философской поэзии символистов, дает основание говорить, что в его философско-мировоззренческом основании лежат православная духовность, русская религиозная философия и отечественное естествознание.
Характеристика отражения национального мировоззрения в русской философской поэзии рубежа Х1Х-ХХ веков должна включать и творчество И. Бунина - самобытного поэта-философа, прямо не примыкавшего к символизму. В его творчестве присутствуют практически все философские темы и смыслы, которые волновали поэтов-символистов. Но онтологически первичным для И. Бунина является не человек, а мир в его целостности. И. Бунин - поэт-философ, который создает интегральный образ мира, где растворяется все, и даже божественное начало. Поэт не поглощен личной внутренней трагедией бытия, расколотостью, как символисты, потому что он целиком растворяется в мире и мир в нем. Бунинский мир глубоко оптимистичен, выражает общее чувство жизни, как сладкий слепящий восторг, заставляющий "жить и сладко плакать и славить радость бытия".
Таким образом, соотношение составляющих космической картины мира в философской поэзии рубежа ХГХ-ХХ вв. было неоднородным. Это соотношение у символистов рационально и иерархично: "логика субъекта" подчиняет себе "логику объекта" и выражается в односторонне активном положении человека в окружающем мире. У декадентов человек вне досягаемости божественного (идеального) мира и противопоставлен космосу как реальному миру; выход из этой трагедии бытия - смиренная смерть. У младосимволистов "софиокосмизм" - единение Бога и человека, что должно привести к обожению космоса посредством любви; но это пока наполовину явь, наполовину мечта. Особый взгляд на мир и место в нем человека, определяемый как демиургический антропокосмизм, у символиста М. Волошина: человек - сам Демиург, создатель мира явлений, но космосу он чужд и обречен на вечное в нем скитание.
Общая картина мира может быть представлена схематически. Как видно из схемы, представленные картины мира демонстрируют дуалистически расколотое мировоззрение символистов.
Картина мира в русской философской поэзии рубежа Х1Х-ХХ веков Декаденты_Младосимволисты_М. Волошин
Человек Бог(человек) Человек (Бог)
Бог (идеальный мир) космос космос
космос
смиренная смерть любовь - мечта вечное скитанье
_И. Бунин_
_Человек - Бог - космос_
гармония как радость бытия
Совершенно иная картина "одномирного" органического мира возникает в философской поэзии И. Бунина. Его мир неиерархичен и целостен. Это интегральный мир, в котором целиком растворяются, взаимопроникают и человек, и Бог, и космос, образуя нерасторжимое единство - гармонию, не подверженную внутренней трагедии бытия.
С точки зрения тендерных характеристик, И. Бунину удалось обрести гармонию в силу того, что его мировоззрение определяет женское начало - родовое, объединяющее, космическое. Поэтому поэт достиг паритета природы и человека, отстояв самостоятельность женского жизненного принципа, который не требует преодоления дуалистически расколотого мира. Так как женщина имеет совсем иные, чем мужчина, априорные основания, она находится на пред-дуалистической ступени развития и ее "глубокая погруженность в жизнь" имеет своим следствием то, что ее взаимоотношение с миром не нуждается в опосредовании культурой (Г. Зиммель). Отсюда априорная основа женского бытия представляет фундамент гораздо более естественного и гармоничного существования, чем априорный дуализм бытия мужского, который, невзирая на все проявления женственного в мироощущении символистов, и являлся, с нашей точки зрения, внутренним источником трагизма их бытия.
4. Заключение
Итак, с нашей точки зрения, русская философская поэзия рубежа XIX-XX веков может рассматриваться "как особая сфера философствования", как неотъемлемая составная часть русской философии, сфокусированная на иррациональной сфере мировоззрения и его познания.
Использованные в качестве методологической основы исследования (интерпретации) тендерный подход и целостный анализ позволяют проникнуть во внутренний план философской поэзии (в систему философских смыслов) и обнаружить, что русская философская поэзия представляет собой важнейшую культурно-историческую рефлексию национального мировоззрения, особую картину мира, которая отличается доминированием женского начала в национальном самосознании.
В русской философской поэзии рубежа XIX-XX веков проявилась ее внутренняя связь с мировой и русской философской мыслью. Как и в русской философии, основное внимание поэзии сосредотачивается на центральной проблеме национального мировоззрения - проблеме идентификации. Но при всей очевидной близости их внутреннего содержания русская философская поэзия принадлежит к иной грани духовной жизни и духовного опыта нации: это плоскость образно-символического, чувственно-осязаемого проживания мира. Образно-символическая национальная идентификация - это сущность русской философской поэзии конца XIX - начала XX веков. Она и определяет ее как феномен истории русской философской мысли, как один из ее источников.
Литература
Derrida J. Grammatology. J. Hopkins Univ. Press, p. 234, 1976.
Бибихин B.B. От поэтической философии к художественной науке. В кн.: Ренессанс: образ и место
Возрождения в истории культуры, М., Б.и., с.92, 1987. Брандт Г.А. Природа женщины как проблема теории феминизма: историко-философский анализ:
Автореф. дисс. ... докт. филос. наук, с.23-24, 2000. Брук П. Думая о Шекспире. Искусство, № 25, с.13, 2000.
Волынский А. Борьба за идеализм. Критические статьи. СПб, Издание Н.Г. Молоствова, с.318, 1900. Гиршман ММ. Литературное произведение: теория и практика анализа. М., Высшая школа, с.69-70, 1991. Емельянов Б.В., Новиков А.И. Русская философия серебряного века. Екатеринбург, УрГУ, с.197, 1995. Куракина О.Д. Русский космизм: мировоззренческий аспект. Дисс. ... докт. филос. наук, с.66, 1994. Маймин Е.А. Русская философская поэзия. М., Наука, с.188, 1976.
Михайловский Б.В. Символизм. А. Блок. Русская литература конца XIX - начала XX веков. 1901-1907. М, Наука, с.230, 1971.
Новиков А.И. Дойти до сути. Русская философская поэзия. Четыре столетия. СПб, Наука, с.10, 5-19, 1992.
